Человек может долго жить, не понимая, кто он, что ему делать, терзаясь прошлым, пока в один момент...
Я ошиблась, подумав, что лиште сбежали в страхе. Нет, они вернулись, наверное, самые сильные из них. Замахали руками, что-то зашептали. Я хотела налететь на них, раскидать их в разные стороны. Не единая мышца не желает подчиняться мне, осознала я вдруг. Вся сила исчезла резко, разом. Я вновь упала в углубление с мёдом, ударившись о камень всем телом, разбрызгав липкую жижу вокруг. Было так больно, что можно потерять сознание. Меня оно покидало неторопливо. Я вспомнила, как меня прибило к берегу вздувшейся от половодья Неоо. Тогда меня нашла мама, но она ещё не была моей матерью. Больше я могла не сомневаться, точная дата мне стала известна, - я стала их дочерью весной, во второй год моей жизни. Но кем я была до этого?
Я слышала слова на незнакомом языке, звучавшие надо мной... Я чувствовала, как сдёрнули повязки с ран и оставили истекать кровью моё тело. Я чувствовала, как лиште колдуют мёдом, заставляя его вытягивать из меня кровь ещё быстрее. Ещё немного, и глава вынес бы вердикт: смерть наступила от потери крови. Спокойная, всех устраивающая смерть. Почти всех.
Для всех было неожиданностью, что вот-вот оклемавшийся сын главы сможет так резко встать. Он метнулся ко мне, напугав стоящую надо мной бабушку, и отрубил мою родную конечность и всего-то с одной попытки. Что-то взревело, заставив всех зажать уши. Я отказывалась верить, что этот голос принадлежит мне.
- Где мы? - прорычало что-то во мне. Я не могла понять, шевелю ли губами. Но чувствовала, как встаю и выпрямляюсь. Чем глубже уплывал мой разум, тем активнее становилось тело. Спать и не мешать исцеляющим процессам - вот, что мне сейчас нужно.
Я двигалась из темноты на свет, понимая, что всё ещё жива, думая, что не так всё поняла, и если лиште хотели бы меня здесь прикончить - сделали бы это, пока я спала. А я чувствовала себя так хорошо, готовая, словно цветочные бутоны распустить веки... Уже на грани сна и яви я вспомнила о странном голосе, льющемся словно из меня...
Когда я открыла глаза, увидела над собой Ги и невероятно обрадовалась:
- Ты в порядке? Мне показалось, что тут был какой-то монстр...
- Да... он... в общем, провалился обратно в темноту. И надеюсь, больше не возродится.
Я попыталась привстать, но он мне не дал:
- Не пытайся шевелиться, тебе нужно сохранять покой.
Мне казалось, его глаза странно блестели. Наверное, я сейчас в таком виде, что даже у людей бывалых возникает дискомфорт. Но позаботится ли он обо мне? Ведь больше некому. Может, меня возьмут в Инкви? И там условия содержания станут менее суровыми для меня, чем были дома...
Своего тела я будто и не ощущала, но мне было влажно и тепло. Рядом с Ги возникла девушка в синей форме. Он шептал успокаивающие слова и гладил мою щёку. Сначала она читала. Уже знакомые, но всё ещё непонятные слова. Но звук переворачиваемых страниц крохотной книжечки становился всё дальше и дальше. Сознание улетало, Ги расплывался перед глазами. Перед тем, как закрыть их, я обратила внимание, что стены пещеры были вымазаны чем-то красным. Я сделала глубокий вдох. Всё ещё пахло мёдом, густым и приторным. Но пахло и чем-то ещё, солоноватым и тёплым. Когда проснусь, наверняка пойму, чем именно.
Идти приходилось согнувшись, только что не на карачках. Стоп, а когда мы успели переместиться? Хватка на моих руках усилилась. Ну а как иначе. Лиште чувствовали, что мой разум пробуждается. Кажется, больше незачем таиться, больше не перед кем притворяться, больше незачем сдерживаться.
- Очухалась? - донёсся голос отца слева. - Ну и учудила ты, Скастре. Глава только из уважения к нам позволил тебе жить в мире и навещать нас, а ты! С ума сошла совсем, военных в дом притащила, да ещё и о силе рассказала.
- Всё не так... - поворочала я языком.
- Мы свободны от государства, независимы. Наш клан долго этого добивался. Там нас всегда использовали, но тут, но на воле лиште собирают золотой благодатный мёд лишь для самих себя. Многое ты не понимаешь...
- С чего бы мне вообще понимать хоть что-то, учитывая, что вы отобрали у меня кучу воспоминаний? Вы позволили мне жить там, но отобрали моё я. Всё равно, что пустили по обочинам проезжих дорог болтаться больного человека. А теперь снова тащите под земли. Ни к чему демонстрировать своё отношение ко мне, я и так знаю, что ты меня ненавидишь.
- Осторожно! - крикнул он, но я уже полетела вниз, и ни он, ни мама не уберегли мои колени от встречи с камнями.
Отец вздохнул и осторожно приподнял меня, помогая усесться. Потом занялся ранами и ранками: обмыл их чем-то прохладным, принесённым мамой. Было больно, но не так, как внутри. Огромное ужасное чувство заполняло меня. Можно представить, какой силы оно было в сравнении со всем, что мне довелось испытать ранее.
- Я не могу, - всхлипнула мама. - Пусть она убегает и больше не возвращается!
Отец молчал, печально глядя вниз.
Всё-таки они вывели меня из пещеры. Лес показался мне светлыми и благоухающими чертогами, способными вместить мою боль, а может, даже забрать.
- Почему вы вышли? - окликнул нас глава. - Нужно вернуть её в своё опустевшее логово. Избавить от такой напасти нас всех, на это раз наверняка.
- Избавить... - усмехнулась я. - Такое наказание мне положено за мой проступок...
К пещере подтягивался народ, у всех были вместительные холщовые сумы, наполненные чем-то тяжёлым.
Я смотрела на всю эту ситуацию и не могла понять, как до неё вообще дошло, как моя привычная жизнь перевернулась вдруг с ног на голову и оказалась близка к завершению. Как же всё нелепо вышло. Ситуация просто смешна... Смешно, да не до смеха, - пару раз не пожить.
Неожиданно рядом с главой встала моя бабушка, и он начал командовать:
- Спроо, проверь. Гже, расплатись за всё, что клан ради тебя сделал.
Отец вцепился мне в предплечье. Мать не мешала ему тащить меня назад к пещере, видимо, перед глазами народа потеряв всю решимость. Я упиралась и пыталась вырваться, но не решалась ударить отца.
Со стороны домов послышался топот копыт, и из-за деревьев возник Ги, спрыгнул с коня, двинулся к пещере, с каждым шагом становясь решительнее.
- Мессир Оедл, что вы собираетесь сделать с этой девушкой?
Отец с интересом взглянул на мессира Оедла (тот-то хорошо знал, что нужно со мной делать, но что он ответит чужаку?) Но глава лишь отмахнулся. Он и правда намерен заставить отца убить меня за нелепую провинность?
Может, он ждёт, что я склонюсь перед ним, буду умолять о пощаде...
Как по команде народ начал читать лиштскую молитву Матери Тетти и приближаться к пещере, беря нас в кольцо. Отец вцепился в меня намертво, мама отошла от нас, демонстративно глядя в другую сторону.
Я всё ещё отказывалась верить в происходящее, смотрела в глаза приближающимся лиште, пытаясь отыскать в них какие-то объяснения. Я смотрела на всех глазами, полными непонимания, ждала, что хоть кто-то что-нибудь скажет, дабы заранее узнать, на что окажется похожей моя неожиданная казнь. Но силы меня покидали. Ещё бы, бессонная ночь и столько событий. Мне очень хотелось уснуть, чтобы уйти отсюда, ведь сейчас это единственный способ.
Становилось темнее и прохладнее. Ги больше не мелькал поблизости, не пытался до кого-то докричаться. Меня уложили в гладко выбитое углубление в камне. Надо мной закружил отец, продолжая бормотать молитву. Мне казалось, что я усну быстрее, чем он пролопочет самую короткую молитву, но я так и оставалась в пограничье.
Неужели я правда заслужила всё это? Неужели я правда кажусь всем такой проблемной? И главе... Таким, как он, ничего не кажется. Или, по крайней мере, он не будет ждать, когда я что-нибудь вытворю в следующий раз.
- Глава Оедл! - выкрикнула я, если всё ещё могла кричать. - Почему бы вам просто не выгнать меня, снова стерев память? Нам обоим интересен такой вариант. И не надо никого убивать.
Я не понимала, слушают ли меня вообще, но не хотела молчать:
- Я знаю, что совершила ошибку, ведь из-за меня прислали мессиру Оедлу королевский документ о сотрудничестве. Но я верю, что Видз не причинит лиште вреда.
Я чувствовала, что очень хочу жить, но у меня нет сил бороться. Интересно, Ги и остальные Инкви хотят спасти меня, в отличие от лиште с их мешками? Они замелькали передо мной, наполняя углубление чем-то густым и приторным. Моё тело дёрнулось, словно запуская воспоминание из детства, где отец ругал меня за испорченную шубу:
- Ты не сможешь возместить убытки, хотя этот мех и недорого стоил. От тебя одни проблемы.
Я распахнула глаза, поймав взгляд одного из троицы сыновей главы, и его же руку держала моё дёргающееся тело за плечо. Я не помнила случай из воспоминания, но не могла не злиться на отца за всё, что он сделал. Я дёрнулась вверх, надеясь, что это мне позволит одним беглым взглядом найти его среди прочих лиц. Мой рывок оказался сильнее, чем я могла представить, сильнее, чем в принципе мог быть даже в моём самом лучшем состоянии. Сын главы с грохотом врезался в стену пещеры, остальные шустро, напуганными крысами бросились прочь. Я чувствовала себя невероятно сильной, а платье из грубой небелёной холстины, без моего ведома сменившее лёгкое бело-розовое, было насквозь пропитано мёдом.
До Устьеничеа мы поехали на машинах, решив, что раз уж на нас троих в электричке пялились, то на целую компанию будут смотреть и подавно. Как назло, идя до машины, я споткнулась и слегка подвернула ногу. Я ковыляла дальше, думая, что это очень плохой знак, очень плохой.
За окнами мелькали луга со знакомыми мне с детства цветами. Каким было моё детство на самом деле?
- Надо было тете нашу форму надеть, а то это твоё платьишко выглядит несерьёзно, - снова взялся за своё хам. - Я бы распорол его на длинные ленты и приберёг для перевязки ран.
- Может, хоть теперь ты заткнёшься? - не выдержала я.
- Правда, не начинай, - попросил Ги.
Водитель, сопровождавший этот балаган, никак не реагировал.
Всего нас было десять человек. Четверо в одной машине, шестеро в другой. Не знаю, много это или мало, но звучит внушительно. И эти слова про перевязку ран мой разум не проигнорировал. Что бы помогло мне успокоиться? Я имею право знать о себе правду - это придаёт мне уверенности. Но то, что со мной Инкви, заставляет чувствовать себя виноватой и растаптывает мою уверенность. Но разве наложенные на меня Видзом обязательства не должны оправдывать мой поступок? Я думаю о благе большинства. Наверное. С моим характером ни о какой уверенности не может идти и речи! Страшно. Очень страшно.
Не хочется думать о плохом, но по-другому не выходит. Если же мой клан окажется опасным, я вывезу в безопасные места маму, думаю, Инкви нас не тронут.
- Я начал забывать, что ты трусиха, - подмигнул мне хам на удивление доброжелательно. - Ты на меня не серчай, многие Инкви обитают в основном в такой среде, что грубеют и перестают следить за языком. Мы вошли во вкус к солдатской жизни и ведём себя соответственно.
- Говори за себя, - фыркнул Ги, и оба засмеялись. Даже водитель, прежде не выказывающий эмоций, широко улыбнулся.
Но не успела я начать расслабляться, как мы приехали домой. Машины остановились у начала улицы. Дальше предстояло идти пешком.
Что сказать, у нас не привыкли к чужакам, поэтому народ окраины сразу насторожился. Люди выходили из домов, бросали дела на улице. Постепенно формировалась толпа, перед которой наконец появился глава.
Будет сложно. С чего бы им вообще захотелось нам в чём-то помогать? Нам... то есть, им.
Наша компания не двигалась, только Ги шагнул вперёд.
- Мне понадобится твоя помощь, - обернулся он на меня.
Я нервно сглотнула. Стоило догадаться, что он об этом попросит. Тяжело вздохнув, я поравнялась с ним, и мы вместе зашагали навстречу толпе.
- Здравствуйте, - произнёс Ги.
- Здравствуйте, - почти прошептала я, сгорая под взглядом главы.
- Кого ты привела? - без приветствий начал глава. А я действительно не знала, что ответить, учитывая всю сумбурность ситуации. Поэтому Ри представился сам, рассказал, чем занимаются Инкви и закончил свой краткий монолог призывом объединёнными силами закончить эту незримую войну.
Выслушав его, глава первым делом сказал позвать семью Точи в его дом, и нам велел отправляться тоже.
Неподалёку ржал конь. Толпа перешёптывалась. Кто-то возвращался в дом, на всякий случай прятать всё самое ценное.
Я вся скукожилась от напряжения. У меня было столько вопросов к родителям, но не при главе же их задавать.
- Давненько я не был лидером миссии, - прошептал мне Ги, видимо, чувствующий себя в своей тарелке. - Отдавал я последние инструкции кому-то, наверное, как раз при походе Видза. Хотя он, по факту, ещё продолжается.
- Рады мы, что в гнездо вернулась наша птичка, - лепетал отец. - Но вот гостям её мы не рады, - тут же добавил он, меняя тон.
Перед отцом я чувствовала себя слабой даже рядом с плечистым шпалой, обещающей не дать меня в обиду. Мама сидела поодаль, даже не поднимая глаз, впрочем, как и бабушка, которую вообще неизвестно зачем сюда притащили.
От волнения мне даже стало дурно, мой круг восприятия сузился до маленькой области, попадающей в фокус взгляда, а всё остальное начинало расплываться.
- Скажу сразу, я не хочу, чтобы мой клан под влиянием данных обстоятельств оказался втянут в государственные интриги. Мы живём тихо и мирно, почти незаметно, и хотим этого и впредь.
- Я вас понял. Значит, вы утверждаете, что нынешнего правителя у себя не скрываете?
- Абсолютно точно.
- Позволите нам тут осмотреться?
- Если только это убедит вас.
- Благодарю! - вскочил Ги, не желающий больше задерживать людей. - Тогда мы пойдём.
- Вы идите, а со Скастре нам предстоит долгий разговор.
Я думала, что моё внутреннее состояние достигло предела, но ошибалась. Всегда есть следующая ступень, просто порой её очень трудно представить. Не дожидаясь ухода Ги, все четверо загалдели. Это была настоящая атака, и хоть нападали лишь спереди по двое, то глава с отцом, то мама с бабушкой, по моему внутреннему состоянию было понятно, что целой и невредимой мне отсюда не уйти. А как иначе... Лиште видели меня лучше, чем другие люди, они видели внутрь меня, не знаю, как глубоко, но я это чувствовала. А я так не могла, и мне оставалось лишь гадать, какие мысль начали таиться по углам и дальним закоулкам их умов.
Я посмотрела на Ги обречённо, не ища спасения, понимая, что у него есть множество более серьёзных дел, и он сейчас уйдёт и продолжит исполнять свой долг, совершать дальние ночные рейды в поисках следов опасных людей или что он ещё обычно делает. Что же касается меня... Разговорами всё не обойдётся. Они снова залезут в мой разум, как это уже делали раньше. Но где это было? Я пыталась дотянуться до образа из воспоминания, но он постоянно ускользал, дразня мой разум.
Где же это было? Где? Я закрыла глаза, позволяя разуму делать всё, что угодно, но он не торопился помогать. И я подумала о мёде, обволакивающем меня полностью, заполняющем ноздри и уши. Кажется, меня сейчас стошнит, но что-то получается. Я до чего-то дотягиваюсь. Ну конечно! Пещеры, где же ещё! Привычки лиште неизменны.
Голова гудела неимоверно, шестерёнки сознания актвино закрутились, но я не понимала ничего. Какие пещеры, где именно они находились... Было лишь ощущение, что там таится нечто важное, и что туда ещё надо пробиться. И мои родители смогли.
Добрались до пункта назначения мы только под утро. Если тут и правда обитает этот Видз, то весьма он скромный парень. На станции к нашей процессии добавился ещё один мужчина в синем. До этого момента я осознавала своё положение лишь частично, теперь же вот-вот готова была потерять сознание от страха. Хотелось положить руку на грудь и ощущать, как сердце рвётся наружу. А в остальном всё было замечательно: милые аккуратные строения, ясное утреннее небо, воздух, ещё не лишённый свежести, и много статных мужчин повсюду. Когда я пройду мимо, кого увидят они: дрожащую трусиху или нечто иное? А ведь если я была бы обычной с самого начала, вся эта заваруха со мной бы не случилась. По какой причине Ги вообще что-то во мне заметил? Но время на размышления закончилось. Мандраж усилился, стоило нам остановиться у двери, за которой меня ждал он. Больше никто не двигался. Но при этом никто ничего не говорил, поэтому я вопрошающе глазела на каждого. Наконец, двери открылись, чья-то рука подтолкнула меня в спину, и я быстро перешагнула порог. Я оказалась в большом кабинете и застыла в ожидании момента встречи с чем-то поистине важным. Тот наступил очень быстро. Из тёмной ниши выкатил мужчина на инвалидной коляске и указал мне на одно из кожаных кресел. Он начал что-то говорить, но чтобы понять хотя бы слово, мне пришлось податься в его сторону и утихомирить стучащую в висках кровь. Его ожидающий вид, свидетельствующий о прослушанном мной вопросе, вогнал меня в краску. Мгновенно ушёл страх, сменившись неловкостью. Однако нотки тревоги продолжали плясать где-то в глубине. Я отводила взгляд в сторону, стесняясь смотреть на собеседника, с которым даже беседы ещё не вышло.
Я насчитала в его кабинете восемь кресел. А также заметила, что в книжном шкафу продублированы все книги, причём в тех же изданиях.
- Как тебя тут встретили? - не знаю, повторил он вопрос или задал уже другой.
- Вы бы знали, как меня встретили те двое...
- Конечно, я знаю и прошу за них прощения.
Нечто в его глосе заставило меня поёжиться.
Эмблема Инкви - пояс с голубыми огоньками - красовалась у него на груди.
- Вас ввели в курс дела, вам известна наша ситуация. Нам нужно найти моего дядю во что бы то ни стало. Он не очень умён, и если бы не сила, его смог бы выследить самый зелёный солдат Инкви. Но наши познания о кланах слишком незначительны, поэтому помощь каждого невероятно ценна. Я понимаю, что для вас всё это неожиданно и тяжело, но речь идёт о жизнях людей. Я понимаю, что вы мало о нас знаете и боитесь рассказывать о своём доме, но кто-то из вашего клана может встать с нами плечом к плечу или поделиться важной информацией.
Под этим умоляющим взглядом я растаяла.
- Хорошо, я помогу.
Он заключил мою ладонь в свои.
- Спасибо! Спасибо! Люди всегда должны выбирать жизнь других людей всей науке амьзы вопреки.
- Амьзы?
- Оставайся в Инкви, и мы всё тебе расскажем, а пока давай займёмся делом.
- Наше поселение называется Устьеничеа, хоть и находится чуть дальше от одноимённых станции и деревни. Мы называем себя лиште. Там все активно занимаются добычей мёда и изготовлением из него всякой всячины. Но я, в общем-то, покинула дом, и мне кажется, что большинство моих воспоминаний заблокировали.
Склонившийся над картой Ги внезапно обернулся и посмотрел на меня печальными глазами. Все же остальные казались безучастными к моим переживаниям, даже Видз. Нечему удивляться. Они, наверное, за свою жизнь столько всего повидали, так что грустная живая девушка привлекает внимания меньше какой-нибудь разрубленной на части.
- Надо отдать должное способностям ала, - шепнул мне на ухо хам, не стесняясь девяти присутствующих в кабинете военных, включая Видза.
- Выдвигаемся сегодня же, Скастре, - сказал Ги, глядя на меня. Я же уставилась на него с выпученными глазами. - Я подсмотрел твоё имя в пропуске, что был у тебя в рюкзаке.
Я даже смутилась. Его плечи казались теперь шире и надёжнее, чем раньше. И вообще, казалось, что он единственный видит во мне человека, а не источник информации. Я впервые за всё это приключение расплакалась. Ги отвёл меня в другую комнату, где я уже не сдерживалась. Поток эмоций захватил меня полностью. Я рыдала, тряслась, выла, будто сейчас умру, будто этот поток разорвёт меня изнутри. Волна за волной, меня окутывали то обида, то самобичевание и чувство вины, то ощущение беспомощности и ничтожности. Было страшно возвращаться домой под таким предлогом и допускать мысль, что это место совершенно не то, чем всегда мне казалось. И почему-то в голове возникал голос отца, грубый и предостерегающий:
- Однако, если сунетесь к нам, пожалеете!
Также я представляла, как он бьёт меня, ругая за приведение чужаков. Откуда столько страха перед ним? Что ещё меня заставили забыть?
Сильные руки прижали меня к громадной груди. Я немного расслабилась, уткнувшись в синий воротник.
- Ты сильнее, чем думаешь. Только осознай это: маленькая девочка с её тоненькими ручками и ножками одна покинула дом и почти ничего о себе не зная, устроила свою жизнь в другом городе. Она учится, работает, а теперь ещё и помогает своей стране, рискуя быть отвергнутой своей семьёй.
- Закладывание вам нашего поселения мне ни один лиште не простит, - сквозь всхлипы пробурчала я.
- Рано или поздно кто-то из них всё равно бы себя обнаружил. В нынешних обстоятельствах хорошо, что это случилось рано. Сейчас я хочу, чтобы ты запомнила одну вещь, - он отстранил меня и заглянул в мои опухшие глаза. - Я не дам тебя в обиду.
От этих слов внутри разлилось тепло. Не в силах смотреть ему в глаза, я вновь уткнулась в его грудь и прорыдала ещё какое-то время до рези в висках. Когда я успокоилась, он оставил меня одну, и я высунулась из окна, втягивая воздух во все лёгкие. Даже после всех этих объятий и слов я не была готова слепо поверить ему, но допускать, что всё это было искренне, оказалось очень приятно.
Я сразу же нашла глазами рукоять ножа, прикреплённого к поясу моего собеседника, но всё же оруженосец предложил другу остыть.
Тот, фыркнув, занял прежнее расположение во тьме, но ощущение опасности сталось висеть в воздухе. Я напряглась настолько, что, казалось, слышала три разных сердцебиения. Интересно, существуют ли люди, спокойно реагирующие на подобные ситуации, переворачивающие их мир с ног на голову?
- Во время похода Видза погибли пятеро моих товарищей, - в его голосе появлялась злость. - Это всё очень серьёзно, а из твоих уст ещё никакая информация не прозвучала! Может, мне послушать его и начать тебе угрожать? - произнёс он, без затей подставив нож к моему горлу. Лезвие коснулось кожи, охладив уставшее от жары тело. - Расслабься, я не такой.
- Зато я такой, - хам снова вынырнул из тьмы, направляя две алебарды остриями в меня.
Представив сообразить, что мне делать, я забегала глазами по гаражу. Хам же презрительным тоном произнёс:
- Я и пытками не побрезгую.
Симпатяга жестом указал мне сохранять спокойствие, а хам, повинуясь новому жесту, начал опускать алебарды.
- Что бы ни происходило, мы не должны вредить мирным, помнишь?
- Но отпустить её мы всё равно не можем, - убирая алебарды, хам зыркнул на меня. - Не пойдёт по своей воле, так дотащим.
Я поднялась на дрожащих ногах, опираясь на стол. Раз уж сопротивление бесполезно, я хочу узнать больше об этом мире, своей семье и себе. Отец всегда говорил, что я покинула дом якобы из глупого упрямства, но вдруг, кроме ощущения одиночества были ещё причины, которые я в детстве не могла осознать?
Возможно, мой клан из мирных, но я не могу ничего утверждать, однако и доверять Инкви пока рано. Что поделать, придётся как-то во всём разобраться.
Я взяла кружку, понюхала отвар, но в рот отправлять не спешила. Вот бы где-нибудь всё обдумать. Но как выпросить это время?
- Отправляемся на базу. Пусть Видз сам решает, как с ней поступить, - заключил хам.
- Помоги нам во имя избежания страшных войн.
Пока мы ехали снова в душной электричке, я напряжённо думала, пытаясь отыскать в своих воспоминаниях что-то подозрительное, но за завесой спокойной сельской жизни не видела ничего. Тем временем, всем пассажирам было очень интересно, почему обычная девушка едет в сопровождении двух военных.
- Надо было ехать на машине, Ги! - шепнул симпатяге хам. - Все так пялятся! Словно кто-то подсунул нам диковинного зверя, а мы и в ус не дуем.
- Или словно здесь вот-вот начнётся что-то кровавое, - прошептала я, подавшись вперёд.
- Оставим выяснение отношений на потом! - раздражённо прошептал Ги.
- Слушайте, - посетило меня осознание. - О моём участии в этом никто ведь не узнает? Иначе, что в университете начнётся!
- Это тебя серьёзно волнует? - возмутился хам. - Где вообще твой мозг?
- Дружище, для неё беспокойство об этом вполне нормально. Думал, за мою шестиминутную лекцию о том, что происходит в стране, она резко должна стать самоотверженным солдатом?
Мимо нас пробежал какой-то бродячий пёс. А может и не бродячий, просто выглядел он как-то не очень. Каких только интересностей в электричках не встретишь. Я глубоко вдохнула, откидываясь на спинку и прикрывая глаза. Совсем ненадолго, чтобы не успеть увидеть очередную жуткую медовую картину. Хотя, вдруг она окажется важной?
Все вдруг исчезли. Лишь женский голос шептал в темноте что-то мной неосознаваемое.
"Ты правда думаешь, что старуха сумела запечатать её способности?"
"Конечно, она лучшая в этом."
"Тогда пусть проваливает, как очнётся, видеть её не могу. Раз уж решила бросить нас, пусть остаётся без силы, пусть не знает, как её собратья гибли за возможность нашего существования."
"Нельзя её сразу выгонять, ритуал сильно ослабляет. Нужно дождаться конца лечения."
Я открыла глаза, поражённая, во-первых тем, что не увидела мёд, а во-вторых тем, что узнала в этом диалоге голоса родителей, но не могла понять, когда такое услышала.
- Знаешь, мы раньше не сталкивались с людьми, не знающими о своих силах, - улыбнувшись, прошептал Ги.
- Неудивительно, таких дураков - единицы.
Но я проигнорировала очередную колкость. Мозг судорожно анализировал новую информацию, а я всё ещё не была готова в неё поверить. Силы, способности, войны - это настоящий мир?
Очень интересно, как это работает. Я посмотрела на раскрытые ладони, вспоминая движущийся мёд у гаражей. Я могу воздействовать на мёд? Но как? Как именно? В чём кроется наша связь? Неужели в моём клане все так могут?
Воздействуют на мёд, но прямую магию не применяют...
Пострадавшее от переизбытка информации сознание больше не хотело думать. Голова тяжелела с каждой новой попыткой что-нибудь понять. Надо умыться.
- Я в туалет. Он в нашем вагоне.
Получив одобрительный кивок Ги, я отправилась в тамбур, покачиваясь в такт вагону. Пришлось встать в небольшую очередь.
- А не ты ли подрабатываешь в библиотеке? - подошёл ко мне парень из очереди. Захотелось сделать вид, что не услышала, но выглядело бы это по-хамски. Конечно, я ответили утвердительно. - Как обстоят дела в библиотеке? Вам не нужен помощник? Я вообще для друга спросил, он интересуется.
Борясь с раздражением и чувством неловкости из-за того, что проигнорировала все его вопросы, я шмыгнула в освободившуюся комнатушку и закрыла дверь. Протёрла лицо и руки холодной водой, сделала глубокий вдох и засмотрелась на выключатель. Щёлк, и света нет. Пошуршала в темноте одеждой, усаживаясь на холодный металлический ободок. Вся эта непонятная ситуация осталась за дверью, а тут было спокойно, хоть и пахло не очень.
- Можно побыстрее? - спросил кто-то, стуча в дверь. Чёрт, как не хочется наружу. Но вечно тут сидеть не получится. Лишь с седьмой попытки я нашла выключатель, настолько сильно я сопротивлялась выходу отсюда, и мир снова начал существовать.
Благо, приставучий парень исчез, и я спокойно вернулась к своим спутникам.
- ... прежде, чем освежевать её и сварить, - договорил хам к моему приходу, за что получил порцию испуганных взглядов от меня. - О тебе говорим, - заявил он, глядя мне в глаза.
- Если бы хотели, прикончили бы меня ещё в гараже. Тем не менее, я всё ещё жива, и вам явно нужна моя помощь, так что, может, перестанешь себя вести как мудак?
В его глазах блеснуло нечто зловещее, он рывком подался вперёд и схватил меня за предплечье:
- Посмотри на людей вокруг. Возможно, они живут свои последние месяцы или даже недели. Война идёт, хоть и кажется, что это всё далеко. Поэтому нам нужно, чтобы ты сказала всё, что знаешь о своём клане. Ты можешь кого-то спасти уже сегодня. В твоих руках жизни людей, и меня бесит, что ты этого не понимаешь.
Как исцелиться от прошлого, если оно вросло в тебя и ты врос в него, и, может, ты сам весь целиком это прошлое и есть, и не убежать от самого себя в итоге и не скрыться?..
От станции я почти бежала. Ноги знали маршрут наизусть, так что сосредоточенность не требовалась. Но когда я завернула за гаражи, пришлось вернуться в реальность.
Двое мужчин в синем настигли меня, перед глазами сверкнуло лезвие. Первым делом накрыло разочарование в осанистом и симпатичном, потом пришёл страх.
- Так вы убийцы? - произнесла я.
- Если к ножу прилагается хорошая рука, орудием убийства он не станет, - с высокомерием заключил хам.
- Скажешь, кто ты такая?
- Что вы имеете в виду?
- Нашу страну наполняют различные анклавы. Из какого ты?
- Я...
- Чай из каких-нибудь требующих кровавую плату за принятие в их ряды.
- Во исполнение буллы Иное! - с воодушевлением прошептали оба. После чего нож был занесён и готов к атаке.
Ниоткуда не доносилось ни звука шагов, ни голосов. Никто бы мне не помог. Ощущение приближающейся смерти - невероятное чувство, способное открыть в нас то, о чём мы даже не подозревали.
С зажмуренными глазами и бешено бьющимся сердцем, я сделала три судорожных вдоха и выдоха, после чего поняла, что не чувствую никакой боли, да и удара не было.
Украдкой я приоткрыла один глаз, боясь увидеть что-нибудь ужасное. Но увидела лишь свет, спрятанных в поясе и ячейках карманов голубых огоньков.
- Очень жаль, что без угроз жизни дело не обошлось.
Он отошёл от меня и стряхнул что-то с ножа, и в этот момент я увидела, как мёд, что я везла с собой, из разрозненных шлепков сползается в единую субстанцию. У них на лицах не было ни капли удивления, поэтому я решила, что мне мерещится. Это всё солнечный удар, стресс и общий упадок сил.
- Полезная штука эти источники силы. Недаром их владельцы таскаются с ними всюду.
Фокус внимания сконцентрировался на медленно затухающих на поясе симпатяги голубых огоньках. Не осталось ни капли сил и с последним морганием я потеряла сознание.
Больше в сознании не было ничего, я просто тихо и спокойно плыла по светлой и тёплой реке. Звучал лишь сам поток, тихий, больше ощущаемый, нежели слышимый. Потом я неосознанно дёрнула рукой. Река оказалась неестественно густой и вязкой. Я с ужасом поняла, что плыву вовсе не в воде. Меня захлестнула паника, я начала барахтаться, но лишь погрузилась в жижу по шею.
Игнорируемый до этого приторный запах ударил в нос. Голова закружилась и я начала тонуть. В этом проклятом меду.
Я вскочила и начала жадно вдыхать воздух, будто действительно только что тонула. С плеч упал верх синего плаща. Неистово хотелось спать и не думать, где я, что всё это было, но вновь закрывать глаза было страшно. Помещение выглядело как самый обычный гараж, что немного успокоило, - значит, мы всё там же, около станции.
- Выпей это, - я вздрогнула от неожиданности, совершенно не заметив, как симпатяга оказался рядом, протягивая кружку. - Это укрепляющий чай, - он сделал глоток и снова протянул мне. - Лечение не займёт много времени. Хоть ты и пережила сильный стресс, твой организм сильнее, чем у обычных людей, и быстро оклемается. А вот дело затянется.
За последние минуты я пережила больше событий, чем за всю свою жизнь, но всё ещё не могла понять, реально ли всё это. Причём не то, что бы я совсем не пыталась, просто совершенно не было сил.
Симпатяга приоткрыл дверь, впуская в гараж солнечный свет, немного ветра и пару пожелтевших листьев, навевающих нотки осенней хандры, которая обязательно накроет меня через 1,5 месяца, если я всё ещё буду жива к тому времени...
- Ошибка исключена, мы всё видели своими глазами, - он поставил кружку и уселся рядом. Он снова стал тем симпатягой из электрички, аура опасности исчезла. - Предупреждаю заранее, если попытаешься бежать, будь готова ко всему, но вреда я тебе не желаю.
- Никогда я ещё не была в таком замешательстве... сначала нападешь с ножом, а потом прикидываешься добряком... Но не эту ситуацию я должна сейчас обдумывать. Что весьма сильно выбивает у меня почву из-под ног, так это живой мёд! Грань реального размывается, я схожу с ума?
Мне кажется, он молчал минуты четыре. У меня начали закрадываться сомнения и в его реальности тоже. Нереальным казалось вообще всё, оставалось лишь понять, с какого момента. Может быть, я всё-таки засмотрелась на вид из окна электрички и вырубилась там, в кой-то веки видя во сне не только мёд?
- Ты слышала легенду о человеке, испробовавшем множество практик, изменивших его природу и сделавших из него нечто уже нечеловеческое?
Я выгнула бровь.
- Я всего лишь задал вопрос.
По праве говоря, я эту легенду не слышала, а читала, как и множество других. Вот где мне действительно хорошо, так это в библиотеке. Обычно пребывая в состоянии отсутствия, я подхожу к библиотеке и лишь в её дверях вполне заменяюсь как будто совершенно другой очень живой личностью.
- Если эта партия еле уловимых улыбок является утвердительным ответом, я продолжу. Количество людей, использовавших практики, было гораздо большим. И проблемы от их появления не заставили себя ждать. Возомнив себя высшими существами, они начали, скажем помягче, куролесить и бедокурить. Хотя некоторые и пустили свои силы в правильное русло. Но вскоре была создана Инкви, выслеживающая и отлавливающая бесчинствующих выродков. Поддерживающим порядок же было позволено жить в своих анклавах и никого не трогать, - он разочарованно махнул рукой. - И вот, спустя несколько веков мирной жизни, Инкви пришлось возобновить своё дело, но уже под прикрытием, ведь существование людей со способностями для большинства осталось лишь легендой.
Я неосознанно дёрнула плечами.
- Тем не менее, оказалось, что наш нынешний, всё ещё официальный, правитель силами тоже не брезгует. И поход, который организовал его племянник-бастард, Видз, был нацелен на поимку бежавшего правителя. Я всё это рассказываю, надеясь на твою помощь.
Он выпил весь отвар залпом и, вновь наполняя принесённую кружку, заключил:
- Мне нужно знать, из какого ты анклава, и где он находится. За помощь тебе будет выделена сумма, хоть и небольшая. У Видза не так много власти пока что.
И он вопросительно уставился на меня.
- Да чего ты, как кот вкруг запертой клетки с мышкой! - рявкнул вышедший из темноты хам, напугав меня до чёртиков. - Она явно плохо управляется с силой, так что можно не церемониться и пригрозить.
Мёд медленно покачивался в банке, переливаясь то в одну сторону, то в другую, не успевая за движениями вагона электрички. Надёжно запечатанный в стеклянную банку, он будто принимал очень ленивые попытки выбраться. Держа банку на коленях, я плотно сжимала её пальцами, периодически переставая их чувствовать. Я рассматривала людей вокруг, коих было немного.
Ближе всех сидели мама с маленьким сыном, которому было явно некомфортно от её давления.
- Помимо упомянутых составных частей поезда, какие ещё ты можешь назвать? - с улыбкой, не смягчающей её настойчивости, спросила она ещё раз.
Она определённо старается. Быть хорошей матерью. Развивать сына, но не перегибать палку. Так сложно удержаться на этой грани. Когда нужно настоять, а когда отпустить ситуацию. Но как бы ты ни старался, судить всё равно будут. И осудить обязательно найдётся за что.
Пальцы снова слишком сильно вжались в банку. Зачем я её снова взяла? Я ведь ненавижу мёд. Так ненавижу, что при употреблении всего одной ложки мне отшибает аппетит на несколько часов.
Бело-розовое платье постоянно липло к спине и ногам. Духота стояла неимоверная. Даже открытые форточки не помогали, потому что в них залетали тёплые потоки воздуха. Эта духота и размеренные покачивания так и норовили меня сморить, но стоит мне закрыть глаза и перестать чувствовать банку в своих руках, как пот на спине начинает казаться мне мёдом, обволакивающим меня постепенно, лениво. Становится неприятно и страшно, то я открывая глаза и стараюсь их больше не закрывать, несмотря на усталость.
А ведь раньше я очень любила мёд. Пчёлы казались мне самыми прекрасными живыми созданиями, а цветы - не просто красивыми пустышками, а источниками чего-то важного. Мёд был чем-то особенным. Пчёлы получают его из ароматного нектара уже очень-очень давно. Это не просто продукт, а настоящее сокровище.
Но я выросла, и от былого волшебства не осталось и следа. В моих руках не сокровище, а густая янтарная приторно-сладкая жижа. Со временем мёд вообще стал ассоциироваться у меня со всем плохим. Когда я устаю, в голове часто возникают образы, вызывающие тревогу. Например, мёд, который имеет очень густую консистенцию, медленно заполняет пространство вокруг, капля за каплей. Аш передёрнуло от одной мысли.
Чуть дальше сидели двое мужчин в тёмно-синем камуфляже. Оба они выглядели так, словно увидели нечто за чертой обыденного, и больше их жизнь не будет прежней. Они молчали, глядя на мелькающие за окном пейзажи.
Вот и весь наш вагон на пять человек. Не часто такое бывает.
Мать отступила. Зашелестели обложки журналов. Семейство решило продолжить путь в тишине, читая каждый своё.
Пять человек на весь вагон... как же это уютно!
Через большие окна в чёрных рамах лился горячий солнечный свет. Мужчины перекинулись парой тихих фраз, среди которых точно прозвучало слово "Инкви". Об этой военной организации что-то говорили в новостях, но не помню, что именно. Хотя из-за названия складывается впечатление, что это очень древняя организация, сродни тайному обществу. Вообще не воспринимаю новости. Там постоянно говорят о чём-то далёком и важном. Но семью Точи интересует только мёд. Кажется, что они простые, как карандаши. Только мёд. Другому в ней места нет.
Такая уж сложилась ситуация. Наверное, прое было бы смириться, стать такой же, как родители. Точнее, проще было бы остаться там, а до родителей мне далеко. Они люди непоследние в медовых делах, но туда ещё надо пробиться! А может, я и ушла из-за того, что они непоследние, вечно занятые...
"Лиште не могут ставить семью выше своего дела. Если ребёнок - настоящий лиште, он это поймёт, когда вырастет." Это сказал мне отец однажды. Неудивительно, что сейчас он меня практически игнорирует. Я не поняла, а значит, я не лиште. Удивительно, что он позволяет маме давать мне банку сокровища каждый раз, когда я приезжаю. Его поведение в принципе очень напоминает поведение обиженного ребёнка, который всё ещё ждёт, что перед ним извинятся, что признаю его правоту и сделают, как он хочет.
Родители... Кроме них я никого больше и не знаю из медового царства достаточно близко. Не понимаю, как так вышло.
Пот потёк со лба. Вот это да, сколько же тут градусов? Благо, есть, чем вытереться, запасец чистой материи у меня есть. Я вытерла пот платочком и измученно вздохнула. Если закрыть глаза, можно представить, что вокруг пустыня, а я укрылась под пальмами, что спасают меня лишь от горячего солнца. Но лучше всё-таки глаза не закрывать, а то по стволам пальм начинает течь мёд. И с листьев капать. Брр.
А, впрочем, чего ныть? Самая обычная середина лета. С этим нужно смириться и просто ехать, дожидаясь своей станции.
Вновь окинув взглядом своих попутчиков, я обнаружила, что один из мужчин смотрит на меня в упор. Мокрые от пота тёмные волосы, раскосые карие глаза, слегка выделяющиеся скулы, пухлые губы бантиком. Когда он увидел, что я заметила его взгляд и начала напрягаться, он незамедлительно подошёл.
- Извините, но что у вас в руках? Я... не то, чтобы ждал какого-то подвода, но если что-то вызывает у меня подозрения, я лучше проверю.
- Это мёд, - начала я раскрываться авоську, дабы показать, что нету у меня ничего подозрительного.
- Медленнее!.. - резко произнёс он, делая шаг назад и привлекая внимание мамы с сыном.
Мне уже стало совсем не по себе. Второй мужчина скучающе поглядывал в нашу сторону, хотя мог бы как-нибудь сгладить обстановку, а в итоге повёл себя по-хамски. Я замерла, боясь трясущимися руками сделать лишнее движение, которое получится резким и подозрительным. Видимо, поняв моё состояние, он решил раскрыть авоську и взять банку мёда в руки.
- И правда, мёд, - с улыбкой заключил он, возвращая мне банку. И присел напротив.
- Вы меня простите. Не хотел пугать. За поход Видза я много ошибок совершил, пожалел о том, что не доверял своей интуиции. Конечно, это не оправдание. Нет, чтобы сначала представиться, расположить к себе... - он виновато почесал затылок. - Вы ведь слышали о походе Видза? - спросил он, видя моё замешательство.
В отличие от лиште, обычные люди больше интересуются новостями. Мне даже немного стыдно. Из-за того, что оказалась в такой ситуации. И из-за того, что всё-таки похожа на них.
- Ничего, - ободряюще произнёс мужчина.
Сейчас, присмотревшись к нему, я заметила, что он осанистый, ну и то, что он симпатичный, отметила ещё раз. Надеюсь, я не покраснела, а сели и так, то он не подаст виду.
- Я тоже когда-то был далёк от всего подобного, но когда война пришла в мою деревню, когда мы все оказались бессильны... когда меня схватили, привязали к моим ногам набитый глиной мешок и бросили в воду...
Наверное, если мои щёки и были красными, то быстро побледнели. Я была в ступоре и даже не заметила, как второй мужчина подошёл и уселся рядом с другом.
- Не слушайте этого льстеца, он тот ещё...
Но и без наших реплик он быстро понял, что настроение тут и близко не романтическое.
Я же видела в глазах человека боль, и она расплывалась по моему сердцу. Тот же быстро решил разрядить обстановку.
- Но я цел и невредим! Более того - полон сил!
- Оставь девчонку в покое! - грозно потребовал приятель и, взяв товарища под руку, повёл его на прежнее место.
Какой у меня маленький жизненный опыт... Эти двое столько всего пережили... В моей же жизни, кроме отъезда от родителей, не произошло ничего. Однако о моём пассивном поведении почти все отзываются негативно, что уж говорить. Мне привычно ощущать себя оторванной от жизни, от мира, от всего. Помимо желания сбежать из дома, чего мне ещё когда-либо хотелось? Оставить позади всё, связанное с мёдом... я опустила взгляд на банку в руках. Не получилось даже этого. Как бабушка когда-то говорила: покинуть место - дело плёвое, а чтобы выгнать место из себя, надо постараться.
За окном замелькали знакомые дома. Скоро выходить. В чужом городе, который меня приютил... Хотели бы меня здесь взять под крыло, сделать своей? Такую чужую и ненужную...
Липкая безысходность окутала со всех сторон. Разве могу я противостоять ей? Такая маленькая и слабая.
- Может, хватит уже на неё пялиться? Она тебе хоть имя сказала?
Приятель не спешил отвечать.
- Она не представилась и при мне ни слова не сказала. А с тобой она хоть разговаривала? Выглядит забитой тихоней.
- Меня интересуют не только товарищи, готовые прикрыть в бою, и красотки, не ждущие от меня особых чувств, - ответил мужчина, ввергнув друга в ступор неожиданной резкостью в голосе. - На самом деле, я чувствую в ней что-то необычное, но не могу понять, что именно.
Её кресло стало горячим и немного влажным, так что встать оказалось очень приятно. Что ни говори, а даже тёплые потоки воздуха хоть чуть-чуть, но облегчают пребывание в вагоне, превратившемся в парилку. Она словно специально прошла к дальнему от них выходу и скрылась в тамбуре. Лишь развевающийся бело-розовый лоскут доказывал, что она не исчезла. Он чувствовал нечто совершенно новое и знал, что запомнит это чувство навсегда.
Утреннее солнце сквозь мутное немытое оконное стекло проникает в небольшую комнатушку, ложится на громоздкое пыльное фортепиано, на длинные зелёные листья растений, свисающие до самых клавиш. Кто здесь живёт? Разве можно тут жить? Спать на деревянных лавках, смягчённых старыми узорчатыми диванными подушками. Нет, здесь можно творить, наблюдать за миром из большущего окна, но никак не жить. Вот и она не живёт. Ни здесь, ни где либо ещё. Флюорография на вдох, конец жизни на выдох. Лёгкие саднят с каждым днём всё сильней, или ей кажется? Они не могла ответить себе, почему решила даже не пробовать лечиться, но это сложно было назвать решением. Она его не принимало, оно приняло её само. Так бывает.
Зачем ей жить? Для чего бороться, если она даже с музыкой больше не может общего языка найти. У неё была цель - написать мелодию, которую она смогла бы назвать "Прощание Им с землёй." Почему то ей казалось, что она прощается именно с ней, хоть в конечном итоге в ней ей и лежать.
Когда солнце уже село, но жёлтая полоска заката ещё не скрылась за серыми тучами, Им ошла по земле. Из города в деревню вела тропа сквозь цветущее поле, уходящее в стороны далеко-далеко. С этой землёй ей прощаться?
Им присела на траву, сняла очки, протёрла уставшие глаза, помассировала переносицу. В темноте и так было трудно что-то рассмотреть, а без очков и подавно. Но этот размытый мир был мягким и таинственным. Можно было воображать что угодно. Всё было тёмным, сине-зелёным, состоящим из неба и растительности. А остывающая земля вдруг показалась тёплой и живой, дышащей совсем тихонько, чтоб не потревожить жизнь, взгромоздившуюся на ней.
Им почувствовала всем телом, как земля под ней шевелится, как немного двигается холм впереди. Она хотела надеть очки, но поняла, что это лишнее. Она видит самым своим сердцем, как земля поднимается над ней, расправляет затёкший каменный хребет, высвобождает мясистые земляные руки и нежно, слишком нежно для такой громадины берёт Им в свои объятья.
Привет, Задорные! 😃#ЗаметкиЗадорногоПапы про РЫБАЛКУ С ДЯДЕЙ.
Ух… Ну давайте какую-нибудь выходноденную историю.
Было это в середине 90х глубокой осенью. В общем — сырость, слякоть и скукота. И вот, что б мы не кисли, взял дядя нас с братом на рыбалку. Ну как на рыбалку… Удочек у него отродясь небыло. Ведь он был не рыбак, а «Рыбас» — элитный представитель касты «сеточников»! Рыбасами тогда называли особо знатных рыбаков, пользующихся исключительно сетями и ловивших «всё что движется», а вернее ловится…
У настоящего Рыбаса не могло быть обычной машины — только Нива, с полным приводом, снятыми задними сиденьями и огромным алюминиевым корытом в багажнике, куда складывалась пойманная рыба. Естественно, такая правильная «тачка» была и у него.
Посадил, значит, он нас в машину прямо на пол, туда где раньше были сиденья, вручил весла, пару пустых вёдер и сказал крепко держаться. На крышу привезал надувную лодку (которая, по слухам, не раз спасала его от погони рыбнадзора). И дал газу, к речке…
Едем по проселочной дороге, нас с братом немного болтает и подкидывает между дядиным сиденьем и корытом для рыбы, кочки бьют твердыми ударами по попе, ведра звенят, в машине тонкий аромат рыбы и речки — романтика!
Приехали мы куда-то на «дальний кордон». Машину от рыбнадзора в камышах спрятали. Дядя в речке шурует и нам рыбу подвозит, мы с братом не скучаем, пойманную рыбу собираем и в машину относим — работа кипит, анекдоты травятся. Настроение поднимается…
Улов получился хороший, полное корыто и ещё мешок сверху. Да и мы рыбой перепачкались и прованялись так, что сразу ясно — улов удался)) И только мы собрались отъезжать, как тут как тут голубчики рыбнадзоровцы пожаловали — выкатывают на «вороном коне» в виде здоровенного УРАЛа! Заходят на нас. Дядя скомандовал срочно в машину и дал по-газам.
Нива рванула с места, как ракета «Земля-воздух», только вместо боеголовки — два перепуганных пацана и полный салон карасей.
Несёмся мы по мокрой осенней просёлочной дороге. Сидя на полу машины скорость чувствуется ещё больше! Слышен шум колёс, механизмов, отлетающей грязи. В салоне непередаваемый запах свежевыловленной рыбы и немного нашего с братом страха…
Рыбнадзор уже рядом, срезают по пахоте, мчат прямо по полю на нас. Дядя кричит, что ещё никому его взять не удавалось и не один УРАЛ ещё его не догонял! И включая полный привод тоже вылетает в поле, прямо в грязь! Двигатель рычит, грязь летит. Мы продираемся к асфальтированной дороге наперерез преследователям.
Сердце выскакивает из груди, в голове звучит песня «Погоня» из Неуловимых мстителей… Машина в густом чернозёме полуедет полуплывет, нас кидает вместе с машиной из стороны в сторону как бельё в стиральной машине на отжиме. В салоне насколько обычных речных рыб превратились в морских летучих. В окна ничего не видно, всё заляпано отлетающей в стороны грязью. Но дядя не сдаётся и топит газ в пол.
— «Ха-ха-ха!» — нервно и неистово ржёт дядя, как безумный пират. Я вцепился в брата, он — в меня, мы оба — в надежду выжить.
Через пять минут адреналинового дрифта по раскисшему осеннему полю мы со скрипом колёс вылетаем на асфальт. УРАЛ остаётся где-то позади, видимо, увязнув в осознании своего поражения.
Всё, нас теперь не догнать! Дядя спокойно включает магнитофон, поворачивается к нам: «Ну, что пацаны, штаны сухие?» Мы молчим и мчим дальше, а в машине играет песня «Белые розы»…
🎣
— Я ещё никогда не слышал подобного бреда!
⠀
— Замолчи и послушай меня! Сначала мне тоже не верилось. Но сейчас я богат.
⠀
— Ты предлагаешь отдать пять лет своей жизни, а взамен получить непонятный билет?
⠀
— Он уникален, таких больше нет и не будет. С этим билетом ты попадёшь на поезд, где сбываются любые мечты.
Любопытство привело меня на вокзал. Там стоял поезд со старыми, как само время, вагонами. Я зашёл внутрь, где услышал голос диспетчера: «Следующая остановка – станция Здоровье».
⠀
Поезд тронулся, но стука колёс не было слышно. Спустя две минуты громкоговоритель меня вырвал из транса: «Остановка Здоровье. Следующая станция – Богатство». Двери распахнулись, показав невероятную картину: старики играли в футбол и прыгали как дети. Они не знали, что такое болезнь. НЕВЕРОЯТНО! Это и правда работает? Здоровье – это хорошо, но за деньги я и так смогу лечиться у лучших врачей. Выйду на следующей.
⠀
Опять тронулись, опять остановились, опять голос диспетчера: «Остановка Богатство. Следующая станция – Удача». Я выглянул в двери и увидел богатых людей, утопающих в роскоши. Но зачем мне деньги сейчас, если с удачей можно победить в любой лотерее? Я еду дальше.
⠀
Поезд продолжил свой путь и вскоре опять прозвучало: «Остановка Удача. Следующая станция – Власть». Здесь было много счастливых людей, но я уже на них не смотрел. В голове были мысли о следующей станции – Власть! Это ведь лучше здоровья, удачи и денег.
⠀
Двери закрылись и поезд двинулся с места. Тишину нарушил диспетчер: «Остановка Власть. Следующая станция – Главная». Через открытые двери я увидел то, о чём можно только мечтать. Но что же там дальше? Главная станция, наверное, самая лучшая.
⠀
И вот поезд движется снова. Когда состав остановился, диспетчер сказал: «Остановка Главная. Конечная кругового маршрута».
⠀
С вагона меня вытолкнуло невиданной силой. Было страшно, потому что я уже видел эту платформу. Попытался запрыгнуть назад, но двери были закрыты. Я снова был там, откуда начал свой путь. Но уже без билета и права на вторую попытку.
⠀
Поезд уехал и больше никогда не возвращался. А я чувствовал себя так, будто постарел на пять лет…
Вертикальное переиздание серии «Станция техобслуживания» / short film_32 (vert)
Подготовку своего Адаптрона 55933-ий всегда начинает со строгого инструктажа. Ответственность главного механика и его группы начинается на станции техобслуживания и заканчивается перед гермоворотами спусковой шахты. Дальше рисковать своими жизнями во тьме Внешней среды будут бродяги, а не парни в серых комбинезонах. Именно поэтому в разговорах на станции техобслуживания нет места вежливым интонациям. В работе со сложной техникой на мультирежимной платформе никто не имеет права на «человеческий фактор».
Режиссёр: Дмитрий Григорьев
AI Artist: Дмитрий Григорьев
Звукорежиссёр: Александр Рублёвский
55933-ий: Евгений Лукоянов
Музыка: Kings & Creatures — The Haxan
ТГ-канал проекта: https://t.me/iduvot/23
Вертикальное переиздание серии «Длинная мысль» / short film_31 (vert)
С помощью таинственного гостя в своей голове 50126-я научилась широко размышлять. Вместе им удалось поймать очень длинную и масштабную мысль. Это последняя охота, после которой Голос навсегда покинет диспетчера-климатолога. Теперь ей предстоит идти в одиночестве.
Режиссёр: Дмитрий Григорьев
AI Artist: Дмитрий Григорьев
Звукорежиссёр: Александр Рублёвский
Голос: Сергей Тыщенко
50126-я: Лада Тихонова
Музыка: Lorn — I AM A DAGGER
ТГ-канал проекта: https://t.me/iduvot/23
Привет, Задорные! 😃 Столкнулись тут с одной интересной и я бы даже сказал щепетильной ситуацией. Итак #ЗаметкиЗадорногоПапы про ТИШКУ-ШАЛУНИШКУ (от автора 🐕).
Меня зовут Тишка. Мои хозяева забавные и даже смешные ребята. Они всё время так весело себя ведут…
Вот, например, себя они называют моими родителями. Обычно так протяжно и выразительно «мааать» и с небольшим восклицанием «Отец!» Часто прибавляя в конце — моя или мой. Получается забавно «мааать моя» и «Отец мой!»
Мне это нравится. Ведь так они со мной играют. Я же правильно понимаю? Думаю, да. И поэтому, с удовольствием, отзываюсь и прыгаю вокруг них или даже приношу игрушку, которую они называют «трепло», с такой красивой — протяжной Р. Чтобы они тРепло кидали, а я приносил.
В общем, я люблю с ними поиграть!
Вот сейчас они придумали очередную игру. Завели в гостинной новый ковёр. Я сразу понял, что с ним что-то не так… И им требуется моя помощь. Стоило расстелить этот ковёр и все почувствовали его совершенно не домашний запах, особенно я. Ну просто фуу.
Понятное дело, я решил исправить ситуацию и стал активно об него обтираться своими боками и особенно щеками, как говорят родители, чистить свои «брылья». Ковёр сразу стал приобретать правильный домашний запах… Мне это очень понравилось.
Родителям это, думаю, понравилось тоже, потому что в эти моменты они стали бегать за мной и кричать, хлопать руками — в общем радоваться! Ещё, вероятно, так они хотели меня отблагодарить и поиграть со мной. Я это точно понял!
Потом, видимо чтобы помочь мне и быстрее избавиться от его неправильного запаха, они стали брызгать ковёр какой-то вонючей жидкостью. Зачем! Я же и так нормально справляюсь. А ковёр из-за этого сразу перестал правильно пахнуть — по-домашнему…
Решил, срочно спасать ситуацию! Понятное дело, это крайняя мера. Но, что ж поделать. И я аккуратненько, небольшими порциями пометил уголки ковра. Ну и (если честно) ещё немножко в середине, для верности.
Папа обнаружил это и стал внимательно обнюхивать весь ковёр — прямо на четвереньках (наверное чтобы лучше проверить качество моей работы). И убедившись, что всё хорошо, стал радоваться как никогда! Такого громкого крика и восторженного размахивания руками я у него ещё не видел. Он стал весело бегать за мной и даже хотел поймать. Но я-то понимаю, что на радостях, теперь начнётся самая весёлая игра! Тем более он ещё и позвал играть с нами маму.
В общем, я решил, заодно, поиграть с ними в прядки (веселиться так веселиться) и спрятался под кровать. Ох и криков-то было… Я же говорю, весёлые они у меня ребята!
После этого случая родители купили ещё более вонючую жидкость и обильно побрызгали ею ковёр, а особенно места где я его раньше пометил. ЗАЧЕМ?! Всё же уже и так хорошо было…
Ну не знаю. Теперь придётся ещё раз постараться что ли? Более основательно…!
🐕
Стук колёс становился всё реже. Началась суета. Я уже стою у двери с чемоданами в предвкушение скорой встречи, наполняющей меня счастьем с каждой секундой всё сильнее сильнее. Бабочки бились в животе. Эта жажда встречи окрыляла меня, каждый толчок вагона будто поднимал меня всё выше в небо, словно мячик.
Ждёт ли она этой встречи? Содрогается ли её сердце так же, как моё?
В окошке мелькают дядьки с цветами, семьи с детьми и люди с чемоданами, стоящие в объятиях своих близких. Найду ли я то самое, родное мне лицо среди всей этой толпы? Есть же лица красивые, есть не очень, а есть ли такие же лица как у нее? Есть ли такие же веснушки, длинные ресницы и нежные, как сахарная вата, губы. Почувствую ли я те теплые руки, сжимающие мое лицо в холодные вечера снова?.. Господи, да когда уже откроются двери? А что если она не захочет меня видеть? Что если она успела найти мне замену… А вдруг я не узнаю её, может она изменилась до того, что она перестанет мне нравиться? Нет, такого быть не может, как же…
А что я ей скажу, стоит ли вообще что-то говорит, ну, может сейчас слова и не понадобятся, просто подойду и крепко обниму, без всяких слов. Просто обниму… Прижму ее к себе так, как не прижимал никого и никогда ранее, будто мать, которая нашла потерянного ребенка… Буду молчать, молчать! И скажу лишь только «скучал безумно», но на ухо, чтоб не слышал никто, чтоб слышал это весь мой мир, только мир, мой мир, ее мир. Она. Что скажет она? Будет ли она вообще что-либо говорить? Или она поймет мои чувства и без слов ответит тем же?
Слишком много мыслей, они путаются в голове и превращаются в белый шум. Шум… Шум колес уже стих. Я хоть что-то чувствую? Я чувствую, да, чувствую… Просто чувствую, что хочу прижаться к ней и никогда не отпускать, она мой дом, моя крепость… Я не поэт, не прочту ей монолога, не опишу все свои чувства в огромном стихе. Я буду молчать. Просто без слов, она все поймет, я уверен, она понимает меня как никто другой.
Она — моё счастье…
Для прекрасных подписчиков Спонсора мой рассказ «Посмертная маска» в одном месте в удобных форматах — читать можно на любом устройстве!
Подготовку своего Адаптрона 55933-ий всегда начинает со строгого инструктажа. Ответственность главного механика и его группы начинается на станции техобслуживания и заканчивается перед гермоворотами спусковой шахты. Дальше рисковать своими жизнями во тьме Внешней среды будут бродяги, а не парни в серых комбинезонах. Именно поэтому в разговорах на станции техобслуживания нет места вежливым интонациям. В работе со сложной техникой на мультирежимной платформе никто не имеет права на «человеческий фактор».
Режиссёр: Дмитрий Григорьев
AI Artist: Дмитрий Григорьев
Звукорежиссёр: Александр Рублёвский
55933-ий: Евгений Лукоянов
Музыка: Kings & Creatures — The Haxan
Разработка sci-fi вселенной «Идущие во тьме».
ТГ-канал проекта: https://t.me/iduvot/23
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
