Когда ‎едешь‏ ‎на ‎машине ‎из ‎центра ‎Петербурга‏ ‎по ‎направлению‏ ‎в‏ ‎Петергоф, ‎Царское ‎Село,‏ ‎Гатчину ‎или‏ ‎Павловск, ‎то ‎по ‎мере‏ ‎движения‏ ‎к ‎окраинам‏ ‎города ‎невольно‏ ‎отмечаешь ‎архитектурную ‎деградацию. ‎Как ‎будто‏ ‎в‏ ‎какой-то ‎момент‏ ‎здесь ‎поселилось‏ ‎иное ‎племя, ‎не ‎только ‎не‏ ‎состоящее‏ ‎в‏ ‎родстве ‎с‏ ‎населявшими ‎когда-то‏ ‎этот ‎город‏ ‎жителями,‏ ‎но ‎даже‏ ‎неспособное ‎хотя ‎бы ‎воспринять ‎увиденное,‏ ‎пропустить ‎через‏ ‎свою‏ ‎культурную ‎матрицу ‎и‏ ‎воплотить ‎переосмысленное‏ ‎в ‎новом ‎виде.

И ‎тут‏ ‎на‏ ‎ум ‎приходит‏ ‎сравнение ‎с‏ ‎Египтом. ‎Была ‎когда-то ‎древняя ‎цивилизация,‏ ‎которая‏ ‎оставила ‎после‏ ‎себя ‎величественные‏ ‎сооружения ‎— ‎пирамиды, ‎храмы, ‎статуи.‏ ‎Потом‏ ‎этой‏ ‎цивилизации ‎не‏ ‎стало, ‎с‏ ‎веками ‎ее‏ ‎земли‏ ‎освоили ‎иные‏ ‎народы, ‎так ‎что ‎подавляющее ‎большинство‏ ‎населения ‎современного‏ ‎Египта‏ ‎не ‎имеет ‎никакого‏ ‎отношения ‎к‏ ‎древним ‎египтянам. ‎И ‎этот‏ ‎контраст‏ ‎между ‎останками‏ ‎исчезнувшей ‎цивилизации‏ ‎и ‎нынешней ‎культурной ‎действительностью ‎бросается‏ ‎в‏ ‎глаза ‎явно‏ ‎не ‎в‏ ‎пользу ‎последней. ‎В ‎этом ‎смысле‏ ‎современные‏ ‎египтяне‏ ‎по ‎отношению‏ ‎к ‎культурному‏ ‎наследию ‎древних‏ ‎египтян‏ ‎являются ‎такими‏ ‎же ‎туристами, ‎что ‎и ‎приехавшие‏ ‎охотники ‎за‏ ‎достопримечательностями‏ ‎из ‎других ‎стран.

Но‏ ‎в ‎нашем‏ ‎случае, ‎получается, ‎все ‎еще‏ ‎хуже.‏ ‎Вроде ‎бы‏ ‎тот ‎же‏ ‎народ, ‎язык, ‎культура. ‎И ‎вдруг‏ ‎невероятный‏ ‎провал ‎с‏ ‎резким ‎переходом‏ ‎от ‎модерна ‎к ‎коробкам ‎в‏ ‎ближневосточном‏ ‎стиле.‏ ‎А ‎потом‏ ‎какие-нибудь ‎археологи‏ ‎в ‎далеком‏ ‎будущем‏ ‎будут ‎гадать,‏ ‎отчего ‎же ‎произошел ‎такой ‎упадок.‏ ‎Цивилизация ‎—‏ ‎это‏ ‎тонкий ‎культурный ‎слой‏ ‎на ‎теле‏ ‎народа, ‎как ‎почва ‎в‏ ‎тундре.‏ ‎Нарушить ‎—‏ ‎легко, ‎восстановить‏ ‎— ‎очень ‎трудно. ‎Весь ‎этот‏ ‎«праздный»‏ ‎класс, ‎который‏ ‎уничтожила ‎революция,‏ ‎создается ‎обществом ‎на ‎протяжении ‎долгих‏ ‎столетий‏ ‎для‏ ‎выполнения ‎ряда‏ ‎важнейших ‎функций,‏ ‎одна ‎из‏ ‎которых‏ ‎— ‎выполнение‏ ‎культурной ‎миссии ‎в ‎самом ‎широком‏ ‎смысле ‎этого‏ ‎слова.‏ ‎И ‎мы ‎убили‏ ‎этот ‎класс‏ ‎в ‎то ‎самое ‎время,‏ ‎когда‏ ‎он ‎выполнял‏ ‎эту ‎миссию‏ ‎достойно, ‎на ‎взлете, ‎освобождаясь ‎от‏ ‎пут‏ ‎ученичества ‎и‏ ‎комплекса ‎неполноценности‏ ‎перед ‎Западом. ‎Вот ‎сколько ‎уже‏ ‎воды‏ ‎утекло‏ ‎со ‎времен‏ ‎госплана, ‎но‏ ‎«культура» ‎строительства‏ ‎и‏ ‎жизни ‎в‏ ‎коробках ‎не ‎умирает. ‎Видимо, ‎ждать‏ ‎каких-то ‎существенных‏ ‎перемен‏ ‎надо ‎будет, ‎когда‏ ‎минует ‎хотя‏ ‎бы ‎лет ‎сорок ‎по‏ ‎исходе‏ ‎из ‎Египта…

Одна ‎из‏ ‎проблем ‎русского ‎общества ‎— ‎это‏ ‎повальное ‎чужебесие.‏ ‎Все‏ ‎что ‎угодно, ‎лишь‏ ‎бы ‎не‏ ‎родное. ‎Англомания, ‎японофилия, ‎италолюбие,‏ ‎бали-гоа-зм,‏ ‎уехать-в-париж-и-умереть. ‎Иногда‏ ‎хочется ‎пожелать‏ ‎— ‎езжайте ‎и ‎умрите, ‎наконец,‏ ‎—‏ ‎но, ‎боюсь,‏ ‎тогда ‎вымрет‏ ‎вся ‎страна. ‎Зараза ‎эта ‎живучая,‏ ‎пережила‏ ‎уже‏ ‎не ‎одно‏ ‎столетие. ‎Тут‏ ‎наскоком ‎проблему‏ ‎не‏ ‎решить. ‎Но,‏ ‎может ‎быть, ‎лучше ‎на ‎ней‏ ‎заработать? ‎Только‏ ‎не‏ ‎так, ‎как ‎обычно,‏ ‎то ‎есть‏ ‎с ‎печатанием ‎британского ‎флага‏ ‎на‏ ‎подушках ‎и‏ ‎трусах ‎(ходовой‏ ‎товар, ‎но ‎уже ‎низкомаржинальный), ‎а‏ ‎на‏ ‎продвижении ‎нашего‏ ‎стиля. ‎Только‏ ‎я ‎говорю ‎не ‎про ‎серп‏ ‎и‏ ‎молот‏ ‎на ‎розовой‏ ‎шапке-ушанке ‎(еще‏ ‎один ‎копеечный‏ ‎продукт,‏ ‎только ‎для‏ ‎воспитанных ‎на ‎«клюкве» ‎иностранных ‎туристов),‏ ‎а ‎про‏ ‎безжалостную‏ ‎капиталистическую ‎эксплуатацию ‎тех‏ ‎же ‎чувств,‏ ‎что ‎влекут ‎наших ‎людей‏ ‎к‏ ‎чужому.

А ‎люди‏ ‎хотят ‎выделиться,‏ ‎прикоснуться ‎к ‎элитарному, ‎почувствовать ‎себя‏ ‎избранными.‏ ‎Так ‎предоставьте‏ ‎им ‎это‏ ‎через ‎русский ‎имперский ‎стиль. ‎Пусть‏ ‎они‏ ‎себя‏ ‎почувствуют ‎не‏ ‎потомками ‎рабочих‏ ‎и ‎крестьян,‏ ‎а‏ ‎родовитой ‎элиты.‏ ‎Упоминание ‎об ‎Англии ‎вызывает ‎у‏ ‎нас ‎образ‏ ‎джентльмена,‏ ‎о ‎Японии ‎—‏ ‎самурая, ‎о‏ ‎Франции ‎— ‎мушкетера. ‎А‏ ‎наша‏ ‎страна ‎вызывает‏ ‎ассоциации, ‎в‏ ‎которых ‎медведь ‎с ‎гармошкой, ‎крестьянин‏ ‎с‏ ‎балалайкой, ‎очкарик-интеллигент,‏ ‎дворянин-идиот ‎и‏ ‎купцы ‎с ‎цыганами ‎пьяными ‎тянут‏ ‎вверх‏ ‎по‏ ‎течению ‎Волги‏ ‎баржу ‎под‏ ‎названием ‎«Россия»‏ ‎и‏ ‎ждут ‎не‏ ‎дождутся, ‎когда ‎же ‎придет ‎Карл‏ ‎Маркс ‎с‏ ‎Илоном‏ ‎Маском, ‎чтобы ‎освободить‏ ‎их, ‎усадить‏ ‎на ‎электрический ‎звездолет ‎и‏ ‎увезти‏ ‎на ‎красную‏ ‎планету, ‎идеже‏ ‎несть ‎болезнь, ‎ни ‎печаль, ‎ни‏ ‎воздыхание.‏ ‎Периодически, ‎кстати,‏ ‎«мечты ‎сбываются»,‏ ‎и ‎с ‎земли ‎нас ‎всех‏ ‎массово‏ ‎и‏ ‎отвозят, ‎только,‏ ‎боюсь, ‎в‏ ‎противоположном ‎направлении.‏ ‎На‏ ‎Украине ‎сейчас‏ ‎разыгрывается ‎примерно ‎тот ‎же ‎сюжет.

Но‏ ‎я ‎увлекся.‏ ‎Так‏ ‎вот, ‎нужны ‎клубы,‏ ‎рестораны, ‎магазины,‏ ‎частные ‎интерьеры, ‎товары ‎и‏ ‎услуги‏ ‎с ‎налетом‏ ‎«имперскости». ‎Зачатки,‏ ‎конечно, ‎есть, ‎но ‎это ‎все‏ ‎несистемно‏ ‎и ‎забито‏ ‎как ‎бы‏ ‎в ‎нишу ‎«музеи ‎и ‎дворцы‏ ‎Санкт-Петербурга».‏ ‎А‏ ‎ведь ‎сколько‏ ‎материала! ‎Бери‏ ‎бесплатно ‎и‏ ‎используй,‏ ‎зарабатывай ‎деньги‏ ‎да ‎еще ‎гордись ‎собой, ‎что‏ ‎таким ‎образом‏ ‎помогаешь‏ ‎исцелиться ‎нашему ‎народу‏ ‎от ‎поразившей‏ ‎его ‎одержимости ‎всем ‎заграничным.

У ‎Льва‏ ‎Александровича ‎Тихомирова ‎в ‎его ‎фундаментальном‏ ‎труде ‎«Монархическая‏ ‎государственность»‏ ‎отмечается, ‎что ‎в‏ ‎России ‎монархическая‏ ‎идея ‎выразилась ‎в ‎самом‏ ‎чистом‏ ‎виде, ‎как‏ ‎она ‎и‏ ‎понимается ‎в ‎православном ‎учении, ‎—‏ ‎в‏ ‎форме ‎самодержавия:‏ ‎царь ‎—‏ ‎помазанник ‎Божий, ‎чья ‎власть ‎ограничена‏ ‎только‏ ‎его‏ ‎ответственностью ‎перед‏ ‎Богом. ‎В‏ ‎императорском ‎Риме‏ ‎и‏ ‎даже ‎в‏ ‎Византии ‎все ‎равно ‎сохранялось ‎«республиканское»‏ ‎восприятие ‎монарха,‏ ‎будто‏ ‎бы ‎верховная ‎власть‏ ‎в ‎конечном‏ ‎итоге ‎принадлежит ‎народу. ‎Не‏ ‎то‏ ‎с ‎русским‏ ‎пониманием ‎природы‏ ‎власти. ‎Мы ‎ее ‎понимаем ‎как‏ ‎власть‏ ‎от ‎Бога.‏ ‎И ‎в‏ ‎этом ‎смысле ‎монархия ‎в ‎1917-м‏ ‎году‏ ‎не‏ ‎пала, ‎в‏ ‎России ‎по-прежнему‏ ‎сохраняется ‎монархическое‏ ‎правление,‏ ‎потому ‎что‏ ‎можно ‎как ‎угодно ‎переименовывать ‎институты‏ ‎власти, ‎народную‏ ‎психику‏ ‎так ‎легко ‎не‏ ‎переделаешь. ‎Поэтому‏ ‎довольно ‎иронично ‎наблюдать, ‎как‏ ‎одними‏ ‎из ‎самых‏ ‎рьяных ‎монархистов‏ ‎в ‎современной ‎России ‎выступают… ‎сталинисты.‏ ‎Им‏ ‎просто ‎запретили‏ ‎почитать ‎монархию,‏ ‎а ‎в ‎пантеоне ‎советских ‎вождей‏ ‎они‏ ‎могут‏ ‎выбрать ‎только‏ ‎единственную ‎фигуру,‏ ‎которая ‎заменяет‏ ‎им‏ ‎всех ‎русских‏ ‎царей.

А ‎наш ‎нынешний ‎глава ‎государства?‏ ‎На ‎последних‏ ‎выборах‏ ‎народ ‎вновь ‎проголосовал‏ ‎за ‎него,‏ ‎но, ‎честно ‎говоря, ‎как-то‏ ‎даже‏ ‎неловко ‎сказать‏ ‎так: ‎«голосовал».‏ ‎За ‎царей ‎не ‎голосуют. ‎Царей‏ ‎призывают.‏ ‎Царям ‎присягают.‏ ‎Вот ‎на‏ ‎выборах ‎люди ‎это ‎и ‎сделали:‏ ‎заявили‏ ‎своими‏ ‎голосами, ‎что‏ ‎не ‎относят‏ ‎себя ‎к‏ ‎«революционерам»,‏ ‎что ‎подтверждают‏ ‎свои ‎верноподданнические ‎чувства, ‎что ‎не‏ ‎противятся ‎воле‏ ‎Божьей.‏ ‎Вот ‎тебе ‎и‏ ‎все ‎«выборы».‏ ‎По ‎форме ‎«слизали» ‎с‏ ‎Запада,‏ ‎а ‎по‏ ‎содержанию ‎все‏ ‎совсем ‎другое. ‎И ‎никто ‎внятно‏ ‎об‏ ‎этом ‎не‏ ‎говорит. ‎Мы‏ ‎сами ‎себя ‎не ‎знаем ‎и‏ ‎описываем‏ ‎себя‏ ‎на ‎чужом‏ ‎языке, ‎чужими‏ ‎понятиями, ‎которые‏ ‎не‏ ‎понимаем, ‎и‏ ‎оттого ‎знания ‎и ‎описания ‎эти‏ ‎так ‎далеки‏ ‎от‏ ‎действительности. ‎Для ‎русского‏ ‎человека ‎«выборы»‏ ‎главы ‎государства ‎без ‎Божьей‏ ‎воли‏ ‎— ‎это‏ ‎что-то ‎поддельное,‏ ‎не ‎настоящее. ‎А ‎раз ‎нам‏ ‎навязали‏ ‎западную ‎систему‏ ‎выборов, ‎то‏ ‎неосознанно, ‎чтобы ‎легитимизировать ‎власть, ‎признать‏ ‎ее‏ ‎подлинной,‏ ‎русский ‎человек‏ ‎начинает ‎искать‏ ‎ее ‎подтверждение‏ ‎Божественным‏ ‎определением ‎(хотя‏ ‎ставший ‎традиционным ‎неформальный ‎молебен ‎после‏ ‎церемонии ‎вступления‏ ‎в‏ ‎должность ‎президента ‎уже‏ ‎символически ‎заменяет‏ ‎венчание ‎на ‎царство). ‎Так‏ ‎вот,‏ ‎находит ‎ли‏ ‎народ ‎это‏ ‎подтверждение ‎или ‎нет, ‎сознается ‎ли‏ ‎себе‏ ‎в ‎таком‏ ‎поиске ‎или‏ ‎нет, ‎но ‎уж ‎если ‎правитель‏ ‎«взошел»‏ ‎на‏ ‎трон, ‎то‏ ‎меньшее, ‎что‏ ‎от ‎него‏ ‎теперь‏ ‎ждут, ‎так‏ ‎это ‎замену ‎его ‎на ‎следующих‏ ‎выборах ‎другим.‏ ‎Это‏ ‎для ‎нас ‎немыслимо‏ ‎— ‎противиться‏ ‎воле ‎Божьей: ‎как ‎уж‏ ‎ты‏ ‎там ‎пришел‏ ‎к ‎власти,‏ ‎не ‎знаем ‎(да ‎мы ‎и‏ ‎не‏ ‎верим ‎в‏ ‎эти ‎выборы),‏ ‎но ‎теперь ‎уж, ‎голубчик, ‎раз‏ ‎Бог‏ ‎тебя‏ ‎поставил ‎на‏ ‎это ‎место,‏ ‎то ‎трудись‏ ‎до‏ ‎смерти, ‎«тяжела‏ ‎шапка ‎Мономаха»! ‎И ‎что ‎же:‏ ‎Ленин, ‎Сталин,‏ ‎Брежнев‏ ‎правили ‎до ‎смерти,‏ ‎Хрущева ‎и‏ ‎Горбачева ‎«ушли» ‎в ‎ходе‏ ‎«дворцовых»‏ ‎переворотов, ‎Ельцин‏ ‎сам ‎править‏ ‎уже ‎не ‎мог ‎и ‎де‏ ‎факто‏ ‎назначил ‎преемником‏ ‎Путина ‎(вообще‏ ‎история ‎с ‎«преемниками» ‎— ‎это‏ ‎римско-византийская‏ ‎монархическая‏ ‎традиция). ‎«Временщиков»‏ ‎в ‎этой‏ ‎цепи ‎правления‏ ‎не‏ ‎упоминаем, ‎но‏ ‎назначение ‎преемником ‎Медведева ‎опять ‎же‏ ‎было ‎очень‏ ‎характерно.‏ ‎Вот ‎и ‎получается:‏ ‎Россия ‎—‏ ‎это ‎монархическая ‎страна, ‎и‏ ‎глупо‏ ‎это ‎отрицать.

И‏ ‎еще ‎один‏ ‎вывод-гипотеза: ‎на ‎самом ‎деле ‎нет‏ ‎и‏ ‎не ‎может‏ ‎быть ‎никаких‏ ‎в ‎подлинном ‎смысле ‎слова ‎«революций».‏ ‎То‏ ‎есть‏ ‎революции, ‎конечно‏ ‎же, ‎случаются,‏ ‎и ‎они‏ ‎приносят‏ ‎кровь, ‎страдания,‏ ‎бедствия, ‎плохо ‎заживляемые ‎раны ‎и‏ ‎долголетние ‎шрамы‏ ‎странам‏ ‎и ‎их ‎несчастным‏ ‎народам, ‎но‏ ‎это ‎лишь ‎болезни ‎в‏ ‎душе‏ ‎и ‎теле‏ ‎народном, ‎и‏ ‎никакая ‎революция ‎не ‎сделает ‎из‏ ‎бабушки‏ ‎дедушку. ‎Этапы‏ ‎революции ‎в‏ ‎России: ‎сначала ‎свергли ‎все ‎и‏ ‎всех,‏ ‎прокляли‏ ‎и ‎растоптали‏ ‎все ‎прошлое,‏ ‎выдумали ‎какой-то‏ ‎«передовой»‏ ‎социалистический ‎способ‏ ‎производства, ‎а ‎потом ‎последовательно ‎(и‏ ‎начали ‎это‏ ‎делать‏ ‎еще ‎в ‎самый‏ ‎расцвет ‎советской‏ ‎власти!) ‎стали ‎возвращаться ‎к‏ ‎нормальной‏ ‎жизни. ‎1991‏ ‎год ‎—‏ ‎это ‎просто ‎еще ‎один ‎из‏ ‎кризисов‏ ‎протекания ‎той‏ ‎болезни, ‎но‏ ‎уже, ‎как ‎ни ‎странно, ‎выздоравливающего‏ ‎человека.‏ ‎В‏ ‎диагнозе ‎ошиблись‏ ‎мы, ‎ошибся‏ ‎и ‎Запад.‏ ‎Мы‏ ‎сами ‎себя‏ ‎уже ‎успели ‎в ‎мыслях ‎похоронить,‏ ‎похоронил ‎нас‏ ‎и‏ ‎Запад. ‎Меня ‎раньше‏ ‎смущала ‎мистика‏ ‎августовского ‎путча ‎1991-го ‎года:‏ ‎ведь‏ ‎разваливалась ‎Россия‏ ‎в ‎ее‏ ‎советской ‎форме, ‎а ‎путчисты, ‎которые‏ ‎вроде‏ ‎бы ‎боролись‏ ‎против ‎развала‏ ‎страны, ‎проиграли. ‎Но ‎ведь ‎то‏ ‎были‏ ‎дни‏ ‎празднования ‎Преображения‏ ‎Господня. ‎А‏ ‎что ‎же‏ ‎это‏ ‎за ‎преображение‏ ‎страны ‎ценой ‎ее ‎саморазрушения ‎и‏ ‎прихода ‎к‏ ‎власти‏ ‎всякой ‎плесени ‎во‏ ‎главе ‎с‏ ‎партийным ‎«расстригой» ‎— ‎алкоголиком?‏ ‎И‏ ‎только ‎сейчас‏ ‎можно ‎сказать:‏ ‎да, ‎слава ‎Богу, ‎что ‎именно‏ ‎так‏ ‎все ‎и‏ ‎случилось. ‎Потому‏ ‎что ‎путчисты ‎— ‎это ‎(идейно)‏ ‎те‏ ‎самые‏ ‎люди, ‎которые‏ ‎и ‎довели‏ ‎страну ‎до‏ ‎такого‏ ‎состояния, ‎за‏ ‎ними ‎не ‎могло ‎быть ‎будущего.‏ ‎А ‎территории…‏ ‎Границы‏ ‎России ‎— ‎это‏ ‎всего ‎лишь‏ ‎временные ‎рубежи, ‎которые ‎изменяются‏ ‎согласно‏ ‎активной ‎воле‏ ‎государства ‎и‏ ‎обстоятельствам… ‎Ах, ‎да, ‎главное, ‎—‏ ‎и‏ ‎Божьему ‎промыслу.

Давно ‎я‏ ‎уже ‎заприметил: ‎бывает, ‎говорит ‎человек‏ ‎правду, ‎а‏ ‎все‏ ‎равно ‎что ‎лжет.‏ ‎Но ‎то‏ ‎было ‎лишь ‎смутное ‎чувство,‏ ‎которое‏ ‎я ‎долгое‏ ‎время ‎не‏ ‎мог ‎себе ‎объяснить. ‎А ‎потом‏ ‎у‏ ‎кого-то ‎из‏ ‎святых ‎отцов‏ ‎прочитал ‎о ‎смысле ‎заповеди ‎о‏ ‎неосуждении‏ ‎ближнего.‏ ‎Когда ‎мы‏ ‎судим ‎кого-то,‏ ‎то ‎дерзаем‏ ‎себя‏ ‎ставить ‎в‏ ‎положение ‎верховного ‎судьи, ‎а ‎им‏ ‎может ‎быть‏ ‎только‏ ‎Бог. ‎Только ‎Он‏ ‎выносит ‎определение,‏ ‎зная ‎всего ‎человека, ‎его‏ ‎явные‏ ‎и ‎тайные‏ ‎дела ‎и‏ ‎помышления. ‎И ‎Он ‎дает ‎человеку‏ ‎время,‏ ‎отведенное ‎земною‏ ‎жизнью, ‎на‏ ‎то, ‎чтобы ‎перейти ‎в ‎мир‏ ‎иной‏ ‎в‏ ‎образе ‎и‏ ‎подобии ‎Божьем,‏ ‎а ‎не‏ ‎образиною.‏ ‎Да ‎взять‏ ‎хотя ‎бы ‎историю ‎с ‎разбойником‏ ‎на ‎кресте.‏ ‎И‏ ‎люди, ‎и ‎суд‏ ‎земной ‎его‏ ‎осудили ‎как ‎разбойника, ‎а‏ ‎он‏ ‎первым ‎оказался‏ ‎в ‎раю.‏ ‎Осудить ‎человека ‎как ‎"разбойника", ‎даже‏ ‎если‏ ‎он ‎и‏ ‎вправду ‎разбойничал,‏ ‎- ‎это ‎все ‎равно ‎что‏ ‎сказать‏ ‎ему:‏ ‎ты, ‎вся‏ ‎суть ‎твоя‏ ‎- ‎зло,‏ ‎ты‏ ‎злодей ‎по‏ ‎нутру. ‎А ‎это ‎есть ‎ложь.‏ ‎Человек, ‎может‏ ‎быть,‏ ‎и ‎тысячу ‎раз‏ ‎согрешил, ‎но‏ ‎грех ‎не ‎является ‎его‏ ‎сутью,‏ ‎человек ‎может‏ ‎образумиться ‎и‏ ‎покаяться. ‎Осуждать ‎- ‎это ‎творить‏ ‎диавольское‏ ‎дело, ‎убеждать‏ ‎человека ‎в‏ ‎том, ‎что ‎он ‎погиб, ‎ему‏ ‎не‏ ‎измениться‏ ‎и ‎не‏ ‎спастись, ‎что‏ ‎таким ‎он‏ ‎всегда‏ ‎был ‎и‏ ‎таким ‎останется, ‎остается ‎лишь ‎только‏ ‎удавиться ‎или‏ ‎еще‏ ‎большее ‎зло ‎творить.‏ ‎

Вот ‎и‏ ‎получается: ‎вроде ‎правду ‎говоришь,‏ ‎обличая‏ ‎поступки ‎другого,‏ ‎а ‎выходит‏ ‎зачастую ‎так, ‎что ‎лжешь ‎на‏ ‎него,‏ ‎потому ‎что‏ ‎осуждаешь, ‎приклеиваешь‏ ‎ярлык ‎и ‎ставишь ‎в ‎своей‏ ‎душе‏ ‎на‏ ‎полочку ‎с‏ ‎ядовитыми ‎склянками.‏ ‎Так ‎что‏ ‎же‏ ‎теперь ‎-‏ ‎вообще ‎молчать, ‎и ‎детей ‎не‏ ‎воспитывать, ‎и‏ ‎зло‏ ‎не ‎обличать, ‎лишь‏ ‎бы ‎не‏ ‎осудить ‎кого? ‎Нет, ‎но‏ ‎если‏ ‎обличать, ‎то‏ ‎с ‎любовью.‏ ‎А ‎без ‎любви ‎любая ‎сказанная‏ ‎истина‏ ‎есть ‎ложь,‏ ‎да ‎и‏ ‎не ‎исправишь ‎ты ‎никого ‎без‏ ‎любви,‏ ‎потому‏ ‎что ‎сердце‏ ‎виновного ‎не‏ ‎чувствует ‎правды‏ ‎в‏ ‎таком ‎обличении‏ ‎и ‎остается ‎глухим ‎к ‎нему.

Кстати,‏ ‎именно ‎поэтому‏ ‎так‏ ‎противно ‎слушать ‎"оппозиционеров"‏ ‎нынешних ‎времен‏ ‎и ‎прошлых. ‎Вроде ‎иной‏ ‎раз‏ ‎и ‎правду‏ ‎говорит, ‎а‏ ‎ведь ‎лжет, ‎потому ‎что ‎ненавидит‏ ‎и‏ ‎Россию, ‎и‏ ‎русских. ‎Не‏ ‎для ‎того ‎дурное ‎в ‎нас‏ ‎и‏ ‎нашей‏ ‎общественной ‎жизни‏ ‎обличает, ‎чтобы‏ ‎лучше ‎стало,‏ ‎а‏ ‎для ‎того,‏ ‎чтобы ‎ввести ‎в ‎уныние, ‎разжечь‏ ‎ненависть, ‎задушить‏ ‎завистью‏ ‎и ‎нашими ‎же‏ ‎руками ‎сжечь‏ ‎наш ‎дом. ‎Не ‎пора‏ ‎ли‏ ‎нам ‎поумнеть?‏ ‎

Говорят, ‎что‏ ‎время ‎является ‎проекцией ‎вечности: ‎в‏ ‎надвременном ‎горнем‏ ‎мире‏ ‎идей ‎царит ‎постоянство,‏ ‎и ‎только‏ ‎их ‎несовершенное ‎воплощение ‎в‏ ‎материальном‏ ‎мире ‎создает‏ ‎постоянное ‎движение‏ ‎– ‎круговое ‎ли, ‎приближающееся ‎или‏ ‎отдаляющееся‏ ‎от ‎совершенства‏ ‎– ‎ту‏ ‎самую ‎изменчивость, ‎которую ‎мы ‎и‏ ‎называем‏ ‎временем.‏ ‎Так ‎истинные‏ ‎пророки ‎видят‏ ‎будущее: ‎они‏ ‎не‏ ‎гадают, ‎не‏ ‎прогнозируют, ‎но ‎заглядывают ‎открытым ‎им‏ ‎для ‎этого‏ ‎внутренним‏ ‎взором ‎в ‎вечность,‏ ‎в ‎которой‏ ‎времени ‎нет, ‎и ‎где‏ ‎совершилось‏ ‎все ‎бывшее‏ ‎и ‎предстоящее‏ ‎в ‎нашем ‎привычном ‎земном ‎измерении.‏ ‎Там‏ ‎начало ‎равно‏ ‎концу. ‎Это‏ ‎как ‎в ‎идее ‎«дерева» ‎заключены‏ ‎сразу‏ ‎все‏ ‎этапы ‎его‏ ‎развития ‎во‏ ‎времени ‎–‏ ‎и‏ ‎младенческий ‎побег,‏ ‎и ‎юный ‎саженец, ‎и ‎зрелое‏ ‎растение, ‎и‏ ‎ветхий‏ ‎великан. ‎

В ‎свете‏ ‎вышесказанного ‎многое‏ ‎проясняется, ‎если ‎может ‎быть‏ ‎объяснено‏ ‎обратной ‎логикой,‏ ‎когда ‎причины‏ ‎происходящего ‎ищутся ‎не ‎в ‎начале,‏ ‎а‏ ‎в ‎конце:

• В‏ ‎житиях ‎святых‏ ‎нередко ‎встречаются ‎случаи, ‎когда ‎уже‏ ‎в‏ ‎младенчестве‏ ‎они ‎совершали‏ ‎удивительные ‎поступки,‏ ‎например, ‎отказывались‏ ‎от‏ ‎молока ‎матери‏ ‎по ‎постным ‎дням. ‎Еще ‎понятно,‏ ‎когда ‎добродетели‏ ‎и‏ ‎аскетические ‎подвиги ‎мы‏ ‎находим ‎у‏ ‎искушенных ‎старцев, ‎но ‎как‏ ‎понять‏ ‎их ‎наличие‏ ‎у ‎детей‏ ‎– ‎будущих ‎святых? ‎Не ‎дискредитируется‏ ‎ли‏ ‎такими ‎примерами‏ ‎сама ‎идея‏ ‎святости ‎(а ‎святость ‎– ‎это‏ ‎призвание‏ ‎абсолютно‏ ‎каждого ‎христианина):‏ ‎мол, ‎куда‏ ‎уж ‎нам‏ ‎до‏ ‎святых, ‎если‏ ‎они ‎такими ‎рождаются? ‎А ‎если‏ ‎допустить, ‎что‏ ‎проявляемые‏ ‎в ‎раннем ‎возрасте‏ ‎признаки ‎будущей‏ ‎святости ‎– ‎это ‎как‏ ‎бы‏ ‎залог, ‎знак‏ ‎будущих ‎подвигов?‏ ‎То ‎есть ‎не ‎потому ‎стал‏ ‎святым,‏ ‎что ‎с‏ ‎детства ‎проявлял‏ ‎признаки ‎святости, ‎а ‎ровно ‎наоборот:‏ ‎потому‏ ‎что‏ ‎в ‎будущем‏ ‎стал ‎таким‏ ‎великим ‎святым,‏ ‎он‏ ‎уже ‎в‏ ‎детстве ‎отражал ‎свет ‎грядущего.

• А, ‎может‏ ‎быть, ‎иррациональное‏ ‎в‏ ‎истории ‎тем ‎же‏ ‎объясняется? ‎Может‏ ‎быть, ‎потому ‎украинские ‎«западенцы»‏ ‎так‏ ‎истово ‎ненавидели‏ ‎русских ‎даже‏ ‎в ‎те ‎исторические ‎времена, ‎когда‏ ‎у‏ ‎них ‎и‏ ‎надуманных ‎поводов‏ ‎к ‎тому ‎не ‎было, ‎что‏ ‎в‏ ‎будущем‏ ‎их ‎ждет‏ ‎(и ‎не‏ ‎настигает ‎ли‏ ‎уже?)‏ ‎ужасная ‎участь?‏ ‎Или ‎иррациональные ‎начала ‎цивилизаций: ‎например,‏ ‎правильно ‎сказать,‏ ‎что‏ ‎не ‎египетская ‎цивилизация‏ ‎создала ‎пирамиды,‏ ‎а ‎строительство ‎пирамид ‎создало‏ ‎египетскую‏ ‎цивилизацию ‎. Иррациональный‏ ‎ответ ‎на‏ ‎климатические ‎невзгоды ‎(многолетнюю ‎засуху) ‎в‏ ‎виде‏ ‎строительства ‎гигантских‏ ‎усыпальниц ‎привел‏ ‎в ‎конце ‎концов ‎к ‎созданию‏ ‎одной‏ ‎из‏ ‎величайших ‎мировых‏ ‎цивилизаций ‎древности.

• И‏ ‎в ‎жизни‏ ‎человека‏ ‎разве ‎не‏ ‎так ‎же? ‎В ‎фильме ‎«Знаки»‏ ‎М. ‎Найта‏ ‎Шьямалана‏ ‎эта ‎мысль ‎очень‏ ‎четко ‎проводится:‏ ‎разные ‎странности, ‎невзгоды, ‎недуги‏ ‎в‏ ‎жизни ‎героев‏ ‎объяснились ‎лишь‏ ‎в ‎будущем, ‎именно ‎будущее ‎стало‏ ‎их‏ ‎подлинной ‎«причиной».‏ ‎Не ‎являются‏ ‎ли ‎всякие ‎необычные ‎повороты ‎наших‏ ‎биографий‏ ‎такими‏ ‎«знаками» ‎будущего?

• А‏ ‎вот ‎как‏ ‎другими ‎словами‏ ‎о‏ ‎том ‎же‏ ‎рассказывает ‎в ‎своем ‎недавнем ‎интервью философ‏ ‎Александр ‎Гельевич‏ ‎Дугин:‏ ‎«У ‎Аристотели ‎и‏ ‎Гегеля… ‎цель‏ ‎– ‎это ‎всегда ‎начало.‏ ‎Вроде‏ ‎бы ‎начало‏ ‎считается ‎стартом,‏ ‎а ‎цель ‎– ‎это ‎финиш.‏ ‎А‏ ‎вот ‎Аристотель‏ ‎говорит, ‎что‏ ‎цель ‎– ‎это ‎тот ‎исток,‏ ‎откуда‏ ‎мы‏ ‎исходим. ‎Цель‏ ‎– ‎это‏ ‎возвращение ‎к‏ ‎началу:‏ ‎начало ‎и‏ ‎есть ‎наша ‎цель, ‎то ‎есть‏ ‎надо ‎вернуться‏ ‎к‏ ‎истоку. ‎Цель ‎не‏ ‎впереди ‎и‏ ‎не ‎сзади, ‎цель ‎где-то‏ ‎в‏ ‎вечности. ‎И‏ ‎вот ‎поиск‏ ‎точки ‎вечности, ‎откуда ‎исходим ‎мы‏ ‎во‏ ‎время ‎и‏ ‎куда ‎мы‏ ‎возвращаемся, ‎– ‎это ‎очень ‎глубокое‏ ‎представление‏ ‎о‏ ‎цели. ‎Мы‏ ‎живем ‎ради‏ ‎возвращения, ‎но‏ ‎это‏ ‎возвращение ‎не‏ ‎к ‎тому, ‎что ‎было, ‎а‏ ‎к ‎тому,‏ ‎что‏ ‎будет». ‎

• Или ‎см.‏ ‎рассуждение ‎отца‏ ‎Павла ‎Флоренского ‎в ‎«Иконостасе»‏ ‎о‏ ‎таинственном ‎феномене‏ ‎логичности ‎сновидений,‏ ‎предшествующих ‎внезапно ‎происходящим ‎в ‎реальности‏ ‎и‏ ‎пробуждающим ‎от‏ ‎сна ‎событиям:‏ ‎«… ‎в ‎сновидении ‎время ‎бежит,‏ ‎и‏ ‎ускоренно‏ ‎бежит, ‎навстречу‏ ‎настоящему, ‎против‏ ‎движения ‎времени‏ ‎бодрственного‏ ‎сознания. ‎Оно‏ ‎вывернуто ‎через ‎себя, ‎и, ‎значит,‏ ‎вместе ‎с‏ ‎ним‏ ‎вывернуты ‎и ‎все‏ ‎его ‎конкретные‏ ‎образы. ‎А ‎это ‎значит,‏ ‎что‏ ‎мы ‎перешли‏ ‎в ‎область‏ ‎мнимого ‎пространства. ‎Тогда ‎то ‎же‏ ‎самое‏ ‎явление, ‎которое‏ ‎воспринимается ‎отсюда‏ ‎– ‎из ‎области ‎действительного ‎пространства‏ ‎–‏ ‎как‏ ‎действительное, ‎оттуда‏ ‎– ‎из‏ ‎области ‎мнимого‏ ‎пространства‏ ‎– ‎само‏ ‎зрится ‎мнимым, ‎т. ‎е., ‎прежде‏ ‎всего, ‎протекающим‏ ‎в‏ ‎телеологическом ‎времени, ‎как‏ ‎цель, ‎как‏ ‎предмет ‎стремлений. ‎И ‎напротив,‏ ‎то,‏ ‎что ‎есть‏ ‎цель ‎при‏ ‎созерцании ‎отсюда ‎и, ‎по ‎нашей‏ ‎недооценке‏ ‎целей, ‎представляется‏ ‎нам ‎хотя‏ ‎и ‎заветным, ‎но ‎лишенным ‎энергии,‏ ‎–‏ ‎идеалом,‏ ‎– ‎оттуда‏ ‎же, ‎при‏ ‎другом ‎сознании,‏ ‎постигается‏ ‎как ‎живая‏ ‎энергия, ‎формующая ‎действительность, ‎как ‎творческая‏ ‎форма ‎жизни.‏ ‎Таково‏ ‎вообще ‎внутреннее ‎время‏ ‎органической ‎жизни,‏ ‎направляемое ‎в ‎своем ‎течении‏ ‎от‏ ‎следствий ‎к‏ ‎причинам-целям. ‎Но‏ ‎это ‎время ‎обычно ‎тускло ‎доходит‏ ‎до‏ ‎сознания».