6

У ‎человека,‏ ‎известного ‎нам ‎под ‎фамилией ‎Болотникова,‏ ‎яркая ‎биография.‏ ‎«Московская‏ ‎хроника. ‎1584 ‎—‏ ‎1613», ‎автором‏ ‎которой ‎считается ‎«бродячий ‎ландскнехт»‏ ‎Конрад‏ ‎Буссов, ‎сообщает‏ ‎об ‎Иване‏ ‎Исаевиче ‎Болотникове ‎следующее.

Этот ‎Болотников ‎по‏ ‎рождению‏ ‎был ‎московит,‏ ‎в ‎юности‏ ‎был ‎захвачен ‎в ‎Диком ‎поле‏ ‎татарами,‏ ‎с‏ ‎которыми ‎московитам‏ ‎ежегодно ‎приходится‏ ‎воевать, ‎и‏ ‎продан‏ ‎в ‎Турцию,‏ ‎где ‎он ‎был ‎прикован ‎на‏ ‎галерах ‎и‏ ‎несколько‏ ‎лет ‎был ‎принужден‏ ‎выполнять ‎тяжелую‏ ‎и ‎грубую ‎работу, ‎пока,‏ ‎наконец,‏ ‎его ‎не‏ ‎освободили ‎немецкие‏ ‎корабли, ‎одолевшие ‎турок ‎на ‎море,‏ ‎и‏ ‎не ‎отвезли‏ ‎в ‎Венецию,‏ ‎откуда ‎он ‎направился ‎через ‎Германию‏ ‎в‏ ‎Польшу,‏ ‎чтобы ‎разузнать‏ ‎там ‎про‏ ‎удивительные ‎перемены,‏ ‎которые‏ ‎произошли ‎на‏ ‎его ‎родине ‎в ‎его ‎отсутствие.

Далее‏ ‎в ‎Московской‏ ‎хронике‏ ‎Буссова ‎говорится ‎о‏ ‎встрече ‎Ивана‏ ‎Болотникова ‎с ‎мнимым ‎Дмитрием‏ ‎в‏ ‎Польше. ‎Интересно,‏ ‎что ‎к‏ ‎этому ‎моменту ‎Лжедмитрий ‎I ‎уже‏ ‎убит,‏ ‎в ‎Московской‏ ‎хронике ‎подробно‏ ‎описано, ‎как ‎это ‎происходило. ‎А‏ ‎Лжедмитрий‏ ‎II‏ ‎ещё ‎не‏ ‎объявился. ‎Следовательно,‏ ‎прибывший ‎из‏ ‎Венеции‏ ‎(через ‎Германию)‏ ‎Болотников ‎встретился ‎с ‎промежуточным ‎Дмитрием-самозванцем.‏ ‎И ‎хотя‏ ‎в‏ ‎хронике ‎Буссова ‎не‏ ‎раскрывается, ‎кем‏ ‎на ‎самом ‎деле ‎был‏ ‎«промежуточный»,‏ ‎согласно ‎официальной‏ ‎версии ‎в‏ ‎Самборе ‎у ‎Болотникова ‎произошла ‎встреча‏ ‎с‏ ‎бежавшим ‎из‏ ‎Москвы ‎Михаилом‏ ‎Молчановым, ‎любимцем ‎Лжедмитрия ‎I. ‎Считается,‏ ‎именно‏ ‎Молчанов,‏ ‎похитивший ‎царскую‏ ‎печать, ‎исполнял‏ ‎обязанности ‎самозваного‏ ‎царя‏ ‎Дмитрия ‎в‏ ‎промежутке ‎между ‎убийством ‎Лжедмитрия ‎I‏ ‎и ‎появлением‏ ‎Лжедмитрия‏ ‎II.

Получив ‎в ‎Самборе‏ ‎от ‎«промежуточного»‏ ‎Дмитрия ‎письмо ‎к ‎князю‏ ‎Шаховскому‏ ‎и ‎30‏ ‎(иудиных) ‎дукатов‏ ‎Болотников ‎направился ‎в ‎Путивль. ‎Здесь‏ ‎он‏ ‎стал ‎во‏ ‎главе ‎12‏ ‎тысячи ‎ратников. ‎С ‎этим ‎войском‏ ‎Болотников‏ ‎прибыл,‏ ‎как ‎указано‏ ‎в ‎хронике‏ ‎Буссова, ‎к‏ ‎Истоме‏ ‎Пашкову ‎под‏ ‎Москву, ‎которую ‎он ‎вскоре ‎осадил‏ ‎и ‎даже‏ ‎добился‏ ‎бы ‎сдачи ‎города,‏ ‎если ‎бы‏ ‎этому ‎не ‎помешало ‎несогласие,‏ ‎начавшееся‏ ‎между ‎обоими‏ ‎воеводами.

Что ‎на‏ ‎это ‎сказать? ‎Слишком ‎кучеряво… ‎чтобы‏ ‎быть‏ ‎абсолютной ‎ложью.‏ ‎Если ‎бы‏ ‎сведения ‎о ‎Болотникове ‎от ‎начала‏ ‎до‏ ‎конца‏ ‎являлись ‎выдумкой,‏ ‎они ‎мало‏ ‎чем ‎отличались‏ ‎бы‏ ‎от ‎сведений‏ ‎о ‎примкнувшем ‎к ‎«восстанию» ‎Илейке‏ ‎Коровине, ‎еще‏ ‎одном‏ ‎самозванце.

Казачий ‎самозванец ‎Илейка‏ ‎Коровин, ‎известный‏ ‎в ‎качестве ‎Лжепетра, ‎с‏ ‎точки‏ ‎зрения ‎придумавших‏ ‎его ‎историков‏ ‎это ‎правильный ‎Болотников. ‎Сотрудничество ‎Лжепетра‏ ‎с‏ ‎Болотниковым ‎служит‏ ‎доказательством ‎того,‏ ‎что ‎они ‎люди ‎одного ‎плана‏ ‎и‏ ‎являются‏ ‎выдвиженцами ‎из‏ ‎гущи ‎народной.‏ ‎В ‎рамках‏ ‎историографической‏ ‎легенды ‎союз‏ ‎Лжепетра ‎и ‎Болотникова, ‎как ‎и‏ ‎союз ‎Минина‏ ‎и‏ ‎Пожарского ‎не ‎в‏ ‎последнюю ‎очередь‏ ‎появился ‎с ‎целью ‎скрыть,‏ ‎что‏ ‎реально ‎существовавшие‏ ‎(в ‎отличие‏ ‎от ‎выдуманных ‎Коровина ‎и ‎Минина)‏ ‎Иван‏ ‎Болотников ‎и‏ ‎Дмитрий ‎Пожарский‏ ‎являлись ‎кондотьерами.

Ранее ‎говорилось, ‎что ‎наиболее‏ ‎логичным‏ ‎выглядит‏ ‎предположение ‎о‏ ‎греческом ‎или‏ ‎смешанном ‎славяно-греческом‏ ‎происхождении‏ ‎Дмитрия ‎(см.‏ ‎5 ‎параграф). ‎Это ‎в ‎свою‏ ‎очередь ‎даёт‏ ‎основания‏ ‎предположить, ‎что ‎Дмитрий‏ ‎был ‎связан‏ ‎с ‎Константинополем. ‎Часть ‎своей‏ ‎жизни‏ ‎Болотников ‎провел‏ ‎в ‎средиземноморском‏ ‎регионе, ‎включая ‎Константинополь. ‎При ‎этом‏ ‎в‏ ‎хронике ‎Буссова‏ ‎сказано, ‎что‏ ‎Болотникова ‎после ‎освобождения ‎из ‎турецкого‏ ‎плена‏ ‎доставил‏ ‎в ‎Венецию‏ ‎немецкий ‎корабль.

Константинополь‏ ‎— ‎Венеция‏ ‎—‏ ‎Германия ‎—‏ ‎Польша ‎(Русское ‎воеводство). ‎По ‎этому‏ ‎пути ‎прошла‏ ‎«заявка»‏ ‎из ‎Русского ‎воеводства,‏ ‎в ‎конечном‏ ‎итоге ‎превратившись ‎в ‎condotta,‏ ‎договор‏ ‎с ‎кондотьером‏ ‎Болотниковым. ‎В‏ ‎Истории ‎шведско-московитской ‎войны ‎Видекинда ‎фамилия‏ ‎Болотникова‏ ‎передается ‎как‏ ‎Polutnisius.

Предводитель ‎восставших‏ ‎Иван ‎Исаевич ‎Болотников ‎является ‎с‏ ‎повинной‏ ‎перед‏ ‎царём ‎Василием‏ ‎Шуйским ‎(Из‏ ‎книги ‎«История‏ ‎России‏ ‎в ‎картинах»‏ ‎В. ‎А. ‎Золотова, ‎С.-Петербург, ‎1866‏ ‎г.?). ‎

На‏ ‎картинке‏ ‎у ‎Болотникова ‎темные‏ ‎вьющиеся ‎волосы‏ ‎и ‎нос ‎с ‎горбинкой,‏ ‎что‏ ‎внешне ‎сближает‏ ‎его ‎с‏ ‎образом ‎итальянского ‎кондотьера. ‎В ‎этом‏ ‎исследовании‏ ‎кондотьерами ‎названы‏ ‎военачальники, ‎которые‏ ‎не ‎были ‎итальянцами. ‎Но ‎condottiero‏ ‎это‏ ‎прежде‏ ‎всего ‎итальянец.‏ ‎Интересно, ‎почему‏ ‎художник ‎придал‏ ‎Болотникову‏ ‎именно ‎такую‏ ‎внешность? ‎Если ‎не ‎итальянца ‎так‏ ‎грека. ‎Видимо‏ ‎кто-то‏ ‎подсказал ‎художнику, ‎что‏ ‎предводитель ‎«восстания»‏ ‎мог ‎быть ‎родом ‎с‏ ‎греческих‏ ‎территорий ‎турецкой‏ ‎империи ‎или‏ ‎из ‎венецианских ‎владений.

Статуя ‎кондотьера ‎Бартоломео‏ ‎Коллеони‏ ‎в ‎Венеции‏ ‎работы ‎Андреа‏ ‎дель ‎Верроккьо. ‎По ‎официальной ‎версии‏ ‎Болотников‏ ‎прибыл‏ ‎в ‎Польшу‏ ‎из ‎Венеции,‏ ‎где ‎был‏ ‎накоплен‏ ‎большой ‎опыт‏ ‎использования ‎наемников.

Голова ‎статуи ‎кондотьера ‎Бартоломео‏ ‎Коллеони. ‎Для‏ ‎сходства‏ ‎(на ‎уровне ‎типажа)‏ ‎с ‎Болотниковым‏ ‎на ‎картинке ‎скульптурному ‎изображению‏ ‎Коллеони‏ ‎не ‎хватает‏ ‎бороды, ‎которая‏ ‎могла ‎отсутствовать ‎у ‎реального ‎Болотникова.‏  ‎

Ошибочно‏ ‎полагать, ‎что‏ ‎наемное ‎войско‏ ‎Болотникова ‎осаждало ‎Москву. ‎Известно, ‎что‏ ‎в‏ ‎1606‏ ‎году ‎ряд‏ ‎городов ‎Верхневолжья‏ ‎— ‎Зубцов,‏ ‎Волок,‏ ‎Старица ‎—‏ ‎перешли ‎на ‎сторону ‎Болотникова. ‎При‏ ‎этом ‎начинаются‏ ‎самые‏ ‎настоящие ‎танцы ‎с‏ ‎бубном, ‎когда‏ ‎речь ‎заходит ‎о ‎нападении‏ ‎на‏ ‎Тверь ‎в‏ ‎ноябре ‎1606‏ ‎года.

Неясно, ‎кто ‎совершил ‎нападение ‎на‏ ‎Тверь.‏ ‎Люди ‎мнутся.‏ ‎Возможно ‎напали‏ ‎поляки, ‎но ‎Гришку ‎Отрепьева ‎убили‏ ‎в‏ ‎Москве‏ ‎еще ‎в‏ ‎мае. ‎Власть‏ ‎перешла ‎к‏ ‎Василию‏ ‎Шуйскому. ‎Как‏ ‎и ‎по ‎всей ‎России ‎поляков‏ ‎должны ‎были‏ ‎выставить‏ ‎из ‎Твери.

Возможно ‎это‏ ‎было ‎новое‏ ‎нападение ‎польских ‎интервентов? ‎Не‏ ‎сходится.‏ ‎В ‎конце‏ ‎1606 ‎года‏ ‎оставалось ‎еще ‎как ‎минимум ‎полгода‏ ‎до‏ ‎начала ‎интриги‏ ‎тушинского ‎вора,‏ ‎не ‎говоря ‎уже ‎о ‎том,‏ ‎что‏ ‎вторжение‏ ‎войск ‎Сигизмунда‏ ‎III ‎произошло‏ ‎в ‎1609‏ ‎году.

Тогда‏ ‎это ‎могли‏ ‎быть ‎«болотниковцы», ‎они ‎ведь ‎захватили‏ ‎ряд ‎верхневолжских‏ ‎городов.‏ ‎Точно ‎они. ‎Вроде‏ ‎бы ‎все‏ ‎так, ‎но ‎как ‎раз‏ ‎в‏ ‎ноябре ‎войско‏ ‎Болотникова ‎осаждало‏ ‎Москву ‎и ‎дела ‎там ‎шли‏ ‎не‏ ‎очень ‎хорошо.‏ ‎Учитывая ‎сложившееся‏ ‎положение ‎маловероятно, ‎чтобы ‎Болотников ‎выделил‏ ‎силы‏ ‎для‏ ‎штурма ‎хорошо‏ ‎укрепленной ‎Твери.‏ ‎В ‎начале‏ ‎декабря‏ ‎войско ‎Болотникова,‏ ‎не ‎сумев ‎взять ‎Москву, ‎откатилось‏ ‎в ‎Калугу.

В‏ ‎общем,‏ ‎перед ‎нами ‎зияющая‏ ‎брешь, ‎которую‏ ‎сложно ‎чем-то ‎прикрыть. ‎Эта‏ ‎брешь‏ ‎того ‎же‏ ‎рода, ‎что‏ ‎и ‎освобождение ‎«вологодским ‎ополчением» ‎в‏ ‎1609‏ ‎году ‎Романова,‏ ‎Ярославля ‎и‏ ‎Костромы ‎при ‎полном ‎равнодушии ‎к‏ ‎судьбам‏ ‎Ростова‏ ‎и ‎Москвы.

Здесь‏ ‎мы ‎повторно‏ ‎вплотную ‎подошли‏ ‎к‏ ‎вопросу, ‎ответ‏ ‎на ‎который ‎превращает ‎события ‎Смуты‏ ‎в ‎легко‏ ‎читаемые‏ ‎страницы ‎открытой ‎книги.‏ ‎Процитирую ‎начало‏ ‎3 ‎параграфа.

Хорошо, ‎Московского ‎царства‏ ‎не‏ ‎было, ‎когда‏ ‎кондотьер ‎Дмитрий‏ ‎во ‎главе ‎войска ‎наемников ‎отправился‏ ‎на‏ ‎восток, ‎—‏ ‎согласится ‎иной‏ ‎читатель ‎и ‎тут ‎же ‎задаст‏ ‎уточняющий‏ ‎вопрос.‏ ‎— ‎В‏ ‎таком ‎случае‏ ‎какую ‎цель‏ ‎преследовала‏ ‎эта ‎экспедиция?

Исчерпывающий‏ ‎ответ ‎на ‎этот ‎важный ‎вопрос‏ ‎в ‎настоящем‏ ‎исследовании‏ ‎до ‎сего ‎момента‏ ‎не ‎последовал.‏ ‎В ‎3 ‎параграфе ‎оставив‏ ‎без‏ ‎ответа ‎«вопрос‏ ‎читателя» ‎исследование‏ ‎отклонилось ‎в ‎сторону. ‎Автор ‎переключился‏ ‎на‏ ‎рассмотрение ‎религиозной‏ ‎ситуации ‎на‏ ‎польском ‎Юге, ‎а ‎вместе ‎с‏ ‎ней‏ ‎в‏ ‎фокусе ‎его‏ ‎внимания ‎оказались‏ ‎этническая ‎и‏ ‎религиозная‏ ‎принадлежность ‎Imrerator‏ ‎Moschovite ‎Demetrius. ‎Произошло ‎это ‎по‏ ‎той ‎причине,‏ ‎что‏ ‎продавшийся ‎католикам ‎Гришка‏ ‎Отрепьев ‎и‏ ‎тайно ‎читающий ‎Талмуд ‎тушинский‏ ‎вор,‏ ‎как ‎и‏ ‎прежде, ‎занимают‏ ‎центральное ‎место ‎в ‎историографической ‎легенде‏ ‎Смутного‏ ‎времени. ‎Отражения‏ ‎Деметрия ‎в‏ ‎кривых ‎зеркалах, ‎расставленных ‎историками ‎с‏ ‎уклоном‏ ‎в‏ ‎литературу, ‎не‏ ‎только ‎искажают‏ ‎его ‎реальный‏ ‎образ‏ ‎до ‎неузнаваемости,‏ ‎но ‎и ‎мешают ‎увидеть, ‎чем‏ ‎являлась ‎Москва‏ ‎в‏ ‎начале ‎17 ‎века.‏ ‎Все ‎взаимосвязано.

Представители‏ ‎академической ‎науки ‎не ‎хотят‏ ‎замечать,‏ ‎что ‎в‏ ‎условиях ‎гиперинформации‏ ‎анализ ‎историографических ‎легенд ‎перешёл ‎на‏ ‎качественно‏ ‎другой ‎уровень.‏ ‎Игнорировать ‎происходящие‏ ‎изменения ‎помогают ‎непроницаемая ‎для ‎зрения‏ ‎повязка‏ ‎на‏ ‎глазах ‎и‏ ‎звукоизоляционный ‎шлем‏ ‎на ‎голове.

В‏ ‎моих‏ ‎словах ‎нет‏ ‎полемического ‎преувеличения. ‎В ‎антинаучном ‎герметизме‏ ‎академических ‎историков‏ ‎можно‏ ‎легко ‎убедиться ‎на‏ ‎следующем ‎примере.‏ ‎В ‎3 ‎и ‎4‏ ‎параграфах‏ ‎была ‎затронута‏ ‎тема ‎вызванной‏ ‎противостоянием ‎Севера ‎и ‎Юга ‎гражданской‏ ‎войны‏ ‎в ‎Польше‏ ‎(1606–1607 ‎годы).‏ ‎Конечно, ‎это ‎было ‎сделано ‎не‏ ‎просто‏ ‎так.

Рокош‏ ‎(польск. бунт) ‎Жебржидовского‏ ‎произошел ‎в‏ ‎промежутке ‎между‏ ‎гибелью‏ ‎Лжедмитрия ‎I‏ ‎и ‎появлением ‎Лжедмитрия ‎II. ‎Польский‏ ‎историк ‎Ярема‏ ‎Мацишевский‏ ‎(Jarema ‎Maciszewski) ‎приводит‏ ‎данные, ‎что‏ ‎собравшись ‎на ‎съезд ‎в‏ ‎августе‏ ‎1606 ‎г.‏ ‎(Лжедмитрий ‎погиб‏ ‎в ‎мае) ‎рокошане ‎(т.е. ‎южане)‏ ‎всерьёз‏ ‎ожидали ‎появления‏ ‎царя ‎Дмитрия‏ ‎и ‎обсуждали ‎планы ‎его ‎возведения‏ ‎на‏ ‎польский‏ ‎трон.

Рокошане ‎потерпели‏ ‎поражение ‎от‏ ‎северян ‎Сигизмунда‏ ‎III‏ ‎в ‎битве‏ ‎под ‎Гузовым ‎в ‎июле ‎1607‏ ‎года. ‎Сентябрь‏ ‎того‏ ‎же ‎года ‎стал‏ ‎началом ‎активных‏ ‎действий ‎Лжедмитрия ‎II, ‎чье‏ ‎происхождение‏ ‎остаётся ‎до‏ ‎конца ‎невыясненным.‏ ‎Согласитесь, ‎уже ‎только ‎перечисленные ‎факты‏ ‎(кроме‏ ‎них ‎есть‏ ‎другие) ‎позволяют‏ ‎предположить, ‎что ‎Лжедмитрий ‎I ‎и‏ ‎Лжедмитрий‏ ‎II‏ ‎один ‎и‏ ‎тот ‎же‏ ‎человек. ‎Его‏ ‎отсутствие‏ ‎в ‎Москве‏ ‎с ‎мая ‎1606 ‎г. ‎(убийство)‏ ‎по ‎июнь‏ ‎1608‏ ‎г. ‎(тушинский ‎лагерь)‏ ‎можно ‎объяснить‏ ‎участием ‎в ‎гражданской ‎войне‏ ‎(рокоше)‏ ‎в ‎Польше.‏ ‎Пускай ‎в‏ ‎результате ‎научной ‎полемики ‎будет ‎доказано‏ ‎обратное,‏ ‎но ‎ведь‏ ‎никто ‎даже‏ ‎«рот ‎не ‎раскрывает». ‎И ‎только‏ ‎рефреном‏ ‎звучит‏ ‎монотонный ‎бубнеж‏ ‎«ничего ‎не‏ ‎вижу, ‎ничего‏ ‎не‏ ‎слышу».

Приведу ‎ещё‏ ‎один ‎пример, ‎проливающий ‎свет ‎на‏ ‎причины ‎академического‏ ‎герметизма.‏ ‎В ‎вещах ‎Лжедмитрия‏ ‎II ‎дважды‏ ‎находили ‎тайно ‎хранимый ‎Талмуд.‏ ‎А‏ ‎что ‎мог‏ ‎представлять ‎собой‏ ‎«талмуд» ‎в ‎реалиях ‎конца ‎16-го‏ ‎и‏ ‎самого ‎начала‏ ‎17-го ‎веков?‏ ‎На ‎ум ‎приходит ‎«подшивка ‎журналов‏ ‎Огонек»‏ ‎(по‏ ‎выражению ‎Галковского)‏ ‎на ‎иврите,‏ ‎которая ‎легла‏ ‎в‏ ‎основу ‎Библии.‏ ‎Одним ‎из ‎руководителей ‎рокоша ‎являлся‏ ‎воевода ‎краковский,‏ ‎у‏ ‎которого ‎была ‎странная‏ ‎для ‎католика‏ ‎фамилия ‎Жебржидовский ‎(сейчас ‎принято‏ ‎писать‏ ‎Зебжидовский).

Полякам ‎пришлось‏ ‎выдумать ‎и‏ ‎похоронить ‎в ‎Вавельской ‎усыпальнице ‎рядом‏ ‎с‏ ‎королями ‎католического‏ ‎епископа ‎Андрея‏ ‎Зебжидовского, ‎умершего ‎в ‎1560 ‎году.‏ ‎Сделано‏ ‎это‏ ‎было ‎для‏ ‎того, ‎чтобы‏ ‎снять ‎с‏ ‎обладавшего‏ ‎«еврейской» ‎фамилией‏ ‎краковского ‎воеводы ‎подозрение ‎в ‎том,‏ ‎что ‎он‏ ‎не‏ ‎являлся ‎католиком, ‎а‏ ‎возможно ‎и‏ ‎не ‎был ‎поляком. ‎Однако‏ ‎если‏ ‎потянуть ‎за‏ ‎эту ‎ниточку,‏ ‎а ‎также ‎за ‎ряд ‎других‏ ‎(социнианство,‏ ‎ересь ‎жидовствующих,‏ ‎«нищие» ‎в‏ ‎Нидерландах), ‎то ‎можно ‎выяснить ‎много‏ ‎интересного.

Анджей‏ ‎Зебжидовский,‏ ‎епископ ‎краковский.‏ ‎Чтобы ‎и‏ ‎тени ‎сомнения‏ ‎не‏ ‎было ‎в‏ ‎правильном ‎происхождении ‎воеводы ‎краковского ‎Николая‏ ‎Зебжидовского! ‎Само‏ ‎собой,‏ ‎гравюра ‎на ‎дереве‏ ‎19 ‎века.‏ ‎

Среди ‎этого ‎интересного ‎будет‏ ‎не‏ ‎только ‎вывод,‏ ‎что ‎Юг‏ ‎Польши ‎(Малопольша ‎и ‎Русское ‎воеводство)‏ ‎был‏ ‎православным, ‎но‏ ‎и ‎ответ‏ ‎на ‎вопрос, ‎что ‎собой ‎представляло‏ ‎восточное‏ ‎христианство,‏ ‎проникшее ‎в‏ ‎Малопольшу ‎из‏ ‎Трансильвании ‎(был‏ ‎такой‏ ‎родившийся ‎в‏ ‎Трансильвании ‎польский ‎король ‎Стефан ‎Баторий)‏ ‎и ‎в‏ ‎Русское‏ ‎воеводство ‎из ‎Валахии‏ ‎(первая ‎церковь‏ ‎в ‎Львове ‎была ‎построена‏ ‎на‏ ‎деньги ‎валашских‏ ‎господарей, ‎среди‏ ‎которых ‎были ‎представители ‎рода ‎Могил).

Если‏ ‎вовремя‏ ‎не ‎остановиться,‏ ‎то ‎можно‏ ‎прийти ‎к ‎выводам ‎уровня ‎Джемини-7,‏ ‎если‏ ‎вы‏ ‎понимаете ‎о‏ ‎чем ‎я.‏ ‎Люди ‎изучают‏ ‎древнерусскую‏ ‎иконопись, ‎проводят‏ ‎выставки, ‎выпускают ‎подарочные ‎издания, ‎а‏ ‎в ‎восточном‏ ‎христианстве,‏ ‎по ‎всей ‎видимости,‏ ‎существовал ‎запрет‏ ‎на ‎изображения. ‎И ‎когда‏ ‎он‏ ‎был ‎отменен,‏ ‎а ‎также‏ ‎в ‎результате ‎чего, ‎тема ‎отдельного‏ ‎исследования.

Как‏ ‎вы ‎понимаете,‏ ‎на ‎протяжении‏ ‎трёх ‎параграфов ‎(с ‎3 ‎по‏ ‎5)‏ ‎не‏ ‎было ‎никакого‏ ‎отклонения ‎от‏ ‎темы ‎исследования.‏ ‎Напротив,‏ ‎многое ‎прояснилось‏ ‎и ‎потому ‎приблизило ‎понимание ‎Москвы‏ ‎изначальной. ‎Москве‏ ‎было‏ ‎суждено ‎стать ‎столицей‏ ‎Русского ‎государства,‏ ‎и ‎произошло ‎это, ‎в‏ ‎том‏ ‎числе ‎или‏ ‎даже ‎во‏ ‎многом ‎потому, ‎что ‎город ‎связан‏ ‎общей‏ ‎историей ‎с‏ ‎являющимся ‎колыбелью‏ ‎русского ‎мира ‎валашско-русско-татарским ‎и ‎отчасти‏ ‎венгерским‏ ‎Югом‏ ‎Польши ‎(Русское‏ ‎воеводство, ‎Малопольша‏ ‎и ‎восточная‏ ‎Валахия,‏ ‎совр. ‎Молдавия).

Ну‏ ‎что ‎же, ‎все ‎объяснения ‎даны,‏ ‎пора ‎ответить‏ ‎на‏ ‎«вопрос ‎читателя» ‎из‏ ‎3 ‎параграфа.

Какие‏ ‎цели ‎преследовали ‎организованные ‎в‏ ‎Польше‏ ‎в ‎начале‏ ‎17 ‎века‏ ‎экспедиции ‎(Деметрия, ‎Яна ‎Сапеги) ‎на‏ ‎восток?

Никаких‏ ‎других ‎целей,‏ ‎кроме ‎одной‏ ‎цели ‎взять ‎под ‎свой ‎контроль‏ ‎торговлю,‏ ‎которую‏ ‎вели ‎на‏ ‎Волге ‎(включая‏ ‎торговлю ‎с‏ ‎Персией)‏ ‎и ‎русском‏ ‎Севере ‎нидерландско-армянская ‎и ‎немецко-балтийские ‎компании,‏ ‎не ‎было‏ ‎и‏ ‎не ‎могло ‎быть.‏ ‎Само ‎собой‏ ‎контроль ‎торговли ‎предполагал ‎контроль‏ ‎над‏ ‎волжскими ‎полисами.‏ ‎Также, ‎при‏ ‎условии, ‎что ‎на ‎это ‎хватит‏ ‎сил‏ ‎экспедиционных ‎войск,‏ ‎планировалось ‎установить‏ ‎контроль ‎над ‎Новгородом ‎и ‎городами‏ ‎в‏ ‎бассейне‏ ‎Северной ‎Двины‏ ‎(как ‎показывает‏ ‎ход ‎событий,‏ ‎сил‏ ‎не ‎хватило).

Подтверждением‏ ‎сказанному ‎служит ‎тот ‎факт, ‎что‏ ‎при ‎Алексее‏ ‎Михайловиче‏ ‎контроль ‎волжского ‎торгового‏ ‎пути ‎оставался‏ ‎едва ‎ли ‎не ‎основным‏ ‎вопросом‏ ‎внутренней ‎и‏ ‎международной ‎политики‏ ‎Московского ‎царства ‎(см. ‎посольство ‎Конрада‏ ‎Кленка).‏ ‎А ‎снятие‏ ‎шведской ‎блокировки‏ ‎с ‎выхода ‎в ‎Балтийское ‎время‏ ‎неоднократно‏ ‎становилось‏ ‎предметом ‎переговоров‏ ‎Тишайшего ‎царя‏ ‎с ‎западными‏ ‎дипломатами.

Теперь‏ ‎вы ‎понимаете‏ ‎для ‎чего ‎понадобилась ‎первая ‎часть‏ ‎исследования ‎«Колониальная‏ ‎карта‏ ‎России ‎16 ‎века».‏ ‎В ‎12‏ ‎параграфах ‎первой ‎части ‎дано‏ ‎подробное‏ ‎объяснение, ‎что‏ ‎собою ‎представляла‏ ‎Россия ‎накануне ‎т. ‎н. ‎Смутного‏ ‎времени.

В‏ ‎следующем ‎параграфе‏ ‎покажу ‎на‏ ‎конкретном ‎примере, ‎как ‎работают ‎«волшебные‏ ‎очки»‏ ‎©.

В‏ ‎заключение ‎6-го‏ ‎параграфа ‎хочу‏ ‎сказать, ‎что‏ ‎в‏ ‎этом ‎исследовании‏ ‎мы ‎не ‎просто ‎вышли ‎на‏ ‎финишную ‎прямую,‏ ‎а‏ ‎уже ‎отчетливо ‎видна‏ ‎лента ‎на‏ ‎финише. ‎Следующая ‎статья ‎очевидно‏ ‎станет‏ ‎последней ‎в‏ ‎рамках ‎исследования.‏ ‎Возможно ‎она ‎будет ‎включать ‎два‏ ‎больших‏ ‎параграфа, ‎но‏ ‎ставлю ‎перед‏ ‎собой ‎цель ‎сделать ‎ее ‎заключительной.

На‏ ‎сегодня,‏ ‎исследование‏ ‎уже ‎включает‏ ‎18 ‎параграфов.‏ ‎Прибавьте ‎к‏ ‎ним‏ ‎еще ‎один‏ ‎или ‎два ‎параграфа, ‎которые ‎войдут‏ ‎в ‎заключительную‏ ‎статью.‏ ‎На ‎мой ‎взгляд‏ ‎это ‎очень‏ ‎много ‎по ‎меркам ‎нашего‏ ‎времени,‏ ‎когда ‎ценится‏ ‎умение ‎выхватить‏ ‎суть ‎объекта ‎и ‎тут ‎же‏ ‎переключиться‏ ‎на ‎следующий‏ ‎раздражитель. ‎К‏ ‎тому ‎же ‎в ‎очереди ‎давно‏ ‎стоят‏ ‎другие‏ ‎темы ‎не‏ ‎менее ‎интересные,‏ ‎чем ‎возникновение‏ ‎Москвы.‏ ‎После ‎публикации‏ ‎последней ‎статьи ‎московского ‎цикла ‎проведу‏ ‎опрос, ‎в‏ ‎котором‏ ‎предложу ‎читателям ‎на‏ ‎выбор ‎несколько‏ ‎тем ‎для ‎следующего ‎исследования.

Основное‏ ‎внимание‏ ‎в ‎заключительной‏ ‎статье ‎планируется‏ ‎уделить ‎трем ‎вариантам ‎возникновения ‎Москвы.‏ ‎Надо‏ ‎отметить, ‎все‏ ‎они ‎являются‏ ‎близкими ‎другу ‎другу ‎и ‎отличаются‏ ‎только‏ ‎рядом‏ ‎деталей. ‎По-своему‏ ‎это ‎важные‏ ‎детали, ‎но‏ ‎все‏ ‎же ‎в‏ ‎мои ‎цели ‎входит ‎показать, ‎что‏ ‎Москва ‎возникла‏ ‎в‏ ‎определенное ‎время ‎и‏ ‎в ‎ходе‏ ‎определенного ‎процесса. ‎Постараюсь ‎максимально‏ ‎аргументировать‏ ‎свою ‎точку‏ ‎зрения. ‎Соответственно‏ ‎читатели ‎смогут ‎узнать, ‎чем ‎собственно‏ ‎являлась‏ ‎Москва ‎на‏ ‎заре ‎своего‏ ‎существования.

Своеобразной ‎вишенкой ‎на ‎торте ‎станет‏ ‎объяснение,‏ ‎как‏ ‎появилось ‎название‏ ‎Москва. ‎Не‏ ‎сочтите ‎за‏ ‎самонадеянность,‏ ‎но ‎после‏ ‎этого ‎объяснения ‎в ‎общем ‎не‏ ‎должно ‎остаться‏ ‎вопросов,‏ ‎связанных ‎с ‎происхождением‏ ‎названия. ‎Представлю‏ ‎неопровержимые ‎улики ‎😊

Эта ‎статья‏ ‎размещена‏ ‎в ‎открытом‏ ‎доступе, ‎следующая‏ ‎будет ‎доступна ‎подписчикам. ‎Подписаться ‎вы‏ ‎можете‏ ‎на ‎бусти‏ ‎или ‎на‏ ‎спонср ‎ру. ‎Кстати, ‎на ‎спонср‏ ‎ру‏ ‎до‏ ‎сих ‎пор‏ ‎нет ‎ни‏ ‎одного ‎подписчика.

Ошибка.‏ ‎Давно‏ ‎не ‎заглядывал‏ ‎на ‎спонср ‎ру. ‎Появился ‎первый‏ ‎подписчик. ‎Как‏ ‎там‏ ‎говорится, ‎реальность ‎развивается…

Продолжение‏ ‎следует

Во ‎второй‏ ‎половине ‎16 ‎века ‎немецкие ‎торговые‏ ‎компании ‎добрались‏ ‎до‏ ‎Невы ‎и ‎Ладожского‏ ‎озера. ‎Вблизи‏ ‎устья ‎небольшой ‎реки, ‎впадающей‏ ‎в‏ ‎Ладожское ‎озеро‏ ‎с ‎южной‏ ‎стороны ‎(западнее ‎Волхова), ‎появилось ‎поселение‏ ‎Лаба.‏ ‎Как ‎известно,‏ ‎Лаба ‎славянское‏ ‎название ‎Эльбы. ‎Поселение ‎с ‎подобным‏ ‎названием‏ ‎недвусмысленно‏ ‎указывает ‎на‏ ‎то, ‎откуда‏ ‎прибыли ‎люди‏ ‎его‏ ‎основавшие. ‎А‏ ‎также ‎что ‎это ‎были ‎за‏ ‎люди ‎Это‏ ‎были‏ ‎немцы ‎со ‎славянскими‏ ‎чертами, ‎которые‏ ‎привыкли ‎иметь ‎дело ‎со‏ ‎славянами.

Сегодня‏ ‎на ‎месте‏ ‎Лабы ‎расположена‏ ‎деревня ‎Лаврово. ‎С ‎помощью ‎европейских‏ ‎и‏ ‎отечественных ‎карт‏ ‎17-19 ‎веков‏ ‎можно ‎чуть ‎ли ‎не ‎пошагово‏ ‎отследить‏ ‎как‏ ‎происходило ‎превращение‏ ‎Лабы ‎в‏ ‎Лаврово.

А ‎теперь‏ ‎давайте‏ ‎представим, ‎что‏ ‎кроме ‎европейских ‎карт ‎17 ‎века‏ ‎и ‎отечественных‏ ‎карт‏ ‎первой ‎половины ‎19‏ ‎века ‎никаких‏ ‎других ‎карт ‎с ‎Лабой‏ ‎и‏ ‎Лаврово ‎не‏ ‎сохранилось. ‎При‏ ‎этом ‎в ‎Писцовой ‎книге ‎Водской‏ ‎пятины‏ ‎1500 ‎года‏ ‎упоминается деревня ‎Лаврово‏ ‎на ‎речке ‎Лавуе. ‎Несомненно, ‎представители‏ ‎академической‏ ‎школы‏ ‎однозначно ‎сочли‏ ‎бы ‎название‏ ‎Laba ‎за‏ ‎ошибку‏ ‎картографов. ‎На‏ ‎европейских ‎картах ‎17 ‎века ‎хватает‏ ‎ошибок ‎в‏ ‎названиях,‏ ‎поэтому, ‎учитывая ‎сведения‏ ‎в ‎Писцовой‏ ‎книге ‎1500 ‎г., ‎любое‏ ‎другое‏ ‎объяснение ‎кроме‏ ‎как ‎ошибка‏ ‎картографов ‎они ‎бы ‎с ‎легкостью‏ ‎объявили‏ ‎псевдоисторическими ‎домыслами.

Однако‏ ‎Лаба ‎оказалась‏ ‎основанной ‎в ‎том ‎районе, ‎где‏ ‎картографические‏ ‎работы,‏ ‎начиная ‎с‏ ‎конца ‎17‏ ‎века, ‎проводились‏ ‎постоянно.‏ ‎Хорошо ‎известна‏ ‎шведская ‎карта провинции ‎Ингерманландии ‎1678 ‎года.‏ ‎Также ‎известна‏ ‎во‏ ‎многом ‎с ‎ней‏ ‎совпадающая ‎Карта бывших‏ ‎губерний ‎Иван-Города, ‎Яма, ‎Капорья‏ ‎и‏ ‎Нэтеборга, ‎показывающая‏ ‎разделение ‎и‏ ‎состояние ‎оного ‎края ‎в ‎1676‏ ‎году‏ ‎(издана ‎в‏ ‎России ‎в‏ ‎1827 ‎году). ‎На ‎протяжении ‎всего‏ ‎18‏ ‎века‏ ‎район ‎Ладожского‏ ‎озера ‎неоднократно‏ ‎наносился ‎на‏ ‎планы‏ ‎и ‎карты.

Можно‏ ‎выделить ‎три ‎блока ‎картографических ‎источников,‏ ‎которые ‎содержат‏ ‎сведения‏ ‎о ‎населенных ‎пунктах‏ ‎в ‎устье‏ ‎реки ‎Лава ‎(Лавуя), ‎впадающей‏ ‎в‏ ‎Ладожское ‎озеро.

1) Европейские‏ ‎карты ‎России‏ ‎и ‎Швеции ‎17-18 ‎веков.

2) Детальная ‎шведская‏ ‎карта‏ ‎Ингерманландии ‎1678‏ ‎года ‎с‏ ‎уточнениями, ‎нашедшими ‎отражение ‎на ‎варианте‏ ‎1704‏ ‎года.

3) Российские‏ ‎планы ‎и‏ ‎карты ‎18-19‏ ‎веков.

Отследив ‎по‏ ‎картам‏ ‎изменения, ‎которые‏ ‎произошли ‎с ‎названием ‎поселения ‎в‏ ‎устье ‎реки‏ ‎Лава‏ ‎на ‎протяжении ‎двух‏ ‎веков, ‎можно‏ ‎понять, ‎каким ‎образом ‎Рибена‏ ‎Слабин,‏ ‎РомаНова ‎и‏ ‎Кастром ‎сменили‏ ‎свои ‎первоначальные ‎названия ‎на ‎привычные‏ ‎для‏ ‎нас ‎Рыбная‏ ‎Слобода, ‎Романов‏ ‎и ‎Кострома.

Одной ‎из ‎первых ‎европейских‏ ‎карт‏ ‎на‏ ‎которой ‎можно‏ ‎отыскать ‎Лабу‏ ‎является ‎карта‏ ‎француза‏ ‎Николя ‎Сансона‏ ‎«Карелия, ‎Ингрия ‎или ‎Ингерманландия» ‎(La‏ ‎Carélie, ‎et‏ ‎l’Ingrie;‏ ‎ou ‎Ingermenland ‎/‏ ‎par ‎le‏ ‎Sr ‎Sanson, ‎Париж, ‎1666).‏ ‎Примечательно,‏ ‎что ‎на‏ ‎этой ‎карте‏ ‎в ‎устье ‎Невы ‎отсутствует ‎шведская‏ ‎крепость‏ ‎Ниеншанц ‎и‏ ‎расположенный ‎рядом‏ ‎с ‎ней ‎город ‎Ниен ‎(Нева).‏ ‎План‏ ‎строительства‏ ‎крепости ‎Ниеншанц‏ ‎был ‎утвержден‏ ‎в ‎1652‏ ‎году,‏ ‎соответственно ‎крепость‏ ‎была ‎построена ‎позднее. ‎Это ‎говорит‏ ‎о ‎том,‏ ‎что‏ ‎на ‎карте ‎Сансона‏ ‎Ингерманландия ‎показана‏ ‎такой, ‎какой ‎она ‎была‏ ‎в‏ ‎первой ‎половине,‏ ‎а ‎то‏ ‎и ‎в ‎первой ‎трети ‎17‏ ‎века.

Для‏ ‎шведов ‎было‏ ‎принципиально ‎важно‏ ‎взять ‎под ‎свой ‎контроль ‎балтийско-волжский‏ ‎путь,‏ ‎что‏ ‎они ‎сделали‏ ‎построив ‎«задвижку»‏ ‎Нотебург ‎на‏ ‎острове‏ ‎в ‎истоке‏ ‎реки ‎Невы. ‎Ниеншанц ‎был ‎построен‏ ‎позднее ‎Нотебурга,‏ ‎когда‏ ‎шведы ‎достигли ‎определенных‏ ‎успехов ‎в‏ ‎освоении ‎районов, ‎прилегающих ‎к‏ ‎Неве.‏ ‎И ‎все‏ ‎же ‎шведские‏ ‎успехи ‎в ‎деле ‎освоения ‎отдаленных‏ ‎районов‏ ‎Ингерманландии ‎носили‏ ‎ограниченный ‎характер,‏ ‎что ‎в ‎дальнейшем ‎позволило ‎основать‏ ‎русско-голландскую‏ ‎колонию‏ ‎Питербурх, ‎а‏ ‎затем ‎не‏ ‎дать ‎Швеции‏ ‎вернуть‏ ‎себе ‎контроль‏ ‎над ‎устьем ‎Невы.

Поселение ‎Лаба ‎на‏ ‎южной ‎стороне‏ ‎Ладожского‏ ‎озера ‎можно ‎обнаружить‏ ‎на ‎европейских‏ ‎картах, ‎которые ‎выходили ‎вплоть‏ ‎до‏ ‎конца ‎18‏ ‎(!) ‎века.‏ ‎В ‎1706 ‎году ‎в ‎Париже‏ ‎была‏ ‎напечатана ‎карта‏ ‎Московии ‎Гийома‏ ‎Делиля. ‎В ‎ее ‎полном ‎названии‏ ‎угадывается‏ ‎поставленный‏ ‎голос ‎церемониймейстера,‏ ‎возвещающего ‎о‏ ‎появлении ‎на‏ ‎придворном‏ ‎празднике ‎уважаемого‏ ‎человека.

Карта ‎Московии, ‎составленная ‎Гийомом ‎Делилем‏ ‎Первым ‎географом‏ ‎Короля‏ ‎для ‎Его ‎Превосходительства‏ ‎Монсиньора ‎Андрея‏ ‎Артамоновича ‎Матвеева, ‎министра ‎Его‏ ‎Величества‏ ‎Императора ‎России.

Карта‏ ‎Гийома ‎Делиля‏ ‎1706 ‎года ‎пользуется ‎популярностью ‎среди‏ ‎сторонников‏ ‎конспирологической ‎теории‏ ‎захвата ‎Петром‏ ‎I ‎древнего ‎города ‎на ‎Неве.‏ ‎На‏ ‎карте‏ ‎Делиля ‎Петербург‏ ‎находится ‎на‏ ‎острове ‎в‏ ‎Финском‏ ‎заливе. ‎Возле‏ ‎него ‎имеется ‎надпись ‎ville ‎batie‏ ‎par ‎le‏ ‎czar. В‏ ‎переводе ‎отечественного ‎Яндекс-переводчика‏ ‎— ‎город‏ ‎захваченный ‎царем. В ‎отличие ‎от‏ ‎Яндекса-правдоруба‏ ‎Google, ‎Bing,‏ ‎Deepl ‎скрывают‏ ‎от ‎русских ‎людей ‎правду ‎и‏ ‎переводят‏ ‎надпись ‎на‏ ‎французской ‎карте‏ ‎— ‎город ‎построенный ‎царем. 

Сбор ‎картографических‏ ‎данных‏ ‎в‏ ‎17 ‎веке‏ ‎было ‎делом‏ ‎непростым ‎и‏ ‎растянутым‏ ‎во ‎времени.‏ ‎Скорее ‎всего, ‎к ‎моменту ‎издания‏ ‎Делилем ‎карты‏ ‎Московии,‏ ‎часть ‎имевшихся ‎у‏ ‎него ‎сведений,‏ ‎успела ‎потерять ‎актуальность. ‎Однако‏ ‎это‏ ‎было ‎обычным‏ ‎делом ‎для‏ ‎того ‎времени. ‎Картографы ‎отдавали ‎себе‏ ‎отчет‏ ‎в ‎том,‏ ‎что ‎выпускают‏ ‎карты, ‎которые ‎далеко ‎не ‎во‏ ‎всем‏ ‎соответствуют‏ ‎реальному ‎положению‏ ‎вещей.

К ‎тому‏ ‎же ‎далеко‏ ‎не‏ ‎все ‎сведения‏ ‎заставляли ‎картографов ‎браться ‎за ‎внесение‏ ‎изменений ‎на‏ ‎трудоемких‏ ‎в ‎изготовлении ‎шаблонах,‏ ‎с ‎которых‏ ‎делались ‎оттиски. ‎Одно ‎дело‏ ‎Петербург‏ ‎и ‎совсем‏ ‎другое ‎Лаба.

В‏ ‎1780 ‎году ‎продолжатели ‎дела ‎Гийома‏ ‎Делиля‏ ‎(умер ‎в‏ ‎1726 ‎году)‏ ‎издали ‎его ‎карту ‎Московии. ‎На‏ ‎карте,‏ ‎выпущенной‏ ‎в ‎конце‏ ‎18 ‎века,‏ ‎в ‎отличие‏ ‎от‏ ‎карты ‎начала‏ ‎века, ‎Петербург ‎показан ‎там, ‎где‏ ‎ему ‎следует‏ ‎быть,‏ ‎в ‎устье ‎Невы.‏ ‎Возле ‎столицы‏ ‎Российской ‎Империи ‎отсутствует ‎уточняющая‏ ‎надпись‏ ‎город ‎захваченный/‏ ‎построенный ‎царем.‏ ‎При ‎этом ‎Лаба ‎с ‎карты‏ ‎никуда‏ ‎не ‎исчезла.‏ ‎А ‎это,‏ ‎повторюсь, ‎конец ‎18 ‎века.

Почему ‎название‏ ‎Лаба‏ ‎должно‏ ‎было ‎исчезнуть‏ ‎с ‎карты‏ ‎Московии ‎Делиля‏ ‎1780‏ ‎года? ‎К‏ ‎этому ‎времени ‎поселение ‎в ‎устье‏ ‎реки ‎Лавуя,‏ ‎впадающей‏ ‎в ‎Ладожское ‎озеро,‏ ‎больше ‎ста‏ ‎лет ‎носило ‎другое ‎название.‏ ‎На‏ ‎Генеральной ‎карте‏ ‎Ингерманландии ‎1704‏ ‎года, ‎которая ‎является ‎уточненным ‎вариантом‏ ‎карты‏ ‎1678 ‎года,‏ ‎не ‎месте‏ ‎поселения ‎Лаба ‎показан ‎населенный ‎пункт‏ ‎Lava‏ ‎hof.‏ ‎Вспомнили ‎Петергоф?‏ ‎А ‎здесь‏ ‎Лавахоф.

Поместье ‎с‏ ‎таким‏ ‎названием ‎(хоф‏ ‎в ‎названии ‎указывает, ‎что ‎это‏ ‎мыза, или ‎по-другому‏ ‎поместье)‏ ‎расположено ‎на ‎левом‏ ‎шведском ‎берегу‏ ‎реки, ‎впадающей ‎в ‎Ладожское‏ ‎озеро.‏ ‎На ‎противоположном‏ ‎русском ‎берегу‏ ‎(по ‎реке ‎проходила ‎граница) ‎находятся‏ ‎церковь‏ ‎и ‎деревня‏ ‎с ‎традиционным‏ ‎русским ‎названием ‎Lavabÿ.

Как ‎видим, ‎на‏ ‎шведской‏ ‎карте‏ ‎1678 ‎года‏ ‎отсутствует ‎Лаба,‏ ‎но ‎обозначены‏ ‎сразу‏ ‎два ‎населенных‏ ‎пункта ‎с ‎похожими ‎на ‎Лабу‏ ‎названиями. ‎Шведская‏ ‎мыза‏ ‎Лавахоф ‎и ‎русская‏ ‎деревня ‎Лавабю.‏ ‎Из ‎чего ‎можно ‎сделать‏ ‎вывод,‏ ‎что ‎не‏ ‎позднее ‎последней‏ ‎четверти ‎17 ‎века ‎название ‎Лаба‏ ‎уже‏ ‎не ‎существовало.‏ ‎И ‎то,‏ ‎что ‎оно ‎еще ‎долгое ‎время‏ ‎присутствовало‏ ‎на‏ ‎европейских ‎картах,‏ ‎является ‎издержками‏ ‎процесса ‎сбора‏ ‎и‏ ‎внесения ‎информации‏ ‎на ‎карты ‎того ‎времени. ‎Зато‏ ‎для ‎историков‏ ‎эти‏ ‎«издержки» ‎являются ‎ценными‏ ‎источниками ‎информации,‏ ‎чем-то ‎вроде ‎машины ‎времени‏ ‎второго‏ ‎уровня ‎(машиной‏ ‎времени ‎первого‏ ‎уровня ‎являются ‎сами ‎карты ‎17‏ ‎века).

Что‏ ‎происходило ‎дальше‏ ‎с ‎топонимами‏ ‎Лавахоф ‎и ‎Лавабю? ‎На ‎«Географическом‏ ‎чертеже‏ ‎Ижорской‏ ‎земли» ‎Адриана‏ ‎Шхонебека ‎1705‏ ‎года ‎на‏ ‎шведской‏ ‎стороне ‎реки‏ ‎обозначена ‎мыза ‎Лава, ‎а ‎на‏ ‎русской ‎—‏ ‎деревня‏ ‎Лавнда.

На ‎плане ‎Ладожского‏ ‎канала ‎1735‏ ‎года, ‎изданном ‎немцем ‎Иоганном‏ ‎Элиасом‏ ‎Гриммелем, ‎показана‏ ‎только ‎Лава,‏ ‎расположенная ‎на ‎правом ‎берегу ‎реки‏ ‎с‏ ‎таким ‎же‏ ‎названием.

Перечислю ‎в‏ ‎хронологической ‎последовательности ‎другие ‎картографические ‎источники.

Карта‏ ‎Ладожского‏ ‎озера (1765) — Лава

Карта‏ ‎Санкт-Петербургской ‎губернии (1800) — Лава

Специальная‏ ‎карта ‎Западной‏ ‎части ‎России‏ ‎Шуберта (1826-1840) — на‏ ‎правом ‎берегу‏ ‎реки ‎Лава ‎деревня ‎Лаврова, ‎на‏ ‎левом ‎берегу‏ ‎село‏ ‎Лава.

Если ‎бы ‎на‏ ‎протяжении ‎17‏ ‎и ‎18 ‎веков ‎на‏ ‎Верхней‏ ‎Волге ‎с‏ ‎такой ‎же‏ ‎регулярностью, ‎как ‎это ‎делалось ‎на‏ ‎северо-западе‏ ‎России, ‎производилась‏ ‎топографическая ‎съемка,‏ ‎то ‎нам ‎не ‎пришлось ‎бы‏ ‎сегодня‏ ‎удивляться‏ ‎тому, ‎что‏ ‎когда-то ‎на‏ ‎месте ‎Рыбной‏ ‎слободы‏ ‎находилась ‎Рибена‏ ‎Слабин ‎(чем ‎по ‎большому ‎счету‏ ‎Рибена ‎Слабин‏ ‎отличается‏ ‎от ‎исконно ‎русских‏ ‎названий ‎Лавабю‏ ‎и ‎Лавнда?). ‎Как ‎и‏ ‎тому,‏ ‎что ‎на‏ ‎левом ‎берегу‏ ‎реки ‎Castrom-ка ‎вплоть ‎до ‎последней‏ ‎трети‏ ‎18 ‎века‏ ‎(с ‎этим,‏ ‎правда, ‎можно ‎поспорить), ‎когда ‎Екатерина‏ ‎II‏ ‎приступила‏ ‎к ‎осуществлению‏ ‎масштабной ‎градостроительной‏ ‎программы, ‎не‏ ‎было‏ ‎никакой ‎Костромы.‏ ‎Зато ‎на ‎правом ‎берегу ‎Кастромки,‏ ‎где ‎расположен‏ ‎Ипатьевский‏ ‎монастырь, ‎находился ‎город,‏ ‎название ‎которого‏ ‎менялось ‎с ‎течением ‎времени.‏ ‎В‏ ‎точности ‎как‏ ‎это ‎происходило‏ ‎на ‎протяжении ‎двух ‎веков ‎с‏ ‎деревней‏ ‎Лаврово.

1

Когда ‎упоминают‏ ‎русскую ‎Америку, ‎то ‎в ‎первую‏ ‎очередь ‎на‏ ‎ум‏ ‎приходит ‎Аляска, ‎затем‏ ‎Форт-Росс. ‎Тот,‏ ‎кто ‎специально ‎интересовался ‎темой‏ ‎или‏ ‎прочитал ‎соответствующую‏ ‎статью ‎в‏ ‎Википедии, ‎припомнит ‎Алеутские ‎острова, ‎архипелаг‏ ‎Александра‏ ‎и ‎Елизаветинскую‏ ‎крепость. ‎Но‏ ‎дело ‎в ‎том, ‎что ‎гораздо‏ ‎раньше‏ ‎конца‏ ‎18 ‎века,‏ ‎когда ‎началось‏ ‎освоение ‎русскими‏ ‎Аляски,‏ ‎существовала ‎другая‏ ‎русская ‎Америка.

Находилась ‎эта ‎русская ‎Америка‏ ‎в ‎Европе.‏ ‎У‏ ‎нее ‎было ‎свое‏ ‎«восточное ‎побережье»‏ ‎(аналог ‎восточного ‎побережья ‎Северной‏ ‎Америки,‏ ‎где ‎была‏ ‎основана ‎колония‏ ‎Новые ‎Нидерланды). ‎Мурманский ‎берег, ‎дельта‏ ‎Северной‏ ‎Двины ‎и‏ ‎земли ‎вдоль‏ ‎берегов ‎этой ‎северной ‎реки, ‎таким‏ ‎было‏ ‎«восточное‏ ‎побережье» ‎на‏ ‎русском ‎Севере,‏ ‎где ‎и‏ ‎возникли‏ ‎во ‎второй‏ ‎половине ‎16 ‎века ‎первые ‎Новые‏ ‎Нидерланды. ‎Путь‏ ‎по‏ ‎Двине ‎привел ‎колонистов‏ ‎из ‎Нидерландов‏ ‎в ‎основанную ‎немецко-славянскими ‎«ганзейцами»‏ ‎Вологду.‏ ‎Из ‎нее‏ ‎открывался ‎путь‏ ‎на ‎Верхнюю ‎Волгу. ‎Проникнув ‎в‏ ‎район‏ ‎Волги ‎колонисты‏ ‎из ‎Нидерландов‏ ‎запустили ‎ряд ‎процессов, ‎что ‎обусловило‏ ‎возникновение‏ ‎здесь‏ ‎протогосударства, ‎сыгравшего‏ ‎важную ‎роль‏ ‎в ‎становлении‏ ‎государственности‏ ‎на ‎русских‏ ‎землях.

Корабли ‎из ‎Нидерландов ‎стали ‎наведываться‏ ‎с ‎коммерческими‏ ‎целями‏ ‎в ‎Мункефьорд ‎(датское‏ ‎название ‎Печенгской‏ ‎губы) ‎и ‎Колу ‎в‏ ‎60-х‏ ‎годах ‎16‏ ‎века. ‎По‏ ‎сведениям ‎Яна ‎Велувенкампа ‎регулярные ‎посещения‏ ‎Двинской‏ ‎губы ‎начались‏ ‎во ‎второй‏ ‎половине ‎70-х ‎годов ‎16 ‎века.‏ ‎Голландский‏ ‎трехмачтовый‏ ‎корабль ‎Halve‏ ‎Maen, ‎т.‏ ‎е. ‎Полумесяц‏ ‎(интересное‏ ‎название!), ‎достиг‏ ‎Манхэттена ‎в ‎1609 ‎году. ‎Произошло‏ ‎это ‎на‏ ‎пятьдесят‏ ‎лет ‎позже ‎появления‏ ‎на ‎Мурманском‏ ‎побережье ‎судна, ‎принадлежащего ‎торговой‏ ‎компании‏ ‎из ‎Антверпена.

Добравшись‏ ‎до ‎Волги‏ ‎голландцы ‎основали ‎на ‎ее ‎берегах‏ ‎два‏ ‎форта, ‎Roma‏ ‎Nova ‎и‏ ‎Castrom. ‎Не ‎стоит ‎удивляться ‎тому,‏ ‎что‏ ‎основанные‏ ‎на ‎Волге‏ ‎укрепленные ‎поселения‏ ‎получили ‎названия‏ ‎с‏ ‎античным ‎привкусом.

В‏ ‎1574 ‎году ‎штатгальтер ‎Голландии ‎и‏ ‎Зеландии ‎Виллем‏ ‎Оранский‏ ‎даровал ‎гезам, ‎отбившим‏ ‎Лейден, ‎здание‏ ‎испанской ‎церкви ‎для ‎создания‏ ‎университета.‏ ‎Постоянным ‎членом‏ ‎попечительского ‎совета‏ ‎университета ‎на ‎протяжении ‎тридцати ‎лет‏ ‎был‏ ‎некто ‎Янус‏ ‎Дауса. Когда ‎в‏ ‎осажденном ‎Лейдене ‎начался ‎голод ‎Дауса‏ ‎принял‏ ‎на‏ ‎себя ‎командование‏ ‎вооруженным ‎отрядом‏ ‎(зондер-командой?) ‎и‏ ‎не‏ ‎позволил ‎горожанам‏ ‎сдать ‎город ‎испанцам. ‎Сами ‎понимаете,‏ ‎что ‎это‏ ‎был‏ ‎за ‎Берия.

Так ‎вот‏ ‎Дауса ‎на‏ ‎радостях, ‎что ‎морские ‎нищие‏ ‎выбили‏ ‎из ‎окрестностей‏ ‎Лейдена ‎испанцев,‏ ‎в ‎1575 ‎году ‎написал ‎НА‏ ‎ЛАТЫНИ‏ ‎поэму ‎Nova‏ ‎Poemata ‎(Новая‏ ‎поэзия), ‎где ‎описал ‎осаду ‎Лейдена‏ ‎и‏ ‎основание‏ ‎университета. ‎Он‏ ‎также ‎составил‏ ‎филологические ‎комментарии‏ ‎к‏ ‎поэзии ‎древнеримских‏ ‎авторов, ‎таких ‎как ‎Гораций, ‎Плавт,‏ ‎Катулл. ‎Главным‏ ‎достижением‏ ‎Даусы ‎в ‎области‏ ‎историографии ‎стал‏ ‎труд ‎«Анналы», ‎изданный ‎в‏ ‎поэтической‏ ‎форме ‎по‏ ‎официальной ‎версии‏ ‎в ‎1599 ‎году ‎и ‎затем‏ ‎переизданный‏ ‎в ‎1601‏ ‎году ‎под‏ ‎названием ‎«Анналы ‎Батавии ‎и ‎Голландии»‏ ‎в‏ ‎виде‏ ‎прозаического ‎текста.‏ ‎Аналогия ‎с‏ ‎«Анналами» ‎Тацита,‏ ‎что‏ ‎называется, ‎налицо.

Нидерланды‏ ‎в ‎16 ‎веке ‎в ‎значительной‏ ‎степени ‎жили‏ ‎в‏ ‎античном ‎сеттинге. ‎Конечно,‏ ‎это ‎касалось‏ ‎интеллектуальной ‎жизни ‎людей, ‎получивших‏ ‎образование.‏ ‎Но ‎экспедицию,‏ ‎в ‎ходе‏ ‎которой ‎на ‎Волге ‎были ‎основаны‏ ‎Roma‏ ‎Nova ‎и‏ ‎Castrom, ‎вряд‏ ‎ли ‎могли ‎возглавить ‎люди ‎хотя‏ ‎бы‏ ‎не‏ ‎закончившие ‎муниципальную‏ ‎латинскую ‎школу.‏ ‎В ‎таких‏ ‎школах‏ ‎преподавался ‎закон‏ ‎Божий ‎и ‎применялись ‎телесные ‎наказания,‏ ‎вместе ‎с‏ ‎тем‏ ‎основным ‎предметом ‎обучения‏ ‎являлся ‎латинский‏ ‎язык ‎и ‎учеников ‎знакомили‏ ‎с‏ ‎античной ‎культурой.‏ ‎Поэтому, ‎не‏ ‎вижу ‎причин ‎удивляться ‎тому, ‎что‏ ‎голландские‏ ‎форты ‎на‏ ‎Волге ‎имели‏ ‎названия, ‎связанные ‎с ‎античностью.

В ‎дальнейшем‏ ‎по‏ ‎мере‏ ‎развития ‎протестантизма‏ ‎и ‎превращения‏ ‎его ‎в‏ ‎молот‏ ‎против ‎католицизма‏ ‎связь ‎с ‎античностью ‎в ‎Соединенных‏ ‎Штатах ‎оказалась‏ ‎размытой.‏ ‎На ‎первый ‎план‏ ‎вышла ‎ветхозаветная‏ ‎экзегетика. ‎Вследствие ‎чего ‎вырос‏ ‎интерес‏ ‎протестантских ‎идеологов‏ ‎к ‎иудаизму,‏ ‎а ‎также ‎интерес ‎к ‎исламу‏ ‎(по‏ ‎всей ‎видимости‏ ‎из-за ‎того,‏ ‎что ‎еще ‎в ‎17 ‎веке‏ ‎ислам‏ ‎сохранял‏ ‎многие ‎черты‏ ‎авраамической ‎проторелигии).‏ ‎Но ‎античность‏ ‎никуда‏ ‎не ‎пропала,‏ ‎хотя ‎и ‎перестала ‎в ‎протестантской‏ ‎части ‎Европы‏ ‎занимать‏ ‎ведущее ‎положение ‎на‏ ‎идеологическом ‎поле.

И‏ ‎вот ‎еще ‎о ‎чем‏ ‎следует‏ ‎сказать. ‎Античный‏ ‎сеттинг, ‎если‏ ‎не ‎исключает ‎полностью, ‎то ‎снижает‏ ‎до‏ ‎минимума ‎вероятность‏ ‎ошибки ‎картографов‏ ‎17 ‎века. ‎Roma ‎Nova ‎и‏ ‎Castrom‏ ‎на‏ ‎европейских ‎картах‏ ‎не ‎были‏ ‎результатом ‎искажения‏ ‎русских‏ ‎названий ‎городов‏ ‎Романов ‎и ‎Кострома. ‎Напротив, ‎привычные‏ ‎нам ‎имена‏ ‎двух‏ ‎русских ‎городов ‎на‏ ‎Волге ‎произошли‏ ‎от ‎названий ‎поселений, ‎основанных‏ ‎европейскими‏ ‎колонистами.

2

Крайний ‎север‏ ‎Норвегии, ‎находившейся‏ ‎под ‎властью ‎Датского ‎короля, ‎привлек‏ ‎внимание‏ ‎предпринимателей ‎из‏ ‎Брабанта ‎возможностью‏ ‎«подняться» ‎на ‎рыбной ‎торговле. ‎Но‏ ‎чтобы‏ ‎обойти‏ ‎ограничения, ‎вызванные‏ ‎торговыми ‎привилегиями‏ ‎Бергена ‎и‏ ‎Тронхейма‏ ‎Антверпенской ‎компании‏ ‎пришлось ‎перенести ‎свою ‎деятельность ‎на‏ ‎территорию, ‎которую‏ ‎датчане‏ ‎в ‎то ‎время‏ ‎слабо ‎контролировали.‏ ‎Таким ‎образом ‎в ‎60-е‏ ‎годы‏ ‎16 ‎века‏ ‎появилась ‎брабантская‏ ‎фактория ‎в ‎Коле.

Датчане ‎полностью ‎контролировали‏ ‎Варангефьорд,‏ ‎частично ‎Мункефьорд‏ ‎(Печенгскую ‎губу)‏ ‎и ‎практически ‎не ‎контролировали ‎Колафьорд‏ ‎(Кольский‏ ‎залив),‏ ‎чем ‎и‏ ‎воспользовалась ‎Антверпенская‏ ‎компания. ‎На‏ ‎месте‏ ‎Колы ‎была‏ ‎стоянка ‎поморов, ‎занимающихся ‎в ‎зависимости‏ ‎от ‎сезона‏ ‎рыбным‏ ‎промыслом ‎и ‎охотой‏ ‎на ‎«морского‏ ‎зверя». ‎Стоянка ‎насчитывала ‎три‏ ‎двора.‏ ‎Когда ‎осенью‏ ‎1565 ‎года‏ ‎нидерландский ‎парусник ‎вошел ‎в ‎Кольский‏ ‎залив‏ ‎поморы ‎кинулись‏ ‎врассыпную ‎и‏ ‎долгое ‎время ‎прятались ‎в ‎лесу,‏ ‎наблюдая‏ ‎за‏ ‎пришельцами. ‎Понятно,‏ ‎что ‎нечто‏ ‎подобное ‎происходило‏ ‎через‏ ‎полвека ‎в‏ ‎северной ‎Америке.

В ‎1574 ‎году ‎в‏ ‎Коле ‎уже‏ ‎имелось‏ ‎44 ‎двора ‎(по‏ ‎другим ‎сведениям,‏ ‎33 ‎двора). ‎Каждый ‎дом‏ ‎включал‏ ‎жилой ‎двор‏ ‎и ‎хозяйственные‏ ‎постройки. ‎Стоянка ‎поморов, ‎занимающихся ‎рыбным‏ ‎промыслом‏ ‎и ‎охотой‏ ‎на ‎«морского‏ ‎зверя», ‎менее ‎чем ‎за ‎10‏ ‎лет‏ ‎превратилась‏ ‎в ‎процветающий‏ ‎торговый ‎полис.‏ ‎В ‎середине‏ ‎70-х‏ ‎годов ‎Мурманский‏ ‎берег ‎посетили ‎от ‎10 ‎до‏ ‎15 ‎голландских‏ ‎судов,‏ ‎причем, ‎Кола ‎была,‏ ‎как ‎правило,‏ ‎главной ‎целью ‎их ‎рейса.‏ ‎Торговля‏ ‎приобрела ‎такой‏ ‎масштаб, ‎что‏ ‎это ‎стало ‎категорически ‎не ‎устраивать‏ ‎Данию.‏ ‎В ‎1578‏ ‎году ‎король‏ ‎Дании ‎Фредерик ‎II ‎в ‎письме‏ ‎Виллему‏ ‎Оранскому‏ ‎сообщил ‎о‏ ‎своем ‎запрете‏ ‎голландским ‎судам‏ ‎совершать‏ ‎торговые ‎рейсы‏ ‎в ‎Малмус ‎(Колу). ‎Само ‎собой,‏ ‎рейсы ‎на‏ ‎Мурманское‏ ‎побережье ‎продолжились, ‎что‏ ‎имело ‎свои‏ ‎последствия.

Пример ‎Колы ‎делает ‎понятным‏ ‎механизм‏ ‎возникновения ‎если‏ ‎не ‎всех,‏ ‎то ‎большинства ‎городов ‎на ‎русском‏ ‎Севере.‏ ‎С ‎точки‏ ‎зрения ‎своего‏ ‎возникновения ‎Великий ‎Новгород ‎мало ‎чем‏ ‎отличался‏ ‎от‏ ‎Колы.

В ‎ходе‏ ‎колонизации ‎Балтийского‏ ‎побережья ‎немцы‏ ‎прошли‏ ‎Финский ‎залив‏ ‎и ‎двигаясь ‎по ‎Неве ‎достигли‏ ‎Ладоги. ‎Затем‏ ‎поднялись‏ ‎по ‎Волхову ‎до‏ ‎озера ‎Ильмень.‏ ‎На ‎входе ‎в ‎озеро‏ ‎со‏ ‎стороны ‎Балтийского‏ ‎моря, ‎возможно‏ ‎на ‎месте ‎рыбацкого ‎поселения ‎как‏ ‎и‏ ‎в ‎случае‏ ‎Колы, ‎была‏ ‎основана ‎немецкая ‎фактория. ‎Со ‎временем‏ ‎за‏ ‎счет‏ ‎притяжения ‎местного‏ ‎населения ‎фактория‏ ‎расширилась ‎и‏ ‎стала‏ ‎городом ‎со‏ ‎славяно-балтийским ‎населением ‎и ‎европейским ‎(преимущественно‏ ‎немецким, ‎но‏ ‎не‏ ‎только) ‎нобилитетом. ‎Nova‏ ‎Gorod.

Если ‎говорить‏ ‎о ‎Новгороде, ‎важно ‎понимать.‏ ‎Василий‏ ‎Шуйский ‎был‏ ‎новгородским, ‎а‏ ‎не ‎московским ‎«царем». ‎Этим ‎объясняется‏ ‎его‏ ‎союз ‎с‏ ‎Швецией. ‎Но‏ ‎это ‎я ‎забегаю ‎вперед.

Ниже ‎полное‏ ‎изображение‏ ‎Кольского‏ ‎залива ‎из‏ ‎книги ‎Геррита‏ ‎Де ‎Веера,‏ ‎являвшегося‏ ‎спутником ‎Виллема‏ ‎Баренца ‎в ‎его ‎двух ‎путешествиях.‏ ‎Во ‎время‏ ‎последнего‏ ‎путешествия ‎Баренца ‎(1596‏ ‎— ‎1597)‏ ‎арктические ‎льды ‎вынудили ‎его‏ ‎команду‏ ‎покинуть ‎корабль‏ ‎и ‎провести‏ ‎зиму ‎на ‎Новой ‎Земле ‎(Nova‏ ‎Zembla).

Помните‏ ‎родину ‎Кинбота,‏ ‎Зембла, ‎в‏ ‎набоковском ‎романе ‎Бледное ‎пламя? ‎И‏ ‎тут‏ ‎не‏ ‎обошлось ‎без‏ ‎голландцев ‎🙂.‏ ‎В ‎связи‏ ‎с‏ ‎этим ‎позволю‏ ‎себе ‎небольшой ‎литературоведческий ‎оффтоп.

«В. ‎Набоков‏ ‎считал, ‎что‏ ‎его‏ ‎прадед, ‎Николай ‎Александрович‏ ‎Набоков, ‎принимал‏ ‎участие ‎в ‎картографической ‎экспедиции‏ ‎на‏ ‎Новую ‎Землю.‏ ‎В ‎его‏ ‎честь ‎даже ‎названа ‎река ‎на‏ ‎острове»‏ ‎(Окс ‎М.‏ ‎В. ‎Полилингвизм‏ ‎в ‎романе ‎В. ‎Набокова ‎«Бледный‏ ‎огонь»).

Следует‏ ‎отдельно‏ ‎отметить. ‎Первое‏ ‎издание ‎книги‏ ‎Геррита ‎Де‏ ‎Веера‏ ‎вышло ‎в‏ ‎1598 ‎году. ‎Существует, ‎по ‎крайней‏ ‎мере, ‎одно‏ ‎серьезное‏ ‎основание ‎считать, ‎что‏ ‎этого ‎не‏ ‎могло ‎быть. ‎Книга ‎не‏ ‎только‏ ‎была ‎напечатана‏ ‎позже, ‎но‏ ‎и ‎сами ‎записки ‎Де ‎Веера‏ ‎написаны‏ ‎значительно ‎позже‏ ‎1597 ‎года.‏ ‎Было ‎ли ‎само ‎путешествие ‎Баренца‏ ‎в‏ ‎конце‏ ‎17 ‎века‏ ‎вопрос ‎открытый.

3

Следующим‏ ‎этапом ‎голландской‏ ‎колонизации‏ ‎русской ‎Америки‏ ‎стало ‎освоение ‎дельты ‎Северной ‎Двины.‏ ‎Изначально ‎якорные‏ ‎стоянки‏ ‎голландских ‎кораблей ‎в‏ ‎устье ‎Двины‏ ‎находились ‎максимально ‎близко ‎к‏ ‎морю.‏ ‎Понятно ‎почему.‏ ‎Море ‎было‏ ‎союзником ‎(ср. ‎Санкт-Петербург).

Однако ‎ситуация ‎изменилась‏ ‎после‏ ‎того, ‎как‏ ‎датский ‎и‏ ‎норвежский ‎король ‎Фредерик ‎II ‎принял‏ ‎ряд‏ ‎мер.‏ ‎О ‎его‏ ‎запрете ‎пользоваться‏ ‎морским ‎путем‏ ‎вдоль‏ ‎Нордкапа ‎(письмо‏ ‎к ‎Виллему ‎Оранскому) ‎было ‎сказано‏ ‎раньше. ‎В‏ ‎начале‏ ‎80-х ‎годов ‎16‏ ‎века ‎Фредерик‏ ‎II ‎снял ‎свой ‎запрет‏ ‎и‏ ‎ввел ‎новое‏ ‎правило. ‎Суда,‏ ‎проходящие ‎мимо ‎Нордкапа, ‎должны ‎были‏ ‎предъявить‏ ‎датский ‎пропуск,‏ ‎который ‎стоил‏ ‎немалых ‎денег. ‎А ‎чтобы ‎воспрепятствовать‏ ‎возникновению‏ ‎желания‏ ‎забить ‎на‏ ‎датского ‎короля‏ ‎голландский ‎х…‏ ‎корабли‏ ‎датчан ‎начали‏ ‎регулярно ‎патрулировать ‎морской ‎путь, ‎проходящий‏ ‎мимо ‎Нордкапа,‏ ‎вплоть‏ ‎до ‎устья ‎Двины.

В‏ ‎результате ‎принятых‏ ‎Данией ‎мер ‎открытое ‎море‏ ‎стало‏ ‎представлять ‎угрозу‏ ‎для ‎тех‏ ‎голландских ‎кораблей, ‎чьи ‎владельцы ‎продолжали‏ ‎заниматься‏ ‎коммерческой ‎деятельностью,‏ ‎не ‎желая‏ ‎платить ‎в ‎датскую ‎казну ‎за‏ ‎приобретение‏ ‎пропуска.

Согласно‏ ‎голландским ‎источникам‏ ‎в ‎1582‏ ‎году ‎шкипер‏ ‎из‏ ‎Хорна ‎Клаас‏ ‎Янсз, ‎стараясь ‎избежать ‎нападения ‎датских‏ ‎кораблей, ‎увел‏ ‎свое‏ ‎судно ‎с ‎якорной‏ ‎стоянки ‎в‏ ‎Пудожемском ‎устье ‎в ‎более‏ ‎безопасное‏ ‎место ‎в‏ ‎глубине ‎Двинской‏ ‎губы ‎(на ‎удалении ‎35 ‎км‏ ‎от‏ ‎моря). ‎Место‏ ‎оказалось ‎удачным,‏ ‎вслед ‎за ‎кораблем ‎Янсза ‎здесь‏ ‎стали‏ ‎бросать‏ ‎якоря ‎другие‏ ‎голландские ‎суда.

Таким‏ ‎было ‎начало‏ ‎порта‏ ‎Архангел. ‎Через‏ ‎некоторое ‎время ‎(обычно ‎называют ‎1584‏ ‎или ‎1585‏ ‎гг.)‏ ‎на ‎том ‎месте‏ ‎в ‎устье‏ ‎Двины, ‎куда ‎шкипер ‎Янсз‏ ‎первым‏ ‎из ‎голландских‏ ‎мореплавателей ‎привел‏ ‎свой ‎корабль, ‎были ‎сооружены ‎пристань,‏ ‎склады‏ ‎и ‎для‏ ‎защиты ‎подступов‏ ‎к ‎гавани ‎крепость, ‎вооруженная ‎бронзовыми‏ ‎пушками.

Клаас‏ ‎Янсз‏ ‎имя ‎отца‏ ‎и ‎настоящее‏ ‎имя ‎Николаса‏ ‎Висхера,‏ ‎знаменитого ‎картографа‏ ‎и ‎гравера ‎из ‎Амстердама, ‎основавшего‏ ‎издательский ‎дом‏ ‎Пискатор.‏ ‎Говорится, ‎что ‎отец‏ ‎Висхера ‎был‏ ‎корабельным ‎плотником ‎(сейчас ‎существование‏ ‎такого‏ ‎человека ‎поставлено‏ ‎под ‎сомнение).

Соблазнительно‏ ‎предположить, ‎что ‎шкипер ‎Клаас ‎Янсз‏ ‎из‏ ‎Хорна, ‎обнаруживший‏ ‎место, ‎где‏ ‎позже ‎появится ‎Архангельск, ‎был ‎отцом‏ ‎Николаса‏ ‎Висхера,‏ ‎издавшего ‎так‏ ‎называемую ‎Библию‏ ‎Пискатора. ‎Хотя,‏ ‎следует‏ ‎признать, ‎такое‏ ‎предположение ‎вряд ‎ли ‎соответствует ‎истине.

Процитирую‏ ‎Википедию.

Наиболее ‎известное‏ ‎издание‏ ‎Висхера: ‎Библия ‎Пискатора‏ ‎(лат. ‎Theatrum‏ ‎Biblicum, ‎1650). ‎Пять ‎сотен‏ ‎резцовых‏ ‎гравюр ‎на‏ ‎меди ‎этого‏ ‎издания ‎были ‎изготовлены ‎по ‎рисункам‏ ‎фламандских‏ ‎и ‎голландских‏ ‎мастеров ‎предшествующего‏ ‎поколения. ‎

Это ‎издание ‎было ‎необычайно‏ ‎популярно‏ ‎именно‏ ‎из-за ‎своих‏ ‎иллюстраций, ‎которые‏ ‎служили ‎в‏ ‎качестве‏ ‎иконографических ‎источников‏ ‎для ‎многих ‎живописцев, ‎гравёров, ‎художников-декораторов,‏ ‎в ‎том‏ ‎числе‏ ‎и ‎русских ‎стенописцев‏ ‎Костромы, ‎Ярославля и‏ ‎Москвы. ‎В ‎Москву ‎«Библию‏ ‎Пискатора»‏ ‎привозили ‎голландские‏ ‎торговцы. ‎Уже‏ ‎в ‎1653 ‎году ‎она ‎была‏ ‎знакома‏ ‎русским ‎художникам.‏ ‎Сотни ‎образов,‏ ‎почерпнутых ‎изографами ‎из ‎Библии ‎Пискатора,‏ ‎украсили‏ ‎стены‏ ‎храмов ‎по‏ ‎всей ‎центральной‏ ‎России, ‎от‏ ‎Московского‏ ‎Кремля ‎до‏ ‎Троицкого ‎монастыря, ‎— ‎везде, ‎где‏ ‎работали ‎художники‏ ‎верхневолжского‏ ‎круга. 

Добавлю ‎к ‎этому.

В‏ ‎2019 ‎году‏ ‎в ‎Третьяковской ‎галерее ‎состоялась‏ ‎масштабная‏ ‎выставка ‎«Библия‏ ‎Пискатора ‎—‏ ‎настольная ‎книга ‎русских ‎иконописцев», ‎где‏ ‎были‏ ‎показаны ‎произведения‏ ‎иконописи и ‎прикладного‏ ‎искусства ‎(серебро, ‎резная ‎кость), ‎созданные‏ ‎с‏ ‎опорой‏ ‎на ‎гравюры‏ ‎этого ‎увража. (Акимов‏ ‎С. ‎С.‏ ‎Рецензия‏ ‎на ‎научный‏ ‎каталог ‎«Theatrum ‎Biblicum. ‎Библия ‎Пискатора‏ ‎1643 ‎года‏ ‎из‏ ‎собрания ‎Государственной ‎Третьяковской‏ ‎галереи»).

Кострома, ‎Ярославль,‏ ‎верхневолжский ‎круг, ‎русская ‎иконопись.‏ ‎Голландская‏ ‎Русь!

Пора ‎и‏ ‎нам ‎оставить‏ ‎северные ‎широты ‎и ‎отправиться ‎в‏ ‎путь‏ ‎по ‎Северной‏ ‎Двине ‎на‏ ‎Верхнюю ‎Волгу. ‎Прежде ‎осенив ‎себя‏ ‎крестным‏ ‎знамением‏ ‎пред ‎Святой‏ ‎Троицей.

Продолжение ‎следует