Десантники ‎45-го‏ ‎отдельного ‎разведывательного ‎полка ‎ВДВ ‎Вооружённых‏ ‎Сил ‎России‏ ‎во‏ ‎время ‎совместных ‎учений‏ ‎с ‎спецназовцами‏ ‎из ‎10-го ‎отряда ‎СпН‏ ‎Вооружённых‏ ‎Сил ‎США‏ ‎в ‎форте‏ ‎Карсоне, ‎июнь ‎2012 ‎года.

Российская ‎зона‏ ‎влияния ‎в ‎ближневосточном ‎регионе ‎находится‏ ‎в ‎подвешенном‏ ‎состоянии‏ ‎и ‎ее ‎будущее‏ ‎пока ‎на‏ ‎стадии ‎переговорной ‎неопределенности. ‎На‏ ‎СВО‏ ‎проблем ‎не‏ ‎убавилось, ‎балканский‏ ‎фитиль ‎намочен ‎горючим ‎и ‎может‏ ‎вспыхнуть‏ ‎в ‎далеком‏ ‎будущем, ‎а‏ ‎устоявшаяся ‎стабильность ‎в ‎Закавказском ‎подбрюшье‏ ‎уже‏ ‎сейчас‏ ‎начинает ‎шататься‏ ‎и ‎ходить‏ ‎ходуном. ‎Российская‏ ‎Федерация‏ ‎столкнулась ‎с‏ ‎огромными ‎вызовами, ‎которые ‎начали ‎биться‏ ‎об ‎фундамент‏ ‎карточного‏ ‎домика ‎и ‎его‏ ‎обваливать ‎на‏ ‎глазах ‎у ‎всего ‎мира.‏ ‎

«Россия‏ ‎проиграла ‎войну‏ ‎в ‎Сирии!» — пестрят‏ ‎мировые ‎СМИ, ‎российские ‎же ‎пытаются‏ ‎как-либо‏ ‎обыграть ‎конфуз‏ ‎и ‎перенаправить‏ ‎его ‎в ‎более ‎благоприятно ‎восприимчивое‏ ‎русло‏ ‎для‏ ‎своего ‎же‏ ‎общества, ‎находя‏ ‎какие-то ‎оправдания‏ ‎поражению‏ ‎и ‎называя‏ ‎этот ‎регион ‎заведомо ‎проигрышным ‎для‏ ‎самой ‎России.‏ ‎Для‏ ‎российского ‎общества ‎случившееся‏ ‎в ‎начале‏ ‎декабря ‎2024 ‎года ‎было,‏ ‎очевидно,‏ ‎очень ‎неожиданным‏ ‎и ‎неприятным‏ ‎сюрпризом. ‎Как ‎на ‎это ‎отреагировала‏ ‎Москва‏ ‎остается ‎лишь‏ ‎догадываться. ‎С‏ ‎2015-го ‎заверялось ‎о ‎необходимости ‎своего‏ ‎участия‏ ‎в‏ ‎Сирийском ‎конфликте, что‏ ‎поддерживалось ‎почти‏ ‎всеми ‎теми,‏ ‎кто‏ ‎сегодня ‎называет‏ ‎эту ‎войну ‎«не ‎нужной» ‎и‏ ‎«невыгодной». ‎Главный‏ ‎критик‏ ‎какого-либо ‎участия ‎России‏ ‎в ‎войне‏ ‎в ‎Сирии ‎Игорь ‎Гиркин‏ ‎«Стрелков» назывался‏ ‎безумным ‎фриком,‏ ‎который ‎не‏ ‎понимает ‎очевидных ‎плюсов ‎от ‎задействования‏ ‎вооруженных‏ ‎сил ‎в‏ ‎гражданской ‎войне,‏ ‎а ‎на ‎его ‎заверения ‎о‏ ‎том,‏ ‎что‏ ‎Башар ‎Асад это‏ ‎проигрышный ‎вариант,‏ ‎которому ‎просто‏ ‎оттягивают‏ ‎политическую ‎смерть,‏ ‎в ‎российском ‎истеблишменте ‎отвечали ‎ухмылками‏ ‎и ‎прокруткой‏ ‎пальца‏ ‎у ‎виска. ‎Я‏ ‎всегда ‎отвечал‏ ‎всем, ‎кто ‎меня ‎знает‏ ‎—‏ ‎я ‎не‏ ‎востоковед ‎и‏ ‎некомпетентен ‎сидеть ‎с ‎умным ‎видом‏ ‎и‏ ‎рассказывать ‎о‏ ‎причинах, ‎которые‏ ‎привели ‎Россию ‎к ‎нынешнему ‎положению‏ ‎дел‏ ‎в‏ ‎Сирии. ‎Я‏ ‎не ‎знаю‏ ‎что ‎это‏ ‎было‏ ‎и ‎почему‏ ‎все ‎так ‎произошло. ‎Оставлю ‎это‏ ‎востоковедам ‎и‏ ‎специалистам,‏ ‎которые ‎большую ‎часть‏ ‎жизни ‎изучали‏ ‎этот ‎сложнейший ‎регион. ‎Но‏ ‎уж‏ ‎в ‎геополитике‏ ‎я, ‎как‏ ‎минимум ‎дипломированный ‎специалист, ‎разбираюсь ‎получше‏ ‎и‏ ‎взгляды ‎Гиркина‏ ‎касательно ‎участия‏ ‎России ‎в ‎сирийской ‎авантюре ‎разделял,‏ ‎прекрасно‏ ‎видя‏ ‎с ‎2011‏ ‎года ‎всю‏ ‎беспомощность ‎режима‏ ‎Башара‏ ‎Асада ‎и‏ ‎его ‎окружения. ‎Это ‎поражение ‎с‏ ‎политической ‎точки‏ ‎зрения‏ ‎было ‎неминуемо, ‎еще‏ ‎начиная ‎с‏ ‎Арабской ‎весны, когда ‎Сирия ‎распалась‏ ‎на‏ ‎множество ‎удельных‏ ‎регионов, ‎а‏ ‎Башара ‎Асада ‎поддержали ‎полторы ‎калеки.‏ ‎Геополитический‏ ‎расклад ‎с‏ ‎самого ‎начала‏ ‎был ‎не ‎на ‎его ‎стороне,‏ ‎кроме‏ ‎поддержки‏ ‎в ‎лице‏ ‎Ирана и ‎ее‏ ‎прокси-формирований ‎по‏ ‎типу‏ ‎«Хезболлы» (кстати, ‎террористическая‏ ‎организация) ‎все ‎прочие ‎от ‎него‏ ‎отказались ‎и‏ ‎начали‏ ‎поддерживать ‎тех, ‎кто‏ ‎вступил ‎в‏ ‎противоборство ‎с ‎его ‎силами.

После‏ ‎поражения‏ ‎режима ‎Башара‏ ‎Асада, ‎Россия‏ ‎понесла ‎сильные ‎репутационные ‎потери ‎в‏ ‎глазах‏ ‎не ‎только‏ ‎Запада, ‎но‏ ‎и ‎своих ‎ближайших ‎союзников. ‎Впрочем,‏ ‎козлом‏ ‎опущения‏ ‎стала ‎не‏ ‎только ‎Москва,‏ ‎но ‎и‏ ‎Тегеран. Им‏ ‎приходится ‎разделять‏ ‎этот ‎конфуз ‎на ‎двоих. ‎Сейчас‏ ‎уже ‎находятся‏ ‎оправдания‏ ‎поражению ‎Асада. ‎Вот,‏ ‎например, ‎уже‏ ‎звучит ‎мнение, ‎что ‎это‏ ‎случилось‏ ‎из-за ‎его‏ ‎личной ‎отрешенности‏ ‎от ‎Москвы. ‎Он ‎с ‎2020‏ ‎года‏ ‎начал ‎более‏ ‎углубленно ‎работать‏ ‎с ‎Ираном, ‎а ‎не ‎Россией.‏ ‎Таковой‏ ‎позиции‏ ‎придерживается ‎политолог‏ ‎Сергей ‎Марков. В‏ ‎чем ‎конкретно‏ ‎это‏ ‎выражается? ‎В‏ ‎смене ‎флагов ‎и ‎атрибутики. ‎По‏ ‎мнению ‎Маркова,‏ ‎до‏ ‎2020 ‎года ‎сирийское‏ ‎общество ‎бегало‏ ‎с ‎российскими ‎флагами, ‎но‏ ‎после‏ ‎стало ‎бегать‏ ‎с ‎иранскими.‏ ‎Да, ‎это ‎фантасмагория ‎и ‎таков‏ ‎уровень‏ ‎знаний ‎людей,‏ ‎что ‎считаются‏ ‎рупорами ‎общественного ‎мнения. ‎Попытка ‎обелить‏ ‎поражение‏ ‎в‏ ‎Сирии ‎выглядит‏ ‎глупо ‎и‏ ‎не ‎отвечает‏ ‎на‏ ‎главный ‎вопрос:‏ ‎какой ‎выхлоп ‎с ‎этого ‎мы‏ ‎поимели ‎в‏ ‎конечном‏ ‎итоге?

Во-первых, Москва ‎являлась ‎основным‏ ‎союзником ‎Асада‏ ‎в ‎этой ‎кампании. ‎Россия‏ ‎формировала‏ ‎на ‎его‏ ‎территории ‎свои‏ ‎военные ‎базы. ‎На ‎военную ‎поддержку‏ ‎Асада‏ ‎тратилось ‎не‏ ‎менее ‎2,5‏ ‎миллионов ‎долларов ‎каждый ‎день ‎в‏ ‎2015‏ ‎году,‏ ‎а ‎через‏ ‎год ‎сам‏ ‎Владимир ‎Путин подтверждал,‏ ‎что‏ ‎только ‎с‏ ‎декабря ‎по ‎апрель ‎2016-го ‎было‏ ‎потрачено ‎33‏ ‎миллиардов‏ ‎рублей ‎(для ‎заграничной‏ ‎авантюры ‎в‏ ‎условиях ‎наложения ‎мощнейших ‎западных‏ ‎санкций‏ ‎довольно-таки ‎много).‏ ‎Позже ‎РБК‏ ‎установили, ‎что ‎к ‎сентябрю ‎эта‏ ‎цифра‏ ‎увеличилась ‎до‏ ‎58 ‎миллиардов‏ ‎рублей. ‎А ‎еще ‎ведь ‎даже‏ ‎полноценный‏ ‎год‏ ‎не ‎прошел,‏ ‎поэтому ‎к‏ ‎декабрю ‎скорее‏ ‎всего‏ ‎эта ‎цифра‏ ‎значительно ‎увеличилась. ‎Всего ‎же ‎траты‏ ‎за ‎2‏ ‎года‏ ‎активных ‎боевых ‎действий‏ ‎(с ‎2015‏ ‎по ‎2017) ‎составили ‎порядка‏ ‎150-170‏ ‎миллиардов ‎рублей.

Во-вторых, Россия‏ ‎в ‎2020‏ ‎году ‎вложила ‎еще ‎дополнительных ‎100‏ ‎миллиардов‏ ‎рублей ‎в‏ ‎отстройку ‎инфраструктуры‏ ‎Сирии. ‎Ну, ‎чтобы ‎было ‎понятно,‏ ‎в‏ ‎общей‏ ‎совокупности ‎с‏ ‎финансовыми ‎вливаниями‏ ‎по ‎военной‏ ‎кампании‏ ‎это ‎фактически‏ ‎два ‎с ‎половиной ‎миллиарда ‎долларов,‏ ‎которые ‎могли‏ ‎быть‏ ‎распределены ‎на ‎более‏ ‎нужные ‎вещи,‏ ‎например, ‎в ‎развитие ‎государственных‏ ‎институтов‏ ‎России, ‎ну‏ ‎или, ‎хотя‏ ‎бы, ‎в ‎преобразование ‎и ‎укрепление‏ ‎1-го и‏ ‎2-го ‎армейских‏ ‎корпусов ‎Народной‏ ‎милиции ‎ЛДНР, которые ‎пребывали ‎в ‎невероятно‏ ‎плачевном‏ ‎состоянии‏ ‎всегда ‎и‏ ‎которым ‎выпала‏ ‎роль ‎быть‏ ‎главным‏ ‎щитом ‎России‏ ‎в ‎ее ‎восточноевропейской ‎буферной ‎зоне.

В-третьих, по‏ ‎итоговому ‎результату‏ ‎напрашивается‏ ‎один ‎вопрос: ‎где‏ ‎деньги, ‎Лебовски? Денег‏ ‎нет. ‎Точнее, ‎они ‎были‏ ‎слиты‏ ‎в ‎сирийскую‏ ‎авантюру, ‎которая‏ ‎почти ‎ни ‎к ‎чему ‎не‏ ‎привела,‏ ‎кроме ‎огромных‏ ‎финансовых ‎и‏ ‎репутационных ‎потерь, ‎а ‎я ‎смотрю‏ ‎именно‏ ‎на‏ ‎конечный ‎результат.

Сегодня‏ ‎Россия ‎ведет‏ ‎переговоры ‎с‏ ‎лидерами‏ ‎«зеленых» (т.н. ‎«оппозиция»)‏ ‎касательно ‎будущего ‎своих ‎баз ‎в‏ ‎регионе ‎(порт‏ ‎Тартус и‏ ‎авиабаза ‎Хмейним), которые ‎влияют‏ ‎на ‎расстановку‏ ‎сил ‎в ‎Средиземном ‎море и‏ ‎обеспечивают‏ ‎России ‎фактически‏ ‎беспрепятственный ‎морской‏ ‎и ‎воздушный ‎доступ ‎к ‎Африке.‏ ‎Сумеют‏ ‎ли ‎договориться‏ ‎с ‎террористами‏ ‎— ‎никто ‎не ‎знает, ‎а‏ ‎гадать‏ ‎на‏ ‎кофейной ‎гущи‏ ‎бессмысленно, ‎оставлю‏ ‎подобное ‎прогнозирование‏ ‎востоковедам,‏ ‎они ‎разберутся.‏ ‎Остается ‎только ‎наблюдать ‎с ‎попкорном.‏ ‎Если ‎не‏ ‎сумеют‏ ‎— ‎плакали ‎почти‏ ‎десятилетние ‎труды‏ ‎мнимого ‎российского ‎влияния ‎и‏ ‎придется‏ ‎искать ‎альтернативу‏ ‎закрепления ‎(хотя‏ ‎бы ‎частичного) ‎в ‎регионе. ‎Ну‏ ‎или‏ ‎надеяться ‎на‏ ‎возможности ‎Ирана,‏ ‎оставшегося ‎единственным ‎союзным ‎рупором ‎в‏ ‎регионе.‏ ‎Пока‏ ‎же ‎я‏ ‎могу ‎только‏ ‎воспользоваться ‎историческим‏ ‎опытом‏ ‎недавних ‎среднеазиатских‏ ‎эпопей ‎— ‎по ‎идеи, ‎оставить‏ ‎эти ‎базы‏ ‎на‏ ‎территории, ‎которую ‎захватили‏ ‎признанные ‎террористы‏ ‎— ‎невозможно, ‎покуда ‎они‏ ‎будут‏ ‎оставаться ‎признанными‏ ‎террористами. ‎Возможно‏ ‎этот ‎ярлык ‎в ‎конечном ‎счете‏ ‎с‏ ‎них ‎снимут,‏ ‎как ‎уже‏ ‎пытаются ‎сделать ‎с ‎победившим ‎«Талибаном» в‏ ‎Афганистане. Геополитические‏ ‎интересы,‏ ‎даже ‎в‏ ‎ущерб ‎свой‏ ‎собственной ‎позиции‏ ‎и‏ ‎изначальной ‎воинственности‏ ‎против ‎этих ‎же ‎самых ‎«зеленых»,‏ ‎для ‎достижения‏ ‎личных‏ ‎целей ‎важнее ‎всяких‏ ‎других ‎предрассудков‏ ‎и ‎принципов. ‎Самое ‎забавное,‏ ‎что‏ ‎безусловное ‎геополитическое‏ ‎поражение ‎на‏ ‎Ближнем ‎Востоке ‎признают ‎даже ‎в‏ ‎Госдуме.‏ ‎Оттуда ‎уже‏ ‎заранее ‎заявляют,‏ ‎что ‎шансов ‎остаться ‎в ‎Сирии‏ ‎крайне‏ ‎немного,‏ ‎но, ‎как‏ ‎показало ‎время,‏ ‎там ‎тоже‏ ‎не‏ ‎знают ‎что‏ ‎и ‎как ‎будет ‎в ‎конечном‏ ‎итоге. ‎Решит‏ ‎только‏ ‎дипломатия ‎и ‎только‏ ‎она.

Российское ‎общество‏ ‎уже ‎понимает, ‎что ‎вложенные‏ ‎сотни‏ ‎миллиардов ‎рублей‏ ‎себя ‎полностью‏ ‎не ‎окупили ‎по ‎итоговому ‎результату.‏ ‎Дмитрий‏ ‎Песков выступил ‎с‏ ‎заявлением, ‎что‏ ‎не ‎все ‎так ‎плохо ‎и‏ ‎цели‏ ‎спецоперации‏ ‎в ‎Сирии‏ ‎были ‎выполнены‏ ‎еще ‎в‏ ‎декабре‏ ‎2017 ‎года.‏ ‎Так-то ‎оно ‎частично ‎и ‎так,‏ ‎но ‎итоговый‏ ‎выхлоп‏ ‎говорит ‎об ‎обратном‏ ‎— ‎все‏ ‎предыдущие ‎цели ‎никак ‎не‏ ‎повлияли‏ ‎на ‎конечный‏ ‎результат. ‎С‏ ‎бегством ‎Асада ‎(особенно ‎если ‎не‏ ‎будет‏ ‎возможности ‎договориться‏ ‎о ‎дальнейшем‏ ‎пребывании ‎баз ‎в ‎Сирии) ‎Россия‏ ‎начнет‏ ‎по-тихому‏ ‎смещать ‎свою‏ ‎зону ‎100%‏ ‎геополитического ‎контроля‏ ‎чуть‏ ‎севернее, ‎к‏ ‎самому ‎своему ‎подбрюшью ‎— ‎Закавказью‏ ‎и ‎Средней‏ ‎Азии. Эти‏ ‎регионы ‎из-за ‎очевидной‏ ‎близости ‎контролировать‏ ‎намного ‎легче, ‎но ‎при‏ ‎этом‏ ‎и ‎довольно-таки‏ ‎сложно ‎из-за‏ ‎пестрого ‎ментального, ‎географического, ‎религиозного ‎и‏ ‎политического‏ ‎различий. ‎Закавказье‏ ‎за ‎последние‏ ‎четыре ‎года ‎показало ‎сильную ‎геополитическую‏ ‎неустойчивость.‏ ‎Первым‏ ‎мощным ‎«триггером»‏ ‎было ‎разгромное‏ ‎поражение ‎армян‏ ‎и‏ ‎частичная ‎ликвидация‏ ‎непризнанной ‎Нагорно-Карабахской ‎Республики в ‎2020 ‎году‏ ‎(в ‎2023‏ ‎году‏ ‎вся ‎территория ‎НКР‏ ‎вошла ‎в‏ ‎состав ‎Азербайджана, что ‎вбило ‎клин‏ ‎в‏ ‎союзнический ‎потенциал‏ ‎отношений ‎Армении‏ ‎и ‎России). Армяне ‎начали ‎обижаться ‎на‏ ‎Москву‏ ‎и ‎ОДКБ за‏ ‎безучастие ‎в‏ ‎войне ‎и ‎защите ‎Степанакерта, после ‎чего‏ ‎и‏ ‎вовсе‏ ‎заявили, ‎что‏ ‎оставаться ‎в‏ ‎военном ‎блоке‏ ‎не‏ ‎планируют ‎и‏ ‎замораживают ‎свое ‎участие ‎в ‎нем‏ ‎(ключевое ‎—‏ ‎замораживают).‏ ‎Окончательно ‎ссориться ‎с‏ ‎Москвой ‎для‏ ‎Армении ‎не ‎получится ‎чисто‏ ‎из-за‏ ‎ее ‎сильной‏ ‎энергетической ‎и‏ ‎экономической ‎зависимости. ‎Газопровод ‎Иран ‎—‏ ‎Армения, построенный‏ ‎как ‎раз‏ ‎с ‎денежных‏ ‎вложений ‎России, ‎один ‎из ‎тому‏ ‎ярчайших‏ ‎примеров‏ ‎зависимости. ‎Еще‏ ‎20 ‎лет‏ ‎назад ‎Москва‏ ‎не‏ ‎могла ‎гарантировать‏ ‎беспрепятственные ‎поставки ‎газа ‎через ‎Грузию, поэтому‏ ‎договорилась ‎с‏ ‎иранцами‏ ‎о ‎поставках ‎газа‏ ‎через ‎их‏ ‎территорию, ‎на ‎что ‎иранцы‏ ‎и‏ ‎армяне ‎дали‏ ‎согласия. ‎Сегодняшняя‏ ‎ветка ‎Иран-Армения ‎обеспечивает ‎российским ‎газом‏ ‎Ереван и‏ ‎сильно ‎сказывается‏ ‎на ‎его‏ ‎неохотном, ‎но ‎все ‎же ‎сильном‏ ‎подчинении‏ ‎Москве.‏ ‎Я ‎уж‏ ‎молчу ‎про‏ ‎экономический ‎фактор.‏ ‎Но‏ ‎тем ‎не‏ ‎менее, ‎даже ‎несмотря ‎на ‎эту‏ ‎зависимость, ‎Армения‏ ‎уже‏ ‎пытается ‎продумывать ‎альтернативу‏ ‎России ‎и‏ ‎показывает ‎всем ‎своим ‎дипломатическим‏ ‎видом‏ ‎о ‎желании‏ ‎как ‎можно‏ ‎дальше ‎от ‎нее ‎удалиться ‎в‏ ‎сторону‏ ‎Европы. ‎Это‏ ‎очень ‎серьезный‏ ‎звоночек, ‎особенно ‎с ‎имеющимся ‎опытом‏ ‎Украины,‏ ‎когда‏ ‎Россия ‎вкладывала‏ ‎миллиарды ‎рублей,‏ ‎надеясь, ‎что‏ ‎этих‏ ‎вложений ‎хватит,‏ ‎чтобы ‎сделать ‎Киев вечным ‎протекторатом ‎под‏ ‎личным ‎боком.‏ ‎Как‏ ‎показало ‎время ‎—‏ ‎подобное ‎запущенное‏ ‎самомнение ‎о ‎своей ‎же‏ ‎собственной‏ ‎важности ‎и‏ ‎надуманном ‎100%‏ ‎влиянии ‎на ‎Украину ‎сыграло ‎строго‏ ‎наоборот.‏ ‎На ‎сегодняшний‏ ‎день ‎сохраняется‏ ‎некий ‎равный ‎раздел ‎влияния ‎между‏ ‎Россией‏ ‎и‏ ‎Турцией ‎в‏ ‎южном ‎Закавказье.‏ ‎Последние ‎установили‏ ‎негласный,‏ ‎я ‎бы‏ ‎даже ‎сказал, ‎«скрытный» союзнический ‎пантюркизм ‎в‏ ‎регионе ‎с‏ ‎политической‏ ‎переориентацией ‎Азербайджана ‎в‏ ‎свою ‎пользу,‏ ‎а ‎первые ‎продолжают ‎держать‏ ‎в‏ ‎«ежовых ‎рукавицах» Ереван, сохраняя‏ ‎собственную ‎военную‏ ‎базу ‎в ‎Гюмри. Что ‎важно ‎—‏ ‎еще‏ ‎каких-то ‎пятнадцать‏ ‎лет ‎назад‏ ‎влияние ‎турок ‎на ‎регион ‎значительно‏ ‎уступало‏ ‎российскому.

Недавние‏ ‎события ‎в‏ ‎Грузии ‎показали,‏ ‎насколько ‎Россия‏ ‎не‏ ‎может ‎полноценно‏ ‎контролировать ‎свой ‎южный ‎геополитический ‎плацдарм‏ ‎— ‎Закавказье. Если‏ ‎армяне,‏ ‎даже ‎с ‎учетом‏ ‎буйности ‎и‏ ‎через ‎«не ‎хочу», но ‎все‏ ‎же‏ ‎сохраняют ‎лояльность‏ ‎центру, ‎то‏ ‎протесты ‎в ‎Грузии, ‎фактически ‎превращающиеся‏ ‎на‏ ‎глазах ‎в‏ ‎массовые ‎беспорядки‏ ‎по ‎лучшему ‎сценарному ‎механизму ‎«цветной‏ ‎революции», усиливают‏ ‎мощную‏ ‎закавказскую ‎нестабильность.‏ ‎Здесь ‎тоже‏ ‎невозможно ‎делать‏ ‎какие-либо‏ ‎прогнозы, ‎потому‏ ‎что ‎внутренняя ‎неустойчивость ‎грузинского ‎общества‏ ‎была ‎нестабильной‏ ‎еще‏ ‎начиная ‎с ‎развала‏ ‎Советского ‎Союза, а‏ ‎«Революция ‎роз» в ‎2003 ‎году‏ ‎стала‏ ‎ярким ‎примером‏ ‎политических ‎разногласий‏ ‎в ‎грузинском ‎истеблишменте ‎и ‎усиления‏ ‎сильного‏ ‎влияния ‎Запада‏ ‎на ‎реализацию‏ ‎планов ‎по ‎смене ‎режимов ‎в‏ ‎регионе.‏ ‎Сегодня‏ ‎беспорядки ‎вызваны‏ ‎победой ‎партии‏ ‎«Грузинская ‎мечта», которую‏ ‎постоянно‏ ‎уличали ‎в‏ ‎пророссийской ‎политической ‎ориентации, ‎что ‎несколько‏ ‎бесило ‎и‏ ‎выводило‏ ‎из ‎себя ‎прозападную‏ ‎общественность, ‎включая‏ ‎нынешнего ‎президента ‎страны ‎Саломе‏ ‎Зурабешвили. По‏ ‎итогам ‎парламентских‏ ‎выборов ‎стало‏ ‎ясно, ‎что ‎правящей ‎партией ‎станут‏ ‎именно‏ ‎«мечтатели», ‎сразу‏ ‎же ‎заявившие,‏ ‎что ‎снимают ‎с ‎повестки ‎дня‏ ‎вступление‏ ‎Грузии‏ ‎в ‎ЕС‏ ‎до ‎2028‏ ‎года. ‎Все‏ ‎это‏ ‎вылилось ‎в‏ ‎долгое ‎противостояние ‎одних ‎с ‎другими.‏ ‎Пока ‎без‏ ‎жертв,‏ ‎правда. ‎Узнаете ‎сценарий?‏ ‎Ничего ‎не‏ ‎напоминает? ‎А ‎как ‎на‏ ‎это‏ ‎реагирует ‎Россия?‏ ‎В ‎открытую‏ ‎почти ‎никак. ‎Единственное, ‎идет ‎осуждение‏ ‎действий‏ ‎митингующих ‎и‏ ‎наблюдение ‎со‏ ‎стороны. ‎Что ‎там ‎творится ‎за‏ ‎кулуарами‏ ‎никто‏ ‎не ‎знает‏ ‎и ‎не‏ ‎узнает. ‎«Мечтатели»‏ ‎никогда‏ ‎не ‎были‏ ‎пророссийскими ‎по ‎тем ‎меркам, ‎каким‏ ‎хочется ‎их‏ ‎видеть‏ ‎россиян, ‎но ‎выбирая‏ ‎между ‎ними‏ ‎и ‎оппозиционерами ‎очевидно, ‎что‏ ‎поддержка‏ ‎потенциальных ‎«майдановцев»‏ ‎может ‎создать‏ ‎второй ‎очаг ‎возгорания ‎не ‎масштабов,‏ ‎конечно‏ ‎же, ‎Украины,‏ ‎но ‎весьма‏ ‎болезненный ‎для ‎географических ‎и ‎политических‏ ‎реалий‏ ‎Закавказского‏ ‎пояса.

Проблематика ‎с‏ ‎Абхазией еще ‎больше‏ ‎подлила ‎масла‏ ‎в‏ ‎огонь. ‎Народ‏ ‎вышел ‎бойкотировать ‎решение ‎правительства ‎о‏ ‎ратификации ‎договора‏ ‎с‏ ‎Россией, ‎в ‎котором‏ ‎разрешалось ‎бы‏ ‎российским ‎бизнесменам ‎и ‎олигархам‏ ‎владеть‏ ‎земельными ‎участками‏ ‎в ‎Абхазии.‏ ‎Это ‎вызвало ‎неоднозначную ‎реакцию ‎в‏ ‎российском‏ ‎обществе, ‎расценившем‏ ‎эти ‎митинги‏ ‎как ‎«антироссийские» ‎в ‎целом. ‎На‏ ‎самом‏ ‎деле,‏ ‎абхазская ‎зависимость‏ ‎от ‎российских‏ ‎субсидий ‎и‏ ‎вложений‏ ‎непререкаема ‎и‏ ‎очевидна, ‎кто ‎придет ‎на ‎смену‏ ‎прошлым ‎ставленникам‏ ‎—‏ ‎неважно. ‎Все ‎равно‏ ‎ключевое ‎решение‏ ‎будет ‎за ‎Москвой ‎как‏ ‎за‏ ‎основным ‎политическим,‏ ‎военным ‎и‏ ‎экономическим ‎донором ‎абхазов. ‎Этот ‎народ‏ ‎будет‏ ‎либо ‎поглощен‏ ‎обратно ‎Грузией,‏ ‎либо ‎останется ‎таким ‎же ‎вечным‏ ‎протекторатом‏ ‎России,‏ ‎причем ‎фактически‏ ‎необъявленной ‎официально‏ ‎областью. ‎На‏ ‎сегодняшний‏ ‎день ‎Москва‏ ‎уже ‎задействовала ‎основной ‎свой ‎рычаг‏ ‎политического ‎влияния‏ ‎—‏ ‎остановила ‎выплаты ‎абхазам,‏ ‎из-за ‎чего‏ ‎абхазы ‎уже ‎прочувствовали ‎на‏ ‎себе‏ ‎все ‎«прелести»‏ ‎собственной ‎бойкости‏ ‎и ‎нежелания ‎принимать ‎российские ‎правила‏ ‎игры.‏ ‎Уже ‎звучат‏ ‎призывы ‎возобновить‏ ‎денежные ‎транши ‎в ‎Абхазию, ‎при‏ ‎этом‏ ‎сами‏ ‎абхазы ‎ратификацию‏ ‎с ‎российской‏ ‎стороной ‎заблокировали‏ ‎окончательно.‏ ‎Закавказье ‎обещает‏ ‎быть ‎самым ‎«жарким» ‎в ‎геополитике‏ ‎регионом, ‎если‏ ‎Россия‏ ‎не ‎соберет ‎внешнеполитическую‏ ‎волю ‎в‏ ‎кулак ‎и ‎не ‎наведет‏ ‎порядок.‏ ‎Союз ‎Турция‏ ‎— ‎Азербайджан,‏ ‎оторванность ‎Армении ‎от ‎ОДКБ ‎и‏ ‎экономическая‏ ‎зависимость ‎от‏ ‎России, ‎массовые‏ ‎проевропейские ‎беспорядки ‎в ‎Грузии ‎и‏ ‎негласное‏ ‎восстание‏ ‎протектората ‎Абхазии‏ ‎— ‎все‏ ‎это ‎грозит‏ ‎усилением‏ ‎напряженности ‎в‏ ‎регионе ‎до ‎такой ‎степени, ‎что‏ ‎может ‎вызвать‏ ‎рецидив‏ ‎ранее ‎окончившихся ‎вооруженных‏ ‎конфликтов.

В ‎Средней‏ ‎Азии ‎наоборот, ‎ситуация ‎несколько‏ ‎лучше,‏ ‎но ‎только‏ ‎потому, ‎что‏ ‎были ‎налажены ‎хорошие ‎связи ‎с‏ ‎«Талибаном»,‏ ‎как ‎бы‏ ‎это ‎сюрреалистично‏ ‎не ‎звучало. ‎Углубленное ‎сотрудничество ‎России‏ ‎и‏ ‎Афганистана,‏ ‎даже ‎с‏ ‎учетом ‎мнимой‏ ‎дружбы ‎с‏ ‎«Талибаном»,‏ ‎а ‎также‏ ‎сильная ‎заинтересованность ‎в ‎сохранении ‎Таджикистана в‏ ‎пророссийской ‎сфере‏ ‎влияния,‏ ‎необходимы ‎просто ‎по‏ ‎двум ‎очевидным‏ ‎причинам ‎— ‎географической ‎и‏ ‎геостратегической.‏ ‎Из ‎Афганистана‏ ‎еще ‎с‏ ‎1970-х ‎гг., ‎а ‎особенно ‎это‏ ‎было‏ ‎заметно ‎после‏ ‎развала ‎СССР,‏ ‎по ‎всем ‎бывшим ‎среднеазиатским ‎республикам‏ ‎шли‏ ‎нескончаемые‏ ‎потоки ‎и‏ ‎трафики ‎нелегального‏ ‎вооружения ‎и‏ ‎наркотиков.‏ ‎Также ‎очень‏ ‎серьезным ‎фактором ‎нестабильности ‎являлся ‎радикальный‏ ‎исламизм, ‎который‏ ‎поверг‏ ‎Таджикистан ‎в ‎череду‏ ‎бесконечных ‎приграничных‏ ‎конфликтов. ‎Все ‎это ‎затыкалось‏ ‎российскими‏ ‎пограничниками ‎и‏ ‎союзниками ‎по‏ ‎нынешнему ‎блоку ‎ОДКБ. ‎Разгул ‎наркоты,‏ ‎которая‏ ‎проникала ‎из‏ ‎Афганистана ‎и‏ ‎бывших ‎среднеазиатских ‎республик ‎в ‎Россию,‏ ‎поражал‏ ‎по‏ ‎своим ‎масштабам‏ ‎распространения ‎все‏ ‎1990-е ‎и‏ ‎начальные‏ ‎2000-е. ‎Фактор‏ ‎проникновения ‎афганского ‎вооружения ‎в ‎Таджикистан‏ ‎(с ‎последующим‏ ‎расширением‏ ‎сети ‎поставок ‎по‏ ‎всей ‎Средней‏ ‎Азии) ‎и ‎радикальных ‎течений‏ ‎ислама‏ ‎угрожали ‎всему‏ ‎южному ‎среднеазиатскому‏ ‎подбрюшью ‎российской ‎периферии. ‎Одной ‎из‏ ‎самых‏ ‎важнейших ‎и,‏ ‎очевидно, ‎мало‏ ‎замеченных ‎и ‎отмеченных ‎по ‎достоинству‏ ‎побед‏ ‎являлось‏ ‎именно ‎пресечение‏ ‎этого ‎опасного‏ ‎радикального ‎влияния‏ ‎и‏ ‎физических ‎прорывов‏ ‎к ‎началу ‎2000-х ‎гг. ‎Если‏ ‎Россия ‎сумела‏ ‎договориться‏ ‎с ‎«Талибаном» ‎об‏ ‎остановке ‎их‏ ‎исламской ‎ирреденты ‎и ‎за‏ ‎кулуарами‏ ‎порешала ‎вопрос‏ ‎с ‎расширением‏ ‎религиозного ‎колониализма ‎на ‎север ‎в‏ ‎сторону‏ ‎Таджикистана ‎и‏ ‎прочей ‎периферии,‏ ‎заперев ‎талибов ‎только ‎внутри ‎Афганистана,‏ ‎то‏ ‎минусов,‏ ‎собственно ‎говоря,‏ ‎особо ‎и‏ ‎нет. ‎По‏ ‎крайней‏ ‎мере ‎это‏ ‎может ‎способствовать ‎стабильности ‎в ‎регионе‏ ‎на ‎среднюю‏ ‎перспективу,‏ ‎о ‎дальней ‎пока‏ ‎загадывать ‎рано.‏ ‎Но ‎вот ‎прошло ‎несколько‏ ‎лет,‏ ‎а ‎в‏ ‎Средней ‎Азии‏ ‎намного ‎спокойнее, ‎нежели ‎чем ‎в‏ ‎Закавказском‏ ‎поясе ‎и‏ ‎на ‎Ближнем‏ ‎Востоке. ‎Все ‎может ‎измениться ‎потом,‏ ‎но‏ ‎мы‏ ‎не ‎Нострадамусы,‏ ‎мы ‎отталкиваемся‏ ‎от ‎того,‏ ‎что‏ ‎имеем ‎сейчас.

Про‏ ‎Украину ‎я ‎писать ‎сегодня ‎не‏ ‎буду. ‎Кому‏ ‎интересно,‏ ‎о ‎неустойчивой ‎позиции‏ ‎России ‎в‏ ‎отношении ‎своего ‎главного ‎соседа,‏ ‎в‏ ‎первую ‎очередь‏ ‎информационно ‎преподносимом‏ ‎контрасте ‎последних ‎десять ‎лет, ‎я‏ ‎писал‏ ‎ранее ‎в‏ ‎статье ‎«Война‏ ‎жидкого ‎желе. ‎Деструктив ‎идеи ‎и‏ ‎вопрос‏ ‎„зачем?“. Собственно‏ ‎говоря, ‎пока‏ ‎не ‎буду‏ ‎писать ‎и‏ ‎по‏ ‎своей ‎главной‏ ‎любимой ‎теме ‎— ‎Балканам. Самая ‎дальняя‏ ‎геополитическая ‎периферия‏ ‎России‏ ‎заканчивается ‎именно ‎там,‏ ‎правда ‎со‏ ‎временем ‎она ‎уже ‎урезалась‏ ‎до‏ ‎такого ‎мизера,‏ ‎что ‎рискует‏ ‎полностью ‎перераспределить ‎свою ‎политическую ‎и‏ ‎геостратегическую‏ ‎ориентацию ‎в‏ ‎сторону ‎Запада,‏ ‎как ‎это ‎уже ‎сделали ‎Черногория и‏ ‎Македония. Последние‏ ‎опоры‏ ‎России ‎в‏ ‎лице ‎Сербии‏ ‎и ‎Республики‏ ‎Сербской (этнитет‏ ‎в ‎составе‏ ‎Боснии ‎и ‎Герцеговины) ‎находятся ‎в‏ ‎невыгодном ‎географическом‏ ‎и‏ ‎экономическом ‎положении. ‎Фитиль‏ ‎пока ‎накрахмален,‏ ‎но ‎не ‎подожжен ‎и‏ ‎далеко‏ ‎не ‎факт,‏ ‎что ‎будет‏ ‎гореть. ‎Как ‎минимум ‎три ‎региона‏ ‎(с‏ ‎разной ‎долей‏ ‎вероятности) ‎могут‏ ‎вызвать ‎нестабильность ‎под ‎боком ‎у‏ ‎европейского‏ ‎центра‏ ‎в ‎будущем‏ ‎— ‎в‏ ‎первую ‎очередь,‏ ‎Босния. Также‏ ‎повисли ‎вопросы‏ ‎с ‎Македонией и ‎Косовом, но ‎там ‎пока‏ ‎относительная ‎стабильность.‏ ‎В‏ ‎случае ‎с ‎Косовом‏ ‎очень ‎туманные‏ ‎возможности ‎вообще ‎начать ‎хоть‏ ‎что-то‏ ‎из-за ‎абсолютного‏ ‎поглощения ‎албанцами‏ ‎уже ‎всех ‎районов ‎и ‎анклавов‏ ‎с‏ ‎еще ‎некогда‏ ‎компактно ‎проживающими‏ ‎в ‎них ‎сербами. ‎Но ‎это‏ ‎мы‏ ‎обсудим‏ ‎как-нибудь ‎позже.

Итак,‏ ‎российское ‎южное‏ ‎подбрюшье ‎затягивается‏ ‎и‏ ‎Закавказье ‎уже‏ ‎напоминает ‎гарцующего ‎коня, ‎от ‎ударов‏ ‎копыт ‎которого‏ ‎разлетаются‏ ‎искры. ‎Очевидно, ‎что‏ ‎Ближний ‎Восток‏ ‎будет ‎решаться ‎в ‎ближайшее‏ ‎время‏ ‎и ‎только‏ ‎конечные ‎переговоры‏ ‎по ‎базам ‎могут ‎дать ‎хоть‏ ‎какую-то‏ ‎очевидную ‎картинку‏ ‎по ‎дальнейшему‏ ‎будущему ‎России ‎в ‎этом ‎далеком‏ ‎регионе,‏ ‎пребывание‏ ‎в ‎котором‏ ‎я ‎не‏ ‎могу ‎иначе‏ ‎назвать,‏ ‎кроме ‎как‏ ‎авантюрным ‎сливом ‎денег ‎в ‎никуда.‏ ‎Но ‎раз‏ ‎уж‏ ‎влезли ‎— ‎надо‏ ‎выходить ‎с‏ ‎минимизацией ‎репутационных ‎потерь ‎для‏ ‎себя.‏ ‎Иначе ‎никак.‏ ‎Если ‎не‏ ‎получится ‎и ‎базы ‎будут ‎выведены,‏ ‎то‏ ‎придется ‎оттягивать‏ ‎центр ‎своей‏ ‎дальней ‎периферии ‎к ‎более ‎ближней‏ ‎—‏ ‎Закавказью.‏ ‎Последующее ‎пребывание‏ ‎в ‎Африке‏ ‎будет ‎также‏ ‎подвержено‏ ‎логистическим ‎рискам‏ ‎из-за ‎потери ‎бывшего ‎частичного ‎контроля‏ ‎в ‎Средиземном‏ ‎море.‏ ‎Что ‎из ‎этого‏ ‎придумают ‎в‏ ‎случае ‎вывода ‎баз ‎из‏ ‎Сирии‏ ‎— ‎также‏ ‎не ‎знаю,‏ ‎это ‎все ‎загадывание ‎на ‎тысячу‏ ‎возможных‏ ‎ходов, ‎а‏ ‎я ‎не‏ ‎люблю ‎подобной ‎«не ‎конкретики». ‎Подытожу‏ ‎лишь‏ ‎тем,‏ ‎что ‎Россия‏ ‎попала ‎в‏ ‎сложнейший ‎капкан,‏ ‎который‏ ‎поэтапно ‎начинает‏ ‎смещаться ‎к ‎ее ‎подбрюшью ‎и‏ ‎на ‎это‏ ‎нужно‏ ‎реагировать ‎уже ‎сейчас,‏ ‎а ‎не‏ ‎откладывать ‎на ‎завтра ‎или‏ ‎вести‏ ‎игру ‎в‏ ‎качестве ‎наблюдателя.‏ ‎Донаблюдались ‎на ‎Майдане ‎и ‎проморгали‏ ‎в‏ ‎бешено ‎авантюрной‏ ‎Сирии ‎с‏ ‎непонятным ‎будущим ‎пророссийского ‎влияния ‎в‏ ‎регионе.‏ ‎Как‏ ‎бы ‎крах‏ ‎в ‎этой‏ ‎авантюре ‎не‏ ‎стоял‏ ‎рисками ‎еще‏ ‎и ‎других ‎бешеных ‎денежных ‎вливаний‏ ‎в ‎Африке,‏ ‎режимы‏ ‎которых ‎приходилось ‎спасать‏ ‎последнее ‎десятилетие.‏ ‎Но ‎я ‎уже ‎не‏ ‎буду‏ ‎сюда ‎лезть,‏ ‎это ‎совсем‏ ‎далекие ‎края. ‎Оставлю ‎это ‎своему‏ ‎другу‏ ‎и ‎эксперту‏ ‎Олегу ‎Валецкому, он‏ ‎знает ‎получше ‎моего ‎всю ‎подноготную‏ ‎этого‏ ‎сложнейшего‏ ‎и ‎разношерстного‏ ‎континента ‎как‏ ‎непосредственный ‎участник‏ ‎многих‏ ‎событий.

Ставь ‎лайк,‏ ‎если ‎понравилось, ‎бро!

Буду ‎очень ‎рад,‏ ‎если ‎поддержите‏ ‎подпиской!

Российская ‎зона‏ ‎влияния ‎в ‎ближневосточном ‎регионе ‎находится‏ ‎в ‎подвешенном‏ ‎состоянии‏ ‎и ‎ее ‎будущее‏ ‎пока ‎на‏ ‎стадии ‎переговорной ‎неопределенности. ‎На‏ ‎СВО‏ ‎проблем ‎не‏ ‎убавилось, ‎балканский‏ ‎фитиль ‎намочен ‎горючим ‎и ‎может‏ ‎вспыхнуть‏ ‎в ‎далеком‏ ‎будущем, ‎а‏ ‎устоявшаяся ‎стабильность ‎в ‎Закавказском ‎подбрюшье‏ ‎уже‏ ‎сейчас‏ ‎начинает ‎шататься‏ ‎и ‎ходить‏ ‎ходуном. ‎Российская‏ ‎Федерация‏ ‎столкнулась ‎с‏ ‎огромными ‎вызовами, ‎которые ‎начали ‎биться‏ ‎об ‎фундамент‏ ‎карточного‏ ‎домика ‎и ‎его‏ ‎обваливать ‎на‏ ‎глазах ‎у ‎всего ‎мира.‏ ‎

«Россия‏ ‎проиграла ‎войну‏ ‎в ‎Сирии!» — пестрят‏ ‎мировые ‎СМИ, ‎российские ‎же ‎пытаются‏ ‎как-либо‏ ‎обыграть ‎конфуз‏ ‎и ‎перенаправить‏ ‎его ‎в ‎более ‎благоприятно ‎восприимчивое‏ ‎русло‏ ‎для‏ ‎своего ‎же‏ ‎общества, ‎находя‏ ‎какие-то ‎оправдания‏ ‎поражению‏ ‎и ‎называя‏ ‎этот ‎регион ‎заведомо ‎проигрышным ‎для‏ ‎самой ‎России.‏ ‎Для‏ ‎российского ‎общества ‎случившееся‏ ‎в ‎начале‏ ‎декабря ‎2024 ‎года ‎было,‏ ‎очевидно,‏ ‎очень ‎неожиданным‏ ‎и ‎неприятным‏ ‎сюрпризом. ‎Как ‎на ‎это ‎отреагировала‏ ‎Москва‏ ‎остается ‎лишь‏ ‎догадываться. ‎С‏ ‎2015-го ‎заверялось ‎о ‎необходимости ‎своего‏ ‎участия‏ ‎в‏ ‎Сирийском ‎конфликте, что‏ ‎поддерживалось ‎почти‏ ‎всеми ‎теми,‏ ‎кто‏ ‎сегодня ‎называет‏ ‎эту ‎войну ‎«не ‎нужной» ‎и‏ ‎«невыгодной». ‎Главный‏ ‎критик‏ ‎какого-либо ‎участия ‎России‏ ‎в ‎войне‏ ‎в ‎Сирии ‎Игорь ‎Гиркин‏ ‎«Стрелков» назывался‏ ‎безумным ‎фриком,‏ ‎который ‎не‏ ‎понимает ‎очевидных ‎плюсов ‎от ‎задействования‏ ‎вооруженных‏ ‎сил ‎в‏ ‎гражданской ‎войне,‏ ‎а ‎на ‎его ‎заверения ‎о‏ ‎том,‏ ‎что‏ ‎Башар ‎Асад это‏ ‎проигрышный ‎вариант,‏ ‎которому ‎просто‏ ‎оттягивают‏ ‎политическую ‎смерть,‏ ‎в ‎российском ‎истеблишменте ‎отвечали ‎ухмылками‏ ‎и ‎прокруткой‏ ‎пальца‏ ‎у ‎виска. ‎Я‏ ‎всегда ‎отвечал‏ ‎всем, ‎кто ‎меня ‎знает‏ ‎—‏ ‎я ‎не‏ ‎востоковед ‎и‏ ‎некомпетентен ‎сидеть ‎с ‎умным ‎видом‏ ‎и‏ ‎рассказывать ‎о‏ ‎причинах, ‎которые‏ ‎привели ‎Россию ‎к ‎нынешнему ‎положению‏ ‎дел‏ ‎в‏ ‎Сирии. ‎Я‏ ‎не ‎знаю‏ ‎что ‎это‏ ‎было‏ ‎и ‎почему‏ ‎все ‎так ‎произошло. ‎Оставлю ‎это‏ ‎востоковедам ‎и‏ ‎специалистам,‏ ‎которые ‎большую ‎часть‏ ‎жизни ‎изучали‏ ‎этот ‎сложнейший ‎регион. ‎Но‏ ‎уж‏ ‎в ‎геополитике‏ ‎я, ‎как‏ ‎минимум ‎дипломированный ‎специалист, ‎разбираюсь ‎получше‏ ‎и‏ ‎взгляды ‎Гиркина‏ ‎касательно ‎участия‏ ‎России ‎в ‎сирийской ‎авантюре ‎разделял,‏ ‎прекрасно‏ ‎видя‏ ‎с ‎2011‏ ‎года ‎всю‏ ‎беспомощность ‎режима‏ ‎Башара‏ ‎Асада ‎и‏ ‎его ‎окружения. ‎Это ‎поражение ‎с‏ ‎политической ‎точки‏ ‎зрения‏ ‎было ‎неминуемо, ‎еще‏ ‎начиная ‎с‏ ‎Арабской ‎весны, когда ‎Сирия ‎распалась‏ ‎на‏ ‎множество ‎удельных‏ ‎регионов, ‎а‏ ‎Башара ‎Асада ‎поддержали ‎полторы ‎калеки.‏ ‎Геополитический‏ ‎расклад ‎с‏ ‎самого ‎начала‏ ‎был ‎не ‎на ‎его ‎стороне,‏ ‎кроме‏ ‎поддержки‏ ‎в ‎лице‏ ‎Ирана и ‎ее‏ ‎прокси-формирований ‎по‏ ‎типу‏ ‎«Хезболлы» (кстати, ‎террористическая‏ ‎организация) ‎все ‎прочие ‎от ‎него‏ ‎отказались ‎и‏ ‎начали‏ ‎поддерживать ‎тех, ‎кто‏ ‎вступил ‎в‏ ‎противоборство ‎с ‎его ‎силами.

После‏ ‎поражения‏ ‎режима ‎Башара‏ ‎Асада, ‎Россия‏ ‎понесла ‎сильные ‎репутационные ‎потери ‎в‏ ‎глазах‏ ‎не ‎только‏ ‎Запада, ‎но‏ ‎и ‎своих ‎ближайших ‎союзников. ‎Впрочем,‏ ‎козлом‏ ‎опущения‏ ‎стала ‎не‏ ‎только ‎Москва,‏ ‎но ‎и‏ ‎Тегеран. Им‏ ‎приходится ‎разделять‏ ‎этот ‎конфуз ‎на ‎двоих. ‎Сейчас‏ ‎уже ‎находятся‏ ‎оправдания‏ ‎поражению ‎Асада. ‎Вот,‏ ‎например, ‎уже‏ ‎звучит ‎мнение, ‎что ‎это‏ ‎случилось‏ ‎из-за ‎его‏ ‎личной ‎отрешенности‏ ‎от ‎Москвы. ‎Он ‎с ‎2020‏ ‎года‏ ‎начал ‎более‏ ‎углубленно ‎работать‏ ‎с ‎Ираном, ‎а ‎не ‎Россией.‏ ‎Таковой‏ ‎позиции‏ ‎придерживается ‎политолог‏ ‎Сергей ‎Марков. В‏ ‎чем ‎конкретно‏ ‎это‏ ‎выражается? ‎В‏ ‎смене ‎флагов ‎и ‎атрибутики. ‎По‏ ‎мнению ‎Маркова,‏ ‎до‏ ‎2020 ‎года ‎сирийское‏ ‎общество ‎бегало‏ ‎с ‎российскими ‎флагами, ‎но‏ ‎после‏ ‎стало ‎бегать‏ ‎с ‎иранскими.‏ ‎Да, ‎это ‎фантасмагория ‎и ‎таков‏ ‎уровень‏ ‎знаний ‎людей,‏ ‎что ‎считаются‏ ‎рупорами ‎общественного ‎мнения. ‎Попытка ‎обелить‏ ‎поражение‏ ‎в‏ ‎Сирии ‎выглядит‏ ‎глупо ‎и‏ ‎не ‎отвечает‏ ‎на‏ ‎главный ‎вопрос:‏ ‎какой ‎выхлоп ‎с ‎этого ‎мы‏ ‎поимели ‎в‏ ‎конечном‏ ‎итоге?

Во-первых, Москва ‎являлась ‎основным‏ ‎союзником ‎Асада‏ ‎в ‎этой ‎кампании. ‎Россия‏ ‎формировала‏ ‎на ‎его‏ ‎территории ‎свои‏ ‎военные ‎базы. ‎На ‎военную ‎поддержку‏ ‎Асада‏ ‎тратилось ‎не‏ ‎менее ‎2,5‏ ‎миллионов ‎долларов ‎каждый ‎день ‎в‏ ‎2015‏ ‎году,‏ ‎а ‎через‏ ‎год ‎сам‏ ‎Владимир ‎Путин подтверждал,‏ ‎что‏ ‎только ‎с‏ ‎декабря ‎по ‎апрель ‎2016-го ‎было‏ ‎потрачено ‎33‏ ‎миллиардов‏ ‎рублей ‎(для ‎заграничной‏ ‎авантюры ‎в‏ ‎условиях ‎наложения ‎мощнейших ‎западных‏ ‎санкций‏ ‎довольно-таки ‎много).‏ ‎Позже ‎РБК‏ ‎установили, ‎что ‎к ‎сентябрю ‎эта‏ ‎цифра‏ ‎увеличилась ‎до‏ ‎58 ‎миллиардов‏ ‎рублей. ‎А ‎еще ‎ведь ‎даже‏ ‎полноценный‏ ‎год‏ ‎не ‎прошел,‏ ‎поэтому ‎к‏ ‎декабрю ‎скорее‏ ‎всего‏ ‎эта ‎цифра‏ ‎значительно ‎увеличилась. ‎Всего ‎же ‎траты‏ ‎за ‎2‏ ‎года‏ ‎активных ‎боевых ‎действий‏ ‎(с ‎2015‏ ‎по ‎2017) ‎составили ‎порядка‏ ‎150-170‏ ‎миллиардов ‎рублей.

Во-вторых, Россия‏ ‎в ‎2020‏ ‎году ‎вложила ‎еще ‎дополнительных ‎100‏ ‎миллиардов‏ ‎рублей ‎в‏ ‎отстройку ‎инфраструктуры‏ ‎Сирии. ‎Ну, ‎чтобы ‎было ‎понятно,‏ ‎в‏ ‎общей‏ ‎совокупности ‎с‏ ‎финансовыми ‎вливаниями‏ ‎по ‎военной‏ ‎кампании‏ ‎это ‎фактически‏ ‎два ‎с ‎половиной ‎миллиарда ‎долларов,‏ ‎которые ‎могли‏ ‎быть‏ ‎распределены ‎на ‎более‏ ‎нужные ‎вещи,‏ ‎например, ‎в ‎развитие ‎государственных‏ ‎институтов‏ ‎России, ‎ну‏ ‎или, ‎хотя‏ ‎бы, ‎в ‎преобразование ‎и ‎укрепление‏ ‎1-го и‏ ‎2-го ‎армейских‏ ‎корпусов ‎Народной‏ ‎милиции ‎ЛДНР, которые ‎пребывали ‎в ‎невероятно‏ ‎плачевном‏ ‎состоянии‏ ‎всегда ‎и‏ ‎которым ‎выпала‏ ‎роль ‎быть‏ ‎главным‏ ‎щитом ‎России‏ ‎в ‎ее ‎восточноевропейской ‎буферной ‎зоне.

В-третьих, по‏ ‎итоговому ‎результату‏ ‎напрашивается‏ ‎один ‎вопрос: ‎где‏ ‎деньги, ‎Лебовски? Денег‏ ‎нет. ‎Точнее, ‎они ‎были‏ ‎слиты‏ ‎в ‎сирийскую‏ ‎авантюру, ‎которая‏ ‎почти ‎ни ‎к ‎чему ‎не‏ ‎привела,‏ ‎кроме ‎огромных‏ ‎финансовых ‎и‏ ‎репутационных ‎потерь, ‎а ‎я ‎смотрю‏ ‎именно‏ ‎на‏ ‎конечный ‎результат.

Сегодня‏ ‎Россия ‎ведет‏ ‎переговоры ‎с‏ ‎лидерами‏ ‎«зеленых» (т.н. ‎«оппозиция»)‏ ‎касательно ‎будущего ‎своих ‎баз ‎в‏ ‎регионе ‎(порт‏ ‎Тартус и‏ ‎авиабаза ‎Хмейним), которые ‎влияют‏ ‎на ‎расстановку‏ ‎сил ‎в ‎Средиземном ‎море и‏ ‎обеспечивают‏ ‎России ‎фактически‏ ‎беспрепятственный ‎морской‏ ‎и ‎воздушный ‎доступ ‎к ‎Африке.‏ ‎Сумеют‏ ‎ли ‎договориться‏ ‎с ‎террористами‏ ‎— ‎никто ‎не ‎знает, ‎а‏ ‎гадать‏ ‎на‏ ‎кофейной ‎гущи‏ ‎бессмысленно, ‎оставлю‏ ‎подобное ‎прогнозирование‏ ‎востоковедам,‏ ‎они ‎разберутся.‏ ‎Остается ‎только ‎наблюдать ‎с ‎попкорном.‏ ‎Если ‎не‏ ‎сумеют‏ ‎— ‎плакали ‎почти‏ ‎десятилетние ‎труды‏ ‎мнимого ‎российского ‎влияния ‎и‏ ‎придется‏ ‎искать ‎альтернативу‏ ‎закрепления ‎(хотя‏ ‎бы ‎частичного) ‎в ‎регионе. ‎Ну‏ ‎или‏ ‎надеяться ‎на‏ ‎возможности ‎Ирана,‏ ‎оставшегося ‎единственным ‎союзным ‎рупором ‎в‏ ‎регионе.‏ ‎Пока‏ ‎же ‎я‏ ‎могу ‎только‏ ‎воспользоваться ‎историческим‏ ‎опытом‏ ‎недавних ‎среднеазиатских‏ ‎эпопей ‎— ‎по ‎идеи, ‎оставить‏ ‎эти ‎базы‏ ‎на‏ ‎территории, ‎которую ‎захватили‏ ‎признанные ‎террористы‏ ‎— ‎невозможно, ‎покуда ‎они‏ ‎будут‏ ‎оставаться ‎признанными‏ ‎террористами. ‎Возможно‏ ‎этот ‎ярлык ‎в ‎конечном ‎счете‏ ‎с‏ ‎них ‎снимут,‏ ‎как ‎уже‏ ‎пытаются ‎сделать ‎с ‎победившим ‎«Талибаном» в‏ ‎Афганистане. Геополитические‏ ‎интересы,‏ ‎даже ‎в‏ ‎ущерб ‎свой‏ ‎собственной ‎позиции‏ ‎и‏ ‎изначальной ‎воинственности‏ ‎против ‎этих ‎же ‎самых ‎«зеленых»,‏ ‎для ‎достижения‏ ‎личных‏ ‎целей ‎важнее ‎всяких‏ ‎других ‎предрассудков‏ ‎и ‎принципов. ‎Самое ‎забавное,‏ ‎что‏ ‎безусловное ‎геополитическое‏ ‎поражение ‎на‏ ‎Ближнем ‎Востоке ‎признают ‎даже ‎в‏ ‎Госдуме.‏ ‎Оттуда ‎уже‏ ‎заранее ‎заявляют,‏ ‎что ‎шансов ‎остаться ‎в ‎Сирии‏ ‎крайне‏ ‎немного,‏ ‎но, ‎как‏ ‎показало ‎время,‏ ‎там ‎тоже‏ ‎не‏ ‎знают ‎что‏ ‎и ‎как ‎будет ‎в ‎конечном‏ ‎итоге. ‎Решит‏ ‎только‏ ‎дипломатия ‎и ‎только‏ ‎она.

Российское ‎общество‏ ‎уже ‎понимает, ‎что ‎вложенные‏ ‎сотни‏ ‎миллиардов ‎рублей‏ ‎себя ‎полностью‏ ‎не ‎окупили ‎по ‎итоговому ‎результату.‏ ‎Дмитрий‏ ‎Песков выступил ‎с‏ ‎заявлением, ‎что‏ ‎не ‎все ‎так ‎плохо ‎и‏ ‎цели‏ ‎спецоперации‏ ‎в ‎Сирии‏ ‎были ‎выполнены‏ ‎еще ‎в‏ ‎декабре‏ ‎2017 ‎года.‏ ‎Так-то ‎оно ‎частично ‎и ‎так,‏ ‎но ‎итоговый‏ ‎выхлоп‏ ‎говорит ‎об ‎обратном‏ ‎— ‎все‏ ‎предыдущие ‎цели ‎никак ‎не‏ ‎повлияли‏ ‎на ‎конечный‏ ‎результат. ‎С‏ ‎бегством ‎Асада ‎(особенно ‎если ‎не‏ ‎будет‏ ‎возможности ‎договориться‏ ‎о ‎дальнейшем‏ ‎пребывании ‎баз ‎в ‎Сирии) ‎Россия‏ ‎начнет‏ ‎по-тихому‏ ‎смещать ‎свою‏ ‎зону ‎100%‏ ‎геополитического ‎контроля‏ ‎чуть‏ ‎севернее, ‎к‏ ‎самому ‎своему ‎подбрюшью ‎— ‎Закавказью‏ ‎и ‎Средней‏ ‎Азии. Эти‏ ‎регионы ‎из-за ‎очевидной‏ ‎близости ‎контролировать‏ ‎намного ‎легче, ‎но ‎при‏ ‎этом‏ ‎и ‎довольно-таки‏ ‎сложно ‎из-за‏ ‎пестрого ‎ментального, ‎географического, ‎религиозного ‎и‏ ‎политического‏ ‎различий. ‎Закавказье‏ ‎за ‎последние‏ ‎четыре ‎года ‎показало ‎сильную ‎геополитическую‏ ‎неустойчивость.‏ ‎Первым‏ ‎мощным ‎«триггером»‏ ‎было ‎разгромное‏ ‎поражение ‎армян‏ ‎и‏ ‎частичная ‎ликвидация‏ ‎непризнанной ‎Нагорно-Карабахской ‎Республики в ‎2020 ‎году‏ ‎(в ‎2023‏ ‎году‏ ‎вся ‎территория ‎НКР‏ ‎вошла ‎в‏ ‎состав ‎Азербайджана, что ‎вбило ‎клин‏ ‎в‏ ‎союзнический ‎потенциал‏ ‎отношений ‎Армении‏ ‎и ‎России). Армяне ‎начали ‎обижаться ‎на‏ ‎Москву‏ ‎и ‎ОДКБ за‏ ‎безучастие ‎в‏ ‎войне ‎и ‎защите ‎Степанакерта, после ‎чего‏ ‎и‏ ‎вовсе‏ ‎заявили, ‎что‏ ‎оставаться ‎в‏ ‎военном ‎блоке‏ ‎не‏ ‎планируют ‎и‏ ‎замораживают ‎свое ‎участие ‎в ‎нем‏ ‎(ключевое ‎—‏ ‎замораживают).‏ ‎Окончательно ‎ссориться ‎с‏ ‎Москвой ‎для‏ ‎Армении ‎не ‎получится ‎чисто‏ ‎из-за‏ ‎ее ‎сильной‏ ‎энергетической ‎и‏ ‎экономической ‎зависимости. ‎Газопровод ‎Иран ‎—‏ ‎Армения, построенный‏ ‎как ‎раз‏ ‎с ‎денежных‏ ‎вложений ‎России, ‎один ‎из ‎тому‏ ‎ярчайших‏ ‎примеров‏ ‎зависимости. ‎Еще‏ ‎20 ‎лет‏ ‎назад ‎Москва‏ ‎не‏ ‎могла ‎гарантировать‏ ‎беспрепятственные ‎поставки ‎газа ‎через ‎Грузию, поэтому‏ ‎договорилась ‎с‏ ‎иранцами‏ ‎о ‎поставках ‎газа‏ ‎через ‎их‏ ‎территорию, ‎на ‎что ‎иранцы‏ ‎и‏ ‎армяне ‎дали‏ ‎согласия. ‎Сегодняшняя‏ ‎ветка ‎Иран-Армения ‎обеспечивает ‎российским ‎газом‏ ‎Ереван и‏ ‎сильно ‎сказывается‏ ‎на ‎его‏ ‎неохотном, ‎но ‎все ‎же ‎сильном‏ ‎подчинении‏ ‎Москве.‏ ‎Я ‎уж‏ ‎молчу ‎про‏ ‎экономический ‎фактор.‏ ‎Но‏ ‎тем ‎не‏ ‎менее, ‎даже ‎несмотря ‎на ‎эту‏ ‎зависимость, ‎Армения‏ ‎уже‏ ‎пытается ‎продумывать ‎альтернативу‏ ‎России ‎и‏ ‎показывает ‎всем ‎своим ‎дипломатическим‏ ‎видом‏ ‎о ‎желании‏ ‎как ‎можно‏ ‎дальше ‎от ‎нее ‎удалиться ‎в‏ ‎сторону‏ ‎Европы. ‎Это‏ ‎очень ‎серьезный‏ ‎звоночек, ‎особенно ‎с ‎имеющимся ‎опытом‏ ‎Украины,‏ ‎когда‏ ‎Россия ‎вкладывала‏ ‎миллиарды ‎рублей,‏ ‎надеясь, ‎что‏ ‎этих‏ ‎вложений ‎хватит,‏ ‎чтобы ‎сделать ‎Киев вечным ‎протекторатом ‎под‏ ‎личным ‎боком.‏ ‎Как‏ ‎показало ‎время ‎—‏ ‎подобное ‎запущенное‏ ‎самомнение ‎о ‎своей ‎же‏ ‎собственной‏ ‎важности ‎и‏ ‎надуманном ‎100%‏ ‎влиянии ‎на ‎Украину ‎сыграло ‎строго‏ ‎наоборот.‏ ‎На ‎сегодняшний‏ ‎день ‎сохраняется‏ ‎некий ‎равный ‎раздел ‎влияния ‎между‏ ‎Россией‏ ‎и‏ ‎Турцией ‎в‏ ‎южном ‎Закавказье.‏ ‎Последние ‎установили‏ ‎негласный,‏ ‎я ‎бы‏ ‎даже ‎сказал, ‎«скрытный» союзнический ‎пантюркизм ‎в‏ ‎регионе ‎с‏ ‎политической‏ ‎переориентацией ‎Азербайджана ‎в‏ ‎свою ‎пользу,‏ ‎а ‎первые ‎продолжают ‎держать‏ ‎в‏ ‎«ежовых ‎рукавицах» Ереван, сохраняя‏ ‎собственную ‎военную‏ ‎базу ‎в ‎Гюмри. Что ‎важно ‎—‏ ‎еще‏ ‎каких-то ‎пятнадцать‏ ‎лет ‎назад‏ ‎влияние ‎турок ‎на ‎регион ‎значительно‏ ‎уступало‏ ‎российскому.

Недавние‏ ‎события ‎в‏ ‎Грузии ‎показали,‏ ‎насколько ‎Россия‏ ‎не‏ ‎может ‎полноценно‏ ‎контролировать ‎свой ‎южный ‎геополитический ‎плацдарм‏ ‎— ‎Закавказье. Если‏ ‎армяне,‏ ‎даже ‎с ‎учетом‏ ‎буйности ‎и‏ ‎через ‎«не ‎хочу», но ‎все‏ ‎же‏ ‎сохраняют ‎лояльность‏ ‎центру, ‎то‏ ‎протесты ‎в ‎Грузии, ‎фактически ‎превращающиеся‏ ‎на‏ ‎глазах ‎в‏ ‎массовые ‎беспорядки‏ ‎по ‎лучшему ‎сценарному ‎механизму ‎«цветной‏ ‎революции» и‏ ‎усиливают‏ ‎мощную ‎закавказскую‏ ‎нестабильность. ‎Здесь‏ ‎тоже ‎невозможно‏ ‎делать‏ ‎какие-либо ‎прогнозы,‏ ‎потому ‎что ‎внутренняя ‎неустойчивость ‎грузинского‏ ‎общества ‎была‏ ‎нестабильной‏ ‎еще ‎начиная ‎с‏ ‎развала ‎Советского‏ ‎Союза, а ‎«Революция ‎роз» стала ‎ярким‏ ‎примером‏ ‎политических ‎разногласий‏ ‎в ‎грузинском‏ ‎истеблишменте ‎и ‎усиления ‎сильного ‎влияния‏ ‎Запада‏ ‎на ‎реализацию‏ ‎планов ‎по‏ ‎смене ‎режимов ‎в ‎регионе. ‎Сегодня‏ ‎беспорядки‏ ‎вызваны‏ ‎победой ‎партии‏ ‎«Грузинская ‎мечта», которую‏ ‎постоянно ‎уличали‏ ‎в‏ ‎пророссийской ‎политической‏ ‎ориентации, ‎что ‎несколько ‎бесило ‎и‏ ‎выводило ‎из‏ ‎себя‏ ‎прозападную ‎общественность, ‎включая‏ ‎нынешнего ‎президента‏ ‎страны ‎Саломе ‎Зурабешвили. По ‎итогам‏ ‎парламентских‏ ‎выборов ‎стало‏ ‎ясно, ‎что‏ ‎правящей ‎партией ‎станут ‎именно ‎«мечтатели»,‏ ‎сразу‏ ‎же ‎заявившие,‏ ‎что ‎снимают‏ ‎с ‎повестки ‎дня ‎вступление ‎Грузии‏ ‎в‏ ‎ЕС‏ ‎до ‎2028‏ ‎года. ‎Все‏ ‎это ‎вылилось‏ ‎в‏ ‎долгое ‎противостояние‏ ‎одних ‎с ‎другими. ‎Пока ‎без‏ ‎жертв, ‎правда.‏ ‎Узнаете‏ ‎сценарий? ‎Ничего ‎не‏ ‎напоминает? ‎А‏ ‎как ‎на ‎это ‎реагирует‏ ‎Россия?‏ ‎В ‎открытую‏ ‎почти ‎никак.‏ ‎Единственное, ‎идет ‎осуждение ‎действий ‎митингующих‏ ‎и‏ ‎наблюдение ‎со‏ ‎стороны. ‎Что‏ ‎там ‎творится ‎за ‎кулуарами ‎никто‏ ‎не‏ ‎знает‏ ‎и ‎не‏ ‎узнает. ‎«Мечтатели»‏ ‎никогда ‎не‏ ‎были‏ ‎пророссийскими ‎по‏ ‎тем ‎меркам, ‎каким ‎хочется ‎их‏ ‎видеть ‎россиян,‏ ‎но‏ ‎выбирая ‎между ‎ними‏ ‎и ‎оппозиционерами‏ ‎очевидно, ‎что ‎поддержка ‎потенциальных‏ ‎«майдановцев»‏ ‎может ‎создать‏ ‎второй ‎очаг‏ ‎возгорания ‎не ‎масштабов, ‎конечно ‎же,‏ ‎Украины,‏ ‎но ‎весьма‏ ‎болезненный ‎для‏ ‎географических ‎и ‎политических ‎реалий ‎Закавказского‏ ‎пояса.

Проблематика‏ ‎с‏ ‎Абхазией еще ‎больше‏ ‎подлила ‎масла‏ ‎в ‎огонь.‏ ‎Народ‏ ‎вышел ‎бойкотировать‏ ‎решение ‎правительства ‎о ‎ратификации ‎договора‏ ‎с ‎Россией,‏ ‎в‏ ‎котором ‎разрешалось ‎бы‏ ‎российским ‎бизнесменам‏ ‎и ‎олигархам ‎владеть ‎земельными‏ ‎участками‏ ‎в ‎Абхазии.‏ ‎Это ‎вызвало‏ ‎неоднозначную ‎реакцию ‎в ‎российском ‎обществе,‏ ‎расценившем‏ ‎эти ‎митинги‏ ‎как ‎«антироссийские»‏ ‎в ‎целом. ‎На ‎самом ‎деле,‏ ‎абхазская‏ ‎зависимость‏ ‎от ‎российских‏ ‎субсидий ‎и‏ ‎вложений ‎непререкаема‏ ‎и‏ ‎очевидна, ‎кто‏ ‎придет ‎на ‎смену ‎прошлым ‎ставленникам‏ ‎— ‎неважно.‏ ‎Все‏ ‎равно ‎ключевое ‎решение‏ ‎будет ‎за‏ ‎Москвой ‎как ‎за ‎основным‏ ‎политическим,‏ ‎военным ‎и‏ ‎экономическим ‎донором‏ ‎абхазов. ‎Этот ‎народ ‎будет ‎либо‏ ‎поглощен‏ ‎обратно ‎Грузией,‏ ‎либо ‎останется‏ ‎таким ‎же ‎вечным ‎протекторатом ‎России,‏ ‎причем‏ ‎фактически‏ ‎необъявленной ‎официально‏ ‎областью. ‎На‏ ‎сегодняшний ‎день‏ ‎Москва‏ ‎уже ‎задействовала‏ ‎основной ‎свой ‎рычаг ‎политического ‎влияния‏ ‎— ‎остановила‏ ‎выплаты‏ ‎абхазам, ‎из-за ‎чего‏ ‎абхазы ‎уже‏ ‎прочувствовали ‎на ‎себе ‎все‏ ‎«прелести»‏ ‎собственной ‎бойкости‏ ‎и ‎нежелания‏ ‎принимать ‎российские ‎правила ‎игры. ‎Уже‏ ‎звучат‏ ‎призывы ‎возобновить‏ ‎денежные ‎транши‏ ‎в ‎Абхазию, ‎при ‎этом ‎сами‏ ‎абхазы‏ ‎ратификацию‏ ‎с ‎российской‏ ‎стороной ‎заблокировали‏ ‎окончательно. ‎Закавказье‏ ‎обещает‏ ‎быть ‎самым‏ ‎«жарким» ‎в ‎геополитике ‎регионом, ‎если‏ ‎Россия ‎не‏ ‎соберет‏ ‎внешнеполитическую ‎волю ‎в‏ ‎кулак ‎и‏ ‎не ‎наведет ‎порядок. ‎Союз‏ ‎Турция‏ ‎— ‎Азербайджан,‏ ‎оторванность ‎Армении‏ ‎от ‎ОДКБ ‎и ‎эконмическая ‎зависимость‏ ‎от‏ ‎России, ‎массовые‏ ‎проевропейские ‎беспорядки‏ ‎в ‎Грузии ‎и ‎негласное ‎восстание‏ ‎протектората‏ ‎Абхазии‏ ‎— ‎все‏ ‎это ‎грозит‏ ‎усилением ‎напряженности‏ ‎в‏ ‎регионе ‎до‏ ‎такой ‎степени, ‎что ‎может ‎вызвать‏ ‎рецидив ‎ранее‏ ‎окончившихся‏ ‎вооруженных ‎конфликтов.

В ‎Средней‏ ‎Азии ‎наоборот,‏ ‎ситуация ‎несколько ‎лучше, ‎но‏ ‎только‏ ‎потому, ‎что‏ ‎были ‎налажены‏ ‎хорошие ‎связи ‎с ‎«Талибаном», ‎как‏ ‎бы‏ ‎это ‎прозаически‏ ‎не ‎звучало.‏ ‎Углубленное ‎сотрудничество ‎России ‎и ‎Афганистана,‏ ‎даже‏ ‎с‏ ‎учетом ‎мнимой‏ ‎дружбы ‎с‏ ‎«Талибаном», ‎а‏ ‎также‏ ‎сильная ‎заинтересованность‏ ‎в ‎сохранении ‎Таджикистана в ‎пророссийской ‎сфере‏ ‎влияния, ‎необходимы‏ ‎просто‏ ‎по ‎двум ‎очевидным‏ ‎причинам ‎—‏ ‎географической ‎и ‎геостратегической. ‎Из‏ ‎Афганистана‏ ‎еще ‎с‏ ‎1970-х ‎гг.,‏ ‎а ‎особенно ‎это ‎было ‎заметно‏ ‎после‏ ‎развала ‎СССР,‏ ‎по ‎всем‏ ‎бывшим ‎среднеазиатским ‎республикам ‎шли ‎нескончаемые‏ ‎потоки‏ ‎и‏ ‎трафики ‎нелегального‏ ‎вооружения ‎и‏ ‎наркотиков. ‎Также‏ ‎очень‏ ‎серьезным ‎фактором‏ ‎нестабильности ‎являлся ‎радикальный ‎исламизм, ‎который‏ ‎поверг ‎Таджикистан‏ ‎в‏ ‎череду ‎бесконечных ‎приграничных‏ ‎конфликтов. ‎Все‏ ‎это ‎затыкалось ‎российскими ‎пограничниками‏ ‎и‏ ‎союзниками ‎по‏ ‎нынешнему ‎блоку‏ ‎ОДКБ. ‎Разгул ‎наркоты, ‎которая ‎проникала‏ ‎из‏ ‎Афганистана ‎и‏ ‎бывших ‎среднеазиатских‏ ‎республик ‎в ‎Россию, ‎поражал ‎по‏ ‎своим‏ ‎масштабам‏ ‎распространения ‎в‏ ‎1990-х ‎и‏ ‎начале ‎2000-х.‏ ‎Фактор‏ ‎проникновения ‎афганского‏ ‎вооружения ‎в ‎Таджикистан ‎(с ‎последующим‏ ‎расширением ‎сети‏ ‎поставок‏ ‎по ‎всей ‎Средней‏ ‎Азии) ‎и‏ ‎радикальных ‎течений ‎ислама ‎угрожали‏ ‎всему‏ ‎южному ‎среднеазиатскому‏ ‎подбрюшью ‎российской‏ ‎периферии. ‎Одной ‎из ‎самых ‎важнейших‏ ‎и,‏ ‎очевидно, ‎мало‏ ‎замеченных ‎и‏ ‎отмеченных ‎по ‎достоинству ‎побед ‎являлось‏ ‎именно‏ ‎пресечение‏ ‎этого ‎опасного‏ ‎радикального ‎влияния‏ ‎и ‎физических‏ ‎прорывов‏ ‎к ‎началу‏ ‎2000-х ‎гг. ‎Если ‎Россия ‎сумела‏ ‎договориться ‎с‏ ‎«Талибаном»‏ ‎об ‎остановке ‎их‏ ‎исламской ‎ирреденты‏ ‎и ‎за ‎кулуарами ‎порешала‏ ‎вопрос‏ ‎с ‎расширением‏ ‎религиозного ‎колониализма‏ ‎на ‎север ‎в ‎сторону ‎Таджикистана‏ ‎и‏ ‎прочей ‎периферии,‏ ‎заперев ‎талибов‏ ‎только ‎внутри ‎Афганистана, ‎то ‎минусов,‏ ‎собственно‏ ‎говоря,‏ ‎особо ‎и‏ ‎нет. ‎По‏ ‎крайней ‎мере‏ ‎это‏ ‎может ‎способствовать‏ ‎стабильности ‎в ‎регионе ‎на ‎среднюю‏ ‎перспективу, ‎о‏ ‎дальней‏ ‎пока ‎загадывать ‎рано.‏ ‎Но ‎вот‏ ‎прошло ‎несколько ‎лет, ‎а‏ ‎в‏ ‎Средней ‎Азии‏ ‎намного ‎спокойнее,‏ ‎нежели ‎чем ‎в ‎Закавказском ‎поясе‏ ‎и‏ ‎на ‎Ближнем‏ ‎Востоке. ‎Все‏ ‎может ‎измениться ‎потом, ‎но ‎мы‏ ‎не‏ ‎Нострадамусы,‏ ‎мы ‎отталкиваемся‏ ‎от ‎того,‏ ‎что ‎имеем‏ ‎сейчас.

Про‏ ‎Украину ‎я‏ ‎писать ‎сегодня ‎не ‎буду. ‎Кому‏ ‎интересно, ‎о‏ ‎неустойчивой‏ ‎позиции ‎России ‎в‏ ‎отношении ‎своего‏ ‎главного ‎соседа, ‎в ‎первую‏ ‎очередь‏ ‎информационно ‎преподносимом‏ ‎контрасте ‎последних‏ ‎десять ‎лет, ‎я ‎писал ‎ранее‏ ‎в‏ ‎статье ‎«Война‏ ‎жидкого ‎желе.‏ ‎Деструктив ‎идеи ‎и ‎вопрос ‎„зачем?“. Собственно‏ ‎говоря,‏ ‎пока‏ ‎не ‎буду‏ ‎писать ‎и‏ ‎по ‎своей‏ ‎главной‏ ‎любимой ‎теме‏ ‎— ‎Балканам. Самая ‎дальняя ‎геополитическая ‎периферия‏ ‎России ‎заканчивается‏ ‎именно‏ ‎там, ‎правда ‎со‏ ‎временем ‎она‏ ‎уже ‎урезалась ‎до ‎такого‏ ‎мизера,‏ ‎что ‎рискует‏ ‎полностью ‎перераспределить‏ ‎свою ‎политическую ‎и ‎геостратегическую ‎ориентацию‏ ‎в‏ ‎сторону ‎Запада,‏ ‎как ‎это‏ ‎уже ‎сделали ‎Черногория и ‎Македония. Последние ‎опоры‏ ‎России‏ ‎в‏ ‎лице ‎Сербии‏ ‎и ‎Республики‏ ‎Сербской (этнитет ‎в‏ ‎составе‏ ‎Боснии ‎и‏ ‎Герцеговины) ‎находятся ‎в ‎невыгодном ‎географическом‏ ‎и ‎экономическом‏ ‎положении.‏ ‎Фитиль ‎пока ‎накрахмален,‏ ‎но ‎не‏ ‎подожжен ‎и ‎далеко ‎не‏ ‎факт,‏ ‎что ‎будет‏ ‎гореть. ‎Как‏ ‎минимум ‎три ‎региона ‎(с ‎разной‏ ‎долей‏ ‎вероятности) ‎могут‏ ‎вызвать ‎нестабильность‏ ‎под ‎боком ‎у ‎европейского ‎центра‏ ‎в‏ ‎будущем‏ ‎— ‎в‏ ‎первую ‎очередь,‏ ‎Босния. Также ‎повисли‏ ‎вопросы‏ ‎с ‎Македонией и‏ ‎Косовом, но ‎там ‎пока ‎относительная ‎стабильность.‏ ‎В ‎случае‏ ‎с‏ ‎Косовом ‎очень ‎туманные‏ ‎возможности ‎вообще‏ ‎начать ‎хоть ‎что-то ‎из-за‏ ‎абсолютного‏ ‎поглощения ‎албанцами‏ ‎уже ‎всех‏ ‎районов ‎и ‎анклавов ‎с ‎еще‏ ‎некогда‏ ‎компактно ‎проживающими‏ ‎в ‎них‏ ‎сербов. ‎Но ‎это ‎мы ‎обсудим‏ ‎как-нибудь‏ ‎позже.

Итак,‏ ‎российское ‎южное‏ ‎подбрюшье ‎затягивается‏ ‎и ‎Закавказье‏ ‎уже‏ ‎напоминает ‎гарцующего‏ ‎коня, ‎от ‎ударов ‎копыт ‎которого‏ ‎разлетаются ‎искры.‏ ‎Очевидно,‏ ‎что ‎Ближний ‎Восток‏ ‎будет ‎решаться‏ ‎в ‎ближайшее ‎время ‎и‏ ‎только‏ ‎конечные ‎переговоры‏ ‎по ‎базам‏ ‎могут ‎дать ‎хоть ‎какую-то ‎очевидную‏ ‎картинку‏ ‎по ‎дальнейшему‏ ‎будущему ‎России‏ ‎в ‎этом ‎далеком ‎регионе, ‎пребывание‏ ‎в‏ ‎котором‏ ‎я ‎не‏ ‎могу ‎иначе‏ ‎назвать, ‎кроме‏ ‎как‏ ‎авантюрным ‎сливом‏ ‎денег ‎в ‎никуда. ‎Но ‎раз‏ ‎уж ‎влезли‏ ‎—‏ ‎надо ‎выходить ‎с‏ ‎минимизацией ‎репутационных‏ ‎потерь ‎для ‎себя. ‎Иначе‏ ‎никак.‏ ‎Если ‎не‏ ‎получится ‎и‏ ‎базы ‎будут ‎выведены, ‎то ‎придется‏ ‎оттягивать‏ ‎центр ‎своей‏ ‎дальней ‎периферии‏ ‎к ‎более ‎ближней ‎— ‎Закавказью.‏ ‎Последующее‏ ‎пребывание‏ ‎в ‎Африке‏ ‎будет ‎также‏ ‎подвержено ‎логистическим‏ ‎рискам‏ ‎из-за ‎потери‏ ‎бывшего ‎частичного ‎контроля ‎в ‎Средиземном‏ ‎море. ‎Что‏ ‎из‏ ‎этого ‎придумают ‎в‏ ‎случае ‎вывода‏ ‎баз ‎из ‎Сирии ‎—‏ ‎также‏ ‎не ‎знаю,‏ ‎это ‎все‏ ‎загадывание ‎на ‎тысячу ‎возможных ‎ходов,‏ ‎а‏ ‎я ‎не‏ ‎люблю ‎подобной‏ ‎«не ‎конкретики». ‎Подытожу ‎лишь ‎тем,‏ ‎что‏ ‎Россия‏ ‎попала ‎в‏ ‎сложнейший ‎капкан,‏ ‎который ‎поэтапно‏ ‎начинает‏ ‎смещаться ‎к‏ ‎ее ‎подбрюшью ‎и ‎на ‎это‏ ‎нужно ‎реагировать‏ ‎уже‏ ‎сейчас, ‎а ‎не‏ ‎откладывать ‎на‏ ‎завтра ‎или ‎вести ‎игру‏ ‎в‏ ‎качестве ‎наблюдателя.‏ ‎Донаблюдались ‎на‏ ‎Майдане ‎и ‎проморгали ‎в ‎бешено‏ ‎авантюрной‏ ‎Сирии ‎с‏ ‎непонятным ‎будущим‏ ‎пророссийского ‎влияния ‎в ‎регионе. ‎Как‏ ‎бы‏ ‎крах‏ ‎в ‎этой‏ ‎авантюре ‎не‏ ‎стоял ‎рисками‏ ‎еще‏ ‎и ‎других‏ ‎бешеных ‎денежных ‎вливаний ‎в ‎Африке,‏ ‎режимы ‎которых‏ ‎приходилось‏ ‎спасать ‎последнее ‎десятилетие.‏ ‎Но ‎я‏ ‎уже ‎не ‎буду ‎сюда‏ ‎лезть,‏ ‎это ‎совсем‏ ‎далекие ‎края.‏ ‎Оставлю ‎это ‎своему ‎другу ‎и‏ ‎эксперту‏ ‎Олегу ‎Валецкому, он‏ ‎знает ‎получше‏ ‎моего ‎подноготную ‎этого ‎сложнейшего ‎и‏ ‎разношерстного‏ ‎континента‏ ‎как ‎непосредственный‏ ‎участник ‎многих‏ ‎событий.

Ставь ‎лайк,‏ ‎если‏ ‎понравилось, ‎бро!

Буду‏ ‎очень ‎рад, ‎если ‎поддержите ‎подпиской!