Вопросы о том, где следует хранить артефакты и как их использовать, становятся все более актуальными
ОРИГИНАЛ: Nigeria Debates the Fate of Returning Benin Bronzes. New Lines Magazine
Автор: Ной Энтони Энахоро — журналист и писатель из Лондона
В октябре 2021 года колледж Иисуса, входящий в состав Кембриджского университета, стал первым учебным заведением в мире, вернувшим Нигерии элемент бенинской бронзы. Это петушок, прекрасный образец бронзы, один из самых известных артефактов, захваченных на африканском континенте. Резные изделия, бивни, статуи, мемориальные доски, головные уборы и оружие, известные под общим названием «бронза», уже более столетия служат историческими и культурными послами древнего Королевства Бенин, ныне южной части Нигерии, хотя эта роль все еще довольно нова по сравнению с возрастом самих бронзовых изделий. Но не само существование, мастерство создателей и возраст бронзовых изделий привлекли к ним внимание, а, скорее, их репутация «награбленных» и «украденных», вкупе с сопротивлением западных институтов их возвращению.
За колледжем Иисуса быстро последовали Музей Хорнимана в Соединенном Королевстве, Смитсоновский институт в США и несколько учреждений в Германии. На другие институты выросло давление с требованием сделать то же самое, чему способствовали антирасистские движения, такие как Black Lives Matter. Но возвращение — это не конец истории этих великолепных предметов. Что произойдет с бронзовыми изделиями, когда они прибудут в Нигерию? Куда они попадут? Кто за ними присматривает? Как их воспринимают жители Бенина и Нигерии? Какую пользу они приносят местной культуре и Нигерии в целом? Кому они принадлежат?
Это все закономерные вопросы, ответы на которые будут далеко не простыми и вряд ли понравятся всем заинтересованным сторонам. В марте 2023 года, незадолго до своего ухода с поста, Мухаммаду Бухари, тогдашний президент Нигерии, сделал публичное заявление в официальном правительственном бюллетене о том, что оба Эвуаре II — потомок короля Бенина [а не государство] — является законным владельцем бронзовых изделий Бенина. [чуть подробнее о том, почему это важно, см. тут — прим. Е.Н.]
Это возобновило вражду между королевским дворцом и Национальной комиссией по музеям и памятникам (NCMM), федеральным органом Нигерии, которому поручено заниматься культурным и материальным наследием страны, по поводу того, где следует размещать награбленные экспонаты. Это затянувшиеся противоречия, которые сложно разрешить.
Решающее значение для понимания прошлого и будущего бенинской бронзы имеет знание о явном насилии и произволе, связанном с их приобретением. К концу XIX века такие европейские страны, как Великобритания, Германия, Франция, Нидерланды и Португалия, завоевали большую часть Африки и разделили ее между собой. Берлинская конференция 1884–1885 годов официально оформила то, что стало известно как «борьба за Африку».
На конференции могущественные державы произвольно разделили существующие на континенте нации и этнические группы, создав новые и неестественные границы, большинство из которых остаются неизменными и по сей день. Берлинская конференция не ознаменовала начало европейского колониального вмешательства на континенте, а скорее предоставила возможность каждой стране-завоевателю прояснить, какие части Африки они считают своими владениями.
Большая часть Королевства Бенин (не путать с современной страной Бенин) располагалась на территории нынешней южной части Нигерии и поэтому перешла под власть британцев. Будучи одним из последних независимых королевств в Западной Африке, оно рассматривалось как заноза на глазу Британии, поскольку оба (король) Бенина отказывался позволить британской Королевской Нигерской компании сформировать торговую монополию в регионе. В королевство была направлена карательная экспедиция, и 8 февраля 1897 года туда прибыли британские войска. Они оставались там до 21 февраля и за это время убили тысячи мужчин, женщин и детей и разрушили стены Бенина.
После нападения произошло разграбление города, известного своими бронзовыми мемориальными досками, статуями, резьбой по дереву и слоновой костью. «Это шокирующий и вопиющий момент в британской колониальной истории», — сказал New Lines Барнаби Филлипс, британский историк и защитник природы.
Тем не менее, несмотря на разрушения, многие нигерийцы, живущие в Бенин-Сити, том самом месте, где когда-то стояло древнее королевство, выросли, не подозревая о насилии, связанном с кражей бронзовых изделий. Не все из них были украдены, и после разрушения и кражи британцами были изготовлены еще сотни. «Я вырос, видя эти предметы у себя дома, они служили декором», — говорит Эноти Огбебор, художник и куратор, который всю свою жизнь прожил в Бенин-Сити.
Многие из украденных предметов, позже получивших общее название «Бенинская бронза» — несмотря на то, что многие из них были сделаны из других материалов — были королевскими, священными и церемониальными предметами, наполненными чувством духовности и культурной значимости. Они также использовались народом Бенина как способ архивирования истории. Многие из бронзовых изделий включают изображения многовекового Королевства Бенин и его цивилизации. Одна из самых известных — бронзовая голова оба. Она имеет цилиндрическую форму, на голове надета шапочка с решетчатым узором, с каждой стороны лица свисают коралловые бусины. Шею украшают многочисленные ожерелья, ведущие ко рту. Головы, изготовленные новыми правителями в честь своих предшественников, возлагались на алтари в память об их правлении и личных качествах. Некоторые бронзовые изделия представляют собой мемориальные доски или небольшие статуэтки одиноких португальских солдат, держащих оружие, окруженных замысловатыми цветочными узорами, изображающими сложные отношения между Португалией и Королевством Бенин.
Многие предметы, украденные британскими войсками, оказались в частных коллекциях солдат и офицеров, участвовавших в экспедиции, а затем в музеях и частных коллекциях по всему миру. Исследователи предполагают, что общее количество бронзовых изделий во всем мире составляет около 10 000, хотя это трудно оценить, учитывая, сколько в настоящее время хранится в частных коллекциях или имеет неверную маркировку.
«Я действительно не осознавал, какое огромное количество предметов было украдено», — говорит Огбебор. «Я также не до конца осознавал масштабы насилия и резни, которым подвергся город и народ Бенина. Значение бронзы особо не обсуждалось», — продолжает художник. «Я вырос, рассматривая их как символы нашей культуры, но я действительно не осознавал последствий грабежей или отсутствия доступа к огромному объему работ, созданных нашими предками».
Чувство утраты Огбебора — прекрасный пример фрагментации культуры. Это сильно отличается от того, чтобы культуру, традиции и инновации разделяли на своих условиях — цель, которую многие в Нигерии ставят перед Бенинской бронзой. Оторванность от своей культуры и истории знакома сообществам, подвергшимся колониальному насилию, — это ощущение сродни насильственному вывозу Стоунхенджа из современной Британии или похищению копий Великой Хартии вольностей.
«Поступление добычи в руки западных кураторов, ее продолжающаяся экспозиция в наших музеях и ее сокрытие в частных музеях — это непреходящая жестокость, которая проявляется каждый день», — пишет Дэн Хикс, профессор Оксфордского университета, в его книга «Жестокие музеи: Бенинские бронзы, колониальное насилие и культурная реституция». Другими словами, продолжающаяся демонстрация таких объектов усугубляет первоначальный ущерб народа и цивилизации, чья история была украдена, овеществлена и коммерциализирована.
«Для нигерийца бронзовые изделия представляют собой свидетельство цивилизации», — говорит Огбебор. «Они являются свидетельством организованного общества и символизируют изобретательность нашего народа». Для Огбебора бронзовые изделия представляют собой общую культуру и наследие народа Эдо. «Это тот самый пьедестал, который наши предки построили для нас, чтобы мы могли развиваться». Именно этот символизм и свидетельство того, что когда-то было, были украдены у народа Эдо в Бенине.
Но, возможно, ситуация меняется. С ростом доступа в Интернет среди молодых нигерийцев люди начинают осознавать, что именно у них украли. «Они обращаются к нашей ДНК и говорят о том, кто мы есть. Экспонаты побуждают нас заглянуть за пределы, признать прошлое, смириться с настоящим и сформировать будущее, которое определяется нашими желаниями, а не тем, что диктовал нам колониализм», — говорит Огбебор. Для таких людей бронзовые изделия служат опровержением колониальных представлений об африканской неполноценности.
Независимо от того, как бронзовые изделия попали на Запад, многие отмечают, как их присутствие в мировых институтах способствует развитию нигерийской культуры и истории, и не собираются скрывать их после возвращения. «Мы не хотим изымать эти работы и лишать их этого положительного аспекта. Мы просто хотим, чтобы нам вернули право собственности на произведения. Они по-прежнему могут быть выставлены, и мы хотим, чтобы они были выставлены, но на правах аренды. Когда вы закончите, вы сможете вернуть их. У нас должна быть возможность выставить ваших Микеланджело и Пикассо в наших музеях», — говорит Огбебор. «Мы хотим работать со своими произведениями искусства точно так же, как европейские музеи».
Таким образом, в стране, похоже, придерживаются западной модели мирового музея, собирая коллекции со всего мира, но является ли это общепринятой точкой зрения в Нигерии? Дебаты не прекращаются, пока бронза прибывает в страну. У разных сторон разные понятия о том, что они представляют, где они должны находиться и как их следует использовать.
Многие африканские исследователи и академики называют идею созерцания предметов искусства за стеклом «европейской». Бенинская бронза изначально использовались как духовные и религиозные предметы, которые рассказывали истории и закрепляли родословную. Если они будут размещены в музеях, контролируемых правительством, изменит ли европейский стиль их восприятие и предоставление возможности рассматривать, а не взаимодействовать с ними, исторические отношения народа Эдо с бронзой? Будут ли бронзовые изделия храниться исключительно в королевском дворце, будут ли они использоваться по первоначальному назначению или просто храниться за стеклом? На все эти вопросы мало кто может ответить с ясностью и уверенностью.
Есть те, кто считает, что бенинская бронза принадлежит королевской семье Бенина: ведь многие (хотя и не все) были украдены из королевского дворца. Другие считают, что они должны находиться под контролем NCMM (Национальной комиссии по музеям и монументам), ответственной за сохранение, популяризацию и развитие культурного наследия Нигерии.
Губернатор Эдо Годвин Обасеки, который выступал за создание Музея западноафриканского искусства в Эдо, считает, что все возвращенные бронзовые изделия должны быть размещены в федеральных музеях. Это ставит его в прямой конфликт с Эвуаре II, который заявил, что «правильным» и единственно «законным местом назначения» для бронзовых изделий будет «Королевский музей», расположенный на территории его дворца. Обасеки не ответил на запросы о комментариях. Возник конфликт собственности внутри Нигерии: первоначальные владельцы и создатели добиваются возвращения своих артефактов, исторически пропитанных духовностью и используемых в королевских обрядах, против тех, кто считает бронзу предметами прошлого, рассказывающими историю, доступ к которой заслуживает нигерийская общественность.
Эта разница усложняет процесс передачи и приводит к напряженности между участвующими сторонами, говорит Филлипс. «Из горстки бенинских бронзовых изделий, которые были возвращены — например, знаменитый бронзовый петушок из колледжа Иисуса в Кембридже и бронзовая голова XVIII века из Абердина — были переданы оба Бенина президентом Бухари и в настоящее время хранятся во дворце. По сути, NCMM не участвовал в этом процессе».
В декабре 2022 года, когда представители Германии посетили столицу Нигерии, чтобы передать 22 бронзовых изделия из своих коллекции, напряженность вновь возросла. «На этот раз объекты были переданы NCMM немцами», — говорит Филлипс. «Они находятся в распоряжении NCMM на ответственном хранении. Непосредственных признаков того, что они будут выставлены на обозрение, нет». (Хотя правительство Германии передало NCMM право собственности на 1130 бронзовых бенинских изделий, официально было передано только 22).
Информация о том, сколько именно предметов бенинской бронзы имеется в NCMM, не является общедоступной. В NCMM несколько раз обращались за комментариями, но ответа не последовало.
Вопрос о праве собственности еще больше осложнился из-за заявления Бухари в 2023 году о том, что оба Бенина является законным владельцем всех возвращенных бронзовых изделий и отвечает за их сохранность. Бухари не привел иной причины для требования вернуть украденные бронзовые изделия оба, кроме того факта, что он является законным владельцем и хранителем культуры, наследия и традиций бывшего Королевства Бенин.
По словам генерального директора NCMM Аббы Исы Тиджани, заявление президента привело к тому, что Кембриджский университет приостановил свой план по возвращению 116 артефактов. Заявление бывшего президента было встречено оба с восторгом, и многими жителями Эдо и нигерийцами в целом. Они утверждают, что дворец — подходящее место для бронзы и что здесь существует сильная историческая преемственность. Эвуаре II — праправнук Овонрамвена, оба Бенина во времена британской карательной экспедиции, и его дворец находится на том же месте. Нигерия и все ее современные системы и федеральные институты не существовали в 1897 году, но существовали дворец и королевская семья. Те, кто критикует решение Бухари, опасаются, что возвращение бронзовых изделий непосредственно королевской семье будет означать, что представители общественности не будут иметь к ним доступа. Это также может означать, что доходы, полученные от любых туристических посещений с целью увидеть бронзовые изделия, будут направлены прямо в королевский дворец — хотя доступ во дворец крайне сложен, и мало что указывает на то, что дворец откроет свои двери для публики.
Для западных стран, таких как Германия, эти внутренние дебаты не влияют на их решение вернуть награбленное.
«Кто получит возвращенные бронзовые изделия, какие нигерийские учреждения и лица будут задействованы, и на ком лежит ответственность за сохранность и доступность — это вопросы, которые будут решаться в Нигерии», — заявили в министерстве иностранных дел Германии. «Возвращение бронзовых изделий в Нигерию не было связано с какими-либо условиями».
А что насчет простых нигерийцев? Кому, по их мнению, принадлежат бронзовые изделия? Существует общее мнение, что бенинскую бронзу следует вернуть. Куда их следует вернуть, пока неизвестно.
Осазе Амадасун — иллюстратор и графический дизайнер из Лагоса, который представляет и курирует проекты по всей Нигерии и Европе, продвигая Бенин и нигерийскую культуру среди более широкой аудитории. «Я придерживаюсь мнения, что последнее слово в вопросе о том, следует ли вернуть все произведения искусства во дворец, разместить в музеях по всей Нигерии или оставить некоторые в Европе, должно принадлежать королю», — говорит Амадасун. По словам Амадасуна, среди нигерийцев существует сильное мнение, что бенинскую бронзу следует вернуть в Эвуаре II. «Если король хочет, чтобы предметы были размещены во дворце, то так и должно произойти».
Чиди Нваубани — британско-нигерийский дизайнер, художник и технический специалист, а также создатель Looty, проекта, который занимается цифровыми репродукциями похищенных предметов, которые были символически восстановлены в первоначальных местах или превращены в NFT и проданы, при этом 20% вырученных средств идет на гранты для молодых африканских художников. Невзаимозаменяемые токены обычно ассоциируются с произведением цифрового искусства и содержат уникальную информацию и данные. Как и отпечатки пальцев, каждый отдельный NFT уникален.
Этот процесс также знаменует собой новый подход 21-го века к репатриации, хотя и не является его заменой. Там, где украденные предметы физически не возвращаются, Looty Нваубани открывает двери для возможности цифрового возврата, когда право собственности передается посредством развития технологий и доступа к Интернету. Базы данных и онлайн-архивы, такие как Digital Benin, которые собирают данные о тысячах предметов, разграбленных британцами в Бенине, также набирают популярность, сигнализируя о возможности технологического подхода к возвращению украденных произведений.
Нваубани также представляет поколение нигерийцев, возможно, более открытое для той роли, которую музеи играют в сохранении и демонстрации культуры, хотя он и не совсем некритичен. «Мы хотим достичь такого уровня, когда музеи будут использоваться в большей степени для нашего сообщества, а не для объективации культурного наследия других людей», — говорит он. Его подход к роли нигерийских музеев может помочь в решении вопросов собственности, разжигающих вражду между NCMM и королевским дворцом, путем создания более нейтрального общего пространства для экспонатов, доступного для посещения всеми, кто интересуется историей и культурой.
Долгожданное открытие Музея западноафриканского искусства Эдо, расположенного в Бенин-Сити, станет важным шагом вперед.
Спроектирован он был гано-британским архитектором сэром Дэвидом Аджайе, а куратором отдела современного искусства стала лондонская художница и писательница Айндреа Эмелайф. Музей станет домом для экспонатов, созданных в Королевстве Бенин. В беседе с The Art Newspaper Эмелайф подчеркнула, что сотрудничество с западными музеями имеет решающее значение, особенно когда речь идет о реституции. «В стремлении к созданию поистине глобальной экосистемы искусства можно представить себе подлинный и равноправный обмен культурами», — сказала она. «Если произведения искусства, будь то итальянские или нигерийские, являются великими послами культуры, эти работы, а также диалог и история, заложенные в них, должны распространяться по всему миру, включая африканские учреждения».
По мнению Нваубани, размещение возвращенной бенинской бронзы в музеях по всей Нигерии помогло бы стране как в экономическом, так и в социальном плане. «Сказать, что вы видели Бенинскую бронзу, должно означать, что вы побывали в Нигерии — там целая экономика ждет, когда туристы смогут принять в ней участие. Если я скажу вам, что видел пирамиды, первые ваши мысли будут не: „О, так на что же похож Лондон?“» Он считает, что возвращение бронзовых изделий, будь то под бдительным оком оба или под юрисдикцией NCMM или любого другого нигерийского музея, ознаменует следующий шаг в устранении культурного и глобального дисбаланса.
«Если вы не владеете произведением искусства, вы не владеете нарративом», — говорит он. «Со временем бронзовые изделия из Бенина перестали олицетворять те же вещи, что и на родине. Их использовали для празднований и поминовения, они были частью истории. Когда они будут возвращены, мы не хотим, чтобы они просто стали объектами показа, как это происходит на Западе».
Заявление Бухари в 2023 году, намеренно или нет, осложнило отношения между нигерийцами, королевской семьей Бенина, NCMM и западными странами, стремящимися вернуть свое отобранное имущество. В статье BBC, опубликованной во время заявления Бухари, NCMM заявил, что они были «ошеломлены», утверждая, что заявление не было «ни практичным, ни совместимым с существующим нигерийским законодательством» и подрывало усилия по сбору национального сбора. Они были не единственными, кого удивил этот шаг. «Газета также застала врасплох европейские музеи», — объясняет Филлипс. «Им комфортно работать в системе, в которой правительства общаются с правительствами, а музеи общаются с музеями. Они не обязательно имеют дело напрямую с традиционными правителями, особенно когда речь идет о чем-то столь политически чувствительном, как бенинская бронза».
Это вызвало еще большее колебание среди европейских музеев, которые рассматривали возможность возвращения бронзовых изделий в свои коллекции. После заявления Бухари ни одна бронзовая работа не была возвращена в Нигерию, что вызывает вопросы относительно того, что Бухари надеялся получить от ее выдачи. Мог ли он сначала дождаться возвращения бронзовых изделий в Нигерию, а затем приступить к переговорам между NCMM и королевским дворцом Эдо? Или на него просто повлияли королевские притязания?
Кроме того, существует проблема инфраструктуры и внутреннего интереса к бронзе. Если их вернут в Нигерию, их нужно будет куда-то поместить. Распространенный контраргумент против возвращения артефактов вызывает неуверенность в том, есть ли у Нигерии средства или возможности для их хранения и защиты, и предполагает, что их возвращение не занимает первое место в списке приоритетов для среднего нигерийца.
«Нужно понять, что вас не может волновать то, о чем вы не знаете», — говорит Огбебор. «Многие нигерийцы, особенно молодое поколение, выросли, не зная о бронзе». Несмотря на это, Огбебор признает решающую роль Интернета в решении этой проблемы. «Это вывело знания на повсеместный уровень, где их можно легко распространять», — говорит он, рассказывая о том, как технологии изменили взаимодействие нигерийцев со своей историей и стали мощной платформой для образования. «Вам больше не нужно сидеть перед телевизором или покупать газету, чтобы получать информацию».
Однако Огбебор еще и реалист. «Я понимаю, что инфраструктура наследия в Нигерии несколько неадекватна и устарела. Однако в иерархической лестнице музеи будут беспокоить нигерийцев меньше всего. Нам нужно бороться с провалами здравоохранения, безопасности, с безработицей и многими другими проблемами».
Амадасун считает, что Нигерии необходимо посмотреть внутрь себя, чтобы полностью реализовать потенциал бронзовых изделий Бенина. «Необходимо создать новую инфраструктуру, а существующие учреждения, музеи и объекты нуждаются в обновлении — это будет иметь большое значение». Амадасун также твердо верит в преимущества туризма, который последует за возвращением бронзы. «Доходы от туризма помогут облегчить содержание этих учреждений, а участие в программах обмена с другими странами также повысит популярность. Но для того, чтобы это произошло», — отмечает он, — «правительству Нигерии необходимо активизировать усилия и показать, что оно способно разместить эти объекты».
Огбебор разделяет эту точку зрения, но возлагает больше ответственности на нынешних владельцев бронзовых изделий. «Ответственность лежит на учреждениях, правительствах и других структурах, которые были ответственны за разграбление этих предметов или имели эти предметы в своей коллекции». По мнению Огбебора, музеи не могут использовать возврат украденных предметов как возможность очистить свою совесть и смыть с себя чувство вины. «Это должно быть восстановление достоинства, восстановление исторических знаний, восстановление права собственности. При его возвращении должно присутствовать общее чувство ответственности, которое также поможет финансировать развитие инфраструктуры и подготовку рабочей силы».
В августе 2023 года Ханнату Мусава, адвокат и правозащитник, была назначена министром искусства, культуры и креативной экономики в новом кабинете президента Болы Тинубу, состоящем из 45 членов. В том же месяце Мусава опубликовала план из восьми пунктов, направленный на рост креативной экономики страны. В плане, получившем название «Пункт назначения 2030», Мусава изложила детали программы, которая, как она надеялась, поможет нигерийским «искусственным, культурным и творческим отраслям войти в число 20 лучших в мире по вкладу в ВВП, созданию богатства, занятости и сокращению бедности». Она подчеркнула, что частью плана будет обеспечение сохранения и устойчивости культурного наследия Нигерии. Тинубу также назначил Юсуфа Туггара, который в качестве посла в Германии помогал вести переговоры о передаче права собственности на более чем 1000 бенинских бронзовых изделий в 2022 году, министром иностранных дел. Это указывает на то, что новая администрация готовится пойти дальше в вопросе реституции, чем ее предшественники.
«Если бы вы сказали мне в 2017 году, что бенинская бронза будет возвращена в Нигерию из музеев Великобритании, Америки или Германии до того, как мрамор Парфенона вернется в Грецию, я бы сказал, что вы сошли с ума», — признается Филлипс. «Это необычайное время возможностей для Нигерии». Несмотря на вопросы местной политики и развития инфраструктуры, Филлипс настроен оптимистично. «Я по-прежнему надеюсь, что найдется решение, которое устроит всех, которое воздаст должное тем плохим событиям, которые произошли в прошлом, которое поможет людям Эдо воссоединиться со своей культурой. Я надеюсь, что мир в целом продолжит учиться и наслаждаться этой необыкновенной историей».
Очевидно, что как на международном уровне, так и внутри Нигерии существует потребность в возвращении бронзовых экспонатов. Однако центр внимания постепенно переключается на Нигерию. Нигерию просят решить проблемы, разногласия и споры, которые, возможно, никогда бы не существовали, если бы бронзовые изделия не покинули континент таким образом, каким они это сделали. Страну также просят доказать свои возможности — проблема, с которой столкнулись многие другие страны, борющиеся за возвращение исторических артефактов. Факт остается фактом: с момента заявления бывшего президента в 2023 году ни одно бронзовое изделие не было возвращено. Информации о бенинской бронзе, базирующейся в настоящее время в Нигерии, практически нет. NCCM не ответил на многочисленные запросы о точном количестве бронзовых изделий, находящихся на его попечении. По словам источника на месте, два бронзовых артефакта, как сообщается, находятся на хранении оба, а один из них выставлен для ограниченного списка посетителей дворца.
Представляется несправедливым, что Нигерия должна обосновывать, почему она готова стать домом для объектов, которые по праву и закону принадлежат ей. Но шансы на возвращение еще каких-либо бронзовых изделий невелики, пока существуют серьезные политические разногласия между королевской семьей Бенина, NCMM и федеральными учреждениями Нигерии. Нигерия как никогда близка к максимальному использованию возможностей, предоставляемых бенинскими бронзовыми предметами искусства, и к тому, чтобы стать пионером из числа бывших колонизированных государств, участвующих в борьбе за репатриацию. Теперь вопрос заключается в том, посвятит ли она время устранению политических и культурных различий, которые, похоже, мешают бенинской бронзе вернуться домой.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
