Честно говоря я до сей поры не сталкивался с работами Александра Ахиезера, но подписчики меня пристыдили, сказав что это недооцененный гений нашего времени.
Я, наскоро посыпав голову пеплом, побежал читать. Начал с »Критики исторического опыта».
Основные идеи, которые проводит автор:
Цикличность истории. Начальной и конечной точкой каждого цикла русской истории, по Ахиезеру, является национальная историческая катастрофа, вызванная внутренним конфликтом, который подавлялся государственным насилием. Таких катастроф в русской истории философ насчитывал четыре: крах Киевской Руси, Смута начала XVII века, революция 1917 года и события 1991 года.
В целом насчет цикличности спорить не буду. Вопрос вызывает только периодизация и сама идея отсчитывать циклы от катастрофы до катастрофы. Имея в виду, что само понятие катастрофы довольно условно (для одних 1917 год — это катастрофа, а 1991 год триумф, для других — наоборот), так еще и пропущена катастрофа монгольского завоевания.
Я со своей стороны делаю периодизацию по смене социальных порядков: это может быть сопряжено с социальной катастрофой, но может и не быть, предопределенности нет, по факту много отч его зависит.
Противоречие между культурой и социальными отношениями. Ахиезер считал, что важнейшим для общественного развития является не противоречие между производительными силами и производственными отношениями, а противоречие между культурой и социальными отношениями.
В целом одно другому не противоречит. Скорее тут имеет место борьба с самодовлеющим ортодоксальным марксизмом, который и правда душил любую живую мысль, поэтому спишем на полученные автором моральные травмы.
Историческая инерция. Ахиезер рассматривал историческую инерцию как свидетельство привязанности человека и общества к освоенному опыту, постоянное отставание в освоении инноваций и снижение адаптивных возможностей общества.
Инерцию как таковую отрицать глупо. Более того, бородатые классики прямо говорили, что именно из-за этой инерции и возникает противоречие базиса и надстройки, а я со своей стороны предлагаю выделить изучение данного вопроса как наиглавнейшего в социологии. Но в целом ничего тут особо революционного нет — это развитие и некоторое переосмысление марксистского тезиса с учетом опыта событий развала СССР
Взаимодействие двух социокультурных идеалов. В основе концепции Ахиезера — проходящее через всю российскую историю сложное взаимодействие двух социокультурных идеалов — вечевого (народного, соборного, консервативного) и либерального (динамичного, прогрессивного) начал.
Это сильное упрощение. Социокультурных идеалов и традиций в каждую эпоху было сильно больше, просто политическая история страны вынуждала делиться противоборствующие социальные группы на два больших лагеря и выбирать себе максимально полярные концепции, хотя бы на уровне риторики. Так то вечевое начало и демократическое — суть ближайшие родственники и что примечательно, те во власти кто назывался «либералами», на деле ими часто не были, как, впрочем, и «народники». То же самое с «русской» и «немецкой» партиями 18 века — часто в «русской» парти верховодили этнические немцы, а в «немецкой» Рюриковичи. В общем тут скорее перепутаны форма и суть.
Возможность преодоления раскола власти и народа. Ахиезер видел такую возможность в обретении договороспособности, умении решать социальные конфликты через компромисс, а не насилие, в «развитие массовой диалогической культуры».
Здесь я бы поспорил более всего. Т.н. раскол власти и народа — это естественное состояние государства в России, начиная с момента его образования, вызванное спецификой хозяйственных и социальных порядков «земли».
Никто никуда не кололся, власть и народ изначально сосуществовали обособленно, объединяясь только в краних случаях (большая военная опасность). как раз события после 1991 года явственно показали, что те кто «вышел родом из народа» очень быстро перековались в «новые феодалы» и переняли наихудшие практики как времен царского режима, так и СССР
Резюме:
Перед нами честная попытка советского человека переосмыслить марксистский исторический канон и не впасть при этом в мракобесие «булкохруста».
В целом она удалась, в том смысле, что получился не Мединский, не религиозный сталинизм, и не «древние укры», но от стройной социальной теории она, конечно, очень далека, поэтому для дальнейшего использования пригодна ограниченно.
По тексту придираться не буду, автор все-таки философ, а не историк.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
