Идти ‎приходилось‏ ‎согнувшись, ‎только ‎что ‎не ‎на‏ ‎карачках. ‎Стоп,‏ ‎а‏ ‎когда ‎мы ‎успели‏ ‎переместиться? ‎Хватка‏ ‎на ‎моих ‎руках ‎усилилась.‏ ‎Ну‏ ‎а ‎как‏ ‎иначе. ‎Лиште‏ ‎чувствовали, ‎что ‎мой ‎разум ‎пробуждается.‏ ‎Кажется,‏ ‎больше ‎незачем‏ ‎таиться, ‎больше‏ ‎не ‎перед ‎кем ‎притворяться, ‎больше‏ ‎незачем‏ ‎сдерживаться.

- Очухалась?‏ ‎- ‎донёсся‏ ‎голос ‎отца‏ ‎слева. ‎-‏ ‎Ну‏ ‎и ‎учудила‏ ‎ты, ‎Скастре. ‎Глава ‎только ‎из‏ ‎уважения ‎к‏ ‎нам‏ ‎позволил ‎тебе ‎жить‏ ‎в ‎мире‏ ‎и ‎навещать ‎нас, ‎а‏ ‎ты!‏ ‎С ‎ума‏ ‎сошла ‎совсем,‏ ‎военных ‎в ‎дом ‎притащила, ‎да‏ ‎ещё‏ ‎и ‎о‏ ‎силе ‎рассказала.

- Всё‏ ‎не ‎так... ‎- ‎поворочала ‎я‏ ‎языком.

- Мы‏ ‎свободны‏ ‎от ‎государства,‏ ‎независимы. ‎Наш‏ ‎клан ‎долго‏ ‎этого‏ ‎добивался. ‎Там‏ ‎нас ‎всегда ‎использовали, ‎но ‎тут,‏ ‎но ‎на‏ ‎воле‏ ‎лиште ‎собирают ‎золотой‏ ‎благодатный ‎мёд‏ ‎лишь ‎для ‎самих ‎себя.‏ ‎Многое‏ ‎ты ‎не‏ ‎понимаешь...

- С ‎чего‏ ‎бы ‎мне ‎вообще ‎понимать ‎хоть‏ ‎что-то,‏ ‎учитывая, ‎что‏ ‎вы ‎отобрали‏ ‎у ‎меня ‎кучу ‎воспоминаний? ‎Вы‏ ‎позволили‏ ‎мне‏ ‎жить ‎там,‏ ‎но ‎отобрали‏ ‎моё ‎я.‏ ‎Всё‏ ‎равно, ‎что‏ ‎пустили ‎по ‎обочинам ‎проезжих ‎дорог‏ ‎болтаться ‎больного‏ ‎человека.‏ ‎А ‎теперь ‎снова‏ ‎тащите ‎под‏ ‎земли. ‎Ни ‎к ‎чему‏ ‎демонстрировать‏ ‎своё ‎отношение‏ ‎ко ‎мне,‏ ‎я ‎и ‎так ‎знаю, ‎что‏ ‎ты‏ ‎меня ‎ненавидишь.

- Осторожно!‏ ‎- ‎крикнул‏ ‎он, ‎но ‎я ‎уже ‎полетела‏ ‎вниз,‏ ‎и‏ ‎ни ‎он,‏ ‎ни ‎мама‏ ‎не ‎уберегли‏ ‎мои‏ ‎колени ‎от‏ ‎встречи ‎с ‎камнями.

Отец ‎вздохнул ‎и‏ ‎осторожно ‎приподнял‏ ‎меня,‏ ‎помогая ‎усесться. ‎Потом‏ ‎занялся ‎ранами‏ ‎и ‎ранками: ‎обмыл ‎их‏ ‎чем-то‏ ‎прохладным, ‎принесённым‏ ‎мамой. ‎Было‏ ‎больно, ‎но ‎не ‎так, ‎как‏ ‎внутри.‏ ‎Огромное ‎ужасное‏ ‎чувство ‎заполняло‏ ‎меня. ‎Можно ‎представить, ‎какой ‎силы‏ ‎оно‏ ‎было‏ ‎в ‎сравнении‏ ‎со ‎всем,‏ ‎что ‎мне‏ ‎довелось‏ ‎испытать ‎ранее.

- Я‏ ‎не ‎могу, ‎- ‎всхлипнула ‎мама.‏ ‎- ‎Пусть‏ ‎она‏ ‎убегает ‎и ‎больше‏ ‎не ‎возвращается!

Отец‏ ‎молчал, ‎печально ‎глядя ‎вниз.

Всё-таки‏ ‎они‏ ‎вывели ‎меня‏ ‎из ‎пещеры.‏ ‎Лес ‎показался ‎мне ‎светлыми ‎и‏ ‎благоухающими‏ ‎чертогами, ‎способными‏ ‎вместить ‎мою‏ ‎боль, ‎а ‎может, ‎даже ‎забрать.

- Почему‏ ‎вы‏ ‎вышли?‏ ‎- ‎окликнул‏ ‎нас ‎глава.‏ ‎- ‎Нужно‏ ‎вернуть‏ ‎её ‎в‏ ‎своё ‎опустевшее ‎логово. ‎Избавить ‎от‏ ‎такой ‎напасти‏ ‎нас‏ ‎всех, ‎на ‎это‏ ‎раз ‎наверняка.

- Избавить...‏ ‎- ‎усмехнулась ‎я. ‎-‏ ‎Такое‏ ‎наказание ‎мне‏ ‎положено ‎за‏ ‎мой ‎проступок...

К ‎пещере ‎подтягивался ‎народ,‏ ‎у‏ ‎всех ‎были‏ ‎вместительные ‎холщовые‏ ‎сумы, ‎наполненные ‎чем-то ‎тяжёлым.

Я ‎смотрела‏ ‎на‏ ‎всю‏ ‎эту ‎ситуацию‏ ‎и ‎не‏ ‎могла ‎понять,‏ ‎как‏ ‎до ‎неё‏ ‎вообще ‎дошло, ‎как ‎моя ‎привычная‏ ‎жизнь ‎перевернулась‏ ‎вдруг‏ ‎с ‎ног ‎на‏ ‎голову ‎и‏ ‎оказалась ‎близка ‎к ‎завершению.‏ ‎Как‏ ‎же ‎всё‏ ‎нелепо ‎вышло.‏ ‎Ситуация ‎просто ‎смешна... ‎Смешно, ‎да‏ ‎не‏ ‎до ‎смеха,‏ ‎- ‎пару‏ ‎раз ‎не ‎пожить.

Неожиданно ‎рядом ‎с‏ ‎главой‏ ‎встала‏ ‎моя ‎бабушка,‏ ‎и ‎он‏ ‎начал ‎командовать:

- Спроо,‏ ‎проверь.‏ ‎Гже, ‎расплатись‏ ‎за ‎всё, ‎что ‎клан ‎ради‏ ‎тебя ‎сделал.

Отец‏ ‎вцепился‏ ‎мне ‎в ‎предплечье.‏ ‎Мать ‎не‏ ‎мешала ‎ему ‎тащить ‎меня‏ ‎назад‏ ‎к ‎пещере,‏ ‎видимо, ‎перед‏ ‎глазами ‎народа ‎потеряв ‎всю ‎решимость.‏ ‎Я‏ ‎упиралась ‎и‏ ‎пыталась ‎вырваться,‏ ‎но ‎не ‎решалась ‎ударить ‎отца.

Со‏ ‎стороны‏ ‎домов‏ ‎послышался ‎топот‏ ‎копыт, ‎и‏ ‎из-за ‎деревьев‏ ‎возник‏ ‎Ги, ‎спрыгнул‏ ‎с ‎коня, ‎двинулся ‎к ‎пещере,‏ ‎с ‎каждым‏ ‎шагом‏ ‎становясь ‎решительнее.

- Мессир ‎Оедл,‏ ‎что ‎вы‏ ‎собираетесь ‎сделать ‎с ‎этой‏ ‎девушкой?

Отец‏ ‎с ‎интересом‏ ‎взглянул ‎на‏ ‎мессира ‎Оедла ‎(тот-то ‎хорошо ‎знал,‏ ‎что‏ ‎нужно ‎со‏ ‎мной ‎делать,‏ ‎но ‎что ‎он ‎ответит ‎чужаку?)‏ ‎Но‏ ‎глава‏ ‎лишь ‎отмахнулся.‏ ‎Он ‎и‏ ‎правда ‎намерен‏ ‎заставить‏ ‎отца ‎убить‏ ‎меня ‎за ‎нелепую ‎провинность?

Может, ‎он‏ ‎ждёт, ‎что‏ ‎я‏ ‎склонюсь ‎перед ‎ним,‏ ‎буду ‎умолять‏ ‎о ‎пощаде...

Как ‎по ‎команде‏ ‎народ‏ ‎начал ‎читать‏ ‎лиштскую ‎молитву‏ ‎Матери ‎Тетти ‎и ‎приближаться ‎к‏ ‎пещере,‏ ‎беря ‎нас‏ ‎в ‎кольцо.‏ ‎Отец ‎вцепился ‎в ‎меня ‎намертво,‏ ‎мама‏ ‎отошла‏ ‎от ‎нас,‏ ‎демонстративно ‎глядя‏ ‎в ‎другую‏ ‎сторону.

Я‏ ‎всё ‎ещё‏ ‎отказывалась ‎верить ‎в ‎происходящее, ‎смотрела‏ ‎в ‎глаза‏ ‎приближающимся‏ ‎лиште, ‎пытаясь ‎отыскать‏ ‎в ‎них‏ ‎какие-то ‎объяснения. ‎Я ‎смотрела‏ ‎на‏ ‎всех ‎глазами,‏ ‎полными ‎непонимания,‏ ‎ждала, ‎что ‎хоть ‎кто-то ‎что-нибудь‏ ‎скажет,‏ ‎дабы ‎заранее‏ ‎узнать, ‎на‏ ‎что ‎окажется ‎похожей ‎моя ‎неожиданная‏ ‎казнь.‏ ‎Но‏ ‎силы ‎меня‏ ‎покидали. ‎Ещё‏ ‎бы, ‎бессонная‏ ‎ночь‏ ‎и ‎столько‏ ‎событий. ‎Мне ‎очень ‎хотелось ‎уснуть,‏ ‎чтобы ‎уйти‏ ‎отсюда,‏ ‎ведь ‎сейчас ‎это‏ ‎единственный ‎способ.

Становилось‏ ‎темнее ‎и ‎прохладнее. ‎Ги‏ ‎больше‏ ‎не ‎мелькал‏ ‎поблизости, ‎не‏ ‎пытался ‎до ‎кого-то ‎докричаться. ‎Меня‏ ‎уложили‏ ‎в ‎гладко‏ ‎выбитое ‎углубление‏ ‎в ‎камне. ‎Надо ‎мной ‎закружил‏ ‎отец,‏ ‎продолжая‏ ‎бормотать ‎молитву.‏ ‎Мне ‎казалось,‏ ‎что ‎я‏ ‎усну‏ ‎быстрее, ‎чем‏ ‎он ‎пролопочет ‎самую ‎короткую ‎молитву,‏ ‎но ‎я‏ ‎так‏ ‎и ‎оставалась ‎в‏ ‎пограничье.

Неужели ‎я‏ ‎правда ‎заслужила ‎всё ‎это?‏ ‎Неужели‏ ‎я ‎правда‏ ‎кажусь ‎всем‏ ‎такой ‎проблемной? ‎И ‎главе... ‎Таким,‏ ‎как‏ ‎он, ‎ничего‏ ‎не ‎кажется.‏ ‎Или, ‎по ‎крайней ‎мере, ‎он‏ ‎не‏ ‎будет‏ ‎ждать, ‎когда‏ ‎я ‎что-нибудь‏ ‎вытворю ‎в‏ ‎следующий‏ ‎раз.

- Глава ‎Оедл!‏ ‎- ‎выкрикнула ‎я, ‎если ‎всё‏ ‎ещё ‎могла‏ ‎кричать.‏ ‎- ‎Почему ‎бы‏ ‎вам ‎просто‏ ‎не ‎выгнать ‎меня, ‎снова‏ ‎стерев‏ ‎память? ‎Нам‏ ‎обоим ‎интересен‏ ‎такой ‎вариант. ‎И ‎не ‎надо‏ ‎никого‏ ‎убивать.

Я ‎не‏ ‎понимала, ‎слушают‏ ‎ли ‎меня ‎вообще, ‎но ‎не‏ ‎хотела‏ ‎молчать:

- Я‏ ‎знаю, ‎что‏ ‎совершила ‎ошибку,‏ ‎ведь ‎из-за‏ ‎меня‏ ‎прислали ‎мессиру‏ ‎Оедлу ‎королевский ‎документ ‎о ‎сотрудничестве.‏ ‎Но ‎я‏ ‎верю,‏ ‎что ‎Видз ‎не‏ ‎причинит ‎лиште‏ ‎вреда.

Я ‎чувствовала, ‎что ‎очень‏ ‎хочу‏ ‎жить, ‎но‏ ‎у ‎меня‏ ‎нет ‎сил ‎бороться. ‎Интересно, ‎Ги‏ ‎и‏ ‎остальные ‎Инкви‏ ‎хотят ‎спасти‏ ‎меня, ‎в ‎отличие ‎от ‎лиште‏ ‎с‏ ‎их‏ ‎мешками? ‎Они‏ ‎замелькали ‎передо‏ ‎мной, ‎наполняя‏ ‎углубление‏ ‎чем-то ‎густым‏ ‎и ‎приторным. ‎Моё ‎тело ‎дёрнулось,‏ ‎словно ‎запуская‏ ‎воспоминание‏ ‎из ‎детства, ‎где‏ ‎отец ‎ругал‏ ‎меня ‎за ‎испорченную ‎шубу:

- Ты‏ ‎не‏ ‎сможешь ‎возместить‏ ‎убытки, ‎хотя‏ ‎этот ‎мех ‎и ‎недорого ‎стоил.‏ ‎От‏ ‎тебя ‎одни‏ ‎проблемы.

Я ‎распахнула‏ ‎глаза, ‎поймав ‎взгляд ‎одного ‎из‏ ‎троицы‏ ‎сыновей‏ ‎главы, ‎и‏ ‎его ‎же‏ ‎руку ‎держала‏ ‎моё‏ ‎дёргающееся ‎тело‏ ‎за ‎плечо. ‎Я ‎не ‎помнила‏ ‎случай ‎из‏ ‎воспоминания,‏ ‎но ‎не ‎могла‏ ‎не ‎злиться‏ ‎на ‎отца ‎за ‎всё,‏ ‎что‏ ‎он ‎сделал.‏ ‎Я ‎дёрнулась‏ ‎вверх, ‎надеясь, ‎что ‎это ‎мне‏ ‎позволит‏ ‎одним ‎беглым‏ ‎взглядом ‎найти‏ ‎его ‎среди ‎прочих ‎лиц. ‎Мой‏ ‎рывок‏ ‎оказался‏ ‎сильнее, ‎чем‏ ‎я ‎могла‏ ‎представить, ‎сильнее,‏ ‎чем‏ ‎в ‎принципе‏ ‎мог ‎быть ‎даже ‎в ‎моём‏ ‎самом ‎лучшем‏ ‎состоянии.‏ ‎Сын ‎главы ‎с‏ ‎грохотом ‎врезался‏ ‎в ‎стену ‎пещеры, ‎остальные‏ ‎шустро,‏ ‎напуганными ‎крысами‏ ‎бросились ‎прочь.‏ ‎Я ‎чувствовала ‎себя ‎невероятно ‎сильной,‏ ‎а‏ ‎платье ‎из‏ ‎грубой ‎небелёной‏ ‎холстины, ‎без ‎моего ‎ведома ‎сменившее‏ ‎лёгкое‏ ‎бело-розовое,‏ ‎было ‎насквозь‏ ‎пропитано ‎мёдом.

До ‎Устьеничеа‏ ‎мы ‎поехали ‎на ‎машинах, ‎решив,‏ ‎что ‎раз‏ ‎уж‏ ‎на ‎нас ‎троих‏ ‎в ‎электричке‏ ‎пялились, ‎то ‎на ‎целую‏ ‎компанию‏ ‎будут ‎смотреть‏ ‎и ‎подавно.‏ ‎Как ‎назло, ‎идя ‎до ‎машины,‏ ‎я‏ ‎споткнулась ‎и‏ ‎слегка ‎подвернула‏ ‎ногу. ‎Я ‎ковыляла ‎дальше, ‎думая,‏ ‎что‏ ‎это‏ ‎очень ‎плохой‏ ‎знак, ‎очень‏ ‎плохой.

За ‎окнами‏ ‎мелькали‏ ‎луга ‎со‏ ‎знакомыми ‎мне ‎с ‎детства ‎цветами.‏ ‎Каким ‎было‏ ‎моё‏ ‎детство ‎на ‎самом‏ ‎деле?

- Надо ‎было‏ ‎тете ‎нашу ‎форму ‎надеть,‏ ‎а‏ ‎то ‎это‏ ‎твоё ‎платьишко‏ ‎выглядит ‎несерьёзно, ‎- ‎снова ‎взялся‏ ‎за‏ ‎своё ‎хам.‏ ‎- ‎Я‏ ‎бы ‎распорол ‎его ‎на ‎длинные‏ ‎ленты‏ ‎и‏ ‎приберёг ‎для‏ ‎перевязки ‎ран.

- Может,‏ ‎хоть ‎теперь‏ ‎ты‏ ‎заткнёшься? ‎-‏ ‎не ‎выдержала ‎я.

- Правда, ‎не ‎начинай,‏ ‎- ‎попросил‏ ‎Ги.

Водитель,‏ ‎сопровождавший ‎этот ‎балаган,‏ ‎никак ‎не‏ ‎реагировал.

Всего ‎нас ‎было ‎десять‏ ‎человек.‏ ‎Четверо ‎в‏ ‎одной ‎машине,‏ ‎шестеро ‎в ‎другой. ‎Не ‎знаю,‏ ‎много‏ ‎это ‎или‏ ‎мало, ‎но‏ ‎звучит ‎внушительно. ‎И ‎эти ‎слова‏ ‎про‏ ‎перевязку‏ ‎ран ‎мой‏ ‎разум ‎не‏ ‎проигнорировал. ‎Что‏ ‎бы‏ ‎помогло ‎мне‏ ‎успокоиться? ‎Я ‎имею ‎право ‎знать‏ ‎о ‎себе‏ ‎правду‏ ‎- ‎это ‎придаёт‏ ‎мне ‎уверенности.‏ ‎Но ‎то, ‎что ‎со‏ ‎мной‏ ‎Инкви, ‎заставляет‏ ‎чувствовать ‎себя‏ ‎виноватой ‎и ‎растаптывает ‎мою ‎уверенность.‏ ‎Но‏ ‎разве ‎наложенные‏ ‎на ‎меня‏ ‎Видзом ‎обязательства ‎не ‎должны ‎оправдывать‏ ‎мой‏ ‎поступок?‏ ‎Я ‎думаю‏ ‎о ‎благе‏ ‎большинства. ‎Наверное.‏ ‎С‏ ‎моим ‎характером‏ ‎ни ‎о ‎какой ‎уверенности ‎не‏ ‎может ‎идти‏ ‎и‏ ‎речи! ‎Страшно. ‎Очень‏ ‎страшно.

Не ‎хочется‏ ‎думать ‎о ‎плохом, ‎но‏ ‎по-другому‏ ‎не ‎выходит.‏ ‎Если ‎же‏ ‎мой ‎клан ‎окажется ‎опасным, ‎я‏ ‎вывезу‏ ‎в ‎безопасные‏ ‎места ‎маму,‏ ‎думаю, ‎Инкви ‎нас ‎не ‎тронут.

- Я‏ ‎начал‏ ‎забывать,‏ ‎что ‎ты‏ ‎трусиха, ‎-‏ ‎подмигнул ‎мне‏ ‎хам‏ ‎на ‎удивление‏ ‎доброжелательно. ‎- ‎Ты ‎на ‎меня‏ ‎не ‎серчай,‏ ‎многие‏ ‎Инкви ‎обитают ‎в‏ ‎основном ‎в‏ ‎такой ‎среде, ‎что ‎грубеют‏ ‎и‏ ‎перестают ‎следить‏ ‎за ‎языком.‏ ‎Мы ‎вошли ‎во ‎вкус ‎к‏ ‎солдатской‏ ‎жизни ‎и‏ ‎ведём ‎себя‏ ‎соответственно.

- Говори ‎за ‎себя, ‎- ‎фыркнул‏ ‎Ги,‏ ‎и‏ ‎оба ‎засмеялись.‏ ‎Даже ‎водитель,‏ ‎прежде ‎не‏ ‎выказывающий‏ ‎эмоций, ‎широко‏ ‎улыбнулся.

Но ‎не ‎успела ‎я ‎начать‏ ‎расслабляться, ‎как‏ ‎мы‏ ‎приехали ‎домой. ‎Машины‏ ‎остановились ‎у‏ ‎начала ‎улицы. ‎Дальше ‎предстояло‏ ‎идти‏ ‎пешком.

Что ‎сказать,‏ ‎у ‎нас‏ ‎не ‎привыкли ‎к ‎чужакам, ‎поэтому‏ ‎народ‏ ‎окраины ‎сразу‏ ‎насторожился. ‎Люди‏ ‎выходили ‎из ‎домов, ‎бросали ‎дела‏ ‎на‏ ‎улице.‏ ‎Постепенно ‎формировалась‏ ‎толпа, ‎перед‏ ‎которой ‎наконец‏ ‎появился‏ ‎глава.

Будет ‎сложно.‏ ‎С ‎чего ‎бы ‎им ‎вообще‏ ‎захотелось ‎нам‏ ‎в‏ ‎чём-то ‎помогать? ‎Нам...‏ ‎то ‎есть,‏ ‎им.

Наша ‎компания ‎не ‎двигалась,‏ ‎только‏ ‎Ги ‎шагнул‏ ‎вперёд.

- Мне ‎понадобится‏ ‎твоя ‎помощь, ‎- ‎обернулся ‎он‏ ‎на‏ ‎меня.

Я ‎нервно‏ ‎сглотнула. ‎Стоило‏ ‎догадаться, ‎что ‎он ‎об ‎этом‏ ‎попросит.‏ ‎Тяжело‏ ‎вздохнув, ‎я‏ ‎поравнялась ‎с‏ ‎ним, ‎и‏ ‎мы‏ ‎вместе ‎зашагали‏ ‎навстречу ‎толпе.

- Здравствуйте, ‎- ‎произнёс ‎Ги.

- Здравствуйте,‏ ‎- ‎почти‏ ‎прошептала‏ ‎я, ‎сгорая ‎под‏ ‎взглядом ‎главы.

- Кого‏ ‎ты ‎привела? ‎- ‎без‏ ‎приветствий‏ ‎начал ‎глава.‏ ‎А ‎я‏ ‎действительно ‎не ‎знала, ‎что ‎ответить,‏ ‎учитывая‏ ‎всю ‎сумбурность‏ ‎ситуации. ‎Поэтому‏ ‎Ри ‎представился ‎сам, ‎рассказал, ‎чем‏ ‎занимаются‏ ‎Инкви‏ ‎и ‎закончил‏ ‎свой ‎краткий‏ ‎монолог ‎призывом‏ ‎объединёнными‏ ‎силами ‎закончить‏ ‎эту ‎незримую ‎войну.

Выслушав ‎его, ‎глава‏ ‎первым ‎делом‏ ‎сказал‏ ‎позвать ‎семью ‎Точи‏ ‎в ‎его‏ ‎дом, ‎и ‎нам ‎велел‏ ‎отправляться‏ ‎тоже.

Неподалёку ‎ржал‏ ‎конь. ‎Толпа‏ ‎перешёптывалась. ‎Кто-то ‎возвращался ‎в ‎дом,‏ ‎на‏ ‎всякий ‎случай‏ ‎прятать ‎всё‏ ‎самое ‎ценное.

Я ‎вся ‎скукожилась ‎от‏ ‎напряжения.‏ ‎У‏ ‎меня ‎было‏ ‎столько ‎вопросов‏ ‎к ‎родителям,‏ ‎но‏ ‎не ‎при‏ ‎главе ‎же ‎их ‎задавать.

- Давненько ‎я‏ ‎не ‎был‏ ‎лидером‏ ‎миссии, ‎- ‎прошептал‏ ‎мне ‎Ги,‏ ‎видимо, ‎чувствующий ‎себя ‎в‏ ‎своей‏ ‎тарелке. ‎-‏ ‎Отдавал ‎я‏ ‎последние ‎инструкции ‎кому-то, ‎наверное, ‎как‏ ‎раз‏ ‎при ‎походе‏ ‎Видза. ‎Хотя‏ ‎он, ‎по ‎факту, ‎ещё ‎продолжается.

- Рады‏ ‎мы,‏ ‎что‏ ‎в ‎гнездо‏ ‎вернулась ‎наша‏ ‎птичка, ‎-‏ ‎лепетал‏ ‎отец. ‎-‏ ‎Но ‎вот ‎гостям ‎её ‎мы‏ ‎не ‎рады,‏ ‎-‏ ‎тут ‎же ‎добавил‏ ‎он, ‎меняя‏ ‎тон.

Перед ‎отцом ‎я ‎чувствовала‏ ‎себя‏ ‎слабой ‎даже‏ ‎рядом ‎с‏ ‎плечистым ‎шпалой, ‎обещающей ‎не ‎дать‏ ‎меня‏ ‎в ‎обиду.‏ ‎Мама ‎сидела‏ ‎поодаль, ‎даже ‎не ‎поднимая ‎глаз,‏ ‎впрочем,‏ ‎как‏ ‎и ‎бабушка,‏ ‎которую ‎вообще‏ ‎неизвестно ‎зачем‏ ‎сюда‏ ‎притащили.

От ‎волнения‏ ‎мне ‎даже ‎стало ‎дурно, ‎мой‏ ‎круг ‎восприятия‏ ‎сузился‏ ‎до ‎маленькой ‎области,‏ ‎попадающей ‎в‏ ‎фокус ‎взгляда, ‎а ‎всё‏ ‎остальное‏ ‎начинало ‎расплываться.

- Скажу‏ ‎сразу, ‎я‏ ‎не ‎хочу, ‎чтобы ‎мой ‎клан‏ ‎под‏ ‎влиянием ‎данных‏ ‎обстоятельств ‎оказался‏ ‎втянут ‎в ‎государственные ‎интриги. ‎Мы‏ ‎живём‏ ‎тихо‏ ‎и ‎мирно,‏ ‎почти ‎незаметно,‏ ‎и ‎хотим‏ ‎этого‏ ‎и ‎впредь.

- Я‏ ‎вас ‎понял. ‎Значит, ‎вы ‎утверждаете,‏ ‎что ‎нынешнего‏ ‎правителя‏ ‎у ‎себя ‎не‏ ‎скрываете?

- Абсолютно ‎точно.

- Позволите‏ ‎нам ‎тут ‎осмотреться?

- Если ‎только‏ ‎это‏ ‎убедит ‎вас.

- Благодарю!‏ ‎- ‎вскочил‏ ‎Ги, ‎не ‎желающий ‎больше ‎задерживать‏ ‎людей.‏ ‎- ‎Тогда‏ ‎мы ‎пойдём.

- Вы‏ ‎идите, ‎а ‎со ‎Скастре ‎нам‏ ‎предстоит‏ ‎долгий‏ ‎разговор.

Я ‎думала,‏ ‎что ‎моё‏ ‎внутреннее ‎состояние‏ ‎достигло‏ ‎предела, ‎но‏ ‎ошибалась. ‎Всегда ‎есть ‎следующая ‎ступень,‏ ‎просто ‎порой‏ ‎её‏ ‎очень ‎трудно ‎представить.‏ ‎Не ‎дожидаясь‏ ‎ухода ‎Ги, ‎все ‎четверо‏ ‎загалдели.‏ ‎Это ‎была‏ ‎настоящая ‎атака,‏ ‎и ‎хоть ‎нападали ‎лишь ‎спереди‏ ‎по‏ ‎двое, ‎то‏ ‎глава ‎с‏ ‎отцом, ‎то ‎мама ‎с ‎бабушкой,‏ ‎по‏ ‎моему‏ ‎внутреннему ‎состоянию‏ ‎было ‎понятно,‏ ‎что ‎целой‏ ‎и‏ ‎невредимой ‎мне‏ ‎отсюда ‎не ‎уйти. ‎А ‎как‏ ‎иначе... ‎Лиште‏ ‎видели‏ ‎меня ‎лучше, ‎чем‏ ‎другие ‎люди,‏ ‎они ‎видели ‎внутрь ‎меня,‏ ‎не‏ ‎знаю, ‎как‏ ‎глубоко, ‎но‏ ‎я ‎это ‎чувствовала. ‎А ‎я‏ ‎так‏ ‎не ‎могла,‏ ‎и ‎мне‏ ‎оставалось ‎лишь ‎гадать, ‎какие ‎мысль‏ ‎начали‏ ‎таиться‏ ‎по ‎углам‏ ‎и ‎дальним‏ ‎закоулкам ‎их‏ ‎умов.

Я‏ ‎посмотрела ‎на‏ ‎Ги ‎обречённо, ‎не ‎ища ‎спасения,‏ ‎понимая, ‎что‏ ‎у‏ ‎него ‎есть ‎множество‏ ‎более ‎серьёзных‏ ‎дел, ‎и ‎он ‎сейчас‏ ‎уйдёт‏ ‎и ‎продолжит‏ ‎исполнять ‎свой‏ ‎долг, ‎совершать ‎дальние ‎ночные ‎рейды‏ ‎в‏ ‎поисках ‎следов‏ ‎опасных ‎людей‏ ‎или ‎что ‎он ‎ещё ‎обычно‏ ‎делает.‏ ‎Что‏ ‎же ‎касается‏ ‎меня... ‎Разговорами‏ ‎всё ‎не‏ ‎обойдётся.‏ ‎Они ‎снова‏ ‎залезут ‎в ‎мой ‎разум, ‎как‏ ‎это ‎уже‏ ‎делали‏ ‎раньше. ‎Но ‎где‏ ‎это ‎было?‏ ‎Я ‎пыталась ‎дотянуться ‎до‏ ‎образа‏ ‎из ‎воспоминания,‏ ‎но ‎он‏ ‎постоянно ‎ускользал, ‎дразня ‎мой ‎разум.

Где‏ ‎же‏ ‎это ‎было?‏ ‎Где? ‎Я‏ ‎закрыла ‎глаза, ‎позволяя ‎разуму ‎делать‏ ‎всё,‏ ‎что‏ ‎угодно, ‎но‏ ‎он ‎не‏ ‎торопился ‎помогать.‏ ‎И‏ ‎я ‎подумала‏ ‎о ‎мёде, ‎обволакивающем ‎меня ‎полностью,‏ ‎заполняющем ‎ноздри‏ ‎и‏ ‎уши. ‎Кажется, ‎меня‏ ‎сейчас ‎стошнит,‏ ‎но ‎что-то ‎получается. ‎Я‏ ‎до‏ ‎чего-то ‎дотягиваюсь.‏ ‎Ну ‎конечно!‏ ‎Пещеры, ‎где ‎же ‎ещё! ‎Привычки‏ ‎лиште‏ ‎неизменны.

Голова ‎гудела‏ ‎неимоверно, ‎шестерёнки‏ ‎сознания ‎актвино ‎закрутились, ‎но ‎я‏ ‎не‏ ‎понимала‏ ‎ничего. ‎Какие‏ ‎пещеры, ‎где‏ ‎именно ‎они‏ ‎находились...‏ ‎Было ‎лишь‏ ‎ощущение, ‎что ‎там ‎таится ‎нечто‏ ‎важное, ‎и‏ ‎что‏ ‎туда ‎ещё ‎надо‏ ‎пробиться. ‎И‏ ‎мои ‎родители ‎смогли.

Добрались ‎до‏ ‎пункта ‎назначения ‎мы ‎только ‎под‏ ‎утро. ‎Если‏ ‎тут‏ ‎и ‎правда ‎обитает‏ ‎этот ‎Видз,‏ ‎то ‎весьма ‎он ‎скромный‏ ‎парень.‏ ‎На ‎станции‏ ‎к ‎нашей‏ ‎процессии ‎добавился ‎ещё ‎один ‎мужчина‏ ‎в‏ ‎синем. ‎До‏ ‎этого ‎момента‏ ‎я ‎осознавала ‎своё ‎положение ‎лишь‏ ‎частично,‏ ‎теперь‏ ‎же ‎вот-вот‏ ‎готова ‎была‏ ‎потерять ‎сознание‏ ‎от‏ ‎страха. ‎Хотелось‏ ‎положить ‎руку ‎на ‎грудь ‎и‏ ‎ощущать, ‎как‏ ‎сердце‏ ‎рвётся ‎наружу. ‎А‏ ‎в ‎остальном‏ ‎всё ‎было ‎замечательно: ‎милые‏ ‎аккуратные‏ ‎строения, ‎ясное‏ ‎утреннее ‎небо,‏ ‎воздух, ‎ещё ‎не ‎лишённый ‎свежести,‏ ‎и‏ ‎много ‎статных‏ ‎мужчин ‎повсюду.‏ ‎Когда ‎я ‎пройду ‎мимо, ‎кого‏ ‎увидят‏ ‎они:‏ ‎дрожащую ‎трусиху‏ ‎или ‎нечто‏ ‎иное? ‎А‏ ‎ведь‏ ‎если ‎я‏ ‎была ‎бы ‎обычной ‎с ‎самого‏ ‎начала, ‎вся‏ ‎эта‏ ‎заваруха ‎со ‎мной‏ ‎бы ‎не‏ ‎случилась. ‎По ‎какой ‎причине‏ ‎Ги‏ ‎вообще ‎что-то‏ ‎во ‎мне‏ ‎заметил? ‎Но ‎время ‎на ‎размышления‏ ‎закончилось.‏ ‎Мандраж ‎усилился,‏ ‎стоило ‎нам‏ ‎остановиться ‎у ‎двери, ‎за ‎которой‏ ‎меня‏ ‎ждал‏ ‎он. ‎Больше‏ ‎никто ‎не‏ ‎двигался. ‎Но‏ ‎при‏ ‎этом ‎никто‏ ‎ничего ‎не ‎говорил, ‎поэтому ‎я‏ ‎вопрошающе ‎глазела‏ ‎на‏ ‎каждого. ‎Наконец, ‎двери‏ ‎открылись, ‎чья-то‏ ‎рука ‎подтолкнула ‎меня ‎в‏ ‎спину,‏ ‎и ‎я‏ ‎быстро ‎перешагнула‏ ‎порог. ‎Я ‎оказалась ‎в ‎большом‏ ‎кабинете‏ ‎и ‎застыла‏ ‎в ‎ожидании‏ ‎момента ‎встречи ‎с ‎чем-то ‎поистине‏ ‎важным.‏ ‎Тот‏ ‎наступил ‎очень‏ ‎быстро. ‎Из‏ ‎тёмной ‎ниши‏ ‎выкатил‏ ‎мужчина ‎на‏ ‎инвалидной ‎коляске ‎и ‎указал ‎мне‏ ‎на ‎одно‏ ‎из‏ ‎кожаных ‎кресел. ‎Он‏ ‎начал ‎что-то‏ ‎говорить, ‎но ‎чтобы ‎понять‏ ‎хотя‏ ‎бы ‎слово,‏ ‎мне ‎пришлось‏ ‎податься ‎в ‎его ‎сторону ‎и‏ ‎утихомирить‏ ‎стучащую ‎в‏ ‎висках ‎кровь.‏ ‎Его ‎ожидающий ‎вид, ‎свидетельствующий ‎о‏ ‎прослушанном‏ ‎мной‏ ‎вопросе, ‎вогнал‏ ‎меня ‎в‏ ‎краску. ‎Мгновенно‏ ‎ушёл‏ ‎страх, ‎сменившись‏ ‎неловкостью. ‎Однако ‎нотки ‎тревоги ‎продолжали‏ ‎плясать ‎где-то‏ ‎в‏ ‎глубине. ‎Я ‎отводила‏ ‎взгляд ‎в‏ ‎сторону, ‎стесняясь ‎смотреть ‎на‏ ‎собеседника,‏ ‎с ‎которым‏ ‎даже ‎беседы‏ ‎ещё ‎не ‎вышло.

Я ‎насчитала ‎в‏ ‎его‏ ‎кабинете ‎восемь‏ ‎кресел. ‎А‏ ‎также ‎заметила, ‎что ‎в ‎книжном‏ ‎шкафу‏ ‎продублированы‏ ‎все ‎книги,‏ ‎причём ‎в‏ ‎тех ‎же‏ ‎изданиях.

- Как‏ ‎тебя ‎тут‏ ‎встретили? ‎- ‎не ‎знаю, ‎повторил‏ ‎он ‎вопрос‏ ‎или‏ ‎задал ‎уже ‎другой.

- Вы‏ ‎бы ‎знали,‏ ‎как ‎меня ‎встретили ‎те‏ ‎двое...

- Конечно,‏ ‎я ‎знаю‏ ‎и ‎прошу‏ ‎за ‎них ‎прощения.

Нечто ‎в ‎его‏ ‎глосе‏ ‎заставило ‎меня‏ ‎поёжиться.

Эмблема ‎Инкви‏ ‎- ‎пояс ‎с ‎голубыми ‎огоньками‏ ‎-‏ ‎красовалась‏ ‎у ‎него‏ ‎на ‎груди.

- Вас‏ ‎ввели ‎в‏ ‎курс‏ ‎дела, ‎вам‏ ‎известна ‎наша ‎ситуация. ‎Нам ‎нужно‏ ‎найти ‎моего‏ ‎дядю‏ ‎во ‎что ‎бы‏ ‎то ‎ни‏ ‎стало. ‎Он ‎не ‎очень‏ ‎умён,‏ ‎и ‎если‏ ‎бы ‎не‏ ‎сила, ‎его ‎смог ‎бы ‎выследить‏ ‎самый‏ ‎зелёный ‎солдат‏ ‎Инкви. ‎Но‏ ‎наши ‎познания ‎о ‎кланах ‎слишком‏ ‎незначительны,‏ ‎поэтому‏ ‎помощь ‎каждого‏ ‎невероятно ‎ценна.‏ ‎Я ‎понимаю,‏ ‎что‏ ‎для ‎вас‏ ‎всё ‎это ‎неожиданно ‎и ‎тяжело,‏ ‎но ‎речь‏ ‎идёт‏ ‎о ‎жизнях ‎людей.‏ ‎Я ‎понимаю,‏ ‎что ‎вы ‎мало ‎о‏ ‎нас‏ ‎знаете ‎и‏ ‎боитесь ‎рассказывать‏ ‎о ‎своём ‎доме, ‎но ‎кто-то‏ ‎из‏ ‎вашего ‎клана‏ ‎может ‎встать‏ ‎с ‎нами ‎плечом ‎к ‎плечу‏ ‎или‏ ‎поделиться‏ ‎важной ‎информацией.

Под‏ ‎этим ‎умоляющим‏ ‎взглядом ‎я‏ ‎растаяла.

- Хорошо,‏ ‎я ‎помогу.

Он‏ ‎заключил ‎мою ‎ладонь ‎в ‎свои.

- Спасибо!‏ ‎Спасибо! ‎Люди‏ ‎всегда‏ ‎должны ‎выбирать ‎жизнь‏ ‎других ‎людей‏ ‎всей ‎науке ‎амьзы ‎вопреки.

- Амьзы?

- Оставайся‏ ‎в‏ ‎Инкви, ‎и‏ ‎мы ‎всё‏ ‎тебе ‎расскажем, ‎а ‎пока ‎давай‏ ‎займёмся‏ ‎делом.

- Наше ‎поселение‏ ‎называется ‎Устьеничеа,‏ ‎хоть ‎и ‎находится ‎чуть ‎дальше‏ ‎от‏ ‎одноимённых‏ ‎станции ‎и‏ ‎деревни. ‎Мы‏ ‎называем ‎себя‏ ‎лиште.‏ ‎Там ‎все‏ ‎активно ‎занимаются ‎добычей ‎мёда ‎и‏ ‎изготовлением ‎из‏ ‎него‏ ‎всякой ‎всячины. ‎Но‏ ‎я, ‎в‏ ‎общем-то, ‎покинула ‎дом, ‎и‏ ‎мне‏ ‎кажется, ‎что‏ ‎большинство ‎моих‏ ‎воспоминаний ‎заблокировали.

Склонившийся ‎над ‎картой ‎Ги‏ ‎внезапно‏ ‎обернулся ‎и‏ ‎посмотрел ‎на‏ ‎меня ‎печальными ‎глазами. ‎Все ‎же‏ ‎остальные‏ ‎казались‏ ‎безучастными ‎к‏ ‎моим ‎переживаниям,‏ ‎даже ‎Видз.‏ ‎Нечему‏ ‎удивляться. ‎Они,‏ ‎наверное, ‎за ‎свою ‎жизнь ‎столько‏ ‎всего ‎повидали,‏ ‎так‏ ‎что ‎грустная ‎живая‏ ‎девушка ‎привлекает‏ ‎внимания ‎меньше ‎какой-нибудь ‎разрубленной‏ ‎на‏ ‎части.

- Надо ‎отдать‏ ‎должное ‎способностям‏ ‎ала, ‎- ‎шепнул ‎мне ‎на‏ ‎ухо‏ ‎хам, ‎не‏ ‎стесняясь ‎девяти‏ ‎присутствующих ‎в ‎кабинете ‎военных, ‎включая‏ ‎Видза.

- Выдвигаемся‏ ‎сегодня‏ ‎же, ‎Скастре,‏ ‎- ‎сказал‏ ‎Ги, ‎глядя‏ ‎на‏ ‎меня. ‎Я‏ ‎же ‎уставилась ‎на ‎него ‎с‏ ‎выпученными ‎глазами.‏ ‎-‏ ‎Я ‎подсмотрел ‎твоё‏ ‎имя ‎в‏ ‎пропуске, ‎что ‎был ‎у‏ ‎тебя‏ ‎в ‎рюкзаке.

Я‏ ‎даже ‎смутилась.‏ ‎Его ‎плечи ‎казались ‎теперь ‎шире‏ ‎и‏ ‎надёжнее, ‎чем‏ ‎раньше. ‎И‏ ‎вообще, ‎казалось, ‎что ‎он ‎единственный‏ ‎видит‏ ‎во‏ ‎мне ‎человека,‏ ‎а ‎не‏ ‎источник ‎информации.‏ ‎Я‏ ‎впервые ‎за‏ ‎всё ‎это ‎приключение ‎расплакалась. ‎Ги‏ ‎отвёл ‎меня‏ ‎в‏ ‎другую ‎комнату, ‎где‏ ‎я ‎уже‏ ‎не ‎сдерживалась. ‎Поток ‎эмоций‏ ‎захватил‏ ‎меня ‎полностью.‏ ‎Я ‎рыдала,‏ ‎тряслась, ‎выла, ‎будто ‎сейчас ‎умру,‏ ‎будто‏ ‎этот ‎поток‏ ‎разорвёт ‎меня‏ ‎изнутри. ‎Волна ‎за ‎волной, ‎меня‏ ‎окутывали‏ ‎то‏ ‎обида, ‎то‏ ‎самобичевание ‎и‏ ‎чувство ‎вины,‏ ‎то‏ ‎ощущение ‎беспомощности‏ ‎и ‎ничтожности. ‎Было ‎страшно ‎возвращаться‏ ‎домой ‎под‏ ‎таким‏ ‎предлогом ‎и ‎допускать‏ ‎мысль, ‎что‏ ‎это ‎место ‎совершенно ‎не‏ ‎то,‏ ‎чем ‎всегда‏ ‎мне ‎казалось.‏ ‎И ‎почему-то ‎в ‎голове ‎возникал‏ ‎голос‏ ‎отца, ‎грубый‏ ‎и ‎предостерегающий:

- Однако,‏ ‎если ‎сунетесь ‎к ‎нам, ‎пожалеете!

Также‏ ‎я‏ ‎представляла,‏ ‎как ‎он‏ ‎бьёт ‎меня,‏ ‎ругая ‎за‏ ‎приведение‏ ‎чужаков. ‎Откуда‏ ‎столько ‎страха ‎перед ‎ним? ‎Что‏ ‎ещё ‎меня‏ ‎заставили‏ ‎забыть?

Сильные ‎руки ‎прижали‏ ‎меня ‎к‏ ‎громадной ‎груди. ‎Я ‎немного‏ ‎расслабилась,‏ ‎уткнувшись ‎в‏ ‎синий ‎воротник.

- Ты‏ ‎сильнее, ‎чем ‎думаешь. ‎Только ‎осознай‏ ‎это:‏ ‎маленькая ‎девочка‏ ‎с ‎её‏ ‎тоненькими ‎ручками ‎и ‎ножками ‎одна‏ ‎покинула‏ ‎дом‏ ‎и ‎почти‏ ‎ничего ‎о‏ ‎себе ‎не‏ ‎зная,‏ ‎устроила ‎свою‏ ‎жизнь ‎в ‎другом ‎городе. ‎Она‏ ‎учится, ‎работает,‏ ‎а‏ ‎теперь ‎ещё ‎и‏ ‎помогает ‎своей‏ ‎стране, ‎рискуя ‎быть ‎отвергнутой‏ ‎своей‏ ‎семьёй.

- Закладывание ‎вам‏ ‎нашего ‎поселения‏ ‎мне ‎ни ‎один ‎лиште ‎не‏ ‎простит,‏ ‎- ‎сквозь‏ ‎всхлипы ‎пробурчала‏ ‎я.

- Рано ‎или ‎поздно ‎кто-то ‎из‏ ‎них‏ ‎всё‏ ‎равно ‎бы‏ ‎себя ‎обнаружил.‏ ‎В ‎нынешних‏ ‎обстоятельствах‏ ‎хорошо, ‎что‏ ‎это ‎случилось ‎рано. ‎Сейчас ‎я‏ ‎хочу, ‎чтобы‏ ‎ты‏ ‎запомнила ‎одну ‎вещь,‏ ‎- ‎он‏ ‎отстранил ‎меня ‎и ‎заглянул‏ ‎в‏ ‎мои ‎опухшие‏ ‎глаза. ‎-‏ ‎Я ‎не ‎дам ‎тебя ‎в‏ ‎обиду.

От‏ ‎этих ‎слов‏ ‎внутри ‎разлилось‏ ‎тепло. ‎Не ‎в ‎силах ‎смотреть‏ ‎ему‏ ‎в‏ ‎глаза, ‎я‏ ‎вновь ‎уткнулась‏ ‎в ‎его‏ ‎грудь‏ ‎и ‎прорыдала‏ ‎ещё ‎какое-то ‎время ‎до ‎рези‏ ‎в ‎висках.‏ ‎Когда‏ ‎я ‎успокоилась, ‎он‏ ‎оставил ‎меня‏ ‎одну, ‎и ‎я ‎высунулась‏ ‎из‏ ‎окна, ‎втягивая‏ ‎воздух ‎во‏ ‎все ‎лёгкие. ‎Даже ‎после ‎всех‏ ‎этих‏ ‎объятий ‎и‏ ‎слов ‎я‏ ‎не ‎была ‎готова ‎слепо ‎поверить‏ ‎ему,‏ ‎но‏ ‎допускать, ‎что‏ ‎всё ‎это‏ ‎было ‎искренне,‏ ‎оказалось‏ ‎очень ‎приятно.

Я ‎сразу‏ ‎же ‎нашла ‎глазами ‎рукоять ‎ножа,‏ ‎прикреплённого ‎к‏ ‎поясу‏ ‎моего ‎собеседника, ‎но‏ ‎всё ‎же‏ ‎оруженосец ‎предложил ‎другу ‎остыть.

Тот,‏ ‎фыркнув,‏ ‎занял ‎прежнее‏ ‎расположение ‎во‏ ‎тьме, ‎но ‎ощущение ‎опасности ‎сталось‏ ‎висеть‏ ‎в ‎воздухе.‏ ‎Я ‎напряглась‏ ‎настолько, ‎что, ‎казалось, ‎слышала ‎три‏ ‎разных‏ ‎сердцебиения.‏ ‎Интересно, ‎существуют‏ ‎ли ‎люди,‏ ‎спокойно ‎реагирующие‏ ‎на‏ ‎подобные ‎ситуации,‏ ‎переворачивающие ‎их ‎мир ‎с ‎ног‏ ‎на ‎голову?

- Во‏ ‎время‏ ‎похода ‎Видза ‎погибли‏ ‎пятеро ‎моих‏ ‎товарищей, ‎- ‎в ‎его‏ ‎голосе‏ ‎появлялась ‎злость.‏ ‎- ‎Это‏ ‎всё ‎очень ‎серьёзно, ‎а ‎из‏ ‎твоих‏ ‎уст ‎ещё‏ ‎никакая ‎информация‏ ‎не ‎прозвучала! ‎Может, ‎мне ‎послушать‏ ‎его‏ ‎и‏ ‎начать ‎тебе‏ ‎угрожать? ‎-‏ ‎произнёс ‎он,‏ ‎без‏ ‎затей ‎подставив‏ ‎нож ‎к ‎моему ‎горлу. ‎Лезвие‏ ‎коснулось ‎кожи,‏ ‎охладив‏ ‎уставшее ‎от ‎жары‏ ‎тело. ‎-‏ ‎Расслабься, ‎я ‎не ‎такой.

- Зато‏ ‎я‏ ‎такой, ‎-‏ ‎хам ‎снова‏ ‎вынырнул ‎из ‎тьмы, ‎направляя ‎две‏ ‎алебарды‏ ‎остриями ‎в‏ ‎меня.

Представив ‎сообразить,‏ ‎что ‎мне ‎делать, ‎я ‎забегала‏ ‎глазами‏ ‎по‏ ‎гаражу. ‎Хам‏ ‎же ‎презрительным‏ ‎тоном ‎произнёс:

- Я‏ ‎и‏ ‎пытками ‎не‏ ‎побрезгую.

Симпатяга ‎жестом ‎указал ‎мне ‎сохранять‏ ‎спокойствие, ‎а‏ ‎хам,‏ ‎повинуясь ‎новому ‎жесту,‏ ‎начал ‎опускать‏ ‎алебарды.

- Что ‎бы ‎ни ‎происходило,‏ ‎мы‏ ‎не ‎должны‏ ‎вредить ‎мирным,‏ ‎помнишь?

- Но ‎отпустить ‎её ‎мы ‎всё‏ ‎равно‏ ‎не ‎можем,‏ ‎- ‎убирая‏ ‎алебарды, ‎хам ‎зыркнул ‎на ‎меня.‏ ‎-‏ ‎Не‏ ‎пойдёт ‎по‏ ‎своей ‎воле,‏ ‎так ‎дотащим.

Я‏ ‎поднялась‏ ‎на ‎дрожащих‏ ‎ногах, ‎опираясь ‎на ‎стол. ‎Раз‏ ‎уж ‎сопротивление‏ ‎бесполезно,‏ ‎я ‎хочу ‎узнать‏ ‎больше ‎об‏ ‎этом ‎мире, ‎своей ‎семье‏ ‎и‏ ‎себе. ‎Отец‏ ‎всегда ‎говорил,‏ ‎что ‎я ‎покинула ‎дом ‎якобы‏ ‎из‏ ‎глупого ‎упрямства,‏ ‎но ‎вдруг,‏ ‎кроме ‎ощущения ‎одиночества ‎были ‎ещё‏ ‎причины,‏ ‎которые‏ ‎я ‎в‏ ‎детстве ‎не‏ ‎могла ‎осознать?

Возможно,‏ ‎мой‏ ‎клан ‎из‏ ‎мирных, ‎но ‎я ‎не ‎могу‏ ‎ничего ‎утверждать,‏ ‎однако‏ ‎и ‎доверять ‎Инкви‏ ‎пока ‎рано.‏ ‎Что ‎поделать, ‎придётся ‎как-то‏ ‎во‏ ‎всём ‎разобраться.

Я‏ ‎взяла ‎кружку,‏ ‎понюхала ‎отвар, ‎но ‎в ‎рот‏ ‎отправлять‏ ‎не ‎спешила.‏ ‎Вот ‎бы‏ ‎где-нибудь ‎всё ‎обдумать. ‎Но ‎как‏ ‎выпросить‏ ‎это‏ ‎время?

- Отправляемся ‎на‏ ‎базу. ‎Пусть‏ ‎Видз ‎сам‏ ‎решает,‏ ‎как ‎с‏ ‎ней ‎поступить, ‎- ‎заключил ‎хам.

- Помоги‏ ‎нам ‎во‏ ‎имя‏ ‎избежания ‎страшных ‎войн.

Пока‏ ‎мы ‎ехали‏ ‎снова ‎в ‎душной ‎электричке,‏ ‎я‏ ‎напряжённо ‎думала,‏ ‎пытаясь ‎отыскать‏ ‎в ‎своих ‎воспоминаниях ‎что-то ‎подозрительное,‏ ‎но‏ ‎за ‎завесой‏ ‎спокойной ‎сельской‏ ‎жизни ‎не ‎видела ‎ничего. ‎Тем‏ ‎временем,‏ ‎всем‏ ‎пассажирам ‎было‏ ‎очень ‎интересно,‏ ‎почему ‎обычная‏ ‎девушка‏ ‎едет ‎в‏ ‎сопровождении ‎двух ‎военных.

- Надо ‎было ‎ехать‏ ‎на ‎машине,‏ ‎Ги!‏ ‎- ‎шепнул ‎симпатяге‏ ‎хам. ‎-‏ ‎Все ‎так ‎пялятся! ‎Словно‏ ‎кто-то‏ ‎подсунул ‎нам‏ ‎диковинного ‎зверя,‏ ‎а ‎мы ‎и ‎в ‎ус‏ ‎не‏ ‎дуем.

- Или ‎словно‏ ‎здесь ‎вот-вот‏ ‎начнётся ‎что-то ‎кровавое, ‎- ‎прошептала‏ ‎я,‏ ‎подавшись‏ ‎вперёд.

- Оставим ‎выяснение‏ ‎отношений ‎на‏ ‎потом! ‎-‏ ‎раздражённо‏ ‎прошептал ‎Ги.

- Слушайте,‏ ‎- ‎посетило ‎меня ‎осознание. ‎-‏ ‎О ‎моём‏ ‎участии‏ ‎в ‎этом ‎никто‏ ‎ведь ‎не‏ ‎узнает? ‎Иначе, ‎что ‎в‏ ‎университете‏ ‎начнётся!

- Это ‎тебя‏ ‎серьёзно ‎волнует?‏ ‎- ‎возмутился ‎хам. ‎- ‎Где‏ ‎вообще‏ ‎твой ‎мозг?

- Дружище,‏ ‎для ‎неё‏ ‎беспокойство ‎об ‎этом ‎вполне ‎нормально.‏ ‎Думал,‏ ‎за‏ ‎мою ‎шестиминутную‏ ‎лекцию ‎о‏ ‎том, ‎что‏ ‎происходит‏ ‎в ‎стране,‏ ‎она ‎резко ‎должна ‎стать ‎самоотверженным‏ ‎солдатом?

Мимо ‎нас‏ ‎пробежал‏ ‎какой-то ‎бродячий ‎пёс.‏ ‎А ‎может‏ ‎и ‎не ‎бродячий, ‎просто‏ ‎выглядел‏ ‎он ‎как-то‏ ‎не ‎очень.‏ ‎Каких ‎только ‎интересностей ‎в ‎электричках‏ ‎не‏ ‎встретишь. ‎Я‏ ‎глубоко ‎вдохнула,‏ ‎откидываясь ‎на ‎спинку ‎и ‎прикрывая‏ ‎глаза.‏ ‎Совсем‏ ‎ненадолго, ‎чтобы‏ ‎не ‎успеть‏ ‎увидеть ‎очередную‏ ‎жуткую‏ ‎медовую ‎картину.‏ ‎Хотя, ‎вдруг ‎она ‎окажется ‎важной?

Все‏ ‎вдруг ‎исчезли.‏ ‎Лишь‏ ‎женский ‎голос ‎шептал‏ ‎в ‎темноте‏ ‎что-то ‎мной ‎неосознаваемое.

"Ты ‎правда‏ ‎думаешь,‏ ‎что ‎старуха‏ ‎сумела ‎запечатать‏ ‎её ‎способности?"

"Конечно, ‎она ‎лучшая ‎в‏ ‎этом."

"Тогда‏ ‎пусть ‎проваливает,‏ ‎как ‎очнётся,‏ ‎видеть ‎её ‎не ‎могу. ‎Раз‏ ‎уж‏ ‎решила‏ ‎бросить ‎нас,‏ ‎пусть ‎остаётся‏ ‎без ‎силы,‏ ‎пусть‏ ‎не ‎знает,‏ ‎как ‎её ‎собратья ‎гибли ‎за‏ ‎возможность ‎нашего‏ ‎существования."

"Нельзя‏ ‎её ‎сразу ‎выгонять,‏ ‎ритуал ‎сильно‏ ‎ослабляет. ‎Нужно ‎дождаться ‎конца‏ ‎лечения."

Я‏ ‎открыла ‎глаза,‏ ‎поражённая, ‎во-первых‏ ‎тем, ‎что ‎не ‎увидела ‎мёд,‏ ‎а‏ ‎во-вторых ‎тем,‏ ‎что ‎узнала‏ ‎в ‎этом ‎диалоге ‎голоса ‎родителей,‏ ‎но‏ ‎не‏ ‎могла ‎понять,‏ ‎когда ‎такое‏ ‎услышала.

- Знаешь, ‎мы‏ ‎раньше‏ ‎не ‎сталкивались‏ ‎с ‎людьми, ‎не ‎знающими ‎о‏ ‎своих ‎силах,‏ ‎-‏ ‎улыбнувшись, ‎прошептал ‎Ги.

- Неудивительно,‏ ‎таких ‎дураков‏ ‎- ‎единицы.

Но ‎я ‎проигнорировала‏ ‎очередную‏ ‎колкость. ‎Мозг‏ ‎судорожно ‎анализировал‏ ‎новую ‎информацию, ‎а ‎я ‎всё‏ ‎ещё‏ ‎не ‎была‏ ‎готова ‎в‏ ‎неё ‎поверить. ‎Силы, ‎способности, ‎войны‏ ‎-‏ ‎это‏ ‎настоящий ‎мир?

Очень‏ ‎интересно, ‎как‏ ‎это ‎работает.‏ ‎Я‏ ‎посмотрела ‎на‏ ‎раскрытые ‎ладони, ‎вспоминая ‎движущийся ‎мёд‏ ‎у ‎гаражей.‏ ‎Я‏ ‎могу ‎воздействовать ‎на‏ ‎мёд? ‎Но‏ ‎как? ‎Как ‎именно? ‎В‏ ‎чём‏ ‎кроется ‎наша‏ ‎связь? ‎Неужели‏ ‎в ‎моём ‎клане ‎все ‎так‏ ‎могут?

Воздействуют‏ ‎на ‎мёд,‏ ‎но ‎прямую‏ ‎магию ‎не ‎применяют...

Пострадавшее ‎от ‎переизбытка‏ ‎информации‏ ‎сознание‏ ‎больше ‎не‏ ‎хотело ‎думать.‏ ‎Голова ‎тяжелела‏ ‎с‏ ‎каждой ‎новой‏ ‎попыткой ‎что-нибудь ‎понять. ‎Надо ‎умыться.

- Я‏ ‎в ‎туалет.‏ ‎Он‏ ‎в ‎нашем ‎вагоне.

Получив‏ ‎одобрительный ‎кивок‏ ‎Ги, ‎я ‎отправилась ‎в‏ ‎тамбур,‏ ‎покачиваясь ‎в‏ ‎такт ‎вагону.‏ ‎Пришлось ‎встать ‎в ‎небольшую ‎очередь.

- А‏ ‎не‏ ‎ты ‎ли‏ ‎подрабатываешь ‎в‏ ‎библиотеке? ‎- ‎подошёл ‎ко ‎мне‏ ‎парень‏ ‎из‏ ‎очереди. ‎Захотелось‏ ‎сделать ‎вид,‏ ‎что ‎не‏ ‎услышала,‏ ‎но ‎выглядело‏ ‎бы ‎это ‎по-хамски. ‎Конечно, ‎я‏ ‎ответили ‎утвердительно.‏ ‎-‏ ‎Как ‎обстоят ‎дела‏ ‎в ‎библиотеке?‏ ‎Вам ‎не ‎нужен ‎помощник?‏ ‎Я‏ ‎вообще ‎для‏ ‎друга ‎спросил,‏ ‎он ‎интересуется.

Борясь ‎с ‎раздражением ‎и‏ ‎чувством‏ ‎неловкости ‎из-за‏ ‎того, ‎что‏ ‎проигнорировала ‎все ‎его ‎вопросы, ‎я‏ ‎шмыгнула‏ ‎в‏ ‎освободившуюся ‎комнатушку‏ ‎и ‎закрыла‏ ‎дверь. ‎Протёрла‏ ‎лицо‏ ‎и ‎руки‏ ‎холодной ‎водой, ‎сделала ‎глубокий ‎вдох‏ ‎и ‎засмотрелась‏ ‎на‏ ‎выключатель. ‎Щёлк, ‎и‏ ‎света ‎нет.‏ ‎Пошуршала ‎в ‎темноте ‎одеждой,‏ ‎усаживаясь‏ ‎на ‎холодный‏ ‎металлический ‎ободок.‏ ‎Вся ‎эта ‎непонятная ‎ситуация ‎осталась‏ ‎за‏ ‎дверью, ‎а‏ ‎тут ‎было‏ ‎спокойно, ‎хоть ‎и ‎пахло ‎не‏ ‎очень.

- Можно‏ ‎побыстрее?‏ ‎- ‎спросил‏ ‎кто-то, ‎стуча‏ ‎в ‎дверь.‏ ‎Чёрт,‏ ‎как ‎не‏ ‎хочется ‎наружу. ‎Но ‎вечно ‎тут‏ ‎сидеть ‎не‏ ‎получится.‏ ‎Лишь ‎с ‎седьмой‏ ‎попытки ‎я‏ ‎нашла ‎выключатель, ‎настолько ‎сильно‏ ‎я‏ ‎сопротивлялась ‎выходу‏ ‎отсюда, ‎и‏ ‎мир ‎снова ‎начал ‎существовать.

Благо, ‎приставучий‏ ‎парень‏ ‎исчез, ‎и‏ ‎я ‎спокойно‏ ‎вернулась ‎к ‎своим ‎спутникам.

- ... прежде, ‎чем‏ ‎освежевать‏ ‎её‏ ‎и ‎сварить,‏ ‎- ‎договорил‏ ‎хам ‎к‏ ‎моему‏ ‎приходу, ‎за‏ ‎что ‎получил ‎порцию ‎испуганных ‎взглядов‏ ‎от ‎меня.‏ ‎-‏ ‎О ‎тебе ‎говорим,‏ ‎- ‎заявил‏ ‎он, ‎глядя ‎мне ‎в‏ ‎глаза.

- Если‏ ‎бы ‎хотели,‏ ‎прикончили ‎бы‏ ‎меня ‎ещё ‎в ‎гараже. ‎Тем‏ ‎не‏ ‎менее, ‎я‏ ‎всё ‎ещё‏ ‎жива, ‎и ‎вам ‎явно ‎нужна‏ ‎моя‏ ‎помощь,‏ ‎так ‎что,‏ ‎может, ‎перестанешь‏ ‎себя ‎вести‏ ‎как‏ ‎мудак?

В ‎его‏ ‎глазах ‎блеснуло ‎нечто ‎зловещее, ‎он‏ ‎рывком ‎подался‏ ‎вперёд‏ ‎и ‎схватил ‎меня‏ ‎за ‎предплечье:

- Посмотри‏ ‎на ‎людей ‎вокруг. ‎Возможно,‏ ‎они‏ ‎живут ‎свои‏ ‎последние ‎месяцы‏ ‎или ‎даже ‎недели. ‎Война ‎идёт,‏ ‎хоть‏ ‎и ‎кажется,‏ ‎что ‎это‏ ‎всё ‎далеко. ‎Поэтому ‎нам ‎нужно,‏ ‎чтобы‏ ‎ты‏ ‎сказала ‎всё,‏ ‎что ‎знаешь‏ ‎о ‎своём‏ ‎клане.‏ ‎Ты ‎можешь‏ ‎кого-то ‎спасти ‎уже ‎сегодня. ‎В‏ ‎твоих ‎руках‏ ‎жизни‏ ‎людей, ‎и ‎меня‏ ‎бесит, ‎что‏ ‎ты ‎этого ‎не ‎понимаешь.

Мёд ‎медленно‏ ‎покачивался ‎в ‎банке, ‎переливаясь ‎то‏ ‎в ‎одну‏ ‎сторону,‏ ‎то ‎в ‎другую,‏ ‎не ‎успевая‏ ‎за ‎движениями ‎вагона ‎электрички.‏ ‎Надёжно‏ ‎запечатанный ‎в‏ ‎стеклянную ‎банку,‏ ‎он ‎будто ‎принимал ‎очень ‎ленивые‏ ‎попытки‏ ‎выбраться. ‎Держа‏ ‎банку ‎на‏ ‎коленях, ‎я ‎плотно ‎сжимала ‎её‏ ‎пальцами,‏ ‎периодически‏ ‎переставая ‎их‏ ‎чувствовать. ‎Я‏ ‎рассматривала ‎людей‏ ‎вокруг,‏ ‎коих ‎было‏ ‎немного.

Ближе ‎всех ‎сидели ‎мама ‎с‏ ‎маленьким ‎сыном,‏ ‎которому‏ ‎было ‎явно ‎некомфортно‏ ‎от ‎её‏ ‎давления.

- Помимо ‎упомянутых ‎составных ‎частей‏ ‎поезда,‏ ‎какие ‎ещё‏ ‎ты ‎можешь‏ ‎назвать? ‎- ‎с ‎улыбкой, ‎не‏ ‎смягчающей‏ ‎её ‎настойчивости,‏ ‎спросила ‎она‏ ‎ещё ‎раз.

Она ‎определённо ‎старается. ‎Быть‏ ‎хорошей‏ ‎матерью.‏ ‎Развивать ‎сына,‏ ‎но ‎не‏ ‎перегибать ‎палку.‏ ‎Так‏ ‎сложно ‎удержаться‏ ‎на ‎этой ‎грани. ‎Когда ‎нужно‏ ‎настоять, ‎а‏ ‎когда‏ ‎отпустить ‎ситуацию. ‎Но‏ ‎как ‎бы‏ ‎ты ‎ни ‎старался, ‎судить‏ ‎всё‏ ‎равно ‎будут.‏ ‎И ‎осудить‏ ‎обязательно ‎найдётся ‎за ‎что.

Пальцы ‎снова‏ ‎слишком‏ ‎сильно ‎вжались‏ ‎в ‎банку.‏ ‎Зачем ‎я ‎её ‎снова ‎взяла?‏ ‎Я‏ ‎ведь‏ ‎ненавижу ‎мёд.‏ ‎Так ‎ненавижу,‏ ‎что ‎при‏ ‎употреблении‏ ‎всего ‎одной‏ ‎ложки ‎мне ‎отшибает ‎аппетит ‎на‏ ‎несколько ‎часов.

Бело-розовое‏ ‎платье‏ ‎постоянно ‎липло ‎к‏ ‎спине ‎и‏ ‎ногам. ‎Духота ‎стояла ‎неимоверная.‏ ‎Даже‏ ‎открытые ‎форточки‏ ‎не ‎помогали,‏ ‎потому ‎что ‎в ‎них ‎залетали‏ ‎тёплые‏ ‎потоки ‎воздуха.‏ ‎Эта ‎духота‏ ‎и ‎размеренные ‎покачивания ‎так ‎и‏ ‎норовили‏ ‎меня‏ ‎сморить, ‎но‏ ‎стоит ‎мне‏ ‎закрыть ‎глаза‏ ‎и‏ ‎перестать ‎чувствовать‏ ‎банку ‎в ‎своих ‎руках, ‎как‏ ‎пот ‎на‏ ‎спине‏ ‎начинает ‎казаться ‎мне‏ ‎мёдом, ‎обволакивающим‏ ‎меня ‎постепенно, ‎лениво. ‎Становится‏ ‎неприятно‏ ‎и ‎страшно,‏ ‎то ‎я‏ ‎открывая ‎глаза ‎и ‎стараюсь ‎их‏ ‎больше‏ ‎не ‎закрывать,‏ ‎несмотря ‎на‏ ‎усталость.

А ‎ведь ‎раньше ‎я ‎очень‏ ‎любила‏ ‎мёд.‏ ‎Пчёлы ‎казались‏ ‎мне ‎самыми‏ ‎прекрасными ‎живыми‏ ‎созданиями,‏ ‎а ‎цветы‏ ‎- ‎не ‎просто ‎красивыми ‎пустышками,‏ ‎а ‎источниками‏ ‎чего-то‏ ‎важного. ‎Мёд ‎был‏ ‎чем-то ‎особенным.‏ ‎Пчёлы ‎получают ‎его ‎из‏ ‎ароматного‏ ‎нектара ‎уже‏ ‎очень-очень ‎давно.‏ ‎Это ‎не ‎просто ‎продукт, ‎а‏ ‎настоящее‏ ‎сокровище.

Но ‎я‏ ‎выросла, ‎и‏ ‎от ‎былого ‎волшебства ‎не ‎осталось‏ ‎и‏ ‎следа.‏ ‎В ‎моих‏ ‎руках ‎не‏ ‎сокровище, ‎а‏ ‎густая‏ ‎янтарная ‎приторно-сладкая‏ ‎жижа. ‎Со ‎временем ‎мёд ‎вообще‏ ‎стал ‎ассоциироваться‏ ‎у‏ ‎меня ‎со ‎всем‏ ‎плохим. ‎Когда‏ ‎я ‎устаю, ‎в ‎голове‏ ‎часто‏ ‎возникают ‎образы,‏ ‎вызывающие ‎тревогу.‏ ‎Например, ‎мёд, ‎который ‎имеет ‎очень‏ ‎густую‏ ‎консистенцию, ‎медленно‏ ‎заполняет ‎пространство‏ ‎вокруг, ‎капля ‎за ‎каплей. ‎Аш‏ ‎передёрнуло‏ ‎от‏ ‎одной ‎мысли.

Чуть‏ ‎дальше ‎сидели‏ ‎двое ‎мужчин‏ ‎в‏ ‎тёмно-синем ‎камуфляже.‏ ‎Оба ‎они ‎выглядели ‎так, ‎словно‏ ‎увидели ‎нечто‏ ‎за‏ ‎чертой ‎обыденного, ‎и‏ ‎больше ‎их‏ ‎жизнь ‎не ‎будет ‎прежней.‏ ‎Они‏ ‎молчали, ‎глядя‏ ‎на ‎мелькающие‏ ‎за ‎окном ‎пейзажи.

Вот ‎и ‎весь‏ ‎наш‏ ‎вагон ‎на‏ ‎пять ‎человек.‏ ‎Не ‎часто ‎такое ‎бывает.

Мать ‎отступила.‏ ‎Зашелестели‏ ‎обложки‏ ‎журналов. ‎Семейство‏ ‎решило ‎продолжить‏ ‎путь ‎в‏ ‎тишине,‏ ‎читая ‎каждый‏ ‎своё.

Пять ‎человек ‎на ‎весь ‎вагон...‏ ‎как ‎же‏ ‎это‏ ‎уютно!

Через ‎большие ‎окна‏ ‎в ‎чёрных‏ ‎рамах ‎лился ‎горячий ‎солнечный‏ ‎свет.‏ ‎Мужчины ‎перекинулись‏ ‎парой ‎тихих‏ ‎фраз, ‎среди ‎которых ‎точно ‎прозвучало‏ ‎слово‏ ‎"Инкви". ‎Об‏ ‎этой ‎военной‏ ‎организации ‎что-то ‎говорили ‎в ‎новостях,‏ ‎но‏ ‎не‏ ‎помню, ‎что‏ ‎именно. ‎Хотя‏ ‎из-за ‎названия‏ ‎складывается‏ ‎впечатление, ‎что‏ ‎это ‎очень ‎древняя ‎организация, ‎сродни‏ ‎тайному ‎обществу.‏ ‎Вообще‏ ‎не ‎воспринимаю ‎новости.‏ ‎Там ‎постоянно‏ ‎говорят ‎о ‎чём-то ‎далёком‏ ‎и‏ ‎важном. ‎Но‏ ‎семью ‎Точи‏ ‎интересует ‎только ‎мёд. ‎Кажется, ‎что‏ ‎они‏ ‎простые, ‎как‏ ‎карандаши. ‎Только‏ ‎мёд. ‎Другому ‎в ‎ней ‎места‏ ‎нет.

Такая‏ ‎уж‏ ‎сложилась ‎ситуация.‏ ‎Наверное, ‎прое‏ ‎было ‎бы‏ ‎смириться,‏ ‎стать ‎такой‏ ‎же, ‎как ‎родители. ‎Точнее, ‎проще‏ ‎было ‎бы‏ ‎остаться‏ ‎там, ‎а ‎до‏ ‎родителей ‎мне‏ ‎далеко. ‎Они ‎люди ‎непоследние‏ ‎в‏ ‎медовых ‎делах,‏ ‎но ‎туда‏ ‎ещё ‎надо ‎пробиться! ‎А ‎может,‏ ‎я‏ ‎и ‎ушла‏ ‎из-за ‎того,‏ ‎что ‎они ‎непоследние, ‎вечно ‎занятые...

"Лиште‏ ‎не‏ ‎могут‏ ‎ставить ‎семью‏ ‎выше ‎своего‏ ‎дела. ‎Если‏ ‎ребёнок‏ ‎- ‎настоящий‏ ‎лиште, ‎он ‎это ‎поймёт, ‎когда‏ ‎вырастет." ‎Это‏ ‎сказал‏ ‎мне ‎отец ‎однажды.‏ ‎Неудивительно, ‎что‏ ‎сейчас ‎он ‎меня ‎практически‏ ‎игнорирует.‏ ‎Я ‎не‏ ‎поняла, ‎а‏ ‎значит, ‎я ‎не ‎лиште. ‎Удивительно,‏ ‎что‏ ‎он ‎позволяет‏ ‎маме ‎давать‏ ‎мне ‎банку ‎сокровища ‎каждый ‎раз,‏ ‎когда‏ ‎я‏ ‎приезжаю. ‎Его‏ ‎поведение ‎в‏ ‎принципе ‎очень‏ ‎напоминает‏ ‎поведение ‎обиженного‏ ‎ребёнка, ‎который ‎всё ‎ещё ‎ждёт,‏ ‎что ‎перед‏ ‎ним‏ ‎извинятся, ‎что ‎признаю‏ ‎его ‎правоту‏ ‎и ‎сделают, ‎как ‎он‏ ‎хочет.

Родители...‏ ‎Кроме ‎них‏ ‎я ‎никого‏ ‎больше ‎и ‎не ‎знаю ‎из‏ ‎медового‏ ‎царства ‎достаточно‏ ‎близко. ‎Не‏ ‎понимаю, ‎как ‎так ‎вышло.

Пот ‎потёк‏ ‎со‏ ‎лба.‏ ‎Вот ‎это‏ ‎да, ‎сколько‏ ‎же ‎тут‏ ‎градусов?‏ ‎Благо, ‎есть,‏ ‎чем ‎вытереться, ‎запасец ‎чистой ‎материи‏ ‎у ‎меня‏ ‎есть.‏ ‎Я ‎вытерла ‎пот‏ ‎платочком ‎и‏ ‎измученно ‎вздохнула. ‎Если ‎закрыть‏ ‎глаза,‏ ‎можно ‎представить,‏ ‎что ‎вокруг‏ ‎пустыня, ‎а ‎я ‎укрылась ‎под‏ ‎пальмами,‏ ‎что ‎спасают‏ ‎меня ‎лишь‏ ‎от ‎горячего ‎солнца. ‎Но ‎лучше‏ ‎всё-таки‏ ‎глаза‏ ‎не ‎закрывать,‏ ‎а ‎то‏ ‎по ‎стволам‏ ‎пальм‏ ‎начинает ‎течь‏ ‎мёд. ‎И ‎с ‎листьев ‎капать.‏ ‎Брр.

А, ‎впрочем,‏ ‎чего‏ ‎ныть? ‎Самая ‎обычная‏ ‎середина ‎лета.‏ ‎С ‎этим ‎нужно ‎смириться‏ ‎и‏ ‎просто ‎ехать,‏ ‎дожидаясь ‎своей‏ ‎станции.

Вновь ‎окинув ‎взглядом ‎своих ‎попутчиков,‏ ‎я‏ ‎обнаружила, ‎что‏ ‎один ‎из‏ ‎мужчин ‎смотрит ‎на ‎меня ‎в‏ ‎упор.‏ ‎Мокрые‏ ‎от ‎пота‏ ‎тёмные ‎волосы,‏ ‎раскосые ‎карие‏ ‎глаза,‏ ‎слегка ‎выделяющиеся‏ ‎скулы, ‎пухлые ‎губы ‎бантиком. ‎Когда‏ ‎он ‎увидел,‏ ‎что‏ ‎я ‎заметила ‎его‏ ‎взгляд ‎и‏ ‎начала ‎напрягаться, ‎он ‎незамедлительно‏ ‎подошёл.

- Извините,‏ ‎но ‎что‏ ‎у ‎вас‏ ‎в ‎руках? ‎Я... ‎не ‎то,‏ ‎чтобы‏ ‎ждал ‎какого-то‏ ‎подвода, ‎но‏ ‎если ‎что-то ‎вызывает ‎у ‎меня‏ ‎подозрения,‏ ‎я‏ ‎лучше ‎проверю.

- Это‏ ‎мёд, ‎-‏ ‎начала ‎я‏ ‎раскрываться‏ ‎авоську, ‎дабы‏ ‎показать, ‎что ‎нету ‎у ‎меня‏ ‎ничего ‎подозрительного.

- Медленнее!..‏ ‎-‏ ‎резко ‎произнёс ‎он,‏ ‎делая ‎шаг‏ ‎назад ‎и ‎привлекая ‎внимание‏ ‎мамы‏ ‎с ‎сыном.

Мне‏ ‎уже ‎стало‏ ‎совсем ‎не ‎по ‎себе. ‎Второй‏ ‎мужчина‏ ‎скучающе ‎поглядывал‏ ‎в ‎нашу‏ ‎сторону, ‎хотя ‎мог ‎бы ‎как-нибудь‏ ‎сгладить‏ ‎обстановку,‏ ‎а ‎в‏ ‎итоге ‎повёл‏ ‎себя ‎по-хамски.‏ ‎Я‏ ‎замерла, ‎боясь‏ ‎трясущимися ‎руками ‎сделать ‎лишнее ‎движение,‏ ‎которое ‎получится‏ ‎резким‏ ‎и ‎подозрительным. ‎Видимо,‏ ‎поняв ‎моё‏ ‎состояние, ‎он ‎решил ‎раскрыть‏ ‎авоську‏ ‎и ‎взять‏ ‎банку ‎мёда‏ ‎в ‎руки.

- И ‎правда, ‎мёд, ‎-‏ ‎с‏ ‎улыбкой ‎заключил‏ ‎он, ‎возвращая‏ ‎мне ‎банку. ‎И ‎присел ‎напротив.

- Вы‏ ‎меня‏ ‎простите.‏ ‎Не ‎хотел‏ ‎пугать. ‎За‏ ‎поход ‎Видза‏ ‎я‏ ‎много ‎ошибок‏ ‎совершил, ‎пожалел ‎о ‎том, ‎что‏ ‎не ‎доверял‏ ‎своей‏ ‎интуиции. ‎Конечно, ‎это‏ ‎не ‎оправдание.‏ ‎Нет, ‎чтобы ‎сначала ‎представиться,‏ ‎расположить‏ ‎к ‎себе...‏ ‎- ‎он‏ ‎виновато ‎почесал ‎затылок. ‎- ‎Вы‏ ‎ведь‏ ‎слышали ‎о‏ ‎походе ‎Видза?‏ ‎- ‎спросил ‎он, ‎видя ‎моё‏ ‎замешательство.

В‏ ‎отличие‏ ‎от ‎лиште,‏ ‎обычные ‎люди‏ ‎больше ‎интересуются‏ ‎новостями.‏ ‎Мне ‎даже‏ ‎немного ‎стыдно. ‎Из-за ‎того, ‎что‏ ‎оказалась ‎в‏ ‎такой‏ ‎ситуации. ‎И ‎из-за‏ ‎того, ‎что‏ ‎всё-таки ‎похожа ‎на ‎них.

- Ничего,‏ ‎-‏ ‎ободряюще ‎произнёс‏ ‎мужчина.

Сейчас, ‎присмотревшись‏ ‎к ‎нему, ‎я ‎заметила, ‎что‏ ‎он‏ ‎осанистый, ‎ну‏ ‎и ‎то,‏ ‎что ‎он ‎симпатичный, ‎отметила ‎ещё‏ ‎раз.‏ ‎Надеюсь,‏ ‎я ‎не‏ ‎покраснела, ‎а‏ ‎сели ‎и‏ ‎так,‏ ‎то ‎он‏ ‎не ‎подаст ‎виду.

- Я ‎тоже ‎когда-то‏ ‎был ‎далёк‏ ‎от‏ ‎всего ‎подобного, ‎но‏ ‎когда ‎война‏ ‎пришла ‎в ‎мою ‎деревню,‏ ‎когда‏ ‎мы ‎все‏ ‎оказались ‎бессильны...‏ ‎когда ‎меня ‎схватили, ‎привязали ‎к‏ ‎моим‏ ‎ногам ‎набитый‏ ‎глиной ‎мешок‏ ‎и ‎бросили ‎в ‎воду...

Наверное, ‎если‏ ‎мои‏ ‎щёки‏ ‎и ‎были‏ ‎красными, ‎то‏ ‎быстро ‎побледнели.‏ ‎Я‏ ‎была ‎в‏ ‎ступоре ‎и ‎даже ‎не ‎заметила,‏ ‎как ‎второй‏ ‎мужчина‏ ‎подошёл ‎и ‎уселся‏ ‎рядом ‎с‏ ‎другом.

- Не ‎слушайте ‎этого ‎льстеца,‏ ‎он‏ ‎тот ‎ещё...

Но‏ ‎и ‎без‏ ‎наших ‎реплик ‎он ‎быстро ‎понял,‏ ‎что‏ ‎настроение ‎тут‏ ‎и ‎близко‏ ‎не ‎романтическое.

Я ‎же ‎видела ‎в‏ ‎глазах‏ ‎человека‏ ‎боль, ‎и‏ ‎она ‎расплывалась‏ ‎по ‎моему‏ ‎сердцу.‏ ‎Тот ‎же‏ ‎быстро ‎решил ‎разрядить ‎обстановку.

- Но ‎я‏ ‎цел ‎и‏ ‎невредим!‏ ‎Более ‎того ‎-‏ ‎полон ‎сил!

- Оставь‏ ‎девчонку ‎в ‎покое! ‎-‏ ‎грозно‏ ‎потребовал ‎приятель‏ ‎и, ‎взяв‏ ‎товарища ‎под ‎руку, ‎повёл ‎его‏ ‎на‏ ‎прежнее ‎место.

Какой‏ ‎у ‎меня‏ ‎маленький ‎жизненный ‎опыт... ‎Эти ‎двое‏ ‎столько‏ ‎всего‏ ‎пережили... ‎В‏ ‎моей ‎же‏ ‎жизни, ‎кроме‏ ‎отъезда‏ ‎от ‎родителей,‏ ‎не ‎произошло ‎ничего. ‎Однако ‎о‏ ‎моём ‎пассивном‏ ‎поведении‏ ‎почти ‎все ‎отзываются‏ ‎негативно, ‎что‏ ‎уж ‎говорить. ‎Мне ‎привычно‏ ‎ощущать‏ ‎себя ‎оторванной‏ ‎от ‎жизни,‏ ‎от ‎мира, ‎от ‎всего. ‎Помимо‏ ‎желания‏ ‎сбежать ‎из‏ ‎дома, ‎чего‏ ‎мне ‎ещё ‎когда-либо ‎хотелось? ‎Оставить‏ ‎позади‏ ‎всё,‏ ‎связанное ‎с‏ ‎мёдом... ‎я‏ ‎опустила ‎взгляд‏ ‎на‏ ‎банку ‎в‏ ‎руках. ‎Не ‎получилось ‎даже ‎этого.‏ ‎Как ‎бабушка‏ ‎когда-то‏ ‎говорила: ‎покинуть ‎место‏ ‎- ‎дело‏ ‎плёвое, ‎а ‎чтобы ‎выгнать‏ ‎место‏ ‎из ‎себя,‏ ‎надо ‎постараться.

За‏ ‎окном ‎замелькали ‎знакомые ‎дома. ‎Скоро‏ ‎выходить.‏ ‎В ‎чужом‏ ‎городе, ‎который‏ ‎меня ‎приютил... ‎Хотели ‎бы ‎меня‏ ‎здесь‏ ‎взять‏ ‎под ‎крыло,‏ ‎сделать ‎своей?‏ ‎Такую ‎чужую‏ ‎и‏ ‎ненужную...

Липкая ‎безысходность‏ ‎окутала ‎со ‎всех ‎сторон. ‎Разве‏ ‎могу ‎я‏ ‎противостоять‏ ‎ей? ‎Такая ‎маленькая‏ ‎и ‎слабая.

- Может,‏ ‎хватит ‎уже ‎на ‎неё‏ ‎пялиться?‏ ‎Она ‎тебе‏ ‎хоть ‎имя‏ ‎сказала?

Приятель ‎не ‎спешил ‎отвечать.

- Она ‎не‏ ‎представилась‏ ‎и ‎при‏ ‎мне ‎ни‏ ‎слова ‎не ‎сказала. ‎А ‎с‏ ‎тобой‏ ‎она‏ ‎хоть ‎разговаривала?‏ ‎Выглядит ‎забитой‏ ‎тихоней.

- Меня ‎интересуют‏ ‎не‏ ‎только ‎товарищи,‏ ‎готовые ‎прикрыть ‎в ‎бою, ‎и‏ ‎красотки, ‎не‏ ‎ждущие‏ ‎от ‎меня ‎особых‏ ‎чувств, ‎-‏ ‎ответил ‎мужчина, ‎ввергнув ‎друга‏ ‎в‏ ‎ступор ‎неожиданной‏ ‎резкостью ‎в‏ ‎голосе. ‎- ‎На ‎самом ‎деле,‏ ‎я‏ ‎чувствую ‎в‏ ‎ней ‎что-то‏ ‎необычное, ‎но ‎не ‎могу ‎понять,‏ ‎что‏ ‎именно.

Её‏ ‎кресло ‎стало‏ ‎горячим ‎и‏ ‎немного ‎влажным,‏ ‎так‏ ‎что ‎встать‏ ‎оказалось ‎очень ‎приятно. ‎Что ‎ни‏ ‎говори, ‎а‏ ‎даже‏ ‎тёплые ‎потоки ‎воздуха‏ ‎хоть ‎чуть-чуть,‏ ‎но ‎облегчают ‎пребывание ‎в‏ ‎вагоне,‏ ‎превратившемся ‎в‏ ‎парилку. ‎Она‏ ‎словно ‎специально ‎прошла ‎к ‎дальнему‏ ‎от‏ ‎них ‎выходу‏ ‎и ‎скрылась‏ ‎в ‎тамбуре. ‎Лишь ‎развевающийся ‎бело-розовый‏ ‎лоскут‏ ‎доказывал,‏ ‎что ‎она‏ ‎не ‎исчезла.‏ ‎Он ‎чувствовал‏ ‎нечто‏ ‎совершенно ‎новое‏ ‎и ‎знал, ‎что ‎запомнит ‎это‏ ‎чувство ‎навсегда.