Короткометражка «ПОСЛЕДНИЙ ЗАКАЗ» и как мы её озвучиваем. Ранний доступ
«Любитель короткометражек»
Сегодня мы с командой озвучиваем очень красивую криминальную драму с открытым финалом. Приятного просмотра!
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
Короткометражка «iСНЫ». Ранний доступ
«Любитель короткометражек»
В антиутопическом мире будущего само право на сон стало платной услугой. Но бывший полицейский Карлос идёт против системы.
Фантастический боевик «Икар». Ранний доступ
«Любитель короткометражек»
S-T-I-K-S . Джокеры идут [рассказ]
Кто в Улье считает время? В этом нет никакого смысла. Твоё тело здорово и молодо, организм в этом мире довольно быстро приходит в норму как у стариков, которых ищут на том свете с фонарями, так и неизлечимо больных. В Улье едят, когда голодны, и спят, когда устали. Время становится очень относительным. Пожалуй, только в больших и старых стабах имеется какое-то уважение к богу времени Хроносу. Во всех же прочих местах его поминают на разные лады Стикса.
Но мы воевали. Поэтому считали месяцы, недели и даже дни. В регионе Северо-Востока снег — привычное явление из-за нескольких сотен «зимних» кластеров, прилетавших в Улей прямиком из Якутии, Камчатки, Магадана, побережья Белого Моря, с Аляски и Канады.
Однако на настоящую зиму с трескучими морозами это всё равно не похоже. Прилетят несколько кластеров одновременно — похолодает, ещё несколько прилетят — похолодает сильней, не перезагружается — теплеет. Холода могут стоять до нескольких недель, но потом неизбежно снег тает и теплеет.
Вляпались в аналог местной «зимы» и мы всем отрядом. То холодало, то всё таяло. Зарядили холодные косые дожди. Дороги превратились в цвета детской неожиданности непроходимую кашу, в какой вязла не только техника, но и рейдеры, и заражённые, кто по колено, а кто и по пояс. Такая себе погодка!
Хоть генерал Шаляпин из Железнодорожного и расколотил ударный кулак из пиковых муров и шведско-датских внешников, но правительства Зимнего и Железнодорожного, посовещавшись, решили, что отбросить врага недостаточно, нужно закрыть точку перехода, а это означало только то, что окончательный триумф всё откладывался и откладывался. Мы побеждали, но победы эти были мелкие и неубедительные. Чем дальше мы удалялись от своих стабов, тем дальше, казалось, победа от нас отдалялась. Мы устали, мы теряли инициативу, товарищей ранеными и убитыми. Но это всё не убавляло нашей решимости — скорей наоборот, ожесточало всё больше. Однако был один фактор неодолимой силы, с которым поделать мы ничего не могли — проблемы со связью. Приказы по радио до нас не доходили или приходили, но в таком искажённом виде, что верить им было нельзя. Чёрные и серые кластеры, будь они неладны, вытворяли с радиосигналами что-то невообразимое. Протянуть кабель телефонной линии — также задача, заведомо обречённая на провал. Перезагрузится кластер, а вместе с ним и наш кабель.
Потому мы ждали вестовых, а они тоже, бывало, пропадали, что в розницу, что оптом, вместе со своими особо ценными пакетами. Куда пропадали? А мало ли в Улье причин, чтобы пропасть навсегда? Жрали фельдъегерей заражённые, перехватывали диверсионные группы вроде нашей, только сражающиеся на стороне внешников, и прочее по мелочи, вроде атаки беспилотника.
В отсутствии приказов по две-три недели приходилось маневрировать, чтобы не сталкиваться с превосходящими нас силами. Но это только звучит красиво — «манёвр», а на деле это выглядит как наматывание десятков и сотен километров по раскисшим до консистенции жидкого кала дорогам.
Местные мелкие стабы встречали нас неприветливо, но, едва только узнав, что к ним нагрянул батальон Джокеров, начинали шевелиться и выполнять наши требования. Их можно было понять, принадлежали они территориально либо Зимнему, либо Железнодорожному, но к мурам и внешникам они живут гораздо ближе, чем к своим номинальным столицам. Наверняка многие барыги выдохнули с облегчением, когда власть поменялась. Я знал наверняка, что у многих из них барыши возросли. Вот они и вознамерились переметнуться под чужие знамёна, а не оставаться верными стабам, находящимся где-то там, за чернотой и серостью. Своя рубашка ближе к телу.
Всем стабам, сохранившим верность, война уже была поперёк глотки. Третий месяц все терпят издержки да затягивают пояса потуже. Если перемирия не будет ещё три месяца, то пояса затянутся аж до позвоночника, но раньше ветром унесёт. И хорошо бы обратно в Канзас.
Потому что даже жители лояльных стабов, никогда ничего слаще морковки не пробовавших, устали терпеть убытки, которые приносила их собственная армия и наёмники вроде нас. День ото дня в их глазах мы всё больше напоминали оккупантов. Потому и становились взгляды местных всё более и более хмурыми.
Понимать всё это было противно, отчего на душе делалось ещё гаже. Наш батальон действовал в отрыве от основных сил. Потерь было так много, что нас уже пора бы переименовать в роту, так как сейчас в строю не более чем триста штыков.
Однако, у нас оставалась слава и гордое имя «Джокеры». И потому, невзирая на скромное количество, мы всё ещё внушали страх.
Зима застала нас на дорогах, неподалёку от стаба Портовый. В нём мы и расквартировались, встав гарнизоном за крепкими стенами. Некоторые пытались нас прогнать, но наш командир Кокос просто и без затей повесил троих самых буйных на главной площади, объявив это самоуправство трибуналом. Перед зданием местной администрации эти бедолаги болтаются до сих пор.
Остальные, если и имели что-либо против, примолкли и даже шептаться по кабакам перестали, потому что, наряду с местными, службу тянули и наши бойцы — крепкие духом и телом, заряженные резать мурьё и внешников кошмарить, отчаянные, упорные, да к тому же опытные. Война закалила наши умы и характеры до булатного звона.
О взаимоотношениях этих двоих мне было известно чуть меньше, чем ничего, но Генерал Шаляпин лично сговорился с Кокосом. Договорились они о том, что, кроме генерала, нам никто никаких приказов отдавать не станет. Назначение нашего батальона определялось ситуативно. Если нужно было вихрем промчаться по тылам, перерезая линии коммуникаций, это мы делали. Или залатать участок фронта, тоже к нам. Устроить засаду? Запросто.
Потому, расквартировавшись в Портовом, Кокос отправил вестового доложить о том, где встал батальон. Злые косые дожди шли почти без передышек, местные нас боялись и пока молчали, но чаша терпения их тоже не бездонна.
— Завари-ка кофе покрепче, Смак, — сказал мне Кокос, смотрящий в окно, — Чую, гости к нам.
Пока я возился с плитой и кофейником, сам он вышел из небольшого кабинета. Голос командира донёсся уже из казармы.
— Смирно!
Я хмыкнул. Что же там за гости такие, если Кокос нас, стронгов, заставил тянуться. До сих пор в излишней муштре командир замечен не был. Выглянув в неплотно прикрытую дверь, разглядел, как в казарму зашёл невысокий мужчина в фуражке и серой шинели.
— Смак, кофе есть?
Невинный вопрос, заданный сонным женским голосом, заставил меня вздрогнуть от неожиданности и схватиться за рукоять ножа, висевшего на поясе.
— Кали, — облегчённо выдохнул я, — Зачем же так подкрадываться? Вот обнимет меня Карачун, у кого тогда будешь кофе выпрашивать?
— А я и не выпрашиваю, а всего-то по-товарищески спросила, — парировала она, обезоруживающе улыбнувшись, — Зерновым запахло аж на весь этаж. Поделился бы, скряга!
Нужно сказать, что на её улыбку неплохо играл ещё махровый халатик и мокрые волосы. Явно поле душа, да ещё и вся из себя голенькая. Усилием воли задавил в себе мысли, уводящие меня всё дальше в грёзы.
— Нет, ты чего, — запротестовал я, — Четверть мешка осталось с бразильским. Не дам.
— Если не нальёшь в кружку, то я Черемше скажу, чтобы в следующий раз тоже тебе не дала, — мстительно пригрозила Кали, — Ну, Смак… Ну, пожалуйста. Видишь, до чего ты женщину довёл? Сказала волшебное слово.
Женская часть отряда квартировала в просторном кабинете какого-то местного босса. Их осталось четверо всего, так что вполне поместились. Кали, Джулия, Катана и Черемша. Мы старались их беречь по возможности и баловать, когда это было возможно.
Кали — снайпер. Катана — ментат. Джулия — аналитик. Аналитизм довольно редкий Дар Улья, позволяющий быстро анализировать и моделировать ситуации, и ускоряться в критических ситуациях. Не так быстро, как клокстопер, но тоже значительно. Черемша мне объясняла про новые свойства адреналина, поступающего в кровь и стимулирующего какой-то новый ген, появившийся у Джулии, который и отвечает за ускорение всех функций организма.
А Черемша, кроме того, что я в неё тайно влюблён, была нашим знахарем отрядным. Начинающим, конечно, зато своим. Может, и правда что-то у меня с ней получится?
— Хорошо, — сурово кивнул в ответ и проворчал, — Неси кружку. Куда от тебя денешься?
Кали чмокнула меня в щёку от избытка чувств и ускакала за посудой, а я занялся сервировкой командирского рабочего стола. Достал тонкостенные фарфоровые чашки и серебряные приборы, помешал в кофейнике кофе.
Кокос появился в сопровождении генерала. Шаляпин выглядел невзрачно. Низенький, в распахнутой серо-голубой шинели ещё советского образца, в поскрипывавших хромовых сапогах и фуражке. Лицо овальное, оно было бы невыразительным совсем, если бы не огромный крючковатый нос, торчащий флюгером, и цепкий взгляд чёрных глаз. Он посмотрел на меня и отрывисто спросил у Кокоса.
— Могу говорить при нём?
— Да, я всецело доверяю Смаку. Как и любому члену отряда в текущем составе, — скупо кивнул в ответ командир, — Хорошие рейдеры и правильные стронги.
— Значит, так, задача, — промолвил генерал, — Пойдёте морем до мыса Неназываемого, оттуда по старой дороге, что идёт по краю серого кластера. Ты знаешь Кокос.
— Знаю, — кивнул командир, — Там ещё руины реликта с плохой славой. Говорят, что там на серых тварей нарваться можно…
— Бордельные пересуды, — отмахнулся Шаляпин, — Мы собирали статистику, не чаще, чем на любом другом сером кластере. Пройдя по дороге до конца, вы окажетесь во фланге, откуда никто крупных сил сейчас не ждёт. Там стаб Рубежный.
— Знаю, — снова кивнул командир, — Под пиковыми сейчас. Туда банда Штопора отошла на зимовку и пополнение.
— По нашим сведеньям у Штопора до сотни штыков, но ты в бои не влипай, кровь не пускай, — говорил генерал, — Добудь мне языка. Пахана при делах, а лучше двух…
— Чего уж там? — обезоруживающе ухмыльнулся Кокос, — Тогда уж трёх добудем для верности.
Я разлил кофе из кофейника по чашкам и поставил вазочку с конфетами.
— Спасибо, Смак, — прикрыл глаза Кокос, лаская обоняние запахом бодрящего напитка, — Если бы знахарь мне не подтвердил, что это у тебя не Дар такой, до сих пор бы думал, что вкладываешься им, когда готовишь свой кофе.
Скрипнула дверь, и в кабинет впорхнула Кали, тащившая сразу четыре кружки. Генерал покосился на блондинку в легкомысленном халатике.
— Наш снайпер, — пояснил Кокос, дегустирующий кофе с невозмутимой улыбкой Будды, — Можете говорить при ней.
Я погрозил ей кулаком, приложил палец к губам и вернулся к столу с плиткой и снедью. Пока я разливал кофе по принесённым кружкам, разговор продолжился.
— Понимаю, задачка не из лёгких, но вы лучшие из тех, кто у меня есть, — сказал Шаляпин, так и не притронувшись к кофе, — Языка надо взять обязательно. Наш агент у муров докладывает, что внешники готовят наступление.
Кокос недоверчиво хмыкнул.
— Ты же видел, что с дорогами, пока сюда ехал? Наступление можно сколько угодно готовить, но проползти по раскисшим дорогам ничто и никто не сможет.
— Из-за обильных осадков вода поднялась, — побарабанил пальцами по столешнице генерал, — Старое русло реки через недельку станет снова судоходным. Если они перебросят по воде силы прямо к стенам Железнодорожного, мы вернёмся к первом акту этого противостояния.
Я вздрогнул, вспомнив резню в траншеях на батарее. Кофе пролился. Достал салфетку и протёр столешницу. Зимой куда-то просто двигаться ничего хорошего, а воевать, так и совсем неинтересно. Но есть в этом свой плюс. Муры и внешники, скорей всего, тоже на зимних квартирах сидят и не высовываются. Кокос, видимо, разделял мои мысли, потому выругался.
— Как я понимаю, — сказал он, отставляя чашку на стол, — Отправятся нам нужно было уже вчера?
Шаляпин молча кивнул, но на этот раз не удержалась Кали и выругалась. Генерал перевёл вопросительный взгляд на снайпера.
— Раз уж вы тут присутствуете, — закипая, бросил он, — Может, имеете что-то сказать по этому поводу?
— Нет, — ответил за неё Кокос, — Не имеет.
Наш командир, а тем более генерал, плохо знали эту голубоглазую блондинку. Ей всегда было что сказать.
— Желаю и скажу…
Тихо, но твёрдо вступила в диалог она, возвращая чашки, с которыми уже собиралась упорхнуть, на стол.
— Война. Я понимаю. Раскисшие дороги и мерзкую погодку оставим за скобками. У нас контракт с Железнодорожным, но и у вас перед нами кое-какие обязательства имеются.
Кокос смотрел на Кали с нечитаемым выжидающим выражением, а я… Я и сам бы хотел что-то такое сказать, но вбитое ещё в том мире чинопочитание не давало. Может, Улей когда-нибудь изменит меня?
Генерал ответил спокойно, но с достоинством, игнорируя звучавший вызов в голосе собеседницы.
— Что-нибудь ещё?
— Конечно, генерал, — холодно улыбнулась Кали, — Снабжение нашего отряда оставляет желать лучшего. До того, как расквартироваться здесь, мы голодали два дня. Как прикажете с этим быть? Или нам лапу учиться сосать?
— Кали! — рявкнул Кокос.
— Нет-нет… — остановил его генерал, — Пусть закончит.
После окрика командира кровь прилила к лицу снайпера. Щёки блондинки налились багрянцем, а глаза засверкали.
— Если бы мы не растрясли закрома местной администрации, голодали бы до сих пор, — продолжила она, — Не думаю, что рейдеры, за которых мы воюем, так уж счастливы от нашего присутствия. Мы бы могли всё купить, если бы вы нам платили, так ведь нет. Ни споранов, ни кредитов Зимнего. Ничего — уже два месяца. Если мы сами себя не обеспечивали, то сплели бы лапти.
Я поймал себя на том, что одобрительно киваю в такт вбиваемым словам. Интендантскую службу в батальоне я тянул. Мне, как никому, проблема снабжения была близка и понятна.
— У вас всё? — поинтересовался генерал.
— У меня всё! — вздёрнула подбородок Кали.
— А ты что скажешь, Смак? — снова задал вопрос Шаляпин.
Я немного смешался, но не поддержать свою боевую подругу не мог.
— Батальон так пообносился, что скоро форма начнёт гнить прямо на парнях. Если бы мы не раздевали трупы, то уже бы геройствовали с голыми жо…
— Смак! — сказал Кокос, — Ты хоть помолчи, блин.
Генерал вонзил острый взгляд в нашего командира.
— Что скажешь?
— А что тут сказать? — развёл тот руками, — Всё так.
Генерал снял фуражку, отчего стал виден недавно зарубцевавшийся шрам.
— Никому не платят, — ответил он, глядя в столешницу, — Ни вам, ни мне. Никому. Такое время.
Он перевёл тяжёлый взгляд на меня. Сразу стало неуютно.
— Со снабжением постараюсь помочь. С оплатой… Вам обязательно заплатят. Ваш контракт с правительством Железнодорожного подтверждён официальным представителем Банка.
Он побарабанил пальцами по столешнице и, наконец, перевёл взгляд на Кокоса.
— Выдвигайтесь, как только сможете.
— Хорошо, — кивнул тот, — Муры и внешники сами себя не убьют. Счастливо вернуться.
Генерал встал, взял фуражку.
— Спасибо, но я никуда не еду. Переношу ставку сюда, а то что-то слишком мы затянули с этой войной. Пора кончать.
***
Естественно, недовольных было много, да почитай, что всё. Но Кокос вылез на БМП, как Ленин на броневик, и толкнул речь про то, что мы стронги. Где и когда нам выпадет случай, ещё накрошить столько нелюдей в человеческом обличье, неизвестно. И это действительно было так. Мы пришли сюда не для того, чтобы разбогатеть, а сквитаться, выровнять счёт.
Я сам потерял двенадцать друзей, когда муры устроили засаду на караван с Юга. Этот счёт к мурам уже давно закрыт, но я привык работать на перспективу.
Наша колонна уходила из стаба Портовый под рык мощных дизельных моторов, вонь выхлопных газов и мрачные взгляды местных.
Я сидел на броне БМП, придерживая тяжёлый станок АГС, а рядом со мной сидела Кали.
— Слышь, блонда? — окликнул я её и подмигнул.
— Аишки? — расцвела она в улыбке.
— Держи…
Я вытащил из кармана штанов пакет и передал ей.
— Чё там? — сунула она нос в пакет, — Кофе… Зерновой. Бразильский.
Кали подняла на меня глаза, в которых уже прыгали бесенята.
— Срослось у вас всё с Черемшой? — понизив голос, заговорщическим тоном спросила она.
Я пожал плечами и равнодушно ответил.
— Джентльмены о таком не распространяются.
Москва, 27 мая 2023 года, Алексей Елисеев.
Обновление в межавторском сборнике рассказов "Кисляк" по S-T-I-K-S от 25 мая
Внимание! Обновление в межавторском сборнике рассказов Кисляк по S-T-I-K-S :
- Помощь 6 апр.
- Не бодрое утро 7 апр.
- Как я съел белку 8 апр.
- Добро пожаловать 9 апр.
- В поисках семьи 10 апр.
- За сахаром 14 апр.
- Противостояние 17 апр.
- Как погиб Витя 18 апр.
- Сюрприз 18 апр.
- За мясом 25 апр.
- Удача 29 апр.
- Робинзон 29 апр.
- Богиня в бегах 30 апр.
- Богиня в бегах. Мёртвый город 5 мая
- Спасатели и охотники 11 мая
- Два килограмма нодия 14 мая
- Дважды попавший 16 мая
- Встреча с кумиром 20 мая
- Экскурсия 25 мая
Кто ещё не читал, всех приглашаю!
-------------------------
Если вы забыли подписаться на канал, сделайте это, пожалуйста, сейчас. В настоящее время на Дзен продвигаются только каналы на которых есть подписчики, которые регулярно возвращаются в канал, смотрят, читают, комментируют и ставят лайки. Спасибо за ваш интерес к нашему творчеству и поддержку!
-------------------------
Наши книги можно не только почитать, но и послушать, если скачать мобильное приложение http://Author.Today. Это подробно описано в этой статье - Как слушать книги на АТ, Дзен и Библиопаб.
S-T-I-K-S. Пройти через туман [аудиокнига]
«Серебро»
Это аудиокнига продолжительностью чуть больше восемь часов. Книга снабжена спецэффектами начитка профессиональная. Приятного чтения.
S-T-I-K-S. Богиня в бегах | 02
До того, как Кали попала в Улей, её звали Динарой. Имя куда как странное для голубоглазой блондинки европейской наружности. Родилась она в глухой деревне под Омском. И всё бы хорошо, но мать умерла от болезни, когда ей исполнилось десять. Отец же погиб во время исполнения интернационального долга в одной горной и солнечной, но несчастной стране.
И её взяла к себе сварливая тётка. Так бывает. Нормальных отношений у них не сложилось. Сестра матери жила в Крыму, на самом побережье Чёрного моря, в обычном для тех мест рыбацком посёлке. Вместе с тёткой-рыбачкой они вместе выходили в море на катере и ловили рыбу. Поначалу Динара уставала, но потом втянулась в рабочую рутину, кое-как совмещая её с учёбой в школе. Незаметно для себя она повзрослела и похорошела. Чем старше она становилась, тем очевидней была мысль, что в рыбацком посёлке перспектив никаких. Нужно куда-то поступать на учёбу, чтобы не просидеть всю оставшуюся жизнь в глуши. В один прекрасный день девушка просто и без затей сбежала, оставив и рыбный промысел, и сварливую тётку-рыбачку в прошлом.
Почему-то ей казалось, что в родной деревне ей будет намного лучше житься. Но она нашла дом в запустении, а друзей детства не было. Все разъехались. Ей едва удалось продать наследство родителей. Тем не менее у Динары появились свободные деньги, на которые она сняла комнату на окраине города и поступила в Омский Государственный Технологический Университет на факультет информатики. Параллельно она перебивалась случайными подработками — курьером, уборщицей и даже лепильщицей пельменей.
На последнем месте работы она и познакомилась с одной девчонкой, своей ровесницей, которая тоже время от времени подрабатывала. Немногословная, даже нелюдимая, темноволосая, с большими чёрными глазами, вытянутым лицом и молочной кожей. Полина Негина была словно полной противоположностью голубоглазой блондинке. Девушки быстро сдружились, что очень странно.
Почему Негина подрабатывала — так и осталось загадкой. Полина была приёмной дочерью самого богатого, если верить сплетням, человека в Омске. Негина и привела Динару впервые в секцию биатлона. Постепенно жизнь вошла в нормальное русло. Учёба, работа, биатлон.
Динара и до секции была сильной, выносливой и упрямой девушкой, а биатлон добавил ей дополнительной крепкости и упорства. Через год уже девушки поехали на соревнования вместе. Умение бегать на лыжах в Улье не было востребовано. Зато те, кто хорошо обращался с винтовкой, жили заметно лучше остальных.
***
Ночёвка в пустом частном доме не принесла новых приобретений. В доме жили крупные мужчины. Вероятно, все они были или вне дома, или покинули его, заразившись паразитом Улья. Отчего-то инстинкт тянет только что заразившихся на улицу.
На заднем дворе дома стоял собачий вольер. Огромная дыра в клетке, растащенные кости бобика и застарелые пятна крови красноречиво говорили о незавидной судьбе питомца.
Кали только грустно вздохнула, увидев эту картину. Собак она очень любила. Первое, что она искала — более удобную одежду, но таковой не обнаружилось. Всё было таких размеров, что она могла обмотаться несколько раз. Не удалось разжиться удобной обувью или оружием. Но и новых приключений не случилось, а это было именно то, что ей необходимо было в измотанном состоянии.
В баре удалось найти алкоголь и сделать себе живуна, а на кухне нашлась эссенция уксуса, прекрасно растворившая рад-горошину. В холодильник предусмотрительно даже заглядывать не стала, но в кухонных тумбочках нашлось несколько банок готовой фасоли и тушёнки, которые Кали смешала в первой подвернувшейся плошке и половину под живун съела сразу.
Даже выспаться получилось, спрятавшись предварительно в подвале, где обнаружилась сауна. Вот на одной из полок Кали, завернувшись в два одеяла, и проспала до самого утра никем и ничем не потревоженная. Просыпалась ночью несколько раз, чтобы хлебнуть живуна и съесть немного коктейля из консервных банок. Делала это всё почти на автомате, даже не просыпаясь толком. Организм иммунного обладает невероятной способностью к регенерации, но и требует больше ресурсов — таких, как еда, например.
Проснулась поздним утром, если верить всё ещё идущим электронным часам. Повернувшись на другой бок, решила продолжить давить на массу, чтобы восстановление измученного несколькими днями бегства организма завершилось окончательно, но что-то заставило её передумать. Какое-то невнятное чувство опасности.
Кали села на полке и натянула кроссовки. Проверила нож и рюкзак — всё на месте. Тихо приоткрыла дверь. Так и есть. В доме кто-то был. До слуха донеслись приглушённые мужские голоса. Несколько шагов по коридору, и ей стало слышно, о чём говорят.
— Я вот только одно понять не могу, — просипел первый голос, — Как так?
— Чего «как так»? — ответили приглушённым басом.
— Вот, смотри, — снова заговорил сиплый, — Предположим, кластер накрыло облаком радиоактивным из Билибино. Есть у нас на этом кластере заражённые, они, ясное дело, становятся рад-джамперами и рад-спидерами при удачном стечении обстоятельств. Если старшие заражённые их не схарчили.
— Ну? Всё так. До кучи может перезагрузка случиться не вовремя, и нужно будет успеть доплестись на соседний кластер. Жизнь пустыша, хоть обычного, хоть заражённого — беспросветная тоска и нескончаемая боль, — поторопил басовитый, — А чего спросить-то хотел?
— Рад-джамперы, рад-спидеры, рад-лотерейщики и рад-кусачи постоянно шныряют даже по обычным кластерам. Говорят, что даже в рад-кусачах может быть жемчуг. Но откуда?
— В смысле «откуда»? — басовитый начал злиться, — Чудак ты печальный, Болт. Он у них в споровом мешке растёт. Я же тебе говорил уже.
Кали вся обратилась в слух. То, что она подслушивает разговор рейдеров, уже ясно. Обычный трёп менее опытного с более опытным. Но кто они? Её преследователи? Или просто случайные «мимо крокодилы». Если случайные, это хорошо, хотя и этих нужно сторониться. Два незнакомых рейдера с неизвестными Дарами и одна женщина. Мало ли…
— Так, я это помню, Тролль, но я спросить хотел другое, — просипел Болт, — Лотерейщики и кусачи, они же везде носятся по округе, и это понятно. Жрать им ого-го сколько нужно. Непонятно только то, что в эту перезагрузку город чистый. И в прошлую, когда тут проходили, он тоже был без фона.
— Ну? Это атомитам нужна радиация. Это они без неё не могут, а заражённые нормально без радиации обходятся долгое время, хотя и далеко от радиоактивных кластеров всё равно не уходят, — раздражённо ответил Тролль, — В чём вопрос-то, что ты кота тянешь за причиндалы?
— Если рад-заражённые нормальную пищу жрут и на чистых кластерах живут, откуда рад-жемчуг?
Раздалось сопение. Кали напряглась, стоя за дверью, и стиснула рукоять финки.
— Грустный клоун ты, Болт, — ехидно усмехнулся Тролль, — Что же тут непонятного? Хоть бы не позорился…
— А чего тут такого?
— Для тебя ничего, конечно, — заметил Тролль, — Репутации гения у тебя никогда не было…
— Да хорош гнать-то на меня, — в сиплом голосе скользнула нотка обиды, — Расскажи лучше, что не так.
— По твоей колхозной логике потомственного дегенерата, тогда и рад-горох, и рад-жемчуг должны быть невозможны в Улье…
— Почему? — засуетился Болт.
— Так твари могут начать мигрировать на любом этапе своего развития, — отрезал Тролль и продолжил, — Понимаешь, мой гениальный друг, грибы — это очень древние организмы. Даже когда они растут в заражённом радиацией месте, они прекрасно себя чувствуют. Некоторые из грибов даже накапливают и усваивают радиацию. Уж не знаю, насколько она им полезна, институтов не кончал…
— Да ну?
— Ну да! — усмехнулся Тролль, — Эта эволюционная находка у наших «земных» грибов известна со времён окаменелой древности, когда пропал магнитный щит, и на планету хлынули потоки радиации. Тогда вымерло очень много организмов, а грибы приспособились, научились с этим жить и процветать. Естественно, что при дозе радиации они меняются внешне. Становятся такими, знае-е-ешь…
— Какими? — заинтересованно переспросил Болт.
— Страшными! — рявкнул Тролль.
Болт по-бабьи взвизгнул, а его собеседник рассмеялся. Какое-то время рейдеры молчали, и Кали начала уже беспокоиться, но тут до её ноздрей донёсся приятный запах кофе и разогревавшейся на горелке консервы.
— Я так ничего и не понял, — признался, наконец, Болт, — Ну, приспособились земные грибы, но ведь здесь-то не совсем грибы…
— … И совсем не Земля, — продолжил фразу Тролль и шумно подул на свою кружку с кофе, — Куда тебе понять? И зачем я с тобой столько вожусь, Болт? Учу, учу тебя, а толку ноль.
Раздалось обиженное сопение. Какое-то время длилось молчание.
— Ладно, не строй Клару Целкин… Расскажу… А то сложил бровки домиком, а губки в куриную попку… — хамовато — снисходительно сказал Тролль и тут же продолжил:
— Ну, да… Не гриб, но схожесть имеется. Если предположить, что паразит Стикса имеет общее с нашими грибами происхождение, то может, однажды и он получил эволюционную приспособу, как у земных грибов? А получив полезную с точки зрения эволюции мутацию, он просто меняет биологическую программу и к исходному состоянию вернуться не спешит. Ты слышал, чтобы на Земле мутанты обратно нормальными становились?
— Не знаю я…
— Изменившийся гриб, если из радиоактивной Зоны пересадить его на чистую от радиации местность, к исходному состоянию же не вернётся? Верно?
— Ну… Наверное…
— От осинки не родятся апельсинки, Болт, — раздражённо проговорил Тролль, — Изменившийся под действием радиации, заражённый будет, где бы он не бродил, чтобы он не делал, всегда производить рад-сопраны и рад-горох.
— А рад-жемчуг? — жадно спросил сиплый.
— А рад-жемчуг штука или редкая, или совсем уж невозможная, — задумчиво сообщил Тролль, — Я только байки слышал о рад-элите и рад-жемчуге, но ни разу не видел того, кто бы видел эти две мифические вещи.
Повисло молчание, прерываемое лишь сопением да стуком ложек о консервные банки. Рейдеры обедали. От запахов и звуков в животе у Кали непроизвольно заурчало. Да громко так, что Тролль тут же насторожился.
— Что это было? — напряжённым шёпотом спросил он.
— Где? — громко и невпопад ответил сиплый.
— В Караганде! — шёпотом прикрикнул на напарника Тролль, — Выходи! Иначе выстрелю сквозь дверь…
Дослушивать Кали не стала, как и не стала дожидаться, пока нервный рейдер исполнит свою угрозу, а просто применила свой Дар и шагнула сквозь стену. Шаг получился коротким. Полметра всего, но она тут же почувствовала острое недомогание и склизкий холодный шар в желудке. Отхлебнула из пластиковой бутылки живуна, восстанавливая свой споровый баланс, и тихо вышла через гараж во двор. На соседний участок она снова шагнула сквозь забор и только оказавшись в соседнем недостроенном доме, она перевела дух и снова приложилась к бутылке.
Засев на чердаке, проследила за тем, как парочка рейтеров ушла. Только убедившись в том, что Болт и Тролль окончательно скрылись из виду, вышла на улицу со всеми предосторожностями и отправилась в противоположную сторону.
Город встретил Кали молчанием и давящей атмосферой смерти. Разодранные когтями заражённых машины стояли в пробках, которым уже было не суждено рассосаться. Под ногами на тротуарах и проезжей части скрипело стеклянное крошево. Лужи крови красноречиво заявляли о произошедшей в городе беде. Однако вокруг было тихо. Основная масса заражённых уже ушла, но это не значит, что их тут нет совсем. Есть ещё не успевшие эволюционировать. Есть по какой-либо причине задержавшиеся, а есть такая разновидность заражённых, как хуторяне. Так, их их рейдеры прозвали за то, что держаться они по необъяснимой причине за свой кластер и раз за разом возвращаются на него после перезагрузки, съедают всех, а потом не отходят далеко, чтобы вновь вернуться на «свой» кластер и повторить всё сначала. Кроме заражённых, кластер могут потрошить рейдеры, и тут тоже богатое разнообразие от одиночек вроде неё до организованных полувоенных формирований больших группировок. Ни с кем из перечисленных встречаться женщине-одиночке не то что нежелательно, а смертельно опасно. Если мужчину-конкурента в большинстве случаев просто и без затей убьют, то у женщины всегда есть варианты поинтереснее. Нет, в этих вариантах тоже не так много разнообразия, но то, что помучаться придётся, можно не сомневаться.
Хоть на кластере и царил мёртвый сезон, двигалась Кали, словно улицы простреливались снайперами. Пристально вглядывалась и вслушивалась, только убедившись, что дальше безопасно, продолжала красться или перебегала. Как бы ни старалась, всё равно нарвалась на двух матёрых бегунов. Бегун не то чтобы очень серьёзный противник, но это для хорошо вооружённого рейдера. А когда у тебя только нож, заматеревшие очень неудобны, ведь их сила, выносливость и скорость уже на верхнем уровне человеческих кондиций. Потому пришлось несколько раз использовать Дар, чтобы окончательно от них оторваться. Отдышавшись и подняв глаза на ближайшее здание, увидела вывеску и сбилась с дыхания, осознав что там написано.
— Похоже, джекпот… — Устало улыбнулась Кали и через минуту вошла в неприметное здание с неброской вывеской «Мир Охоты».
Однако сразу стало ясно, тут она не первая. Кто-то изрядно обнёс магазин, но она и не подумала расстроиться, так как тот товар, который её интересовал, у рейдеров был не в чести. Первое что выносили из таких магазинов — полуавтоматические охотничьи карабины крупных калибров, чья убойная сила против заражённых бесспорна, но, увы, эти все «Тигры», «Сайги» и «Бенелли» обладали и одним существенным минусом — очень громким выстрелом. В её ситуации лучший друг — тишина и незаметность.
Подобрать себе походную одежду, рюкзак и обувь также не составило труда. В основном на кластерах в первые дни после переноса в Улей и заражения выживают те, кто может за себя постоять. То есть мужчины, как привило, специфических профессий. Иммунных женщин в Улье очень мало, а потому и размеры женские популярностью не пользуются.
Кали придирчиво осмотрела несколько болтовых винтовок под патрон 5,6 мм. И остановила свой выбор на компактном карабине «Соболь» 141. Практически без переделок винтовка для биатлона, с которой она умела обращаться едва ли не лучше, чем со всеми остальными.
К сто сорок первому нашёлся солидный запас патронов, магазинов и даже саундмодераторы. Если вы не знаете, что за термин такой «саундмодератор», то его ввели барыги только для того, чтобы не светиться со страшным термином «глушитель».
Свой нехитрый шопинг Кали завершила тем, что зарядила «Соболь», накрутила на него саундмодератор и установила оптический прицел. Тут же, не покидая магазин, пристреляла карабин, найдя его исключительно хорошим. Почему-то многие не любят болтовые винтовки, но не Кали. Ведь в таком мелкокалиберном карабине важна вся энергия выстрела, а в полуавтомате часть энергии дёргает затвор. Прибавьте к этому точность боя, тихий выстрел, и умножьте на меткость стрелка. В результате уравнения получится, что даже тяжёлая, мягкая, свинцовая пуля будет эффективна против низших заражённых, ещё не слишком физиологически отличающихся от человека.
После двенадцатого Кали выстрела осталась довольна точностью боя и направилась на выход, но здесь чуть нос к носу не столкнулась с выходящими из ЗиЛа крепкими парнями в камуфляже.
По внешнему виду стало ясно, что это тоже рейдеры. Грузовик был переделан под реалии Улья. Обвешан листами самодельной стальной брони с наваренными на неё косами и шипами, оборудован бульдозерным отвалом, на крыше установлена башня для пулемёта. Но самой примечательной деталью была эмблема. В белый круг, на радикально чёрной краске, вписан значок карточной пиковой масти. Кали выругалась и тихо отступила в темноту торгового зала.
Алексей Елисеев, Москва, 2 мая 2023 год.
S-T-I-K-S. Два килограмма нодия
В коляске нашего мотоцикла лежало два килограмма нодия, а это даже не приз, а натурально джекпот. Теперь нужно было только унести ноги от атомитов, которым был нужен не только нодий, но и мы сами. Проклятые атомиты если догонят, точно нас сожрут. Они ехали за нами на стареньком УАЗ-е без тента и стёкол, орали как ненормальные и время от времени в нас постреливали из всякого.
Я сидел задом наперёд в коляске Урала и отстреливался из своего «Макарона». Пока моя яростная стрельба сдерживала парней в чёрных бесформенных балахонах. Увы, попасть из раскачивающейся мотоциклетной люльки было довольно сложно. Весь этот мой салют имел, прямо скажем, нулевой КПД. Только и пользы что преследователи ближе, чем на двести метров бояться к нам приблизится.
Да и Лысый — водитель от Бога. Атомитскому вряд ли когда-нибудь удастся дорасти до его уровня управления техникой на такой убитой колдобинами дороге.,
Баста и Капеллан были храбрыми парнями и правильными рейдерами, но попались атомитам на прицел, и те не раздумывая отправили их обоих на встречу со Стиксом. Две очереди из пулемёта, четыре пули и наши парни остались лежать на сером кластере мёртвыми. А может, и не остались, а подобраны этими людоедами и ожидают окончания боя, чтобы разнообразить рацион наших врагов.
Тамагочи убили броском топора, когда тот пытался завести наш заглохший пикап. Стартер очень не вовремя забарахлил. Когда я последний раз его видел, машина катилась с пригорка, а Тамагочи уткнулся носом в баранку.
Студента подстрелили, когда сидел на Урале вторым номером, за водителем. Пулемётная пуля прошила его тело навылет и сейчас Лысый вёл Урал с пробитым плечом и измазанной кровью студента куртке. Плохо это. Мало того что на хвост упали атомиты, так ещё запах крови соберёт заражённых со всей округи. Хотя... Какие запахи? Канонада, которую мы тут устроили, уже сообщила всем желающим где мы. Спасенье только в скорости движения.
Мы уже собирались выезжать с серого кластера и двигать обратно в стаб. Два килограмма нодия — это очень хороший навар. В Железнодорожном такой можно сдать барыгам по четыре спорана за один грамм, а если поторговаться, и не торопиться его сбыть, то и по шесть можно впарить. Это по самым скромным прикидкам восемь тысяч споранов или восемьдесят тысяч кредитов Зимнего. Другими словами, целое состояние. При обычной жизни и скромных тратах года два-три можно прожить спокойно, не вылезая за стену на кластеры.
Но на выезде, на стандартный кластер нас перехватил патруль атомитов. А может и не патруль, а такие же старатели, как и мы, только атомитского разлива. И всего-то у нас с ними различия: более грязная и ободранная, чем наша одежда да чёрные очки, защищающие глаза от дневного света. Ну и кулинарные пристрастия. Чего уж тут...
Потеряв четверых, двое из нашей группы всё-таки смогли ускользнуть от людоедов, и вот теперь мы с Лысым уходили на древнем, но надёжном, как молоток Урале от погони. Уходим к спасению, к спокойной богатой и счастливой жизни.
Я вновь сменил магазин и отстрелял его в быстром темпе, целясь в двигатель, в надежде, что-нибудь там повредить. Нам и нужно-то оторваться совсем немного, чтобы нас не догнали. На этот раз мне повезло. Удалось попасть в колесо, и старая шина лопнула. Уазик с атомитами вильнул и перевернулся, а наш Урал свернул за кусты.
— Я всё время тебя спросить хотел...
С удивлением я покосился на Лысого. Раненый, только атомиты из виду скрылись, а у него на уме ухмылки и задушевные беседы.
— Чего?
— Почему тебя окрестили Акс? — осклабился он, — Это по-английски топор, но янки далеко, да и ты по-русски без акцента...
Вот что за балабол этот Лысый? Какая ерунда его беспокоит, когда кровь продолжает вытекать из раны? Что за бред? Но с другой стороны, явной опасности сейчас нет, а он единственный из нашей группы кто жив остался кроме меня. Хочешь не хочешь, а нужно как-то нам с ним находить общий язык. По крайней мере, пока не сдадим хабар барыгам и не разделим навар. Потом можно и разбежаться.
Подавив раздражение ответил:
— В Улей я попал с автоматом АКС-74У. С ним-то меня крёстный и обнаружил...
— Ясно!
Лысый снова оскалился в идиотской улыбке.
— Кажется, что оторвались! — крикнул я. — Притормози, перевяжу тебя.
Весь рукав от плеча у Лысого был залит кровью. С моего места и не разобрать, это с него так хлещет или со Студента натекло.
— Я знаю одно место неподалёку, — хрипло предложил Лысый, — Там мост... Остановимся там... Я заодно обмоюсь...
Мой карабин остался на сером кластере. Печально вздохнув, перезарядил свой пистолет — старенького потёртого Макарона. Надо бы набить магазины к нему.
— Давай! — ответил я, перекрикивая рокот двигателя тяжёлого мотоцикла.
Этот мост я не помнил. Да, это и не мост был вовсе, а плотина. Древняя, как электрификация всей страны, деревянная и до сих пор исправно сплавлявшаяся со своей задачей. Из-за неё небольшая речка превратилась во что-то вроде озерца с поросшими камышом берегами. С грунтовки был съезд, представлявший собой едва заметную колею, на неё Лысый и повернул наш допотопный драндулет. Несколько поворотов и Урал уже не разглядеть с дороги в сухих камышах, особенно если не знаешь, где искать. Двигатель заглушили у самой воды. Здесь, за каким-то чёртом, было устроенно что-то вроде дощатого пирса.
Пока Лысый отмывал своё плечо от крови, я зорко оглядывался по сторонам. Только благодаря этому успел заметить, как из камышей на меня прыгнул здоровенный атомит. Людоеды всё-таки сумели догнать нас и устроили засаду! В мостки вонзилось несколько стрел, не прицельно загрохотал пулемёт, кося рыжие сухие камыши вокруг нас.
Здоровенному чёрному балахону в первую очередь в лоб закатал маслину, а во вторую упал, вжимаясь всем телом в мягкую влажную почву. Несколько пуль попали в Урал. Из бака весёлой струйкой потекло топливо. Сразу же завоняло бензином. Этот запах мне всегда нравился в детстве, но не сейчас. Выругавшись, ящерицей скользнул за один из камней, на которые опирались мостки и еле успел навести прицел своего «Макарона» на ещё одного выскочившего на нас атомита. Тот завопил, словно кастрированная без наркоза дворняга. Да, словить животом пулю очень неприятно. Залёгший рядом Лысый отстреливался из штурмовой винтовки на базе «Сайги», он-то крикливого и успокоил окончательно.
Второй мой выстрел был куда как более метким, что совсем неудивительно. Чтобы умудриться промазать с трёх шагов в такую цель, тут уж не знаю, кем нужно быть. Хотя стрелок из меня посредственный, с такого расстояния попал в лоб без усилий.
Справа, не экономя на патронах, стрелял Лысый. Его штурмовая винтовка хлёстко била по камышам, но, увы, всё больше наугад.
В конце концов, благодаря его пальбе, рядом с мостками свалился, сражённый наповал, ещё один атомит.
И, как это бывает, внезапно, всё стихло. Только что мы и атомиты азартно стреляли друг по дружке и вот тишина. Слух постепенно приходил в норму. Я, прислушиваясь, старался определить, есть ли в зарослях рядом с нами ещё кто-нибудь. Но, кроме, начавших квакать лягушек, до этого перепуганных стрельбой и из-за этого притихших, ничего не слышал.
Где они? Спрятались? Убиты? Если живы, то сколько их там ещё осталось? А было сколько? Четверо? Шестеро?
Я осторожно выглянул из-за камня и осмотрелся. Урал по-прежнему стоял на прежнем месте, где мы его оставили. Из дырки в бензобаке струйкой тёк бензин.
Хлестнул короткой очередью автомат Лысого справа — он залёг за другим камнем и успокоил оттуда навсегда ещё одного атомита, кравшегося к нам со стороны, которая не простреливалась с моей позиции. Грянули два выстрела. Это Лысый убил ещё одного искорёженного радиацией мутанта, ползшего к Уралу. Судя по всему, нодий им даже нужней, чем наше мясо. Один из них решил заполучить хотя бы наш хабар. К успеху пацан шёл, но не свезло, не фартануло.
Неожиданный плеск воды привлёк моё внимание. Обернулся и выругался. По грудь в воде, с луком над головой, нашу позицию по пояс в воде обходил... Обходила атомитская баба! То, что это была именно женщина, говорил облепивший фигуру мокрый чёрный балахон. Я был поражён такой новостью! Никогда не слышал об атомитках. Как правило, прекрасная половина человечества являлась деликатесом в меню мутантов.
Я упал на спину, рядом с головой со свистом взрезала воздух стрела. Гадина чуть не достала меня!
Трижды в моей руке дёрнулся «Макарон». Стрелял по-ковбойски от бедра и всеми тремя пулями попал. Стопроцентно это двухсотый. Безвольное тело понесло течением вниз по реке.
Высунулся из-за настила вовремя, чтобы успеть разглядеть шевеление камышей со стороны Лысого. С его стороны тоже обходили!
Враги всё не кончались! Чувствуя, как меня вот-вот охватит паника, высадил по качавшимся камышам остаток патронов. После сухого щелчка затвора, вставшего на задержку, раздался предсмертный крик. Дрожащими руками набил один из опустевших магазинов и зарядил пистолет. Маслят осталось ещё с дюжину.
— Лысый? Жив, бродяга? — спросил у спутника я.
— Ещё раз зацепило, — усмехнулся он в ответ, — Но это всё ерунда. Перевяжемся, живуна глотнём, и всё ништяк будет. Сам как?
Вот и чего он всё время скалится? Ответил ему:
— Отлично. В меня-то не попали...
— У тебя патроны ещё есть? — снова спросил он меня.
— Мало... Семь...
— Восьмой для себя бережёшь? — захохотал в голос Лысый.
— Не боись, бродяга, хватит всем.
Мой мрачный ответ вызвал ещё один приступ веселья у напарника. В этот момент я понял, что ничего общего с этим неадекватом иметь не хочу. Неизвестно сколько атомитов ныкается по камышам, а этот заливается, словно косяк дёрнул. Нет... Точно у него что-то не в порядке с головой.
Дебильный хохот Лысого послужил сигналом к атаке. Стреляя на ходу и завывая от бешенства, словно разгневанные кастраты, они плюнули на свои планы и кинулись на нас в атаку. Четверо. Их было всего четверо. Немного маловато, чтобы нас взять с наскока, но они попытались и чуть было не застали нас врасплох.
Лысый уложил двоих со своей стороны, но истратил патронов с двенадцать, хоть и бил одиночными. Мне пришлось, выстрелил шесть раз, чтобы успокоить бежавшую в моём секторе парочку гадов. Снова повисла тишина.
— Всё, Акс! Шабаш! Эти отбегались, а мы отстрелялись, — сказал ухмыляясь Лысый, поднявшись с заболоченной земли, — Тут недалеко лодка есть...
— Дойдём до Железнодорожного водой? — спросил я, тихо закипая от его усмешки.
— Водой так водой, — согласился Лысый и, пожав плечами, поморщился от боли, — Сходи за лодкой. Она во-о-он там в камышах.
Мой напарник указал направление подбородком. Я отправился по указанному направлению. Сзади раздался щелчок. Обернувшись, понял, что Лысый, несмотря на рану в плече чертовски быстро сменил магазин и взял меня на прицел.
— Да, ну, Лысый, — усмехнулся я, — Ты гонишь, что ли?
Он осклабился.
— Шесть патронов, Акс...
— И чё?
— То! Ты мне даёшь свою долю нодия, — засмеялся Лысый, — А я сваливаю с ней в закат.
Я сделал вид, что задумался и спросил:
— Так, хорошо. А в замен чего я получу?
Лысый внезапно посерьёзнел:
— Жизнь, Акс...
Я топтал кластеры дольше, чем Лысый примерно на год, а потому и был быстрей него. ПМ был зажат в моей руке, я даже убрать его не успел. Повалившись на спину, выстрелил от бедра два раза. Напарник тоже повалился навзничь и тоже успел выстрелить, но это была уже скорей агония, чем осмысленный и прицельный выстрел. Не вздумай он поболтать со мной напоследок, я бы лежал сейчас, отплёвываясь кровью.
— Всё могло бы выгореть, если бы ты не навешал мне лапши про маслята...
— Это Улей, Лысый, — подошёл я к нему. — Тут никому верить нельзя.
— Но мой второй Дар... — прохрипел он в ответ.
— Ментат? — спросил его я, стоя над ним.
Не чувствовал я ни радости, ни торжества, ни облегчения. Только усталость.
— Так, я я и не соврал тебе, Лысый, — пояснил я, глядя в лицо с уже стекленеющим взглядом, — Я сказал: «Хватит всем»... И хватило. Тебе хватило...
Он умер, а я взял с него только разгрузку и штурмовую винтовку производства Зимнего. Лодка нашлась там, где и показал напарник, и не просто лодка, а моторка. С хорошим мощным японским двигателем. Но прежде чем отправится в дальнейший путь по воде, я набил все магазины к своему «Макарону».
12 мая 2023 года, Алексей Елисеев, Владимир Мельников.
S-T-I-K-S. Как я белку съел
Проходя мимо гаража, я услышал странный и подозрительный шум. Это было слишком похоже на стон. Тут точно никого не должно было быть. Поэтому я чуть было не подпрыгнул, резко разворачиваясь.
В дальнем углу моего гаража я увидел бородатого мужика, пытавшегося подняться с пола. То, что с ним не всё в порядке я понял почти сразу. Видом хоть и слегка бомжеватый, но ещё совсем не запущенный. Привести всклокоченную бороду лопатой к модным стандартам, да переодеть в чистое и выйдет форменный мачо. Похоже, что ему не здоровилось, потому что обеими руками мужик зажимал себе голову. Да и то, что он сидел в недостроенном гараже на голом бетонном полу, который я не так давно залил, как бы намекало.
Надо бы помочь, но что он делает на моей даче, в моём гараже?
Решив всё же, что мужик мне не опасен, подошёл и помог ему подняться на ноги, затем привалил его к изгороди и внимательно осмотрел.
Этот тип знаком мне не был, да и дача моя, находившаяся в Курской области, располагалась в умершей деревне. Местные либо умерли естественным образом, а те, кто не успел, перебрались в города, поближе к благам цивилизации.
Я и сам городской, но вот мой дед он из этой самой деревни. Мы его перевезли к себе, но когда рак вошёл в последнюю стадию, он поросился сюда, в деревню. Тогда я только развёлся с супругой и решил наплевать на билеты в Турцию и махнуть с дедом к нему. Так, я и прикипел к этому красивейшему месту.
— Ты как вообще? Кто такой? Что-то случилось? — спросил я у незнакомца, — Дай сам посмотрю…
Я с трудом отнял руки от головы и не сдержавшись ахнул. Мужик встряхнул головой и потряс ей словно пёс, с нечитаемым выражением посмотрел на свои окровавленные пальцы. Рана на голове была нанесена со страшной силой. Кулаком так при всём желании не ударить. Тут кто-то со всей пролетарской ненавистью тюкнул, как бы написали в протоколе — «тупым тяжёлым предметом». Кровь из раны хлынула на лицо несколькими струями. Вроде как, артерии и вены не задеты, но сосудов поменьше на голове хватает. Вот и хлещет как из резанного поросёнка.
— Погоди, — сказал я ему, — Не отключайся, я сейчас в машину за аптечкой схожу и забинтуем тебя… Да, не лезь грязными граблями к ране. Сейчас…
Учинять допрос и немедленную расправу я передумал. Да, и если честно, в недостроенном гараже без ворот особо нечего было брать воришке. Несколько рулонов стеклоизола для того чтобы устроить кровлю над гаражом, да, кое-что по мелочи из строительного инвентаря. Вот и всё что там было.
Внутри меня зрело нехорошее предчувствие, что мужик попал в беду. То, что он упал сам мне не верилось. Характер раны слишком уж красноречив. Да, и расположена она сверху справа. Не падают так люди, а вот для удара, нанесенного со спины, в самый раз.
Самое главное, что похоже, череп ему всё-таки проломили. Заметил я что-то белое, торчащее наружу из раны. Я, конечно, не хирург, но разве с такими травмами живут?
Перебинтовал голову мужика, как мог. Старался наложить не сильно давящую повязку, но тот несколько раз вскрикнул. Когда после этого провёл его в дом и уложил на кровать, тот заговорил.
— Во внутреннем правом кармане посмотри…
Я сделал, как он просил и сообщил:
— Там пусто.
Я уже прикидывал как этого мужика везти в больницу, ведь до ближайшей не менее чем пол сотни вёрст.
— В кармане была пластиковая коробочка от аптечки индивидуальной армейской… Красная такая… Внутри шприц-тюбик и шарик вроде жемчужины. Их украли у меня. Попробуй вернуть…
Голос мужика делался всё слабее и слабее.
— Я? Да как? Слушай, мужик, тебе в больничку нужно. То что я тебя перевязал… Короче, к врачу тебе нужно. С головой шутить нельзя. Я вот сижу сейчас и думаю, что делать. Тебя везти к врачам или их сюда. Хреново ты выглядишь, того и гляди загнёшься. Наркоту тебе уже улыбчивая медсестричка вколет, а меня к вашим наркоманским темам не подтягивай.
Мужик слабо улыбнулся.
— На поясе фляжка, дай из неё напиться.
Я открутил пробку, в нос шибанул запах алкоголя и ещё чего-то, что было не опознать, но это что-то мне очень не понравилось.
— Слушай, — снова попытался воззвать к голосу разума я, — Сивухи напиться тоже не лучший вариант. Алкоголь сосуда расширяет, а у тебя кровь идёт…
— Это ты послушай. Во фляге лекарство. Хочешь, угадаю?
— Что?
— Звать тебя Сержан. Фамилия твоя Аламов. Это дом твоего деда. Кластер с этой деревней всегда загружается пустым. Здесь только ты Сержан. Всегда один и всегда пустыш или медляк.
До меня не сразу дошёл смысл сказанного.
— Ты, дядя, что ли стикса перечитал? — вспылил я, — Дурак совсем? Какие кластеры и медляки? Я автор боровичков про попаданцев… во всякое… Это розыгрыш, да?
— Дай глотнуть из фляги, пожалуйста…
Я ещё раз понюхал содержимое. Утром был туман, но я его не нюхал. Может и отдавал кисляком. Голова болит. В руках держу флягу с содержимым запахом, напоминавшим деревенский самогон, настоянный на потной портянке. Мобильник не ловит, но это как раз для этих мест обычное дело. Не просто так сюда сбегаю. Несколько Фактов сходятся. Если глотну, и головная боль отступит, то…
Я вдохнул, но пересилить себя не смог. Пошёл на кухню и добыл из шкафчика рюмку. Глоток живуна согрел изнутри. Налил ещё рюмку и с неё напоил раненого. Помолчали. Я посидел с закрытыми глазами, прислушиваясь к себе, но мысли почему-то съезжали на то, что нужно построгать дощечки для пчёлок, ведь Андрюха через неделю должен привезти своих. Будут роиться подселим ко мне семейку. В общем, за белым шумом собственных мыслей, я не заметил, как головная боль отпустила. Вид раненого меня не то чтобы сильно, но удивил. Он лежал порозовевший и взгляд его больше не блуждал, как у человека, которого уже на том свете заждались, а был вполне осмыслен, даже цепок.
— Ты точно свежак, Сержан? — спросил он у меня.
— Точно, — утвердительно кивнул я, — Говоришь, у тебя жемчуг украли?
— Одну можешь себе взять, за помощь, а остальное, будь добр, верни.
Я тяжело вздохнул, посмотрел на раненого и пробормотал:
— Жди здесь.
— Не забудь сайгу из машины взять, — донеслось до меня, когда я уже выходил, — Заряди пулевыми.
Я только приехал. Что у меня в машине есть ружьё, этот тип знать не мог, если только… Если только он встречается с моими двойниками не впервые, как в «Дне Сурка». Разорвал пачку с патронами и привычно зарядил оружие.
После чего подошёл к месту, где лежал мой гость и увидел, то, чего раньше не замечал. Капельки крови. Как он не зажимал свой череп, кровь хлестала так, что всё равно она сочилась и капала.
Осторожно пошёл по кровавому следу. Возможно, тот, кто его ограбил вооружён. Надо думать, моему появлению он не обрадуется. Дошёл таким макаром до перекрёстка двух грунтовых дорог и тут след оборвался. На мягкой после дождя земле отпечатались следы сапог. Поставил рядом свою ногу для сравнения. Сорок шесть — сорок семь примерно. Следы глубокие, что говорила о солидной массе напавшего на моего гостя. Не могу сказать, что читаю след, как открытую книгу, однако, тут никто их не пытался путать, да и других следов тут не было уже лет пять как.
Внезапно след вильнул и сменил направление. На окраине деревни стояли руины какого-то скотного двора, возможно, коровника. Несколько длинных зданий из красного кирпича с облезлой краской и кое-где частично провалившейся крышей. Сердце моё забилось чаще, но я продолжил свой путь. Сухая трава примята. Вот и трухлявое ограждение. А тут проломилась жердь, когда он перепрыгнул забор.
Видимо, тот, кого я преследую, сильно торопится. Я осмотрелся и заметил тропку из примятой сухой травы, ведущую через двор к коровнику.
Тихо и осторожно обошёл здание со стороны, где не было окон и тихо вошёл в полумрак. Тут-то я и увидел плотного высокого мужика, ковырявшегося в потрохах квадроцикла. АКСУ с пулемётным рожком был закинут за спину. Меня он не видел, а я его прекрасно. Палец мягко лёг на спуск.
Нет. Не могу я стрелять в спину. Не готов морально. Да, и с чего бы? У меня в доме лежит какой-то хмырь. Вдруг это он негодяй, а этот нормальный? Чувствуя, что совершаю ошибку, негромко окликнул:
— Эй ты… Ты у меня на прицеле.
Мужик вздрогнул.
— Без резких движений бросил калаш, — приказал я и продолжил, когда тот подчинился, — Теперь плавно обернулся…
Круглое и красное, заросшее щетиной, лицо мужика выражало удивление. Он явно ожидал увидеть кого угодно только не меня.
— Сержан? Какого хрена? Что тебе нужно? Зачем ты в меня целишься?
— Ремень отстегнул…
— Не надо, брат, — снова заговорил, — За что?
Я перевёл прицел на пару сантиметров и выстрелил, после чего снова прицелился в круглое лицо.
— Я повторять по два раза не буду…
— Не стреляй! Не стреляй! — зачастил круглолицый небритыш, суетливо расстёгивая портупею, — Всё понял, командир! Ты босс! Ты босс!
Когда ремень с приличных размеров тесаком и кобурой упал на земляной пол, я скомандовал:
— Подойди сюда…
Небритыш выругался и подчинился. Молодой парень, лет двадцати пяти — двадцати восьми. Вид круглого лица буквально только не вопит о пристрастии к крепким напиткам. Кожа обветренная, двухнедельная щетина, волосы русые, глаза серо-стальные. И вот они-то мне больше всего не понравились. Было в них что-то отталкивающее. Холод? Жестокость? И то и другое разом? Я отметил, что нужно быть с ним поосторожнее.
— У нас с тобой не будет неприятностей? — спросил я его, — Верно?
— Надеюсь, — ответил круглолицый, — Очень на это надеюсь.
И тут меня осенило. Да, были во взгляде и жестокость, и холод, но оттолкнули меня вовсе не они, а то презрение, с каким он смотрел на меня. Дед всегда говорил в таких случаях: «Как Ленин на буржуазию».
— Достаточно, — сказал я, когда тот подошёл метра на четыре, — Что у тебя в карманах? Давай-ка, доставай всё, только делай это плавно
Лицо небритого начало наливаться краской.
— Сержан, это беспредел…
— Ко мне в дом пришёл гость. Он говорит, что его ударили по голове и ограбили. Я думаю это ты. Тут намного километров не одного полицейского, так что честным гражданам нужно брать правосудие в свои руки…
Круглолицый задохнулся от злости.
— Да, с чего мне кого-то грабить? Ты совсем кукухой поплыл, свежак?
После этих слов я окончательно понял, что попал. Если то, что эти двое знали, как меня зовут, ещё можно было списать на розыгрыш, то эта вот вся ситуация мне с первых минут не напоминала шутку.
Сначала я хотел просто обыскать крепыша, похлопав по карманам, а теперь решил, что ну его в баню. Круглолицый опустил руки.
— Так, — остановил его я, — Руки не опускаем. Достаём по одному предмету медленно и двумя пальцами.
— У меня ничего нет, Сержан, — зло проговорил круглолицый, — Отпусти меня, я тебе поставлю пива и останемся приятелями.
— Он не врёт, — раздался голос моего гостя за спиной, заставивший меня вздрогнуть, — Этого не может быть.
Он неслышно вошёл через покосившиеся ворота, держась рукой за голову.
— Да, Эриксон! — сказал круглолицый, — Ты оклеветал меня. У меня ничего нет и это чистая правда.
Эриксон пожал плечами.
— Ничего подобного, — возразил он, — Ты напал на меня и ограбил. Или скажешь, что нет?
— Я напал на тебя, потому что ты баран!
— А ты, стало быть, волк? — усмешка Эриксона больше напоминала гримасу боли.
Ещё раз бабахнула Сайга.
— Эриксон, отойди вон туда и… Помолчи! — я указал подбородком направление у противоположной стены, — Сейчас разберёмся. А ты… Выворачивай карманы.
И мордатый вывернул. Ничего в них не было. Верней, как не было? Был целый ворох самых разнообразных мелочей. Несколько пистолетных патронов, банковская карточка, зажигалка, маленькая отвёртка, пара инсулиновых шприцев, пачка папирос, пинцет, баночка из-под таблеток, портсигар, смартфон и ещё много всяких мелочей.
Эриксон наплевал на приказ и, подскочив к предполагаемому грабителю, оттолкнул того и принялся рыться в извлечённых вещах. Первым делом его привлекли портсигар и банка из-под таблеток. Поначалу хотел выстрелить ещё раз, но Эриксон не перекрывал сектор стрельбы и я не стал. Самому было интересно, где этот супчик заиграл жемчуг. Ведь шёл по ещё неостывшему следу, не мог он надёжно заныкать, пусть даже такой маленький предмет. Что остаётся? Съел?
Эриксон оттолкнул небритого к разваливающейся стене и обыскал, проявляя чудеса сноровки, словно по нескольку раз на дню этим занимался. Не найдя искомое, он в грязно выругался.
— Я тебе это припомню, гад, — рассерженной змеёй прошипел краснолицый, — Нет у меня ничего. Ты ментат, ты должен чувствовать, что я правду говорю.
Эриксон замахнулся для удара.
— Не надо, — остановил я его, — У него было время, чтобы где-то спрятать твой жемчуг. Это где-то близко.
— Его жемчуг? — зло усмехнулся мордатый, — Его жемчуг?! Это он тебе так сказал? Да, он наш общий. Двенадцать надёжных рейдеров зажмурились из-за того, что Эриксон не вовремя подорвал противотанковые мины.
— Заткнись, гадёныш! — прикрикнул мой утренний гость, — Да, они погибли, но не из-за меня, а ты себе решил хабар скрысить!
Я выстрелил ещё раз вверх, останавливая прения.
— Ты стой на месте лицом к стене, — приказал я, — Эриксон, ищи давай. Начни с седельных перемётных сумок на квадроцикле.
Проследив, чтобы мои слова были выполнены, подошёл к отстёгнутому ремню и откинул его в сторону ногой подальше, после чего продолжил наблюдать за крепышом. Не забывал я и краем глаза приглядывать за действиями Эриксона. Тот тем временем начал осматривать помещение. Квадроциклов тут оказалось два. Второй мой гость выкатил из-за простенка.
Я отвлёкся на эту возню всего на секунду, а в это время на меня кинулся мордатый. Естественно, что сделал он это быстро, а если взять в расчёт его плотную комплекцию, так и совсем, проявил запредельное проворство, но всё же я успел среагировать. Нужно сказать, что эта реакция была неожиданностью даже для меня самого. Осознал произошедшее только после того, как нанёс сильный удар прикладом в челюсть. Плотный рейдер распластался на земле.
— Когда я говорю: «Стоять там», ты стоишь там, где тебе сказали! Всё ясно? — чувствуя, как от адреналина руки начали подрагивать, спросил я.
Однако, тот был уже в отключке.
Пока Эриксон занимался обыском один, он еле шевелился. Видимо, сказывались последствия травмы. Когда к нему подключился я, то мы быстро вытрясли перемётные сумки и обыскали все развалины. В противоположном конце длинного строения была провалена крыша, вот там-то среди обломков и обнаружился рюкзак мордатого. Когда я открыл клапан, сверху лежала узнаваемая пластиковая оранжевая коробка АИ.
— Она? — спросил я у Эриксона.
Тот молча её открыл и пересчитал пальцем белые жемчужины.
— Шесть! — сообщил он мне.
— Всё на месте?
— Всё, — трясущимися руками он вытащил из коробочки шприц-тюбик с янтарной жидкостью, — Тебе нужно пойти со мной в стаб, чтобы встретиться с заказчиком, но мне нужно немного прийти в себя. Дорога непростая и долгая. Для этого мне нужно отлежаться пару дней.
— Это спек у тебя? — с интересом спросил я.
— Намного лучше, — скривился Эриксон, — Это лайт-спек.
Я кивнул.
— Ты сейчас вмажешься и отрубишься, а мне что делать с твоим другом?
— Его нужно завалить прямо сейчас или…
Эриксон осёкся.
— Или? — уточнил я.
— Или доставить его в стаб, там есть судья, он решит дальнейшую судьбу подонка.
— Ясно…
— Пойдём, поможешь мне назад дойти.
— А как же, — я указал подбородком на мордатого, — Этот. Очнётся, уедет.
— Никуда он не уедет, — усмехнулся Эриксон, — Я вытащил из квадриков одну детальку… Предвидел что-то подобное.
Собрал оружие и вернулся к своему гостю.
— Ты ничего не забыл, Эриксон? — поинтересовался я, застёгивая на поясе портупею с тесаком и пистолетом, — Такое кругленькое и беленькое?
— Жемчуг? — удивился ментат, — Что забыл?
— Одну ты должен мне, — спокойно оттянул затвор АКСУ я, — Не знаю какой это кластер. Быстрый или медленный, но рисковать не хочу совсем. Белая жемчужина даст мне гарантию иммунитета.
Наблюдая за вытянувшимся лицом своего собеседника, я усмехнулся и отпустил затвор, с резким щелчком вставший на место.
S-T-I-K-S. Как погиб Витя
Любой рейдер в Улье вам скажет, что стронги в дела стабов и политику не лезут, предпочитая свои собственные дела не афишировать, потому как, враг у них могущественный и многочисленный — это внешники и их подпевалы муры. Вот этих мы и кошмарим при любом удобном случае.
В регионе глубокого Северо-Востока дела обстоят также, но местный суровый климат толкает иммунных держаться больших коллективов и обустроенных стабов, так проще выживать на полупустых обширных северных кластерах. Тут у нас случается по-разному.
Я сидел, плотно сцепив зубы, чтобы те не выбивали дробь от холода, на своей стрелковой позиции, добивая во второй рожок все оставшиеся патроны 5,56. Своим монотонным, но несомненно нужным занятием был поглощён не всецело, время от времени бросая настороженные взгляды вокруг. Откровенно говоря, это было не так чтобы и необходимо. Земляную насыпь, на которой громоздилась несуразная пёстрая и местами ржавая стена, туман укрыл таким плотным саваном, что даже очертания ближайших кустов едва угадывались. Возбуждённый длительным отсутствием впечатлений, мозг постоянно рисовал в них то притаившегося заражённого, то передовое подразделение неприятеля каким-то чёртом, перебравшееся через широкий защитный ров к нашим позициям.
А вокруг было сыро и промозгло так, что пробирало аж до самых костей. Когда всё это закончится, я буду сутки отмокать в горячей ванне, выгоняя холод из своих потрохов. Откровенно осеннее, раннее утро выдалось холодным и туманным. Выкопанный ров шириной в полтора километра, без всякого сомнения, добавлял стабу Железнодорожный много очков к защите. Заражённые не любят водных преград и лезут в воду с краней неохотой, либо не лезут совсем, да и с наскоку такое место не взять, даже хорошо оснащённому отряду иммунных. Ведь наплавной понтонный мост только один. Он прекрасно простреливается, и его можно взорвать в любой удобный момент. Если кому-либо захочется блокировать стаб и взять в осаду, то придётся постараться, так как запасы воды у осаждённых практически неисчерпаемы. Всё так…
Но как же это оборонительное сооружение портило здешний климат… Начавшийся восход светила Улья косыми лучами пробивался сквозь плотную завесу густой взвеси тумана. Само светило не греет, да и не видно даже намёка на него. Это не Солнышко, согревающее родную планету Земля. В мутном призрачном свете Железнодорожного бессильном разогнать серую промозглую хмарь, это чувствуется особенно остро и тоскливо. Улей — другой мир. Тут другие правила игры.
Кроме, убедительного рва стаб защищает ещё сплошная стена, собранная из морских контейнеров, скреплённых друг с другом и залитых изнутри бетоном. Да, не такая монументальная, как в Зимнем, но всё же ни приблудная орда заражённых, ни хорошо оснащённая банда, жителей Железнодорожного не озадачат внезапным нападением.
Мёрзнем в окопах третью неделю не просто так, а воюем. Что такое война в Улье? Это что-то навроде затянутой и невообразимо скучной партии в шахматы, когда цель вроде и имеется, но до её достижения невообразимо далеко. Основные стабы региона сейчас все хорошо защищены. Брать такие с боя, может себе позволить только очень и очень богатый противник, потому как сначала всё нужно основательно раздолбить артиллерией, желательно находящейся на закрытой позиции. А это помимо мастерства расчётов, потому как нужно не просто стрелять, попадать в цель, ещё и вагоны боеприпасов, которые тут в большой цене. Пожалуй, такое себе может позволить только Зимний, но это старое объединение стабов, скорей даже древнее. Говорят, что основали Зимний ещё белогвардейские офицеры при проклятом царизме, а к рукам прибрали в итоге революционные матросы. А кроме Зимнего, со своим производством почитай всего необходимого, есть только внешники, боеприпасы которым приходят железнодорожными составами из родного мира. Вот с ними-то мы тут и воюем. Однако, внешники ограничены своей привязкой к базам, потому более или менее свободно могут действовать только руками своих союзников муров. Кластеры — клетки шахматной доски с различным временем перезагрузки, постоянно подкидывают те или иные сюрпризы. Так, что тривиальная задача по доставке боеприпасов превращается в многоходовый квест эпического уровня сложности с неопределённым концом, даже если подключить к расчётам мощный тактический компьютер. Не могут учесть программисты и электронные мозги всех вывертов безумного мира. Вот и приходится воевать, отбирая по несколько раз друг у друга слабозащищённые плацдармы, временные стабы. Громя автоматические огневые точки, взрывая переправы, минируя дороги и грабя караваны с боеприпасами, провизией, амуницией, оружием. Ничего нового.
Я попал в Улей в тринадцать лет, а сейчас мне около сорока. Может больше немного. Звёзд особо с неба не хватал, да и зачем мне это? Я тут не стометровку бегу, а марафон. Приключений не ищу, они сами меня находят. Такой мир… Закинуло меня сюда в районе Полиса. Очень богатый и спокойный стаб, там я пару лет ходил в местную школу и жил в интернате. Потом шесть лет служил в службе безопасности Полиса. Научился стрелять, орудовать тесаком и клювом. Ничего такого. Рядовой боец, отрабатывающий долг за обучение и проживание. После двадцати лет некоторое время был трейсером — занимался промыслом споранов и других ништяков в составе небольшой группы рейдеров. Когда всех убили и съели заражённые, я спасся чудом. Решив, что таким образом Стикс указывает мне на то, что засиделся на месте, пристроился в караван охранником. Увы, скопить ничего не получилось особо. Трейсеры весь свой хабар оставляют в барах и борделях, я от своих не отставал. В караване торговцев я ходил недолго. Нападение муров поставило точку в моей карьере охранника. Сейчас я состою в отряде стронгов под командованием Кокоса.
Череду воспоминаний и размышлений прервало появление мутной фигуры на бруствере под стеной. Она словно бы сверхъестественным образом материализовалась, медленно так, по частям. Спустя несколько секунд, я снова поставил свой компактный АК-102 на предохранитель.
— Кали? — спросил я тихо, но в голосе не удалось скрыть напряжение.
— Не дёргайся, Смак, — насмешливо ответила блондинка, — Витязь где?
— Дрыхнет твой Витя сном праведника…
— Кто это тут моё имя всуе поминает? — раздался голос моего напарника, — Что стряслось?
— Кокос всех собирает для вылазки. Пойдёте? — спросила Кали.
Только я собрался ответить что-то вроде: «Да, вы долбанулись совсем? У меня два рожка патронов осталось.», но меня опередил Витя.
— Конечно, — сказал он, стряхивая ладонью с короткой стрижки воду, — О чём вопрос. Боеприпасы на исходе. Могла бы не спрашивать. Сидим тут… Грибами скоро прорастём или сами корни пустим.
Артиллерия по нам долбила уже третью неделю. Отряд нёс потери, практически не огрызаясь. Желание поквитаться и у меня имелось, но не таким же самоубийственным способом.
Спустя всего несколько минут мы погрузились в надувные лодоки и в полной тишине переправились через ров. На берегу нас уже поджидало около десятка наших, переплывших сюда раньше. Пока Кокос ставил задачу, я накрутил на ствол своего АК-102 банку автоматного глушителя 6Ч65. План очень простой. Подобраться под прикрытием тумана к батарее гаубиц и взять сонных муров в ножи. Мы, конечно, в тельняшках, но вот только сильно меньше нас.
***
— Стой, кто идёт! — окликнул нас боец.
— Свои идут. Не всё ж в окопы гадить, — развязано ответил мой напарник, — Не дёргайся…
— Пароль…
Часовой было открыл рот крикнуть: «Тревога!» — вот только не успел.
Витя умел ускоряться, когда хотел на доли секунды. Он махнул тесаком и из горла солдата не вылетело ни слова. Только голова упала с глухим звуком, да струя крови потекла из перерубленной шеи.
Я не терял времени даром и спрыгнул с бруствера в окоп. Тут же встретился нос к носу с ещё одним сонно моргавшим муром. Мудрить не стал, просто воткнул нож ему в глотку и перерезал её от уха до уха. Когда он повалился наземь, я взял нож в зубы и проворно пошарил по разгрузке, вытаскивая боезапас, который торопливо перекочёвывал в карманы моей разгрузки.
— Смак, идём дальше. Мы здесь не за этим. Потом шмонать их будем.
Сказал Витязь и растворился в тумане, устремляясь по линии траншеи. Рядом со мной спрыгнула Кали, сжимающая в одной руке пистолет с навинченным глушителем, а в другой нож. Нельзя и мне от своих отставать.
Отряд Кокоса, словно голодные демоны мщения, пошли по линии окопов, беря в ножи ещё не проснувшихся муров. Когда в окопах ничего живого не осталось, кроме нас, мы перешли на позиции батареи, где всё то же самое проделали с артиллеристами.
Кокос подал условный знак, запустив зелёную ракету. В туманной тишине с востока почти сразу послышался нарастающий невнятный шум. Около сотни армейцев из Железнодорожного, которые половину ночи провели в воде защитного рва, теперь приближались к гаубицам, чтобы повернуть их и атаковать базовый лагерь внешников.
Немногие пиковые, что пережили то утро, до сих пор рассказывают другим, как провела эту операцию бригада Кокоса. Будто бы мы не давали никому пощады и сами её не просили. Если вы знаете какие-то другие способы, как нескольким десяткам выбить с укреплённой позиции несколько сотен, скажите мне. В следующий раз я буду действовать иначе. Только, когда мы пополнили боезапас и взяли трофеи, ахнули первые выстрелы тяжёлых гаубиц «Паладин». Вот только на этот раз чемоданы тяжёлых снарядов понеслись по баллистической траектории не в сторону стаба, а на укрепления спящих внешников.
Мы потеряли в этом замесе одиннадцать бойцов.
Отряд Кокоса стал Джокером в этой войне Железнодорожного с внешниками и мурами. Для стронгов война — дело добровольное. Большинство из нас дерётся не за страх, а за совесть, некоторые желают покрыть себя славой, некоторые заработать. В большинстве отряд был сформирован из бывших военных или гражданских, но с опытом, по большей части приличных людей. Однако, были и натуральные отморозки. Кокос брал всех, лишь бы приказов слушались, обладали опытом боевых действий и хотели резать муров и внешников. Бой отделял зёрна от плевел. А спустя несколько лет такой деятельности, нас знали как самый боеспособный отряд стронгов на Северо-Востоке.
Что ж… Одиннадцать человек двухсотых — это приемлемо. Это сущие пустяки по сравнению с тремя сотнями пиковых. В Улье люди самый дешёвый из ресурсов. К смертям привыкаешь быстро. Вот только, когда убивают твоего друга, с которым ты прошёл и Крым, и Рым…
Вопреки моим ожиданиям мы не вернулись на свои позиции, а уходили, чтобы раствориться среди стандартных кластеров под грохочущую канонаду «Паладинов». Я и Кали несли Витязя, подхватив его под руки, чтобы оставить на стандартном кластере. Момент прощания мне не забыть до смерти. Беспощадный снайпер Кали сохранила безучастное выражение лица. Она стояла прямая и тонкая над могучим телом моего друга, а из глаз катились крупные слёзы. Я закончил складывать руки у Витязя на груди. Что ещё? Да, всё, пожалуй. Все там будем…
Я развернулся и пошёл, торопясь догнать уходящий отряд.
— Постой! — окрикнула меня Кали.
Остановился молча, не обернулся. Это было выше моих сил. Витязь заменил мне брата, а отряд семью.
— Вот, — что-то холодное коснулось моей руки, — Держи, Смак. Я думаю, он бы хотел, чтобы это осталось у тебя…
Я посмотрел на предмет, который сунула мне в руки Кали.
— Почему ты не оставишь его у себя?
— Нет, он твой…
Ещё раз осмотрел револьвер РШ-12, принадлежавший Витязю.
— Думаю, Витязь бы одобрил, если бы ты получил его в наследство. Потому что он сам его унаследовал от своего крёстного…
Против воли сжал в руке тяжёлый пятизарядный револьвер с рукояткой из моржовой кости. О том, что я не первый владелец этого наевшегося стероидов бодибилдера из мира револьверов, говорили многочисленные зарубки на пожелтевшей от времени, полированной костяной рукоятке. Холодное блестящее воронение оружия свидетельствовало о том, что револьвер не оставался без ухода.
Откинул барабан и посмотрел три каморы с патронами, остальные пусты. Спрятал револьвер в пространственный карман, бывший одним из моих не раскачанных Даров и поторопился за тонкой фигуркой Кали, уже почти исчезнувшей в тумане. Вскоре в этом тумане растворился и я, оставляя за спиной тело Витязя. Друга, стронга и отчаянного бойца, нашедшего покой в беспокойном мире Улья.
Москва, 16 апреля 2023 года, Алексей Елисеев.
