Миметические желания: почему мы копируем чужие стремления
Наши стремления редко рождаются внутри — они формируются через наблюдение за другими людьми. Ребёнок тянется к игрушке, потому что видит, как её хочет другой ребёнок или родитель. Взрослый выбирает статусные вещи, потому что они вызывают восхищение у окружающих. Наши желания не рождаются в пустоте — они возникают внутри сети миметических связей, где каждый копирует желания другого, сам того не осознавая.
Рене Жирар заметил и описал этот феномен — люди не просто хотят вещи — они хотят также, как кто-то другой. Мы перенимаем не только объекты желания, но и сам способ желать. Кому-то кажется, что он мечтает о власти, но, если убрать окружающих, которые эту власть ценят, останется ли само стремление? Желание быть признанным существует только в мире, где есть зрители. И здесь возникает вопрос: кто создаёт эти желания, если не само общество? Кто первый показывает пальцем на то, чего стоит желать?
В этом эссе мы рассмотрим обе стороны Луны. Сперва: как элита — самые влиятельные и богатые — не просто следуют, а создают тренды. Затем: как страх, наш главный мотиватор, можно трансформировать в источник творческого потенциала.
Создатели правил
Когда мы применяем закон Парето (80/20) к общественным желаниям, становится очевидно, что подавляющее большинство людей следуют навязанным сценариям успеха. При этом небольшой процент — около 3% — действительно формирует тренды. Исторически можно привести примеры, когда влиятельные бизнесмены и культурные лидеры диктовали моду и стиль жизни: в XX веке финансовые олигархи и известные деятели искусства инвестировали в культуру, СМИ и технологии, что существенно влияло на общественное сознание.
Голливуд, особенно в первой половине XX века, стал важнейшим инструментом элиты в контексте создания трендов в моде, образах жизни, и даже политике. Студии инвестировали в создание уникальных культурных образов через кинофильмы, создавая мифы о «должной» жизни, успехе и идеалах красоты. Индивидуумы, такие как Чарли Чаплин, Кларк Гейбл, и Мэрилин Монро, стали не только знаковыми фигурами в кино, но и настоящими иконами стиля и культурного влияния.
Генри Форд, основатель Ford Motor Company, был одной из ключевых фигур в формировании не только автомобильной промышленности, но и общественных представлений о том, как должен выглядеть американский рабочий класс. Инновационные методики, такие как конвейерное производство, сильно снизили стоимость автомобилей и сделали их доступными для широких масс. Этот сдвиг в массовом потреблении затронул и стиль жизни, перемещая акценты с роскоши на доступность.
Тот, кто уже обладает деньгами (главной абстракцией общества, социальным клеем), не стремится просто зарабатывать — он выстраивает системы, в которых деньги работают на него. Ему не нужно следовать трендам, потому что он их формирует. Он задаёт вопросы не о том, как вписаться в существующую реальность, а о том, как её перекроить под себя. Он управляет механизмами желания, создавая новые потребности. В этом не просто экономическая выгода, но и власть над сознанием масс.
Элита формирует тренды через СМИ, технологии, моду. Смартфоны породили новую зависимость, а люксовые бренды превратились в символы статуса. Контроль над желаниями становится важнее контроля над ресурсами: тот, кто задаёт ориентиры, владеет миром.
В целом, тезис о том, что 3% самых богатых формируют желания общества, логичен, однако насколько это осознанный процесс? Может быть, они сами являются пленниками тех же миметических желаний, только на более высоком уровне?
История показывает, что даже самые могущественные правители и бизнесмены не могут полностью контролировать систему. Они тоже вовлечены в гонку за власть, в соперничество, в циклы кризисов и прорывов. Это значит, что даже на вершине нет полной свободы, есть только более сложные механизмы управления, но и они не гарантируют выхода за пределы игры, за пределы контроля сознания.
Что делать тому, кто уже достиг всего? Каков смысл, если у тебя есть доступ ко всему? Тогда остаются только те вещи, которые нельзя просто купить: уникальность, исключительность, то, что невозможно скопировать. Здесь рождается интерес к тому, что лежит за пределами человеческого опыта: колонизация новых миров, цифровое бессмертие, управление генетикой, создание династий и наследия, которое переживёт своего создателя.
Контроль над хаосом становится не менее важным, чем контроль над деньгами. Ведь любой кризис — это возможность перераспределения власти, а любой хаос — точка входа для новых правил. Управлять хаосом — значит определять, каким будет порядок после него. Настоящие игроки не просто выжидают события, они создают их, чтобы затем предложить решение, которое укрепит их позиции. Зачем же, для чего они продолжают играть?
Стратегии бессмертия
Здесь я плавно подвожу вас к мысли о том, что является главным двигателем большинства. Можно сказать, что вся система жизни человека — от индивидуального поведения до цивилизации — возникла благодаря страху. Страх смерти, страх голода, страх одиночества — всё это заставило людей строить дома, создавать сообщества, развивать технологии, искать выход. Здесь кроется парадокс: страх помог нам создать мир, в котором мы можем не бояться. И он же продолжает управлять нами, даже когда реальной угрозы уже нет. Любая саморегулирующаяся система (экосистемы, экономика, нейросети) работает на принципе обратной связи. Страх в данном случае выступает негативным обратным сигналом, который не даёт системе выйти из состояния равновесия.
Если у популяции есть два типа особей — одни игнорируют опасность, а другие реагируют страхом (и избегают угроз) — вторые имеют более высокие шансы выжить. В результате отбор усиливает склонность к страху, так как осторожные особи чаще передают свои гены. Страх выполняет функцию ограничения энтропии, направляя энергию системы в предсказуемые, контролируемые русла (иерархия, законы, религия, экономика).
Итак, можно предположить, что страх смерти — один из самых глубинных мотиваторов. Если ты не можешь избежать конца, остаётся только одно — оставить след. Одни пишут книги, другие строят корпорации, третьи запускают ракету на Марс.
Власть — не просто контроль, а форма бессмертия. Возможность создать систему, которая переживёт своего создателя. История запоминает не богатых, а тех, кто изменил правила. Именно поэтому в традиционных обществах мужчины видят реализацию в иерархиях, а женщины — в продолжении рода. Женская власть строится горизонтально, через влияние, через тонкую настройку социальных связей. Мужская власть строится вертикально, через иерархию, контроль, управление.
При этом, сегодня женщины активно входят в мир власти, создают корпорации, запускают проекты с глобальным влиянием. Это значит, что стратегии бессмертия меняются. Возможно, дело не в мужском и женском, а в типах мышления и доступных возможностях? Если женщина обретает инструменты контроля, она строит ту же систему, что и мужчина. Тогда вопрос не в природе, а в том, какие механизмы доступны человеку для управления реальностью.
Созидание без тревоги
Если глубинный страх исчезает, остаётся только свобода выбора — что делать, зачем, ради чего. Человек может либо следовать страху, либо творить ради самого процесса. В этом разница между загнанным беглецом и свободным создателем.
Большинство людей движимо страхами:
Страх смерти → желание оставить след. Страх пустоты → стремление заполнять жизнь смыслом. Страх оказаться никем → желание власти, влияния, достижений.
Если убрать этот страх, что останется?
Созидание и создание ради самого процесса.
Человек может начать исследовать, творить не ради компенсации тревоги, а потому что ему интересно. Это не отменяет движения вперёд, но делает его качественно другим. Вдохновляющим, а не загоняющим в рамки.
Можно ли сказать, что человек без страха перестанет развиваться? Возможно, в привычном смысле — да. Но, возможно, он начнёт развиваться иначе.
Не потому, что «нужно оставить след», а потому что «мне интересно это делать». Не потому, что «я должен доказать свою ценность», а потому что «я хочу видеть, что получится». Не потому, что «я боюсь остановиться», а потому что «мне нравится сам процесс».
Это совсем другой вектор. Не бегство, а исследование. Не тревожное доказывание чего-то, а игра с возможностями. Это и есть переход к чистому созиданию.
Но большая часть людей не в этом состоянии. Потому что без страха жить трудно — страх хоть и создаёт давление, но даёт ориентиры. Если ты боишься смерти, ты строишь структуры. Если ты боишься пустоты, ты заполняешь её. И если страха нет, то куда идти? Это уже вопрос не биологического выживания, а сознательного выбора.
Если человек осознаёт этот механизм, у него появляется шанс переключиться. Перестать доказывать, перестать гнаться за иллюзиями и впервые создать просто потому, что он хочет это создать. Без тревоги, без страха, без попытки заполнить внутреннюю дыру.
Пока человек действует из страха — это борьба. Как только он осознаёт, что может просто быть — это игра.
Может ли страх быть единственным источником мотивации?
Если страх действительно главный двигатель человеческого поведения, то что остаётся, когда он исчезает? Можно предположить, что человек станет созидателем, но возможен и другой сценарий — потеря смысла, апатия, безразличие.
Вся история человечества строилась вокруг необходимости бороться с угрозами: природа, войны, хаос, смерть. Если убрать эту динамику, не потеряет ли человек саму причину действовать? Возможно, страх — это не просто катализатор развития, а сама структура, удерживающая систему в движении.
И тогда вопрос не в том, как убрать страх, а в том, можно ли преобразовать его в другой источник мотивации? Что может занять его место, чтобы не остановилось движение?
Выводы
Идея о том, что человек может полностью преодолеть страх и стать чистым созидателем, кажется привлекательной, но насколько она реалистична?
Если страх — биологический механизм, встроенный в саму основу сознания, можно ли его действительно выключить? Или он просто трансформируется, переходя в новые формы? Может быть, человек, который больше не боится смерти, начинает бояться чего-то другого — потери идентичности, бесполезности, бессмысленности?
Тогда настоящая цель — не избавиться от страха, а научиться осознавать его, чтобы не быть его рабом. Возможно, выход не в том, чтобы устранить страх, а в том, чтобы он перестал управлять решениями. Это не отменяет мотивацию, но делает её более осознанной.
Здесь есть ещё один слой. Осознанность кажется чем-то противоположным контролю. Человек, который осознаёт свои эмоции, свои реакции, свои страхи, больше не действует на автопилоте, а значит, свободен от механических импульсов. Так ведь? Однако, если смотреть глубже, можно заметить, что осознанность — не отказ от контроля, а его более тонкая форма. Не отмена влияния страха, а его регулирование.
Нейрофизиология этот тезис подтверждает. Префронтальная кора управляет лимбической системой, подавляет миндалину, которая отвечает за страх. Чем больше активна ПФК, тем меньше хаотичных эмоциональных реакций, тем больше способность останавливаться, анализировать, выбирать, а не реагировать автоматически. Значит ли это, что страх исчезает? Нет. Он просто проходит фильтрацию. Вместо паники приходит наблюдение, вместо импульсивного действия — пауза. Это даёт ощущение контроля над собой, но не отменяет сам механизм. Осознанность не освобождает от страха — она просто помещает его в стеклянную клетку.
Сей факт можно увидеть в самых разных сферах жизни. Государственные структуры, например, возникли как реакция на страх хаоса. Законы, границы, полиция, экономика — всё это инструменты, которые помогают подавить страх перед неопределённостью. Социальные нормы работают так же: страх быть отвергнутым, страх одиночества создают правила поведения, этикет, ритуалы общения. Даже повседневные привычки человека — от списков дел до навязчивой проверки телефона — формы управления тревогой, поиск предсказуемости в мире, который сам по себе хаотичен.
И если это так, можно ли вообще выйти за пределы управления? Ведь если сознание — это механизм, который постоянно что-то фильтрует, подавляет, перенаправляет, то, где та точка, за которой контроль перестаёт быть необходимым? Может ли человек существовать, не управляя собой, не структурируя хаос внутри? Или же любая форма существования требует границ, и полный отказ от контроля ведёт не к свободе, а к распаду?
Будда говорил, что истинное освобождение не в том, чтобы контролировать страх, а в том, чтобы не вовлекаться в него. Не подавлять, не регулировать, а просто позволить ему быть, не считая его врагом. Не контроль, а выход за его пределы. И если контроль — структура, скелет, который держит человека в рамках, то что останется, если структуру убрать? Освобождение или хаос? Где та граница, где осознанность перестаёт быть контролем и становится чем-то большим?
Если страх — фундаментальная структура, что может заменить его? Возможно, ответ не в том, чтобы полностью избавиться от страха, а в том, чтобы сместить вектор. Вместо того, чтобы позволять страху диктовать решения, можно использовать его как индикатор: не как стену, о которую бьёшься, а как указатель направления. Вместо подавления — исследование. Вместо тревоги — интерес. Это не означает, что страх исчезнет, но он перестанет быть хозяином. И, возможно, именно здесь начинается настоящая свобода.
Итак, к чему я прихожу? Страх, являясь фундаментальным механизмом контроля, одновременно ограничивает и стимулирует развитие. С одной стороны, формирует структуру общества: диктует необходимость создания правил, законов и социальных норм, которые помогают удерживать хаос под контролем. Элита, или «создатели правил», активно использует этот механизм для формирования общественных стандартов и направления масс в нужное русло.
С другой стороны, когда человек осознаёт свой страх и учится им управлять, он может преобразовать его в источник творческого порыва — в силу, которая помогает перейти от механического подчинения внешним моделям к свободному, осознанному созиданию. Таким образом, «созидатели» — люди, способные трансформировать страх из инструмента подавления в стимул для самовыражения и инноваций — становятся двигателем развития как личности, так и общества.
Мой вывод таков: баланс между контролем (страхом) и свободным творческим потенциалом является ключевым условием эволюции. Страх не обязательно должен быть лишь тормозом — при осознанном управлении он может стать катализатором перемен, позволяющим человеку не только адаптироваться, но и творчески менять реальность.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
