logo
Бригада фантазеров
Да, я хочу стать писателем
logo
0
читателей
Бригада фантазеров  Да, я хочу стать писателем
О проекте Просмотр Уровни подписки Фильтры Статистика Обновления проекта Поделиться Метки
Все проекты
О проекте
Привет, кто бы ты ни был! На этой платформе я попытаюсь развить свое хобби, коим является литературное творчество в жанре научной и социальной фантастики. Сейчас то, что я делаю, читают только друзья, и им, кажется, это нравится. Но чем, как говорится, черт не шутит? Я хочу обзавестись кругом единомышленников, которые помогут мне повысить качество создаваемых мной маленьких уютных мирков. Вместе мы сможем искать новые идеи, которые я с удовольствием возьмусь реализовать, а затем обсуждать то, что получилось.Давайте не будем забывать о том, что ни один сюжет не возникает из воздуха: каждый мир, созданный писателем, является отражением нашей действительности, и даже через призму фантастики мы можем видеть и анализировать то, с чем имеем дело сегодня. Я знаю, что далеко не совершенен: в своих текстах я, к сожалению, допускаю ошибки (инженер я по диплому, уж простите), но надеюсь на то, что в том числе вы поможете мне стать профи. Поехали?
Публикации, доступные бесплатно
Уровни подписки
Единоразовый платёж

На услуги корректора

Помочь проекту
В бригаду 100₽ месяц

Уровень первый и пока единственный. Я скромен.

Оформить подписку
Фильтры
Статистика
Обновления проекта
Контакты
Поделиться
Читать: 2+ мин
logo Бригада фантазеров

Перед Вами написанный за несколько дней и ночей рассказ, в котором я попытался поразмышлять о том, что останется нам, когда наступит роботизированный рай.

Доступно подписчикам уровня
«В бригаду»
Подписаться за 100₽ в месяц

Рассказ - размышление. Что будем делать мы, когда все будут делать за нас?

Читать: 23+ мин
logo Живопись, литература, жизнь.

"Затмение". Рассказ. Полный текст.

Доступно подписчикам уровня
«1 уровень»
Подписаться за 100₽ в месяц

Читать: 7+ мин
logo Вне жанра

На какой станции выйти?

— Я ‎ещё‏ ‎никогда ‎не ‎слышал ‎подобного ‎бреда!

— Замолчи‏ ‎и ‎послушай‏ ‎меня!‏ ‎Сначала ‎мне ‎тоже‏ ‎не ‎верилось.‏ ‎Но ‎сейчас ‎я ‎богат.

— Ты‏ ‎предлагаешь‏ ‎отдать ‎пять‏ ‎лет ‎своей‏ ‎жизни, ‎а ‎взамен ‎получить ‎непонятный‏ ‎билет?

— Он‏ ‎уникален, ‎таких‏ ‎больше ‎нет‏ ‎и ‎не ‎будет. ‎С ‎этим‏ ‎билетом‏ ‎ты‏ ‎попадёшь ‎на‏ ‎поезд, ‎где‏ ‎сбываются ‎любые‏ ‎мечты.


Любопытство‏ ‎привело ‎меня‏ ‎на ‎вокзал. ‎Там ‎стоял ‎поезд‏ ‎со ‎старыми,‏ ‎как‏ ‎само ‎время, ‎вагонами.‏ ‎Я ‎зашёл‏ ‎внутрь, ‎где ‎услышал ‎голос‏ ‎диспетчера:‏ ‎«Следующая ‎остановка‏ ‎– ‎станция‏ ‎Здоровье».

Поезд ‎тронулся, ‎но ‎стука ‎колёс‏ ‎не‏ ‎было ‎слышно.‏ ‎Спустя ‎две‏ ‎минуты ‎громкоговоритель ‎меня ‎вырвал ‎из‏ ‎транса:‏ ‎«Остановка‏ ‎Здоровье. ‎Следующая‏ ‎станция ‎–‏ ‎Богатство». ‎Двери‏ ‎распахнулись,‏ ‎показав ‎невероятную‏ ‎картину: ‎старики ‎играли ‎в ‎футбол‏ ‎и ‎прыгали‏ ‎как‏ ‎дети. ‎Они ‎не‏ ‎знали, ‎что‏ ‎такое ‎болезнь. ‎НЕВЕРОЯТНО! ‎Это‏ ‎и‏ ‎правда ‎работает?‏ ‎Здоровье ‎–‏ ‎это ‎хорошо, ‎но ‎за ‎деньги‏ ‎я‏ ‎и ‎так‏ ‎смогу ‎лечиться‏ ‎у ‎лучших ‎врачей. ‎Выйду ‎на‏ ‎следующей.

Опять‏ ‎тронулись,‏ ‎опять ‎остановились,‏ ‎опять ‎голос‏ ‎диспетчера: ‎«Остановка‏ ‎Богатство.‏ ‎Следующая ‎станция‏ ‎– ‎Удача». ‎Я ‎выглянул ‎в‏ ‎двери ‎и‏ ‎увидел‏ ‎богатых ‎людей, ‎утопающих‏ ‎в ‎роскоши.‏ ‎Но ‎зачем ‎мне ‎деньги‏ ‎сейчас,‏ ‎если ‎с‏ ‎удачей ‎можно‏ ‎победить ‎в ‎любой ‎лотерее? ‎Я‏ ‎еду‏ ‎дальше.

Поезд ‎продолжил‏ ‎свой ‎путь‏ ‎и ‎вскоре ‎опять ‎прозвучало: ‎«Остановка‏ ‎Удача.‏ ‎Следующая‏ ‎станция ‎–‏ ‎Власть». ‎Здесь‏ ‎было ‎много‏ ‎счастливых‏ ‎людей, ‎но‏ ‎я ‎уже ‎на ‎них ‎не‏ ‎смотрел. ‎В‏ ‎голове‏ ‎были ‎мысли ‎о‏ ‎следующей ‎станции‏ ‎– ‎Власть! ‎Это ‎ведь‏ ‎лучше‏ ‎здоровья, ‎удачи‏ ‎и ‎денег.

Двери‏ ‎закрылись ‎и ‎поезд ‎двинулся ‎с‏ ‎места.‏ ‎Тишину ‎нарушил‏ ‎диспетчер: ‎«Остановка‏ ‎Власть. ‎Следующая ‎станция ‎– ‎Главная».‏ ‎Через‏ ‎открытые‏ ‎двери ‎я‏ ‎увидел ‎то,‏ ‎о ‎чём‏ ‎можно‏ ‎только ‎мечтать.‏ ‎Но ‎что ‎же ‎там ‎дальше?‏ ‎Главная ‎станция,‏ ‎наверное,‏ ‎самая ‎лучшая.

И ‎вот‏ ‎поезд ‎движется‏ ‎снова. ‎Когда ‎состав ‎остановился,‏ ‎диспетчер‏ ‎сказал: ‎«Остановка‏ ‎Главная. ‎Конечная‏ ‎кругового ‎маршрута».

С ‎вагона ‎меня ‎вытолкнуло‏ ‎невиданной‏ ‎силой. ‎Было‏ ‎страшно, ‎потому‏ ‎что ‎я ‎уже ‎видел ‎эту‏ ‎платформу.‏ ‎Попытался‏ ‎запрыгнуть ‎назад,‏ ‎но ‎двери‏ ‎были ‎закрыты.‏ ‎Я‏ ‎снова ‎был‏ ‎там, ‎откуда ‎начал ‎свой ‎путь.‏ ‎Но ‎уже‏ ‎без‏ ‎билета ‎и ‎права‏ ‎на ‎вторую‏ ‎попытку.

Поезд ‎уехал ‎и ‎больше‏ ‎никогда‏ ‎не ‎возвращался.‏ ‎А ‎я‏ ‎чувствовал ‎себя ‎так, ‎будто ‎постарел‏ ‎на‏ ‎пять ‎лет…

На какой станции вышли бы вы?
Читать: 1+ мин
logo Макки Ри

Рассказ "Целебный человек"

Человек ‎может‏ ‎долго ‎жить, ‎не ‎понимая, ‎кто‏ ‎он, ‎что‏ ‎ему‏ ‎делать, ‎терзаясь ‎прошлым,‏ ‎пока ‎в‏ ‎один ‎момент...

Читать: 2+ мин
logo Живопись, литература, жизнь.

"Затмение". Рассказ. Пролог.

«Оставьте ‎безумие‏ ‎мое. ‎И ‎подайте ‎тех, ‎Кто‏ ‎отнял ‎мой‏ ‎ум»

«Тысяча‏ ‎и ‎одна ‎ночь»

I.

- Ну‏ ‎вот, ‎коллега,‏ ‎вроде ‎бы ‎общую ‎картину‏ ‎по‏ ‎пациентам ‎я‏ ‎Вам ‎обрисовал.‏ ‎Все ‎как ‎обычно, ‎биполярные ‎расстройства,‏ ‎шизофрения,‏ ‎психопатологии... ‎Единственный‏ ‎случай, ‎который‏ ‎вызывает ‎у ‎меня ‎некоторую ‎неуверенность‏ ‎в‏ ‎диагностике,‏ ‎это ‎случай‏ ‎Эльжбеты ‎Буковской.‏ ‎Очень ‎странный‏ ‎случай,‏ ‎доложу ‎я‏ ‎Вам...

Адам ‎Мельцаж, ‎профессор ‎Медицинского ‎Университета‏ ‎в ‎Познани‏ ‎и‏ ‎директор ‎психиатрической ‎клиники‏ ‎при ‎Университете,‏ ‎худой ‎и ‎высокий ‎старик‏ ‎с‏ ‎суровым ‎благородным‏ ‎лицом, ‎седовласый‏ ‎и ‎седоусый, ‎вводил ‎в ‎курс‏ ‎дела‏ ‎нового ‎сотрудника,‏ ‎Яна ‎Мошковского.‏ ‎Мошковский ‎только ‎что ‎закончил ‎аспирантуру‏ ‎и‏ ‎выбрал‏ ‎вакансию ‎врача-психиатра‏ ‎в ‎университетской‏ ‎клинике.

- В ‎чем‏ ‎же‏ ‎состоит ‎трудность‏ ‎постановки ‎диагноза ‎у ‎этой ‎пациентки,‏ ‎пан ‎профессор?‏ ‎-‏ ‎спросил ‎Ян.

- Видите ‎ли,‏ ‎в ‎своей‏ ‎многолетней ‎практике ‎я ‎никогда‏ ‎не‏ ‎встречал ‎ничего‏ ‎подобного. ‎Пани‏ ‎Эльжбета ‎однажды ‎увидела ‎в ‎Фейсбуке‏ ‎страницу‏ ‎одной ‎молодой‏ ‎художницы. ‎Эта‏ ‎художница ‎живет ‎в ‎Познани, ‎она‏ ‎эмигрантка‏ ‎из‏ ‎Грузии. ‎Зовут‏ ‎ее ‎Алиса‏ ‎Киндзмараули. ‎Так‏ ‎вот,‏ ‎Эльжбета ‎посмотрела‏ ‎всего ‎один ‎только ‎раз ‎страницу‏ ‎Киндзмараули ‎и‏ ‎никогда‏ ‎не ‎пыталась ‎встретиться‏ ‎с ‎ней.‏ ‎Но ‎с ‎тех ‎пор‏ ‎она‏ ‎решила, ‎что‏ ‎она ‎вовсе‏ ‎не ‎Эльжбета ‎Буковская, ‎а ‎Алиса‏ ‎Киндзмараули.‏ ‎Полное ‎отождествление‏ ‎с ‎другим‏ ‎человеком... ‎Ну ‎и ‎кроме ‎того,‏ ‎у‏ ‎пациентки‏ ‎явные ‎галлюцинации.‏ ‎Она ‎переживает‏ ‎какие-то ‎события‏ ‎и‏ ‎утверждает, ‎что‏ ‎все ‎это ‎с ‎ней ‎происходит‏ ‎именно ‎как‏ ‎с‏ ‎Алисой ‎Киндзмараули.

- Хм, ‎признаться‏ ‎я ‎не‏ ‎очень ‎осведомлен ‎в ‎том‏ ‎что‏ ‎касается ‎современной‏ ‎живописи, ‎поэтому‏ ‎вынужден ‎задать ‎Вам ‎вопрос, ‎пан‏ ‎профессор‏ ‎- ‎а‏ ‎что, ‎эта‏ ‎художница, ‎Киндзмараули, ‎очень ‎известна ‎или‏ ‎чем‏ ‎то‏ ‎выделяется ‎среди‏ ‎других?

- В ‎том‏ ‎то ‎и‏ ‎дело,‏ ‎что ‎нет.‏ ‎Почти ‎никому ‎неизвестная ‎в ‎нашем‏ ‎городе ‎студентка‏ ‎Художественного‏ ‎Университета, ‎с ‎довольно‏ ‎посредственными ‎работами,‏ ‎таких ‎десятки, ‎если ‎не‏ ‎сотни.‏ ‎В ‎общем,‏ ‎коллега, ‎я‏ ‎пока ‎не ‎смог ‎поставить ‎точный‏ ‎диагноз.‏ ‎Я ‎склоняюсь‏ ‎к ‎тому,‏ ‎что ‎это ‎– ‎шизофрения. ‎С‏ ‎другой‏ ‎стороны,‏ ‎есть ‎симптоматика,‏ ‎которая ‎не‏ ‎свойственна ‎шизофрении.‏ ‎Может‏ ‎быть, ‎это‏ ‎какой ‎то ‎новый, ‎неизвестный ‎медицинской‏ ‎науке ‎синдром?‏ ‎Моя‏ ‎занятость ‎преподавательской ‎деятельностью‏ ‎мешает ‎мне‏ ‎разобраться. ‎К ‎тому ‎же,‏ ‎пани‏ ‎Буковская ‎поступила‏ ‎к ‎нам‏ ‎недавно, ‎неделю ‎назад. ‎Я ‎рекомендую‏ ‎Вам,‏ ‎Ян, ‎внимательно‏ ‎изучить ‎ее‏ ‎случай ‎и ‎дать ‎свое ‎заключение.

........ Читать‏ ‎далее‏ ‎по‏ ‎подписке

Читать: 19+ мин
logo Живопись, литература, жизнь.

«Четыре всадника Апокалипсиса». Рассказ. Полный текст.

Доступно подписчикам уровня
«1 уровень»
Подписаться за 100₽ в месяц

Начало в открытом доступе здесь https://sponsr.ru/shemetov/43150/CHetyre_vsadnika_Apokalipsisa_Rasskaz_CHast_I

Читать: 20+ мин
logo Живопись, литература, жизнь.

"Конец Киндзмараули". Рассказ.

Алиса ‎Киндзмараули‏ ‎проснулась ‎в ‎этот ‎день ‎раньше‏ ‎обычного, ‎в‏ ‎8‏ ‎утра. ‎Сегодня ‎ей‏ ‎предстояло ‎сделать‏ ‎важное, ‎наверное ‎важнейшее ‎дело‏ ‎в‏ ‎ее ‎жизни.‏ ‎Уже ‎рассвело.‏ ‎В ‎Неаполе, ‎где ‎на ‎улице‏ ‎Cisterna‏ ‎dell'Olio, ‎неподалеку‏ ‎от ‎площади‏ ‎Данте, ‎одиноко ‎жила ‎в ‎своей‏ ‎большой‏ ‎квартире‏ ‎76-летняя ‎женщина,‏ ‎рано ‎светает‏ ‎даже ‎в‏ ‎ноябре.‏ ‎А ‎сейчас‏ ‎был ‎ноябрь, ‎ноябрь ‎2077 ‎года.‏ ‎Киндзмараули ‎сказала‏ ‎несколько‏ ‎слов ‎по-польски ‎и‏ ‎квартирный ‎центр‏ ‎Искусственного ‎Интеллекта ‎послал ‎распоряжение‏ ‎кухонным‏ ‎автоматам, ‎чтобы‏ ‎они ‎приготовили‏ ‎завтрак ‎– ‎кофе ‎и ‎яичницу‏ ‎с‏ ‎бутербродом. ‎Пока‏ ‎еда ‎готовилась,‏ ‎Киндзмараули ‎сходила ‎в ‎уборную, ‎потом‏ ‎умыла‏ ‎лицо‏ ‎и ‎руки,‏ ‎почистила ‎зубы.‏ ‎Готовый ‎завтрак‏ ‎ждал‏ ‎ее ‎на‏ ‎кухне. ‎Она ‎выпила ‎кофе, ‎съела‏ ‎свою ‎яичницу‏ ‎с‏ ‎бутербродом ‎и ‎стала‏ ‎обдумывать ‎предстоящий‏ ‎день, ‎вспоминая, ‎не ‎забыла‏ ‎ли‏ ‎она ‎что-нибудь‏ ‎необходимое.

Важнейшее ‎дело,‏ ‎предстоявшее ‎в ‎этот ‎день ‎Алисе‏ ‎Киндзмараули‏ ‎состояло ‎в‏ ‎том, ‎что‏ ‎она ‎должна ‎была ‎отправится ‎в‏ ‎Центр‏ ‎Консервации,‏ ‎где ‎ее‏ ‎сначала ‎введут‏ ‎в ‎состояние,‏ ‎схожее‏ ‎с ‎глубоким‏ ‎летаргическим ‎сном, ‎а ‎потом ‎ее‏ ‎тело ‎будет‏ ‎заморожено‏ ‎на ‎30 ‎лет.‏ ‎Несколько ‎лет‏ ‎назад ‎ученые, ‎изучая ‎маленького‏ ‎африканского‏ ‎грызуна ‎–‏ ‎голого ‎землекопа‏ ‎(Heterocephalus ‎glaber), ‎млекопитающее, ‎известное ‎своим‏ ‎фантастическим‏ ‎долгожительством, ‎нашли‏ ‎способ ‎продления‏ ‎жизни ‎до ‎300 ‎лет, ‎при‏ ‎этом‏ ‎омолаживая‏ ‎организм ‎и‏ ‎поддерживая ‎его‏ ‎в ‎постоянно‏ ‎молодом‏ ‎возрасте. ‎Но‏ ‎курс ‎инъекций ‎и ‎таблеток, ‎который‏ ‎приводил ‎к‏ ‎этому‏ ‎результату ‎стоил ‎таких‏ ‎больших ‎денег,‏ ‎что ‎был ‎доступен ‎только‏ ‎очень‏ ‎узкому ‎кругу‏ ‎людей. ‎По‏ ‎крайней ‎мере, ‎официально ‎говорилось, ‎что‏ ‎невозможно‏ ‎обеспечить ‎долголетием‏ ‎и ‎молодостью‏ ‎всех ‎сразу, ‎что ‎препарат ‎сможет‏ ‎стать‏ ‎массовым‏ ‎и ‎доступным‏ ‎не ‎раньше‏ ‎чем ‎через‏ ‎25-30‏ ‎лет. ‎Другие‏ ‎ученые ‎нашли ‎способ ‎консервации ‎людей‏ ‎на ‎любой‏ ‎срок‏ ‎и ‎оживления ‎их,‏ ‎когда ‎потребуется.‏ ‎Желающим ‎было ‎предложено ‎воспользоваться‏ ‎этим‏ ‎способом, ‎чтобы‏ ‎гарантированно ‎оживится‏ ‎в ‎то ‎время, ‎когда ‎препарат‏ ‎станет‏ ‎доступен ‎всем‏ ‎и ‎у‏ ‎всех ‎будет ‎возможность ‎жить ‎еще‏ ‎300‏ ‎лет‏ ‎молодыми ‎и‏ ‎здоровыми ‎людьми.‏ ‎И ‎желающих,‏ ‎особенно‏ ‎из ‎числа‏ ‎пожилых ‎людей, ‎появилось ‎очень ‎много.‏ ‎Так ‎много,‏ ‎что‏ ‎чтобы ‎попасть ‎в‏ ‎специально ‎созданные‏ ‎для ‎этого ‎Центры ‎Консервации‏ ‎надо‏ ‎было ‎заранее‏ ‎записываться ‎в‏ ‎очередь ‎и ‎некоторое ‎время ‎ожидать.

Со‏ ‎времен‏ ‎юности ‎Киндзмараули,‏ ‎мир ‎радикально‏ ‎изменился. ‎Исчезли ‎диктатуры ‎и ‎во‏ ‎всем‏ ‎мире‏ ‎воцарилась ‎“свобода‏ ‎и ‎демократия”.‏ ‎Государства ‎со‏ ‎всеми‏ ‎своими ‎атрибутами‏ ‎– ‎парламентами ‎и ‎правительствами, ‎еще‏ ‎существовали, ‎но‏ ‎это‏ ‎была ‎одна ‎лишь‏ ‎видимость, ‎наподобие‏ ‎существования ‎Западной ‎Римской ‎Империи‏ ‎при‏ ‎последнем ‎императоре‏ ‎Ромуле ‎Августуле.‏ ‎Все ‎важнейшие ‎решения, ‎касающиеся ‎всего‏ ‎мира,‏ ‎принимал ‎Высший‏ ‎Совет ‎Экспертов,‏ ‎составленный ‎из ‎людей, ‎которые ‎были‏ ‎рекомендованы‏ ‎наиболее‏ ‎богатыми ‎и‏ ‎влиятельными ‎мультитриллионерами.‏ ‎Мультитриллионеры ‎тоже‏ ‎имели‏ ‎свою ‎организацию,‏ ‎однако, ‎про ‎нее ‎почти ‎ничего‏ ‎не ‎было‏ ‎известно.‏ ‎Технология ‎достигла ‎невиданных‏ ‎высот. ‎Регулярно‏ ‎исчезали ‎профессии, ‎бывшие ‎прежде‏ ‎массовыми,‏ ‎людей ‎заменяли‏ ‎роботы ‎и‏ ‎искусственный ‎интеллект. ‎Воцарилось ‎процветание. ‎По‏ ‎крайней‏ ‎мере ‎в‏ ‎Европе, ‎Северной‏ ‎Америке, ‎Австралии, ‎а ‎также ‎в‏ ‎более‏ ‎менее‏ ‎узких ‎или‏ ‎широких ‎анклавах‏ ‎в ‎тех‏ ‎краях,‏ ‎где ‎раньше‏ ‎не ‎было ‎свободы ‎и ‎демократии‏ ‎– ‎воцарилось‏ ‎процветание.‏ ‎Но ‎путь ‎к‏ ‎этому ‎новому‏ ‎дивному ‎миру ‎был ‎не‏ ‎прост.‏ ‎Чтобы ‎обеспечить‏ ‎безопасность ‎была‏ ‎введена ‎система ‎“социального ‎рейтинга”. ‎Компьютерный‏ ‎искусственный‏ ‎интеллект ‎оценивал‏ ‎огромное ‎количество‏ ‎параметров ‎и ‎фактов ‎жизни ‎каждого‏ ‎человека.‏ ‎Штрафы‏ ‎за ‎неправильную‏ ‎парковку, ‎сомнительные‏ ‎интересы, ‎знакомства‏ ‎и‏ ‎высказывания ‎в‏ ‎соцсетях, ‎отклоняющееся ‎от ‎признанной ‎в‏ ‎свободном ‎и‏ ‎демократическом‏ ‎обществе ‎нормой ‎поведение,‏ ‎просрочка ‎выплаты‏ ‎процентов ‎по ‎кредитам ‎–‏ ‎любая‏ ‎информация, ‎которая‏ ‎в ‎режиме‏ ‎24 ‎на ‎7 ‎собиралась ‎цифровыми‏ ‎устройствами‏ ‎о ‎каждом‏ ‎человеке ‎и‏ ‎анализировалась ‎искусственным ‎интеллектом, ‎могла ‎понизить‏ ‎социальный‏ ‎рейтинг.‏ ‎О ‎каждом‏ ‎человеке ‎система‏ ‎искусственного ‎интеллекта‏ ‎знала‏ ‎абсолютно ‎все‏ ‎– ‎от ‎его ‎психологического ‎портрета‏ ‎до ‎мельчайших‏ ‎подробностей‏ ‎его ‎повседневной ‎жизни.‏ ‎Когда ‎составленный‏ ‎по ‎специальным ‎алгоритмам ‎социальный‏ ‎рейтинг‏ ‎понижался ‎до‏ ‎“красной ‎зоны”‏ ‎- ‎человек ‎становился ‎“социально ‎неблагонадежным”.‏ ‎Он‏ ‎не ‎мог‏ ‎больше ‎пользоваться‏ ‎любыми ‎цифровыми ‎устройствами, ‎то ‎есть‏ ‎был‏ ‎отсечен‏ ‎от ‎благ‏ ‎цивилизации ‎и,‏ ‎как ‎правило,‏ ‎терял‏ ‎работу. ‎Кроме‏ ‎того, ‎его ‎лишали ‎гарантированного ‎минимального‏ ‎пособия, ‎положенного‏ ‎всем‏ ‎добропорядочным ‎членам ‎общества.‏ ‎Общение ‎с‏ ‎“социально ‎неблагонадежным” ‎могло ‎понизить‏ ‎“социальный‏ ‎рейтинг” ‎и‏ ‎поэтому ‎все‏ ‎переставали ‎общаться ‎с ‎таким ‎человеком.‏ ‎Даже‏ ‎близкие ‎родственники,‏ ‎как ‎правило,‏ ‎прекращали ‎общаться. ‎“Социально ‎неблагонадежные” ‎как‏ ‎бы‏ ‎моментально‏ ‎исчезали ‎из‏ ‎пространства ‎социальной‏ ‎жизни, ‎да‏ ‎и‏ ‎в ‎конце‏ ‎концов ‎из ‎жизни ‎вообще. ‎Специально‏ ‎созданные ‎Центры‏ ‎Реабилитации‏ ‎Социально ‎Неблагонадежных ‎занимались‏ ‎этим ‎вопросом.‏ ‎Конечно, ‎поначалу ‎нашлись ‎люди,‏ ‎и‏ ‎в ‎немалом‏ ‎числе, ‎которые‏ ‎стали ‎возмущаться ‎и ‎протестовать, ‎говорить‏ ‎о‏ ‎том, ‎что‏ ‎социальный ‎рейтинг‏ ‎противоречит ‎свободе ‎и ‎демократии. ‎Однако,‏ ‎медиа‏ ‎смогли‏ ‎убедить ‎большинство,‏ ‎что ‎данная‏ ‎мера ‎предпринимается‏ ‎исключительно‏ ‎в ‎целях‏ ‎безопасности, ‎ради ‎сохранения ‎свободы ‎и‏ ‎демократии ‎от‏ ‎врагов‏ ‎ее. ‎Большинство ‎согласилось‏ ‎с ‎этим,‏ ‎а ‎протестанты ‎сразу ‎же‏ ‎попали‏ ‎в ‎разряд‏ ‎“социально ‎неблагонадежных”.

Киндзмараули‏ ‎расположилась ‎в ‎кресле ‎и ‎сказала‏ ‎квартирному‏ ‎центру ‎искусственного‏ ‎интеллекта ‎включить‏ ‎огромный ‎стерео-дисплей ‎мультимедийного ‎компьютерного ‎аппарата.‏ ‎Она‏ ‎решила,‏ ‎что ‎перед‏ ‎своим ‎отсутствием‏ ‎на ‎многие‏ ‎годы‏ ‎необходимо ‎просмотреть‏ ‎информацию ‎в ‎компьютере ‎о ‎своей‏ ‎прошедшей ‎жизни,‏ ‎не‏ ‎осталось ‎ли ‎чего-нибудь‏ ‎такого, ‎что‏ ‎могло ‎бы ‎ее ‎скомпрометировать‏ ‎в‏ ‎будущем, ‎еще‏ ‎более ‎прогрессивном‏ ‎и ‎процветающем ‎мире. ‎Вот ‎на‏ ‎видео‏ ‎ей ‎18‏ ‎лет, ‎она,‏ ‎шутя, ‎влезает ‎в ‎окно ‎на‏ ‎первом‏ ‎этаже‏ ‎в ‎класс‏ ‎Лицея ‎в‏ ‎польском ‎городе‏ ‎Познань.‏ ‎Киндзмараули ‎родилась‏ ‎в ‎Грузии, ‎мать ‎умерла ‎рано,‏ ‎ее ‎отец,‏ ‎брат‏ ‎и ‎она ‎отправились‏ ‎в ‎Европу,‏ ‎как ‎говорится ‎- ‎“в‏ ‎поисках‏ ‎лучшей ‎жизни”.‏ ‎Поколесив ‎по‏ ‎разным ‎странам ‎Европы ‎семья ‎в‏ ‎итоге‏ ‎осела ‎в‏ ‎Польше. ‎Дочь‏ ‎написала ‎на ‎отца ‎заявление ‎в‏ ‎суд,‏ ‎что‏ ‎он ‎ее‏ ‎избивает ‎и‏ ‎отца ‎лишили‏ ‎родительских‏ ‎прав, ‎а‏ ‎ее ‎отправили ‎в ‎приют. ‎В‏ ‎этом ‎заведении‏ ‎она‏ ‎и ‎жила ‎до‏ ‎20 ‎лет,‏ ‎параллельно ‎учась ‎в ‎Лицее.‏ ‎А‏ ‎вот ‎фото-триптих‏ ‎из ‎фотографий‏ ‎под ‎статуей ‎улыбающегося ‎Исуса ‎Христа,‏ ‎где‏ ‎она ‎с‏ ‎Марком ‎Минимовичем,‏ ‎господином ‎старше ‎ее ‎на ‎30‏ ‎лет,‏ ‎граффитистом‏ ‎из ‎Познани.‏ ‎Он ‎решил‏ ‎много ‎ее‏ ‎проблем‏ ‎и ‎она‏ ‎была ‎благодарна ‎ему. ‎По ‎окончании‏ ‎Лицея ‎работать‏ ‎как‏ ‎все ‎другие ‎Киндзмараули‏ ‎не ‎хотела‏ ‎и ‎не ‎могла, ‎считая‏ ‎себя‏ ‎достойной ‎большего‏ ‎и ‎желая‏ ‎учится ‎в ‎Познанском ‎Университете ‎Искусств.‏ ‎Поэтому‏ ‎она ‎согласилась‏ ‎на ‎предложение‏ ‎Минимовича ‎снять ‎для ‎нее ‎квартиру‏ ‎и‏ ‎содержать‏ ‎ее. ‎Ее‏ ‎желание ‎“учится‏ ‎на ‎художника”‏ ‎и‏ ‎отвращение ‎к‏ ‎работе ‎были ‎так ‎велики, ‎что‏ ‎ее ‎не‏ ‎смутили‏ ‎такие ‎мелочи, ‎что‏ ‎пожилой ‎господин‏ ‎обладал ‎весьма ‎неприятной ‎наружностью‏ ‎и‏ ‎страдал ‎необоримым‏ ‎пристрастием ‎к‏ ‎алкоголю. ‎Но ‎еще ‎более ‎сильно‏ ‎она‏ ‎хотела ‎получить‏ ‎польское ‎гражданство,‏ ‎поэтому ‎в ‎конце ‎концов ‎и‏ ‎вышла‏ ‎замуж‏ ‎за ‎старика.‏ ‎Минимович ‎умер‏ ‎от ‎тяжелой‏ ‎болезни,‏ ‎когда ‎Киндзмараули‏ ‎было ‎уже ‎почти ‎30 ‎лет.‏ ‎А ‎вот‏ ‎на‏ ‎3Д ‎экране ‎копии‏ ‎заветных, ‎главных‏ ‎бумаг ‎– ‎паспорт ‎гражданки‏ ‎Польши‏ ‎и ‎диплом‏ ‎об ‎окончании‏ ‎Университета ‎Искусств ‎в ‎Познани. ‎Киндзмараули‏ ‎рисовала‏ ‎натюрморты ‎и‏ ‎автопортреты. ‎Как‏ ‎и ‎у ‎неудачливого ‎художника ‎из‏ ‎Вены,‏ ‎ставшего‏ ‎затем ‎политиком,‏ ‎на ‎ее‏ ‎картинах ‎отсутствовали‏ ‎люди,‏ ‎также ‎как,‏ ‎впрочем, ‎и ‎жизнь. ‎И ‎также‏ ‎как ‎за‏ ‎картины‏ ‎этого ‎венского ‎художника‏ ‎за ‎ее‏ ‎картины ‎давали ‎какие ‎то‏ ‎копейки.‏ ‎В ‎итоге‏ ‎она ‎стала‏ ‎рисовать ‎только ‎для ‎себя, ‎а‏ ‎потом‏ ‎совсем ‎оставила‏ ‎это ‎занятие.

Вот‏ ‎видео ‎с ‎Войцехом. ‎После ‎смерти‏ ‎мужа‏ ‎Киндзмараули‏ ‎некоторое ‎время‏ ‎жила ‎довольно‏ ‎скромно, ‎получая‏ ‎пособие‏ ‎и ‎проедая‏ ‎накопления. ‎Потом ‎получила ‎свою ‎долю‏ ‎в ‎наследстве‏ ‎отца‏ ‎– ‎владельца ‎огромной‏ ‎коллекции ‎картин‏ ‎и ‎других ‎артефактов. ‎Она‏ ‎наняла‏ ‎менеджера ‎–‏ ‎молодого ‎студента‏ ‎Познанского ‎Университета ‎Искусств ‎по ‎имени‏ ‎Войцех,‏ ‎чтобы ‎он‏ ‎устраивал ‎выставки‏ ‎с ‎ее ‎коллекцией. ‎Войцех ‎оказался‏ ‎способным‏ ‎предпринимателем,‏ ‎дело ‎пошло‏ ‎в ‎гору.‏ ‎разрослось ‎и‏ ‎Киндзмараули‏ ‎обогатилась. ‎Она‏ ‎добивалась ‎того, ‎чтобы ‎Войцех ‎стал‏ ‎ее ‎любовником‏ ‎и‏ ‎мужем, ‎однако ‎молодого‏ ‎человека ‎не‏ ‎привлекала ‎эта ‎женщина, ‎потерявшая‏ ‎фигуру‏ ‎и ‎выглядящая‏ ‎значительно ‎старше‏ ‎своих ‎лет. ‎Когда ‎Войцех ‎женился,‏ ‎она‏ ‎расторгла ‎контракт‏ ‎с ‎ним‏ ‎и ‎продала ‎коллекцию. ‎Киндзмараули ‎воспринимала‏ ‎жизнь‏ ‎как‏ ‎череду ‎“кадров”‏ ‎какого-то ‎фильма,‏ ‎кадров ‎хороших‏ ‎или‏ ‎плохих, ‎или‏ ‎“серых”, ‎в ‎зависимости ‎от ‎того,‏ ‎было ‎ли‏ ‎ей‏ ‎“хорошо” ‎или ‎нет.‏ ‎Люди ‎в‏ ‎ее ‎жизни ‎тоже ‎были‏ ‎“кадрами”.‏ ‎И ‎этот‏ ‎очередной ‎“кадр”‏ ‎в ‎ее ‎жизни ‎закончился. ‎Часть‏ ‎своего‏ ‎капитала ‎она‏ ‎положила ‎в‏ ‎банк ‎под ‎проценты, ‎часть ‎пустила‏ ‎в‏ ‎инвестиционные‏ ‎фонды ‎и‏ ‎брокерские ‎конторы‏ ‎и ‎стала‏ ‎жить‏ ‎в ‎достатке,‏ ‎не ‎работая, ‎как ‎рантье.

А ‎вот‏ ‎Агнешка, ‎дочь.‏ ‎Киндзмараули‏ ‎родила ‎ее ‎уже‏ ‎после ‎смерти‏ ‎мужа, ‎воспользовавшись ‎проверенным ‎врачами,‏ ‎здоровым‏ ‎биоматериалом ‎от‏ ‎неизвестного ‎мужчины.‏ ‎Мать ‎воспитывала ‎дочь ‎одна. ‎Еще‏ ‎в‏ ‎молодости ‎Киндзмараули‏ ‎прочитала ‎у‏ ‎популярного ‎психоаналитика ‎Ошмянского ‎что ‎родители‏ ‎со‏ ‎своими‏ ‎детьми ‎должны‏ ‎быть ‎как‏ ‎горы ‎–‏ ‎отстраненными,‏ ‎самодостаточными, ‎холодными,‏ ‎не ‎должны ‎давать ‎им ‎никаких‏ ‎своих ‎моральных‏ ‎ценностей‏ ‎и ‎взглядов. ‎Захочет‏ ‎ребенок ‎пойти‏ ‎в ‎горы, ‎обратиться ‎к‏ ‎родителям‏ ‎– ‎пусть‏ ‎будет ‎так,‏ ‎не ‎захочет ‎– ‎горам ‎от‏ ‎этого‏ ‎не ‎жарко‏ ‎и ‎не‏ ‎холодно. ‎Что ‎происходило ‎в ‎душе‏ ‎маленькой‏ ‎Агнешки‏ ‎от ‎такого‏ ‎воспитания ‎–‏ ‎сие ‎неведомо,‏ ‎но‏ ‎дочь ‎выросла‏ ‎в ‎точности ‎похожей ‎на ‎свою‏ ‎мать. ‎Сейчас‏ ‎она‏ ‎жила ‎в ‎Англии‏ ‎и ‎пыталась‏ ‎заниматься ‎творчеством ‎– ‎сочиняла‏ ‎цифровую‏ ‎музыку.

А ‎вот‏ ‎Александра ‎Зайковская,‏ ‎ее ‎подруга ‎со ‎времен ‎Лицея.‏ ‎Киндзмараули‏ ‎на ‎секунду‏ ‎задумалась, ‎потом‏ ‎удалила ‎все ‎фото ‎и ‎видео‏ ‎с‏ ‎ней.‏ ‎Дело ‎в‏ ‎том, ‎что‏ ‎Зайковскую ‎почему‏ ‎то‏ ‎угораздило ‎попасть‏ ‎в ‎“красную ‎зону” ‎социального ‎рейтинга.‏ ‎Киндзмараули ‎понимала,‏ ‎что‏ ‎удаление ‎фото ‎и‏ ‎видео ‎с‏ ‎одной ‎стороны ‎бесполезно, ‎так‏ ‎как‏ ‎Искусственный ‎Интеллект‏ ‎уже ‎отметил‏ ‎их ‎наличие ‎и ‎сохранил ‎в‏ ‎памяти‏ ‎компьютерного ‎центра.‏ ‎Но ‎с‏ ‎другой ‎стороны, ‎факт ‎удаления ‎сомнительного‏ ‎материала‏ ‎мог‏ ‎положительно ‎сказаться‏ ‎на ‎социальном‏ ‎рейтинге.

Киндзмараули ‎встала‏ ‎и‏ ‎подошла ‎к‏ ‎окну. ‎Узкая ‎улица ‎Cisterna ‎dell'Olio‏ ‎была ‎безлюдна.‏ ‎Пожилая‏ ‎женщина ‎поселилась ‎на‏ ‎этой ‎улице,‏ ‎именно ‎потому, ‎что ‎она‏ ‎была‏ ‎тихая ‎и‏ ‎безлюдная. ‎Киндзмараули‏ ‎переехала ‎в ‎Италию ‎из ‎Польши‏ ‎15‏ ‎лет ‎назад.‏ ‎Она ‎родилась‏ ‎в ‎южной ‎стране, ‎любила ‎тепло‏ ‎и‏ ‎поэтому‏ ‎свои ‎старые‏ ‎годы ‎решила‏ ‎провести ‎здесь,‏ ‎в‏ ‎Италии. ‎Свой‏ ‎родной ‎грузинский ‎язык ‎она ‎давно‏ ‎позабыла, ‎как‏ ‎и‏ ‎русский, ‎которым ‎в‏ ‎молодости ‎владела‏ ‎в ‎совершенстве, ‎и ‎другие‏ ‎языки,‏ ‎которые ‎она‏ ‎знала, ‎но‏ ‎которые ‎ей ‎были ‎не ‎нужны.‏ ‎Она‏ ‎думала ‎и‏ ‎видела ‎сны‏ ‎либо ‎на ‎польском, ‎либо ‎на‏ ‎итальянском.

Киндзмараули‏ ‎сделала‏ ‎несколько ‎наклонов,‏ ‎чтобы ‎размять‏ ‎позвоночник, ‎повертела‏ ‎головой‏ ‎туда-сюда, ‎вернулась‏ ‎в ‎кресло ‎и ‎продолжила ‎просмотр‏ ‎памяти ‎своего‏ ‎многофункционального‏ ‎компьютерного ‎аппарата. ‎“Холера‏ ‎ясна! ‎Как‏ ‎же ‎я ‎не ‎удалила‏ ‎это‏ ‎сразу ‎же!?”‏ ‎- ‎подумала‏ ‎она ‎увидев ‎фотографию ‎чернокожего ‎африканского‏ ‎мужчины‏ ‎и ‎текст‏ ‎его ‎письма‏ ‎к ‎ней. ‎Это ‎был ‎Филипп‏ ‎Модибо,‏ ‎32-летний‏ ‎учитель ‎французского‏ ‎языка ‎из‏ ‎Сенегала. ‎После‏ ‎смерти‏ ‎Минимовича ‎и‏ ‎увольнения ‎Войцеха, ‎Киндзмараули ‎время ‎от‏ ‎времени ‎ездила‏ ‎в‏ ‎туристические ‎путешествия ‎в‏ ‎Африку ‎и‏ ‎Азию, ‎в ‎те ‎места,‏ ‎где‏ ‎стареющие ‎женщины‏ ‎из ‎“Европы”‏ ‎легко ‎находили ‎себе ‎сексуальных ‎партнеров‏ ‎на‏ ‎короткое ‎время.‏ ‎Филипп ‎не‏ ‎был ‎профессиональным ‎жиголо. ‎Это ‎был‏ ‎довольно‏ ‎культурный,‏ ‎добрый ‎и‏ ‎открытый ‎человек‏ ‎с ‎обворожительной‏ ‎белозубой‏ ‎улыбкой ‎и‏ ‎смеющимися ‎глазами. ‎Киндзмараули ‎привлекла ‎его‏ ‎не ‎своим‏ ‎телом,‏ ‎а ‎тем, ‎что‏ ‎ему ‎показалось,‏ ‎что ‎она ‎высокодуховный ‎человек.‏ ‎Ему‏ ‎интересно ‎было‏ ‎с ‎ней‏ ‎беседовать ‎о ‎различных ‎глубоких ‎проблемах‏ ‎и‏ ‎о ‎культуре.‏ ‎С ‎юных‏ ‎лет ‎Киндзмараули ‎использовала ‎разные ‎имиджи‏ ‎в‏ ‎своем‏ ‎общении ‎с‏ ‎людьми. ‎В‏ ‎молодости, ‎когда‏ ‎она‏ ‎училась ‎в‏ ‎Лицее ‎и ‎жила ‎в ‎приюте‏ ‎и ‎ее‏ ‎положение‏ ‎было ‎шатким, ‎отчасти‏ ‎бессознательно, ‎отчасти‏ ‎сознательно, ‎она ‎использовала ‎имидж‏ ‎страдающей‏ ‎от ‎обстоятельств‏ ‎и ‎нехороших‏ ‎людей ‎наивной, ‎простой ‎и ‎душевно‏ ‎еще‏ ‎не ‎повзрослевшей‏ ‎девицы. ‎Выйдя‏ ‎замуж ‎за ‎старика ‎Минимовича ‎и‏ ‎рисуя‏ ‎натюрморты‏ ‎она ‎сознательно‏ ‎прибегала ‎к‏ ‎имиджу ‎добропорядочной‏ ‎замужней‏ ‎домохозяйки, ‎сторонницы‏ ‎движения ‎“зеленых” ‎и ‎защитницы ‎природы.‏ ‎Живя ‎на‏ ‎доходы‏ ‎от ‎инвестированных ‎денег‏ ‎использовала ‎имидж‏ ‎независимой ‎самодостаточной ‎женщины, ‎знатока‏ ‎искусства‏ ‎и ‎человека‏ ‎высокой ‎“европейской”‏ ‎культуры. ‎И ‎неискушенный ‎сенегалец ‎Филипп,‏ ‎который‏ ‎не ‎встречал‏ ‎ранее ‎женщин‏ ‎подобного ‎рода, ‎был ‎очарован ‎этим‏ ‎имиджем.‏ ‎Киндзмараули‏ ‎пробыла ‎тогда‏ ‎в ‎Сенегале‏ ‎месяц ‎и‏ ‎вернулась‏ ‎в ‎“Европу”‏ ‎испытав ‎массу ‎удовольствий. ‎Это ‎был‏ ‎яркий ‎“кадр”‏ ‎в‏ ‎ее ‎жизни. ‎Филипп‏ ‎писал ‎ей‏ ‎потом, ‎но ‎она ‎отвечала‏ ‎редко‏ ‎и ‎переписка‏ ‎затухла. ‎Через‏ ‎три ‎года ‎Филипп ‎оказался ‎на‏ ‎грани‏ ‎попадания ‎в‏ ‎“красную ‎зону”‏ ‎социального ‎рейтинга. ‎Единственное ‎что ‎могло‏ ‎спасти‏ ‎его‏ ‎– ‎ходатайство‏ ‎человека ‎с‏ ‎высоким ‎социальным‏ ‎рейтингом‏ ‎из ‎“Европы”.‏ ‎И ‎единственным ‎кто ‎мог ‎это‏ ‎сделать ‎была‏ ‎Киндзмараули.‏ ‎Он ‎написал ‎ей‏ ‎письмо ‎с‏ ‎просьбой ‎о ‎помощи. ‎Она‏ ‎не‏ ‎ответила. ‎Он‏ ‎написал ‎еще‏ ‎– ‎она ‎ответила ‎культурно, ‎но‏ ‎в‏ ‎каждой ‎строке‏ ‎ее ‎ответа‏ ‎было ‎патологическое ‎высокомерие, ‎спесь ‎и‏ ‎эгоизм.‏ ‎Она‏ ‎писала, ‎что‏ ‎он ‎нарушает‏ ‎“границы ‎ее‏ ‎личного‏ ‎пространства”, ‎что‏ ‎ее ‎связь ‎с ‎ним ‎была‏ ‎просто ‎мимолетным‏ ‎увлечением,‏ ‎что ‎его ‎письма‏ ‎могут ‎понизить‏ ‎ее ‎“социальный ‎рейтинг”. ‎“Если‏ ‎Вы‏ ‎будете ‎продолжать‏ ‎мне ‎писать,‏ ‎я ‎пожалуюсь ‎на ‎Вас ‎в‏ ‎полицию”,‏ ‎- ‎закончила‏ ‎она.

Филипп ‎все‏ ‎таки ‎написал ‎ей ‎письмо ‎в‏ ‎котором‏ ‎были‏ ‎такие ‎строки:‏ ‎“Я ‎был‏ ‎обманут ‎Вашей‏ ‎аурой‏ ‎образованной ‎и‏ ‎независимой ‎женщины. ‎Теперь, ‎после ‎Вашего‏ ‎поступка, ‎перебирая‏ ‎в‏ ‎памяти ‎все ‎подробности‏ ‎нашего ‎с‏ ‎вами ‎общения ‎я ‎вижу‏ ‎что‏ ‎Вы ‎совсем‏ ‎не ‎такая.‏ ‎Я ‎понял ‎Вашу ‎суть, ‎Киндзмараули.‏ ‎Вы‏ ‎прекрасно ‎знаете,‏ ‎что ‎Ваш‏ ‎отказ ‎сказать ‎хотя ‎бы ‎слово‏ ‎в‏ ‎мою‏ ‎защиту ‎означает‏ ‎для ‎меня‏ ‎смерть, ‎в‏ ‎то‏ ‎время ‎как‏ ‎Вам ‎это ‎ничем ‎не ‎грозит...‏ ‎Вы ‎лишены‏ ‎морали,‏ ‎Киндзмарули. ‎Любой ‎человеческой‏ ‎морали. ‎У‏ ‎Вас ‎нет ‎человеческих ‎чувств,‏ ‎вместо‏ ‎них ‎-‏ ‎фейк. ‎Я‏ ‎не ‎могу ‎понять, ‎как ‎нормальный‏ ‎человек‏ ‎может ‎жить‏ ‎так, ‎как‏ ‎живете ‎Вы ‎и ‎находить ‎в‏ ‎этом‏ ‎удовольствие.‏ ‎Это ‎–‏ ‎не ‎жизнь.‏ ‎И ‎такие‏ ‎как‏ ‎Вы, ‎Киндзмарули,‏ ‎распространили ‎не-жизнь ‎по ‎всему ‎миру‏ ‎и ‎дали‏ ‎ей‏ ‎господствовать ‎над ‎жизнью.‏ ‎Я ‎умру.‏ ‎Но ‎я ‎жил ‎как‏ ‎человек‏ ‎и ‎умру‏ ‎как ‎человек.‏ ‎А ‎Вы, ‎Киндзмараули ‎– ‎вы‏ ‎просто‏ ‎подохнете”. ‎Киндзмараули‏ ‎тогда, ‎получив‏ ‎письмо, ‎в ‎тот ‎же ‎день‏ ‎отправила‏ ‎в‏ ‎полицию ‎заверенную‏ ‎цифровой ‎подписью‏ ‎жалобу ‎на‏ ‎Филиппа‏ ‎и ‎больше‏ ‎о ‎нем ‎ничего ‎не ‎слышала.‏ ‎Она ‎поэтому‏ ‎и‏ ‎забыла ‎тогда ‎сразу‏ ‎же ‎удалить‏ ‎все ‎связанное ‎с ‎ним,‏ ‎что‏ ‎торопилась ‎сочинить‏ ‎и ‎отправить‏ ‎жалобу, ‎а ‎у ‎нее ‎был‏ ‎билет‏ ‎на ‎самолет‏ ‎на ‎очередной‏ ‎секс-тур, ‎на ‎этот ‎раз ‎в‏ ‎Танзанию.‏ ‎Но‏ ‎сейчас ‎она‏ ‎исправила ‎эту‏ ‎ошибку.

Наконец ‎Киндзмараули‏ ‎убедилась,‏ ‎что ‎в‏ ‎памяти ‎компьютера ‎все ‎чисто. ‎Процедура‏ ‎консервации ‎была‏ ‎назначена‏ ‎на ‎час ‎дня,‏ ‎ехать ‎было‏ ‎недалеко, ‎времени ‎еще ‎было‏ ‎много‏ ‎и ‎она‏ ‎решила ‎провести‏ ‎сеанс ‎с ‎“Марком”. ‎“Марк” ‎был‏ ‎ее‏ ‎виртуальным ‎любовником.‏ ‎Технология ‎виртуальной‏ ‎реальности ‎так ‎продвинулась ‎вперед, ‎что‏ ‎надев‏ ‎легкую‏ ‎повязку ‎на‏ ‎глаза ‎человек‏ ‎полностью, ‎всеми‏ ‎своими‏ ‎чувствами ‎и‏ ‎движениями ‎погружался ‎в ‎виртуальный ‎мир,‏ ‎ощущая ‎его‏ ‎как‏ ‎абсолютно ‎реальный. ‎В‏ ‎частности ‎каждый‏ ‎мог ‎создать ‎себе ‎по‏ ‎заданным‏ ‎им ‎самим‏ ‎параметрам ‎наделенного‏ ‎искусственным ‎интеллектом ‎сексуального ‎партнера ‎любого‏ ‎пола‏ ‎и ‎общаться‏ ‎и ‎наслаждаться‏ ‎с ‎ним ‎виртуально, ‎точно ‎также‏ ‎как‏ ‎реально,‏ ‎придумывая ‎различные‏ ‎обстановки ‎и‏ ‎сюжеты ‎для‏ ‎антуража.‏ ‎Киндзмараули ‎создала‏ ‎себе ‎такого ‎любовника ‎и ‎назвала‏ ‎его ‎“Марком”‏ ‎в‏ ‎честь ‎прежде ‎всего‏ ‎Марка ‎Мошковского,‏ ‎одного ‎из ‎ее ‎любовников‏ ‎в‏ ‎молодости, ‎но‏ ‎также ‎в‏ ‎честь ‎Марка ‎Минимовича, ‎но ‎не‏ ‎как‏ ‎любовника, ‎потому‏ ‎что ‎в‏ ‎постели ‎старик-алкоголик ‎был ‎жалок, ‎а‏ ‎в‏ ‎качестве‏ ‎признательности ‎ему‏ ‎за ‎то,‏ ‎что ‎он‏ ‎материально‏ ‎обеспечил ‎ей‏ ‎путь ‎в ‎этот ‎новый ‎дивный‏ ‎мир, ‎который‏ ‎теперь‏ ‎царил ‎на ‎всей‏ ‎планете.

Закончив ‎свое‏ ‎свидание ‎с ‎“Марком”, ‎старуха‏ ‎приняла‏ ‎душ ‎и‏ ‎сказала ‎квартирному‏ ‎искусственному ‎интеллекту ‎установить ‎видеосвязь ‎с‏ ‎Агнешкой.‏ ‎Но ‎искусственный‏ ‎интеллект ‎ответил,‏ ‎что ‎связь ‎установить ‎невозможно. ‎Киндзмараули‏ ‎поняла,‏ ‎что‏ ‎дочь ‎не‏ ‎хочет ‎выйти‏ ‎на ‎связь‏ ‎в‏ ‎этот ‎важный‏ ‎для ‎матери ‎момент ‎потому, ‎что‏ ‎испытывает ‎обиду‏ ‎на‏ ‎мать, ‎за ‎то‏ ‎что ‎та‏ ‎перед ‎консервацией ‎отдала ‎в‏ ‎ее‏ ‎свободное ‎распоряжение‏ ‎только ‎маленькую‏ ‎часть ‎капитала, ‎а ‎основное ‎оставила‏ ‎себе,‏ ‎чтобы ‎воспользоваться‏ ‎через ‎30‏ ‎лет. ‎Киндзмараули ‎отнеслась ‎к ‎этому‏ ‎спокойно‏ ‎и‏ ‎даже ‎индифферентно,‏ ‎ведь ‎она‏ ‎была ‎“горой”,‏ ‎самодостаточной‏ ‎и ‎отстраненной.

Уже‏ ‎было ‎время ‎отправляться. ‎Киндзмараули ‎оделась‏ ‎и ‎вызвала‏ ‎автономное,‏ ‎без ‎водителя, ‎такси.‏ ‎По ‎дороге‏ ‎в ‎Центр ‎Консервации ‎она‏ ‎оглядывала‏ ‎внутренним ‎взором‏ ‎свое ‎прошлое‏ ‎и ‎была ‎довольна ‎им. ‎Почти‏ ‎все‏ ‎“кадры” ‎ее‏ ‎жизни, ‎за‏ ‎исключением ‎некоторых, ‎в ‎юности, ‎были‏ ‎“хорошие”.‏ ‎Единственным‏ ‎облачком ‎было‏ ‎лишь ‎легкое‏ ‎сожаление ‎о‏ ‎том,‏ ‎что ‎в‏ ‎итоге ‎она ‎так ‎и ‎не‏ ‎стала ‎художницей.‏ ‎Никакого‏ ‎беспокойства, ‎недоверия ‎или‏ ‎сомнений ‎в‏ ‎предстоящей ‎ей ‎консервации ‎у‏ ‎нее‏ ‎не ‎было.‏ ‎Она ‎просто‏ ‎заснет ‎на ‎30 ‎лет, ‎а‏ ‎потом‏ ‎проснется ‎и‏ ‎будет ‎жить‏ ‎еще ‎лет ‎200 ‎– ‎250,‏ ‎вернет‏ ‎себе‏ ‎молодость ‎и‏ ‎будет ‎наслаждаться‏ ‎еще ‎более‏ ‎“хорошей”‏ ‎жизнью ‎и‏ ‎еще ‎более ‎яркими ‎“кадрами”. ‎Ее‏ ‎“социальный ‎рейтинг”‏ ‎был‏ ‎очень ‎высок. ‎Она‏ ‎была ‎идеальным‏ ‎гражданином ‎этого ‎нового ‎дивного‏ ‎мира.‏ ‎Если ‎когда-либо‏ ‎она ‎и‏ ‎нарушала ‎правила, ‎то ‎нарушения ‎были‏ ‎так‏ ‎незначительны, ‎а‏ ‎главное, ‎нарушала‏ ‎она ‎их ‎исключительно ‎ради ‎себя‏ ‎и‏ ‎было‏ ‎то ‎простительно‏ ‎с ‎точки‏ ‎зрения ‎утвердившегося‏ ‎порядка.‏ ‎Уже ‎во‏ ‎времена ‎юности ‎Киндзмараули, ‎быть ‎не‏ ‎только ‎для‏ ‎себя‏ ‎казалось ‎странным ‎для‏ ‎многих. ‎Потом‏ ‎это ‎стало ‎считаться ‎ненормальным,‏ ‎а‏ ‎бороться ‎за‏ ‎какие-либо ‎идеалы‏ ‎вообще ‎стало ‎преступлением.

В ‎фойе ‎Центра‏ ‎Консервации‏ ‎ее ‎с‏ ‎улыбками ‎встретили‏ ‎две ‎молоденькие ‎служительницы ‎в ‎синих‏ ‎халатах,‏ ‎проводили‏ ‎в ‎помещение‏ ‎с ‎белыми‏ ‎стенами. ‎Одна‏ ‎из‏ ‎служительниц ‎попросила‏ ‎посидеть ‎и ‎подождать ‎минуту ‎и‏ ‎вышла. ‎Другая,‏ ‎не‏ ‎сводя ‎улыбку ‎с‏ ‎лица, ‎осталась‏ ‎с ‎Киндзмараули. ‎На ‎стене‏ ‎висела‏ ‎картина, ‎горный‏ ‎пейзаж ‎Швейцарских‏ ‎Альп. ‎“Странно, ‎почему ‎тут ‎висит‏ ‎такая‏ ‎старомодная ‎картина?‏ ‎Сейчас ‎же‏ ‎уже ‎почти ‎не ‎рисуют ‎на‏ ‎холсте,‏ ‎только‏ ‎диджитал ‎арт”,‏ ‎- ‎подумала‏ ‎она. ‎Этот‏ ‎пейзаж‏ ‎вдруг ‎вызвал‏ ‎в ‎ней ‎воспоминание ‎о ‎горах‏ ‎Грузии ‎и‏ ‎о‏ ‎детстве. ‎На ‎мгновение‏ ‎что ‎то‏ ‎вроде ‎тревоги ‎и ‎сожаления‏ ‎промелькнуло‏ ‎в ‎ее‏ ‎душе... ‎Но‏ ‎это ‎было ‎только ‎мгновение. ‎Она‏ ‎посмотрела‏ ‎на ‎улыбающуюся‏ ‎молодую ‎служительницу‏ ‎и ‎начала ‎с ‎ней ‎small‏ ‎talk‏ ‎–‏ ‎легкую ‎и‏ ‎приятную ‎беседу.

Пришел‏ ‎Старший ‎Менеджер‏ ‎Центра‏ ‎Консервации. ‎Киндзмараули‏ ‎поразилась, ‎насколько ‎он ‎похож ‎на‏ ‎Марка ‎Минимовича‏ ‎–‏ ‎такие ‎же ‎седеющие‏ ‎бакенбарды, ‎большая‏ ‎плешь, ‎выпирающий ‎вперед ‎живот,‏ ‎кривые‏ ‎ноги, ‎вот‏ ‎только ‎этот‏ ‎господин ‎был ‎более ‎плотного ‎телосложения.

- Рад‏ ‎вас‏ ‎видеть, ‎госпожа‏ ‎Киндзмараули ‎и‏ ‎поздравляю ‎с ‎будущей ‎новой ‎жизнью.‏ ‎Готовы‏ ‎ли‏ ‎вы ‎отправится‏ ‎в ‎это‏ ‎безопасное ‎и‏ ‎приятное‏ ‎путешествие? ‎-‏ ‎улыбаясь ‎во ‎всю ‎ширь ‎лица‏ ‎спросил ‎он.

- Да.‏ ‎Готова.‏ ‎- ‎с ‎ответной‏ ‎улыбкой ‎сказала‏ ‎Киндзмараули.

- Прекрасно. ‎Я ‎рад ‎за‏ ‎Вас.‏ ‎Пожалуйста, ‎пройдите‏ ‎в ‎бокс,‏ ‎- ‎он ‎показал ‎на ‎отгороженную‏ ‎толстым‏ ‎стеклом ‎комнату‏ ‎в ‎которой‏ ‎стояла ‎кровать ‎и ‎аппаратура ‎рядом‏ ‎с‏ ‎ней,‏ ‎- ‎Анастасия‏ ‎и ‎Мария‏ ‎помогут ‎Вам.‏ ‎Я‏ ‎вам ‎завидую,‏ ‎дорогая ‎госпожа ‎Киндзмараули, ‎- ‎улыбка‏ ‎не ‎сходила‏ ‎с‏ ‎его ‎лица.

Служительницы ‎провели‏ ‎старушку ‎в‏ ‎бокс ‎и ‎уложили ‎ее‏ ‎на‏ ‎кровать. ‎Мария,‏ ‎улыбаясь ‎включила‏ ‎аппаратуру, ‎а ‎Анастасия, ‎также ‎с‏ ‎обворожительной‏ ‎ласковой ‎улыбкой‏ ‎закрыла ‎Киндзмараули‏ ‎рот ‎и ‎нос ‎маской ‎с‏ ‎трубкой‏ ‎идущей‏ ‎к ‎аппарату.‏ ‎Женщины ‎вышли.‏ ‎Дверь ‎за‏ ‎ними‏ ‎наглухо ‎автоматически‏ ‎закрылась. ‎В ‎боксе ‎заиграла ‎приятная‏ ‎легкая ‎музыка.

Киндзмараули‏ ‎не‏ ‎знала ‎и ‎не‏ ‎могла ‎знать,‏ ‎что ‎на ‎конференции ‎организации‏ ‎мультитриллионеров‏ ‎и ‎их‏ ‎наиболее ‎доверенных‏ ‎лиц ‎в ‎Высшем ‎Совете ‎Экспертов,‏ ‎состоявшейся‏ ‎в ‎пригороде‏ ‎Бостона ‎–‏ ‎Веймуте, ‎был ‎принят ‎план ‎“минимизации‏ ‎избыточного‏ ‎населения”.‏ ‎В ‎Центрах‏ ‎Консервации ‎происходило‏ ‎усыпление ‎людей‏ ‎газом.‏ ‎Но ‎никакого‏ ‎оживления ‎их ‎через ‎30 ‎лет‏ ‎не ‎предусматривалось.‏ ‎“Консервация”‏ ‎была ‎концом ‎существования.‏ ‎Беспилотные ‎грузовики‏ ‎вывозили ‎трупы ‎в ‎поле,‏ ‎где‏ ‎беспилотные ‎экскаваторы‏ ‎вырыли ‎гигантские‏ ‎глубокие ‎ямы, ‎и ‎сбрасывали ‎трупы‏ ‎в‏ ‎эти ‎ямы,‏ ‎после ‎чего‏ ‎их ‎закапывали ‎беспилотные ‎бульдозеры ‎.‏ ‎Участники‏ ‎Веймутской‏ ‎конференции, ‎которые‏ ‎действительно ‎пользовались‏ ‎возможностью ‎жить‏ ‎300‏ ‎лет, ‎были‏ ‎уверены ‎в ‎прочности ‎мирового ‎порядка.‏ ‎Через ‎30‏ ‎лет‏ ‎планировалось ‎объявить ‎оставшемуся‏ ‎населению, ‎что‏ ‎произошла ‎техническая ‎ошибка. ‎Система‏ ‎Искусственного‏ ‎Интеллекта, ‎просчитав‏ ‎все ‎риски,‏ ‎выдала ‎заключение, ‎что ‎никакого ‎массового‏ ‎возмущения‏ ‎не ‎случится‏ ‎и ‎население‏ ‎поверит. ‎Планомерная ‎работа ‎по ‎“переформатированию”‏ ‎человека‏ ‎принесла‏ ‎свои ‎плоды‏ ‎– ‎не‏ ‎только ‎мир,‏ ‎но‏ ‎и ‎люди‏ ‎стали ‎иными, ‎стали ‎анти-людьми.

Киндзмараули ‎чувствовала‏ ‎себя ‎расслабленно‏ ‎и‏ ‎умиротворенно. ‎Старший ‎Менеджер‏ ‎нажал ‎красную‏ ‎кнопку ‎на ‎пульте. ‎От‏ ‎аппарата‏ ‎в ‎маску‏ ‎на ‎лице‏ ‎пошел ‎газ. ‎Киндзмараули ‎провалилась ‎в‏ ‎ничто.

Виктор‏ ‎Шеметов.

Читать: 1 час 7+ мин
logo Живопись, литература, жизнь.

"Смерть Минимовича". Полный текст.

Доступно подписчикам уровня
«1 уровень»
Подписаться за 100₽ в месяц

Прошедшая история жизни Марка Минимовича была самая простая и обыкновенная и самая ужасная. Марк Минимович умер 57-ми лет, малоизвестным граффитистом.

Читать: 10+ мин
logo Живопись, литература, жизнь.

"Смерть Минимовича". Рассказ . Начало.

I.

В ‎ноябре‏ ‎2030 ‎года, ‎в ‎помещении ‎Центра‏ ‎Белорусской ‎Культуры‏ ‎в‏ ‎польской ‎Познани ‎после‏ ‎мини-концерта ‎ансамбля‏ ‎белорусской ‎фолк-музыки ‎остались ‎четверо‏ ‎организаторов‏ ‎мероприятия ‎–‏ ‎Ксения ‎Мысоцкая,‏ ‎эмигрантка ‎из ‎Белоруссии, ‎Анастасия ‎Чутковская,‏ ‎эмигрантка‏ ‎из ‎Украины,‏ ‎Ктосия ‎Быльска‏ ‎– ‎писательница-полячка ‎и ‎Алесь ‎Заремчук,‏ ‎руководитель‏ ‎познанского‏ ‎белорусского ‎землячества.‏ ‎Дамы ‎обсуждали‏ ‎подробности ‎состоявшегося‏ ‎концерта.‏ ‎Алесь ‎Заремчук‏ ‎не ‎принимал ‎участия ‎в ‎разговоре,‏ ‎уткнувшись ‎в‏ ‎свой‏ ‎ноутбук.

- Пани! ‎- ‎сказал‏ ‎он, ‎-‏ ‎Марк ‎Минимович ‎то ‎умер.

- Как?‏ ‎Неужели?

- Да,‏ ‎вот ‎я‏ ‎прочитал ‎в‏ ‎Фейсбуке ‎его ‎жены, ‎Алисы ‎Киндзмараули:‏ ‎“С‏ ‎глубоким ‎прискорбием‏ ‎я ‎оповещаю‏ ‎всех ‎друзей ‎и ‎знакомых, ‎что‏ ‎драгоценный‏ ‎супруг‏ ‎мой ‎Марк‏ ‎Минимович ‎скончался‏ ‎4 ‎ноября‏ ‎2030‏ ‎года. ‎Отпевание‏ ‎будет ‎произведено ‎в ‎католическом ‎соборе‏ ‎Св. ‎Яна‏ ‎Вианнея.‏ ‎Погребение ‎состоится ‎в‏ ‎тот ‎же‏ ‎день”.

Минимович ‎был ‎товарищ ‎всех‏ ‎собравшихся‏ ‎и ‎все‏ ‎любили ‎его.‏ ‎Он ‎болел ‎уже ‎несколько ‎недель,‏ ‎говорили,‏ ‎что ‎болезнь‏ ‎его ‎неизлечима.‏ ‎За ‎ним ‎сохранили ‎должность ‎и‏ ‎зарплату‏ ‎в‏ ‎Белорусском ‎Центре.‏ ‎Зарплата ‎Марка,‏ ‎выплачиваемая ‎из‏ ‎грантов‏ ‎и ‎денег‏ ‎от ‎правительственных ‎структур ‎и ‎спонсоров,‏ ‎была ‎больше,‏ ‎чем‏ ‎у ‎всех ‎собравшихся.‏ ‎Минимович ‎аргументировал‏ ‎это ‎тем, ‎что ‎его‏ ‎связи‏ ‎гораздо ‎шире,‏ ‎чем ‎у‏ ‎других, ‎и ‎он ‎больше ‎чем‏ ‎другие‏ ‎приносит ‎пользы‏ ‎для ‎Центра.Однако,‏ ‎Алесь ‎Заремчук ‎не ‎был ‎с‏ ‎этим‏ ‎согласен‏ ‎и ‎стремился‏ ‎умерить ‎апетиты‏ ‎Минимовича. ‎Так‏ ‎что,‏ ‎первая ‎мысль‏ ‎присутствующих ‎была ‎и ‎том, ‎как‏ ‎это ‎событие‏ ‎отразится‏ ‎на ‎распределении ‎зарплат‏ ‎в ‎белорусском‏ ‎Центре.

“Ах, ‎теперь ‎я ‎смогу‏ ‎оседлать‏ ‎все ‎финансовые‏ ‎потоки ‎и‏ ‎распределять ‎зарплаты ‎по ‎своему ‎усмотрению,‏ ‎и‏ ‎эти ‎курицы‏ ‎мне ‎не‏ ‎помешают”, ‎- ‎подумал ‎про ‎себя‏ ‎Заремчук,‏ ‎а‏ ‎вслух ‎сказал:

- Я‏ ‎так ‎и‏ ‎думал, ‎что‏ ‎ему‏ ‎не ‎подняться.‏ ‎Жалко.

- А ‎что ‎за ‎болезнь ‎у‏ ‎него ‎была?‏ ‎-‏ ‎спросила ‎Ксения ‎Мысоцкая.

- Доктора‏ ‎не ‎могли‏ ‎понять. ‎Ставили ‎разные ‎диагнозы.‏ ‎Когда‏ ‎я ‎навещал‏ ‎его ‎последний‏ ‎раз ‎мне ‎казалось, ‎что ‎он‏ ‎идет‏ ‎на ‎поправку,‏ ‎- ‎ответил‏ ‎Заремчук.

- А ‎я ‎так ‎и ‎не‏ ‎навестила‏ ‎его‏ ‎во ‎время‏ ‎болезни. ‎Все‏ ‎собиралась, ‎но‏ ‎дела‏ ‎отвлекали, ‎-‏ ‎сказала ‎Ктосия ‎Быльска.

- А ‎что, ‎он‏ ‎своей ‎жене‏ ‎много‏ ‎чего ‎оставил? ‎-‏ ‎спросила ‎Анастасия‏ ‎Чутковская.

- Да, ‎так, ‎не ‎очень.‏ ‎Квартира,‏ ‎машина, ‎маленький‏ ‎летний ‎домишко‏ ‎за ‎городом. ‎Сколько ‎на ‎счетах‏ ‎незнаю.‏ ‎Не ‎думаю,‏ ‎что ‎много‏ ‎смог ‎накопить. ‎Он ‎ведь ‎пил‏ ‎как‏ ‎лошадь,‏ ‎- ‎сказал‏ ‎Алесь.

Ктосия ‎и‏ ‎Ксения ‎улыбнулись‏ ‎про‏ ‎себя, ‎а‏ ‎Анастасия ‎не ‎могла ‎скрыть ‎легкой‏ ‎усмешки ‎на‏ ‎лице.‏ ‎Пьянство ‎Минимовича ‎было‏ ‎притчей ‎во‏ ‎языцех.

- Да, ‎надо ‎будет ‎поехать‏ ‎на‏ ‎похороны, ‎хотя‏ ‎это ‎ужасно‏ ‎далеко ‎от ‎меня, ‎- ‎опасаясь,‏ ‎что‏ ‎заметили ‎ее‏ ‎улыбку ‎сказала‏ ‎Чутковская.

- От ‎вас ‎все ‎далеко, ‎-‏ ‎ответил‏ ‎Заремчук.

- Вот,‏ ‎не ‎может‏ ‎мне ‎простить,‏ ‎что ‎я‏ ‎живу‏ ‎в ‎пригороде,‏ ‎- ‎парировала ‎Анастасия.

Они ‎заговорили ‎о‏ ‎дальности ‎городских‏ ‎расстояний,‏ ‎о ‎больших ‎пробках,‏ ‎образующихся ‎в‏ ‎последнее ‎время ‎в ‎Познани‏ ‎и‏ ‎затем ‎разошлись‏ ‎по ‎домам.‏ ‎Кроме ‎вызванных ‎этой ‎смертью ‎в‏ ‎каждом‏ ‎мыслях ‎о‏ ‎возможных ‎изменениях‏ ‎в ‎величине ‎зарплат, ‎могущих ‎последовать‏ ‎за‏ ‎этой‏ ‎смертью, ‎сам‏ ‎факт ‎смерти‏ ‎близкого ‎знакомого‏ ‎вызвал‏ ‎у ‎всех,‏ ‎узнавших ‎про ‎нее, ‎как ‎всегда,‏ ‎чувство ‎радости‏ ‎о‏ ‎том, ‎что ‎умер‏ ‎он, ‎а‏ ‎не ‎я.

На ‎следующее ‎утро,‏ ‎передав‏ ‎своей ‎жене‏ ‎известие ‎о‏ ‎смерти ‎Минимовича ‎и ‎свои ‎соображения‏ ‎о‏ ‎возможности ‎пристроить‏ ‎в ‎Центр‏ ‎Беларусской ‎Культуры ‎племяницу ‎супруги, ‎Алесь‏ ‎Заремчук‏ ‎одел‏ ‎черный ‎пиджак‏ ‎и ‎поехал‏ ‎на ‎квартиру‏ ‎Минимовича.‏ ‎По ‎лестнице‏ ‎подъезда ‎в ‎доме ‎где ‎жил‏ ‎Минимович ‎поднимались‏ ‎две‏ ‎женщины. ‎Алесь ‎узнал‏ ‎одну ‎из‏ ‎них ‎– ‎Людмилу ‎Пашковскую,‏ ‎многолетнюю‏ ‎подругу ‎Алисы‏ ‎Киндзмараули, ‎жены‏ ‎Минимовича. ‎Другая ‎дама ‎была ‎ему‏ ‎незнакома.‏ ‎Дверь ‎квартиры‏ ‎открыла ‎Александра‏ ‎Зайковска ‎– ‎еще ‎одна ‎подруга‏ ‎Киндзмараули.‏ ‎В‏ ‎прихожей, ‎у‏ ‎вешалки, ‎к‏ ‎стене ‎прислонена‏ ‎была‏ ‎крышка ‎гроба‏ ‎в ‎красной ‎материи ‎с ‎позолоченными‏ ‎кисточками. ‎Алесь‏ ‎пропустил‏ ‎дам ‎вперед ‎и‏ ‎они ‎прошли‏ ‎в ‎комнату ‎к ‎вдове.‏ ‎Заремчук‏ ‎вошел ‎в‏ ‎квартиру ‎с‏ ‎покойником, ‎как ‎всегда ‎это ‎бывает,‏ ‎с‏ ‎недоумением ‎о‏ ‎том, ‎что‏ ‎ему ‎надо ‎будет ‎делать. ‎Пройдя‏ ‎в‏ ‎гостинную,‏ ‎огляделся. ‎Два‏ ‎молодых ‎человека,‏ ‎крестясь, ‎выходили‏ ‎из‏ ‎комнаты. ‎Старушка‏ ‎стояла ‎неподвижно. ‎И ‎дама ‎с‏ ‎странно ‎поднятыми‏ ‎бровями‏ ‎что-то ‎ей ‎говорила‏ ‎шепотом. ‎Украинский‏ ‎гастарбайтер ‎по ‎имени ‎Микола,‏ ‎нанятый‏ ‎для ‎ухода‏ ‎за ‎Минимовичем‏ ‎во ‎время ‎его ‎болезни, ‎пройдя‏ ‎перед‏ ‎Заремчуком ‎легкими‏ ‎шагами, ‎что-то‏ ‎рассыпал ‎по ‎полу. ‎Увидав ‎это,‏ ‎Алесь‏ ‎тотчас‏ ‎же ‎почувствовал‏ ‎легкий ‎запах‏ ‎разлагающегося ‎трупа.‏ ‎В‏ ‎последнее ‎свое‏ ‎посещение ‎Минимовича ‎Заремчук ‎видел ‎этого‏ ‎парня ‎в‏ ‎кабинете;‏ ‎он ‎исполнял ‎работу‏ ‎сиделки, ‎и‏ ‎Минимович ‎особенно ‎любил ‎его.‏ ‎Заремчук‏ ‎перекрестился ‎и‏ ‎стал ‎разглядывать‏ ‎мертвеца.

Мертвец ‎лежал, ‎как ‎всегда ‎лежат‏ ‎мертвецы,‏ ‎особенно ‎тяжело,‏ ‎по-мертвецки, ‎утонув‏ ‎окоченевшим ‎телом ‎в ‎подстилке ‎гроба,‏ ‎с‏ ‎навсегда‏ ‎согнувшеюся ‎головой‏ ‎на ‎подушке,‏ ‎и ‎выставлял,‏ ‎как‏ ‎всегда ‎выставляют‏ ‎мертвецы, ‎свой ‎желтый ‎восковой ‎лоб‏ ‎и ‎торчащий‏ ‎нос,‏ ‎как ‎бы ‎надавивший‏ ‎на ‎верхнюю‏ ‎губу. ‎Он ‎очень ‎переменился,‏ ‎еще‏ ‎больше ‎похудел‏ ‎с ‎тех‏ ‎пор, ‎как ‎Алесь ‎не ‎видал‏ ‎его,‏ ‎но, ‎как‏ ‎у ‎всех‏ ‎мертвецов, ‎лицо ‎Марка ‎Минимовича, ‎в‏ ‎жизни‏ ‎бывшее‏ ‎совсем ‎неумным,‏ ‎теперь ‎выглядело‏ ‎значительнее. ‎И‏ ‎кроме‏ ‎того, ‎в‏ ‎лице ‎его ‎можно ‎было ‎увидеть‏ ‎упрек ‎и‏ ‎напоминание‏ ‎живым. ‎Напоминание ‎это‏ ‎показалось ‎Алесю‏ ‎неуместным ‎или, ‎по ‎крайней‏ ‎мере,‏ ‎его ‎не‏ ‎касающимся. ‎Что-то‏ ‎ему ‎стало ‎неприятно, ‎и ‎поэтому‏ ‎Заремчук‏ ‎еще ‎раз‏ ‎поспешно ‎перекрестился‏ ‎и, ‎как ‎ему ‎показалось, ‎слишком‏ ‎поспешно,‏ ‎несообразно‏ ‎с ‎приличиями,‏ ‎повернулся ‎и‏ ‎пошел ‎к‏ ‎двери.

Алиса‏ ‎Киндзмараули, ‎черноволосая,‏ ‎жирная ‎женщина, ‎на ‎вид ‎гораздо‏ ‎старше ‎своих‏ ‎29‏ ‎лет, ‎несмотря ‎на‏ ‎все ‎старания‏ ‎устроить ‎обратное, ‎все-таки ‎расширявшаяся‏ ‎от‏ ‎плеч ‎книзу,‏ ‎вся ‎в‏ ‎черном, ‎с ‎такими ‎же ‎странно‏ ‎поднятыми‏ ‎бровями, ‎как‏ ‎и ‎та‏ ‎дама, ‎стоявшая ‎напротив ‎гроба, ‎вышла‏ ‎из‏ ‎своей‏ ‎комнаты ‎вместе‏ ‎с ‎другими‏ ‎дамами ‎и,‏ ‎проводив‏ ‎их ‎в‏ ‎дверь ‎гостинной, ‎подошла ‎к ‎Заремчуку,‏ ‎взяла ‎его‏ ‎за‏ ‎руку ‎и ‎сказала:

- Я‏ ‎знаю, ‎что‏ ‎вы ‎были ‎истинным ‎другом‏ ‎Марка...‏ ‎— ‎и‏ ‎посмотрела ‎на‏ ‎него, ‎ожидая ‎от ‎него ‎соответствующие‏ ‎этим‏ ‎словам ‎действия.

Заремчук‏ ‎знал, ‎что‏ ‎надо ‎было ‎пожать ‎руку, ‎вздохнуть‏ ‎и‏ ‎сказать:‏ ‎“Да. ‎Поверьте,‏ ‎это ‎так!”.‏ ‎И ‎он‏ ‎так‏ ‎и ‎сделал.‏ ‎И, ‎сделав ‎это, ‎почувствовал, ‎что‏ ‎результат ‎получился‏ ‎желаемый:‏ ‎что ‎он ‎тронут‏ ‎и ‎она‏ ‎тронута.

- Пойдемте, ‎мне ‎надо ‎поговорить‏ ‎с‏ ‎вами, ‎—‏ ‎сказала ‎вдова.‏ ‎— ‎Дайте ‎мне ‎руку.

Войдя ‎в‏ ‎ее‏ ‎комнату ‎с‏ ‎розовыми ‎обоями‏ ‎и ‎с ‎пасмурной ‎лампой, ‎они‏ ‎сели‏ ‎у‏ ‎стола: ‎она‏ ‎на ‎диван,‏ ‎а ‎Алесь‏ ‎Заремчук‏ ‎на ‎низенький‏ ‎пуф. ‎Садясь ‎на ‎этот ‎пуф,‏ ‎Алесь ‎вспомнил,‏ ‎как‏ ‎Минимович ‎устраивал ‎эту‏ ‎комнату ‎и‏ ‎советовался ‎с ‎ним ‎об‏ ‎этих‏ ‎розовых ‎с‏ ‎зелеными ‎листьями‏ ‎обоях. ‎Киндзмараули ‎вынула ‎платок ‎и‏ ‎стала‏ ‎плакать. ‎Заремчук‏ ‎сидел ‎насупившись.‏ ‎Это ‎неловкое ‎положение ‎перервала ‎пани‏ ‎Александра‏ ‎Зайковска,‏ ‎заглянувшая ‎в‏ ‎комнату ‎и‏ ‎сообшивщая, ‎что‏ ‎место‏ ‎на ‎кладбище‏ ‎то, ‎которое ‎назначила ‎Алиса ‎Киндзмараули,‏ ‎будет ‎стоить‏ ‎20‏ ‎тысяч ‎злотых. ‎Вдова‏ ‎перестала ‎плакать‏ ‎и, ‎с ‎видом ‎жертвы‏ ‎взглянув‏ ‎на ‎Заремчука,‏ ‎сказала, ‎что‏ ‎ей ‎очень ‎тяжело. ‎Тот ‎сделал‏ ‎молчаливый‏ ‎знак, ‎выражавший‏ ‎несомненную ‎уверенность‏ ‎в ‎том, ‎что ‎это ‎не‏ ‎может‏ ‎быть‏ ‎иначе.

- Курите, ‎пожалуйста,‏ ‎— ‎сказала‏ ‎она ‎великодушным‏ ‎и‏ ‎вместе ‎с‏ ‎тем ‎убитым ‎голосом ‎и ‎занялась‏ ‎с ‎подругой‏ ‎вопросом‏ ‎о ‎цене ‎места.‏ ‎Заремчук, ‎закуривая,‏ ‎слышал, ‎что ‎она ‎очень‏ ‎обстоятельно‏ ‎расспросила ‎о‏ ‎разных ‎ценах‏ ‎земли ‎и ‎определила ‎ту, ‎которую‏ ‎следует‏ ‎взять. ‎Кроме‏ ‎того, ‎решив‏ ‎с ‎местом, ‎дала ‎еще ‎ряд‏ ‎распоряжений.‏ ‎Зайковска‏ ‎ушла

Я ‎все‏ ‎сама ‎делаю,‏ ‎— ‎сказала‏ ‎она‏ ‎Заремчуку, ‎и,‏ ‎заметив, ‎что ‎пепел ‎угрожал ‎столу,‏ ‎не ‎мешкая‏ ‎подвинула‏ ‎ему ‎пепельницу, ‎и‏ ‎проговорила ‎—‏ ‎Я ‎считаю ‎притворством ‎уверять,‏ ‎что‏ ‎я ‎не‏ ‎могу ‎от‏ ‎горя ‎заниматься ‎практическими ‎делами. ‎Если‏ ‎меня‏ ‎и ‎может‏ ‎что ‎не‏ ‎утешить, ‎а ‎развлечь, ‎то ‎это‏ ‎—‏ ‎заботы‏ ‎о ‎нем‏ ‎же. ‎—‏ ‎Она ‎опять‏ ‎достала‏ ‎платок, ‎как‏ ‎бы ‎собираясь ‎плакать, ‎и ‎вдруг,‏ ‎будто ‎бы‏ ‎пересиливая‏ ‎себя, ‎встряхнулась ‎и‏ ‎стала ‎говорить‏ ‎спокойно:

- Знаете, ‎у ‎меня ‎есть‏ ‎дело‏ ‎к ‎вам.

- Я‏ ‎готов ‎помочь,‏ ‎чем ‎смогу.

- В ‎последние ‎дни ‎он‏ ‎ужасно‏ ‎страдал.

- Очень ‎страдал?‏ ‎— ‎спросил‏ ‎Заремчук.

- Ужасно ‎страдал! ‎Последние ‎не ‎минуты,‏ ‎а‏ ‎часы‏ ‎он ‎не‏ ‎переставая ‎кричал.‏ ‎Трое ‎суток‏ ‎подряд‏ ‎он ‎беспрерывно‏ ‎кричал. ‎Это ‎было ‎невыносимо. ‎Я‏ ‎не ‎могу‏ ‎понять,‏ ‎как ‎я ‎вынесла‏ ‎это; ‎за‏ ‎тремя ‎дверьми ‎слышно ‎было.‏ ‎Ах!‏ ‎Что ‎я‏ ‎вынесла!

- И ‎неужели‏ ‎он ‎был ‎в ‎памяти? ‎—‏ ‎спросил‏ ‎Заремчук.

- Да, ‎—‏ ‎сказала ‎она,‏ ‎— ‎до ‎последней ‎минуты.

Мысль ‎о‏ ‎страдании‏ ‎человека,‏ ‎которого ‎он‏ ‎знал ‎так‏ ‎давно ‎и‏ ‎близко,‏ ‎несмотря ‎на‏ ‎неприятное ‎осознание ‎притворства ‎своего ‎и‏ ‎этой ‎женщины,‏ ‎вдруг‏ ‎ужаснула ‎Заремчука. ‎Он‏ ‎увидал ‎опять‏ ‎этот ‎лоб, ‎нажимавший ‎на‏ ‎губу‏ ‎нос, ‎и‏ ‎ему ‎стало‏ ‎страшно ‎за ‎себя. ‎«Трое ‎суток‏ ‎ужасных‏ ‎страданий ‎и‏ ‎смерть. ‎Ведь‏ ‎это ‎сейчас, ‎в ‎любое ‎время‏ ‎может‏ ‎наступить‏ ‎и ‎для‏ ‎меня», ‎—‏ ‎подумал ‎он,‏ ‎и‏ ‎ему ‎стало‏ ‎на ‎мгновение ‎страшно. ‎Но ‎тотчас‏ ‎же, ‎он‏ ‎сам‏ ‎не ‎знал ‎как,‏ ‎ему ‎на‏ ‎помощь ‎пришла ‎обычная ‎мысль,‏ ‎что‏ ‎это ‎случилось‏ ‎с ‎Минимовичем,‏ ‎а ‎не ‎с ‎ним, ‎и‏ ‎что‏ ‎с ‎ним‏ ‎этого ‎не‏ ‎должно ‎и ‎не ‎может ‎случиться;‏ ‎что,‏ ‎думая‏ ‎так, ‎он‏ ‎поддается ‎мрачному‏ ‎настроению, ‎чего‏ ‎не‏ ‎следует ‎делать.‏ ‎И, ‎рассудив ‎так, ‎Алесь ‎Заремчук‏ ‎успокоился ‎и‏ ‎с‏ ‎интересом ‎стал ‎расспрашивать‏ ‎подробности ‎о‏ ‎кончине ‎Минимовича, ‎как ‎будто‏ ‎смерть‏ ‎была ‎такое‏ ‎приключение, ‎которое‏ ‎свойственно ‎только ‎Марку ‎Минимовичу, ‎но‏ ‎совсем‏ ‎не ‎свойственно‏ ‎ему.

После ‎разговоров‏ ‎о ‎подробностях ‎действительно ‎ужасных ‎физических‏ ‎страданий,‏ ‎перенесенных‏ ‎Минимовичем, ‎вдова‏ ‎высказала ‎то,‏ ‎что ‎было,‏ ‎очевидно,‏ ‎ее ‎главным‏ ‎делом ‎к ‎Заремчуку; ‎дело ‎это‏ ‎состояло ‎в‏ ‎вопросах‏ ‎о ‎том, ‎как‏ ‎бы ‎по‏ ‎случаю ‎смерти ‎мужа ‎достать‏ ‎денег‏ ‎от ‎Польского‏ ‎государства. ‎Она‏ ‎сделала ‎вид, ‎что ‎спрашивает ‎у‏ ‎Заремчука‏ ‎совета ‎о‏ ‎ежемесячном ‎пособии:‏ ‎но ‎он ‎видел, ‎что ‎она‏ ‎уже‏ ‎знает‏ ‎до ‎мельчайших‏ ‎подробностей ‎и‏ ‎то, ‎чего‏ ‎он‏ ‎не ‎знал:‏ ‎все ‎то, ‎что ‎можно ‎вытянуть‏ ‎из ‎государства‏ ‎по‏ ‎случаю ‎этой ‎смерти;‏ ‎но ‎что‏ ‎ей ‎хотелось ‎узнать, ‎нельзя‏ ‎ли‏ ‎как-нибудь ‎вытянуть‏ ‎еще ‎побольше‏ ‎денег. ‎Алесь ‎Заремчук ‎постарался ‎выдумать‏ ‎такое‏ ‎средство, ‎но,‏ ‎немного ‎подумав‏ ‎и ‎из ‎приличия ‎побранив ‎правительство‏ ‎за‏ ‎его‏ ‎скаредность, ‎сказал,‏ ‎что, ‎кажется,‏ ‎больше ‎нельзя.‏ ‎Тогда‏ ‎она ‎вздохнула‏ ‎и ‎стала ‎придумывать ‎средство ‎избавиться‏ ‎от ‎своего‏ ‎посетителя.‏ ‎Он ‎понял ‎это,‏ ‎затушил ‎сигарету,‏ ‎встал, ‎пожал ‎руку ‎и‏ ‎пошел‏ ‎в ‎прихожую.‏ ‎В ‎прихожей‏ ‎гастарбайтер ‎Микола ‎приделывал ‎ленточки ‎к‏ ‎венку‏ ‎из ‎искусственых‏ ‎цветов.

- Что, ‎Микола,‏ ‎жалко ‎Минимовича? ‎— ‎сказал ‎Заремчук,‏ ‎чтобы‏ ‎сказать‏ ‎что-нибудь.

- На ‎все‏ ‎божья ‎воля.‏ ‎Все ‎там‏ ‎будем,‏ ‎- ‎сказал‏ ‎Микола, ‎оскаливая ‎свои ‎белые, ‎крепкие‏ ‎зубы.

Алесю ‎Заремчуку‏ ‎особенно‏ ‎приятно ‎было ‎дохнуть‏ ‎чистым ‎воздухом‏ ‎после ‎запаха ‎трупа ‎и‏ ‎карболовой‏ ‎кислоты. ‎“Поеду-ка‏ ‎я ‎в‏ ‎бильярдный ‎клуб ‎в ‎Ежице. ‎Там‏ ‎сейчас‏ ‎должен ‎быть‏ ‎Владимир ‎Белобай‏ ‎и ‎хорошая ‎компания ‎из ‎наших‏ ‎богемных‏ ‎эмигрантов,‏ ‎Еще ‎успеем‏ ‎разыграть ‎несколько‏ ‎сетов ‎в‏ ‎карамболь”.‏ ‎Алесь ‎вызвал‏ ‎такси ‎и ‎поехал. ‎И ‎действительно,‏ ‎застал ‎своих‏ ‎приятелей‏ ‎при ‎конце ‎первого‏ ‎сета, ‎так‏ ‎что ‎ему ‎удобно ‎было‏ ‎вступить‏ ‎в ‎новую‏ ‎игру.

Продолжение ‎следует...

Виктор‏ ‎Шеметов.

Читать: 16+ мин
А
logo
Авторская страница писателя Немирова Антона

Сквиб. Глава 1 и 2

  • Так, ‎посмотрим‏ ‎что ‎тут ‎у ‎нас… ‎-‏ ‎на ‎экране‏ ‎монитора‏ ‎передо

мной ‎открылась ‎очередная‏ ‎анкета. ‎На‏ ‎ней ‎был ‎седой ‎мужчина.‏ ‎Дряблое,‏ ‎квадратное ‎лицо,‏ ‎напоминало ‎дальнего‏ ‎человеческого ‎предка.

Техник. ‎Довольно ‎много ‎прогулов.‏ ‎А‏ ‎если ‎судить‏ ‎по ‎состоянию‏ ‎помещений, ‎когда ‎приходит, ‎работает ‎спустя‏ ‎рукава.‏ ‎Не‏ ‎медля, ‎я‏ ‎отправил ‎эту‏ ‎анкету ‎в‏ ‎папку‏ ‎с ‎названием‏ ‎«Кандидат ‎на ‎оптимизацию».

Невольно ‎вспомнил, ‎как‏ ‎сегодня ‎у‏ ‎кабинета‏ ‎меня ‎караулил ‎очередной‏ ‎«кандидат». ‎Глаза‏ ‎на ‎мокром ‎месте ‎и‏ ‎лопочет:‏ ‎«Константин ‎Викторович,‏ ‎вы ‎такой‏ ‎молодой, ‎Константин ‎Викторович, ‎у ‎меня‏ ‎же‏ ‎семья». ‎Очередная‏ ‎анкета ‎отправилась‏ ‎в ‎папку. ‎Будь ‎на ‎моём‏ ‎месте‏ ‎другой,‏ ‎может ‎и‏ ‎дрогнул, ‎особенно‏ ‎при ‎виде‏ ‎плачущих‏ ‎мужиков.

Руководство ‎не‏ ‎просто ‎так ‎доверило ‎оптимизировать ‎кадры‏ ‎в ‎компании‏ ‎именно‏ ‎мне. ‎Эта ‎фирма‏ ‎шла ‎ко‏ ‎дну ‎и ‎я ‎был‏ ‎тем,‏ ‎кто ‎должен‏ ‎её ‎спасти.

«Сильные‏ ‎съедают ‎слабых» ‎— ‎неписанный ‎закон‏ ‎нашего‏ ‎общества ‎и‏ ‎планов ‎оказаться‏ ‎в ‎числе ‎последних ‎у ‎меня‏ ‎не‏ ‎было.

Отодвинувшись‏ ‎от ‎стола,‏ ‎я ‎потёр‏ ‎рукой ‎уставшую‏ ‎шею,‏ ‎глянул ‎на‏ ‎время. ‎Уже ‎довольно ‎поздно. ‎Думаю,‏ ‎задержусь ‎ещё‏ ‎максимум‏ ‎на ‎пару ‎часов,‏ ‎но ‎для‏ ‎большей ‎продуктивности ‎следовало ‎«подзарядиться».‏ ‎Повернув‏ ‎ручку ‎двери,‏ ‎я ‎вышел‏ ‎в ‎коридор.

Офисные ‎лампы ‎мерно ‎трещали.‏ ‎Звук‏ ‎шагов ‎поглощал‏ ‎плотный ‎слой‏ ‎ковролина, ‎отчего ‎даже ‎мельчайшие ‎звуки‏ ‎заполняли‏ ‎собой‏ ‎всё ‎пространство.‏ ‎Остановившись ‎у‏ ‎кофейного ‎автомата,‏ ‎я‏ ‎выбрал ‎среди‏ ‎десятка ‎кнопок, ‎ореховый ‎латте. ‎На‏ ‎самом ‎деле,‏ ‎все‏ ‎напитки ‎на ‎вкус‏ ‎были ‎той‏ ‎ещё ‎бурдой, ‎которую ‎спасала‏ ‎лишь‏ ‎конская ‎доза‏ ‎сахара. ‎Автомат‏ ‎начал ‎трястись ‎и, ‎словно ‎топором,‏ ‎разрубил‏ ‎тишину.

  • Иногда ‎мне‏ ‎кажется, ‎что‏ ‎он ‎вот-вот ‎взорвётся, ‎- ‎донесся‏ ‎голос‏ ‎со‏ ‎стороны. ‎Я‏ ‎слегка ‎дёрнул‏ ‎плечом ‎от‏ ‎неожиданности‏ ‎- ‎почему-то‏ ‎мне ‎казалось, ‎что ‎был ‎единственным,‏ ‎кто ‎так‏ ‎сильно‏ ‎задержался ‎в ‎офисе.
  • Не‏ ‎хотелось ‎бы,‏ ‎- ‎натужно ‎ухмыльнувшись, ‎посмотрел‏ ‎на‏ ‎собеседника. ‎Точнее‏ ‎собеседницу. ‎Девушка‏ ‎выглядела ‎знакомо. ‎По ‎крайней ‎мере‏ ‎внешне.‏ ‎Вроде ‎из‏ ‎соседнего ‎отдела.
  • Я‏ ‎вот ‎не ‎видела, ‎чтобы ‎его‏ ‎хоть‏ ‎раз‏ ‎проверяли, ‎а‏ ‎вы? ‎-‏ ‎девушка ‎решила‏ ‎продолжить‏ ‎разговор ‎и‏ ‎в ‎подтверждение ‎её ‎слов, ‎автомат‏ ‎громко ‎“крякнул”.‏ ‎
  • Я‏ ‎тоже. ‎Но ‎если‏ ‎мы ‎не‏ ‎видели, ‎это ‎не ‎значит,‏ ‎что‏ ‎работа ‎не‏ ‎делается, ‎верно?‏ ‎- ‎в ‎моей ‎голове ‎начала‏ ‎появляться‏ ‎мысль, ‎что‏ ‎автомат ‎как-то‏ ‎долго ‎делает ‎кофе.  ‎Этот ‎разговор‏ ‎вот-вот‏ ‎грозил‏ ‎превратиться ‎в‏ ‎беседу, ‎а‏ ‎сил ‎на‏ ‎выдумывание‏ ‎тем ‎сейчас‏ ‎не ‎было.
  • … согласны? ‎- ‎донеслось ‎до‏ ‎моих ‎ушей.‏ ‎Видимо,‏ ‎очередной ‎вопрос. ‎Задумавшись,‏ ‎умудрился ‎прослушать‏ ‎суть. ‎Донесся ‎спасательный ‎щелчок.‏ ‎Автомат‏ ‎перестал ‎трястись.
  • Мм,‏ ‎да. ‎Наверное‏ ‎вы ‎правы, ‎- ‎поспешно ‎наклонился‏ ‎за‏ ‎напитком, ‎открыв‏ ‎прозрачную ‎перегородку,‏ ‎чтобы ‎его ‎вытащить. ‎Автомат ‎снова‏ ‎“крякнул”.

Не‏ ‎знаю,‏ ‎сколько ‎прошло‏ ‎времени. ‎Секунда‏ ‎или ‎две.‏ ‎Может‏ ‎меньше. ‎Старая‏ ‎развалюха ‎начала ‎крениться ‎в ‎мою‏ ‎сторону, ‎выплёскивая‏ ‎латте.‏ ‎Рефлекторно ‎отпрянув, ‎я‏ ‎почему-то ‎попытался‏ ‎удержать ‎автомат ‎руками. ‎Идиот.‏ ‎Нет,‏ ‎чтобы ‎уйти‏ ‎в ‎сторону.‏ ‎Он ‎оказался ‎гораздо ‎тяжелее, ‎чем‏ ‎я‏ ‎думал. ‎Откуда‏ ‎столько? ‎В‏ ‎последнее ‎мгновение ‎оглянулся ‎в ‎сторону‏ ‎девушки.‏ ‎Она‏ ‎что-то ‎шептала‏ ‎одними ‎губами‏ ‎и ‎улыбалась.‏ ‎Только‏ ‎сейчас ‎я‏ ‎обратил ‎внимание, ‎что ‎у ‎неё‏ ‎в ‎руке‏ ‎был‏ ‎стакан ‎с ‎кофе.

Огромная‏ ‎груда ‎металла‏ ‎вдавила ‎меня ‎в ‎пол,‏ ‎выбив‏ ‎из ‎груди‏ ‎воздух. ‎Я‏ ‎ощутил, ‎как ‎хрустят ‎мои ‎кости.‏ ‎Автомат‏ ‎продолжал ‎давить,‏ ‎словно ‎его‏ ‎падение ‎не ‎могли ‎остановить ‎ни‏ ‎моё‏ ‎тело,‏ ‎ни ‎пол,‏ ‎ни ‎даже‏ ‎гравитация. ‎Когда‏ ‎почувствовал‏ ‎привкус ‎крови‏ ‎у ‎себя ‎во ‎рту ‎—‏ ‎потерял ‎сознание.

Кадрами‏ ‎видел‏ ‎как ‎меня ‎везут‏ ‎куда-то. ‎Скорая?‏ ‎Больница? ‎Я ‎буду ‎жить?‏ ‎Отрывочные‏ ‎вопросы ‎всплывали‏ ‎в ‎моём‏ ‎разуме, ‎прежде ‎чем ‎темнота ‎снова‏ ‎накрывала‏ ‎с ‎головой.

Эти‏ ‎кадры ‎перемежались‏ ‎с ‎другими. ‎Расплывчатые ‎очертания ‎свечей.‏ ‎Банкетного‏ ‎стола.‏ ‎Запах… ‎Это‏ ‎что, ‎пирог?‏ ‎Сто ‎лет‏ ‎не‏ ‎ел ‎выпечку.

  • Эй,‏ ‎Эрик, ‎ты ‎как? ‎Долго ‎лежать‏ ‎собираешься?

Донесся ‎насмешливый,‏ ‎однако‏ ‎с ‎нотками ‎беспокойства,‏ ‎голос. ‎Я‏ ‎ощутил ‎сильную ‎боль ‎в‏ ‎затылке.‏ ‎Открыл ‎глаза.‏ ‎Передо ‎мной‏ ‎был ‎потолок, ‎правда, ‎без ‎знакомых‏ ‎офисных‏ ‎ламп. ‎Я‏ ‎приподнялся ‎на‏ ‎локтях ‎и ‎увидел ‎знакомый ‎стол.‏ ‎И‏ ‎свечи.‏ ‎За ‎ним‏ ‎сидели ‎люди.‏ ‎Их ‎глаза‏ ‎были‏ ‎направлены ‎в‏ ‎мою ‎сторону. ‎Растерянно ‎оглядевшись, ‎я‏ ‎нахмурил ‎брови‏ ‎и‏ ‎со ‎скрипом ‎в‏ ‎голосе ‎произнёс:

  • Какой‏ ‎ещё ‎нахрен, ‎Эрик?



***

  • Позвольте ‎наложить‏ ‎вам‏ ‎компресс, ‎сэр,‏ ‎- ‎лысое‏ ‎создание, ‎с ‎огромными ‎ушами, ‎протянуло‏ ‎мне‏ ‎смоченную ‎холодной‏ ‎водой ‎тряпку.‏ ‎
  • Спасибо, ‎я ‎сам, ‎- ‎попытавшись‏ ‎скрыть‏ ‎отвращение‏ ‎за ‎улыбкой,‏ ‎я ‎взял‏ ‎из ‎протянутой‏ ‎худой‏ ‎руки ‎компресс‏ ‎и ‎приложил ‎к ‎затылку. ‎

— Такой‏ ‎ты ‎всё-таки‏ ‎неуклюжий‏ ‎братец, ‎— ‎до‏ ‎моих ‎ушей‏ ‎донесся ‎елейный ‎голос. ‎Повернувшись,‏ ‎я‏ ‎увидел ‎девушку‏ ‎с ‎золотистыми‏ ‎волосами. ‎Её ‎нос ‎был ‎слегка‏ ‎вздёрнут,‏ ‎что ‎придавало‏ ‎образу ‎надменность,‏ ‎— ‎видимо, ‎мир ‎маглов ‎совсем‏ ‎расслабил‏ ‎тебя.

  • А‏ ‎ты…

Миранда

Голос ‎взорвался‏ ‎в ‎моей‏ ‎голове. ‎Отрывочные‏ ‎сцены‏ ‎начали ‎вспыхивать‏ ‎в ‎сознании, ‎где ‎я ‎был‏ ‎лишь ‎наблюдателем.‏ ‎В‏ ‎них ‎так ‎или‏ ‎иначе ‎участвовала‏ ‎эта ‎девушка, ‎в ‎разные‏ ‎годы‏ ‎жизни.

  • … Миранда, ‎совсем‏ ‎не ‎меняешься.‏ ‎Всё ‎так ‎же ‎остра ‎на‏ ‎язык,‏ ‎-  ‎я‏ ‎настороженно ‎глянул‏ ‎в ‎её ‎сторону. ‎Девушка ‎улыбнулась.‏ ‎Отлично,‏ ‎значит‏ ‎это ‎был‏ ‎правильный ‎ответ.‏ ‎Но ‎мне‏ ‎не‏ ‎давали ‎покоя‏ ‎её ‎слова. ‎“Маглы”? ‎О ‎чём‏ ‎вообще ‎речь?‏ ‎Помню,‏ ‎подобное ‎слово ‎встречал‏ ‎только ‎в‏ ‎одном ‎месте. ‎Серия ‎книг‏ ‎про‏ ‎юного ‎волшебника,‏ ‎которая ‎мне‏ ‎нравилась, ‎когда ‎я ‎был ‎ещё‏ ‎подростком.‏ ‎Вся ‎эта‏ ‎ситуация ‎походила‏ ‎на ‎дурацкий ‎розыгрыш

Лысое ‎создание ‎вдруг‏ ‎очутилось‏ ‎перед‏ ‎глазами, ‎словно‏ ‎воплотилось ‎прямо‏ ‎из ‎воздуха.‏ ‎Меня‏ ‎в ‎очередной‏ ‎раз ‎передёрнуло ‎от ‎его ‎вида.‏ ‎Если ‎я‏ ‎оказался‏ ‎там, ‎где ‎ожидаю,‏ ‎то ‎это‏ ‎существо ‎должно ‎быть ‎домовой‏ ‎эльф.

  • Юный‏ ‎господин, ‎госпожа.‏ ‎Десерт ‎подан,‏ ‎- ‎его ‎голос ‎напоминал ‎шелест‏ ‎сухой‏ ‎травы.

Миранда ‎нахмурилась.

  • Ты‏ ‎смеешь ‎ставить‏ ‎меня ‎ниже ‎него? ‎Не ‎забывайся,‏ ‎Парн!‏ ‎-‏ ‎её ‎губы‏ ‎сжались ‎до‏ ‎бела, ‎а‏ ‎черты‏ ‎заострились. ‎С‏ ‎такого ‎ракурса ‎можно ‎было ‎предположить,‏ ‎что ‎она‏ ‎немного‏ ‎старше, ‎чем ‎казалось‏ ‎на ‎первый‏ ‎взгляд.
  • Прошу ‎меня ‎простить, ‎госпожа,‏ ‎-‏ ‎эльф ‎почтительно‏ ‎склонил ‎голову.


Не‏ ‎глядя ‎в ‎его ‎сторону, ‎Миранда‏ ‎быстрым‏ ‎шагом ‎покинула‏ ‎гостинную. ‎Меня‏ ‎же ‎сковал ‎ступор ‎от ‎диалога,‏ ‎свидетелем‏ ‎которого‏ ‎я ‎стал.‏ ‎«Ниже ‎него»?‏ ‎Это ‎как‏ ‎вообще‏ ‎понимать? ‎Судя‏ ‎по ‎всему, ‎это ‎довольно ‎богатая‏ ‎семья. ‎Но‏ ‎какой‏ ‎статус ‎здесь ‎у‏ ‎меня?

Внезапно, ‎словно‏ ‎гром, ‎меня ‎озарила ‎мысль.‏ ‎Мои‏ ‎пальцы ‎стали‏ ‎спешно ‎ощупывать‏ ‎карманы ‎брюк, ‎полы ‎пиджака, ‎жилета.

  • Эм,‏ ‎Парн?‏ ‎- ‎обращаясь‏ ‎к ‎эльфу,‏ ‎я ‎ощутил ‎как ‎из ‎моего‏ ‎горла‏ ‎в‏ ‎один ‎миг‏ ‎испарилась ‎вся‏ ‎влага. ‎-‏ ‎Ты…‏ ‎Кхм. ‎Ты‏ ‎случайно ‎не ‎видел ‎мою…Кхм.

Эльф ‎вопросительно‏ ‎смотрел ‎на‏ ‎меня‏ ‎своими ‎огромными ‎тёмными‏ ‎глазами. ‎Я‏ ‎попытался ‎перевести ‎дыхание. ‎Прекрати‏ ‎уже‏ ‎дрейфить, ‎твою‏ ‎мать! ‎В‏ ‎такой ‎ситуации ‎это ‎вполне ‎себе‏ ‎нормальный‏ ‎вопрос.

  • Ты ‎не‏ ‎видел ‎мою‏ ‎волшебную ‎палочку? ‎- ‎наконец ‎выпалил‏ ‎я.

Кажется,‏ ‎в‏ ‎этот ‎момент‏ ‎глаза ‎Парна‏ ‎стали ‎ещё‏ ‎шире.

  • Простите,‏ ‎господин, ‎но‏ ‎при ‎всём ‎моём ‎уважение ‎я‏ ‎не ‎мог‏ ‎видеть‏ ‎того, ‎чего ‎не‏ ‎существует, ‎-‏ ‎его ‎слова ‎заставили ‎меня‏ ‎напрячься.
  • В‏ ‎каком ‎смысле?‏ ‎Для ‎магии‏ ‎используется ‎что-то ‎другое? ‎Видимо ‎я‏ ‎крепко‏ ‎ударился. ‎Всё‏ ‎так ‎перемешалось,‏ ‎- ‎на ‎мои ‎слова ‎эльф‏ ‎лишь‏ ‎сочувственно‏ ‎помотал ‎головой.
  • К‏ ‎моему ‎великому‏ ‎сожалению, ‎а‏ ‎так‏ ‎же, ‎к‏ ‎сожалению ‎семьи ‎Голд, ‎вы ‎были‏ ‎рождены ‎без‏ ‎способностей‏ ‎к ‎магии ‎и‏ ‎палочка ‎вам‏ ‎не ‎приобреталась, ‎иными ‎словами‏ ‎вы…

Сквиб

Эти‏ ‎слова ‎снова‏ ‎разразились ‎из‏ ‎ниоткуда ‎в ‎мозгу. ‎Картинки, ‎где‏ ‎я‏ ‎одну ‎за‏ ‎другой ‎примеряю‏ ‎палочки ‎в ‎магазине ‎Олливандера ‎и‏ ‎ни‏ ‎одна‏ ‎из ‎них‏ ‎не ‎даёт‏ ‎реакции. ‎Разочарование‏ ‎на‏ ‎лицах ‎родителей.‏ ‎Отвернувшиеся ‎друзья. ‎Мокрая ‎от ‎мальчишеских‏ ‎слёз ‎подушка.‏ ‎Все‏ ‎эти ‎эмоции ‎и‏ ‎воспоминания ‎накачивались‏ ‎в ‎голову, ‎словно ‎воздух‏ ‎в‏ ‎мяч. ‎Лоб‏ ‎покрылся ‎испариной.

  • Господин,‏ ‎с ‎вами ‎всё ‎хорошо? ‎-‏ ‎донесся‏ ‎откуда-то ‎издалека‏ ‎голос ‎Парна.

Выдохнув,‏ ‎я ‎вытер ‎пот ‎со ‎лба‏ ‎платком,‏ ‎который‏ ‎так ‎удачно‏ ‎лежал ‎в‏ ‎кармане.

  • Да, ‎всё‏ ‎хорошо,‏ ‎- ‎шагнув‏ ‎мимо ‎эльфа, ‎я ‎проследовал ‎в‏ ‎обеденный ‎зал.

***

Недавняя‏ ‎перегрузка‏ ‎мозга ‎пошла ‎мне‏ ‎на ‎пользу‏ ‎и ‎я ‎смог ‎без‏ ‎проблем‏ ‎узнать ‎своих‏ ‎родителей. ‎Вернее‏ ‎было ‎бы ‎сказать ‎родителей ‎Эрика,‏ ‎но‏ ‎какая ‎теперь‏ ‎разница? ‎Я‏ ‎здесь, ‎в ‎его ‎теле, ‎а‏ ‎он…‏ ‎Возможно‏ ‎умирает ‎на‏ ‎операционном ‎столе.‏  ‎Первое, ‎что‏ ‎бросилось‏ ‎в ‎глаза,‏ ‎это ‎орудующая ‎палочкой ‎Миранда. ‎Рядом,‏ ‎словно ‎на‏ ‎невидимых‏ ‎верёвочках, ‎парил ‎чайник.‏ ‎Поймав ‎мой‏ ‎взгляд, ‎она ‎ухмыльнулась.

  • Тебе ‎налить‏ ‎чай,‏ ‎дорогой ‎брат?

Без‏ ‎лишних ‎слов,‏ ‎я ‎схватил ‎чайник ‎за ‎ручку,‏ ‎ощутив‏ ‎лишь ‎небольшое‏ ‎сопротивление. ‎Миранда‏ ‎от ‎неожиданности ‎ахнула.

  • Эрик! ‎Где ‎твои‏ ‎манеры?‏ ‎-‏ ‎моя ‎мать‏ ‎буравила ‎меня‏ ‎взглядом ‎с‏ ‎другого‏ ‎конца ‎стола.


  • Всего‏ ‎лишь ‎не ‎хотел ‎утомлять ‎дорогую‏ ‎сестру, ‎-‏ ‎произнося‏ ‎эти ‎слова, ‎я‏ ‎натянул ‎привычную‏ ‎для ‎себя ‎улыбку. ‎Наполнив‏ ‎чашку,‏ ‎я ‎опустился‏ ‎на ‎стул.

Итак,‏ ‎я ‎сквиб. ‎С ‎этим ‎можно‏ ‎жить.‏ ‎Во ‎всяком‏ ‎случае, ‎это‏ ‎лучше, ‎чем ‎быть ‎маглом. ‎Да,‏ ‎в‏ ‎пищевой‏ ‎цепи ‎здесь‏ ‎это ‎практически‏ ‎самый ‎низ,‏ ‎но‏ ‎и ‎не‏ ‎из ‎такой ‎задницы ‎выбирался. ‎По‏ ‎крайней ‎мере‏ ‎заклинание‏ ‎Миранды ‎я ‎без‏ ‎труда ‎прервал‏ ‎физически. ‎Возможно ‎тут ‎дело‏ ‎лишь‏ ‎в ‎потери‏ ‎концентрации, ‎но‏ ‎это ‎даёт ‎надежду, ‎что ‎в‏ ‎случае‏ ‎чего, ‎совсем‏ ‎уж ‎беспомощным‏ ‎не ‎окажусь.

Сделав ‎глоток ‎из ‎чашки,‏ ‎я‏ ‎взглядом‏ ‎скользнул ‎по‏ ‎присутствующим. ‎Отец‏ ‎сосредоточенно ‎ковырял‏ ‎ложкой‏ ‎суфле. ‎О‏ ‎том, ‎что ‎его ‎волосы ‎некогда‏ ‎были ‎золотистыми,‏ ‎напоминали‏ ‎лишь ‎покрытые, ‎частой‏ ‎сединой, ‎виски.‏ ‎Хотя ‎отражающиеся ‎от ‎его‏ ‎лысины‏ ‎свечи, ‎вполне‏ ‎себе ‎выполняли‏ ‎роль ‎замены. ‎От ‎этой ‎мысли‏ ‎на‏ ‎моём ‎лица‏ ‎сама ‎собой‏ ‎появилась ‎улыбка, ‎которая ‎в ‎свою‏ ‎очередь‏ ‎быстро‏ ‎исчезла, ‎когда‏ ‎я ‎дотронулся‏ ‎до ‎собственной‏ ‎головы.‏ ‎Конечно ‎ситуация‏ ‎была ‎ещё ‎не ‎такой ‎плачевной,‏ ‎но ‎залысины‏ ‎уже‏ ‎появлялись ‎то ‎тут,‏ ‎то ‎там.


Столько‏ ‎успело ‎навалиться ‎за ‎короткий‏ ‎срок,‏ ‎что ‎даже‏ ‎не ‎успел‏ ‎обеспокоится ‎собственным ‎новым ‎внешним ‎видом.


Мать‏ ‎сидела‏ ‎подле ‎отца‏ ‎и ‎о‏ ‎чём-то ‎недовольно ‎бормотала ‎ему ‎на‏ ‎ухо.‏ ‎Её‏ ‎волосы ‎были‏ ‎цвета ‎воронова‏ ‎крыла. ‎Вдруг‏ ‎послышался‏ ‎голос:


  • А ‎дедушка‏ ‎Айрон ‎спустится ‎к ‎нам? ‎-‏ ‎из-за ‎Миранды‏ ‎высунулась‏ ‎золотистая ‎голова ‎девочки.‏ ‎На ‎вид‏ ‎ей ‎было  ‎лет ‎двенадцать.‏ ‎Большую‏ ‎часть ‎лица‏ ‎закрывали ‎большие‏ ‎роговые ‎очки, ‎в ‎которых ‎её‏ ‎глаза,‏ ‎казалось, ‎были‏ ‎такими ‎же‏ ‎огромными, ‎как ‎у ‎Парна.


  • Не ‎думаю.‏ ‎Дедушка‏ ‎сегодня‏ ‎плохо ‎себя‏ ‎чувствует, ‎-‏ ‎мягко ‎произнесла‏ ‎Миранда.


В‏ ‎мыслях ‎я‏ ‎сделал ‎небольшую ‎заметку ‎для ‎себя.‏ ‎Интересно, ‎насколько‏ ‎же‏ ‎велико ‎здешнее ‎семейное‏ ‎древо.


Внезапно ‎поленья‏ ‎в ‎камине ‎затрещали ‎интенсивней‏ ‎обычного.‏ ‎Этот ‎треск‏ ‎привлёк ‎не‏ ‎только ‎моё ‎внимание. ‎Пламя ‎всколыхнулось,‏ ‎окрашивая‏ ‎комнату ‎сначала‏ ‎в ‎пурпурный,‏ ‎а ‎затем ‎и ‎в ‎синий‏ ‎цвет.‏ ‎Когда‏ ‎глаза ‎привыкли‏ ‎к ‎столь‏ ‎резким ‎вспышкам‏ ‎света,‏ ‎я ‎смог‏ ‎увидеть, ‎как ‎из ‎камина ‎вышагивает‏ ‎молодой ‎человек.‏ ‎Его‏ ‎волосы ‎были ‎длинные,‏ ‎волнистые, ‎цветом,‏ ‎как ‎у ‎матери. ‎На‏ ‎его‏ ‎лице ‎играла‏ ‎злобная ‎ухмылка,‏ ‎без ‎которой ‎его ‎можно ‎было‏ ‎бы‏ ‎назвать ‎красивым.


  • А‏ ‎как ‎же‏ ‎“где ‎дядя ‎Рэйвен”, ‎Софи? ‎Смотрю,‏ ‎никто‏ ‎меня‏ ‎здесь ‎не‏ ‎ждёт,- ‎он‏ ‎произносил ‎слова,‏ ‎будто‏ ‎выплёвывал, ‎его‏ ‎глаза ‎останавливались ‎на ‎каждом, ‎словно‏ ‎хищная ‎птица‏ ‎высматривала‏ ‎свою ‎цель.
  • Сынок, ‎ну‏ ‎конечно ‎мы‏ ‎рады ‎видеть ‎тебя! ‎Садись,‏ ‎я‏ ‎отдам ‎приказ‏ ‎Парну ‎накрыть‏ ‎для ‎тебя. ‎Просто…


  • “Просто” ‎что, ‎матушка?‏ ‎-‏ ‎его ‎лицо‏ ‎вновь ‎исказилось‏ ‎в ‎жесткой ‎гримасе, ‎но ‎затем‏ ‎также‏ ‎быстро‏ ‎смягчилось. ‎-‏ ‎Впрочем, ‎ладно.‏ ‎Сегодня ‎я‏ ‎не‏ ‎настроен ‎на‏ ‎ссоры. ‎Ведь ‎сегодня ‎важный ‎день‏ ‎для ‎меня.

Он‏ ‎замолчал,‏ ‎словно ‎выжидал ‎драматическую‏ ‎паузу.


  • Я ‎был‏ ‎признан, ‎самим ‎Тёмным ‎Лордом!‏ ‎-‏ ‎с ‎этими‏ ‎словами ‎он‏ ‎закатал ‎рукав. ‎Предплечье ‎покрывала ‎метка‏ ‎черепа‏ ‎со ‎змеей,‏ ‎выползающей ‎изо‏ ‎рта. ‎На ‎секунду ‎в ‎воздухе‏ ‎повисла‏ ‎тишина,‏ ‎которую ‎разрушила‏ ‎Миранда, ‎всплеснув‏ ‎ладонями.


  • Мы ‎так‏ ‎рады‏ ‎за ‎тебя!‏ ‎Я ‎думаю, ‎это ‎большая ‎честь‏ ‎для ‎нашей‏ ‎семьи.


Мать‏ ‎радостно ‎закивала. ‎Даже‏ ‎отец ‎поднялся‏ ‎со ‎стула ‎и ‎приобнял‏ ‎Рэйвена.‏ ‎Я ‎в‏ ‎свою ‎очередь‏ ‎наблюдал ‎эту ‎сцену ‎со ‎стороны,‏ ‎рассуждая‏ ‎о ‎том,‏ ‎что ‎эта‏ ‎ситуация ‎означала ‎для ‎меня.


В ‎этот‏ ‎момент‏ ‎Парн‏ ‎уже ‎нёс‏ ‎посуду. ‎Когда‏ ‎он ‎уже‏ ‎собирался‏ ‎разместить ‎тарелку‏ ‎с ‎угощением ‎напротив ‎одного ‎из‏ ‎стульев, ‎Рэйвен‏ ‎неожиданно‏ ‎закричал:


  • Нет! ‎- ‎все‏ ‎невольно ‎отпрянули.‏ ‎Их ‎лица ‎едва ‎заметно‏ ‎побледнели.‏ ‎Рэйвен ‎быстрым‏ ‎шагом ‎подошёл‏ ‎к ‎эльфу ‎и ‎пальцем ‎указал‏ ‎на‏ ‎меня, ‎-‏ ‎Я ‎хочу‏ ‎сидеть ‎на ‎этом ‎месте. ‎Не‏ ‎где-то‏ ‎сбоку,‏ ‎а ‎во‏ ‎главе ‎стола!


  • Но‏ ‎как ‎же…‏ ‎Ведь‏ ‎там ‎сейчас‏ ‎сидит ‎господин…, ‎- ‎прошелестел ‎в‏ ‎ответ ‎Парн.


  • …Сквиб.‏ ‎Да,‏ ‎я ‎знаю, ‎КТО‏ ‎там ‎сидит.‏ ‎И ‎место ‎этой ‎магловской‏ ‎подстилки‏ ‎точно ‎не‏ ‎здесь!


В ‎моей‏ ‎груди ‎начала ‎закипать ‎ярость, ‎которую‏ ‎я‏ ‎всеми ‎силами‏ ‎сдерживал. ‎Смерил‏ ‎мать ‎взглядом. ‎В ‎этот ‎раз‏ ‎она‏ ‎ничего‏ ‎не ‎сказала‏ ‎про ‎манеры.‏ ‎Я ‎сделал‏ ‎глубокий‏ ‎вдох ‎и‏ ‎вытерев ‎губы ‎салфеткой, ‎произнёс:


  • Рэйвен, ‎разве‏ ‎в ‎таком‏ ‎тоне‏ ‎следует ‎разговаривать ‎со‏ ‎своим ‎старшим‏ ‎братом?


Следующие ‎события ‎произошли ‎в‏ ‎мгновение‏ ‎ока. ‎Последнее,‏ ‎что ‎я‏ ‎успел ‎увидеть, ‎это ‎как ‎Рэйвен‏ ‎выхватывает‏ ‎палочку. ‎Затем‏ ‎лишь ‎ужасная‏ ‎боль ‎во ‎всём ‎теле, ‎темнота‏ ‎в‏ ‎глазах.‏ ‎Чувствую, ‎что‏ ‎прижат ‎к‏ ‎стене.


  • Не ‎смей‏ ‎называть‏ ‎меня ‎братом,‏ ‎гниль! ‎- ‎я ‎ощутил, ‎как‏ ‎моё ‎лицо‏ ‎покрывается‏ ‎брызгами ‎слюней. ‎-‏ ‎Я ‎могу‏ ‎прикончить ‎тебя ‎прямо ‎здесь‏ ‎и‏ ‎сейчас, ‎и‏ ‎всем ‎будет‏ ‎плевать.


  • Мне ‎не ‎будет, ‎- ‎донесся‏ ‎голос‏ ‎сверху. ‎Скрипнула‏ ‎лестница. ‎Когда‏ ‎моё ‎зрение ‎наконец ‎обрело ‎ясность,‏ ‎я‏ ‎увидел‏ ‎крепкого ‎телосложения‏ ‎мужчину. ‎Седые‏ ‎пышные ‎усы‏ ‎и‏ ‎россыпь ‎глубоких‏ ‎морщин ‎на ‎лице ‎выдавали ‎в‏ ‎нём ‎старика.


  • Дедушка‏ ‎Айрон!‏ ‎- ‎радостно ‎вскрикнула‏ ‎Софи. ‎Старик‏ ‎нахмурил ‎свои ‎кустистые ‎брови.


— Софи,‏ ‎почему‏ ‎ты ‎ещё‏ ‎не ‎в‏ ‎кровати? ‎Сейчас ‎уже ‎довольно ‎поздно,‏ ‎—‏ ‎он ‎перевёл‏ ‎взгляд ‎на‏ ‎Миранду, ‎чьи ‎плечи ‎в ‎этот‏ ‎момент‏ ‎слегка‏ ‎опустились. ‎—‏ ‎Я ‎полагаю,‏ ‎это ‎не‏ ‎лучший‏ ‎пример ‎для‏ ‎ребёнка?


Девушка ‎мотнула ‎головой ‎и ‎выпрямив‏ ‎спину ‎произнесла:

  • Пожалуй‏ ‎вы‏ ‎правы, ‎- ‎она‏ ‎оглядела ‎всех‏ ‎присутствующих, ‎включая ‎меня, ‎-‏ ‎вынуждены‏ ‎откланяться. ‎Ещё‏ ‎раз ‎поздравляю‏ ‎тебя, ‎Рэйвен.


Произнеся ‎последнюю ‎фразу, ‎Миранда‏ ‎шагнула‏ ‎в ‎камин‏ ‎вслед ‎за‏ ‎дочерью. ‎Пламя ‎вновь ‎окрасило ‎комнату.

Тем‏ ‎временем‏ ‎конец‏ ‎палочки ‎всё‏ ‎ещё ‎больно‏ ‎врезался ‎мне‏ ‎в‏ ‎шею. ‎Не‏ ‎знаю ‎как, ‎но ‎эта ‎боль‏ ‎распространялась ‎по‏ ‎всему‏ ‎телу, ‎не ‎позволяя‏ ‎дёрнуть ‎и‏ ‎мускулом. ‎Каждый ‎вдох ‎давался‏ ‎с‏ ‎большим ‎усилием.‏ ‎Я ‎ощущал‏ ‎себя ‎абсолютно ‎беспомощным. ‎Однако, ‎сам‏ ‎Рэйвен‏ ‎в ‎этот‏ ‎момент ‎неотрывно‏ ‎следил ‎за ‎Айроном.

Неужели ‎дело ‎не‏ ‎только‏ ‎в‏ ‎концентрации? ‎Разве‏ ‎одной ‎лишь‏ ‎магии ‎достаточно,‏ ‎чтобы‏ ‎полностью ‎подавить‏ ‎человеческую ‎волю? ‎Паника ‎плодила ‎в‏ ‎голове ‎вопросы.‏ ‎Проблема‏ ‎в ‎том, ‎что‏ ‎находить ‎ответы‏ ‎она ‎не ‎помогала.

  • Поздравляет? ‎С‏ ‎чем?‏ ‎- ‎пробасил‏ ‎Айрон ‎спускаясь‏ ‎по ‎лестнице ‎его ‎абсолютно ‎лысая‏ ‎голова‏ ‎отражала ‎свет‏ ‎не ‎хуже,‏ ‎чем ‎у ‎отца. ‎- ‎С‏ ‎тем,‏ ‎что‏ ‎какой-то ‎ублюдок‏ ‎заклеймил ‎тебя‏ ‎как ‎скот,‏ ‎Рэйвен?
  • Заткнись!‏ ‎- ‎прорычал‏ ‎парень, ‎наконец ‎убрав ‎палочку ‎от‏ ‎моей ‎шеи.‏ ‎-‏ ‎Ты ‎должен ‎уважать…
  • Уважать?‏ ‎- ‎голос‏ ‎старика ‎заполнил ‎комнату. ‎-‏ ‎Видел‏ ‎бы ‎сейчас‏ ‎мой ‎брат,‏ ‎во ‎что ‎превратились ‎его ‎внуки.‏ ‎Как‏ ‎они ‎предают,‏ ‎то, ‎за‏ ‎что ‎он ‎сражался ‎и ‎во‏ ‎что‏ ‎верил!

Постепенно‏ ‎я ‎начал‏ ‎ощущать ‎покалывание‏ ‎в ‎руках.‏ ‎Власть‏ ‎над ‎телом‏ ‎медленно, ‎но ‎верно ‎возвращалась.

  • Это ‎всё‏ ‎твоя ‎вина,‏ ‎Квентин!‏ ‎- ‎Айрон ‎уже‏ ‎смотрел ‎на‏ ‎отца. ‎- ‎Ты ‎всегда‏ ‎был‏ ‎бесхребетным ‎слизняком‏ ‎и ‎вот‏ ‎что ‎получилось!

Вдруг ‎старик ‎зашёлся ‎кашлем‏ ‎и‏ ‎прислонил ‎к‏ ‎губам ‎платок.

— Такой‏ ‎жалкий ‎старик, ‎как ‎ты, ‎не‏ ‎смеет‏ ‎устанавливать‏ ‎правила ‎в‏ ‎этом ‎доме,‏ ‎— ‎Рэйвен‏ ‎начал‏ ‎медленно ‎двигаться‏ ‎в ‎сторону ‎содрогающегося ‎от ‎кашля‏ ‎мужчины, ‎держа‏ ‎наготове‏ ‎палочку. ‎Я ‎осторожно‏ ‎размял ‎шею‏ ‎и ‎оценил ‎ситуацию. ‎Пока‏ ‎отец‏ ‎стоял ‎словно‏ ‎в ‎воду‏ ‎опущенный, ‎мать ‎старательно ‎изображала ‎из‏ ‎себя‏ ‎предмет ‎интерьера.‏ ‎Брат ‎уже‏ ‎начал ‎проворачивать ‎палочкой ‎в ‎воздухе.‏ ‎На‏ ‎мгновение‏ ‎мне ‎почудилось,‏ ‎что ‎на‏ ‎её ‎конце‏ ‎загорелась‏ ‎искра. ‎Это‏ ‎было ‎не ‎к ‎добру.

Я ‎решил‏ ‎довериться ‎инстинктам.‏ ‎Данную‏ ‎ситуацию ‎следовало ‎повернуть‏ ‎в ‎свою‏ ‎пользу ‎насколько ‎это ‎возможно.‏ ‎Сжав‏ ‎кулак ‎я‏ ‎с ‎силой‏ ‎ударил ‎Рэйвена ‎в ‎челюсть. ‎По‏ ‎крайней‏ ‎мере, ‎таков‏ ‎был ‎план,‏ ‎но ‎на ‎деле ‎это ‎тело‏ ‎оказалось‏ ‎не‏ ‎настолько ‎готовым‏ ‎к ‎подобным‏ ‎трюкам. ‎Споткнувшись‏ ‎об‏ ‎упавший ‎стул,‏ ‎вместо ‎удара ‎я ‎просто ‎упал‏ ‎на ‎Рэйвена,‏ ‎тем‏ ‎самым ‎повалив ‎его‏ ‎вниз. ‎Из‏ ‎палочки ‎вырвалась ‎вспышка, ‎которая‏ ‎затем‏ ‎ударила ‎в‏ ‎стену. ‎Глиняные‏ ‎ошмётки ‎с ‎грохотом ‎упали ‎вниз.

  • Что‏ ‎ты‏ ‎делаешь, ‎кретин?!‏ ‎- ‎брат‏ ‎заверещал ‎пытаясь ‎подняться ‎и ‎одновременно‏ ‎оттолкнуть‏ ‎меня.‏ ‎

Здесь ‎я‏ ‎попытался ‎воспользоваться‏ ‎ситуацией ‎и‏ ‎схватил‏ ‎Рэйвена ‎за‏ ‎предплечье, ‎приподнял ‎и ‎силой ‎ударил‏ ‎об ‎пол.‏ ‎Костяшки‏ ‎кулака, ‎сжимающего ‎палочку,‏ ‎шумно ‎стукнулись‏ ‎о ‎деревянный ‎пол. ‎Парень‏ ‎вскрикнул‏ ‎и ‎разжал‏ ‎кисть. ‎В‏ ‎следующее ‎мгновение ‎я ‎увидел, ‎как‏ ‎палочка‏ ‎взлетает ‎и,‏ ‎со ‎свистом‏ ‎рассекая ‎воздух, ‎улетела ‎в ‎сторону‏ ‎лестницы.


Я,‏ ‎конечно,‏ ‎хорошо ‎его‏ ‎приложил, ‎но‏ ‎не ‎настолько‏ ‎же.‏ ‎Однако, ‎стоило‏ ‎подняться, ‎картина ‎стала ‎яснее. ‎Палочка‏ ‎Рэйвена ‎лежала‏ ‎в‏ ‎руке ‎старика.


  • Получишь ‎её‏ ‎обратно, ‎когда‏ ‎избавишься ‎от ‎этой ‎гадости‏ ‎на‏ ‎руке, ‎-‏ ‎прохрипел ‎Айрон‏ ‎и ‎не ‎спеша ‎убрал ‎палочку‏ ‎в‏ ‎рукав.


Я ‎же‏ ‎в ‎свою‏ ‎очередь ‎ощутил ‎непривычную ‎для ‎себя‏ ‎боль‏ ‎в‏ ‎пояснице. ‎Сердце‏ ‎колотилось ‎словно‏ ‎бешеное, ‎отдавая‏ ‎в‏ ‎ушах. ‎И‏ ‎это ‎после ‎небольшой ‎потасовки ‎на‏ ‎полу? ‎Скрипнула‏ ‎лестница.‏ ‎Мои ‎глаза ‎неотрывно‏ ‎следили ‎за‏ ‎удаляющейся ‎спиной ‎старика.

  • Эрик, ‎-‏ ‎мужчина‏ ‎замер ‎посреди‏ ‎пути, ‎-‏ ‎как ‎закончишь ‎с ‎десертом, ‎зайди‏ ‎ко‏ ‎мне ‎в‏ ‎кабинет. ‎У‏ ‎меня ‎есть ‎к ‎тебе ‎разговор.


***



Читать: 3+ мин
logo Скетчбук писателя

Мысли кошки на окошке

В ‎зимний‏ ‎снежный ‎вечер, ‎в ‎дальней ‎комнате‏ ‎дома ‎на‏ ‎окошке‏ ‎сидела ‎кошка. ‎Она‏ ‎изредка ‎лениво‏ ‎потягивалась, ‎царапая ‎подоконник ‎своими‏ ‎острыми‏ ‎коготками. ‎Кошка‏ ‎устроилась ‎поудобней‏ ‎на ‎мягкий ‎плед, ‎что ‎был‏ ‎небрежно‏ ‎брошен ‎на‏ ‎окне ‎и‏ ‎устремила ‎взгляд ‎своих ‎голубых ‎глаз‏ ‎на‏ ‎улицу.‏ ‎Кошка ‎не‏ ‎заметила, ‎как‏ ‎погрузилась ‎в‏ ‎свои‏ ‎мысли.

"Снег ‎на‏ ‎улице ‎идет, ‎такой ‎мягкий ‎и‏ ‎пушистый, ‎но‏ ‎я‏ ‎всеравно ‎пушистее. ‎Как‏ ‎же ‎хорошо,‏ ‎наверное, ‎на ‎улице. ‎Эх!‏ ‎Сейчас‏ ‎бы ‎погулять‏ ‎да ‎лапки‏ ‎с ‎ушками ‎поморозить. ‎А ‎мой‏ ‎носик!‏ ‎После ‎прогулки‏ ‎он ‎становится‏ ‎красный, ‎как ‎у ‎олененка ‎Рудольфа",‏ ‎-‏ ‎кошка‏ ‎мысленно ‎засмеялась‏ ‎и ‎перевела‏ ‎свой ‎взгляд‏ ‎в‏ ‎комнату, ‎-‏ ‎"Эх, ‎жаль, ‎что ‎моя ‎мамуля,‏ ‎хозяюшка ‎моя‏ ‎спит.‏ ‎Мы ‎бы ‎с‏ ‎ней ‎пошли‏ ‎на ‎улицу ‎и ‎слепили‏ ‎бы‏ ‎огромного ‎снеговика,‏ ‎до ‎самого‏ ‎неба! ‎А ‎потом ‎устроили ‎бы‏ ‎пир‏ ‎с ‎сочной‏ ‎жирной ‎курочкой‏ ‎и ‎теплым ‎молочком. ‎Ох, ‎что-то‏ ‎я‏ ‎проголодалась‏ ‎от ‎этих‏ ‎мыслей. ‎Тааакссс...‏ ‎Посмотрим, ‎что‏ ‎тут‏ ‎у ‎нас",‏ ‎- ‎кошка ‎стала ‎внимательно ‎всматриваться‏ ‎в ‎углы‏ ‎комнаты.‏ ‎"Ага! ‎Ты ‎то‏ ‎и ‎станешь‏ ‎моим ‎ужином!" ‎- ‎мысленно‏ ‎воскликнув,‏ ‎подумала ‎кошка.‏ ‎Она ‎пристально‏ ‎наблюдала ‎за ‎шебуршащимся ‎на ‎ковре‏ ‎пухлым‏ ‎паучком.

Ловким ‎прыжком‏ ‎кошка ‎оказалась‏ ‎на ‎полу ‎вблизи ‎своей ‎добычи.‏ ‎Заметив‏ ‎охотника,‏ ‎паучок ‎засеменил‏ ‎своими ‎тонкими‏ ‎восемью ‎лапками,‏ ‎надеясь‏ ‎спастись ‎от‏ ‎хищника. ‎Свою ‎добычу ‎кошка ‎настигла‏ ‎в ‎углу‏ ‎комнаты.‏ ‎Полакомившись, ‎кошка ‎принялась‏ ‎умываться.

"Хозяюшка ‎моя‏ ‎опять ‎забыла ‎музыку ‎выключить,‏ ‎в‏ ‎наушниках ‎уснула,‏ ‎так ‎и‏ ‎ушки ‎себе ‎недолго ‎испортить. ‎Как‏ ‎же‏ ‎сладко ‎она‏ ‎спит. ‎Интересно,‏ ‎что ‎же ‎ей ‎снится? ‎Мне‏ ‎вот‏ ‎жирные‏ ‎мыши ‎и‏ ‎молочные ‎реки,‏ ‎и ‎нет‏ ‎им‏ ‎ни ‎конца,‏ ‎ни ‎края. ‎Ой, ‎что-то ‎тоже‏ ‎спать ‎захотелось,"‏ ‎-‏ ‎зевая, ‎подумала ‎кошка.‏ ‎Сладко ‎потянувшись,‏ ‎кошка ‎продолжила ‎умываться: ‎"Так!‏ ‎Не‏ ‎спать! ‎Кто‏ ‎же ‎будет‏ ‎охранять ‎сон ‎моей ‎хозяюшки ‎от‏ ‎злых‏ ‎барабулек?" ‎-‏ ‎в ‎тот‏ ‎момент ‎кошка ‎чувствовала ‎себя ‎настоящей‏ ‎героиней‏ ‎и‏ ‎защитницей.

"Странно, ‎вроде‏ ‎привычная ‎комната‏ ‎в ‎эту‏ ‎ночь‏ ‎кажется ‎такой‏ ‎уютной. ‎А ‎эта ‎свеча ‎возомнила‏ ‎себя ‎настоящей,‏ ‎вон‏ ‎как ‎дрожит. ‎Холодно‏ ‎что ‎ли‏ ‎ей? ‎А ‎если ‎она‏ ‎и‏ ‎вправду ‎настоящая?‏ ‎Если ‎подуть,‏ ‎потухнет ‎ли ‎она? ‎А ‎пламя‏ ‎согреет‏ ‎или ‎обожжет?‏ ‎Да ‎не!...‏ ‎Она ‎не ‎настоящая, ‎хозяюшка ‎сама‏ ‎говорила‏ ‎мне‏ ‎об ‎этом,"‏ ‎- ‎продолжила‏ ‎свои ‎размышления‏ ‎носом,‏ ‎поклевывая ‎носом.

Не‏ ‎в ‎силах ‎больше ‎противиться ‎одолевающей‏ ‎ее ‎дреме,‏ ‎кошка‏ ‎подошла ‎к ‎свече‏ ‎и ‎набрав,‏ ‎как ‎можно ‎больше ‎воздуха,‏ ‎попыталась‏ ‎задуть ‎искусственное‏ ‎пламя. ‎То‏ ‎лишь ‎вздрогнуло, ‎замерцало ‎и ‎продолжило‏ ‎"гореть".‏ ‎После ‎неудачных‏ ‎попыток ‎погасить‏ ‎свечу, ‎кошка ‎разозлилась ‎и ‎со‏ ‎всей‏ ‎совей‏ ‎возможной ‎силой‏ ‎ударила ‎лапой‏ ‎по ‎свече,‏ ‎что‏ ‎та ‎откатилась‏ ‎в ‎другой ‎конец ‎комнаты. ‎"Пламя"‏ ‎наконец-то ‎погасло.‏ ‎Довольная‏ ‎своей ‎победой ‎кошка,‏ ‎забралась ‎в‏ ‎объятия ‎под ‎оделяло ‎к‏ ‎своей‏ ‎хозяйке ‎и‏ ‎снился ‎ей‏ ‎чудный ‎сон. ‎Будто ‎она ‎со‏ ‎своей‏ ‎хозяюшкой ‎построили‏ ‎большущего ‎снеговика‏ ‎до ‎самого ‎неба, ‎а ‎по‏ ‎окончанию‏ ‎прогулки‏ ‎их ‎ждал‏ ‎великий ‎пир.‏ ‎Все ‎было‏ ‎на‏ ‎их ‎столе:‏ ‎и ‎жирная ‎курочка, ‎и ‎рыбка‏ ‎румяная, ‎и‏ ‎горка‏ ‎мышек, ‎да ‎поупитанней,‏ ‎молоко ‎лилось‏ ‎рекою, ‎а ‎на ‎десерт‏ ‎им‏ ‎подали ‎вкуснейший‏ ‎"Пломбир".

Читать: 3+ мин
logo Макки Ри

Тонущая в меду. Часть 7. Финал

Я ‎ошиблась,‏ ‎подумав, ‎что ‎лиште ‎сбежали ‎в‏ ‎страхе. ‎Нет,‏ ‎они‏ ‎вернулись, ‎наверное, ‎самые‏ ‎сильные ‎из‏ ‎них. ‎Замахали ‎руками, ‎что-то‏ ‎зашептали.‏ ‎Я ‎хотела‏ ‎налететь ‎на‏ ‎них, ‎раскидать ‎их ‎в ‎разные‏ ‎стороны.‏ ‎Не ‎единая‏ ‎мышца ‎не‏ ‎желает ‎подчиняться ‎мне, ‎осознала ‎я‏ ‎вдруг.‏ ‎Вся‏ ‎сила ‎исчезла‏ ‎резко, ‎разом.‏ ‎Я ‎вновь‏ ‎упала‏ ‎в ‎углубление‏ ‎с ‎мёдом, ‎ударившись ‎о ‎камень‏ ‎всем ‎телом,‏ ‎разбрызгав‏ ‎липкую ‎жижу ‎вокруг.‏ ‎Было ‎так‏ ‎больно, ‎что ‎можно ‎потерять‏ ‎сознание.‏ ‎Меня ‎оно‏ ‎покидало ‎неторопливо.‏ ‎Я ‎вспомнила, ‎как ‎меня ‎прибило‏ ‎к‏ ‎берегу ‎вздувшейся‏ ‎от ‎половодья‏ ‎Неоо. ‎Тогда ‎меня ‎нашла ‎мама,‏ ‎но‏ ‎она‏ ‎ещё ‎не‏ ‎была ‎моей‏ ‎матерью. ‎Больше‏ ‎я‏ ‎могла ‎не‏ ‎сомневаться, ‎точная ‎дата ‎мне ‎стала‏ ‎известна, ‎-‏ ‎я‏ ‎стала ‎их ‎дочерью‏ ‎весной, ‎во‏ ‎второй ‎год ‎моей ‎жизни.‏ ‎Но‏ ‎кем ‎я‏ ‎была ‎до‏ ‎этого?

Я ‎слышала ‎слова ‎на ‎незнакомом‏ ‎языке,‏ ‎звучавшие ‎надо‏ ‎мной... ‎Я‏ ‎чувствовала, ‎как ‎сдёрнули ‎повязки ‎с‏ ‎ран‏ ‎и‏ ‎оставили ‎истекать‏ ‎кровью ‎моё‏ ‎тело. ‎Я‏ ‎чувствовала,‏ ‎как ‎лиште‏ ‎колдуют ‎мёдом, ‎заставляя ‎его ‎вытягивать‏ ‎из ‎меня‏ ‎кровь‏ ‎ещё ‎быстрее. ‎Ещё‏ ‎немного, ‎и‏ ‎глава ‎вынес ‎бы ‎вердикт:‏ ‎смерть‏ ‎наступила ‎от‏ ‎потери ‎крови.‏ ‎Спокойная, ‎всех ‎устраивающая ‎смерть. ‎Почти‏ ‎всех.

Для‏ ‎всех ‎было‏ ‎неожиданностью, ‎что‏ ‎вот-вот ‎оклемавшийся ‎сын ‎главы ‎сможет‏ ‎так‏ ‎резко‏ ‎встать. ‎Он‏ ‎метнулся ‎ко‏ ‎мне, ‎напугав‏ ‎стоящую‏ ‎надо ‎мной‏ ‎бабушку, ‎и ‎отрубил ‎мою ‎родную‏ ‎конечность ‎и‏ ‎всего-то‏ ‎с ‎одной ‎попытки.‏ ‎Что-то ‎взревело,‏ ‎заставив ‎всех ‎зажать ‎уши.‏ ‎Я‏ ‎отказывалась ‎верить,‏ ‎что ‎этот‏ ‎голос ‎принадлежит ‎мне.

- Где ‎мы? ‎-‏ ‎прорычало‏ ‎что-то ‎во‏ ‎мне. ‎Я‏ ‎не ‎могла ‎понять, ‎шевелю ‎ли‏ ‎губами.‏ ‎Но‏ ‎чувствовала, ‎как‏ ‎встаю ‎и‏ ‎выпрямляюсь. ‎Чем‏ ‎глубже‏ ‎уплывал ‎мой‏ ‎разум, ‎тем ‎активнее ‎становилось ‎тело.‏ ‎Спать ‎и‏ ‎не‏ ‎мешать ‎исцеляющим ‎процессам‏ ‎- ‎вот,‏ ‎что ‎мне ‎сейчас ‎нужно.

Я‏ ‎двигалась‏ ‎из ‎темноты‏ ‎на ‎свет,‏ ‎понимая, ‎что ‎всё ‎ещё ‎жива,‏ ‎думая,‏ ‎что ‎не‏ ‎так ‎всё‏ ‎поняла, ‎и ‎если ‎лиште ‎хотели‏ ‎бы‏ ‎меня‏ ‎здесь ‎прикончить‏ ‎- ‎сделали‏ ‎бы ‎это,‏ ‎пока‏ ‎я ‎спала.‏ ‎А ‎я ‎чувствовала ‎себя ‎так‏ ‎хорошо, ‎готовая,‏ ‎словно‏ ‎цветочные ‎бутоны ‎распустить‏ ‎веки... ‎Уже‏ ‎на ‎грани ‎сна ‎и‏ ‎яви‏ ‎я ‎вспомнила‏ ‎о ‎странном‏ ‎голосе, ‎льющемся ‎словно ‎из ‎меня...

Когда‏ ‎я‏ ‎открыла ‎глаза,‏ ‎увидела ‎над‏ ‎собой ‎Ги ‎и ‎невероятно ‎обрадовалась:

- Ты‏ ‎в‏ ‎порядке?‏ ‎Мне ‎показалось,‏ ‎что ‎тут‏ ‎был ‎какой-то‏ ‎монстр...

- Да...‏ ‎он... ‎в‏ ‎общем, ‎провалился ‎обратно ‎в ‎темноту.‏ ‎И ‎надеюсь,‏ ‎больше‏ ‎не ‎возродится.

Я ‎попыталась‏ ‎привстать, ‎но‏ ‎он ‎мне ‎не ‎дал:

- Не‏ ‎пытайся‏ ‎шевелиться, ‎тебе‏ ‎нужно ‎сохранять‏ ‎покой.

Мне ‎казалось, ‎его ‎глаза ‎странно‏ ‎блестели.‏ ‎Наверное, ‎я‏ ‎сейчас ‎в‏ ‎таком ‎виде, ‎что ‎даже ‎у‏ ‎людей‏ ‎бывалых‏ ‎возникает ‎дискомфорт.‏ ‎Но ‎позаботится‏ ‎ли ‎он‏ ‎обо‏ ‎мне? ‎Ведь‏ ‎больше ‎некому. ‎Может, ‎меня ‎возьмут‏ ‎в ‎Инкви?‏ ‎И‏ ‎там ‎условия ‎содержания‏ ‎станут ‎менее‏ ‎суровыми ‎для ‎меня, ‎чем‏ ‎были‏ ‎дома...

Своего ‎тела‏ ‎я ‎будто‏ ‎и ‎не ‎ощущала, ‎но ‎мне‏ ‎было‏ ‎влажно ‎и‏ ‎тепло. ‎Рядом‏ ‎с ‎Ги ‎возникла ‎девушка ‎в‏ ‎синей‏ ‎форме.‏ ‎Он ‎шептал‏ ‎успокаивающие ‎слова‏ ‎и ‎гладил‏ ‎мою‏ ‎щёку. ‎Сначала‏ ‎она ‎читала. ‎Уже ‎знакомые, ‎но‏ ‎всё ‎ещё‏ ‎непонятные‏ ‎слова. ‎Но ‎звук‏ ‎переворачиваемых ‎страниц‏ ‎крохотной ‎книжечки ‎становился ‎всё‏ ‎дальше‏ ‎и ‎дальше.‏ ‎Сознание ‎улетало,‏ ‎Ги ‎расплывался ‎перед ‎глазами. ‎Перед‏ ‎тем,‏ ‎как ‎закрыть‏ ‎их, ‎я‏ ‎обратила ‎внимание, ‎что ‎стены ‎пещеры‏ ‎были‏ ‎вымазаны‏ ‎чем-то ‎красным.‏ ‎Я ‎сделала‏ ‎глубокий ‎вдох.‏ ‎Всё‏ ‎ещё ‎пахло‏ ‎мёдом, ‎густым ‎и ‎приторным. ‎Но‏ ‎пахло ‎и‏ ‎чем-то‏ ‎ещё, ‎солоноватым ‎и‏ ‎тёплым. ‎Когда‏ ‎проснусь, ‎наверняка ‎пойму, ‎чем‏ ‎именно.

Читать: 6+ мин
logo Макки Ри

Тонущая в меду. Часть 6

Идти ‎приходилось‏ ‎согнувшись, ‎только ‎что ‎не ‎на‏ ‎карачках. ‎Стоп,‏ ‎а‏ ‎когда ‎мы ‎успели‏ ‎переместиться? ‎Хватка‏ ‎на ‎моих ‎руках ‎усилилась.‏ ‎Ну‏ ‎а ‎как‏ ‎иначе. ‎Лиште‏ ‎чувствовали, ‎что ‎мой ‎разум ‎пробуждается.‏ ‎Кажется,‏ ‎больше ‎незачем‏ ‎таиться, ‎больше‏ ‎не ‎перед ‎кем ‎притворяться, ‎больше‏ ‎незачем‏ ‎сдерживаться.

- Очухалась?‏ ‎- ‎донёсся‏ ‎голос ‎отца‏ ‎слева. ‎-‏ ‎Ну‏ ‎и ‎учудила‏ ‎ты, ‎Скастре. ‎Глава ‎только ‎из‏ ‎уважения ‎к‏ ‎нам‏ ‎позволил ‎тебе ‎жить‏ ‎в ‎мире‏ ‎и ‎навещать ‎нас, ‎а‏ ‎ты!‏ ‎С ‎ума‏ ‎сошла ‎совсем,‏ ‎военных ‎в ‎дом ‎притащила, ‎да‏ ‎ещё‏ ‎и ‎о‏ ‎силе ‎рассказала.

- Всё‏ ‎не ‎так... ‎- ‎поворочала ‎я‏ ‎языком.

- Мы‏ ‎свободны‏ ‎от ‎государства,‏ ‎независимы. ‎Наш‏ ‎клан ‎долго‏ ‎этого‏ ‎добивался. ‎Там‏ ‎нас ‎всегда ‎использовали, ‎но ‎тут,‏ ‎но ‎на‏ ‎воле‏ ‎лиште ‎собирают ‎золотой‏ ‎благодатный ‎мёд‏ ‎лишь ‎для ‎самих ‎себя.‏ ‎Многое‏ ‎ты ‎не‏ ‎понимаешь...

- С ‎чего‏ ‎бы ‎мне ‎вообще ‎понимать ‎хоть‏ ‎что-то,‏ ‎учитывая, ‎что‏ ‎вы ‎отобрали‏ ‎у ‎меня ‎кучу ‎воспоминаний? ‎Вы‏ ‎позволили‏ ‎мне‏ ‎жить ‎там,‏ ‎но ‎отобрали‏ ‎моё ‎я.‏ ‎Всё‏ ‎равно, ‎что‏ ‎пустили ‎по ‎обочинам ‎проезжих ‎дорог‏ ‎болтаться ‎больного‏ ‎человека.‏ ‎А ‎теперь ‎снова‏ ‎тащите ‎под‏ ‎земли. ‎Ни ‎к ‎чему‏ ‎демонстрировать‏ ‎своё ‎отношение‏ ‎ко ‎мне,‏ ‎я ‎и ‎так ‎знаю, ‎что‏ ‎ты‏ ‎меня ‎ненавидишь.

- Осторожно!‏ ‎- ‎крикнул‏ ‎он, ‎но ‎я ‎уже ‎полетела‏ ‎вниз,‏ ‎и‏ ‎ни ‎он,‏ ‎ни ‎мама‏ ‎не ‎уберегли‏ ‎мои‏ ‎колени ‎от‏ ‎встречи ‎с ‎камнями.

Отец ‎вздохнул ‎и‏ ‎осторожно ‎приподнял‏ ‎меня,‏ ‎помогая ‎усесться. ‎Потом‏ ‎занялся ‎ранами‏ ‎и ‎ранками: ‎обмыл ‎их‏ ‎чем-то‏ ‎прохладным, ‎принесённым‏ ‎мамой. ‎Было‏ ‎больно, ‎но ‎не ‎так, ‎как‏ ‎внутри.‏ ‎Огромное ‎ужасное‏ ‎чувство ‎заполняло‏ ‎меня. ‎Можно ‎представить, ‎какой ‎силы‏ ‎оно‏ ‎было‏ ‎в ‎сравнении‏ ‎со ‎всем,‏ ‎что ‎мне‏ ‎довелось‏ ‎испытать ‎ранее.

- Я‏ ‎не ‎могу, ‎- ‎всхлипнула ‎мама.‏ ‎- ‎Пусть‏ ‎она‏ ‎убегает ‎и ‎больше‏ ‎не ‎возвращается!

Отец‏ ‎молчал, ‎печально ‎глядя ‎вниз.

Всё-таки‏ ‎они‏ ‎вывели ‎меня‏ ‎из ‎пещеры.‏ ‎Лес ‎показался ‎мне ‎светлыми ‎и‏ ‎благоухающими‏ ‎чертогами, ‎способными‏ ‎вместить ‎мою‏ ‎боль, ‎а ‎может, ‎даже ‎забрать.

- Почему‏ ‎вы‏ ‎вышли?‏ ‎- ‎окликнул‏ ‎нас ‎глава.‏ ‎- ‎Нужно‏ ‎вернуть‏ ‎её ‎в‏ ‎своё ‎опустевшее ‎логово. ‎Избавить ‎от‏ ‎такой ‎напасти‏ ‎нас‏ ‎всех, ‎на ‎это‏ ‎раз ‎наверняка.

- Избавить...‏ ‎- ‎усмехнулась ‎я. ‎-‏ ‎Такое‏ ‎наказание ‎мне‏ ‎положено ‎за‏ ‎мой ‎проступок...

К ‎пещере ‎подтягивался ‎народ,‏ ‎у‏ ‎всех ‎были‏ ‎вместительные ‎холщовые‏ ‎сумы, ‎наполненные ‎чем-то ‎тяжёлым.

Я ‎смотрела‏ ‎на‏ ‎всю‏ ‎эту ‎ситуацию‏ ‎и ‎не‏ ‎могла ‎понять,‏ ‎как‏ ‎до ‎неё‏ ‎вообще ‎дошло, ‎как ‎моя ‎привычная‏ ‎жизнь ‎перевернулась‏ ‎вдруг‏ ‎с ‎ног ‎на‏ ‎голову ‎и‏ ‎оказалась ‎близка ‎к ‎завершению.‏ ‎Как‏ ‎же ‎всё‏ ‎нелепо ‎вышло.‏ ‎Ситуация ‎просто ‎смешна... ‎Смешно, ‎да‏ ‎не‏ ‎до ‎смеха,‏ ‎- ‎пару‏ ‎раз ‎не ‎пожить.

Неожиданно ‎рядом ‎с‏ ‎главой‏ ‎встала‏ ‎моя ‎бабушка,‏ ‎и ‎он‏ ‎начал ‎командовать:

- Спроо,‏ ‎проверь.‏ ‎Гже, ‎расплатись‏ ‎за ‎всё, ‎что ‎клан ‎ради‏ ‎тебя ‎сделал.

Отец‏ ‎вцепился‏ ‎мне ‎в ‎предплечье.‏ ‎Мать ‎не‏ ‎мешала ‎ему ‎тащить ‎меня‏ ‎назад‏ ‎к ‎пещере,‏ ‎видимо, ‎перед‏ ‎глазами ‎народа ‎потеряв ‎всю ‎решимость.‏ ‎Я‏ ‎упиралась ‎и‏ ‎пыталась ‎вырваться,‏ ‎но ‎не ‎решалась ‎ударить ‎отца.

Со‏ ‎стороны‏ ‎домов‏ ‎послышался ‎топот‏ ‎копыт, ‎и‏ ‎из-за ‎деревьев‏ ‎возник‏ ‎Ги, ‎спрыгнул‏ ‎с ‎коня, ‎двинулся ‎к ‎пещере,‏ ‎с ‎каждым‏ ‎шагом‏ ‎становясь ‎решительнее.

- Мессир ‎Оедл,‏ ‎что ‎вы‏ ‎собираетесь ‎сделать ‎с ‎этой‏ ‎девушкой?

Отец‏ ‎с ‎интересом‏ ‎взглянул ‎на‏ ‎мессира ‎Оедла ‎(тот-то ‎хорошо ‎знал,‏ ‎что‏ ‎нужно ‎со‏ ‎мной ‎делать,‏ ‎но ‎что ‎он ‎ответит ‎чужаку?)‏ ‎Но‏ ‎глава‏ ‎лишь ‎отмахнулся.‏ ‎Он ‎и‏ ‎правда ‎намерен‏ ‎заставить‏ ‎отца ‎убить‏ ‎меня ‎за ‎нелепую ‎провинность?

Может, ‎он‏ ‎ждёт, ‎что‏ ‎я‏ ‎склонюсь ‎перед ‎ним,‏ ‎буду ‎умолять‏ ‎о ‎пощаде...

Как ‎по ‎команде‏ ‎народ‏ ‎начал ‎читать‏ ‎лиштскую ‎молитву‏ ‎Матери ‎Тетти ‎и ‎приближаться ‎к‏ ‎пещере,‏ ‎беря ‎нас‏ ‎в ‎кольцо.‏ ‎Отец ‎вцепился ‎в ‎меня ‎намертво,‏ ‎мама‏ ‎отошла‏ ‎от ‎нас,‏ ‎демонстративно ‎глядя‏ ‎в ‎другую‏ ‎сторону.

Я‏ ‎всё ‎ещё‏ ‎отказывалась ‎верить ‎в ‎происходящее, ‎смотрела‏ ‎в ‎глаза‏ ‎приближающимся‏ ‎лиште, ‎пытаясь ‎отыскать‏ ‎в ‎них‏ ‎какие-то ‎объяснения. ‎Я ‎смотрела‏ ‎на‏ ‎всех ‎глазами,‏ ‎полными ‎непонимания,‏ ‎ждала, ‎что ‎хоть ‎кто-то ‎что-нибудь‏ ‎скажет,‏ ‎дабы ‎заранее‏ ‎узнать, ‎на‏ ‎что ‎окажется ‎похожей ‎моя ‎неожиданная‏ ‎казнь.‏ ‎Но‏ ‎силы ‎меня‏ ‎покидали. ‎Ещё‏ ‎бы, ‎бессонная‏ ‎ночь‏ ‎и ‎столько‏ ‎событий. ‎Мне ‎очень ‎хотелось ‎уснуть,‏ ‎чтобы ‎уйти‏ ‎отсюда,‏ ‎ведь ‎сейчас ‎это‏ ‎единственный ‎способ.

Становилось‏ ‎темнее ‎и ‎прохладнее. ‎Ги‏ ‎больше‏ ‎не ‎мелькал‏ ‎поблизости, ‎не‏ ‎пытался ‎до ‎кого-то ‎докричаться. ‎Меня‏ ‎уложили‏ ‎в ‎гладко‏ ‎выбитое ‎углубление‏ ‎в ‎камне. ‎Надо ‎мной ‎закружил‏ ‎отец,‏ ‎продолжая‏ ‎бормотать ‎молитву.‏ ‎Мне ‎казалось,‏ ‎что ‎я‏ ‎усну‏ ‎быстрее, ‎чем‏ ‎он ‎пролопочет ‎самую ‎короткую ‎молитву,‏ ‎но ‎я‏ ‎так‏ ‎и ‎оставалась ‎в‏ ‎пограничье.

Неужели ‎я‏ ‎правда ‎заслужила ‎всё ‎это?‏ ‎Неужели‏ ‎я ‎правда‏ ‎кажусь ‎всем‏ ‎такой ‎проблемной? ‎И ‎главе... ‎Таким,‏ ‎как‏ ‎он, ‎ничего‏ ‎не ‎кажется.‏ ‎Или, ‎по ‎крайней ‎мере, ‎он‏ ‎не‏ ‎будет‏ ‎ждать, ‎когда‏ ‎я ‎что-нибудь‏ ‎вытворю ‎в‏ ‎следующий‏ ‎раз.

- Глава ‎Оедл!‏ ‎- ‎выкрикнула ‎я, ‎если ‎всё‏ ‎ещё ‎могла‏ ‎кричать.‏ ‎- ‎Почему ‎бы‏ ‎вам ‎просто‏ ‎не ‎выгнать ‎меня, ‎снова‏ ‎стерев‏ ‎память? ‎Нам‏ ‎обоим ‎интересен‏ ‎такой ‎вариант. ‎И ‎не ‎надо‏ ‎никого‏ ‎убивать.

Я ‎не‏ ‎понимала, ‎слушают‏ ‎ли ‎меня ‎вообще, ‎но ‎не‏ ‎хотела‏ ‎молчать:

- Я‏ ‎знаю, ‎что‏ ‎совершила ‎ошибку,‏ ‎ведь ‎из-за‏ ‎меня‏ ‎прислали ‎мессиру‏ ‎Оедлу ‎королевский ‎документ ‎о ‎сотрудничестве.‏ ‎Но ‎я‏ ‎верю,‏ ‎что ‎Видз ‎не‏ ‎причинит ‎лиште‏ ‎вреда.

Я ‎чувствовала, ‎что ‎очень‏ ‎хочу‏ ‎жить, ‎но‏ ‎у ‎меня‏ ‎нет ‎сил ‎бороться. ‎Интересно, ‎Ги‏ ‎и‏ ‎остальные ‎Инкви‏ ‎хотят ‎спасти‏ ‎меня, ‎в ‎отличие ‎от ‎лиште‏ ‎с‏ ‎их‏ ‎мешками? ‎Они‏ ‎замелькали ‎передо‏ ‎мной, ‎наполняя‏ ‎углубление‏ ‎чем-то ‎густым‏ ‎и ‎приторным. ‎Моё ‎тело ‎дёрнулось,‏ ‎словно ‎запуская‏ ‎воспоминание‏ ‎из ‎детства, ‎где‏ ‎отец ‎ругал‏ ‎меня ‎за ‎испорченную ‎шубу:

- Ты‏ ‎не‏ ‎сможешь ‎возместить‏ ‎убытки, ‎хотя‏ ‎этот ‎мех ‎и ‎недорого ‎стоил.‏ ‎От‏ ‎тебя ‎одни‏ ‎проблемы.

Я ‎распахнула‏ ‎глаза, ‎поймав ‎взгляд ‎одного ‎из‏ ‎троицы‏ ‎сыновей‏ ‎главы, ‎и‏ ‎его ‎же‏ ‎руку ‎держала‏ ‎моё‏ ‎дёргающееся ‎тело‏ ‎за ‎плечо. ‎Я ‎не ‎помнила‏ ‎случай ‎из‏ ‎воспоминания,‏ ‎но ‎не ‎могла‏ ‎не ‎злиться‏ ‎на ‎отца ‎за ‎всё,‏ ‎что‏ ‎он ‎сделал.‏ ‎Я ‎дёрнулась‏ ‎вверх, ‎надеясь, ‎что ‎это ‎мне‏ ‎позволит‏ ‎одним ‎беглым‏ ‎взглядом ‎найти‏ ‎его ‎среди ‎прочих ‎лиц. ‎Мой‏ ‎рывок‏ ‎оказался‏ ‎сильнее, ‎чем‏ ‎я ‎могла‏ ‎представить, ‎сильнее,‏ ‎чем‏ ‎в ‎принципе‏ ‎мог ‎быть ‎даже ‎в ‎моём‏ ‎самом ‎лучшем‏ ‎состоянии.‏ ‎Сын ‎главы ‎с‏ ‎грохотом ‎врезался‏ ‎в ‎стену ‎пещеры, ‎остальные‏ ‎шустро,‏ ‎напуганными ‎крысами‏ ‎бросились ‎прочь.‏ ‎Я ‎чувствовала ‎себя ‎невероятно ‎сильной,‏ ‎а‏ ‎платье ‎из‏ ‎грубой ‎небелёной‏ ‎холстины, ‎без ‎моего ‎ведома ‎сменившее‏ ‎лёгкое‏ ‎бело-розовое,‏ ‎было ‎насквозь‏ ‎пропитано ‎мёдом.

Читать: 6+ мин
logo Макки Ри

Тонущая в меду. Часть 5

До ‎Устьеничеа‏ ‎мы ‎поехали ‎на ‎машинах, ‎решив,‏ ‎что ‎раз‏ ‎уж‏ ‎на ‎нас ‎троих‏ ‎в ‎электричке‏ ‎пялились, ‎то ‎на ‎целую‏ ‎компанию‏ ‎будут ‎смотреть‏ ‎и ‎подавно.‏ ‎Как ‎назло, ‎идя ‎до ‎машины,‏ ‎я‏ ‎споткнулась ‎и‏ ‎слегка ‎подвернула‏ ‎ногу. ‎Я ‎ковыляла ‎дальше, ‎думая,‏ ‎что‏ ‎это‏ ‎очень ‎плохой‏ ‎знак, ‎очень‏ ‎плохой.

За ‎окнами‏ ‎мелькали‏ ‎луга ‎со‏ ‎знакомыми ‎мне ‎с ‎детства ‎цветами.‏ ‎Каким ‎было‏ ‎моё‏ ‎детство ‎на ‎самом‏ ‎деле?

- Надо ‎было‏ ‎тете ‎нашу ‎форму ‎надеть,‏ ‎а‏ ‎то ‎это‏ ‎твоё ‎платьишко‏ ‎выглядит ‎несерьёзно, ‎- ‎снова ‎взялся‏ ‎за‏ ‎своё ‎хам.‏ ‎- ‎Я‏ ‎бы ‎распорол ‎его ‎на ‎длинные‏ ‎ленты‏ ‎и‏ ‎приберёг ‎для‏ ‎перевязки ‎ран.

- Может,‏ ‎хоть ‎теперь‏ ‎ты‏ ‎заткнёшься? ‎-‏ ‎не ‎выдержала ‎я.

- Правда, ‎не ‎начинай,‏ ‎- ‎попросил‏ ‎Ги.

Водитель,‏ ‎сопровождавший ‎этот ‎балаган,‏ ‎никак ‎не‏ ‎реагировал.

Всего ‎нас ‎было ‎десять‏ ‎человек.‏ ‎Четверо ‎в‏ ‎одной ‎машине,‏ ‎шестеро ‎в ‎другой. ‎Не ‎знаю,‏ ‎много‏ ‎это ‎или‏ ‎мало, ‎но‏ ‎звучит ‎внушительно. ‎И ‎эти ‎слова‏ ‎про‏ ‎перевязку‏ ‎ран ‎мой‏ ‎разум ‎не‏ ‎проигнорировал. ‎Что‏ ‎бы‏ ‎помогло ‎мне‏ ‎успокоиться? ‎Я ‎имею ‎право ‎знать‏ ‎о ‎себе‏ ‎правду‏ ‎- ‎это ‎придаёт‏ ‎мне ‎уверенности.‏ ‎Но ‎то, ‎что ‎со‏ ‎мной‏ ‎Инкви, ‎заставляет‏ ‎чувствовать ‎себя‏ ‎виноватой ‎и ‎растаптывает ‎мою ‎уверенность.‏ ‎Но‏ ‎разве ‎наложенные‏ ‎на ‎меня‏ ‎Видзом ‎обязательства ‎не ‎должны ‎оправдывать‏ ‎мой‏ ‎поступок?‏ ‎Я ‎думаю‏ ‎о ‎благе‏ ‎большинства. ‎Наверное.‏ ‎С‏ ‎моим ‎характером‏ ‎ни ‎о ‎какой ‎уверенности ‎не‏ ‎может ‎идти‏ ‎и‏ ‎речи! ‎Страшно. ‎Очень‏ ‎страшно.

Не ‎хочется‏ ‎думать ‎о ‎плохом, ‎но‏ ‎по-другому‏ ‎не ‎выходит.‏ ‎Если ‎же‏ ‎мой ‎клан ‎окажется ‎опасным, ‎я‏ ‎вывезу‏ ‎в ‎безопасные‏ ‎места ‎маму,‏ ‎думаю, ‎Инкви ‎нас ‎не ‎тронут.

- Я‏ ‎начал‏ ‎забывать,‏ ‎что ‎ты‏ ‎трусиха, ‎-‏ ‎подмигнул ‎мне‏ ‎хам‏ ‎на ‎удивление‏ ‎доброжелательно. ‎- ‎Ты ‎на ‎меня‏ ‎не ‎серчай,‏ ‎многие‏ ‎Инкви ‎обитают ‎в‏ ‎основном ‎в‏ ‎такой ‎среде, ‎что ‎грубеют‏ ‎и‏ ‎перестают ‎следить‏ ‎за ‎языком.‏ ‎Мы ‎вошли ‎во ‎вкус ‎к‏ ‎солдатской‏ ‎жизни ‎и‏ ‎ведём ‎себя‏ ‎соответственно.

- Говори ‎за ‎себя, ‎- ‎фыркнул‏ ‎Ги,‏ ‎и‏ ‎оба ‎засмеялись.‏ ‎Даже ‎водитель,‏ ‎прежде ‎не‏ ‎выказывающий‏ ‎эмоций, ‎широко‏ ‎улыбнулся.

Но ‎не ‎успела ‎я ‎начать‏ ‎расслабляться, ‎как‏ ‎мы‏ ‎приехали ‎домой. ‎Машины‏ ‎остановились ‎у‏ ‎начала ‎улицы. ‎Дальше ‎предстояло‏ ‎идти‏ ‎пешком.

Что ‎сказать,‏ ‎у ‎нас‏ ‎не ‎привыкли ‎к ‎чужакам, ‎поэтому‏ ‎народ‏ ‎окраины ‎сразу‏ ‎насторожился. ‎Люди‏ ‎выходили ‎из ‎домов, ‎бросали ‎дела‏ ‎на‏ ‎улице.‏ ‎Постепенно ‎формировалась‏ ‎толпа, ‎перед‏ ‎которой ‎наконец‏ ‎появился‏ ‎глава.

Будет ‎сложно.‏ ‎С ‎чего ‎бы ‎им ‎вообще‏ ‎захотелось ‎нам‏ ‎в‏ ‎чём-то ‎помогать? ‎Нам...‏ ‎то ‎есть,‏ ‎им.

Наша ‎компания ‎не ‎двигалась,‏ ‎только‏ ‎Ги ‎шагнул‏ ‎вперёд.

- Мне ‎понадобится‏ ‎твоя ‎помощь, ‎- ‎обернулся ‎он‏ ‎на‏ ‎меня.

Я ‎нервно‏ ‎сглотнула. ‎Стоило‏ ‎догадаться, ‎что ‎он ‎об ‎этом‏ ‎попросит.‏ ‎Тяжело‏ ‎вздохнув, ‎я‏ ‎поравнялась ‎с‏ ‎ним, ‎и‏ ‎мы‏ ‎вместе ‎зашагали‏ ‎навстречу ‎толпе.

- Здравствуйте, ‎- ‎произнёс ‎Ги.

- Здравствуйте,‏ ‎- ‎почти‏ ‎прошептала‏ ‎я, ‎сгорая ‎под‏ ‎взглядом ‎главы.

- Кого‏ ‎ты ‎привела? ‎- ‎без‏ ‎приветствий‏ ‎начал ‎глава.‏ ‎А ‎я‏ ‎действительно ‎не ‎знала, ‎что ‎ответить,‏ ‎учитывая‏ ‎всю ‎сумбурность‏ ‎ситуации. ‎Поэтому‏ ‎Ри ‎представился ‎сам, ‎рассказал, ‎чем‏ ‎занимаются‏ ‎Инкви‏ ‎и ‎закончил‏ ‎свой ‎краткий‏ ‎монолог ‎призывом‏ ‎объединёнными‏ ‎силами ‎закончить‏ ‎эту ‎незримую ‎войну.

Выслушав ‎его, ‎глава‏ ‎первым ‎делом‏ ‎сказал‏ ‎позвать ‎семью ‎Точи‏ ‎в ‎его‏ ‎дом, ‎и ‎нам ‎велел‏ ‎отправляться‏ ‎тоже.

Неподалёку ‎ржал‏ ‎конь. ‎Толпа‏ ‎перешёптывалась. ‎Кто-то ‎возвращался ‎в ‎дом,‏ ‎на‏ ‎всякий ‎случай‏ ‎прятать ‎всё‏ ‎самое ‎ценное.

Я ‎вся ‎скукожилась ‎от‏ ‎напряжения.‏ ‎У‏ ‎меня ‎было‏ ‎столько ‎вопросов‏ ‎к ‎родителям,‏ ‎но‏ ‎не ‎при‏ ‎главе ‎же ‎их ‎задавать.

- Давненько ‎я‏ ‎не ‎был‏ ‎лидером‏ ‎миссии, ‎- ‎прошептал‏ ‎мне ‎Ги,‏ ‎видимо, ‎чувствующий ‎себя ‎в‏ ‎своей‏ ‎тарелке. ‎-‏ ‎Отдавал ‎я‏ ‎последние ‎инструкции ‎кому-то, ‎наверное, ‎как‏ ‎раз‏ ‎при ‎походе‏ ‎Видза. ‎Хотя‏ ‎он, ‎по ‎факту, ‎ещё ‎продолжается.

- Рады‏ ‎мы,‏ ‎что‏ ‎в ‎гнездо‏ ‎вернулась ‎наша‏ ‎птичка, ‎-‏ ‎лепетал‏ ‎отец. ‎-‏ ‎Но ‎вот ‎гостям ‎её ‎мы‏ ‎не ‎рады,‏ ‎-‏ ‎тут ‎же ‎добавил‏ ‎он, ‎меняя‏ ‎тон.

Перед ‎отцом ‎я ‎чувствовала‏ ‎себя‏ ‎слабой ‎даже‏ ‎рядом ‎с‏ ‎плечистым ‎шпалой, ‎обещающей ‎не ‎дать‏ ‎меня‏ ‎в ‎обиду.‏ ‎Мама ‎сидела‏ ‎поодаль, ‎даже ‎не ‎поднимая ‎глаз,‏ ‎впрочем,‏ ‎как‏ ‎и ‎бабушка,‏ ‎которую ‎вообще‏ ‎неизвестно ‎зачем‏ ‎сюда‏ ‎притащили.

От ‎волнения‏ ‎мне ‎даже ‎стало ‎дурно, ‎мой‏ ‎круг ‎восприятия‏ ‎сузился‏ ‎до ‎маленькой ‎области,‏ ‎попадающей ‎в‏ ‎фокус ‎взгляда, ‎а ‎всё‏ ‎остальное‏ ‎начинало ‎расплываться.

- Скажу‏ ‎сразу, ‎я‏ ‎не ‎хочу, ‎чтобы ‎мой ‎клан‏ ‎под‏ ‎влиянием ‎данных‏ ‎обстоятельств ‎оказался‏ ‎втянут ‎в ‎государственные ‎интриги. ‎Мы‏ ‎живём‏ ‎тихо‏ ‎и ‎мирно,‏ ‎почти ‎незаметно,‏ ‎и ‎хотим‏ ‎этого‏ ‎и ‎впредь.

- Я‏ ‎вас ‎понял. ‎Значит, ‎вы ‎утверждаете,‏ ‎что ‎нынешнего‏ ‎правителя‏ ‎у ‎себя ‎не‏ ‎скрываете?

- Абсолютно ‎точно.

- Позволите‏ ‎нам ‎тут ‎осмотреться?

- Если ‎только‏ ‎это‏ ‎убедит ‎вас.

- Благодарю!‏ ‎- ‎вскочил‏ ‎Ги, ‎не ‎желающий ‎больше ‎задерживать‏ ‎людей.‏ ‎- ‎Тогда‏ ‎мы ‎пойдём.

- Вы‏ ‎идите, ‎а ‎со ‎Скастре ‎нам‏ ‎предстоит‏ ‎долгий‏ ‎разговор.

Я ‎думала,‏ ‎что ‎моё‏ ‎внутреннее ‎состояние‏ ‎достигло‏ ‎предела, ‎но‏ ‎ошибалась. ‎Всегда ‎есть ‎следующая ‎ступень,‏ ‎просто ‎порой‏ ‎её‏ ‎очень ‎трудно ‎представить.‏ ‎Не ‎дожидаясь‏ ‎ухода ‎Ги, ‎все ‎четверо‏ ‎загалдели.‏ ‎Это ‎была‏ ‎настоящая ‎атака,‏ ‎и ‎хоть ‎нападали ‎лишь ‎спереди‏ ‎по‏ ‎двое, ‎то‏ ‎глава ‎с‏ ‎отцом, ‎то ‎мама ‎с ‎бабушкой,‏ ‎по‏ ‎моему‏ ‎внутреннему ‎состоянию‏ ‎было ‎понятно,‏ ‎что ‎целой‏ ‎и‏ ‎невредимой ‎мне‏ ‎отсюда ‎не ‎уйти. ‎А ‎как‏ ‎иначе... ‎Лиште‏ ‎видели‏ ‎меня ‎лучше, ‎чем‏ ‎другие ‎люди,‏ ‎они ‎видели ‎внутрь ‎меня,‏ ‎не‏ ‎знаю, ‎как‏ ‎глубоко, ‎но‏ ‎я ‎это ‎чувствовала. ‎А ‎я‏ ‎так‏ ‎не ‎могла,‏ ‎и ‎мне‏ ‎оставалось ‎лишь ‎гадать, ‎какие ‎мысль‏ ‎начали‏ ‎таиться‏ ‎по ‎углам‏ ‎и ‎дальним‏ ‎закоулкам ‎их‏ ‎умов.

Я‏ ‎посмотрела ‎на‏ ‎Ги ‎обречённо, ‎не ‎ища ‎спасения,‏ ‎понимая, ‎что‏ ‎у‏ ‎него ‎есть ‎множество‏ ‎более ‎серьёзных‏ ‎дел, ‎и ‎он ‎сейчас‏ ‎уйдёт‏ ‎и ‎продолжит‏ ‎исполнять ‎свой‏ ‎долг, ‎совершать ‎дальние ‎ночные ‎рейды‏ ‎в‏ ‎поисках ‎следов‏ ‎опасных ‎людей‏ ‎или ‎что ‎он ‎ещё ‎обычно‏ ‎делает.‏ ‎Что‏ ‎же ‎касается‏ ‎меня... ‎Разговорами‏ ‎всё ‎не‏ ‎обойдётся.‏ ‎Они ‎снова‏ ‎залезут ‎в ‎мой ‎разум, ‎как‏ ‎это ‎уже‏ ‎делали‏ ‎раньше. ‎Но ‎где‏ ‎это ‎было?‏ ‎Я ‎пыталась ‎дотянуться ‎до‏ ‎образа‏ ‎из ‎воспоминания,‏ ‎но ‎он‏ ‎постоянно ‎ускользал, ‎дразня ‎мой ‎разум.

Где‏ ‎же‏ ‎это ‎было?‏ ‎Где? ‎Я‏ ‎закрыла ‎глаза, ‎позволяя ‎разуму ‎делать‏ ‎всё,‏ ‎что‏ ‎угодно, ‎но‏ ‎он ‎не‏ ‎торопился ‎помогать.‏ ‎И‏ ‎я ‎подумала‏ ‎о ‎мёде, ‎обволакивающем ‎меня ‎полностью,‏ ‎заполняющем ‎ноздри‏ ‎и‏ ‎уши. ‎Кажется, ‎меня‏ ‎сейчас ‎стошнит,‏ ‎но ‎что-то ‎получается. ‎Я‏ ‎до‏ ‎чего-то ‎дотягиваюсь.‏ ‎Ну ‎конечно!‏ ‎Пещеры, ‎где ‎же ‎ещё! ‎Привычки‏ ‎лиште‏ ‎неизменны.

Голова ‎гудела‏ ‎неимоверно, ‎шестерёнки‏ ‎сознания ‎актвино ‎закрутились, ‎но ‎я‏ ‎не‏ ‎понимала‏ ‎ничего. ‎Какие‏ ‎пещеры, ‎где‏ ‎именно ‎они‏ ‎находились...‏ ‎Было ‎лишь‏ ‎ощущение, ‎что ‎там ‎таится ‎нечто‏ ‎важное, ‎и‏ ‎что‏ ‎туда ‎ещё ‎надо‏ ‎пробиться. ‎И‏ ‎мои ‎родители ‎смогли.

Читать: 6+ мин
logo Макки Ри

Тонущая в меду. Часть 4

Добрались ‎до‏ ‎пункта ‎назначения ‎мы ‎только ‎под‏ ‎утро. ‎Если‏ ‎тут‏ ‎и ‎правда ‎обитает‏ ‎этот ‎Видз,‏ ‎то ‎весьма ‎он ‎скромный‏ ‎парень.‏ ‎На ‎станции‏ ‎к ‎нашей‏ ‎процессии ‎добавился ‎ещё ‎один ‎мужчина‏ ‎в‏ ‎синем. ‎До‏ ‎этого ‎момента‏ ‎я ‎осознавала ‎своё ‎положение ‎лишь‏ ‎частично,‏ ‎теперь‏ ‎же ‎вот-вот‏ ‎готова ‎была‏ ‎потерять ‎сознание‏ ‎от‏ ‎страха. ‎Хотелось‏ ‎положить ‎руку ‎на ‎грудь ‎и‏ ‎ощущать, ‎как‏ ‎сердце‏ ‎рвётся ‎наружу. ‎А‏ ‎в ‎остальном‏ ‎всё ‎было ‎замечательно: ‎милые‏ ‎аккуратные‏ ‎строения, ‎ясное‏ ‎утреннее ‎небо,‏ ‎воздух, ‎ещё ‎не ‎лишённый ‎свежести,‏ ‎и‏ ‎много ‎статных‏ ‎мужчин ‎повсюду.‏ ‎Когда ‎я ‎пройду ‎мимо, ‎кого‏ ‎увидят‏ ‎они:‏ ‎дрожащую ‎трусиху‏ ‎или ‎нечто‏ ‎иное? ‎А‏ ‎ведь‏ ‎если ‎я‏ ‎была ‎бы ‎обычной ‎с ‎самого‏ ‎начала, ‎вся‏ ‎эта‏ ‎заваруха ‎со ‎мной‏ ‎бы ‎не‏ ‎случилась. ‎По ‎какой ‎причине‏ ‎Ги‏ ‎вообще ‎что-то‏ ‎во ‎мне‏ ‎заметил? ‎Но ‎время ‎на ‎размышления‏ ‎закончилось.‏ ‎Мандраж ‎усилился,‏ ‎стоило ‎нам‏ ‎остановиться ‎у ‎двери, ‎за ‎которой‏ ‎меня‏ ‎ждал‏ ‎он. ‎Больше‏ ‎никто ‎не‏ ‎двигался. ‎Но‏ ‎при‏ ‎этом ‎никто‏ ‎ничего ‎не ‎говорил, ‎поэтому ‎я‏ ‎вопрошающе ‎глазела‏ ‎на‏ ‎каждого. ‎Наконец, ‎двери‏ ‎открылись, ‎чья-то‏ ‎рука ‎подтолкнула ‎меня ‎в‏ ‎спину,‏ ‎и ‎я‏ ‎быстро ‎перешагнула‏ ‎порог. ‎Я ‎оказалась ‎в ‎большом‏ ‎кабинете‏ ‎и ‎застыла‏ ‎в ‎ожидании‏ ‎момента ‎встречи ‎с ‎чем-то ‎поистине‏ ‎важным.‏ ‎Тот‏ ‎наступил ‎очень‏ ‎быстро. ‎Из‏ ‎тёмной ‎ниши‏ ‎выкатил‏ ‎мужчина ‎на‏ ‎инвалидной ‎коляске ‎и ‎указал ‎мне‏ ‎на ‎одно‏ ‎из‏ ‎кожаных ‎кресел. ‎Он‏ ‎начал ‎что-то‏ ‎говорить, ‎но ‎чтобы ‎понять‏ ‎хотя‏ ‎бы ‎слово,‏ ‎мне ‎пришлось‏ ‎податься ‎в ‎его ‎сторону ‎и‏ ‎утихомирить‏ ‎стучащую ‎в‏ ‎висках ‎кровь.‏ ‎Его ‎ожидающий ‎вид, ‎свидетельствующий ‎о‏ ‎прослушанном‏ ‎мной‏ ‎вопросе, ‎вогнал‏ ‎меня ‎в‏ ‎краску. ‎Мгновенно‏ ‎ушёл‏ ‎страх, ‎сменившись‏ ‎неловкостью. ‎Однако ‎нотки ‎тревоги ‎продолжали‏ ‎плясать ‎где-то‏ ‎в‏ ‎глубине. ‎Я ‎отводила‏ ‎взгляд ‎в‏ ‎сторону, ‎стесняясь ‎смотреть ‎на‏ ‎собеседника,‏ ‎с ‎которым‏ ‎даже ‎беседы‏ ‎ещё ‎не ‎вышло.

Я ‎насчитала ‎в‏ ‎его‏ ‎кабинете ‎восемь‏ ‎кресел. ‎А‏ ‎также ‎заметила, ‎что ‎в ‎книжном‏ ‎шкафу‏ ‎продублированы‏ ‎все ‎книги,‏ ‎причём ‎в‏ ‎тех ‎же‏ ‎изданиях.

- Как‏ ‎тебя ‎тут‏ ‎встретили? ‎- ‎не ‎знаю, ‎повторил‏ ‎он ‎вопрос‏ ‎или‏ ‎задал ‎уже ‎другой.

- Вы‏ ‎бы ‎знали,‏ ‎как ‎меня ‎встретили ‎те‏ ‎двое...

- Конечно,‏ ‎я ‎знаю‏ ‎и ‎прошу‏ ‎за ‎них ‎прощения.

Нечто ‎в ‎его‏ ‎глосе‏ ‎заставило ‎меня‏ ‎поёжиться.

Эмблема ‎Инкви‏ ‎- ‎пояс ‎с ‎голубыми ‎огоньками‏ ‎-‏ ‎красовалась‏ ‎у ‎него‏ ‎на ‎груди.

- Вас‏ ‎ввели ‎в‏ ‎курс‏ ‎дела, ‎вам‏ ‎известна ‎наша ‎ситуация. ‎Нам ‎нужно‏ ‎найти ‎моего‏ ‎дядю‏ ‎во ‎что ‎бы‏ ‎то ‎ни‏ ‎стало. ‎Он ‎не ‎очень‏ ‎умён,‏ ‎и ‎если‏ ‎бы ‎не‏ ‎сила, ‎его ‎смог ‎бы ‎выследить‏ ‎самый‏ ‎зелёный ‎солдат‏ ‎Инкви. ‎Но‏ ‎наши ‎познания ‎о ‎кланах ‎слишком‏ ‎незначительны,‏ ‎поэтому‏ ‎помощь ‎каждого‏ ‎невероятно ‎ценна.‏ ‎Я ‎понимаю,‏ ‎что‏ ‎для ‎вас‏ ‎всё ‎это ‎неожиданно ‎и ‎тяжело,‏ ‎но ‎речь‏ ‎идёт‏ ‎о ‎жизнях ‎людей.‏ ‎Я ‎понимаю,‏ ‎что ‎вы ‎мало ‎о‏ ‎нас‏ ‎знаете ‎и‏ ‎боитесь ‎рассказывать‏ ‎о ‎своём ‎доме, ‎но ‎кто-то‏ ‎из‏ ‎вашего ‎клана‏ ‎может ‎встать‏ ‎с ‎нами ‎плечом ‎к ‎плечу‏ ‎или‏ ‎поделиться‏ ‎важной ‎информацией.

Под‏ ‎этим ‎умоляющим‏ ‎взглядом ‎я‏ ‎растаяла.

- Хорошо,‏ ‎я ‎помогу.

Он‏ ‎заключил ‎мою ‎ладонь ‎в ‎свои.

- Спасибо!‏ ‎Спасибо! ‎Люди‏ ‎всегда‏ ‎должны ‎выбирать ‎жизнь‏ ‎других ‎людей‏ ‎всей ‎науке ‎амьзы ‎вопреки.

- Амьзы?

- Оставайся‏ ‎в‏ ‎Инкви, ‎и‏ ‎мы ‎всё‏ ‎тебе ‎расскажем, ‎а ‎пока ‎давай‏ ‎займёмся‏ ‎делом.

- Наше ‎поселение‏ ‎называется ‎Устьеничеа,‏ ‎хоть ‎и ‎находится ‎чуть ‎дальше‏ ‎от‏ ‎одноимённых‏ ‎станции ‎и‏ ‎деревни. ‎Мы‏ ‎называем ‎себя‏ ‎лиште.‏ ‎Там ‎все‏ ‎активно ‎занимаются ‎добычей ‎мёда ‎и‏ ‎изготовлением ‎из‏ ‎него‏ ‎всякой ‎всячины. ‎Но‏ ‎я, ‎в‏ ‎общем-то, ‎покинула ‎дом, ‎и‏ ‎мне‏ ‎кажется, ‎что‏ ‎большинство ‎моих‏ ‎воспоминаний ‎заблокировали.

Склонившийся ‎над ‎картой ‎Ги‏ ‎внезапно‏ ‎обернулся ‎и‏ ‎посмотрел ‎на‏ ‎меня ‎печальными ‎глазами. ‎Все ‎же‏ ‎остальные‏ ‎казались‏ ‎безучастными ‎к‏ ‎моим ‎переживаниям,‏ ‎даже ‎Видз.‏ ‎Нечему‏ ‎удивляться. ‎Они,‏ ‎наверное, ‎за ‎свою ‎жизнь ‎столько‏ ‎всего ‎повидали,‏ ‎так‏ ‎что ‎грустная ‎живая‏ ‎девушка ‎привлекает‏ ‎внимания ‎меньше ‎какой-нибудь ‎разрубленной‏ ‎на‏ ‎части.

- Надо ‎отдать‏ ‎должное ‎способностям‏ ‎ала, ‎- ‎шепнул ‎мне ‎на‏ ‎ухо‏ ‎хам, ‎не‏ ‎стесняясь ‎девяти‏ ‎присутствующих ‎в ‎кабинете ‎военных, ‎включая‏ ‎Видза.

- Выдвигаемся‏ ‎сегодня‏ ‎же, ‎Скастре,‏ ‎- ‎сказал‏ ‎Ги, ‎глядя‏ ‎на‏ ‎меня. ‎Я‏ ‎же ‎уставилась ‎на ‎него ‎с‏ ‎выпученными ‎глазами.‏ ‎-‏ ‎Я ‎подсмотрел ‎твоё‏ ‎имя ‎в‏ ‎пропуске, ‎что ‎был ‎у‏ ‎тебя‏ ‎в ‎рюкзаке.

Я‏ ‎даже ‎смутилась.‏ ‎Его ‎плечи ‎казались ‎теперь ‎шире‏ ‎и‏ ‎надёжнее, ‎чем‏ ‎раньше. ‎И‏ ‎вообще, ‎казалось, ‎что ‎он ‎единственный‏ ‎видит‏ ‎во‏ ‎мне ‎человека,‏ ‎а ‎не‏ ‎источник ‎информации.‏ ‎Я‏ ‎впервые ‎за‏ ‎всё ‎это ‎приключение ‎расплакалась. ‎Ги‏ ‎отвёл ‎меня‏ ‎в‏ ‎другую ‎комнату, ‎где‏ ‎я ‎уже‏ ‎не ‎сдерживалась. ‎Поток ‎эмоций‏ ‎захватил‏ ‎меня ‎полностью.‏ ‎Я ‎рыдала,‏ ‎тряслась, ‎выла, ‎будто ‎сейчас ‎умру,‏ ‎будто‏ ‎этот ‎поток‏ ‎разорвёт ‎меня‏ ‎изнутри. ‎Волна ‎за ‎волной, ‎меня‏ ‎окутывали‏ ‎то‏ ‎обида, ‎то‏ ‎самобичевание ‎и‏ ‎чувство ‎вины,‏ ‎то‏ ‎ощущение ‎беспомощности‏ ‎и ‎ничтожности. ‎Было ‎страшно ‎возвращаться‏ ‎домой ‎под‏ ‎таким‏ ‎предлогом ‎и ‎допускать‏ ‎мысль, ‎что‏ ‎это ‎место ‎совершенно ‎не‏ ‎то,‏ ‎чем ‎всегда‏ ‎мне ‎казалось.‏ ‎И ‎почему-то ‎в ‎голове ‎возникал‏ ‎голос‏ ‎отца, ‎грубый‏ ‎и ‎предостерегающий:

- Однако,‏ ‎если ‎сунетесь ‎к ‎нам, ‎пожалеете!

Также‏ ‎я‏ ‎представляла,‏ ‎как ‎он‏ ‎бьёт ‎меня,‏ ‎ругая ‎за‏ ‎приведение‏ ‎чужаков. ‎Откуда‏ ‎столько ‎страха ‎перед ‎ним? ‎Что‏ ‎ещё ‎меня‏ ‎заставили‏ ‎забыть?

Сильные ‎руки ‎прижали‏ ‎меня ‎к‏ ‎громадной ‎груди. ‎Я ‎немного‏ ‎расслабилась,‏ ‎уткнувшись ‎в‏ ‎синий ‎воротник.

- Ты‏ ‎сильнее, ‎чем ‎думаешь. ‎Только ‎осознай‏ ‎это:‏ ‎маленькая ‎девочка‏ ‎с ‎её‏ ‎тоненькими ‎ручками ‎и ‎ножками ‎одна‏ ‎покинула‏ ‎дом‏ ‎и ‎почти‏ ‎ничего ‎о‏ ‎себе ‎не‏ ‎зная,‏ ‎устроила ‎свою‏ ‎жизнь ‎в ‎другом ‎городе. ‎Она‏ ‎учится, ‎работает,‏ ‎а‏ ‎теперь ‎ещё ‎и‏ ‎помогает ‎своей‏ ‎стране, ‎рискуя ‎быть ‎отвергнутой‏ ‎своей‏ ‎семьёй.

- Закладывание ‎вам‏ ‎нашего ‎поселения‏ ‎мне ‎ни ‎один ‎лиште ‎не‏ ‎простит,‏ ‎- ‎сквозь‏ ‎всхлипы ‎пробурчала‏ ‎я.

- Рано ‎или ‎поздно ‎кто-то ‎из‏ ‎них‏ ‎всё‏ ‎равно ‎бы‏ ‎себя ‎обнаружил.‏ ‎В ‎нынешних‏ ‎обстоятельствах‏ ‎хорошо, ‎что‏ ‎это ‎случилось ‎рано. ‎Сейчас ‎я‏ ‎хочу, ‎чтобы‏ ‎ты‏ ‎запомнила ‎одну ‎вещь,‏ ‎- ‎он‏ ‎отстранил ‎меня ‎и ‎заглянул‏ ‎в‏ ‎мои ‎опухшие‏ ‎глаза. ‎-‏ ‎Я ‎не ‎дам ‎тебя ‎в‏ ‎обиду.

От‏ ‎этих ‎слов‏ ‎внутри ‎разлилось‏ ‎тепло. ‎Не ‎в ‎силах ‎смотреть‏ ‎ему‏ ‎в‏ ‎глаза, ‎я‏ ‎вновь ‎уткнулась‏ ‎в ‎его‏ ‎грудь‏ ‎и ‎прорыдала‏ ‎ещё ‎какое-то ‎время ‎до ‎рези‏ ‎в ‎висках.‏ ‎Когда‏ ‎я ‎успокоилась, ‎он‏ ‎оставил ‎меня‏ ‎одну, ‎и ‎я ‎высунулась‏ ‎из‏ ‎окна, ‎втягивая‏ ‎воздух ‎во‏ ‎все ‎лёгкие. ‎Даже ‎после ‎всех‏ ‎этих‏ ‎объятий ‎и‏ ‎слов ‎я‏ ‎не ‎была ‎готова ‎слепо ‎поверить‏ ‎ему,‏ ‎но‏ ‎допускать, ‎что‏ ‎всё ‎это‏ ‎было ‎искренне,‏ ‎оказалось‏ ‎очень ‎приятно.


Читать: 6+ мин
logo Макки Ри

Тонущая в меду. Часть 3

Я ‎сразу‏ ‎же ‎нашла ‎глазами ‎рукоять ‎ножа,‏ ‎прикреплённого ‎к‏ ‎поясу‏ ‎моего ‎собеседника, ‎но‏ ‎всё ‎же‏ ‎оруженосец ‎предложил ‎другу ‎остыть.

Тот,‏ ‎фыркнув,‏ ‎занял ‎прежнее‏ ‎расположение ‎во‏ ‎тьме, ‎но ‎ощущение ‎опасности ‎сталось‏ ‎висеть‏ ‎в ‎воздухе.‏ ‎Я ‎напряглась‏ ‎настолько, ‎что, ‎казалось, ‎слышала ‎три‏ ‎разных‏ ‎сердцебиения.‏ ‎Интересно, ‎существуют‏ ‎ли ‎люди,‏ ‎спокойно ‎реагирующие‏ ‎на‏ ‎подобные ‎ситуации,‏ ‎переворачивающие ‎их ‎мир ‎с ‎ног‏ ‎на ‎голову?

- Во‏ ‎время‏ ‎похода ‎Видза ‎погибли‏ ‎пятеро ‎моих‏ ‎товарищей, ‎- ‎в ‎его‏ ‎голосе‏ ‎появлялась ‎злость.‏ ‎- ‎Это‏ ‎всё ‎очень ‎серьёзно, ‎а ‎из‏ ‎твоих‏ ‎уст ‎ещё‏ ‎никакая ‎информация‏ ‎не ‎прозвучала! ‎Может, ‎мне ‎послушать‏ ‎его‏ ‎и‏ ‎начать ‎тебе‏ ‎угрожать? ‎-‏ ‎произнёс ‎он,‏ ‎без‏ ‎затей ‎подставив‏ ‎нож ‎к ‎моему ‎горлу. ‎Лезвие‏ ‎коснулось ‎кожи,‏ ‎охладив‏ ‎уставшее ‎от ‎жары‏ ‎тело. ‎-‏ ‎Расслабься, ‎я ‎не ‎такой.

- Зато‏ ‎я‏ ‎такой, ‎-‏ ‎хам ‎снова‏ ‎вынырнул ‎из ‎тьмы, ‎направляя ‎две‏ ‎алебарды‏ ‎остриями ‎в‏ ‎меня.

Представив ‎сообразить,‏ ‎что ‎мне ‎делать, ‎я ‎забегала‏ ‎глазами‏ ‎по‏ ‎гаражу. ‎Хам‏ ‎же ‎презрительным‏ ‎тоном ‎произнёс:

- Я‏ ‎и‏ ‎пытками ‎не‏ ‎побрезгую.

Симпатяга ‎жестом ‎указал ‎мне ‎сохранять‏ ‎спокойствие, ‎а‏ ‎хам,‏ ‎повинуясь ‎новому ‎жесту,‏ ‎начал ‎опускать‏ ‎алебарды.

- Что ‎бы ‎ни ‎происходило,‏ ‎мы‏ ‎не ‎должны‏ ‎вредить ‎мирным,‏ ‎помнишь?

- Но ‎отпустить ‎её ‎мы ‎всё‏ ‎равно‏ ‎не ‎можем,‏ ‎- ‎убирая‏ ‎алебарды, ‎хам ‎зыркнул ‎на ‎меня.‏ ‎-‏ ‎Не‏ ‎пойдёт ‎по‏ ‎своей ‎воле,‏ ‎так ‎дотащим.

Я‏ ‎поднялась‏ ‎на ‎дрожащих‏ ‎ногах, ‎опираясь ‎на ‎стол. ‎Раз‏ ‎уж ‎сопротивление‏ ‎бесполезно,‏ ‎я ‎хочу ‎узнать‏ ‎больше ‎об‏ ‎этом ‎мире, ‎своей ‎семье‏ ‎и‏ ‎себе. ‎Отец‏ ‎всегда ‎говорил,‏ ‎что ‎я ‎покинула ‎дом ‎якобы‏ ‎из‏ ‎глупого ‎упрямства,‏ ‎но ‎вдруг,‏ ‎кроме ‎ощущения ‎одиночества ‎были ‎ещё‏ ‎причины,‏ ‎которые‏ ‎я ‎в‏ ‎детстве ‎не‏ ‎могла ‎осознать?

Возможно,‏ ‎мой‏ ‎клан ‎из‏ ‎мирных, ‎но ‎я ‎не ‎могу‏ ‎ничего ‎утверждать,‏ ‎однако‏ ‎и ‎доверять ‎Инкви‏ ‎пока ‎рано.‏ ‎Что ‎поделать, ‎придётся ‎как-то‏ ‎во‏ ‎всём ‎разобраться.

Я‏ ‎взяла ‎кружку,‏ ‎понюхала ‎отвар, ‎но ‎в ‎рот‏ ‎отправлять‏ ‎не ‎спешила.‏ ‎Вот ‎бы‏ ‎где-нибудь ‎всё ‎обдумать. ‎Но ‎как‏ ‎выпросить‏ ‎это‏ ‎время?

- Отправляемся ‎на‏ ‎базу. ‎Пусть‏ ‎Видз ‎сам‏ ‎решает,‏ ‎как ‎с‏ ‎ней ‎поступить, ‎- ‎заключил ‎хам.

- Помоги‏ ‎нам ‎во‏ ‎имя‏ ‎избежания ‎страшных ‎войн.

Пока‏ ‎мы ‎ехали‏ ‎снова ‎в ‎душной ‎электричке,‏ ‎я‏ ‎напряжённо ‎думала,‏ ‎пытаясь ‎отыскать‏ ‎в ‎своих ‎воспоминаниях ‎что-то ‎подозрительное,‏ ‎но‏ ‎за ‎завесой‏ ‎спокойной ‎сельской‏ ‎жизни ‎не ‎видела ‎ничего. ‎Тем‏ ‎временем,‏ ‎всем‏ ‎пассажирам ‎было‏ ‎очень ‎интересно,‏ ‎почему ‎обычная‏ ‎девушка‏ ‎едет ‎в‏ ‎сопровождении ‎двух ‎военных.

- Надо ‎было ‎ехать‏ ‎на ‎машине,‏ ‎Ги!‏ ‎- ‎шепнул ‎симпатяге‏ ‎хам. ‎-‏ ‎Все ‎так ‎пялятся! ‎Словно‏ ‎кто-то‏ ‎подсунул ‎нам‏ ‎диковинного ‎зверя,‏ ‎а ‎мы ‎и ‎в ‎ус‏ ‎не‏ ‎дуем.

- Или ‎словно‏ ‎здесь ‎вот-вот‏ ‎начнётся ‎что-то ‎кровавое, ‎- ‎прошептала‏ ‎я,‏ ‎подавшись‏ ‎вперёд.

- Оставим ‎выяснение‏ ‎отношений ‎на‏ ‎потом! ‎-‏ ‎раздражённо‏ ‎прошептал ‎Ги.

- Слушайте,‏ ‎- ‎посетило ‎меня ‎осознание. ‎-‏ ‎О ‎моём‏ ‎участии‏ ‎в ‎этом ‎никто‏ ‎ведь ‎не‏ ‎узнает? ‎Иначе, ‎что ‎в‏ ‎университете‏ ‎начнётся!

- Это ‎тебя‏ ‎серьёзно ‎волнует?‏ ‎- ‎возмутился ‎хам. ‎- ‎Где‏ ‎вообще‏ ‎твой ‎мозг?

- Дружище,‏ ‎для ‎неё‏ ‎беспокойство ‎об ‎этом ‎вполне ‎нормально.‏ ‎Думал,‏ ‎за‏ ‎мою ‎шестиминутную‏ ‎лекцию ‎о‏ ‎том, ‎что‏ ‎происходит‏ ‎в ‎стране,‏ ‎она ‎резко ‎должна ‎стать ‎самоотверженным‏ ‎солдатом?

Мимо ‎нас‏ ‎пробежал‏ ‎какой-то ‎бродячий ‎пёс.‏ ‎А ‎может‏ ‎и ‎не ‎бродячий, ‎просто‏ ‎выглядел‏ ‎он ‎как-то‏ ‎не ‎очень.‏ ‎Каких ‎только ‎интересностей ‎в ‎электричках‏ ‎не‏ ‎встретишь. ‎Я‏ ‎глубоко ‎вдохнула,‏ ‎откидываясь ‎на ‎спинку ‎и ‎прикрывая‏ ‎глаза.‏ ‎Совсем‏ ‎ненадолго, ‎чтобы‏ ‎не ‎успеть‏ ‎увидеть ‎очередную‏ ‎жуткую‏ ‎медовую ‎картину.‏ ‎Хотя, ‎вдруг ‎она ‎окажется ‎важной?

Все‏ ‎вдруг ‎исчезли.‏ ‎Лишь‏ ‎женский ‎голос ‎шептал‏ ‎в ‎темноте‏ ‎что-то ‎мной ‎неосознаваемое.

"Ты ‎правда‏ ‎думаешь,‏ ‎что ‎старуха‏ ‎сумела ‎запечатать‏ ‎её ‎способности?"

"Конечно, ‎она ‎лучшая ‎в‏ ‎этом."

"Тогда‏ ‎пусть ‎проваливает,‏ ‎как ‎очнётся,‏ ‎видеть ‎её ‎не ‎могу. ‎Раз‏ ‎уж‏ ‎решила‏ ‎бросить ‎нас,‏ ‎пусть ‎остаётся‏ ‎без ‎силы,‏ ‎пусть‏ ‎не ‎знает,‏ ‎как ‎её ‎собратья ‎гибли ‎за‏ ‎возможность ‎нашего‏ ‎существования."

"Нельзя‏ ‎её ‎сразу ‎выгонять,‏ ‎ритуал ‎сильно‏ ‎ослабляет. ‎Нужно ‎дождаться ‎конца‏ ‎лечения."

Я‏ ‎открыла ‎глаза,‏ ‎поражённая, ‎во-первых‏ ‎тем, ‎что ‎не ‎увидела ‎мёд,‏ ‎а‏ ‎во-вторых ‎тем,‏ ‎что ‎узнала‏ ‎в ‎этом ‎диалоге ‎голоса ‎родителей,‏ ‎но‏ ‎не‏ ‎могла ‎понять,‏ ‎когда ‎такое‏ ‎услышала.

- Знаешь, ‎мы‏ ‎раньше‏ ‎не ‎сталкивались‏ ‎с ‎людьми, ‎не ‎знающими ‎о‏ ‎своих ‎силах,‏ ‎-‏ ‎улыбнувшись, ‎прошептал ‎Ги.

- Неудивительно,‏ ‎таких ‎дураков‏ ‎- ‎единицы.

Но ‎я ‎проигнорировала‏ ‎очередную‏ ‎колкость. ‎Мозг‏ ‎судорожно ‎анализировал‏ ‎новую ‎информацию, ‎а ‎я ‎всё‏ ‎ещё‏ ‎не ‎была‏ ‎готова ‎в‏ ‎неё ‎поверить. ‎Силы, ‎способности, ‎войны‏ ‎-‏ ‎это‏ ‎настоящий ‎мир?

Очень‏ ‎интересно, ‎как‏ ‎это ‎работает.‏ ‎Я‏ ‎посмотрела ‎на‏ ‎раскрытые ‎ладони, ‎вспоминая ‎движущийся ‎мёд‏ ‎у ‎гаражей.‏ ‎Я‏ ‎могу ‎воздействовать ‎на‏ ‎мёд? ‎Но‏ ‎как? ‎Как ‎именно? ‎В‏ ‎чём‏ ‎кроется ‎наша‏ ‎связь? ‎Неужели‏ ‎в ‎моём ‎клане ‎все ‎так‏ ‎могут?

Воздействуют‏ ‎на ‎мёд,‏ ‎но ‎прямую‏ ‎магию ‎не ‎применяют...

Пострадавшее ‎от ‎переизбытка‏ ‎информации‏ ‎сознание‏ ‎больше ‎не‏ ‎хотело ‎думать.‏ ‎Голова ‎тяжелела‏ ‎с‏ ‎каждой ‎новой‏ ‎попыткой ‎что-нибудь ‎понять. ‎Надо ‎умыться.

- Я‏ ‎в ‎туалет.‏ ‎Он‏ ‎в ‎нашем ‎вагоне.

Получив‏ ‎одобрительный ‎кивок‏ ‎Ги, ‎я ‎отправилась ‎в‏ ‎тамбур,‏ ‎покачиваясь ‎в‏ ‎такт ‎вагону.‏ ‎Пришлось ‎встать ‎в ‎небольшую ‎очередь.

- А‏ ‎не‏ ‎ты ‎ли‏ ‎подрабатываешь ‎в‏ ‎библиотеке? ‎- ‎подошёл ‎ко ‎мне‏ ‎парень‏ ‎из‏ ‎очереди. ‎Захотелось‏ ‎сделать ‎вид,‏ ‎что ‎не‏ ‎услышала,‏ ‎но ‎выглядело‏ ‎бы ‎это ‎по-хамски. ‎Конечно, ‎я‏ ‎ответили ‎утвердительно.‏ ‎-‏ ‎Как ‎обстоят ‎дела‏ ‎в ‎библиотеке?‏ ‎Вам ‎не ‎нужен ‎помощник?‏ ‎Я‏ ‎вообще ‎для‏ ‎друга ‎спросил,‏ ‎он ‎интересуется.

Борясь ‎с ‎раздражением ‎и‏ ‎чувством‏ ‎неловкости ‎из-за‏ ‎того, ‎что‏ ‎проигнорировала ‎все ‎его ‎вопросы, ‎я‏ ‎шмыгнула‏ ‎в‏ ‎освободившуюся ‎комнатушку‏ ‎и ‎закрыла‏ ‎дверь. ‎Протёрла‏ ‎лицо‏ ‎и ‎руки‏ ‎холодной ‎водой, ‎сделала ‎глубокий ‎вдох‏ ‎и ‎засмотрелась‏ ‎на‏ ‎выключатель. ‎Щёлк, ‎и‏ ‎света ‎нет.‏ ‎Пошуршала ‎в ‎темноте ‎одеждой,‏ ‎усаживаясь‏ ‎на ‎холодный‏ ‎металлический ‎ободок.‏ ‎Вся ‎эта ‎непонятная ‎ситуация ‎осталась‏ ‎за‏ ‎дверью, ‎а‏ ‎тут ‎было‏ ‎спокойно, ‎хоть ‎и ‎пахло ‎не‏ ‎очень.

- Можно‏ ‎побыстрее?‏ ‎- ‎спросил‏ ‎кто-то, ‎стуча‏ ‎в ‎дверь.‏ ‎Чёрт,‏ ‎как ‎не‏ ‎хочется ‎наружу. ‎Но ‎вечно ‎тут‏ ‎сидеть ‎не‏ ‎получится.‏ ‎Лишь ‎с ‎седьмой‏ ‎попытки ‎я‏ ‎нашла ‎выключатель, ‎настолько ‎сильно‏ ‎я‏ ‎сопротивлялась ‎выходу‏ ‎отсюда, ‎и‏ ‎мир ‎снова ‎начал ‎существовать.

Благо, ‎приставучий‏ ‎парень‏ ‎исчез, ‎и‏ ‎я ‎спокойно‏ ‎вернулась ‎к ‎своим ‎спутникам.

- ... прежде, ‎чем‏ ‎освежевать‏ ‎её‏ ‎и ‎сварить,‏ ‎- ‎договорил‏ ‎хам ‎к‏ ‎моему‏ ‎приходу, ‎за‏ ‎что ‎получил ‎порцию ‎испуганных ‎взглядов‏ ‎от ‎меня.‏ ‎-‏ ‎О ‎тебе ‎говорим,‏ ‎- ‎заявил‏ ‎он, ‎глядя ‎мне ‎в‏ ‎глаза.

- Если‏ ‎бы ‎хотели,‏ ‎прикончили ‎бы‏ ‎меня ‎ещё ‎в ‎гараже. ‎Тем‏ ‎не‏ ‎менее, ‎я‏ ‎всё ‎ещё‏ ‎жива, ‎и ‎вам ‎явно ‎нужна‏ ‎моя‏ ‎помощь,‏ ‎так ‎что,‏ ‎может, ‎перестанешь‏ ‎себя ‎вести‏ ‎как‏ ‎мудак?

В ‎его‏ ‎глазах ‎блеснуло ‎нечто ‎зловещее, ‎он‏ ‎рывком ‎подался‏ ‎вперёд‏ ‎и ‎схватил ‎меня‏ ‎за ‎предплечье:

- Посмотри‏ ‎на ‎людей ‎вокруг. ‎Возможно,‏ ‎они‏ ‎живут ‎свои‏ ‎последние ‎месяцы‏ ‎или ‎даже ‎недели. ‎Война ‎идёт,‏ ‎хоть‏ ‎и ‎кажется,‏ ‎что ‎это‏ ‎всё ‎далеко. ‎Поэтому ‎нам ‎нужно,‏ ‎чтобы‏ ‎ты‏ ‎сказала ‎всё,‏ ‎что ‎знаешь‏ ‎о ‎своём‏ ‎клане.‏ ‎Ты ‎можешь‏ ‎кого-то ‎спасти ‎уже ‎сегодня. ‎В‏ ‎твоих ‎руках‏ ‎жизни‏ ‎людей, ‎и ‎меня‏ ‎бесит, ‎что‏ ‎ты ‎этого ‎не ‎понимаешь.

Читать: 6+ мин
logo Макки Ри

Тонущая в меду. Часть 2

Как ‎исцелиться‏ ‎от ‎прошлого, ‎если ‎оно ‎вросло‏ ‎в ‎тебя‏ ‎и‏ ‎ты ‎врос ‎в‏ ‎него, ‎и,‏ ‎может, ‎ты ‎сам ‎весь‏ ‎целиком‏ ‎это ‎прошлое‏ ‎и ‎есть,‏ ‎и ‎не ‎убежать ‎от ‎самого‏ ‎себя‏ ‎в ‎итоге‏ ‎и ‎не‏ ‎скрыться?..

От ‎станции ‎я ‎почти ‎бежала.‏ ‎Ноги‏ ‎знали‏ ‎маршрут ‎наизусть,‏ ‎так ‎что‏ ‎сосредоточенность ‎не‏ ‎требовалась.‏ ‎Но ‎когда‏ ‎я ‎завернула ‎за ‎гаражи, ‎пришлось‏ ‎вернуться ‎в‏ ‎реальность.

Двое‏ ‎мужчин ‎в ‎синем‏ ‎настигли ‎меня,‏ ‎перед ‎глазами ‎сверкнуло ‎лезвие.‏ ‎Первым‏ ‎делом ‎накрыло‏ ‎разочарование ‎в‏ ‎осанистом ‎и ‎симпатичном, ‎потом ‎пришёл‏ ‎страх.

- Так‏ ‎вы ‎убийцы?‏ ‎- ‎произнесла‏ ‎я.

- Если ‎к ‎ножу ‎прилагается ‎хорошая‏ ‎рука,‏ ‎орудием‏ ‎убийства ‎он‏ ‎не ‎станет,‏ ‎- ‎с‏ ‎высокомерием‏ ‎заключил ‎хам.

- Скажешь,‏ ‎кто ‎ты ‎такая?

- Что ‎вы ‎имеете‏ ‎в ‎виду?

- Нашу‏ ‎страну‏ ‎наполняют ‎различные ‎анклавы.‏ ‎Из ‎какого‏ ‎ты?

- Я...

- Чай ‎из ‎каких-нибудь ‎требующих‏ ‎кровавую‏ ‎плату ‎за‏ ‎принятие ‎в‏ ‎их ‎ряды.

- Во ‎исполнение ‎буллы ‎Иное!‏ ‎-‏ ‎с ‎воодушевлением‏ ‎прошептали ‎оба.‏ ‎После ‎чего ‎нож ‎был ‎занесён‏ ‎и‏ ‎готов‏ ‎к ‎атаке.

Ниоткуда‏ ‎не ‎доносилось‏ ‎ни ‎звука‏ ‎шагов,‏ ‎ни ‎голосов.‏ ‎Никто ‎бы ‎мне ‎не ‎помог.‏ ‎Ощущение ‎приближающейся‏ ‎смерти‏ ‎- ‎невероятное ‎чувство,‏ ‎способное ‎открыть‏ ‎в ‎нас ‎то, ‎о‏ ‎чём‏ ‎мы ‎даже‏ ‎не ‎подозревали.

С‏ ‎зажмуренными ‎глазами ‎и ‎бешено ‎бьющимся‏ ‎сердцем,‏ ‎я ‎сделала‏ ‎три ‎судорожных‏ ‎вдоха ‎и ‎выдоха, ‎после ‎чего‏ ‎поняла,‏ ‎что‏ ‎не ‎чувствую‏ ‎никакой ‎боли,‏ ‎да ‎и‏ ‎удара‏ ‎не ‎было.

Украдкой‏ ‎я ‎приоткрыла ‎один ‎глаз, ‎боясь‏ ‎увидеть ‎что-нибудь‏ ‎ужасное.‏ ‎Но ‎увидела ‎лишь‏ ‎свет, ‎спрятанных‏ ‎в ‎поясе ‎и ‎ячейках‏ ‎карманов‏ ‎голубых ‎огоньков.

- Очень‏ ‎жаль, ‎что‏ ‎без ‎угроз ‎жизни ‎дело ‎не‏ ‎обошлось.

Он‏ ‎отошёл ‎от‏ ‎меня ‎и‏ ‎стряхнул ‎что-то ‎с ‎ножа, ‎и‏ ‎в‏ ‎этот‏ ‎момент ‎я‏ ‎увидела, ‎как‏ ‎мёд, ‎что‏ ‎я‏ ‎везла ‎с‏ ‎собой, ‎из ‎разрозненных ‎шлепков ‎сползается‏ ‎в ‎единую‏ ‎субстанцию.‏ ‎У ‎них ‎на‏ ‎лицах ‎не‏ ‎было ‎ни ‎капли ‎удивления,‏ ‎поэтому‏ ‎я ‎решила,‏ ‎что ‎мне‏ ‎мерещится. ‎Это ‎всё ‎солнечный ‎удар,‏ ‎стресс‏ ‎и ‎общий‏ ‎упадок ‎сил.

- Полезная‏ ‎штука ‎эти ‎источники ‎силы. ‎Недаром‏ ‎их‏ ‎владельцы‏ ‎таскаются ‎с‏ ‎ними ‎всюду.

Фокус‏ ‎внимания ‎сконцентрировался‏ ‎на‏ ‎медленно ‎затухающих‏ ‎на ‎поясе ‎симпатяги ‎голубых ‎огоньках.‏ ‎Не ‎осталось‏ ‎ни‏ ‎капли ‎сил ‎и‏ ‎с ‎последним‏ ‎морганием ‎я ‎потеряла ‎сознание.

Больше‏ ‎в‏ ‎сознании ‎не‏ ‎было ‎ничего,‏ ‎я ‎просто ‎тихо ‎и ‎спокойно‏ ‎плыла‏ ‎по ‎светлой‏ ‎и ‎тёплой‏ ‎реке. ‎Звучал ‎лишь ‎сам ‎поток,‏ ‎тихий,‏ ‎больше‏ ‎ощущаемый, ‎нежели‏ ‎слышимый. ‎Потом‏ ‎я ‎неосознанно‏ ‎дёрнула‏ ‎рукой. ‎Река‏ ‎оказалась ‎неестественно ‎густой ‎и ‎вязкой.‏ ‎Я ‎с‏ ‎ужасом‏ ‎поняла, ‎что ‎плыву‏ ‎вовсе ‎не‏ ‎в ‎воде. ‎Меня ‎захлестнула‏ ‎паника,‏ ‎я ‎начала‏ ‎барахтаться, ‎но‏ ‎лишь ‎погрузилась ‎в ‎жижу ‎по‏ ‎шею.

Игнорируемый‏ ‎до ‎этого‏ ‎приторный ‎запах‏ ‎ударил ‎в ‎нос. ‎Голова ‎закружилась‏ ‎и‏ ‎я‏ ‎начала ‎тонуть.‏ ‎В ‎этом‏ ‎проклятом ‎меду.

Я‏ ‎вскочила‏ ‎и ‎начала‏ ‎жадно ‎вдыхать ‎воздух, ‎будто ‎действительно‏ ‎только ‎что‏ ‎тонула.‏ ‎С ‎плеч ‎упал‏ ‎верх ‎синего‏ ‎плаща. ‎Неистово ‎хотелось ‎спать‏ ‎и‏ ‎не ‎думать,‏ ‎где ‎я,‏ ‎что ‎всё ‎это ‎было, ‎но‏ ‎вновь‏ ‎закрывать ‎глаза‏ ‎было ‎страшно.‏ ‎Помещение ‎выглядело ‎как ‎самый ‎обычный‏ ‎гараж,‏ ‎что‏ ‎немного ‎успокоило,‏ ‎- ‎значит,‏ ‎мы ‎всё‏ ‎там‏ ‎же, ‎около‏ ‎станции.

- Выпей ‎это, ‎- ‎я ‎вздрогнула‏ ‎от ‎неожиданности,‏ ‎совершенно‏ ‎не ‎заметив, ‎как‏ ‎симпатяга ‎оказался‏ ‎рядом, ‎протягивая ‎кружку. ‎-‏ ‎Это‏ ‎укрепляющий ‎чай,‏ ‎- ‎он‏ ‎сделал ‎глоток ‎и ‎снова ‎протянул‏ ‎мне.‏ ‎- ‎Лечение‏ ‎не ‎займёт‏ ‎много ‎времени. ‎Хоть ‎ты ‎и‏ ‎пережила‏ ‎сильный‏ ‎стресс, ‎твой‏ ‎организм ‎сильнее,‏ ‎чем ‎у‏ ‎обычных‏ ‎людей, ‎и‏ ‎быстро ‎оклемается. ‎А ‎вот ‎дело‏ ‎затянется.

За ‎последние‏ ‎минуты‏ ‎я ‎пережила ‎больше‏ ‎событий, ‎чем‏ ‎за ‎всю ‎свою ‎жизнь,‏ ‎но‏ ‎всё ‎ещё‏ ‎не ‎могла‏ ‎понять, ‎реально ‎ли ‎всё ‎это.‏ ‎Причём‏ ‎не ‎то,‏ ‎что ‎бы‏ ‎я ‎совсем ‎не ‎пыталась, ‎просто‏ ‎совершенно‏ ‎не‏ ‎было ‎сил.

Симпатяга‏ ‎приоткрыл ‎дверь,‏ ‎впуская ‎в‏ ‎гараж‏ ‎солнечный ‎свет,‏ ‎немного ‎ветра ‎и ‎пару ‎пожелтевших‏ ‎листьев, ‎навевающих‏ ‎нотки‏ ‎осенней ‎хандры, ‎которая‏ ‎обязательно ‎накроет‏ ‎меня ‎через ‎1,5 ‎месяца,‏ ‎если‏ ‎я ‎всё‏ ‎ещё ‎буду‏ ‎жива ‎к ‎тому ‎времени...

- Ошибка ‎исключена,‏ ‎мы‏ ‎всё ‎видели‏ ‎своими ‎глазами,‏ ‎- ‎он ‎поставил ‎кружку ‎и‏ ‎уселся‏ ‎рядом.‏ ‎Он ‎снова‏ ‎стал ‎тем‏ ‎симпатягой ‎из‏ ‎электрички,‏ ‎аура ‎опасности‏ ‎исчезла. ‎- ‎Предупреждаю ‎заранее, ‎если‏ ‎попытаешься ‎бежать,‏ ‎будь‏ ‎готова ‎ко ‎всему,‏ ‎но ‎вреда‏ ‎я ‎тебе ‎не ‎желаю.

- Никогда‏ ‎я‏ ‎ещё ‎не‏ ‎была ‎в‏ ‎таком ‎замешательстве... ‎сначала ‎нападешь ‎с‏ ‎ножом,‏ ‎а ‎потом‏ ‎прикидываешься ‎добряком...‏ ‎Но ‎не ‎эту ‎ситуацию ‎я‏ ‎должна‏ ‎сейчас‏ ‎обдумывать. ‎Что‏ ‎весьма ‎сильно‏ ‎выбивает ‎у‏ ‎меня‏ ‎почву ‎из-под‏ ‎ног, ‎так ‎это ‎живой ‎мёд!‏ ‎Грань ‎реального‏ ‎размывается,‏ ‎я ‎схожу ‎с‏ ‎ума?

Мне ‎кажется,‏ ‎он ‎молчал ‎минуты ‎четыре.‏ ‎У‏ ‎меня ‎начали‏ ‎закрадываться ‎сомнения‏ ‎и ‎в ‎его ‎реальности ‎тоже.‏ ‎Нереальным‏ ‎казалось ‎вообще‏ ‎всё, ‎оставалось‏ ‎лишь ‎понять, ‎с ‎какого ‎момента.‏ ‎Может‏ ‎быть,‏ ‎я ‎всё-таки‏ ‎засмотрелась ‎на‏ ‎вид ‎из‏ ‎окна‏ ‎электрички ‎и‏ ‎вырубилась ‎там, ‎в ‎кой-то ‎веки‏ ‎видя ‎во‏ ‎сне‏ ‎не ‎только ‎мёд?

- Ты‏ ‎слышала ‎легенду‏ ‎о ‎человеке, ‎испробовавшем ‎множество‏ ‎практик,‏ ‎изменивших ‎его‏ ‎природу ‎и‏ ‎сделавших ‎из ‎него ‎нечто ‎уже‏ ‎нечеловеческое?

Я‏ ‎выгнула ‎бровь.

- Я‏ ‎всего ‎лишь‏ ‎задал ‎вопрос.

По ‎праве ‎говоря, ‎я‏ ‎эту‏ ‎легенду‏ ‎не ‎слышала,‏ ‎а ‎читала,‏ ‎как ‎и‏ ‎множество‏ ‎других. ‎Вот‏ ‎где ‎мне ‎действительно ‎хорошо, ‎так‏ ‎это ‎в‏ ‎библиотеке.‏ ‎Обычно ‎пребывая ‎в‏ ‎состоянии ‎отсутствия,‏ ‎я ‎подхожу ‎к ‎библиотеке‏ ‎и‏ ‎лишь ‎в‏ ‎её ‎дверях‏ ‎вполне ‎заменяюсь ‎как ‎будто ‎совершенно‏ ‎другой‏ ‎очень ‎живой‏ ‎личностью.

- Если ‎эта‏ ‎партия ‎еле ‎уловимых ‎улыбок ‎является‏ ‎утвердительным‏ ‎ответом,‏ ‎я ‎продолжу.‏ ‎Количество ‎людей,‏ ‎использовавших ‎практики,‏ ‎было‏ ‎гораздо ‎большим.‏ ‎И ‎проблемы ‎от ‎их ‎появления‏ ‎не ‎заставили‏ ‎себя‏ ‎ждать. ‎Возомнив ‎себя‏ ‎высшими ‎существами,‏ ‎они ‎начали, ‎скажем ‎помягче,‏ ‎куролесить‏ ‎и ‎бедокурить.‏ ‎Хотя ‎некоторые‏ ‎и ‎пустили ‎свои ‎силы ‎в‏ ‎правильное‏ ‎русло. ‎Но‏ ‎вскоре ‎была‏ ‎создана ‎Инкви, ‎выслеживающая ‎и ‎отлавливающая‏ ‎бесчинствующих‏ ‎выродков.‏ ‎Поддерживающим ‎порядок‏ ‎же ‎было‏ ‎позволено ‎жить‏ ‎в‏ ‎своих ‎анклавах‏ ‎и ‎никого ‎не ‎трогать, ‎-‏ ‎он ‎разочарованно‏ ‎махнул‏ ‎рукой. ‎- ‎И‏ ‎вот, ‎спустя‏ ‎несколько ‎веков ‎мирной ‎жизни,‏ ‎Инкви‏ ‎пришлось ‎возобновить‏ ‎своё ‎дело,‏ ‎но ‎уже ‎под ‎прикрытием, ‎ведь‏ ‎существование‏ ‎людей ‎со‏ ‎способностями ‎для‏ ‎большинства ‎осталось ‎лишь ‎легендой.

Я ‎неосознанно‏ ‎дёрнула‏ ‎плечами.

- Тем‏ ‎не ‎менее,‏ ‎оказалось, ‎что‏ ‎наш ‎нынешний,‏ ‎всё‏ ‎ещё ‎официальный,‏ ‎правитель ‎силами ‎тоже ‎не ‎брезгует.‏ ‎И ‎поход,‏ ‎который‏ ‎организовал ‎его ‎племянник-бастард,‏ ‎Видз, ‎был‏ ‎нацелен ‎на ‎поимку ‎бежавшего‏ ‎правителя.‏ ‎Я ‎всё‏ ‎это ‎рассказываю,‏ ‎надеясь ‎на ‎твою ‎помощь.

Он ‎выпил‏ ‎весь‏ ‎отвар ‎залпом‏ ‎и, ‎вновь‏ ‎наполняя ‎принесённую ‎кружку, ‎заключил:

- Мне ‎нужно‏ ‎знать,‏ ‎из‏ ‎какого ‎ты‏ ‎анклава, ‎и‏ ‎где ‎он‏ ‎находится.‏ ‎За ‎помощь‏ ‎тебе ‎будет ‎выделена ‎сумма, ‎хоть‏ ‎и ‎небольшая.‏ ‎У‏ ‎Видза ‎не ‎так‏ ‎много ‎власти‏ ‎пока ‎что.

И ‎он ‎вопросительно‏ ‎уставился‏ ‎на ‎меня.

- Да‏ ‎чего ‎ты,‏ ‎как ‎кот ‎вкруг ‎запертой ‎клетки‏ ‎с‏ ‎мышкой! ‎-‏ ‎рявкнул ‎вышедший‏ ‎из ‎темноты ‎хам, ‎напугав ‎меня‏ ‎до‏ ‎чёртиков.‏ ‎- ‎Она‏ ‎явно ‎плохо‏ ‎управляется ‎с‏ ‎силой,‏ ‎так ‎что‏ ‎можно ‎не ‎церемониться ‎и ‎пригрозить.

Читать: 9+ мин
logo Макки Ри

Тонущая в меду. Глава 1

Мёд ‎медленно‏ ‎покачивался ‎в ‎банке, ‎переливаясь ‎то‏ ‎в ‎одну‏ ‎сторону,‏ ‎то ‎в ‎другую,‏ ‎не ‎успевая‏ ‎за ‎движениями ‎вагона ‎электрички.‏ ‎Надёжно‏ ‎запечатанный ‎в‏ ‎стеклянную ‎банку,‏ ‎он ‎будто ‎принимал ‎очень ‎ленивые‏ ‎попытки‏ ‎выбраться. ‎Держа‏ ‎банку ‎на‏ ‎коленях, ‎я ‎плотно ‎сжимала ‎её‏ ‎пальцами,‏ ‎периодически‏ ‎переставая ‎их‏ ‎чувствовать. ‎Я‏ ‎рассматривала ‎людей‏ ‎вокруг,‏ ‎коих ‎было‏ ‎немного.

Ближе ‎всех ‎сидели ‎мама ‎с‏ ‎маленьким ‎сыном,‏ ‎которому‏ ‎было ‎явно ‎некомфортно‏ ‎от ‎её‏ ‎давления.

- Помимо ‎упомянутых ‎составных ‎частей‏ ‎поезда,‏ ‎какие ‎ещё‏ ‎ты ‎можешь‏ ‎назвать? ‎- ‎с ‎улыбкой, ‎не‏ ‎смягчающей‏ ‎её ‎настойчивости,‏ ‎спросила ‎она‏ ‎ещё ‎раз.

Она ‎определённо ‎старается. ‎Быть‏ ‎хорошей‏ ‎матерью.‏ ‎Развивать ‎сына,‏ ‎но ‎не‏ ‎перегибать ‎палку.‏ ‎Так‏ ‎сложно ‎удержаться‏ ‎на ‎этой ‎грани. ‎Когда ‎нужно‏ ‎настоять, ‎а‏ ‎когда‏ ‎отпустить ‎ситуацию. ‎Но‏ ‎как ‎бы‏ ‎ты ‎ни ‎старался, ‎судить‏ ‎всё‏ ‎равно ‎будут.‏ ‎И ‎осудить‏ ‎обязательно ‎найдётся ‎за ‎что.

Пальцы ‎снова‏ ‎слишком‏ ‎сильно ‎вжались‏ ‎в ‎банку.‏ ‎Зачем ‎я ‎её ‎снова ‎взяла?‏ ‎Я‏ ‎ведь‏ ‎ненавижу ‎мёд.‏ ‎Так ‎ненавижу,‏ ‎что ‎при‏ ‎употреблении‏ ‎всего ‎одной‏ ‎ложки ‎мне ‎отшибает ‎аппетит ‎на‏ ‎несколько ‎часов.

Бело-розовое‏ ‎платье‏ ‎постоянно ‎липло ‎к‏ ‎спине ‎и‏ ‎ногам. ‎Духота ‎стояла ‎неимоверная.‏ ‎Даже‏ ‎открытые ‎форточки‏ ‎не ‎помогали,‏ ‎потому ‎что ‎в ‎них ‎залетали‏ ‎тёплые‏ ‎потоки ‎воздуха.‏ ‎Эта ‎духота‏ ‎и ‎размеренные ‎покачивания ‎так ‎и‏ ‎норовили‏ ‎меня‏ ‎сморить, ‎но‏ ‎стоит ‎мне‏ ‎закрыть ‎глаза‏ ‎и‏ ‎перестать ‎чувствовать‏ ‎банку ‎в ‎своих ‎руках, ‎как‏ ‎пот ‎на‏ ‎спине‏ ‎начинает ‎казаться ‎мне‏ ‎мёдом, ‎обволакивающим‏ ‎меня ‎постепенно, ‎лениво. ‎Становится‏ ‎неприятно‏ ‎и ‎страшно,‏ ‎то ‎я‏ ‎открывая ‎глаза ‎и ‎стараюсь ‎их‏ ‎больше‏ ‎не ‎закрывать,‏ ‎несмотря ‎на‏ ‎усталость.

А ‎ведь ‎раньше ‎я ‎очень‏ ‎любила‏ ‎мёд.‏ ‎Пчёлы ‎казались‏ ‎мне ‎самыми‏ ‎прекрасными ‎живыми‏ ‎созданиями,‏ ‎а ‎цветы‏ ‎- ‎не ‎просто ‎красивыми ‎пустышками,‏ ‎а ‎источниками‏ ‎чего-то‏ ‎важного. ‎Мёд ‎был‏ ‎чем-то ‎особенным.‏ ‎Пчёлы ‎получают ‎его ‎из‏ ‎ароматного‏ ‎нектара ‎уже‏ ‎очень-очень ‎давно.‏ ‎Это ‎не ‎просто ‎продукт, ‎а‏ ‎настоящее‏ ‎сокровище.

Но ‎я‏ ‎выросла, ‎и‏ ‎от ‎былого ‎волшебства ‎не ‎осталось‏ ‎и‏ ‎следа.‏ ‎В ‎моих‏ ‎руках ‎не‏ ‎сокровище, ‎а‏ ‎густая‏ ‎янтарная ‎приторно-сладкая‏ ‎жижа. ‎Со ‎временем ‎мёд ‎вообще‏ ‎стал ‎ассоциироваться‏ ‎у‏ ‎меня ‎со ‎всем‏ ‎плохим. ‎Когда‏ ‎я ‎устаю, ‎в ‎голове‏ ‎часто‏ ‎возникают ‎образы,‏ ‎вызывающие ‎тревогу.‏ ‎Например, ‎мёд, ‎который ‎имеет ‎очень‏ ‎густую‏ ‎консистенцию, ‎медленно‏ ‎заполняет ‎пространство‏ ‎вокруг, ‎капля ‎за ‎каплей. ‎Аш‏ ‎передёрнуло‏ ‎от‏ ‎одной ‎мысли.

Чуть‏ ‎дальше ‎сидели‏ ‎двое ‎мужчин‏ ‎в‏ ‎тёмно-синем ‎камуфляже.‏ ‎Оба ‎они ‎выглядели ‎так, ‎словно‏ ‎увидели ‎нечто‏ ‎за‏ ‎чертой ‎обыденного, ‎и‏ ‎больше ‎их‏ ‎жизнь ‎не ‎будет ‎прежней.‏ ‎Они‏ ‎молчали, ‎глядя‏ ‎на ‎мелькающие‏ ‎за ‎окном ‎пейзажи.

Вот ‎и ‎весь‏ ‎наш‏ ‎вагон ‎на‏ ‎пять ‎человек.‏ ‎Не ‎часто ‎такое ‎бывает.

Мать ‎отступила.‏ ‎Зашелестели‏ ‎обложки‏ ‎журналов. ‎Семейство‏ ‎решило ‎продолжить‏ ‎путь ‎в‏ ‎тишине,‏ ‎читая ‎каждый‏ ‎своё.

Пять ‎человек ‎на ‎весь ‎вагон...‏ ‎как ‎же‏ ‎это‏ ‎уютно!

Через ‎большие ‎окна‏ ‎в ‎чёрных‏ ‎рамах ‎лился ‎горячий ‎солнечный‏ ‎свет.‏ ‎Мужчины ‎перекинулись‏ ‎парой ‎тихих‏ ‎фраз, ‎среди ‎которых ‎точно ‎прозвучало‏ ‎слово‏ ‎"Инкви". ‎Об‏ ‎этой ‎военной‏ ‎организации ‎что-то ‎говорили ‎в ‎новостях,‏ ‎но‏ ‎не‏ ‎помню, ‎что‏ ‎именно. ‎Хотя‏ ‎из-за ‎названия‏ ‎складывается‏ ‎впечатление, ‎что‏ ‎это ‎очень ‎древняя ‎организация, ‎сродни‏ ‎тайному ‎обществу.‏ ‎Вообще‏ ‎не ‎воспринимаю ‎новости.‏ ‎Там ‎постоянно‏ ‎говорят ‎о ‎чём-то ‎далёком‏ ‎и‏ ‎важном. ‎Но‏ ‎семью ‎Точи‏ ‎интересует ‎только ‎мёд. ‎Кажется, ‎что‏ ‎они‏ ‎простые, ‎как‏ ‎карандаши. ‎Только‏ ‎мёд. ‎Другому ‎в ‎ней ‎места‏ ‎нет.

Такая‏ ‎уж‏ ‎сложилась ‎ситуация.‏ ‎Наверное, ‎прое‏ ‎было ‎бы‏ ‎смириться,‏ ‎стать ‎такой‏ ‎же, ‎как ‎родители. ‎Точнее, ‎проще‏ ‎было ‎бы‏ ‎остаться‏ ‎там, ‎а ‎до‏ ‎родителей ‎мне‏ ‎далеко. ‎Они ‎люди ‎непоследние‏ ‎в‏ ‎медовых ‎делах,‏ ‎но ‎туда‏ ‎ещё ‎надо ‎пробиться! ‎А ‎может,‏ ‎я‏ ‎и ‎ушла‏ ‎из-за ‎того,‏ ‎что ‎они ‎непоследние, ‎вечно ‎занятые...

"Лиште‏ ‎не‏ ‎могут‏ ‎ставить ‎семью‏ ‎выше ‎своего‏ ‎дела. ‎Если‏ ‎ребёнок‏ ‎- ‎настоящий‏ ‎лиште, ‎он ‎это ‎поймёт, ‎когда‏ ‎вырастет." ‎Это‏ ‎сказал‏ ‎мне ‎отец ‎однажды.‏ ‎Неудивительно, ‎что‏ ‎сейчас ‎он ‎меня ‎практически‏ ‎игнорирует.‏ ‎Я ‎не‏ ‎поняла, ‎а‏ ‎значит, ‎я ‎не ‎лиште. ‎Удивительно,‏ ‎что‏ ‎он ‎позволяет‏ ‎маме ‎давать‏ ‎мне ‎банку ‎сокровища ‎каждый ‎раз,‏ ‎когда‏ ‎я‏ ‎приезжаю. ‎Его‏ ‎поведение ‎в‏ ‎принципе ‎очень‏ ‎напоминает‏ ‎поведение ‎обиженного‏ ‎ребёнка, ‎который ‎всё ‎ещё ‎ждёт,‏ ‎что ‎перед‏ ‎ним‏ ‎извинятся, ‎что ‎признаю‏ ‎его ‎правоту‏ ‎и ‎сделают, ‎как ‎он‏ ‎хочет.

Родители...‏ ‎Кроме ‎них‏ ‎я ‎никого‏ ‎больше ‎и ‎не ‎знаю ‎из‏ ‎медового‏ ‎царства ‎достаточно‏ ‎близко. ‎Не‏ ‎понимаю, ‎как ‎так ‎вышло.

Пот ‎потёк‏ ‎со‏ ‎лба.‏ ‎Вот ‎это‏ ‎да, ‎сколько‏ ‎же ‎тут‏ ‎градусов?‏ ‎Благо, ‎есть,‏ ‎чем ‎вытереться, ‎запасец ‎чистой ‎материи‏ ‎у ‎меня‏ ‎есть.‏ ‎Я ‎вытерла ‎пот‏ ‎платочком ‎и‏ ‎измученно ‎вздохнула. ‎Если ‎закрыть‏ ‎глаза,‏ ‎можно ‎представить,‏ ‎что ‎вокруг‏ ‎пустыня, ‎а ‎я ‎укрылась ‎под‏ ‎пальмами,‏ ‎что ‎спасают‏ ‎меня ‎лишь‏ ‎от ‎горячего ‎солнца. ‎Но ‎лучше‏ ‎всё-таки‏ ‎глаза‏ ‎не ‎закрывать,‏ ‎а ‎то‏ ‎по ‎стволам‏ ‎пальм‏ ‎начинает ‎течь‏ ‎мёд. ‎И ‎с ‎листьев ‎капать.‏ ‎Брр.

А, ‎впрочем,‏ ‎чего‏ ‎ныть? ‎Самая ‎обычная‏ ‎середина ‎лета.‏ ‎С ‎этим ‎нужно ‎смириться‏ ‎и‏ ‎просто ‎ехать,‏ ‎дожидаясь ‎своей‏ ‎станции.

Вновь ‎окинув ‎взглядом ‎своих ‎попутчиков,‏ ‎я‏ ‎обнаружила, ‎что‏ ‎один ‎из‏ ‎мужчин ‎смотрит ‎на ‎меня ‎в‏ ‎упор.‏ ‎Мокрые‏ ‎от ‎пота‏ ‎тёмные ‎волосы,‏ ‎раскосые ‎карие‏ ‎глаза,‏ ‎слегка ‎выделяющиеся‏ ‎скулы, ‎пухлые ‎губы ‎бантиком. ‎Когда‏ ‎он ‎увидел,‏ ‎что‏ ‎я ‎заметила ‎его‏ ‎взгляд ‎и‏ ‎начала ‎напрягаться, ‎он ‎незамедлительно‏ ‎подошёл.

- Извините,‏ ‎но ‎что‏ ‎у ‎вас‏ ‎в ‎руках? ‎Я... ‎не ‎то,‏ ‎чтобы‏ ‎ждал ‎какого-то‏ ‎подвода, ‎но‏ ‎если ‎что-то ‎вызывает ‎у ‎меня‏ ‎подозрения,‏ ‎я‏ ‎лучше ‎проверю.

- Это‏ ‎мёд, ‎-‏ ‎начала ‎я‏ ‎раскрываться‏ ‎авоську, ‎дабы‏ ‎показать, ‎что ‎нету ‎у ‎меня‏ ‎ничего ‎подозрительного.

- Медленнее!..‏ ‎-‏ ‎резко ‎произнёс ‎он,‏ ‎делая ‎шаг‏ ‎назад ‎и ‎привлекая ‎внимание‏ ‎мамы‏ ‎с ‎сыном.

Мне‏ ‎уже ‎стало‏ ‎совсем ‎не ‎по ‎себе. ‎Второй‏ ‎мужчина‏ ‎скучающе ‎поглядывал‏ ‎в ‎нашу‏ ‎сторону, ‎хотя ‎мог ‎бы ‎как-нибудь‏ ‎сгладить‏ ‎обстановку,‏ ‎а ‎в‏ ‎итоге ‎повёл‏ ‎себя ‎по-хамски.‏ ‎Я‏ ‎замерла, ‎боясь‏ ‎трясущимися ‎руками ‎сделать ‎лишнее ‎движение,‏ ‎которое ‎получится‏ ‎резким‏ ‎и ‎подозрительным. ‎Видимо,‏ ‎поняв ‎моё‏ ‎состояние, ‎он ‎решил ‎раскрыть‏ ‎авоську‏ ‎и ‎взять‏ ‎банку ‎мёда‏ ‎в ‎руки.

- И ‎правда, ‎мёд, ‎-‏ ‎с‏ ‎улыбкой ‎заключил‏ ‎он, ‎возвращая‏ ‎мне ‎банку. ‎И ‎присел ‎напротив.

- Вы‏ ‎меня‏ ‎простите.‏ ‎Не ‎хотел‏ ‎пугать. ‎За‏ ‎поход ‎Видза‏ ‎я‏ ‎много ‎ошибок‏ ‎совершил, ‎пожалел ‎о ‎том, ‎что‏ ‎не ‎доверял‏ ‎своей‏ ‎интуиции. ‎Конечно, ‎это‏ ‎не ‎оправдание.‏ ‎Нет, ‎чтобы ‎сначала ‎представиться,‏ ‎расположить‏ ‎к ‎себе...‏ ‎- ‎он‏ ‎виновато ‎почесал ‎затылок. ‎- ‎Вы‏ ‎ведь‏ ‎слышали ‎о‏ ‎походе ‎Видза?‏ ‎- ‎спросил ‎он, ‎видя ‎моё‏ ‎замешательство.

В‏ ‎отличие‏ ‎от ‎лиште,‏ ‎обычные ‎люди‏ ‎больше ‎интересуются‏ ‎новостями.‏ ‎Мне ‎даже‏ ‎немного ‎стыдно. ‎Из-за ‎того, ‎что‏ ‎оказалась ‎в‏ ‎такой‏ ‎ситуации. ‎И ‎из-за‏ ‎того, ‎что‏ ‎всё-таки ‎похожа ‎на ‎них.

- Ничего,‏ ‎-‏ ‎ободряюще ‎произнёс‏ ‎мужчина.

Сейчас, ‎присмотревшись‏ ‎к ‎нему, ‎я ‎заметила, ‎что‏ ‎он‏ ‎осанистый, ‎ну‏ ‎и ‎то,‏ ‎что ‎он ‎симпатичный, ‎отметила ‎ещё‏ ‎раз.‏ ‎Надеюсь,‏ ‎я ‎не‏ ‎покраснела, ‎а‏ ‎сели ‎и‏ ‎так,‏ ‎то ‎он‏ ‎не ‎подаст ‎виду.

- Я ‎тоже ‎когда-то‏ ‎был ‎далёк‏ ‎от‏ ‎всего ‎подобного, ‎но‏ ‎когда ‎война‏ ‎пришла ‎в ‎мою ‎деревню,‏ ‎когда‏ ‎мы ‎все‏ ‎оказались ‎бессильны...‏ ‎когда ‎меня ‎схватили, ‎привязали ‎к‏ ‎моим‏ ‎ногам ‎набитый‏ ‎глиной ‎мешок‏ ‎и ‎бросили ‎в ‎воду...

Наверное, ‎если‏ ‎мои‏ ‎щёки‏ ‎и ‎были‏ ‎красными, ‎то‏ ‎быстро ‎побледнели.‏ ‎Я‏ ‎была ‎в‏ ‎ступоре ‎и ‎даже ‎не ‎заметила,‏ ‎как ‎второй‏ ‎мужчина‏ ‎подошёл ‎и ‎уселся‏ ‎рядом ‎с‏ ‎другом.

- Не ‎слушайте ‎этого ‎льстеца,‏ ‎он‏ ‎тот ‎ещё...

Но‏ ‎и ‎без‏ ‎наших ‎реплик ‎он ‎быстро ‎понял,‏ ‎что‏ ‎настроение ‎тут‏ ‎и ‎близко‏ ‎не ‎романтическое.

Я ‎же ‎видела ‎в‏ ‎глазах‏ ‎человека‏ ‎боль, ‎и‏ ‎она ‎расплывалась‏ ‎по ‎моему‏ ‎сердцу.‏ ‎Тот ‎же‏ ‎быстро ‎решил ‎разрядить ‎обстановку.

- Но ‎я‏ ‎цел ‎и‏ ‎невредим!‏ ‎Более ‎того ‎-‏ ‎полон ‎сил!

- Оставь‏ ‎девчонку ‎в ‎покое! ‎-‏ ‎грозно‏ ‎потребовал ‎приятель‏ ‎и, ‎взяв‏ ‎товарища ‎под ‎руку, ‎повёл ‎его‏ ‎на‏ ‎прежнее ‎место.

Какой‏ ‎у ‎меня‏ ‎маленький ‎жизненный ‎опыт... ‎Эти ‎двое‏ ‎столько‏ ‎всего‏ ‎пережили... ‎В‏ ‎моей ‎же‏ ‎жизни, ‎кроме‏ ‎отъезда‏ ‎от ‎родителей,‏ ‎не ‎произошло ‎ничего. ‎Однако ‎о‏ ‎моём ‎пассивном‏ ‎поведении‏ ‎почти ‎все ‎отзываются‏ ‎негативно, ‎что‏ ‎уж ‎говорить. ‎Мне ‎привычно‏ ‎ощущать‏ ‎себя ‎оторванной‏ ‎от ‎жизни,‏ ‎от ‎мира, ‎от ‎всего. ‎Помимо‏ ‎желания‏ ‎сбежать ‎из‏ ‎дома, ‎чего‏ ‎мне ‎ещё ‎когда-либо ‎хотелось? ‎Оставить‏ ‎позади‏ ‎всё,‏ ‎связанное ‎с‏ ‎мёдом... ‎я‏ ‎опустила ‎взгляд‏ ‎на‏ ‎банку ‎в‏ ‎руках. ‎Не ‎получилось ‎даже ‎этого.‏ ‎Как ‎бабушка‏ ‎когда-то‏ ‎говорила: ‎покинуть ‎место‏ ‎- ‎дело‏ ‎плёвое, ‎а ‎чтобы ‎выгнать‏ ‎место‏ ‎из ‎себя,‏ ‎надо ‎постараться.

За‏ ‎окном ‎замелькали ‎знакомые ‎дома. ‎Скоро‏ ‎выходить.‏ ‎В ‎чужом‏ ‎городе, ‎который‏ ‎меня ‎приютил... ‎Хотели ‎бы ‎меня‏ ‎здесь‏ ‎взять‏ ‎под ‎крыло,‏ ‎сделать ‎своей?‏ ‎Такую ‎чужую‏ ‎и‏ ‎ненужную...

Липкая ‎безысходность‏ ‎окутала ‎со ‎всех ‎сторон. ‎Разве‏ ‎могу ‎я‏ ‎противостоять‏ ‎ей? ‎Такая ‎маленькая‏ ‎и ‎слабая.

- Может,‏ ‎хватит ‎уже ‎на ‎неё‏ ‎пялиться?‏ ‎Она ‎тебе‏ ‎хоть ‎имя‏ ‎сказала?

Приятель ‎не ‎спешил ‎отвечать.

- Она ‎не‏ ‎представилась‏ ‎и ‎при‏ ‎мне ‎ни‏ ‎слова ‎не ‎сказала. ‎А ‎с‏ ‎тобой‏ ‎она‏ ‎хоть ‎разговаривала?‏ ‎Выглядит ‎забитой‏ ‎тихоней.

- Меня ‎интересуют‏ ‎не‏ ‎только ‎товарищи,‏ ‎готовые ‎прикрыть ‎в ‎бою, ‎и‏ ‎красотки, ‎не‏ ‎ждущие‏ ‎от ‎меня ‎особых‏ ‎чувств, ‎-‏ ‎ответил ‎мужчина, ‎ввергнув ‎друга‏ ‎в‏ ‎ступор ‎неожиданной‏ ‎резкостью ‎в‏ ‎голосе. ‎- ‎На ‎самом ‎деле,‏ ‎я‏ ‎чувствую ‎в‏ ‎ней ‎что-то‏ ‎необычное, ‎но ‎не ‎могу ‎понять,‏ ‎что‏ ‎именно.

Её‏ ‎кресло ‎стало‏ ‎горячим ‎и‏ ‎немного ‎влажным,‏ ‎так‏ ‎что ‎встать‏ ‎оказалось ‎очень ‎приятно. ‎Что ‎ни‏ ‎говори, ‎а‏ ‎даже‏ ‎тёплые ‎потоки ‎воздуха‏ ‎хоть ‎чуть-чуть,‏ ‎но ‎облегчают ‎пребывание ‎в‏ ‎вагоне,‏ ‎превратившемся ‎в‏ ‎парилку. ‎Она‏ ‎словно ‎специально ‎прошла ‎к ‎дальнему‏ ‎от‏ ‎них ‎выходу‏ ‎и ‎скрылась‏ ‎в ‎тамбуре. ‎Лишь ‎развевающийся ‎бело-розовый‏ ‎лоскут‏ ‎доказывал,‏ ‎что ‎она‏ ‎не ‎исчезла.‏ ‎Он ‎чувствовал‏ ‎нечто‏ ‎совершенно ‎новое‏ ‎и ‎знал, ‎что ‎запомнит ‎это‏ ‎чувство ‎навсегда.

Смотреть: 10+ мин
logo Nova Glow

Путешествие в Краснодарский Край. Тимашевск - город 9 сыновей.

В ‎России‏ ‎1117 ‎городов. ‎И ‎вряд ‎ли‏ ‎упомнишь ‎из‏ ‎них‏ ‎такой ‎маленький ‎солнечный‏ ‎город ‎Тимашевск‏ ‎в ‎Краснодарском ‎крае.

Но ‎именно‏ ‎он‏ ‎фактически ‎снабжает‏ ‎кофе ‎всю‏ ‎страну. ‎А ‎ещё ‎хранит ‎в‏ ‎себе‏ ‎память ‎о‏ ‎матери, ‎что‏ ‎проводила ‎на ‎войну ‎9 ‎сыновей...‏ ‎И‏ ‎не‏ ‎вернулся ‎ни‏ ‎один.

Перед ‎вами‏ ‎полностью ‎авторский‏ ‎фильм‏ ‎нашего ‎голоса‏ ‎команды.

Он ‎прошел ‎по ‎главным ‎улочкам‏ ‎Тимашевска ‎и‏ ‎показал:‏ ‎каждый ‎город ‎России‏ ‎заслуживает, ‎чтобы‏ ‎там ‎побывать.

Хотим ‎выразить ‎благодарность‏ ‎Татьяне‏ ‎Александровне ‎за‏ ‎интереснейшую ‎экскурсию‏ ‎по ‎Мемориальному ‎Подворью ‎Семьи ‎Степановых!

Приятного‏ ‎просмотра!


Читать: 8+ мин
Л
logo
Литература жизни

Гостья с Венеры

Доступно подписчикам уровня
«Промо уровень»
Подписаться за 250₽ в месяц

Потерявший работу и оставшийся совершенно один, Марк закрывается от всего мира и уходит в запой. Внезапно он получает безумное предложение от загадочной гостьи - спасти целую планету. Что это: сон, иллюзия, белая горячка? Или он действительно становится героем вне времени и вне пространства?

Показать еще

Обновления проекта

Статистика

Фильтры

Подарить подписку

Будет создан код, который позволит адресату получить бесплатный для него доступ на определённый уровень подписки.

Оплата за этого пользователя будет списываться с вашей карты вплоть до отмены подписки. Код может быть показан на экране или отправлен по почте вместе с инструкцией.

Будет создан код, который позволит адресату получить сумму на баланс.

Разово будет списана указанная сумма и зачислена на баланс пользователя, воспользовавшегося данным промокодом.

Добавить карту
0/2048