???Обзор американских медиа
?The New York Times в статье «По мере того как Россия отступает, вопрос остаётся открытым: кто считается коллаборационистом?» рассказывает, кого Украина собирается репрессировать на отвоёванных территориях. Бедняги люди: поверили, а теперь попали ?Уровень упоротости: повышенный ?
В городах, отвоёванных у российских оккупантов, украинские власти пытаются выявить и наказать тех, кто помогал врагу. Это разделяет некоторые общины.
Российские чиновники пришли к Инне Мандрыке с простым предложением: если она согласится открыть свою школу в городе на оккупированной территории и преподавать на русском языке, её повысят с заместителя директора до директора.
Для г-жи Мандрыки это был лёгкий выбор. «Я отказалась», - сказала она. «Преподавание по русской программе - это преступление». Школа с её классами, украшенными красочными картинками с жирафами и медведями, осталась закрытой.
Ирина Овредна, учительница второго класса в городе Изюм, сделала другой выбор. «Учитель во мне подумал: «Дети должны быть в школе», - сказала г-жа Овредна. Кроме того, по её словам, ей нужна была зарплата, чтобы прокормить семью. Она отправилась в Курск, на юго-запад России, чтобы изучить новую учебную программу.
В этом месяце, когда украинские войска заставили российскую армию беспорядочно отступить на северо-востоке Украины, они вернули себе города и сёла, которые находились под оккупацией более пяти месяцев. При этом они унаследовали правовую и этическую проблему, которая включает в себя несколько сложных суждений: кто в этих городах сотрудничал с русскими, когда они были под контролем?
Во многих местах русские оставили танки и своих погибших, а также свидетельства возможных военных преступлений - массовые захоронения и комнаты пыток. Для тысяч украинцев оккупация стала мрачным периодом сотрудничества в военное время, которое теперь карается по украинскому законодательству.
Но статус многих видов деятельности не всегда однозначен, поскольку они переплетены с повседневной жизнью. Украинские власти, например, не считают врачей, пожарных и работников коммунальных предприятий предателями, поскольку их работа считается необходимой для функционирования города. Но милиционеры, работники муниципальных и региональных органов власти и некоторые учителя, согласившиеся работать по российской образовательной программе, считаются коллаборационистами.
Учителя представляют собой особую дилемму.
Украинские чиновники безжалостно критикуют учителей, готовых следовать российскому руководству. По их словам, в условиях войны, направленной на уничтожение украинской идентичности и языка, согласие обучать детей по программе, которая отрицает существование Украины как государства, является тяжким преступлением.
В украинском правительстве кипит гнев на учителей, которые идут на поводу у российских властей. Сергей Горбачёв, омбудсмен по вопросам образования, заявил, что учителя, сотрудничавшие с Россией, должны, как минимум, лишиться своих дипломов. «Эти люди абсолютно не могут быть допущены к работе с украинскими детьми», - сказал он в интервью. «Это будет очень сложная и болезненная история».
Около 1200 школ всё ещё находятся на оккупированной территории. В ходе контрнаступления украинская армия захватила территорию, на которой находилось около 65 школ. По словам украинских прокуроров, около половины из них открылись 1 сентября для преподавания по российской программе, в общей сложности примерно 200 учителей, но были закрыты через несколько дней, когда армия ворвалась на территорию.
Не все будут арестованы, сказал в интервью Владимир Лымарь, заместитель прокурора Харьковской области. По его словам, учителя будут оцениваться по тому, насколько активную роль они играли в подготовке или продвижении российской пропаганды для детей, и наказание будет соответствующим. «Для учителей это сложный вопрос», - сказал он.
Изюм, город с некогда элегантными кирпичными зданиями XIX века на обрывах с видом на реку Северский Донец, сейчас в основном лежит в руинах. Когда украинские солдаты отвоевали его, жители встретили их домашними пельменями и объятиями. Даже спустя несколько дней многие из них испытывали такое облегчение по поводу окончания оккупации, что плакали, описывая освобождение города.
Но их возмутило то, что теперь их осуждают за уступки, на которые они пошли, чтобы пережить оккупацию - и даже за небольшие акты сотрудничества с российской армией. Это предвещает более распространённую проблему для украинцев по мере освобождения территории: раскол и недоверие, возникающие из-за обвинений в сотрудничестве.
Некоторые гражданские лица на севере Украины уже бежали через границу в российский город Белгород, заявив, что боятся репрессий со стороны украинских властей за работу в городских администрациях. Другие говорят, что агрессивные кампании в социальных сетях сделали их мишенью для своих сограждан.
По словам жителей Изюма, за несколько недель после российского вторжения в феврале их сонный провинциальный городок превратился в мир ужасов: тела лежали неубранными на тротуарах, здания лежали в руинах, а улицы патрулировали русские солдаты. Люди прятались в подвалах, чтобы укрыться от обстрелов.
Вскоре жители были поставлены перед неудобным выбором.
«Каждый человек выбрал свою судьбу», - сказала Оксана Хризодуб, преподаватель русской литературы, которая отказалась преподавать для русских, но сказала, что не осуждает тех, кто это сделал. «Для людей, которые застряли здесь, это их личное дело», - сказала она.
Большинство учителей либо покинули территорию до оккупации, либо отказались преподавать по российской программе, оставшись дома без зарплаты и выживая за счёт консервированных овощей со своих огородов или подачек от соседей.
«Они оказывали давление на некоторых, но не на всех», - сказала Светлана Сидорова, учитель биологии, географии и химии из города Балаклея, которая отказалась следовать российской программе. «Некоторые согласились сотрудничать по собственной воле. Полиция должна разобраться в этом, рассматривая каждый случай в отдельности».
Другие прятались, чтобы избежать угроз и давления со стороны русских. Ирина Шаповалова, учительница английского языка, сказала, что во время оккупации она в основном сидела дома и избегала внимания. «Мне повезло», - сказала она. «Я пряталась вместе со своими детьми».
Г-жа Оведна, учительница второго класса, которая согласилась вернуться на работу, рассказала о том, что она охарактеризовала как небольшие шаги к сотрудничеству с русскими. По её словам, сначала моральные компромиссы были незначительными.
Во-первых, в июне она приняла участие в проекте по уборке мусора в общественном центре под названием Дом культуры, чтобы школьники могли использовать его для проведения выпускного бала.
В обмен она и другие получили «рабочий паёк», раздачу еды, но, по её словам, они делали это не столько ради пайка, сколько для того, чтобы дать подросткам крошечное ощущение нормальности и праздника.
По её словам, ближе к концу лета российские оккупационные власти связались с учителями, которые приводили в порядок Дом культуры, и попросили их открыть школы осенью. Сначала они должны были поехать в Курск, чтобы изучить учебную программу. Она решила поехать и возобновить преподавание.
«А если бы оккупация затянулась на годы?», – сказала г-жа Оведна о своих рассуждениях. «Разве дети не должны ходить в школу?».
По её словам, она не считает русскую учебную программу для второго класса особенно политизированной. Да, она была на русском, а не на украинском языке, и ей поручили учить двух русских поэтов, Корнея Чуковского и Михаила Пришвина. В остальном, по её словам, «это была просто учительская конференция», как и бесчисленные другие, в которых она участвовала на протяжении многих лет.
«Моей целью было выжить», - сказала она. «Чтобы пережить зиму, мне нужно было есть. Чтобы есть, мне нужно было работать. Чтобы работать, я должна была ехать на конференцию».
Не только учителя шли на большие и малые компромиссы с российской армией. Сергей Салтовский получал «рабочий паёк», который включал дополнительные упаковки спагетти и банки говядины для перевозки тел в его грузовом фургоне.
Поначалу жители хоронили погибших от обстрелов или расстрелов российских солдат в неглубоких могилах во дворах и парках. Но с наступлением теплой погоды русские попросили перенести тела в сосновый лес на окраине города, где сейчас находится более 400 могил и ведётся расследование на предмет наличия признаков военных преступлений.
Г-н Салтовский защищает свою роль в этих перезахоронениях, говоря, что он не сделал ничего плохого. «Нельзя превращать город в кладбище», - сказал он. «Там были женщины и дети, и это было тяжело, но кто еще мог это сделать?».
«Рабочий паёк» помог ему выжить, но после освобождения пришлось за него заплатить, что свидетельствует о том, как отступление России привело к расколу общества из-за суждений о том, кто сотрудничал, а кто нет.
Теперь люди подходят ко мне на улице, показывают пальцем и говорят: «Это он!», – сказал г-н Салтовский.
Елена Евменова, комендант многоквартирного дома в Изюме, передала русским список всех жильцов дома в обмен на гуманитарную помощь. Она сказала, что ни о чём не жалеет - людям нужно было выживать, сказала она. «Пусть теперь они обвиняют нас в том, что мы едим российские консервы», - сказала она.
Г-жа Оведна сказала, что на самом деле она не обучала украинских детей по российской программе; украинское наступление началось до открытия её школы.
И она не считает свое желание преподавать преступлением. «Преподавание - это моё призвание», - сказала она в интервью в своей квартире - тёмном, захламленном помещении, заставленном коробками с консервами. Здесь нет электричества, и для приготовления пищи она готовит на костре во дворе.
По её словам, несмотря на все трудности, она страстно желает вернуться к нормальной жизни в течение учебного года. «Я не могу представить себя не в классе».
Сейчас, по её словам, «люди говорят о том, кто был коллаборационистом, кто работал на врага».
Она добавила: «И теперь все говорят: «Ты - враг народа».
@Mecklenburger_Petersburger
Материал переведён Телеграм-каналом https://t.me/Mecklenburger_Petersburger специально по заказу Телеграм-канала Михаила Онуфриенко https://t.me/Mikle1On Свободный доступ к статье открыт для всех подписчиков канала.
???Статус переводов польских медиа: 33 подписчика из требуемых 50 на Sponsr
Мекленбургский Петербуржец в:
Telegram
Яндекс.Дзен
Youtube
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
