Когда в 2015 году мировые лидеры подписывали Парижское соглашение по климату, они, сами того не понимая, признали необходимость планетарного мышления. Однако даже этот шаг был ограничен земными рамками. Космическая перспектива требует гораздо более радикального пересмотра базовых экономических принципов.
Современная экономическая теория не готова к миру изобилия. Мы настолько привыкли мыслить в категориях дефицита, что сама идея преодоления ресурсных ограничений кажется утопией…
Рабочие места будущего не будут сосредоточены в традиционных отраслях:
- Менее 0,5% населения будет занято в сельском хозяйстве (сегодня — около 27% в мировом масштабе);
- Производство будет почти полностью автоматизировано;
- 70% новых профессий будут связаны с областями, которые сегодня либо не существуют, либо находятся в зачаточном состоянии;
И это не футурология, а экономическая неизбежность при условии развития космических технологий.
На основе опубликованных исследований и работ по ожидаемым сдвигам в структуре занятости и акцентов в образовании под влиянием глубокой автоматизации (стимулируемой, в том числе, космическими технологиями) и развития космической экономики, я вычленил расчетные данные, иллюстрирующие оценки трансформации рынка труда и образования под влиянием автоматизации и космоса:
В мире, где ключевым ресурсом становится не нефть или газ, а интеллектуальный капитал, способный организовать освоение космоса, образование превращается из социальной услуги в стратегический императив национальной безопасности.
Страны, инвестирующие в STEM-образование (наука, технологии, инженерия, математика), уже получают критическое преимущество:
- Южная Корея увеличила долю выпускников в области точных наук на 82% за последние 20 лет и стала технологическим лидером;
- США и Россия, несмотря на огромные ресурсы, теряют позиции из-за недостаточного внимания к техническому образованию;
- Китай ежегодно выпускает в 8 раз больше инженеров, чем США, закладывая основу будущего технологического доминирования.
В России мы вообще умудрились создать очередной парадокс: для страны, регулярно занимающей лидирующие позиции в международных олимпиадах по математике, физике и программированию, характерен острый дефицит квалифицированных инженерных кадров в промышленности. Разрешение этого противоречия — одна из ключевых задач образовательной и экономической политики, подробнее об этом я писал тут:
Будущее России: от экспорта сырья к национальному благосостоянию
Сегодня образование — это не только социальный лифт для отдельных граждан, но и ракета-носитель для всей нации.
Земля — единственный дом человечества, и он уязвим не только перед внутренними угрозами (изменение климата, ядерная война), но и перед внешними (астероиды, солнечные вспышки). Классическая экономика не имеет механизмов для адекватной оценки подобных рисков.
Астероид диаметром 10 км, подобный тому, что уничтожил динозавров, встречается с Землей примерно раз в 100 миллионов лет. Вероятность в любой конкретный год — около 0,000001%. Казалось бы, ничтожно мало. Но потенциальный ущерб — исчезновение цивилизации:
Может ли сегодня человечество спасти планету от падения астероида?
Рискнем?
Как экономически обосновать инвестиции в защиту от таких редких, но катастрофических событий? Классические модели дисконтирования будущих рисков здесь не работают.
«Мы тратим триллионы на страхование от относительно небольших рисков и почти ничего — на предотвращение экзистенциальных угроз. Это не просто нерационально — это безумно», — отмечает философ Ник Бостром, основатель Института будущего человечества в Оксфорде.
Если рассматривать человеческую цивилизацию как инвестиционный портфель, то размещение всех активов на одной планете — это катастрофическое отсутствие диверсификации. Любой финансовый консультант назвал бы такую стратегию, мягко говоря, недопустимо рискованной.
Создание самоподдерживающейся колонии на Марсе будет стоить триллионы долларов. Но что, если оценить потенциальные выгоды:
- Страховка от глобальных катастроф на Земле;
- Новые ресурсы и территории для развития;
- Технологический прорыв, сравнимый с Промышленной революцией;
- Психологический эффект «новой границы» для всего человечества.
Уже с такой точки зрения затраты внезапно начинают выглядеть разумной инвестицией, а не блажью.
Симптоматично, что миллиардеры, инвестирующие в космос, часто говорят о перспективах человечества в целом, а не только о прибыли своих компаний.
Уже сегодня формируются зачатки космической экономики:
- Начались работы над оценкой потенциала добычи ресурсов с астероидов в триллионы долларов;
- Разрабатываются космические транспортные системы, способную доставлять грузы между планетами;
- Исследуется возможность производства топлива и строительных материалов на Луне и Марсе;
- Разрабатывается космическая ядерная энергетика.
Экономическая логика космической экспансии неумолима: первый, кто сумеет наладить добычу ресурсов в космосе, получит такое преимущество, которое сделает земные экономические войны бессмысленными.
«Первый триллионер будет тем, кто научится добывать ресурсы астероидов», — предсказывает астрофизик Нил Деграсс Тайсон.
Исторически космические программы стимулировали инновации, которые впоследствии находили применение на Земле:
- Солнечные батареи, первоначально разработанные для спутников, теперь помогают простым людям;
- Водоочистные технологии, созданные для космических станций, обеспечивают чистой водой миллионы людей;
- Медицинские приборы, разработанные для мониторинга космонавтов, спасают жизни в больницах по всему миру;
По оценкам NASA, каждый доллар, вложенный в космическую программу, возвращает в экономику от 7 до 14 долларов через коммерциализацию технологий.
«Космос — это не трата денег. Это инвестиция в нашу способность решать проблемы здесь, на Земле», — отмечают многие космонавты.
Когда в 2001 году Деннис Тито заплатил 20 миллионов долларов за полёт на МКС, это казалось экстравагантной причудой миллиардера.
Сегодня стоимость суборбитального полёта снизилась до 450 тысяч долларов, а объём рынка космического туризма к 2040 году может достичь 300 миллиардов долларов.
Это будет уже не просто новая индустрия развлечений — это способ сделать космическую перспективу доступной для гораздо более широкого круга лиц, принимающих решения.
«Каждый человек, будь он бизнесменом или политиком, увидевший Землю из космоса, возвращается другим человеком — с другими приоритетами и другим пониманием проблем». Это уже доказанный факт.
Одна из главных проблем современной экономики — короткий горизонт планирования. Публичные компании зациклены на квартальных отчётах, политики — на следующих выборах. В результате долгосрочные инвестиции, особенно в фундаментальную науку и инфраструктуру, систематически недофинансируются.
Космические проекты, по определению, требуют долгосрочного планирования:
- Программа «Аполлон» и Лунная программа СССР была рассчитана на десятилетие;
- Марсианская экспедиция займёт как минимум 15 лет подготовки;
- Колонизация других планет — это проект на столетия.
Сегодня длительные эксперименты по моделированию и симуляции полета на Марс и подобных космических путешествий активно ведутся в мире.
Проект SIRIUS: международный проект, проводимый в Москве на базе Наземного Экспериментального Комплекса (НЭК) ИМБП РАН. Это серия изоляционных экспериментов разной длительности (от нескольких недель до года), имитирующих различные этапы полета к Луне или Марсу. В проекте активно участвует NASA и специалисты из других стран. SIRIUS является продолжением и развитием идей проекта «Марс-500».
Проект «Марс-500» — один из самых известных и масштабных экспериментов в мире, проведенный Институтом медико-биологических проблем Российской академии наук совместно с Европейским космическим агентством (ESA) и участием Китая. В 2010–2011 годах международный экипаж из шести человек провел 520 суток в полной изоляции в наземном экспериментальном комплексе, имитируя полный цикл полета на Марс (перелет туда, работа на «поверхности», возвращение). Эксперимент был максимально приближен к реальному пилотируемому полёту на Марс с возвращением на Землю.
Проект CHAPEA: программа NASA, стартовавшая в 2023 году. Экипажи из четырех человек проводят год в специально построенном 3D-печатном модуле «Mars Dune Alpha» в Космическом центре имени Джонсона в Хьюстоне. Цель — максимально реалистично смоделировать жизнь и работу на поверхности Марса, включая выходы в «скафандрах», задержки связи, ресурсные ограничения и научную деятельность. Планируется несколько таких годичных миссий.
Проект HERA: это компактный модуль, где экипаж проводят более короткие миссии (обычно около 45 дней), имитирующие различные этапы космических полетов (к астероиду, к Марсу).
Проект HI-SEAS: расположен на склонах вулкана Мауна-Лоа на Гавайях. Изначально фокусировался на длительных миссиях (до года) в изолированном куполе, имитируя условия Марса. Известен исследованиями в области психологии экипажа и подбора продуктов питания. После нескольких успешных миссий под эгидой NASA проект продолжает работу с фокусом на лунные симуляции.
Проект Yuegong-1: экспериментальный объект в Университете Бэйхан (Пекин). Это герметичная лаборатория с замкнутой системой жизнеобеспечения для отработки технологии и экспериментов по изоляции (до 370 дней) с полным циклом регенерации воздуха, воды и выращивания пищи, напрямую применимы и к марсианским миссиям. Основной фокус — проверка и совершенствование систем жизнеобеспечения замкнутого цикла.
Европейское космическое агентство (ESA) ранее являлась ключевым партнером в российском проекте SIRIUS. Станция «Конкордия» (Антарктида), хотя это не специализированный марсианский симулятор, франко-итальянская антарктическая станция «Конкордия» используется ESA как аналог для изучения влияния экстремальной изоляции, темноты полярной ночи и низких температур на психологию и физиологию человека, что очень релевантно для длительных космических полетов.
Проект AMADEE: это программа полевых аналоговых симуляций Марса. Австрийский космический форум (OeWF) организует экспедиции (например, в пустынях Омана, Израиля) с участием аналоговых астронавтов в скафандрах-прототипах, которые проводят геологические, биологические и технические эксперименты в условиях, имитирующих марсианскую поверхность. Фокус здесь больше на отработке внекорабельной деятельности и взаимодействии с роверами, чем на длительной изоляции внутри модуля.
Mars Desert Research Station (MDRS): расположена в пустыне штата Юта, США. Управляется частной некоммерческой организацией Mars Society. Здесь проводятся короткие (обычно 2-3 недели) ротационные миссии международных экипажей в аналоговой среде, имитирующей базу на Марсе. Проект существует давно и позволяет отрабатывать различные научные и операционные задачи.
Аналогичная станция FMARS существует в Арктике (Канада), но используется реже из-за логистики.
Космическая перспектива не просто добавляет новое измерение к существующим экономическим моделям — она принципиально меняет их основы. Мы переходим от экономики, ограниченной ресурсами одной планеты, к экономике, охватывающей возможности Солнечной системы.
- Страны, которые первыми адаптируются к этой новой реальности, получат преимущество не менее значительное, чем то, которое получили европейские морские державы во времена великих географических открытий.
На основе исследований оценки масштаба и стоимости ключевой космической инфраструктуры я сделал таблицу, которая дает представление о порядке затрат и сложности создания основных элементов инфраструктуры для освоения космоса.
- Стоимости являются грубой и сильно зависят от технологического прогресса.
В третьей части мы рассмотрим, как космическая перспектива меняет наше понимание национальной безопасности, экологии и будущего человеческой цивилизации в целом.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
