Где Брать Ферменты в Условиях Санкций

В этой видеолекции рассказывается, где брать недорогие ферменты в условиях санкций
В этой видеолекции рассказывается, где брать недорогие ферменты в условиях санкций
Фондовый рынок в США вчера нырнул так глубоко, что кажется лбом ударился о дно. Конфликт остроухого хранителя президентского кресла в Белом Доме, и главы Федеральной резервной системы США, достиг пика. Трамп обещает уволить Пауэлла и установить контроль над ФРС. В ответ Пауэлл тактично назвал американского лидера "несносным". Трамп не мешкая публично нарёк фрсника "тормозом". Рынки ушли в шок.
«МВФ понизил рост экономики 20 стран еврозоны до всего лишь 0,8% в этом году с 1% ранее. Для Германии пересмотр стал катастрофическим. Исследование PMI за апрель показывает, что экономика еврозоны начинает ощущать болезненные укусы от тарифов США после того, как она сравнительно хорошо держалась в течение многих месяцев неопределенности. ЕЦБ придется смягчить удар. Европа вынуждено снизит стоимость заимствований по крайней мере еще два раза в этом году».
Когда денег и сырья на всех не хватает, а твоя страна набрала столько кредитов, что уже не в состоянии их отдать, начинается делёжка. Это как два голодных крокодила, которые дерутся за возможность плавать в мелкой речушке, которая не только осталась без рыбы, но и напрочь пересохла.
«Частный сектор Великобритании пережил самое крупное сокращение за последние два года после того, как введенные США пошлины привели к сокращению заказов из-за рубежа и спровоцировали рецессию. Индекс менеджеров по закупкам S& P Global упал до 48,2 в апреле, что является резким падением с 51,5 в предыдущем месяце. Это хуже, чем ожидавшиеся экономистами показатели 50,4, и ниже порогового значения 50, разделяющего рост и сокращение. В производственном секторе объемы производства сократились самыми быстрыми темпами за 32 месяца».
Вот что бывает, когда ты перестал производить в стране всё необходимое и соря деньгами, с хитреньким лицом, рассказывал всему миру, что промышленность — это пережиток прошлого, а белые воротнички работать не должны. Пусть другие где-нибудь в Китае пашут от рассвета до заката, а мы будем просто потреблять. Но когда началась драка, выяснилось, что каждый старается для себя и даже если у тебя есть деньги, ты уже не можешь потреблять как раньше, потому что всё подорожало. И даже если ты обложил конкурента санкциями (например Россию), но нуждаться в её сырье не перестал, тогда просто будешь платить втридорога за то, что раньше мог брать гораздо дешевле напрямую.
«Airbus SE будет закупать металл, а также титан, в Саудовской Аравии в рамках сделки с национальным авиаперевозчиком королевства. На первом этапе сделка включает контакт на поставку до 20 дальнемагистральных самолетов. Санкции, связанные с Россией, усложнили для Airbus, Boeing Co. и их субподрядчиков задачу по обеспечению сырьем, таким как титан, что привело к росту цен. Производители самолетов и авиакомпании также борются с потенциальными последствиями ответных пошлин президента Дональда Трампа и их влиянием на уже напряженную цепочку поставок в аэрокосмической отрасли. Россия является ключевым поставщиком легкого металла, который используется в производстве всего: от космических кораблей до iPhone и роскошных часов».
Неожиданно светлоликие и «исключительные» поняли, что когда замахиваешься на сырьевого супергиганта, можно остаться в том, в чём мать родила, без надежды найти хоть что-то приличное, кроме рваных панталошек с начёсом для выхода. А если попутно замахиваешься ещё и на мировую фабрику, в лице Китая, то возникает вероятность, что панталошки — это последнее, что у тебя останется из приличных вещей в ближайшие лет так 20-30.
«Начались ограничения в цепочке поставок из-за того, что компании хотели избежать введенных в США тарифов. Базирующаяся в Германии DHL приостановила все поставки B2C (бизнес-потребителю) стоимостью свыше 800 долларов США. Логистическая компания назвала „многодневные задержки транзита“ основной причиной прекращения обслуживания. Ожидается, что поставки B2B будут задерживаться в течение ближайшего квартала».
Невидимая рука порешавшего рынка, вместо прибыли, начала прижимать к ногтю доверчивого западного потребителя, который десятилетиями в ус не дул и только развлекал себя любимого поездками, то в Ниццу, то на Канары.
Почта Гонконга приостановила все морские грузоперевозки в США. Воздушные грузоперевозки прекратятся 27 апреля.
На этом можно было бы и закончить, оплакивая некогда мощную западную экономику, если бы не это:
«Всего в распоряжении нерезидентов находится 32 трлн ценных бумаг американских резидентов (не учитывают векселя Минфина США и денежные активы), из которых трежерис — 7.43 трлн, акций — 18.6 трлн, агентских и ипотечных бумаг — 1.36 трлн, корпоративных облигаций — 4.64 трлн по собственным расчетам на основе данных TIC от Минфина США. Эти данные на февраль 2025 до основных изменений на рынке. Обвал доллара, акций и изменения на рынке госдолга начали проходить с марта 2025. Официальные структуры (иностранные ЦБ и госфонды) имеют в активе 6.38 трлн американских ценных бумаг, а основная часть сосредоточена среди частных инвесторов — 25.77 трлн.
● Страны Западной Европы удерживают 14.45 трлн (трежерис — 2.62 трлн, акции — 8.91 трлн).
● Страны Восточной Европы с учетом Турции — всего 0.16 трлн (трежерис — 0.09 трлн, акции — 0.01 трлн).
● Страны Азии — 7.6 трлн (трежерис — 2.93 трлн, акции — 3.14 трлн).
● Близкие союзники США, по крайней мере до Трампа (Канада, Австралия, Новая Зеландия, Израиль) — 3.84 трлн (трежерис — 0.51 трлн, акции — 2.85 трлн).
● Офшоры — 3.78 трлн (трежерис — 0.4 трлн, акции — 2.48 трлн), среди которых наибольший объем удерживают Кайманы — 2.83 трлн, Бермуды — 0.41 трлн и Британские Виргинские острова — 0.31 трлн.
● Страны Ближнего Востока — 1.06 трлн (трежерис — 0.2 трлн, акции — 0.79 трлн).
● Страны Латинской Америки с учетом Мексики — 0.79 трлн (трежерис — 0.44 трлн, акции — 0.26 трлн).
Стратегические союзники США держат 27.7 трлн (87% от общего объема всех активов нерезидентов), из которых трежерис — 5.36 трлн (72.1%), акции — 16.8 трлн (90.3%), ипотечные бумаги — 1.07 трлн (78.7%), корпоративные облигации — 4.4 трлн (95%) — Spydell Finance.
Теперь на русский. Те, против кого светлоликие и «исключительные» затеяли торговые разборки, в надежде не сыграть в ящик за счёт оппонента, держат почти 90% американского госдолга.
Учитывая то, что разборки перешли из разряда скрытых в открытые, возникает вопрос — а что будет с США, когда, в результате торговых разборок, Евросоюз вместе с Японией возьмут и скинут американские акции и гособлигации? Есть ответ, всем им настанет конец настолько быстро, что не успеешь оглянуться. Они, конечно, могли бы объединиться и расчехлить Россию с Китаем, снова ограбив наши государства. Только вот последняя попытка, длившаяся с февраля 2022, чуть не закончилась развалом США и ЕС. Теперь они будут пробовать взять друг с друга всё, что только можно взять.
Всем добра.
У нас здесь одна новость краше другой. От таких известий, у одних резко поднимается настроение, а улыбка на лице растягивается, как гармонь в игривых руках музыканта. Ну а другим приходится лихорадочно хвататься за сердце, подпирая стены и стараясь нащупать исчезающий пульс.
Итак:
Эмир Государства Катар Тамим Бен Хамад Аль Тани посетил Большой Кремлёвский дворец и провёл переговоры с Владимиром Путиным. Там же прошла церемония обмена документами, подписанными по итогам российско-катарских переговоров. Лидеры обсудили мировой энергетический рынок, инвестиции, логистику, Сирию и ситуацию на Ближнем Востоке. В рамках совместных проектов Россия готова делиться с катарскими партнерами своими обширными компетенциями в области мирного атома и водородной энергетики. Катар в свою очередь имеет возможность присоединиться к глобальному проекту по созданию международного транспортного коридора «Север — Юг», который поможет наладить транзитное сообщение между странами Каспийского бассейна, Персидского залива и Южной Азии.
Мирный атом для Катара? Расширение торгового коридора от Балтики до Персидского залива и Аравийского моря?
Там никто случаем лицо британцев, европейцев и прочих американцев в этот момент на камеру не снял? 🤣
«Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) и Qatar Investment Authority запустили платформу на 2 млрд долларов для проектов в инфраструктуре и добыче минералов. Договоренности не только усилят присутствие Катара в российской экономике (уже инвестировано 13 млрд долларов), но и откроют путь российским компаниям на рынки Ближнего Востока»
Дружба России с Ираном, Катаром и Саудовской Аравией, особенно в сфере энергоресурсов и общий торговый коридор от Балтики до Аравийского моря, так ещё и с русским мирным атомом, арабскими деньгами, которые пойдут в русскую Арктику и монопольный газово-нефтяной бизнес. Кто там цены на энергоресурсы хотел уронить, а затем по дешёвке скупать, чтобы вылезти из долговой ловушки? Забудьте. Скидок не будет, а каждая бочка нефти и куб газа будут проданы западному миру либо дорого, либо так дорого, что даже самый кутёжный транжира заплачет крокодиловыми слезами. А если добавить заявление с форума Россия-Катар, прошедшего в этот же день, то там было сказано, что стороны работают над признанием страховок и бесшовным проведением платежей. Если по-русски, то никаких англосаксонских бирж, судов и страховок на рынке энергоресурсов больше не будет, а чья нефть будет идти в порты Евросоюза и США, будут знать только в Москве, Тегеране, Дохе и Эр-Рияде.
Но на этом нашим западным «партнёрам» не стоит расслабляться. Параллельно с визитом эмира в Москву прибыл министр иностранных дел Ирана Аббас Аракчи. А в понедельник прилетает Султан Омана. Учитывая то, что на днях пройдёт финальный раунд переговоров между США и Ираном, а Оман и Катар являются посредниками в этом вопросе, можно предположить, что в сделке также поучаствует и Россия.
Позавчера произошла утечка, оказывается Израиль и США собирались нанести уд-р по ядерным объектам Ирана в мае, но США в последний момент вышли из сделки. Сподвигли ли их на это хуситы, которые «приземлили» 22-й по счёту Рипер или же тот факт, что самый мощный авианосец США спешно отправляется домой, зализывать раны, после встречи с ребятами из Ансар-Аллах — неизвестно.
Зато известно, что Саудовская Аравия публично заявила, что в операции против хуситов участвовать не будет и денег на это не даст.
Видимо не хотят арабы из КСА, чтобы их месторождения Saudi Aramco вышли из строя. Так что против Оси сопротивления Ирана, у США, кроме израильтян, союзников не нашлось. И даже после недели активных уд-ов по Йемену, ничего кроме позора, мир не увидел.
Министр иностранных дел Саудовской Аравии провёл переговоры в Иране и оттуда заявил на весь мир:
«Я обсудил с начальником иранского Генштаба Вооружённых сил ИРИ Мохаммадом Багери двусторонние отношения и возможности сотрудничества в военной и оборонной сфере. Отныне я гордо заявляю, что Саудовская Аравия считает Иран другом, братом и соседом».
Министр обороны Саудовской Аравии член семьи дома Саудов, кстати, родственник короля и принца.
Поэтому если он такое сказал, значит согласовано на самом верху. Так что, как и обещал Дональд Трамп, нормализация произошла. Только не между Израилем и Саудовской Аравией, а между Эр-Риядом и противником Израиля.
Параллельно в Израиле проходят манифестации, протесты и выпады граждан против Нетаньяху, которого на улице закидывают мелочью (новая фишка израильтян). ХАМАС на днях заявил, что набрал 30 тысяч новых рекрутов и перешёл к партизанщине.
И вот ещё порция новостей:
— Верховный суд России приостановил запрет на деятельность «Талибана».
— На центральных каналах Израиля, политики открыто обсуждают, что нельзя дожимать ХАМАС, иначе несколько оставшихся ключевых стран признают Палестину, поскольку террористическая (с точки зрения израильских деклараций) причина будет устранена. А это прямой путь к полноценному признанию Палестины всем миром.
Теперь вопрос, а где в этом бесконечном движении США и Европа? Скажем где. США снимают часть подразделений и выводят из Сирии в Ирак, где Ось сопротивления только что получила новенькие ракеты от Тегерана. Великобритания объявила о росте налогов для населения, а Европа ожидает рецессию.
Понимаете, какая штука. Они так долго кутили за чужой счёт, что когда пришло время жить на свои, то у них просто не вышло. Сырья нет, денег не хватает, а отъевшиеся до отвала граждане, напрочь забыли, что такое труд. Многие светлоликие думали, что электричество берётся из розетки, бензин ключом бьёт из колонки, а товары в магазинах по низким ценам — это вроде как само собой разумеющееся. Но на деле вышло по-другому. И даже красные кепки «Сделай Америку снова великой» пошиты не в Аризоне или Флориде, а под Гуанчжоу, цепкими руками китаянок.
А вместо того, чтобы по старинке обдирать арабов, персов, китайцев и русских на сырьё и энергоресурсы, перечисленные ребята собрались вместе и решили положить конец этому аттракциону щедрости. Нет, не потому, что они такие большие друзья и у них нет разногласий между собой. А потому, что никто из них не хочет стать следующим «Ираком», «Сирией» или «Ливией». А вместо того, что бы гегемона воспринимать большим и страшным, они решили просто использовать его как рынок сбыта, куда можно продать подороже и побольше. Так сказать, взыскать должок с процентами за его прошлые выходки. Так что кино обещает быть очень интересным и захватывающим. Настолько остросюжетным, что будет не оторваться от экранов.
Всем добра.
В конце 80-х итальянский экономист и социолог Джованни Арриги создал и описал систему циклов накопления мирового капитала. Он занимался системным анализом мировых процессов. А заодно приходился сыном, внуком и правнуком крупнейших швейцарских банкиров и миланских коммерсантов. Про капитал он понимал очень многое. Так вот смысл его работы сводился к тому, что мировой капитал (деньги богатейших семей
Бизнес активно продолжает заходить в офшоры Калининграда (о.Октябрьский) и Владивостока (о.Русский). 11 лет назад это казалось фантастикой и несбыточной мечтой.
В 2014 году, когда мы вернули нашу жемчужину, России перекрыли доступ к мировым финансовым рынкам. Кредиты по низким ставкам стали недоступны, а компании из России начали активно прижимать. И тогда Владимир Владимирович распорядился начать подготовку к открытию офшоров в России. По понятным причинам это было встречено МВФ в штыки. Началось вставляние палок в колеса. Но Путин понимал, чем это грозит и что ожидает Россию впереди. Первый офшор Россия открыла в 2018 году в Калининграде (о.Октябрьский), а второй во Владивостоке. Намеренно сегодня воспроизводим те события для тех, кто громче-громкого кричал, что Россия опять проспала и опоздала с решениями. Как показали дальнейшие события — не проспала, а сработала на опережение.
Ну так вот после событий февраля 2022 года, многие отечественные компании долго колебались, переезжать в Россию или нет. Однако зарегистрированные компании в Нидерландах, Великобритании и островных офшорах, быстро смекнули, что лучше драть когти. Особенно после того, как богатейшие люди Лондона, из числа выходцев из России, перешли на финансовую диету и пару тысяч фунтов в неделю. Правительства Англии и ЕС ограничили снятие наличных и безналичные расчёты. К концу 2022 — началу 2023, вереница компаний устремилась в Россию. Разумеется, европейские и британские власти попытались ограничить отток капитала, но наши справились. Процесс был закрытым, но насколько известно, часть компаний уходила из западных юрисдикций через Персидские монархии и их экономические зоны. В 2023 году в Россию вернулось 180 компаний, с капиталами в десятки миллиардов рублей.
Затем у киприотов началось помутнение. Они начали повально лишать русских кипрского гражданства. Нет, не из-за обиды, а чтобы формально затормозить или ограничить вывоз капитала в Россию. Благо европейская бюрократия помогла нам и пока они разгребали бумажки, наши активно заходили в Калининградский и Дальневосточный офшоры. Так вот по данным Минэкономразвития, к концу прошлого года, в наши офшоры зашло уже почти 500 компаний. Если считать с 2022 года, когда мы начинали, то выходит, что офшоры России принимали одну компанию в 1,5-2 дня. Это много, учитывая объём бизнеса. По данным Минэкономразвития, на конец 2024 года в России было уже 488 компаний в офшорной зоне.
Учитывая скорость входа за предыдущий период (1 компания в два дня), можно сделать вывод, что в первом квартале 2025 года в Россию зашло ещё минимум 50-60 компаний. Итого уже в России 550 офшорных предприятий, с капиталом в миллиарды рублей. Но поразительно другое, наибольшая их часть оседает в Калининграде. Это не обязательное присутствие, речь про регистрацию и инвестиции. Участник САР «Октябрьского» заходит в Россию с обязательной суммой инвестирования в 50 миллионов рублей.
И это деньги, которые вкладываются не в банки под проценты. Эти деньги идут в реальный сектор экономики. Либо через региональные облигации, либо напрямую, через финансирование реального сектора. Когда А. А. Алиханов работал Губернатором КО, он писал в 2023 году, что все облигации раскупили в рекордные сроки. Всего за пару дней. Понятно, что это сделали частично люди, но основная масса пришла именно из офшорных предприятий.
Выводы следующие:
Во-первых, Россия не только вернула значительные активы своих компаний, но и перетягивает европейский бизнес. Что логично, ведь его прижимают, а бежать в США он не хочет. Графики с иностранными инвестициями в США ниже.
Во-вторых, в Калининграде построены энерго генерирующие мощности в два раза превышающие текущие потребности. Зачем? Для захода европейской промышленности, разумеется. Всё по блестящему советскому физику Побиску Георгиевичу Кузнецову.
И в-третьих, несмотря на убеждения о том, что России там что-то ограничили, торговля с Европой не останавливалась ни на день. Она идёт, просто по другим цепочкам расчётов и логистическим проводкам. В этом смысле Россия умело пользуется наследием СССР, у которого было аж три вида экономики — официальная, теневая (гражданские аффилированные предприятия в иностранной юрисдикции) и закрытая (силовики и спецслужбы).
Что же касается русских офшоров, то они продолжат пополняться. Каждый год это минимум 200 новых предприятий. Считаем, что в качестве развития этой тенденции можно рассмотреть Казань, как будущую офшорную зону, которая может работать с мусульманскими государствами Центральной и Средней Азии, Ближнего Востока, Турции, Египта, Индонезии и стран Африки.
Всем спасибо за внимание.
Вчера Верховный суд России приостановил запрет деятельности и сотрудничества с «Талибаном». Когда американцы выбегали из Афганистана с высоко поднятыми головами (руками), они разумеется хотели в том числе подсунуть беспокойный Афганистан России. Как чуть позже признались их отставные генералы, США надеялись, что афганцы ринутся в республики на постсоветском пространстве, поскольку активы их арестованы, в стране всё разграблено, а взять на пропитание можно только силой.
Но американский план не сработал, ибо китайцы, турки, индусы и пакистанцы начали думать, как втереться в доверие к афганцам и присесть на жирнющие месторождения. Индия захотела получить в разработку месторождение Хаджигак (железо), Китай редкоземельные металлы, Пакистан месторождение меди Айнак, а турки драгоценные камни и золото (почти все крупнейшие месторождения открыли советские геологи в середине прошлого века).
Тем более, что сегодня Афганистан одна из немногих стран в мире, которая смогла сохранить ресурсы практически в первозданном виде из-за того, что никому по-настоящему так и не удалось сделать её своей колонией и выкачать из неё полезные ископаемые. А если даже чужестранцы смогли временно поставить под свой контроль, то всерьёз за разработку не брались по причине того, что афганцы, рано или поздно, выгоняли незваных гостей. Но у афганского начальства нет никакого желания пускать к себе ни китайцев, ни индусов, ни пакистанцев.
После исхода янки, афганцы приняли решение работать с Россией. Во-первых, потому что СССР в целом оставил после себя много качественной инфраструктуры, в отличии от всех тех, кто там был до и после нас.
А во-вторых, у России нет привычки закабалять партнёров в совместных проектах, в отличии от вышеперечисленных стран. Да и советские граждане запомнились многим афганцам достойными и смелыми людьми. Наши отказываться не стали.
Ниже заявление Министра торговли Афганистана, которое он сделал ещё полтора года назад:
«Администрация Афганистана, создала консорциум компаний, из России, Афганистана и Ирана, для разработки инвестиционного плана с упором на энергетику, горнодобывающую промышленность и логистику. Министерство подписало меморандум о взаимопонимании с иностранными компаниями, которые направят делегатов в Кабул для изучения проектов стоимостью до 1 миллиарда долларов каждый. Администрация сосредоточена на запуске нескольких долгосрочных бизнес-планов, включая консорциум и особые экономические зоны. При этом Афганистан гарантирует безопасность. Помимо горнодобывающих и энергетических проектов, мы планируем строительство второго туннеля через перевал Саланг (первый построил СССР), который соединяет север Афганистана с остальной частью страны, и проект по отводу воды из северной провинции Панджшер в столицу, а также реконструкцию главной автомагистрали от Кабула до западной провинции Герат. Мы планируем сосредоточиться на создании особых экономических зон, которые, привлекут иностранные инвестиции.
Поставки нефти, газа и пшеницы в рамках крупной сделки с Россией в прошлом году начали прибывать в Афганистан автомобильным и железнодорожным транспортом через Центральную Азию, после того как платежи были произведены по банковским каналам, несмотря на санкции, которые ограничили многие международные платежи-министр торговли и промышленности Нуриддин Азизи
Иными словами, Россия, Афганистан и несколько иранских компаний приступают к плотной разработке железной руды, а в Афганистане она высочайшего качества. Советские геологи были удивлены уровню породы и её запасам, которых только в предгорьях Гиндукуш под 2 миллиарда тонн.
Исключение из списка террористов говорит о том, что работа даёт результаты. Да и афганцы сменили подход.
И это не говоря о редкоземельных металлах, которых в мире сейчас в обрез. Вообще на мировых рынках сейчас нет свободных ресурсов. И распределение долей между Россией и Афганистаном вполне может быть 50 на 50. Это вам не англичане, которые присели на те же ботсванские алмазы в соотношении 80 на 20, где у Лондона, разумеется, большая часть. Объявленные проекты по руде, редкоземельным металлам, энергетике, инфраструктуре и логистике — это стратегические вещи, которые влияют на расстановку сил в регионе и на мировых биржах. Понятно, что Россия за последний год отработала схемы продажи своих товаров по всевозможным каналам, поэтому продать афганские не составит никакого труда. Пока западники отследят сделки — руда, редкоземелька и медь превратятся в оборудование, технику и электронику. Не исключено, что всё это добро будет использовано в ВПК России. Вообще у России и Афганистана, как минимум три основные точки приложения для совместной деятельности:
Первая — разработка месторождений. От России — технологии, специалисты, оборудование, сбыт и обучение, а от Афганистана — безопасность, сырьё и хранение. Кабул это вполне устраивает, поскольку никто кроме России лучше условий не даст.
Вторая — транзитный коридор из России через Иран и Афганистан в направлении Пакистана, Индии и Бангладеш, с населением 1,7 миллиарда человек, что соответствует стратегии России в отношении логистических коридоров, о которой в послании рассказал ВВП. Здесь помимо безопасности будут нужны ещё и дороги, логистические хабы и тоннели. Министр Афганистана об этом прямо сказал, что будем строить второй тоннель Саланг, который расширит транспортную доступность (сейчас там переменное однополосное движение). Перевал сложный и эта работа только под силу России.
Третья — это финансовые расчёты. Янки заблокировали Кабулу всё, что только можно. Если операции и осуществляются, то только по согласованию со Штатами. Наша платёжная система явно использовалась в расчётах по зерну, сухофруктам и топливу. Афганистан станет не только логистическим хабом, но и страной, которая сможет вести торговлю с соседями в нашей валюте и на нашей платёжной системе.
Вывод: Россия твёрдо решила помочь Афганистану окрепнуть после долгих лет «американской демократии». Порядка в регионе со слабым Афганистаном не будет, поэтому Россия включила Кабул в сферу совместного экономического влияния. Поэтому и Индия, и Пакистан и Китай будут сотрудничать с Афганистаном, а Россия выступит гарантом. Что касается нас, то России выгоден не столько транзитный коридор, сколько процветание Афганистана и безопасность в регионе. В этом смысле у американцев полнейшее обломинго в Афганистане. Мало того, что афганцы не стали создавать России проблем, так мы ещё теперь и вместе работаем.
Всем добра.
У нас многие не понимают, почему именно глава РФПИ Кирилл Дмитриев ведёт переговоры с американцами от России. Многие заявляют, что он вроде как свой для американцев. Стэнфорд закончил и дружен с американскими элитами. Это чушь конечно. С конца 70-х, дети американской и европейской элиты не учатся ни в Кембридже, ни в Оксфорде, ни в Стэнфорде. Там учатся те, кто управляет их компаниями. Наёмные менеджеры....
Еще недавно разговоры о «великих сбросах», глобальных кризисах и фундаментальных изменениях миропорядка считались уделом конспирологов и маргинальных экономистов. Однако пандемия, военные конфликты и беспрецедентная мировая инфляция превратили вчерашние «безумные теории» в сегодняшние заголовки финансовых изданий. Феномен пророчеств перестал быть эзотерической забавой — он стал инструментом выживания в новой экономической реальности.
Когда в 2019 году инвестор-миллиардер Рэй Далио предсказывал «парадигмальный сдвиг» в мировой экономике, многие воспринимали это как очередное апокалиптическое предсказание, которыми полнится финансовый мир. Сегодня его слова звучат как хроника объявленных событий, заставляя нас пересмотреть само отношение к будущему и нашу способность его предвидеть.
В 2007 году аналитик «JP Morgan» Бреннан Миллер представил внутренний доклад о катастрофических рисках ипотечного рынка США. Совет директоров назвал его выводы «паникёрством, не соответствующим корпоративному духу оптимизма». Через год мировая экономика рухнула именно по описанному им сценарию. Сегодня Миллер возглавляет Институт предиктивной экономики, консультирующий центробанки многих стран.
Корпоративный дух оптимистка…
До появления первых признаков Великой рецессии экономисты мейнстрима с университетскими степенями и даже нобелевские лауреаты по экономике уверенно твердили о «конце экономической истории» и бесконечном росте. Рынки, казалось, подтверждали их правоту. Капитализация компаний росла, ипотека стала доступной, банки увеличивали кредитные портфели. Система казалась непоколебимой.
Феномен экономических пророчеств такой же древний, как и сами рынки. В 1637 году анонимный памфлет «Безумие тюльпанов» предсказал катастрофический крах голландского цветочного рынка за три недели до обвала. В 1929 году экономист Роджер Бэбсон предупредил о грядущем крахе фондового рынка США, заявив: «Вскоре наступит день расплаты». Через месяц произошёл «Чёрный вторник», запустивший Великую депрессию.
В этом историческом контексте у многих возникает справедливый вопрос: почему мы игнорируем голоса пророков экономических бедствий, если они с пугающей регулярностью оказываются правы?
Ответ лежит в глубинах человеческой психологии. Мы запрограммированы на оптимизм — качество, обеспечившее выживание нашего вида в ходе эволюции. Даниэль Канеман, нобелевский лауреат по экономике, называет это «оптимистической предвзятостью» — фундаментальной когнитивной ошибкой, заставляющей нас переоценивать вероятность позитивных событий и недооценивать негативные.
«Наш мозг буквально отказывается обрабатывать информацию, которая угрожает базовому ощущению безопасности и предсказуемости мира,» — объясняет Канеман.
Более того, со временем негативные события уходят на второй план, а позитивные начинают превалировать, показывая прошлое в ярких красках и тонах. В России, например, у многих граждан это проявляется ностальгией по 90-м.
Чарльз Маккей в своей классической работе «Наиболее распространённые заблуждения и безумства толпы» (1841) показал, как целые общества могут поддаваться иллюзиям экономического благополучия, игнорируя очевидные признаки надвигающейся катастрофы. От «Тюльпанной лихорадки» XVII века до ипотечного пузыря 2008 года — механизм остаётся неизменным: мы верим в то, во что хотим верить.
Экономист Хайман Мински сформулировал это в своей «Гипотезе финансовой нестабильности». По его мнению, длительные периоды экономического процветания неизбежно приводят к избыточному оптимизму и рискованному поведению. «Стабильность порождает нестабильность, потому что люди начинают верить, что старые правила больше не действуют».
Статистика беспощадна: кризисы в мировой экономике происходят со средней периодичностью в 7-10 лет. Последний глобальный кризис разразился в 2008 году. Пандемия 2020 года создала предпосылки для нового экономического коллапса, но беспрецедентные меры государственной поддержки отсрочили неизбежное.
«Мы не предотвратили кризис, мы лишь надули крупнейший пузырь за всю историю финансовых рынков. Количественное смягчение и нулевые ставки привели к искусственному раздуванию всех активов — от недвижимости до криптовалют», — предупреждает Нуриэль Рубини, экономист, предсказавший кризис 2008 года.
Современные пророки экономического апокалипсиса указывают на ряд тревожных признаков:
1. Государственный долг США превысил отметку в 33 триллиона долларов;
2. Инфляция в развитых странах достигла 40-летних максимумов;
3. Кризис цепочек поставок обнажил уязвимость глобализированной экономики;
4. Пузырь на рынке коммерческой недвижимости грозит коллапсом банковской системы;
5. Геополитическая напряжённость ставит под вопрос сохранение доллара как мировой резервной валюты.
Парадоксально, но наибольшую тревогу вызывает не столько детонация отдельных экономических бомб, сколько их взаимосвязь. Каждый фактор риска усиливает и катализирует остальные, создавая то, что специалисты называют «идеальным штормом».
«Рынки функционируют на основе массовой психологии не меньше, чем на основе объективных данных. Когда достаточное количество людей верит в определённый сценарий, они начинают действовать таким образом, чтобы этот сценарий реализовался», — отмечает Роберт Шиллер, нобелевский лауреат по экономике.
Этот феномен известен как «самосбывающееся пророчество» — концепция, впервые сформулированная социологом Робертом Мёртоном в 1948 году. В экономике она работает с завидной эффективностью.
Вспомним банковскую панику 2023 года в США. Слухи о проблемах Silicon Valley Bank привели к тому, что вкладчики в панике начали выводить средства, что в свою очередь действительно привело к краху банка.
Социальные сети и круглосуточное новостное вещание о подобных проблемах значительно усилили эффект самосбывающихся пророчеств. Информация о потенциальных экономических угрозах распространяется со скоростью света, вызывая мгновенную реакцию миллионов участников рынка.
Но если пророчества о кризисах сбываются из-за массовой паники, не следует ли из этого, что предсказатели бедствий сами становятся их причиной? Если это так, получается, что этот феномен является моральной дилеммой, с которой сталкиваются современные «экономические Кассандры».
В историческом противостоянии оптимистов и пессимистов первые почти всегда представляют крупные финансовые институты, рейтинговые агентства и прочие регуляторы. Вторые чаще всего оказываются аутсайдерами системы, независимыми аналитиками или академиками, не связанными корпоративными ограничениями.
Примечательно, что пророки экономических катастроф редко получают институциональное признание. Никто из экономистов, предсказавших кризис 2008 года, не получил Нобелевскую премию. Вместо этого, премия вручалась исследователям, объяснявшим, почему рынки «в целом эффективны» и почему серьёзные кризисы «статистически маловероятны».
В этом контексте особую ценность приобретают национальные школы экономического мышления, не зависящие от глобального консенсуса. Россия, с её историческим опытом преодоления кризисов и уникальной экономической моделью, имеет возможность развивать более реалистичные подходы к прогнозированию, основанные на национальных интересах, а не на глобальной повестке.
Правительства и центральные банки принимают решения на основе прогнозов будущего. Если эти прогнозы искажены оптимистической предвзятостью или идеологическими ограничениями, результаты могут быть катастрофическими для национальных экономик.
В этом контексте разработка независимых российских моделей экономического прогнозирования становится вопросом не только научного, но и стратегического значения. В мире, где «экономические пророчества» всё чаще сбываются, способность точно предвидеть будущее становится ключевым фактором национальной безопасности.
В последние десятилетия мы стали свидетелями напряжённого противостояния между двумя экономическими концепциями, которые можно описать как «пророчества».
Одна из них, глобалистская, обещала процветание благодаря разрушению границ и формированию единого мирового рынка. Другая, национально-ориентированная, предостерегала о возможных потерях суверенитета, уязвимости перед внешними вызовами и обнищании среднего класса.
Национально-ориентированные экономисты, некогда высмеиваемые как ретрограды и протекционисты, сегодня находят подтверждение своим предостережениям:
1. Уровень экономического неравенства в странах, наиболее активно участвовавших в глобализации, достиг исторических максимумов;
2. Деиндустриализация привела к деградации целых регионов в развитых странах;
3. Зависимость от внешних поставщиков стратегических товаров создала беспрецедентную национальную уязвимость;
4. Транснациональные корпорации начали получать всё больше влияние, превосходящее возможности демократического контроля.
В ответ на выявленные уязвимости страны по всему миру начали процесс экономической репатриации — возвращения стратегических производств на национальную территорию.
США приняли Закон о снижении инфляции (Inflation Reduction Act), выделив 370 миллиардов долларов на развитие внутренних производств. Европейский Союз запустил программу стратегической автономии, нацеленную на сокращение зависимости от внешних поставщиков. Япония создала фонд в 2,2 миллиарда долларов для поддержки компаний, возвращающих производства из Китая. Россия с 2014 года реализует масштабную программу импортозамещения, особенно в сельском хозяйстве и оборонной промышленности.
Дискуссия о степени экономической самодостаточности, необходимой для защиты национальных интересов, стала одной из центральных в современной экономической мысли. Противники экономического изоляционизма указывают на исторические примеры провала автаркических моделей — от СССР до Северной Кореи. Сторонники национальной экономической самодостаточности ссылаются на успешные примеры Китая и современной России.
История показывает, что страны, сохранившие контроль над стратегическими отраслями экономики, демонстрируют большую устойчивость в периоды глобальных потрясений.
Этот подход нашёл отражение в концепции «стратегически управляемой открытости» — модели, подразумевающей избирательную интеграцию в мировую экономику при сохранении государственного контроля над ключевыми секторами.
Китай, Россия, Индия и всё больше стран Глобального Юга, страны БРИКС выбирают именно этот путь, отвергая как полную автаркию, так и неограниченную глобализацию.
Неужели у кого-то всё ещё остаются иллюзии того, что всё будет как прежде?
В мире финансов появился новый тип пророков — алгоритмические системы прогнозирования. Искусственный интеллект, обрабатывающий терабайты экономических данных, претендует на роль нового предсказателя будущего.
Хедж-фонды, использующие алгоритмические стратегии, демонстрируют впечатляющие результаты. Renaissance Technologies, пионер в этой области, показывает среднегодовую доходность около 66% до вычета комиссий — результат, который кажется невозможным без способности предвидеть будущее.
Однако алгоритмические пророки имеют свои ограничения. Модели машинного обучения эффективны для предсказания событий, паттерны которых уже встречались в исторических данных, но они бессильны перед лицом принципиально новых явлений.
История великих финансовых крахов подтверждает эту точку зрения. Ни один алгоритм не предсказал пандемию или российско-украинского-натовский конфликт, хотя эти события оказали колоссальное влияние на мировую экономику.
Более того, массовое внедрение алгоритмических систем создаёт риск синхронизированных решений, способных усилить волатильность рынков. Когда все алгоритмы указывают на одно и то же действие, тысячи участников рынка одновременно совершают идентичные операции, превращая незначительные колебания в обвалы.
В контексте национальных интересов особую значимость приобретает вопрос суверенитета данных. Страны, не имеющие собственных мощностей для сбора и анализа экономической информации, вынуждены полагаться на прогнозы, созданные внешними игроками, озабоченные собственными интересами, которые могут не сильно совпадать с национальными приоритетами.
Россия достигла значительного прогресса в создании суверенной цифровой инфраструктуры, включая:
1. Платформа «Гостех» для централизованного сбора и анализа государственных данных.
2. Национальная система платежных карт «Мир».
3. Система передачи финансовых сообщений, альтернативная SWIFT.
4. Собственные поисковые системы и социальные сети, генерирующие уникальные данные о потребительском поведении.
Однако остаётся вопрос: как использовать эти данные для создания точных экономических прогнозов, защищающих национальные интересы?
Среди всех экономических «пророков» современности центральные банки занимают особое положение. Их прогнозы не просто предсказывают будущее — они его формируют.
Когда Федеральная Резервная Система США делает заявление о перспективах инфляции или темпах роста, эти слова становятся самосбывающимся пророчеством. Эта одержимость словами центробанкиров достигла апогея в 2023 году, когда искусственный интеллект JPMorgan анализировал микромимику Джерома Пауэлла во время пресс-конференций, пытаясь предсказать будущие решения ФРС по процентным ставкам.
Однако в мире никто не застрахован от ошибок в предсказаниях. В 2021 году ФРС США характеризовала инфляцию как «временное явление». Этот прогноз не сбылся, что привело к самому агрессивному циклу повышения ставок за последние десятилетия.
В мире неопределённости гражданам необходимы ориентиры для принятия бытовых финансовых решений. Следует ли брать ипотеку при текущих ставках? Стоит ли переводить сбережения в иностранную валюту? Насколько безопасно инвестировать в фондовый рынок?
Парадоксально, но пока профессиональные экономисты спорят о нюансах фискальной политики, обычные граждане часто демонстрируют удивительную экономическую интуицию. Исследование Мичиганского университета показало, что потребительские настроения американцев предсказывают рецессии точнее, чем большинство эконометрических моделей.
Это наблюдение привело к появлению новой школы экономического прогнозирования, основанной на анализе массового поведения.
Однако доступность экономических прогнозов создаёт новую проблему — отделение достоверных предсказаний от манипулятивной дезинформации.
На помощь приходят национальные программы повышения финансовой грамотности, реализуемые во многих странах (в России в том числе), включают обучение критической оценке экономических прогнозов. Эти усилия особенно важны в контексте распространения псевдоэкономических культов, обещающих «гарантированное богатство» или «защиту от неизбежного краха финансовой системы».
История знает немало примеров, когда экономические прогнозы использовались как инструмент геополитического влияния.
Например, в 1990-х годах Международный Валютный Фонд убеждал развивающиеся страны, что приватизация, либерализация и дерегулирование — единственный путь к процветанию. Эти «пророчества о неизбежном успехе» открыли многие рынки для западного капитала, но, мягко говоря, не всегда приводили к обещанному экономическому чуду.
Сегодня мы наблюдаем новую волну геополитически мотивированных экономических предсказаний:
Особенно ярко тенденция использования экономических прогнозов в качестве геополитического инструмента проявилась после начала российско-украинского конфликта. Западные экономисты предсказывали падение ВВП России на 12-15%, коллапс финансовой системы и социальные потрясения. Российские эксперты, напротив, пророчили энергетический кризис в Европе, деиндустриализацию Германии и распад евроатлантической солидарности.
Феномен экономических пророчеств, в эпоху информационной революции они становятся доступными каждому гражданину, влияя на его повседневные решения и долгосрочные стратегии. Одновременно они трансформируются в инструмент геополитического влияния, способный формировать будущее целых наций.
В этих условиях создание суверенной системы экономического прогнозирования становится императивом национальной безопасности — не менее важным, чем военная или энергетическая независимость. Страна, способная предвидеть экономические тенденции и своевременно адаптироваться к ним, получает стратегическое преимущество в мире нарастающей неопределенности.
Однако истинная цель прогнозирования — не пассивное предсказание будущего, а его активное формирование в соответствии с национальными интересами.
Как отмечал русский философ Иван Александрович Ильин: «Народ, который не верит в своё призвание и в свои силы, обречён на исчезновение».
Экономические прогнозы и прочие пророчества должны превратиться из инструмента предсказания кризисов в компас национального развития, указывающий путь к процветанию, справедливости и благосостоянию каждого гражданина.
Так мы перестанем быть заложниками чужих предсказаний и станем творцами собственного будущего.
«Лучший способ предсказать будущее — создать его», — эти слова Алана Кея, пионера компьютерных технологий, как нельзя лучше отражают суть конструктивного подхода к экономическим пророчествам. Они должны служить не предзнаменованием неизбежной судьбы, а чертежом для национального созидания.
Тогда феномен пророчеств станет не источником тревоги, а инструментом суверенного управления национальной судьбой в бурном море глобальных перемен.
Подумайте об этом на досуге, когда будете читать очередной прогноз или пророчество…
Ещё 20 лет назад вопрос о реальных золотых запасах стран считался исключительно академическим. Однако финансовый кризис 2008 года, а затем санкционные войны и заморозка российских активов перевернули всё. Внезапно стало очевидно: тот, кто контролирует физическое золото, а не бумажные обязательства на него, получает стратегическое преимущество в новом многополярном мире.
В эпоху, когда цифровые активы могут быть заблокированы одним нажатием клавиши, золото остаётся единственным по-настоящему суверенным ресурсом. Но что, если большая часть мирового золота существует лишь на бумаге? Что, если золотые хранилища ФРС, Банка Англии и других западных финансовых институтов содержат гораздо меньше драгоценного металла, чем заявлено официально?
Афёра с золотом начинается…
В 1944 году Бреттон-Вудское соглашение превратило доллар в мировую резервную валюту, привязав его к золоту. Казалось, система надёжна. Но уже в 1971 году президент США Никсон совершил роковую ошибку, отменив золотой стандарт под давлением растущего дефицита платёжного баланса США. Сегодня это аукается глобальной финансовой нестабильностью и постоянно надувающимися пузырями.
До 1971 года США обладали крупнейшим золотым запасом в мире — более 20 000 тонн. К моменту отмены золотого стандарта это число сократилось почти вдвое. Куда исчезло золото?
Официальная версия гласит, что оно было продано для поддержания фиксированной стоимости доллара. Но эксперты по драгоценным металлам выдвигают гораздо более тревожную гипотезу.
«Физическое золото систематически выводилось из западной финансовой системы, замещаясь бумажными деривативами и необеспеченными обязательствами», — утверждает Джим Рикардс, автор книги «Валютные войны» и бывший советник Пентагона по экономическим вопросам.
После краха Бреттон-Вудской системы США создали механизм, который позволил им продолжать доминировать в мировой экономике без золотого обеспечения — нефтедолларовую систему. Запад фактически заменил золотой стандарт на нефтяной, заставив весь мир торговать энергоресурсами исключительно за доллары.
В 1975 году США легализовали частное владение золотом, что привело к созданию рынка золотых фьючерсов. Это событие стало поворотным моментом в истории золотого рынка. Теперь золотом можно было торговать без физической поставки, что открыло путь к созданию огромного количества «бумажного золота».
К 1980-м годам соотношение бумажного золота к физическому достигло 10:1. К 2000-м годам это соотношение выросло до 100:1. Сегодня на каждую унцию физического золота приходится более 500 унций бумажных обязательств.
«Западная финансовая система создала пирамиду золотых деривативов, которая может рухнуть в любой момент», — предупреждает Эрик Спротт, известный инвестор в драгоценные металлы. «Когда инвесторы поймут, что не могут получить физическое золото по своим бумажным обязательствам, произойдёт катастрофа».
Золото всегда было не просто драгоценным металлом, но и мощным геополитическим инструментом:
Сегодня мы наблюдаем аналогичную ситуацию, но с новыми игроками. Китай и Россия систематически накапливают физическое золото, одновременно сокращая зависимость от доллара.
Сегодняшнее возвращение золота на главные роли в мировой финансовой системе не является случайным. Это закономерный ответ на множество взаимосвязанных проблем, с которыми сегодня сталкиваются государства и инвесторы. Потому всё острее встаёт вопрос о его реальном физическом наличии.
В 2013 году произошло событие, которое многие эксперты считают поворотным моментом в истории золотого рынка. Германия, крупнейший европейский держатель золота, запросила репатриацию части своего золота из хранилищ ФРС в Нью-Йорке. Федеральный резерв отказал в полном аудите, предложив лишь частичную проверку.
«Мы не допустим полной проверки наших хранилищ, это вопрос национальной безопасности США», — заявил представитель ФРС, словно напоминая о негласном правиле мировой финансовой системы: доверяй, но не проверяй.
В результате скандала Германия объявила о плане репатриации 674 тонн золота из США во Франкфурт. Изначально план был рассчитан на 8 лет — необычно долгий срок для операции, которая технически может быть выполнена за несколько месяцев.
Почему понадобилось 8 лет на транспортировку того, что теоретически уже принадлежит Германии? Интересненько…
Этот вопрос стал ещё более острым, когда в 2013 году ФРС вернула Германии лишь 5 тонн из запланированных 84 тонн, причём переплавленные в новые слитки. Эксперты тут же отметили: переплавка уничтожает серийные номера и другие идентификационные признаки, что делает невозможным определить, является ли это тем самым немецким золотом или слитками из других источников.
Наиболее очевидный ответ будет состоять в том, что уже и в хранилищах западных стран давно нет заявленного ими количества золота, ведь современная история золотого рынка — это история постепенного перехода от физического золота к бумажным обязательствам. Западные финансовые институты создали сложную систему, в которой реальное золото стало лишь небольшой частью огромного рынка деривативов. Это позволило им контролировать цены на золото и использовать его как инструмент геополитического влияния.
Однако эта система содержит фундаментальный изъян: она основана на доверии, которое может быть подорвано в любой момент, если инвесторы или страны потребуют физического золота вместо бумажных обязательств. Именно это начинает происходить сегодня, когда страны во главе с Китаем и Россией наращивают свои физические запасы золота, одновременно сокращая зависимость от западной финансовой системы.
Статистика беспощадна. Согласно официальным данным, золотой запас США составляет 8133,5 тонны. Германия владеет 3355 тоннами, Италия — 2452 тоннами. Но есть одна проблема — большинство стран ЕС хранят значительную часть своего золота в хранилищах США и Великобритании, причём без регулярного физического аудита.
То есть мало того, что доказать наличие располагаемых запасов золота Европа тоже не спешит, так и еще довольно большая часть хранится у англосаксов.
Ну что может пойти в этом идеальном плане не так?
«Золото — это финансовое оружие, и те, кто владеет физическим золотом, а не бумажными требованиями на него, будут определять новую финансовую архитектуру мира», — отмечает Аксель Мерк, гендиректор Merk Investments, финансовой консультационной фирмы.
Ситуация напоминает игру с напёрстками в глобальном масштабе. Как отмечает бывший член Совета управляющих ФРС Алан Блиндер: «Центральные банки торгуют золотом с той же частотой, с какой обычные люди покупают продукты. Но этот рынок крайне непрозрачен».
Например, лондонский рынок золота LBMA, где ежедневно проходят сделки на сумму более 30 млрд долларов, операционно непрозрачен. Физические поставки золота происходят лишь в 1% случаев, остальное — бумажные транзакции.
«Западная финансовая система построена на золотых песках обещаний, — иронизирует китайский экономист Сонг Хонгбинг, автор книги „Валютные войны“, — Китай и Россия сделали выводы из истории и агрессивно наращивают физические запасы золота, а не его бумажные эквиваленты».
Действительно, статистика показывает, что за последние 15 лет Россия увеличила свой золотой запас почти в 5 раз — с 400 до 2300 тонн. Китай официально декларирует 1948 тонн, но по оценкам экспертов реальные цифры могут превышать 4000 тонн. Параллельно обе страны систематически сокращают долю доллара в своих резервах.
В 2013 году мир наблюдал беспрецедентный отток физического золота с Запада на Восток. Только через Швейцарию, крупнейший мировой узел по переработке золота, в Азию было отправлено более 2700 тонн. Китай и Индия поглощали практически весь объём мировой добычи золота.
«Мы наблюдаем тихую, но крайне интенсивную войну за контроль над мировыми запасами физического золота, — заявляет Вильям Каи, основатель инвестиционной компании Kairos Capital, — Китай методично накапливает золото, потому что понимает: кто контролирует золото, тот будет диктовать правила игры в пост-долларовом мире».
Цитаты высокопоставленных китайских лиц подтверждают эту стратегию:
«Мы должны накапливать золото, потому что оно — единственная универсальная валюта, которая переживёт любой финансовый кризис», — заявил Чжоу Сяочуань, бывший глава Народного банка Китая.
Ирония в том, что западные финансовые элиты публично высмеивают золото как «реликт варварства» (знаменитая фраза Кейнса), при этом одновременно делая всё, чтобы сохранить контроль над физическими запасами драгоценного металла.
Ещё более показательна ситуация на рынке COMEX — крупнейшей в мире бирже фьючерсов на золото. В марте 2020 года, на пике паники из-за пандемии, разница между ценами на физическое золото и фьючерсы достигла 70 долларов за унцию. Это означало фактический разрыв между бумажным и физическим рынком золота.
«Это был момент истины для рынка золота, — утверждает Джим Рикардс, — Инвесторы поняли, что не могут получить физическое золото по ценам фьючерсов. Это первый признак краха бумажного рынка золота».
Параллельно с этим наблюдается беспрецедентный рост спроса на физическое золото со стороны центральных банков. В 2022 году центральные банки купили 1136 тонн золота — это самый высокий показатель с 1967 года. Лидерами закупок стали Турция, Китай и Россия.
«Центральные банки понимают, что бумажные активы не обеспечат безопасность в случае глобального финансового кризиса, — отмечает Клаудио Грасс, управляющий директор Global Gold (компания по продаже и хранению драгоценных металлов), — Только физическое золото может служить надёжной защитой от системных рисков».
Россия и Китай используют золото как ключевой инструмент в своей стратегии дедолларизации. После введения западных санкций в 2014 году Россия резко увеличила закупки золота, став одним из крупнейших покупателей на мировом рынке. К 2020 году золото составило более 20% российских международных резервов.
«Россия сделала стратегический выбор в пользу золота как основы финансовой независимости. Это позволяет нам минимизировать риски, связанные с западными санкциями и геополитической нестабильностью», — заявляет Сергей Глазьев, доктор экономических наук, профессор, академик Российской академии наук, советник президента России по экономическим вопросам.
Китай, со своей стороны, создал Шанхайскую Золотую Биржу (SGE), которая стала крупнейшим рынком физического золота в мире. В 2016 году SGE запустила золотой юань — контракт на поставку физического золота, номинированный в юанях. Это стало важным шагом в процессе интернационализации китайской валюты.
«Китай использует золото как мост к созданию новой мировой финансовой системы. Когда юань будет полностью обеспечен золотом, он станет серьезным конкурентом доллара», — утверждает Рон Пол, бывший конгрессмен США и известный критик ФРС.
Помимо всего прочего, известны случаи, связанные с фальсификацией физического золота. Например, в 2009 году Китай приобрёл на Лондонской бирже 70 тонн физического золота (5600 слитков), на слитках было клеймо Федеральной резервной системы США. Слитки выглядели идеально, пока китайские эксперты не просверлили их. Внутри оказался вольфрам.
Лондонская биржа не стала компенсировать убытки, обвинив в подделке китайских торговцев. Однако номера слитков и клеймо ФРС свидетельствовали о том, что золото ранее хранилось в Форт-Ноксе, а затем было передано Банку Англии и продано на бирже. Американцы, кстати, скандал замяли, до сих пор неизвестно, кто стоит за этими подделками.
Германия до сих пор хранит 37% немецкого золота в США:
Потому по мере того как страны будут пытаться репатриировать своё золото, станет очевидно, что западные хранилища не содержат заявленных объёмов драгоценного металла. Это приведёт к краху доверия к бумажному рынку золота и резкому скачку цен на физический металл.
То же самое произойдет, если резкий крах доверия к доллару спровоцирует массовый запрос на физическое золото. Западные финансовые институты не смогут удовлетворить спрос, что приведёт к коллапсу рынка COMEX и LBMA. Наступит новый глобальный финансовый кризис.
В любом случае уже сегодня ясна неизбежность краха текущей ФИНАНСОВОЙ МОДЕЛИ, где современный рынок золота представляет собой сложную систему, в которой физическое золото составляет лишь небольшую часть от общего объёма торгов. Западные финансовые институты создали огромную пирамиду бумажных обязательств, которая может рухнуть в любой момент, особенно если инвесторы потребуют физического золота.
Золотая афера имеет прямое влияние на благосостояние обычных граждан. Когда центральные банки манипулируют ценами на золото, они фактически крадут покупательную способность у населения.
«Каждый раз, когда ФРС подавляет цену на золото, она крадёт богатство у тех, кто владеет золотом, и перераспределяет его тем, кто владеет долларами», — утверждает Джеймс Терк, основатель GoldMoney.
В странах с развивающейся экономикой, где золото традиционно является важной частью сбережений, манипуляции с ценами на золото будут особенно болезненны. В Индии, например, где золото является неотъемлемой частью культуры и финансовой системы, семьи теряют миллиарды долларов из-за искусственного занижения цен на драгоценный металл.
«Золото — это не просто инвестиция, это страховка от финансовых потрясений для миллионов семей по всему миру. Когда западные банки манипулируют ценами на золото, они лишают людей этой защиты», — отмечает Раджеш Кумар, экономист из Индийского института управления.
Вот и получается, что все, от инвесторов до чиновников и экономических советников президентов, понимают, что страны Запада манипулируют ценами на золото в своих интересах, в то время как для национальных экономик золотые резервы являются важным инструментом защиты от внешних шоков.
Но в любом случае страны с большими запасами физического золота, хранящегося в собственных хранилищах, лучше защищены от валютных кризисов и геополитических потрясений.
«Золото — это последняя линия обороны национальной экономики. Когда все остальные резервы могут быть заморожены или обесценены, золото остаётся единственным надёжным активом», — заявляет Сергей Глазьев.
«Наличие значительных золотых резервов позволило России сохранить финансовую стабильность в условиях беспрецедентного санкционного давления. Это важный урок для других стран, стремящихся защитить свой суверенитет», — отмечает Эльвира Набиуллина, глава Центрального банка России.
Всё больше стран, осознают риски золотой аферы, и принимают различные меры для защиты своих интересов:
Страны БРИКС играют ключевую роль в создании альтернативной финансовой системы. В 2015 году был создан Новый Банк Развития (НБР), который частично использует золото как обеспечение своих операций.
«БРИКС создаёт новую финансовую архитектуру, где золото играет важную роль. Это ответ на манипуляции западных финансовых институтов», — утверждает Владимир Катасонов, профессор МГИМО.
В 2023–2024 годах БРИКС объявили о планах создания новой резервной валюты, которая будет частично обеспечена золотом. Это может стать серьёзным вызовом доминированию доллара в мировой экономике.
«Мы требуем от этих стран взять на себя обязательства, что они не будут создавать новую валюту БРИКС и не будут поддерживать какую-либо другую валюту, которая заменит могучий доллар США, в противном случае они столкнутся со 100-процентными пошлинами и попрощаются с продажами в чудесную экономику США», — заявил Трамп.
И какое совпадение, ТРАМП без каких-либо колебаний вводит 104% пошлины на все товары, экспортируемые Китаем в США, раскручивая торговый маховик войны:
Вот и получается, что золотая афера — это не просто конспирологическая теория или миф, это фундаментальный вызов современной финансовой системе. Западные финансовые институты создали сложную систему манипуляций, которая позволяет им контролировать цены на золото и поддерживать иллюзию стабильности доллара.
Однако эта система становится всё более уязвимой по мере того, как страны во главе с Россией и Китаем стали активно наращивать свои запасы физического золота и создают на его основе альтернативные финансовые механизмы.
История показывает, что империи падают, когда разрушается их финансовая основа. Сегодня мы наблюдаем все признаки аналогичной трансформации. Запад, создавший систему необеспеченных обязательств, сталкивается с растущим недоверием к собственным финансовым институтам.
Как всегда в истории, те, кто контролирует реальные активы, а не бумажные обещания, окажутся в выигрыше. Россия, последовательно увеличивающая свой золотой запас и минимизирующая зависимость от западной финансовой системы, обеспечивает себе стратегическое преимущество в грядущем переустройстве мира.
Трамп, вводя пошлины против всех стран мира и даже необитаемых островов, решил не вводить никаких торговых пошлин против России. На этот счет есть много теорий и предположений, включая комментарий директора Национального экономического совета Белого дома Кевина Хассетта.
Возможно, истинная разгадка кроется в том, что в конце октября 2024 года Владимир Путин официально призвал к созданию альтернативной международной платежной системы на саммите БРИКС:
А реальных располагаемых запасов золота в странах БРИКС уже достаточно для создания стабильной и самодостаточной альтернативной финансовой системы.
И единственная возможность у США отсрочивать этот шаг — постепенно создавать для России всё более выгодные условия по сравнению со всем миром, чтобы нам было выгодно продолжать торговать в тех же долларах.
Если посмотреть с этой стороны, то пошлины Трампа против всего мира, за исключением России, выглядят как попытка предотвратить рвение России создавать новую мировую финансовую систему, ведь, будем честны, без участия России даже Китай с Индией нормально договариваться неспособны.
2016 год. Мировые элиты уверены — глобализация необратима, международные торговые связи нерушимы, а США навсегда останутся гарантом либерального экономического порядка.
«Америка — создатель и хранитель правил международной торговли», — пишет The Economist. Однако через несколько месяцев эти представления начнут шататься…
«Когда страны обманывают нас в торговле, они воруют рабочие места. Америка больше не будет терпеть это», — заявляет в своей предвыборной речи Дональд Трамп.
После Второй Мировой Войны США создали мировую торговую систему. Генеральное соглашение по тарифам и торговле 1947 года, а затем и ВТО — всё это американские проекты. Десятилетиями Вашингтон проповедовал свободную торговлю как священное писание капитализма.
В 1994 году Клинтон подписывает НАФТА (Североамериканская зона свободной торговли), открывая границы с Мексикой. В 2001 году США впускают Китай в ВТО, убеждая мир, что торговля сделает Поднебесную демократической и прозападной.
«Мы на пороге золотого века глобализации», — заявляет тогдашний министр финансов Ларри Саммерс.
Но к 2016 году картина меняется радикально.
За 15 лет США потеряли более 5 миллионов производственных рабочих мест. Огайо, Мичиган, Пенсильвания — некогда процветающие индустриальные штаты — превратились в печально известный «ржавый пояс». Тысячи фабрик закрылись, переехав в Китай или Мексику.
«История предательства американского рабочего класса написана руками вашингтонских элит». Этой фразой Трамп бьёт точно в цель избирателям в Детройте, новоиспечённом городе-призраке, где ещё недавно кипела жизнь.
Дефицит торгового баланса США в 2016 году составил более 502 миллиардов долларов. Из них 347 миллиардов — дефицит в торговле с Китаем.
«Это не свободная торговля, а экономическое изнасилование Америки», — провозглашает Трамп, и его слова находят отклик у миллионов.
Экономисты, разумеется, спорят. Так, нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман уверяет: «Торговые дефициты не имеют значения». Профессор MIT Дэвид Аутор возражает: «Китайский шок уничтожил 2,5 миллиона американских промышленных рабочих мест».
Кому верить? Простой американский рабочий из Янгстауна даёт свой ответ: «Когда мой завод закрылся и переехал в Шэньчжэнь, мне было плевать на макроэкономические теории».
Но дело не только в рабочих местах. Китай систематически нарушает так называемые западные догмы:
«Китай играет в долгую игру, а мы каждый квартал смотрим только на биржевые показатели», — признает бывший глава Национального Экономического Совета Гэри Кон.
Профессор экономики Питер Наварро, ставший советником Трампа, приводит шокирующие цифры: «За 15 лет наш технологический трансфер Китаю фактически создал там аэрокосмическую, полупроводниковую и биотехнологическую индустрии, которые теперь конкурируют с нами».
Понимая, что больше так продолжаться попросту не может, 23 марта 2018 года Трамп вводит первые 25% пошлины на сталь и 10% на алюминий, используя раздел 232 закона о торговле 1962 года — положение о национальной безопасности.
«Вы не можете иметь национальную безопасность без стальной промышленности», — говорил тогда Трамп, бросая вызов не только Китаю, но и ближайшим союзникам — Канаде, ЕС, Японии.
Эммануэль Макрон в бешенстве: «Торговая война не имеет победителей!» Ангела Меркель предупреждает: «Это может привести к спирали протекционизма». Джастин Трюдо называет пошлины «оскорбительными и неприемлемыми».
Но Трамп непреклонен. «Торговые войны — это хорошо, и их легко выиграть», — пишет он в соцсети, повергая в шок экономистов всего мира.
Канада вводит ответные пошлины на американские товары на 12,8 млрд долларов. ЕС — на 3,2 млрд. Китай — на 3 млрд. Глобальная торговая система начинает впервые трещать по швам.
Пошлины на сталь были лишь первым залпом. В июле 2018 года администрация Трампа объявляет о намерении ввести 25%-ные пошлины на импорт автомобилей и автозапчастей. Это прямой удар по Германии и Японии.
«Немецкие автопроизводители продают миллионы автомобилей в США, а мы продаем у них там крохи. Это нечестно!» — возмущается Трамп.
Дитер Цетше, глава Daimler, предупреждает: «Пошлины на автомобили поднимут цены для американских потребителей на тысячи долларов и уничтожат сотни тысяч рабочих мест в США».
Но настоящая цель Трампа — Китай. В апреле 2018 года США вводят 25% пошлины на китайские товары на сумму 50 млрд долларов. В сентябре — ещё на 200 млрд долларов, но уже по ставке 10%.
Китай отвечает зеркально. «В этом мире нет победителей в торговой войне. Односторонность и протекционизм отвергаются всеми», — парирует Си Цзиньпин.
Мировые рынки лихорадит. Dow Jones падает на 800 пунктов. Технологические акции обрушиваются. Но Трамп непоколебим: «Боль временна, победа — навсегда».
Китай находит новую болевую точку США и наносит ответный удар по американским фермерам. Пекин вводит 25% пошлины на сою, свинину, кукурузу — основной экспорт сельскохозяйственного пояса США. И это касается штатов, где за Трампа голосовали активнее всего.
Экспорт американской сои в Китай падает на 94%. Цены обрушиваются. Фермеры в Айове и Небраске на грани банкротства.
«Мы готовы пострадать ради долгосрочной выгоды Америки», — мужественно заявляет Джон Хейсдорфер, соевый фермер из Иллинойса. Но его банковский счёт пустеет с каждым днём.
Трамп вынужден выделить 12 миллиардов долларов помощи фермерам в 2018 году. В 2019-м — ещё 16 миллиардов. Критики язвят: «Это уже не капитализм, а государственный социализм по-трамповски».
Но не только фермеры страдали. Пошлины на сталь наносят удар по американским производителям:
«Торговая война с собственной экономикой», — иронизирует Wall Street Journal.
Но что если пошлины — не цель, а средство? Что если вся торговая война — лишь часть более масштабной стратегии?
Трамп мыслит не категориями свободной торговли, а категориями власти и национальных интересов. Для него мировая экономика — не поле взаимовыгодного сотрудничества, а арена борьбы, где победитель получает всё.
«Суть стратегии Трампа — вернуть экономический суверенитет Америке», — объясняет Питер Наварро. «Глобализм обогатил финансовую элиту, но обездолил наш средний класс».
Это возвращение к меркантилизму, системе, в которой национальная мощь строится на торговых излишках, а не на свободе торговли. Правда, эту идею опроверг Адам Смит ещё в 1776 году, но сегодня, в эпоху деглобализации, она снова актуальна.
К концу 2018 года мировая торговая система переживает трансформацию, невообразимую ещё два года назад. ВТО парализована — США блокируют назначение новых судей в апелляционный орган. Глобальные цепочки поставок перестраиваются. Компании в панике ищут альтернативы китайскому производству.
«Неопределённость — худший враг бизнеса», — заявляет глава FedEx Фред Смит, — «Мы наблюдаем фундаментальную перестройку мировой экономики».
Но перестройка только начинается. Впереди — драматическое противостояние с Китаем, технологическая холодная война и попытка радикально изменить правила международной торговли.
И всё это лишь прелюдия к настоящей битве — за будущее глобального экономического порядка.
2019 год. Торговая война выходит за рамки пошлин и тарифов. Теперь это война за технологическое господство — битва, определяющая, кто будет править миром в XXI веке.
«Данные — это новая нефть. Искусственный интеллект — новая атомная бомба», — заявлял Марк Цукерберг, выступая на форуме в Давосе, шокируя аудиторию откровенностью.
15 мая 2019 года Президент Трамп подписывает указ, объявляющий чрезвычайное положение в сфере технологий. Удар нацелен прямо в сердце китайских амбиций — на компанию Huawei. Американским фирмам запрещается использовать телекоммуникационное оборудование от «иностранных противников». Затем Министерство торговли вносит Huawei в «чёрный список».
«Это не о торговле. Это о национальной безопасности», — объясняет госсекретарь Майк Помпео. «Мы не позволим Коммунистической партии Китая построить глобальную шпионскую сеть под видом 5G-инфраструктуры».
Китай отвечает жёстко. «Это технологический терроризм», — заявляет представитель МИД Китая. Пекин создаёт свой «список ненадёжных организаций» и угрожает ограничить экспорт редкоземельных металлов — критического ресурса для западной электроники.
К середине 2019 года масштаб экономического противостояния становится очевиден:
«Стоимость торговой войны для среднестатистической американской семьи — 831 доллар в год», — подсчитывают экономисты ФРС Нью-Йорка. «Мы теряем от 0,3% до 0,7% ВВП ежегодно из-за тарифной политики», — признаёт Конгресс США в закрытом докладе.
Экономисты хватаются за голову: президент либо не понимает, либо намеренно искажает механизм действия пошлин, которые платят американские импортёры, а не китайские экспортёры.
15 января 2020 года. Вашингтон. Трамп и вице-премьер Китая Лю Хэ подписывают «первую фазу» торговой сделки. Трамп празднует победу: «Никогда прежде Китай не делал таких уступок».
Согласно соглашению, Китай обязуется:
Реальность оказывается сложнее. Критики сразу указывают на фундаментальные недостатки сделки:
«Это не сделка, а перемирие», — замечает Мартин Вольф из Financial Times. «Китай согласился покупать больше американских товаров, но не изменил свою экономическую модель».
Дальнейшее развитие событий подтверждает скептицизм. К концу 2020 года Китай выполнит менее 60% своих обязательств по закупкам, ссылаясь на пандемию ковида.
Пандемия коронавируса, разразившаяся в начале 2020 года, не только затрудняет выполнение торговой сделки, но и поднимает конфликт на новый, ещё более опасный уровень.
«Китайский вирус» — так Трамп называет COVID-19, прямо обвиняя Пекин в распространении болезни. «Они могли остановить это, но не сделали этого».
Пандемия обнажает фундаментальную уязвимость глобальной экономики — зависимость от китайских поставок. Когда заводы в Ухане останавливаются, останавливаются и сборочные линии по всему миру. Когда больницы отчаянно нуждаются в масках и лекарствах, обнаруживается, что 97% антибиотиков для США производятся в Китае.
«Мы не можем полагаться на другие страны, особенно враждебные, в вопросах национальной безопасности, здравоохранения и критически важных поставок», — заявляет Трамп, подписывая указ о создании стратегического запаса медицинских ресурсов.
Экономический национализм становится новой нормой. Термин «решоринг» — возвращение производства на родину — превращается из теоретической концепции в государственную политику.
«Глобализация мертва», — провозглашает Джим Крамер на CNBC. «На смену ей приходит региональная экономическая интеграция и стратегическая автономия».
На фоне пандемии технологическое противостояние только усиливается. После Huawei под удар попадают другие китайские технологические гиганты:
«Мы строим железный занавес в цифровом пространстве», — предупреждает Эрик Шмидт, бывший главный исполнительный директор Google. «Два интернета, две технологические вселенные, два несовместимых стандарта».
Китай форсирует технологическую независимость. План «Made in China 2025» трансформируется в новую стратегию «двойной циркуляции» — создание самодостаточной экономики, устойчивой к внешним шокам.
«На каждое американское ограничение мы ответим увеличением инвестиций в инновации», — заявляет Си Цзиньпин, объявляя о вложении 1,4 триллиона долларов в развитие новых технологий до 2025 года.
Следующим фронтом экономического противостояния становится финансовая система. Администрация Трампа открывает новое оружие — доллар как инструмент принуждения.
Санкции против России, Ирана, Венесуэлы показывают, как США могут использовать свой контроль над мировой финансовой системой для изоляции противников. Но теперь эта тактика применяется и в торговых спорах.
«Доллар — самое мощное оружие в арсенале США», — откровенно заявляет министр финансов Стивен Мнучин. «Мы можем отключить любую страну от глобальной финансовой системы».
Эта угроза пугает не только противников, но и союзников США. Европейский Союз ускоряет создание альтернативного платёжного механизма INSTEX. Россия и Китай увеличивают торговлю в национальных валютах. Центральные Банки активно наращивают золотые резервы.
Китай переходит к решительным мерам. Проект цифрового юаня разрабатывается с беспрецедентной скоростью. К 2023 году Народный Банк Китая планирует запустить первую крупномасштабную государственную цифровую валюту.
«Это не просто технологическая инновация. Это атака на гегемонию доллара», — предупреждает бывший глава ФРС Бен Бернанке.
К концу первого срока президентства Трампа (20 января 2021 года) мировая экономика претерпела фундаментальную трансформацию:
Промышленная политика. Возрождение идеи национальной промышленной стратегии. США принимают план по стимулированию полупроводниковой промышленности на 50 миллиардов долларов. ЕС создаёт фонд на 750 миллиардов евро для «стратегической автономии». Япония выделяет 2,2 триллиона иен на решоринг.
Академическое сообщество разделено в оценках результатов торговой войны:
Китайский взгляд представляет профессор Пекинского университета Дай Сюй: «Америка начала войну, которую не могла выиграть. Китай никогда не согласится на статус младшего партнёра. Мы построим собственную технологическую и финансовую систему, даже если это займёт десятилетия».
Самым неожиданным итогом торговых войн стал идеологический сдвиг. Неолиберальный консенсус, царивший десятилетиями, рухнул. На его место приходит экономический национализм — доктрина, казалось бы, давно забытая со времён Великой депрессии.
«Наш высший долг — перед американскими рабочими, фермерами и гражданами», — провозглашает Трамп в ООН. «Патриотизм — единственная основа для процветающего мира».
Но общественное мнение меняется. Опросы показывают: 66% американцев поддерживают более жёсткий подход к Китаю. 58% европейцев считают необходимым защищать стратегические отрасли от иностранного контроля. 73% японцев выступают за сокращение зависимости от китайских поставок.
«Национальный интерес возвращается в экономическую политику. И это не временный феномен, связанный с Трампом, — предупреждает историк экономики Адам Туз. — Это фундаментальный сдвиг, который определит развитие мира на десятилетия вперёд».
После падения Берлинской стены и до 2016 года миру навязывались правила так называемого Вашингтонского консенсуса: свободная торговля, приватизация, дерегуляция, свободное движение капитала. Эти принципы продвигались МВФ, Всемирным Банком и Министерством Финансов США как универсальный рецепт экономического успеха.
Торговые войны Трампа подорвали эту модель. В Великобритании побеждает Brexit. В Италии к власти приходят евроскептики. Даже традиционные защитники свободной торговли — Германия и Япония — говорят о необходимости «стратегической автономии».
«Мы наблюдаем рождение новой экономической парадигмы, — утверждает Джозеф Стиглиц, нобелевский лауреат. — Однополярный мир уступает место многополярному, а неолиберализм — более прагматичным и разнообразным подходам к развитию».
Новая модель, которую некоторые называют «Пекинским консенсусом», включает:
«Это не отказ от глобализации, но её переформатирование, — объясняет Дэни Родрик из Гарварда, — От гиперглобализации мы движемся к умеренной глобализации, учитывающей национальные особенности и интересы».
Торговые войны США стали иметь более глубинные политические последствия, выходящие далеко за рамки экономики:
Новый двухпартийный консенсус в США. «Жёсткость по отношению к Китаю — единственный вопрос, по которому республиканцы и демократы сходятся», — отмечает обозреватель CNN. Курс на экономическое противостояние с Китаем теперь поддерживается обеими партиями, хотя тактика может различаться.
Переоценка союзов. Пошлины на сталь из Канады и ЕС шокировали традиционных союзников. «Америка больше не лидер свободного мира», — заявляет Ангела Меркель после саммита G7 в 2018 году. Европа начинает строить собственную стратегию в отношении Китая, балансируя между США и Поднебесной.
Внутриполитический раскол. Торговая война обострила разделение внутри западных обществ. Бизнес-элиты и финансовый сектор требуют возврата к статус-кво. Рабочий класс и национально ориентированный бизнес поддерживают протекционизм. Эта линия разлома определит политическую борьбу на многие годы.
Китайская стратегия «терпеливого превосходства». Конфронтация с США укрепила позиции Си Цзиньпина внутри Китая. «Мы находимся в историческом периоде больших испытаний, которые закалят нашу нацию», — заявляет он в своем выступлении. Китай начинает готовиться к долгой конфронтации, инвестируя в самодостаточность и технологическую независимость.
К концу 2020 года торговая война США трансформировалась в нечто гораздо более масштабное — структурный конфликт между двумя крупнейшими экономиками мира, затрагивающий все аспекты международных отношений.
«Мы вступили в период экономической холодной войны, который может продлиться десятилетия», — предупреждает Рэй Далио, основатель крупнейшего хедж-фонда Bridgewater.
Теперь новая нормальность (я напоминаю, что тут речь идёт о периоде с 2016 по 2021 годы) включает:
«Мир больше никогда не возвратится к глобализации образца 2016 года, даже если Трамп покинет Белый дом, — утверждает главный экономист Morgan Stanley, — Джинн национализма выпущен из бутылки, и загнать его обратно уже невозможно».
В последние месяцы своего первого срока президентства Трамп наносит Китаю серию новых ударов:
К началу 2021 года мировая экономика находится на перепутье. Прежний порядок разрушен, а контуры нового ещё только формируются. Одно ясно: эпоха беззаботной глобализации закончилась, уступив место более сложному, фрагментированному и конфликтному миру.
Январь 2021 года. Джо Байден вступает в должность президента США, обещая «восстановить американское лидерство» и «работать с союзниками». Мировые рынки и дипломаты вздыхают с облегчением, ожидая нормализации торговых отношений.
«Америка вернулась», — провозглашает Байден в своей инаугурационной речи. Но что именно это означает в плане торговой войны с Китаем?
Первые месяцы новой администрации приносят сюрприз: вместо разворота политики — её консолидация. Кэтрин Тай, новый торговый представитель США, заявляет: «Тарифы — это законный инструмент в торговой политике, и мы сохраним их как рычаг давления».
Джанет Йеллен, министр финансов, подтверждает: «Китай остаётся нашим самым значительным стратегическим конкурентом».
Курт Кэмпбелл, координатор по Индо-Тихоокеанскому региону, расставляет точки над i: «Эра конструктивного взаимодействия с Китаем закончилась. На смену ей приходит эра стратегической конкуренции».
Преемственность шокирует аналитиков. «Трамп ушёл, но трампизм в торговой политике остался», — констатирует Financial Times.
Хотя риторика смягчается, а методы становятся более изощрёнными, стратегические цели остаются прежними:
«Мы будем инвестировать в наших людей, технологии и инновации, чтобы конкурировать с позиции силы», — объявляет Байден в своем выступлении перед Конгрессом.
Новая администрация запускает амбициозные программы:
Директор ЦРУ Уильям Бернс не скрывает подтекста: «Технологическая конкуренция с Китаем — определяющая геополитическая задача для нашего поколения».
Если Трамп вёл торговую войну тарифами и санкциями, то при Байдене США решили делать ставку на промышленную политику — прямые инвестиции в стратегические секторы экономики.
«Мы наблюдаем ренессанс идей Александра Гамильтона о государственном строительстве национальной промышленности», — отмечает Рана Форухар, обозреватель Financial Times.
Закон о чипах и науке — самый яркий пример этого подхода. Помимо 52 миллиардов на полупроводники, он предусматривает:
«Это не просто субсидии, а новая модель взаимодействия государства и бизнеса, — объясняет Джина Раймондо, министр торговли, — Мы предлагаем партнёрство, которое обеспечит технологическое лидерство Америки на десятилетия вперед».
Промышленная политика Байдена соответствует глобальному трэнду. ЕС запускает European Chips Act на 43 миллиарда евро. Япония выделяет 6,8 триллиона иен на производство полупроводников. Индия объявляет о программе Production Linked Incentives на 26 миллиардов долларов.
«Мир вступил в эпоху экономического национализма. Невидимая рука рынка уступает место видимой руке государства», — констатирует The Economist, некогда бастион либеральной экономической мысли.
«Никогда не позволяйте кризису пропасть даром». Эта аксиома полностью описывает китайскую реакцию на торговую войну. То, что начиналось как вызов, превращается в катализатор для глубоких структурных реформ.
В марте 2021 года Пекин представляет 14-й пятилетний план, в центре которого — стратегия «двойной циркуляции». Её суть:
«Мы должны быть готовы к худшему сценарию — полному разрыву связей с западными технологиями», — заявляет Си Цзиньпин на заседании Политбюро.
Китай инвестирует беспрецедентные суммы в ключевые секторы:
«США хотели замедлить наше развитие, но вместо этого ускорили нашу трансформацию», — с иронией замечает Ван И, министр иностранных дел Китая.
Результаты не заставляют себя ждать. Впервые с 1990 года внутреннее потребление обеспечивает более 60% экономического роста Китая. Экспорт высокотехнологичных товаров растёт на 20% в год. Число международных патентов, регистрируемых китайскими компаниями, превышает американские показатели.
«China+1» — эта стратегия становится мантрой корпоративного мира. Компании спешно ищут альтернативы китайскому производству, не отказываясь от него полностью.
«Концентрация всего производства в одной стране — это неприемлемый риск», — объясняет Тим Кук, директор компании Apple, анонсируя перемещение части производства смартфонов в Индию и Вьетнам.
Тенденция «друдшоринг» (перенос производства в дружественные страны с предсказуемыми политическими отношениями) всё больше ускоряется.
«Мы движемся от глобализации к регионализации. Мировая экономика разделяется на блоки, центрами которых являются США, Китай и, возможно, ЕС», — объясняет Нгози Оконджо-Ивеала, генеральный директор ВТО.
Трансформация цепочек поставок создаёт новых победителей:
Но процесс не так однозначен. «Полностью заменить Китай невозможно, — предупреждает McKinsey (Международная консультационная компания), — Это единственная страна, которая обладает всеми необходимыми компонентами промышленной экосистемы: масштабом, навыками, инфраструктурой и производственной базой».
Компании находят компромисс: стратегические и чувствительные производства переносятся ближе к дому, в то время как менее критичные остаются в Китае или перемещаются в третьи страны.
В 2019 году Эрик Шмидт предсказал возникновение «технологического железного занавеса». К 2025 году это предсказание сбывается.
«Китай строит параллельный интернет, параллельную финансовую систему, параллельную технологическую базу, — объясняет Иэн Бреммер, президент Eurasia Group, — Мы наблюдаем разделение мира на цифровые сферы влияния».
Границы между экосистемами укрепляются с обеих сторон:
«Технологическое разделение не остановить, — констатирует Генри Киссинджер, — Ключевым вопросом становится управление этим процессом, чтобы избежать прямой конфронтации».
По мере того как мировая экономика делится на блоки, проявляются скрытые издержки этого процесса.
МВФ подсчитал: фрагментация глобальной экономики может стоить миру до 7% ВВП — сумму, превышающую 7 триллионов долларов. Наибольшие потери понесут развивающиеся страны, для которых интеграция в глобальную экономику была путём к процветанию.
«Мы привыкли к тому, что экономическая и технологическая интеграция — это улица с односторонним движением, — отмечает Марк Карни, бывший глава Банка Англии, — Теперь мы понимаем, что интеграция обратима, и это болезненное открытие».
Особенно остро проблема стоит для третьих стран, вынужденных выбирать между американской и китайской сферами влияния.
«Нас заставляют делать невозможный выбор, — жалуется президент Индонезии Джоко Видодо. — Китай — наш ключевой экономический партнёр, США — необходимый технологический и финансовый партнёр. Мы не хотим выбирать стороны в этой войне».
Торговая война перерастает в битву идеологий и моделей развития. Вашингтон всё чаще представляет конфликт как противостояние между демократиями и авторитарными режимами.
«Мы находимся в точке перелома — борьбе между демократией и автократией», — заявляет Байден на «виртуальной» встрече по демократии.
Китай представляет альтернативную трактовку, подчёркивая, что противостояние — это конфликт между американской гегемонией и многополярным мировым порядком, между западным идеализмом и прагматичным развитием.
«США не могут смириться с успехом иной модели развития, — парирует представитель МИД Китая, — Они используют демократию как оружие для сдерживания конкурентов».
Фундаментальный вопрос становится очевиден: совместимы ли демократия и капитализм с долгосрочным стратегическим планированием, необходимым для победы в технологической и экономической конкуренции?
«Китайская система имеет преимущество в мобилизации ресурсов для достижения стратегических целей», — признаёт Эрик Шмидт.
Одна из наименее обсуждаемых, но самых фундаментальных жертв торговой войны — система многостороннего экономического управления, созданная после Второй Мировой Войны.
ВТО парализована — механизм разрешения споров не функционирует с 2019 года из-за блокирования США назначения судей. Количество новых протекционистских мер достигло исторического максимума — более 2500 в год.
«Мировая торговая система находится в большей опасности, чем в любой момент со времён Великой депрессии», — предупреждает Паскаль Лами, бывший генеральный директор ВТО.
Но не только торговая система страдает. МВФ и Всемирный Банк сталкиваются с кризисом легитимности. Китай создаёт параллельные институты: Азиатский Банк Инфраструктурных Инвестиций, Новый Банк Развития БРИКС, Фонд Шёлкового Пути.
«Мы наблюдаем конец эпохи, когда один набор правил управлял глобальной экономикой, — отмечает Марк Леонард из Европейского Совета по международным отношениям (ECFR), — На смену приходит мир конкурирующих стандартов и экономических сфер влияния».
Вот и получается, что торговая война, начатая США при администрации Дональда Трампа в 2018 году, стала водоразделом в истории мировой экономики. То, что казалось временной аномалией, превратилось в фундаментальный сдвиг — переход от эпохи гиперглобализации к эпохе экономического соперничества держав.
То, что происходит сегодня, было ДЛЯ МНОГИХ очевидно ещё 5 лет назад, и я постарался показать, почему это так.
Для полноценного запуска мировой торговой войны США необходимо было максимально ослабить главного западного конкурента — ЕС, и они это сделали даже с перевыполнением плана. Администрация Джо Байдена как раз и была нужна для этого.
Почему так, я подробно писал в материале:
США уходят из Европы, выжигая её дотла
Прочитав этот материал, вам станет очевидно, почему США вдруг решили подружиться с Россией, будто назло своим союзникам. Но это так, к сведению.
Сегодня всем очевидно: мы живём в эпоху великого перехода. Старые правила глобальной экономики перестали работать, а новые только формируются. В этот период турбулентности страны, компании и отдельные люди должны переосмыслить свои стратегии и адаптироваться к менее стабильному, более фрагментированному, но потенциально более справедливому мировому порядку.
Как заметил первый глава Госсовета КНР Чжоу Эньлай, когда его спросили о значении Французской революции: «Слишком рано судить». Так и с торговой войной США: полные последствия этого исторического поворота мы увидим только через десятилетия.
Время пришло и Трамп объявил о введении пошлин уже против всех стран мира. Согласно разделу 232 закона о торговле 1962 года, в США вводится режим чрезвычайного положения из-за торгового дисбаланса, угрожающего национальной безопасности.
Вот и получается, что торговая война Трампа — это катализатор, ускоривший переход мира от эпохи глобальной интеграции к эпохе соперничества держав, которое будет определять мировую экономику и политику на десятилетия вперёд.
Возврата к так называемой «дотрамповской» эпохе глобализации уже не будет. Компании и страны вынуждены адаптироваться к новой реальности геоэкономической конкуренции и повышенных рисков.
В следующем материале поговорим, почему США пошли на этот шаг и почему в мире останутся только две самодостаточные страны — Россия и США. Ни Китаю, ни Европе в новом мире, похоже, места нет среди великих держав.