Человечество ‎вступило‏ ‎в ‎эпоху ‎фундаментальных ‎демографических ‎сдвигов,‏ ‎масштабы ‎и‏ ‎глубина‏ ‎которых ‎не ‎имеют‏ ‎аналогов ‎в‏ ‎истории. ‎Если ‎20 ‎век‏ ‎ознаменовался‏ ‎взрывным ‎ростом‏ ‎населения ‎планеты,‏ ‎то ‎21 ‎век ‎проходит ‎под‏ ‎знаком‏ ‎его ‎замедления,‏ ‎старения ‎и‏ ‎глубокой ‎перестройки ‎возрастной ‎структуры.

Ключевыми ‎драйверами‏ ‎этих‏ ‎процессов‏ ‎выступают ‎два‏ ‎взаимосвязанных ‎глобальных‏ ‎тренда: ‎устойчивое‏ ‎снижение‏ ‎рождаемости ‎во‏ ‎всё ‎большем ‎числе ‎стран ‎ниже‏ ‎уровня ‎простого‏ ‎воспроизводства‏ ‎и ‎неуклонный ‎рост‏ ‎продолжительности ‎жизни‏ ‎благодаря ‎успехам ‎медицины, ‎улучшению‏ ‎санитарных‏ ‎условий ‎и‏ ‎качества ‎питания.

Эти‏ ‎тенденции, ‎зародившиеся ‎в ‎развитых ‎странах,‏ ‎сегодня‏ ‎охватывают ‎практически‏ ‎все ‎регионы‏ ‎мира, ‎хотя ‎и ‎с ‎разной‏ ‎скоростью‏ ‎и‏ ‎интенсивностью, ‎формируя‏ ‎новую ‎демографическую‏ ‎реальность ‎со‏ ‎сложным‏ ‎комплексом ‎экономических,‏ ‎социальных ‎и ‎политических ‎вызовов.

Понимание ‎природы‏ ‎и ‎последствий‏ ‎этих‏ ‎трансформаций ‎критически ‎важно‏ ‎для ‎разработки‏ ‎адекватных ‎стратегий ‎развития ‎на‏ ‎национальном‏ ‎и ‎глобальном‏ ‎уровнях. ‎Игнорирование‏ ‎демографических ‎факторов ‎или ‎попытки ‎действовать‏ ‎на‏ ‎основе ‎устаревших‏ ‎представлений ‎о‏ ‎непрерывном ‎росте ‎населения ‎чреваты ‎серьёзными‏ ‎просчётами‏ ‎в‏ ‎экономической ‎политике,‏ ‎планировании ‎инфраструктуры,‏ ‎развитии ‎систем‏ ‎социального‏ ‎обеспечения ‎и‏ ‎здравоохранения.

Опираясь ‎на ‎последние ‎данные ‎международных‏ ‎организаций, ‎статистических‏ ‎служб‏ ‎и ‎результаты ‎научных‏ ‎исследований ‎(с‏ ‎особым ‎вниманием ‎к ‎данным‏ ‎за‏ ‎2022–2025 ‎гг.),‏ ‎рассмотрим ‎ключевые‏ ‎вызовы, ‎связанные ‎со ‎старением ‎населения‏ ‎и‏ ‎изменением ‎его‏ ‎структуры, ‎а‏ ‎также ‎обсудим ‎стратегии, ‎которые ‎могут‏ ‎помочь‏ ‎успешно‏ ‎ориентироваться ‎в‏ ‎этом ‎сложном‏ ‎и ‎динамичном‏ ‎демографическом‏ ‎вопросе.

Одним ‎из‏ ‎наиболее ‎значимых ‎демографических ‎феноменов ‎современности‏ ‎является ‎глобальное‏ ‎снижение‏ ‎рождаемости. ‎Суммарный ‎коэффициент‏ ‎рождаемости ‎(СКР)‏ ‎— ‎среднее ‎число ‎детей,‏ ‎которое‏ ‎гипотетически ‎родила‏ ‎бы ‎одна‏ ‎женщина ‎на ‎протяжении ‎всего ‎репродуктивного‏ ‎периода‏ ‎при ‎сохранении‏ ‎существующих ‎уровней‏ ‎рождаемости ‎в ‎каждом ‎возрасте ‎—‏ ‎неуклонно‏ ‎снижается‏ ‎в ‎большинстве‏ ‎стран ‎мира.

Если‏ ‎в ‎1990‏ ‎году‏ ‎самым ‎высоким‏ ‎коэффициентом ‎рождаемости ‎обладал ‎Нигер ‎с‏ ‎СКР ‎—‏ ‎7,8,‏ ‎то ‎в ‎2021‏ ‎году ‎в‏ ‎мире ‎уже ‎нет ‎страны,‏ ‎в‏ ‎которой ‎показатель‏ ‎СКР ‎выше‏ ‎7.

Доход ‎на ‎душу ‎населения ‎в‏ ‎Нигере‏ ‎вырос ‎с‏ ‎1100 ‎долларов‏ ‎в ‎год ‎до ‎1200 ‎долларов‏ ‎(в‏ ‎пересчете‏ ‎на ‎цены‏ ‎2021 ‎года),‏ ‎то ‎есть‏ ‎вырос‏ ‎на ‎9,09%,‏ ‎в ‎это ‎же ‎время ‎СРК‏ ‎упал ‎с‏ ‎7,8‏ ‎до ‎6,8, ‎то‏ ‎есть ‎на‏ ‎12,82%:

Больше ‎всех ‎в ‎СКР‏ ‎потеряла‏ ‎Саудовская ‎Аравия,‏ ‎где ‎коэффициент‏ ‎упал ‎с ‎5,7 ‎до ‎2,4,‏ ‎или‏ ‎на ‎57,9%,‏ ‎при ‎этом‏ ‎упал ‎и ‎годовой ‎доход ‎на‏ ‎душу‏ ‎населения‏ ‎в ‎пересчете‏ ‎на ‎цены‏ ‎2021 ‎года‏ ‎—‏ ‎с ‎46000‏ ‎долларов ‎в ‎год ‎до ‎45000‏ ‎долларов:

В ‎1950‏ ‎году‏ ‎мировой ‎СКР ‎составлял‏ ‎около ‎5‏ ‎детей ‎на ‎женщину. ‎К‏ ‎1990‏ ‎году ‎он‏ ‎снизился ‎до‏ ‎3,2. ‎По ‎последним ‎оценкам ‎ООН,‏ ‎в‏ ‎2023 ‎году‏ ‎глобальный ‎СКР‏ ‎составил ‎примерно ‎2,3 ‎ребенка ‎на‏ ‎женщину,‏ ‎что‏ ‎лишь ‎ненамного‏ ‎превышает ‎уровень‏ ‎простого ‎воспроизводства‏ ‎населения‏ ‎(около ‎2,1‏ ‎ребенка ‎на ‎женщину ‎в ‎условиях‏ ‎низкой ‎смертности).‏ ‎Однако‏ ‎этот ‎глобальный ‎показатель‏ ‎маскирует ‎огромные‏ ‎региональные ‎различия ‎и, ‎что‏ ‎более‏ ‎важно, ‎скрывает‏ ‎тот ‎факт,‏ ‎что ‎уже ‎две ‎трети ‎населения‏ ‎мира‏ ‎проживает ‎в‏ ‎странах ‎или‏ ‎регионах, ‎где ‎рождаемость ‎находится ‎ниже‏ ‎уровня‏ ‎воспроизводства.‏ ‎К ‎этой‏ ‎группе ‎относятся‏ ‎практически ‎вся‏ ‎Европа,‏ ‎Северная ‎Америка,‏ ‎Восточная ‎и ‎Юго-Восточная ‎Азия, ‎а‏ ‎также ‎многие‏ ‎страны‏ ‎Латинской ‎Америки ‎и‏ ‎Карибского ‎бассейна.‏ ‎ООН ‎прогнозирует ‎дальнейшее ‎снижение‏ ‎глобального‏ ‎СКР ‎до‏ ‎2,1 ‎к‏ ‎2050 ‎году ‎и ‎до ‎1,8‏ ‎к‏ ‎2100 ‎году.

• Это‏ ‎означает, ‎что‏ ‎при ‎отсутствии ‎значительной ‎иммиграции ‎численность‏ ‎населения‏ ‎в‏ ‎большинстве ‎стран‏ ‎мира ‎начнёт‏ ‎сокращаться ‎во‏ ‎второй‏ ‎половине ‎21‏ ‎века.

Например, ‎некогда ‎самая ‎населенная ‎страна‏ ‎— ‎Китай‏ ‎всего‏ ‎через ‎25 ‎лет‏ ‎потеряет ‎11,64%‏ ‎населения ‎от ‎пика ‎2021‏ ‎года,‏ ‎более ‎166‏ ‎миллионов ‎человек,‏ ‎что ‎больше, ‎чем ‎население ‎России:

Доступность‏ ‎современных‏ ‎методов ‎планирования‏ ‎семьи ‎даёт‏ ‎людям ‎больший ‎контроль ‎над ‎репродуктивным‏ ‎выбором.‏ ‎Но‏ ‎есть ‎и‏ ‎отрицательные ‎факторы.‏ ‎В ‎городах‏ ‎стоимость‏ ‎воспитания ‎детей‏ ‎намного ‎выше, ‎а ‎экономическая ‎необходимость‏ ‎в ‎большом‏ ‎количестве‏ ‎детей ‎(как ‎рабочей‏ ‎силы ‎или‏ ‎опоры ‎в ‎старости) ‎намного‏ ‎ниже,‏ ‎чем ‎в‏ ‎сельской ‎местности.‏ ‎Высокая ‎стоимость ‎жилья, ‎образования, ‎ухода‏ ‎за‏ ‎детьми, ‎а‏ ‎также ‎экономическая‏ ‎нестабильность ‎могут ‎откладывать ‎или ‎ограничивать‏ ‎рождение‏ ‎детей.

Пандемия,‏ ‎например, ‎привела‏ ‎к ‎временному‏ ‎дополнительному ‎снижению‏ ‎рождаемости‏ ‎в ‎ряде‏ ‎стран ‎из-за ‎экономической ‎неопределенности ‎и‏ ‎опасений ‎за‏ ‎здоровье.

Распространение‏ ‎индивидуалистических ‎ценностей, ‎акцент‏ ‎на ‎самореализации‏ ‎и ‎карьере, ‎изменение ‎взглядов‏ ‎на‏ ‎брак ‎и‏ ‎семью ‎также‏ ‎вносят ‎свой ‎вклад.

Параллельно ‎со ‎снижением‏ ‎рождаемости‏ ‎происходит ‎другой‏ ‎фундаментальный ‎процесс‏ ‎— ‎увеличение ‎продолжительности ‎жизни. ‎Глобальная‏ ‎ожидаемая‏ ‎продолжительность‏ ‎жизни ‎при‏ ‎рождении ‎выросла‏ ‎с ‎46,5‏ ‎года‏ ‎в ‎1950‏ ‎году ‎до ‎72,9 ‎года ‎в‏ ‎2023 ‎году.‏ ‎Хотя‏ ‎пандемия ‎вызвала ‎временное‏ ‎снижение ‎этого‏ ‎показателя ‎в ‎2020–2022 ‎гг.‏ ‎(примерно‏ ‎на ‎1,8‏ ‎года ‎глобально),‏ ‎ожидается, ‎что ‎долгосрочная ‎тенденция ‎на‏ ‎её‏ ‎рост ‎продолжится,‏ ‎и ‎к‏ ‎2050 ‎году ‎она ‎достигнет ‎77,2‏ ‎года.

Сочетание‏ ‎низкой‏ ‎рождаемости ‎и‏ ‎высокой ‎продолжительности‏ ‎жизни ‎неизбежно‏ ‎ведёт‏ ‎к ‎глобальному‏ ‎старению ‎населения ‎— ‎увеличению ‎доли‏ ‎пожилых ‎людей‏ ‎(обычно‏ ‎определяются ‎как ‎люди‏ ‎в ‎возрасте‏ ‎65 ‎лет ‎и ‎старше)‏ ‎и‏ ‎повышению ‎медианного‏ ‎возраста ‎населения‏ ‎(возраст, ‎который ‎делит ‎население ‎на‏ ‎две‏ ‎равные ‎по‏ ‎численности ‎половины‏ ‎— ‎молодую ‎и ‎старую).

В ‎2024‏ ‎году‏ ‎средний‏ ‎возраст ‎населения‏ ‎мира ‎составлял‏ ‎30,62 ‎года,‏ ‎в‏ ‎России ‎—‏ ‎39,87 ‎года, ‎в ‎Китае ‎—‏ ‎39,58. ‎При‏ ‎этом‏ ‎к ‎2050 ‎году‏ ‎средний ‎возраст‏ ‎в ‎России ‎будет ‎41,67‏ ‎года,‏ ‎в ‎Китае‏ ‎— ‎52,14‏ ‎года, ‎в ‎США ‎будет ‎41,86‏ ‎года.‏ ‎В ‎Германии‏ ‎и ‎Франции‏ ‎уже ‎сегодня ‎средний ‎возраст ‎—‏ ‎45,28‏ ‎и‏ ‎42,27 ‎года‏ ‎соответственно.

Доля ‎населения‏ ‎мира ‎в‏ ‎возрасте‏ ‎65 ‎лет‏ ‎и ‎старше ‎достигла ‎примерно ‎10,5%‏ ‎в ‎2024‏ ‎году,‏ ‎по ‎сравнению ‎с‏ ‎5% ‎в‏ ‎1950 ‎году ‎и ‎9%‏ ‎в‏ ‎2019 ‎году.‏ ‎Число ‎людей‏ ‎в ‎возрасте ‎65+ ‎(около ‎810‏ ‎миллионов‏ ‎в ‎2024‏ ‎году) ‎впервые‏ ‎в ‎истории ‎превысило ‎число ‎детей‏ ‎в‏ ‎возрасте‏ ‎до ‎5‏ ‎лет ‎ещё‏ ‎в ‎2018‏ ‎году.‏ ‎Медианный ‎возраст‏ ‎населения ‎мира ‎поднялся ‎с ‎24‏ ‎лет ‎в‏ ‎1950‏ ‎году ‎до ‎примерно‏ ‎31 ‎года‏ ‎в ‎2025 ‎году.

К ‎2050‏ ‎году‏ ‎доля ‎людей‏ ‎в ‎возрасте‏ ‎65+ ‎в ‎мире ‎достигнет ‎16,5%‏ ‎(почти‏ ‎1,6 ‎миллиарда‏ ‎человек), ‎а‏ ‎к ‎2100 ‎году ‎— ‎почти‏ ‎25%.‏ ‎Медианный‏ ‎возраст ‎к‏ ‎2050 ‎году‏ ‎приблизится ‎к‏ ‎37‏ ‎годам.

• Скорость ‎старения‏ ‎также ‎нарастает: ‎если ‎для ‎увеличения‏ ‎доли ‎пожилого‏ ‎населения‏ ‎с ‎7% ‎до‏ ‎14% ‎Франции‏ ‎потребовалось ‎115 ‎лет, ‎то‏ ‎Бразилии‏ ‎и ‎Китаю‏ ‎на ‎это‏ ‎понадобится ‎около ‎20-25 ‎лет.

За ‎последние‏ ‎пять‏ ‎лет ‎глобальные‏ ‎демографические ‎тенденции‏ ‎не ‎только ‎продолжились, ‎но ‎и‏ ‎испытали‏ ‎влияние‏ ‎значительных ‎событий,‏ ‎в ‎первую‏ ‎очередь ‎пандемии.‏ ‎Пандемия‏ ‎оказала ‎краткосрочное,‏ ‎но ‎заметное ‎воздействие. ‎Во-первых, ‎она‏ ‎привела ‎к‏ ‎значительному‏ ‎росту ‎избыточной ‎смертности,‏ ‎особенно ‎среди‏ ‎пожилого ‎населения, ‎что ‎временно‏ ‎замедлило‏ ‎темпы ‎роста‏ ‎продолжительности ‎жизни.‏ ‎Во-вторых, ‎экономическая ‎неопределённость ‎и ‎карантин‏ ‎вызвали‏ ‎временное ‎падение‏ ‎рождаемости ‎в‏ ‎ряде ‎развитых ‎стран ‎в ‎2020–2021‏ ‎гг.

Именно‏ ‎в‏ ‎последние ‎годы‏ ‎пришло ‎более‏ ‎глубокое ‎осознание‏ ‎скорости‏ ‎и ‎неизбежности‏ ‎старения ‎населения ‎не ‎только ‎в‏ ‎развитых, ‎но‏ ‎и‏ ‎во ‎многих ‎развивающихся‏ ‎странах. ‎Дискуссии‏ ‎о ‎реформировании ‎пенсионных ‎систем,‏ ‎адаптации‏ ‎рынков ‎труда‏ ‎и ‎систем‏ ‎здравоохранения ‎к ‎потребностям ‎стареющего ‎общества‏ ‎стали‏ ‎центральными ‎во‏ ‎многих ‎странах.

• Например,‏ ‎дебаты ‎о ‎повышении ‎пенсионного ‎возраста‏ ‎во‏ ‎Франции‏ ‎в ‎2023‏ ‎году, ‎мягко‏ ‎говоря, ‎ярко‏ ‎иллюстрируют‏ ‎политическую ‎сложность‏ ‎подобной ‎проблемы.

К ‎тому ‎же, ‎стало‏ ‎ещё ‎более‏ ‎очевидным‏ ‎расхождение ‎демографических ‎траекторий‏ ‎между ‎регионами.‏ ‎Если ‎Европа ‎и ‎Восточная‏ ‎Азия‏ ‎сталкиваются ‎с‏ ‎перспективой ‎быстрой‏ ‎депопуляции ‎и ‎экстремального ‎старения ‎(в‏ ‎Южной‏ ‎Корее ‎СКР‏ ‎упал ‎до‏ ‎рекордно ‎низких ‎0,72 ‎в ‎2023‏ ‎г.),‏ ‎то‏ ‎страны ‎Африки‏ ‎южнее ‎Сахары‏ ‎продолжают ‎демонстрировать‏ ‎высокие‏ ‎темпы ‎роста‏ ‎населения, ‎хотя ‎и ‎там ‎рождаемость‏ ‎постепенно ‎снижается.‏ ‎Это‏ ‎усиливает ‎потенциал ‎для‏ ‎миграционных ‎потоков‏ ‎и ‎меняет ‎глобальный ‎демографический‏ ‎баланс.

• Хотя‏ ‎глобальные ‎тенденции‏ ‎снижения ‎рождаемости‏ ‎и ‎старения ‎населения ‎универсальны, ‎их‏ ‎проявления,‏ ‎скорость ‎и‏ ‎последствия ‎значительно‏ ‎варьируются ‎по ‎регионам ‎мира, ‎создавая‏ ‎сложную‏ ‎демографическую‏ ‎мозаику.

Европа ‎находится‏ ‎на ‎переднем‏ ‎крае ‎демографического‏ ‎старения‏ ‎и ‎во‏ ‎многих ‎странах ‎уже ‎вступила ‎в‏ ‎фазу ‎депопуляции‏ ‎(сокращения‏ ‎численности ‎населения).

Практически ‎во‏ ‎всех ‎европейских‏ ‎странах ‎СКР ‎устойчиво ‎находится‏ ‎ниже‏ ‎уровня ‎2,1.‏ ‎В ‎ряде‏ ‎стран ‎Южной ‎и ‎Восточной ‎Европы‏ ‎он‏ ‎опускается ‎до‏ ‎1,2–1,4 ‎(например,‏ ‎Италия, ‎Испания, ‎Мальта). ‎Средний ‎показатель‏ ‎по‏ ‎ЕС‏ ‎в ‎2022‏ ‎году ‎составил‏ ‎около ‎1,46.‏ ‎Ожидаемая‏ ‎продолжительность ‎жизни‏ ‎в ‎большинстве ‎стран ‎Западной ‎Европы‏ ‎превышает ‎80‏ ‎лет.‏ ‎Доля ‎населения ‎в‏ ‎возрасте ‎65+‏ ‎в ‎ЕС ‎достигла ‎21,3%‏ ‎в‏ ‎2023 ‎году,‏ ‎а ‎к‏ ‎2050 ‎году ‎прогнозируется ‎её ‎рост‏ ‎до‏ ‎32%.

• В ‎таких‏ ‎странах, ‎как‏ ‎Италия ‎и ‎Германия, ‎эта ‎доля‏ ‎уже‏ ‎превышает‏ ‎23–24%.
• 
  

Во ‎многих‏ ‎странах, ‎особенно‏ ‎в ‎Восточной‏ ‎и‏ ‎Южной ‎Европе,‏ ‎число ‎смертей ‎превышает ‎число ‎рождений,‏ ‎что ‎ведёт‏ ‎к‏ ‎естественной ‎убыли ‎населения.

Иммиграция‏ ‎является ‎ключевым‏ ‎фактором, ‎который ‎замедляет ‎или‏ ‎компенсирует‏ ‎сокращение ‎населения‏ ‎во ‎многих‏ ‎странах ‎Западной ‎и ‎Северной ‎Европы‏ ‎(Германия,‏ ‎Швеция, ‎Великобритания).‏ ‎В ‎странах‏ ‎Восточной ‎Европы, ‎напротив, ‎часто ‎наблюдается‏ ‎эмиграция‏ ‎трудоспособного‏ ‎населения, ‎усугубляющая‏ ‎демографические ‎проблемы.

Италия‏ ‎является ‎одним‏ ‎из‏ ‎ярких ‎примеров‏ ‎страны ‎с ‎крайне ‎низкой ‎рождаемостью‏ ‎(СКР ‎около‏ ‎1,24‏ ‎в ‎2023 ‎г.)‏ ‎и ‎одним‏ ‎из ‎самых ‎старых ‎населений‏ ‎в‏ ‎мире ‎(медианный‏ ‎возраст ‎около‏ ‎48 ‎лет, ‎доля ‎65+ ‎около‏ ‎24%).‏ ‎Страна ‎сталкивается‏ ‎с ‎естественной‏ ‎убылью ‎населения, ‎которую ‎лишь ‎частично‏ ‎компенсирует‏ ‎иммиграция.‏ ‎Последствия ‎включают‏ ‎давление ‎на‏ ‎пенсионную ‎систему,‏ ‎нехватку‏ ‎рабочей ‎силы‏ ‎в ‎определенных ‎секторах ‎и ‎проблемы‏ ‎с ‎поддержанием‏ ‎инфраструктуры‏ ‎в ‎обезлюдевших ‎регионах.

Правительство‏ ‎пытается ‎стимулировать‏ ‎рождаемость ‎финансовыми ‎мерами ‎и‏ ‎улучшением‏ ‎доступа ‎к‏ ‎детским ‎садам,‏ ‎но ‎пока ‎эти ‎усилия ‎не‏ ‎привели‏ ‎к ‎перелому‏ ‎тенденции.

Страны ‎Восточной‏ ‎Азии ‎(Япония, ‎Южная ‎Корея, ‎Китай,‏ ‎Тайвань)‏ ‎демонстрируют‏ ‎одни ‎из‏ ‎самых ‎низких‏ ‎показателей ‎рождаемости‏ ‎в‏ ‎мире ‎и‏ ‎беспрецедентно ‎быстрые ‎темпы ‎старения ‎населения.

Южная‏ ‎Корея ‎установила‏ ‎очередной‏ ‎антирекорд ‎— ‎СКР‏ ‎упал ‎до‏ ‎0,72 ‎в ‎2023 ‎году,‏ ‎что‏ ‎является ‎самым‏ ‎низким ‎показателем‏ ‎в ‎мире. ‎В ‎Японии ‎СКР‏ ‎составляет‏ ‎около ‎1,21,‏ ‎в ‎Китае‏ ‎— ‎около ‎1,02 ‎(после ‎краткого‏ ‎всплеска‏ ‎после‏ ‎отмены ‎политики‏ ‎одного ‎ребёнка).

Япония‏ ‎имеет ‎самую‏ ‎высокую‏ ‎долю ‎пожилого‏ ‎населения ‎в ‎мире ‎— ‎около‏ ‎30% ‎жителей‏ ‎страны‏ ‎старше ‎65 ‎лет.‏ ‎Медианный ‎возраст‏ ‎в ‎Японии ‎приближается ‎к‏ ‎50‏ ‎годам, ‎в‏ ‎Южной ‎Корее‏ ‎— ‎уже ‎более ‎45 ‎годам.‏ ‎Население‏ ‎Японии ‎сокращается‏ ‎уже ‎более‏ ‎десяти ‎лет. ‎Население ‎Китая ‎начало‏ ‎сокращаться‏ ‎в‏ ‎2022–2023 ‎годах,‏ ‎впервые ‎за‏ ‎шесть ‎десятилетий,‏ ‎что‏ ‎стало ‎важной‏ ‎вехой. ‎Население ‎Южной ‎Кореи ‎также‏ ‎начало ‎убывать.‏ ‎Эти‏ ‎страны ‎сталкиваются ‎с‏ ‎острой ‎нехваткой‏ ‎рабочей ‎силы, ‎ростом ‎нагрузки‏ ‎на‏ ‎системы ‎здравоохранения‏ ‎и ‎социального‏ ‎обеспечения, ‎а ‎также ‎потенциальным ‎снижением‏ ‎инновационной‏ ‎активности ‎и‏ ‎экономического ‎динамизма.

Экономический‏ ‎динамизм ‎— ‎это ‎скорость ‎и‏ ‎направление‏ ‎изменений‏ ‎в ‎экономике.‏ ‎Сюда ‎входят‏ ‎такие ‎показатели,‏ ‎как‏ ‎скорость ‎создания‏ ‎новых ‎предприятий, ‎частота ‎смены ‎работников‏ ‎на ‎рынке‏ ‎труда‏ ‎и ‎географическая ‎мобильность‏ ‎рабочей ‎силы‏ ‎(показатель ‎относительной ‎лёгкости, ‎с‏ ‎которой‏ ‎работники ‎могут‏ ‎перемещаться ‎в‏ ‎пределах ‎страны ‎или ‎региона, ‎чтобы‏ ‎найти‏ ‎работу, ‎требующую‏ ‎их ‎навыков).

• Проблема‏ ‎«состариться ‎до ‎того, ‎как ‎разбогатеть»‏ ‎особенно‏ ‎актуальна‏ ‎для ‎Китая.

Правительства‏ ‎этих ‎стран‏ ‎активно ‎ищут‏ ‎пути‏ ‎решения ‎проблемы.‏ ‎Япония ‎и ‎Южная ‎Корея ‎внедряют‏ ‎пронаталистские ‎политики‏ ‎(субсидии‏ ‎на ‎детей, ‎отпуска‏ ‎по ‎уходу‏ ‎за ‎ребенком), ‎инвестируют ‎в‏ ‎роботизацию‏ ‎и ‎технологии‏ ‎для ‎пожилых,‏ ‎а ‎также ‎начинают ‎осторожно ‎обсуждать‏ ‎смягчение‏ ‎иммиграционной ‎политики,‏ ‎что ‎является‏ ‎очень ‎сложным ‎вопросом ‎в ‎культурно‏ ‎гомогенных‏ ‎обществах.

Например,‏ ‎Китай ‎отменил‏ ‎политику ‎одного‏ ‎ребёнка ‎и‏ ‎ввёл‏ ‎политику ‎трёх‏ ‎детей, ‎а ‎также ‎предпринимает ‎шаги‏ ‎по ‎повышению‏ ‎пенсионного‏ ‎возраста ‎и ‎развитию‏ ‎так ‎называемой‏ ‎«серебряной ‎экономики» ‎(товары ‎и‏ ‎услуги‏ ‎для ‎пожилых),‏ ‎но ‎эффективность‏ ‎всех ‎принятых ‎мер ‎пока ‎не‏ ‎дало‏ ‎положительных ‎результатов.

США‏ ‎и ‎Канада‏ ‎также ‎переживают ‎старение ‎населения ‎и‏ ‎снижение‏ ‎рождаемости‏ ‎(СКР ‎в‏ ‎США ‎около‏ ‎1,62, ‎в‏ ‎Канаде‏ ‎— ‎около‏ ‎1,33), ‎но ‎их ‎демографическая ‎ситуация‏ ‎отличается ‎от‏ ‎Европы‏ ‎и ‎Восточной ‎Азии‏ ‎благодаря ‎более‏ ‎высокому ‎уровню ‎иммиграции. ‎Доля‏ ‎населения‏ ‎65+ ‎растёт‏ ‎(около ‎19%‏ ‎в ‎США, ‎20% ‎в ‎Канаде‏ ‎в‏ ‎2025 ‎г.),‏ ‎но ‎медленнее,‏ ‎чем ‎в ‎Европе ‎или ‎Японии.

Иммиграция‏ ‎является‏ ‎основным‏ ‎драйвером ‎роста‏ ‎населения ‎и‏ ‎замедляет ‎процесс‏ ‎старения,‏ ‎обеспечивая ‎приток‏ ‎людей ‎молодого ‎трудоспособного ‎возраста.

Канада ‎проводит‏ ‎целенаправленную ‎политику‏ ‎привлечения‏ ‎квалифицированных ‎мигрантов. ‎В‏ ‎США ‎иммиграция‏ ‎является ‎более ‎поляризованным ‎политическим‏ ‎вопросом,‏ ‎но ‎её‏ ‎демографическое ‎значение‏ ‎неоспоримо.

• Иммиграция ‎также ‎значительно ‎увеличивает ‎этническое‏ ‎и‏ ‎культурное ‎разнообразие‏ ‎населения ‎этих‏ ‎стран.

Несмотря ‎на ‎смягчающую ‎роль ‎миграции,‏ ‎США‏ ‎и‏ ‎Канада ‎сталкиваются‏ ‎с ‎проблемами‏ ‎финансирования ‎систем‏ ‎социального‏ ‎обеспечения ‎(Social‏ ‎Security, ‎Medicare ‎в ‎США; ‎Canada‏ ‎Pension ‎Plan),‏ ‎региональными‏ ‎диспропорциями ‎в ‎старении‏ ‎(например, ‎старение‏ ‎сельских ‎районов ‎и ‎«ржавого‏ ‎пояса»‏ ‎в ‎США)‏ ‎и ‎необходимостью‏ ‎адаптации ‎рынка ‎труда ‎и ‎инфраструктуры.

Империя‏ ‎наносит‏ ‎ответный ‎удар:‏ ‎зачем ‎Трамп‏ ‎объявил ‎торговую ‎войну ‎всему ‎миру?

Многие‏ ‎страны‏ ‎Латинской‏ ‎Америки ‎и‏ ‎Карибского ‎бассейна‏ ‎переживают ‎демографический‏ ‎переход‏ ‎гораздо ‎быстрее,‏ ‎чем ‎в ‎своё ‎время ‎Европа‏ ‎или ‎Северная‏ ‎Америка.‏ ‎Рождаемость ‎резко ‎снизилась‏ ‎за ‎последние‏ ‎десятилетия, ‎а ‎старение ‎населения‏ ‎набирает‏ ‎обороты. ‎СКР‏ ‎во ‎многих‏ ‎странах ‎региона ‎(Бразилия, ‎Чили, ‎Коста-Рика,‏ ‎Уругвай,‏ ‎Куба) ‎уже‏ ‎ниже ‎уровня‏ ‎воспроизводства.

В ‎среднем ‎по ‎региону ‎СКР‏ ‎составляет‏ ‎около‏ ‎1,85. ‎Хотя‏ ‎доля ‎пожилого‏ ‎населения ‎пока‏ ‎ниже,‏ ‎чем ‎в‏ ‎развитых ‎странах ‎(около ‎9–10% ‎в‏ ‎среднем), ‎она‏ ‎растёт‏ ‎очень ‎быстро.

Некоторые ‎страны‏ ‎ещё ‎находятся‏ ‎в ‎стадии ‎«демографического ‎дивиденда»‏ ‎(когда‏ ‎доля ‎трудоспособного‏ ‎населения ‎в‏ ‎стране ‎превышает ‎долю ‎иждивенцев ‎(детей,‏ ‎стариков‏ ‎и ‎т.‏ ‎д.), ‎но‏ ‎это ‎окно ‎быстро ‎закрывается.

Высокая ‎доля‏ ‎неформальной‏ ‎занятости‏ ‎создаёт ‎проблемы‏ ‎для ‎формирования‏ ‎адекватных ‎пенсионных‏ ‎систем‏ ‎и ‎социальной‏ ‎защиты ‎для ‎стареющего ‎населения. ‎Некоторые‏ ‎страны ‎региона‏ ‎(например,‏ ‎Венесуэла, ‎страны ‎Центральной‏ ‎Америки) ‎сталкиваются‏ ‎с ‎массовой ‎эмиграцией, ‎что‏ ‎влияет‏ ‎на ‎их‏ ‎демографическую ‎структуру.

Например‏ ‎бразилия ‎испытала ‎одно ‎из ‎самых‏ ‎быстрых‏ ‎падений ‎рождаемости‏ ‎в ‎мире‏ ‎(СКР ‎упал ‎с ‎6 ‎в‏ ‎1960-х‏ ‎до‏ ‎примерно ‎1,6‏ ‎сейчас:

Азиатский ‎регион,‏ ‎включающий ‎Индию,‏ ‎Пакистан,‏ ‎Бангладеш, ‎представляет‏ ‎собой ‎смешанную ‎картину. ‎Индия ‎недавно‏ ‎обогнала ‎Китай‏ ‎по‏ ‎численности ‎населения ‎и‏ ‎всё ‎ещё‏ ‎пользуется ‎демографическим ‎дивидендом, ‎но‏ ‎рождаемость‏ ‎и ‎здесь‏ ‎снижается. ‎В‏ ‎Индии ‎СКР ‎упал ‎ниже ‎до‏ ‎уровня‏ ‎воспроизводства ‎(2,1)‏ ‎до ‎1,9622.

В‏ ‎Бангладеш ‎СКР ‎около ‎2,11. ‎В‏ ‎Пакистане‏ ‎он‏ ‎выше ‎(около‏ ‎3,49), ‎но‏ ‎также ‎имеет‏ ‎тенденцию‏ ‎к ‎снижению.‏ ‎Население ‎региона ‎всё ‎ещё ‎относительно‏ ‎молодое ‎(медианный‏ ‎возраст‏ ‎в ‎Индии ‎около‏ ‎28,44 ‎года),‏ ‎но ‎доля ‎пожилых ‎людей‏ ‎начинает‏ ‎расти.

Индия ‎имеет‏ ‎потенциал ‎для‏ ‎ускоренного ‎экономического ‎роста ‎за ‎счёт‏ ‎большой‏ ‎доли ‎молодого‏ ‎трудоспособного ‎населения.‏ ‎Однако ‎реализация ‎этого ‎потенциала ‎зависит‏ ‎от‏ ‎создания‏ ‎достаточного ‎количества‏ ‎качественных ‎рабочих‏ ‎мест ‎и‏ ‎инвестиций‏ ‎в ‎образование‏ ‎и ‎здравоохранение. ‎В ‎некоторых ‎частях‏ ‎региона ‎сохраняется‏ ‎проблема‏ ‎гендерного ‎дисбаланса ‎при‏ ‎рождении ‎из-за‏ ‎предпочтения ‎сыновей.

В ‎любом ‎случае‏ ‎быстрая‏ ‎урбанизация ‎создает‏ ‎как ‎возможности,‏ ‎так ‎и ‎проблемы ‎(давление ‎на‏ ‎инфраструктуру,‏ ‎экология).

Основной ‎вызов‏ ‎для ‎Индии‏ ‎и ‎соседних ‎стран ‎— ‎эффективно‏ ‎использовать‏ ‎окно‏ ‎демографического ‎дивиденда,‏ ‎пока ‎оно‏ ‎не ‎закрылось,‏ ‎и‏ ‎подготовиться ‎к‏ ‎неизбежному ‎старению ‎населения ‎в ‎будущем,‏ ‎развивая ‎системы‏ ‎социальной‏ ‎поддержки.

Африка ‎южнее ‎Сахары‏ ‎остаётся ‎регионом‏ ‎с ‎самыми ‎высокими ‎показателями‏ ‎рождаемости‏ ‎и ‎темпами‏ ‎роста ‎населения‏ ‎в ‎мире. ‎Средний ‎СКР ‎в‏ ‎регионе‏ ‎составляет ‎около‏ ‎4,3 ‎ребёнка‏ ‎на ‎женщину, ‎но ‎есть ‎значительные‏ ‎различия‏ ‎между‏ ‎странами ‎(от‏ ‎2,5-3 ‎в‏ ‎Южной ‎Африке‏ ‎до‏ ‎6 ‎в‏ ‎Нигере, ‎Чаде).

К ‎началу ‎2025 ‎года,‏ ‎самый ‎высокий‏ ‎СРК‏ ‎опустился ‎ниже ‎6:

Важно‏ ‎отметить, ‎что‏ ‎рождаемость ‎снижается ‎практически ‎повсеместно,‏ ‎хотя‏ ‎и ‎медленнее,‏ ‎чем ‎в‏ ‎других ‎регионах. ‎Медианный ‎возраст ‎составляет‏ ‎около‏ ‎18-19 ‎лет.‏ ‎Это ‎самый‏ ‎молодой ‎регион ‎планеты.

• В ‎Центральной ‎африканской‏ ‎республике‏ ‎средний‏ ‎возраст ‎всего‏ ‎14,38 ‎года.

Ожидается,‏ ‎что ‎население‏ ‎региона‏ ‎удвоится ‎к‏ ‎2050 ‎году, ‎и ‎на ‎Африку‏ ‎будет ‎приходиться‏ ‎более‏ ‎половины ‎прироста ‎населения‏ ‎мира ‎в‏ ‎ближайшие ‎десятилетия. ‎Несмотря ‎на‏ ‎прогресс,‏ ‎ожидаемая ‎продолжительность‏ ‎жизни ‎остаётся‏ ‎самой ‎низкой ‎в ‎мире ‎(около‏ ‎62‏ ‎лет ‎в‏ ‎среднем), ‎хотя‏ ‎и ‎растёт.

Регион ‎обладает ‎огромным ‎потенциалом‏ ‎демографического‏ ‎дивиденда,‏ ‎но ‎его‏ ‎реализация ‎требует‏ ‎масштабных ‎инвестиций‏ ‎в‏ ‎образование, ‎здравоохранение,‏ ‎создание ‎рабочих ‎мест ‎и ‎инфраструктуру.‏ ‎Быстрый ‎рост‏ ‎населения‏ ‎создаёт ‎огромное ‎давление‏ ‎на ‎ресурсы,‏ ‎окружающую ‎среду ‎и ‎системы‏ ‎управления.

Глубокие‏ ‎изменения ‎в‏ ‎численности, ‎структуре‏ ‎и ‎распределении ‎населения ‎порождают ‎широкий‏ ‎спектр‏ ‎взаимосвязанных ‎последствий,‏ ‎затрагивающих ‎практически‏ ‎все ‎сферы ‎жизни ‎общества: ‎экономику,‏ ‎социальную‏ ‎сферу,‏ ‎политику ‎и‏ ‎окружающую ‎среду.‏ ‎Демографические ‎сдвиги‏ ‎оказывают‏ ‎фундаментальное ‎влияние‏ ‎на ‎экономический ‎рост, ‎рынки ‎труда,‏ ‎государственные ‎финансы‏ ‎и‏ ‎модели ‎потребления.

Потому ‎изменения‏ ‎в ‎демографии‏ ‎разных ‎стран, ‎как ‎и‏ ‎человечества‏ ‎в ‎целом,‏ ‎будет ‎всё‏ ‎больше ‎влиять ‎на ‎мировую ‎экономику.‏ ‎И‏ ‎это ‎еще‏ ‎одна ‎причина,‏ ‎почему ‎прежняя ‎экономическая ‎модель ‎уже‏ ‎не‏ ‎будет‏ ‎работать ‎и‏ ‎никто ‎не‏ ‎вернется ‎к‏ ‎экономике‏ ‎2017–2019 ‎годов.‏ ‎Всё ‎забудьте, ‎мы ‎все ‎постарели!

В‏ ‎странах ‎с‏ ‎низкой‏ ‎рождаемостью ‎и ‎стареющим‏ ‎населением ‎(Европа,‏ ‎Восточная ‎Азия) ‎происходит ‎быстрое‏ ‎сокращение‏ ‎численности ‎населения‏ ‎трудоспособного ‎возраста.‏ ‎Это ‎уже ‎приводит ‎к ‎дефициту‏ ‎рабочей‏ ‎силы, ‎особенно‏ ‎в ‎определённых‏ ‎секторах ‎(здравоохранение, ‎уход ‎за ‎пожилыми,‏ ‎некоторые‏ ‎производственные‏ ‎и ‎строительные‏ ‎специальности), ‎замедлению‏ ‎экономического ‎роста‏ ‎и‏ ‎снижению ‎конкурентоспособности.

• По‏ ‎оценкам ‎Международной ‎организации ‎труда, ‎уже‏ ‎к ‎2030‏ ‎году‏ ‎дефицит ‎квалифицированных ‎кадров‏ ‎станет ‎серьезным‏ ‎тормозом ‎для ‎многих ‎экономик.

С‏ ‎другой‏ ‎стороны, ‎опытные‏ ‎работники ‎обладают‏ ‎ценными ‎знаниями ‎и ‎навыками.

Всё ‎больше‏ ‎растёт‏ ‎спрос ‎на‏ ‎работников ‎в‏ ‎секторах, ‎ориентированных ‎на ‎обслуживание ‎пожилого‏ ‎населения‏ ‎(здравоохранение,‏ ‎социальные ‎услуги,‏ ‎досуг ‎для‏ ‎пожилых), ‎в‏ ‎то‏ ‎время ‎как‏ ‎спрос ‎в ‎секторах, ‎связанных ‎с‏ ‎детьми ‎и‏ ‎молодёжью‏ ‎(образование, ‎производство ‎детских‏ ‎товаров), ‎либо‏ ‎не ‎растёт, ‎либо ‎вовсе‏ ‎начал‏ ‎сокращаться.

Да, ‎кто-то‏ ‎из ‎подписчиков‏ ‎уже ‎начал ‎догадываться, ‎и ‎всё‏ ‎верно,‏ ‎это ‎одна‏ ‎из ‎причин‏ ‎приверженности ‎европейских ‎ценностей ‎в ‎их‏ ‎так‏ ‎называемой‏ ‎гендерной ‎политике‏ ‎и ‎всякого‏ ‎там ‎бодипозитива,‏ ‎но‏ ‎такое ‎чтиво‏ ‎не ‎для ‎всех:

Дочь ‎Зевса ‎—‏ ‎среди ‎нас

В‏ ‎развитых‏ ‎странах ‎иммиграция ‎часто‏ ‎рассматривается ‎как‏ ‎способ ‎компенсации ‎нехватки ‎рабочей‏ ‎силы.‏ ‎Однако ‎она‏ ‎требует ‎эффективных‏ ‎политик ‎интеграции ‎и ‎может ‎вызывать‏ ‎социальную‏ ‎напряжённость.

• В ‎странах‏ ‎с ‎молодым‏ ‎населением ‎(Африка, ‎Южная ‎Азия) ‎основной‏ ‎вызов‏ ‎—‏ ‎создание ‎достаточного‏ ‎количества ‎рабочих‏ ‎мест ‎для‏ ‎быстро‏ ‎растущей ‎молодежи,‏ ‎которая ‎в ‎большей ‎своей ‎массе‏ ‎стремится ‎покинуть‏ ‎свои‏ ‎страны, ‎эмигрировав ‎в‏ ‎ту ‎же‏ ‎Европу ‎или ‎Америку.

Сокращение ‎рабочей‏ ‎силы‏ ‎и ‎снижение‏ ‎темпов ‎роста‏ ‎производительности ‎из-за ‎старения, ‎даже ‎с‏ ‎учетом‏ ‎быстрорастущей ‎роботизации,‏ ‎могут ‎привести‏ ‎(или ‎уже ‎приводят) ‎к ‎замедлению‏ ‎потенциального‏ ‎ВВП‏ ‎в ‎стареющих‏ ‎экономиках.

Модель ‎экономического‏ ‎роста ‎Солоу‏ ‎и‏ ‎другие ‎неоклассические‏ ‎модели ‎роста ‎показывают, ‎что ‎при‏ ‎прочих ‎равных‏ ‎условиях‏ ‎снижение ‎темпов ‎роста‏ ‎рабочей ‎силы‏ ‎ведёт ‎к ‎снижению ‎темпов‏ ‎роста‏ ‎выпуска.

Старение ‎населения‏ ‎смещает ‎потребительский‏ ‎спрос ‎в ‎сторону ‎товаров ‎и‏ ‎услуг‏ ‎для ‎пожилых‏ ‎(здравоохранение, ‎фармацевтика,‏ ‎услуги ‎по ‎уходу, ‎адаптированное ‎жильё,‏ ‎туризм‏ ‎для‏ ‎пенсионеров). ‎Это‏ ‎создаёт ‎новые‏ ‎рыночные ‎ниши‏ ‎(«серебряная‏ ‎экономика»), ‎но‏ ‎также ‎требует ‎глобальной ‎перестройки ‎производственных‏ ‎мощностей ‎и‏ ‎моделей‏ ‎бизнеса.

Традиционная ‎теория ‎жизненного‏ ‎цикла ‎показывает,‏ ‎что ‎люди ‎в ‎большей‏ ‎своей‏ ‎массе ‎сберегают‏ ‎в ‎трудоспособном‏ ‎возрасте ‎и ‎тратят ‎сбережения ‎на‏ ‎пенсии.‏ ‎Тогда ‎старение‏ ‎населения, ‎таким‏ ‎образом, ‎приведет ‎к ‎снижению ‎нормы‏ ‎сбережений‏ ‎в‏ ‎экономике, ‎что‏ ‎потенциально ‎ограничивает‏ ‎инвестиции, ‎что‏ ‎в‏ ‎теории ‎ударит‏ ‎по ‎общему ‎благосостоянию ‎населения.

Увеличение ‎числа‏ ‎пенсионеров ‎и‏ ‎сокращение‏ ‎числа ‎плательщиков ‎взносов‏ ‎создают ‎огромную‏ ‎нагрузку ‎на ‎государственные ‎распределительные‏ ‎пенсионные‏ ‎системы. ‎Это‏ ‎ведёт ‎к‏ ‎росту ‎дефицита ‎пенсионных ‎фондов ‎и‏ ‎необходимости‏ ‎реформ: ‎повышения‏ ‎пенсионного ‎возраста,‏ ‎увеличения ‎взносов, ‎сокращения ‎размера ‎пенсий‏ ‎или‏ ‎комбинации‏ ‎этих ‎мер.‏ ‎Эти ‎реформы‏ ‎часто ‎являются‏ ‎политически‏ ‎крайне ‎сложными.

Как‏ ‎исправить ‎пенсионную ‎систему ‎России? ‎У‏ ‎меня ‎получился‏ ‎положительный‏ ‎результат

Потребление ‎медицинских ‎услуг‏ ‎и ‎услуг‏ ‎долговременного ‎ухода ‎резко ‎возрастает‏ ‎с‏ ‎возрастом. ‎Старение‏ ‎населения ‎ведёт‏ ‎к ‎значительному ‎увеличению ‎государственных ‎расходов‏ ‎на‏ ‎здравоохранение, ‎что‏ ‎требует ‎поиска‏ ‎путей ‎повышения ‎эффективности ‎систем ‎здравоохранения‏ ‎и‏ ‎развития‏ ‎инфраструктуры ‎ухода‏ ‎за ‎пожилыми.‏ ‎По ‎оценкам‏ ‎Организации‏ ‎экономического ‎сотрудничества‏ ‎и ‎развития, ‎расходы ‎на ‎здравоохранение‏ ‎и ‎долговременный‏ ‎уход‏ ‎вырастут ‎на ‎несколько‏ ‎процентных ‎пунктов‏ ‎ВВП ‎в ‎ближайшие ‎2-3‏ ‎года‏ ‎во ‎всех‏ ‎развитых ‎странах.

Сокращение‏ ‎доли ‎трудоспособного ‎населения ‎может ‎сужать‏ ‎базу‏ ‎для ‎подоходного‏ ‎налога ‎и‏ ‎социальных ‎взносов, ‎в ‎то ‎время‏ ‎как‏ ‎расходы‏ ‎растут. ‎Это‏ ‎может ‎потребовать‏ ‎пересмотра ‎налоговой‏ ‎системы,‏ ‎например, ‎сдвига‏ ‎в ‎сторону ‎налогов ‎на ‎потребление‏ ‎или ‎богатство.

Демографические‏ ‎изменения‏ ‎трансформируют ‎социальную ‎структуру,‏ ‎семейные ‎отношения,‏ ‎системы ‎социальной ‎поддержки ‎и‏ ‎порождают‏ ‎новые ‎социальные‏ ‎вызовы. ‎Снижение‏ ‎рождаемости ‎ведёт ‎к ‎преобладанию ‎малодетных‏ ‎(1‏ ‎ребенок) ‎и‏ ‎бездетных ‎семей.‏ ‎Уменьшается ‎число ‎братьев, ‎сестер, ‎дядей,‏ ‎тетей‏ ‎и‏ ‎двоюродных ‎родственников.

Увеличение‏ ‎продолжительности ‎жизни,‏ ‎особенно ‎для‏ ‎женщин,‏ ‎в ‎сочетании‏ ‎с ‎бездетностью ‎или ‎малодетностью, ‎а‏ ‎также ‎миграцией‏ ‎детей,‏ ‎приводит ‎к ‎росту‏ ‎числа ‎пожилых‏ ‎людей, ‎проживающих ‎в ‎одиночестве.‏ ‎Это‏ ‎повышает ‎риск‏ ‎социальной ‎изоляции,‏ ‎одиночества ‎и ‎требует ‎развития ‎систем‏ ‎социальной‏ ‎поддержки ‎и‏ ‎ухода ‎на‏ ‎дому.

Увеличивается ‎число ‎людей ‎среднего ‎возраста‏ ‎(чаще‏ ‎женщин),‏ ‎которые ‎чаще,‏ ‎чем ‎мужчины,‏ ‎одновременно ‎несут‏ ‎ответственность‏ ‎за ‎воспитание‏ ‎своих ‎детей ‎и ‎уход ‎за‏ ‎престарелыми ‎родителями.‏ ‎Это‏ ‎создает ‎значительную ‎физическую,‏ ‎эмоциональную ‎и‏ ‎финансовую ‎нагрузку.

В ‎некоторых ‎культурах‏ ‎старение‏ ‎может ‎привести‏ ‎к ‎возрождению‏ ‎или ‎укреплению ‎многопоколенных ‎домохозяйств ‎как‏ ‎механизма‏ ‎взаимопомощи, ‎хотя‏ ‎урбанизация ‎и‏ ‎изменение ‎стилей ‎жизни ‎часто ‎работают‏ ‎в‏ ‎противоположном‏ ‎направлении.

Растущие ‎расходы‏ ‎на ‎пенсии‏ ‎и ‎здравоохранение‏ ‎для‏ ‎пожилых ‎за‏ ‎счёт ‎налогов ‎работающего ‎населения ‎могут‏ ‎потенциально ‎создавать‏ ‎напряжённость‏ ‎между ‎поколениями, ‎особенно‏ ‎если ‎экономический‏ ‎рост ‎замедляется ‎и ‎возможности‏ ‎для‏ ‎молодёжи ‎ограничены.

• Потому‏ ‎дискуссии ‎о‏ ‎«справедливости ‎между ‎поколениями» ‎становятся ‎всё‏ ‎более‏ ‎актуальными.

Увеличение ‎продолжительности‏ ‎здоровой ‎жизни‏ ‎позволяет ‎пожилым ‎людям ‎дольше ‎оставаться‏ ‎активными,‏ ‎участвовать‏ ‎в ‎общественной‏ ‎жизни, ‎волонтёрстве,‏ ‎передавать ‎опыт.

Однако‏ ‎эйджизм‏ ‎(дискриминация ‎по‏ ‎возрасту) ‎остается ‎серьезной ‎проблемой, ‎мешающей‏ ‎полной ‎реализации‏ ‎потенциала‏ ‎пожилых ‎людей ‎в‏ ‎любой ‎стране‏ ‎мира.

Старение ‎населения ‎сопровождается ‎ростом‏ ‎распространённости‏ ‎хронических ‎неинфекционных‏ ‎заболеваний ‎(сердечно-сосудистые,‏ ‎онкологические, ‎диабет, ‎деменция), ‎которые ‎требуют‏ ‎длительного‏ ‎и ‎дорогостоящего‏ ‎лечения ‎и‏ ‎ухода.

Резко ‎возрастает ‎потребность ‎в ‎формальных‏ ‎(институциональных,‏ ‎надомных)‏ ‎и ‎неформальных‏ ‎(семейных) ‎системах‏ ‎долговременного ‎ухода‏ ‎за‏ ‎людьми, ‎утратившими‏ ‎способность ‎к ‎самообслуживанию. ‎Создание ‎доступных‏ ‎и ‎качественных‏ ‎систем‏ ‎долговременного ‎ухода ‎—‏ ‎один ‎из‏ ‎ключевых ‎социальных ‎вызовов ‎XXI‏ ‎века.

• Честно‏ ‎говоря, ‎тут‏ ‎без ‎внедрения‏ ‎генной ‎инженерии ‎решить ‎большинство ‎медицинских‏ ‎проблем‏ ‎пожилых ‎не‏ ‎получится.

Многие ‎страны‏ ‎уже ‎сталкиваются ‎с ‎дефицитом ‎медицинских‏ ‎сестер,‏ ‎сиделок‏ ‎и ‎других‏ ‎специалистов ‎по‏ ‎уходу ‎за‏ ‎пожилыми.‏ ‎Эта ‎работа‏ ‎часто ‎низкооплачиваемая ‎и ‎тяжелая, ‎что‏ ‎затрудняет ‎привлечение‏ ‎персонала.

В‏ ‎условиях ‎старения ‎рабочей‏ ‎силы ‎и‏ ‎быстрых ‎технологических ‎изменений ‎возрастает‏ ‎важность‏ ‎концепции ‎непрерывного‏ ‎образования ‎для‏ ‎поддержания ‎квалификации ‎и ‎адаптивности ‎работников‏ ‎всех‏ ‎возрастов.

В ‎странах‏ ‎с ‎низкой‏ ‎рождаемостью ‎сокращается ‎число ‎детей ‎школьного‏ ‎возраста,‏ ‎что‏ ‎может ‎привести‏ ‎к ‎закрытию‏ ‎школ ‎(особенно‏ ‎в‏ ‎сельской ‎местности),‏ ‎сокращению ‎числа ‎учителей ‎и ‎вплоть‏ ‎до ‎необходимости‏ ‎реструктуризации‏ ‎системы ‎образования.

Вот ‎и‏ ‎получается, ‎что‏ ‎демографические ‎сдвиги ‎влияют ‎на‏ ‎внутреннюю‏ ‎политику, ‎международные‏ ‎отношения ‎и‏ ‎глобальный ‎баланс ‎сил. ‎Старение ‎населения‏ ‎увеличивает‏ ‎политический ‎вес‏ ‎пожилых ‎избирателей,‏ ‎чьи ‎интересы ‎(пенсии, ‎здравоохранение) ‎могут‏ ‎доминировать‏ ‎в‏ ‎политической ‎повестке‏ ‎дня, ‎потенциально‏ ‎в ‎ущерб‏ ‎инвестициям‏ ‎в ‎будущее‏ ‎(образование, ‎инфраструктура ‎для ‎молодёжи).

Демографическое ‎давление‏ ‎(старение ‎и‏ ‎депопуляция‏ ‎в ‎одних ‎странах,‏ ‎избыток ‎молодежи‏ ‎и ‎нехватка ‎рабочих ‎мест‏ ‎в‏ ‎других) ‎становится‏ ‎мощным ‎драйвером‏ ‎международной ‎миграции. ‎Управление ‎миграционными ‎потоками,‏ ‎интеграция‏ ‎мигрантов ‎и‏ ‎борьба ‎с‏ ‎нелегальной ‎иммиграцией ‎становятся ‎центральными ‎вопросами‏ ‎внутренней‏ ‎и‏ ‎внешней ‎политики‏ ‎многих ‎стран,‏ ‎включая ‎Россию,‏ ‎особенно‏ ‎в ‎последнее‏ ‎время ‎(сами ‎понимаете ‎почему).

Различные ‎демографические‏ ‎траектории ‎влияют‏ ‎на‏ ‎относительную ‎экономическую ‎и‏ ‎военную ‎мощь‏ ‎государств. ‎Рост ‎населения ‎и‏ ‎экономики‏ ‎в ‎таких‏ ‎странах, ‎как‏ ‎Индия, ‎и ‎в ‎африканских ‎странах‏ ‎приведёт‏ ‎к ‎изменению‏ ‎глобального ‎геополитического‏ ‎ландшафта ‎в ‎долгосрочной ‎перспективе. ‎Сокращение‏ ‎населения‏ ‎в‏ ‎традиционных ‎центрах‏ ‎силы ‎(Европа,‏ ‎Россия, ‎Япония)‏ ‎может‏ ‎ослабить ‎их‏ ‎влияние, ‎если ‎не ‎будет ‎компенсировано‏ ‎ростом ‎производительности‏ ‎или‏ ‎другими ‎факторами.

Это ‎главная‏ ‎причина, ‎почему‏ ‎те ‎же ‎США ‎смещают‏ ‎свой‏ ‎акцент ‎влияния‏ ‎на ‎индо-тихоокеанский‏ ‎регион, ‎о ‎чем ‎я ‎подробно‏ ‎писал‏ ‎тут:

США ‎уходят‏ ‎из ‎Европы,‏ ‎выжигая ‎её ‎дотла.

В ‎регионах ‎с‏ ‎высоким‏ ‎приростом‏ ‎молодого ‎населения‏ ‎и ‎недостатком‏ ‎экономических ‎возможностей‏ ‎(некоторые‏ ‎страны ‎Африки‏ ‎и ‎Ближнего ‎Востока) ‎неизбежно ‎будет‏ ‎возрастать ‎риск‏ ‎социальной‏ ‎и ‎политической ‎нестабильности,‏ ‎конфликтов ‎и‏ ‎вынужденной ‎миграции, ‎если ‎не‏ ‎будут‏ ‎созданы ‎условия‏ ‎для ‎инклюзивного‏ ‎развития.

Мир ‎уже ‎сегодня ‎вошел ‎в‏ ‎эпоху‏ ‎масштабных ‎демографических‏ ‎трансформаций, ‎где‏ ‎все ‎мы, ‎правительство, ‎международные ‎организации,‏ ‎бизнес‏ ‎и‏ ‎общество ‎в‏ ‎целом, ‎вынуждены‏ ‎искать ‎пути‏ ‎адаптации‏ ‎и ‎разрабатывать‏ ‎новые ‎стратегии.

К ‎сожалению, ‎единого ‎универсального‏ ‎решения ‎не‏ ‎существует,‏ ‎так ‎как ‎оптимальные‏ ‎стратегии ‎зависят‏ ‎от ‎конкретной ‎демографической ‎ситуации,‏ ‎экономического‏ ‎уровня, ‎культурного‏ ‎контекста ‎и‏ ‎политических ‎приоритетов ‎каждой ‎страны.

Более ‎того,‏ ‎есть‏ ‎теория, ‎что‏ ‎так ‎называемый‏ ‎демографический ‎переход ‎лишь ‎фикция ‎и‏ ‎больше‏ ‎вводит‏ ‎в ‎заблуждение,‏ ‎а ‎не‏ ‎объясняет ‎и‏ ‎решает‏ ‎проблемы ‎демографии.‏ ‎Более ‎подробно ‎я ‎писал ‎тут:

Проблема‏ ‎численности ‎населения‏ ‎России.‏ ‎Есть ‎ли ‎шанс‏ ‎на ‎возрождение?

Однако‏ ‎всё ‎же ‎можно ‎выделить‏ ‎несколько‏ ‎ключевых ‎направлений‏ ‎для ‎действий.‏ ‎Так ‎многие ‎страны ‎с ‎низкой‏ ‎рождаемостью‏ ‎пытаются ‎стимулировать‏ ‎пары ‎иметь‏ ‎больше ‎детей ‎с ‎помощью ‎различных‏ ‎мер:

• Финансовые‏ ‎стимулы.‏ ‎Прямые ‎выплаты‏ ‎при ‎рождении‏ ‎ребенка, ‎ежемесячные‏ ‎пособия‏ ‎на ‎детей,‏ ‎налоговые ‎льготы ‎для ‎семей ‎с‏ ‎детьми, ‎субсидии‏ ‎на‏ ‎жилье.

Примеры: ‎«материнский ‎капитал»‏ ‎в ‎России,‏ ‎пособия ‎во ‎Франции ‎и‏ ‎Скандинавских‏ ‎странах, ‎недавние‏ ‎программы ‎в‏ ‎Южной ‎Корее ‎и ‎Японии.

• Поддержка ‎работающих‏ ‎родителей.‏ ‎Развитие ‎сети‏ ‎доступных ‎и‏ ‎качественных ‎детских ‎садов ‎и ‎яслей,‏ ‎увеличение‏ ‎продолжительности‏ ‎и ‎гибкости‏ ‎оплачиваемых ‎отпусков‏ ‎по ‎уходу‏ ‎за‏ ‎ребёнком ‎(желательно‏ ‎для ‎обоих ‎родителей), ‎содействие ‎гибким‏ ‎формам ‎занятости‏ ‎(неполный‏ ‎рабочий ‎день, ‎удалённая‏ ‎работа).
• Эффективность ‎пронаталистских‏ ‎мер ‎является ‎предметом ‎дискуссий.‏ ‎Некоторые‏ ‎меры ‎могут‏ ‎дать ‎краткосрочный‏ ‎эффект ‎или ‎повлиять ‎на ‎возрастную‏ ‎планку‏ ‎рождений ‎(люди‏ ‎рожают ‎раньше,‏ ‎но ‎не ‎больше ‎детей ‎в‏ ‎целом).‏ ‎Для‏ ‎существенного ‎повышения‏ ‎рождаемости ‎до‏ ‎уровня ‎воспроизводства‏ ‎обычно‏ ‎требуются ‎очень‏ ‎масштабные, ‎комплексные ‎и ‎долгосрочные ‎усилия,‏ ‎направленные ‎на‏ ‎изменение‏ ‎социальных ‎норм ‎и‏ ‎создание ‎среды,‏ ‎дружественной ‎к ‎семье ‎и‏ ‎детям.

Но‏ ‎стоимость ‎таких‏ ‎программ ‎будет‏ ‎очень ‎высокой. ‎В ‎целом, ‎пока‏ ‎ни‏ ‎одной ‎стране‏ ‎с ‎устойчиво‏ ‎низкой ‎рождаемостью ‎не ‎удалось ‎полностью‏ ‎переломить‏ ‎тренд‏ ‎только ‎за‏ ‎счёт ‎этих‏ ‎мер, ‎хотя‏ ‎в‏ ‎России ‎намечалась‏ ‎хорошая ‎тенденция, ‎пока ‎действовал ‎материнский‏ ‎капитал ‎только‏ ‎на‏ ‎второго ‎и ‎последующего‏ ‎ребёнка, ‎теперь‏ ‎тренд ‎сломлен ‎и ‎для‏ ‎его‏ ‎восстановления ‎нужны‏ ‎новые ‎меры.

Технологии‏ ‎могут ‎сыграть ‎важную ‎роль ‎в‏ ‎адаптации‏ ‎к ‎демографическим‏ ‎изменениям. ‎Телемедицина,‏ ‎носимые ‎устройства ‎для ‎мониторинга ‎здоровья,‏ ‎системы‏ ‎поддержки‏ ‎принятия ‎врачебных‏ ‎решений, ‎генная‏ ‎инженерия ‎в‏ ‎конце‏ ‎концов ‎могут‏ ‎повысить ‎доступность ‎и ‎эффективность ‎медицинской‏ ‎помощи, ‎особенно‏ ‎для‏ ‎пожилых ‎и ‎в‏ ‎удаленных ‎районах.

• А‏ ‎также ‎устройства ‎и ‎системы,‏ ‎помогающие‏ ‎пожилым ‎людям‏ ‎и ‎людям‏ ‎с ‎ограниченными ‎возможностями ‎сохранять ‎независимость‏ ‎и‏ ‎качество ‎жизни‏ ‎(умный ‎дом,‏ ‎роботы-помощники, ‎средства ‎мобильности).

Важно ‎подчеркнуть, ‎что‏ ‎демографические‏ ‎изменения‏ ‎— ‎это‏ ‎не ‎краткосрочный‏ ‎кризис, ‎а‏ ‎долгосрочный‏ ‎тренд, ‎требующий‏ ‎постоянного ‎мониторинга, ‎анализа ‎и ‎корректировки‏ ‎принимаемых ‎мер.‏ ‎Так‏ ‎как, ‎как ‎сказано‏ ‎ранее, ‎универсальных‏ ‎методов ‎не ‎существует.

В ‎конечном‏ ‎счёте,‏ ‎способность ‎человечества‏ ‎адаптироваться ‎к‏ ‎изменяющейся ‎демографической ‎структуре ‎станет ‎определяющим‏ ‎фактором‏ ‎нашего ‎выживания,‏ ‎стабильности ‎и‏ ‎благополучия ‎в ‎будущем.

Процесс ‎вымирания ‎человечества‏ ‎уже‏ ‎запущен,‏ ‎и ‎разработка‏ ‎своевременных ‎и‏ ‎адекватных ‎ответов‏ ‎является‏ ‎одной ‎из‏ ‎наиболее ‎насущных ‎задач ‎для ‎политиков,‏ ‎ученых, ‎бизнеса‏ ‎и‏ ‎гражданского ‎общества ‎во‏ ‎всем ‎мире.