Революция как социально-политическая болезнь, которая не смогла и не может убить монархию в России

У ‎Льва‏ ‎Александровича ‎Тихомирова ‎в ‎его ‎фундаментальном‏ ‎труде ‎«Монархическая‏ ‎государственность»‏ ‎отмечается, ‎что ‎в‏ ‎России ‎монархическая‏ ‎идея ‎выразилась ‎в ‎самом‏ ‎чистом‏ ‎виде, ‎как‏ ‎она ‎и‏ ‎понимается ‎в ‎православном ‎учении, ‎—‏ ‎в‏ ‎форме ‎самодержавия:‏ ‎царь ‎—‏ ‎помазанник ‎Божий, ‎чья ‎власть ‎ограничена‏ ‎только‏ ‎его‏ ‎ответственностью ‎перед‏ ‎Богом. ‎В‏ ‎императорском ‎Риме‏ ‎и‏ ‎даже ‎в‏ ‎Византии ‎все ‎равно ‎сохранялось ‎«республиканское»‏ ‎восприятие ‎монарха,‏ ‎будто‏ ‎бы ‎верховная ‎власть‏ ‎в ‎конечном‏ ‎итоге ‎принадлежит ‎народу. ‎Не‏ ‎то‏ ‎с ‎русским‏ ‎пониманием ‎природы‏ ‎власти. ‎Мы ‎ее ‎понимаем ‎как‏ ‎власть‏ ‎от ‎Бога.‏ ‎И ‎в‏ ‎этом ‎смысле ‎монархия ‎в ‎1917-м‏ ‎году‏ ‎не‏ ‎пала, ‎в‏ ‎России ‎по-прежнему‏ ‎сохраняется ‎монархическое‏ ‎правление,‏ ‎потому ‎что‏ ‎можно ‎как ‎угодно ‎переименовывать ‎институты‏ ‎власти, ‎народную‏ ‎психику‏ ‎так ‎легко ‎не‏ ‎переделаешь. ‎Поэтому‏ ‎довольно ‎иронично ‎наблюдать, ‎как‏ ‎одними‏ ‎из ‎самых‏ ‎рьяных ‎монархистов‏ ‎в ‎современной ‎России ‎выступают… ‎сталинисты.‏ ‎Им‏ ‎просто ‎запретили‏ ‎почитать ‎монархию,‏ ‎а ‎в ‎пантеоне ‎советских ‎вождей‏ ‎они‏ ‎могут‏ ‎выбрать ‎только‏ ‎единственную ‎фигуру,‏ ‎которая ‎заменяет‏ ‎им‏ ‎всех ‎русских‏ ‎царей.

А ‎наш ‎нынешний ‎глава ‎государства?‏ ‎На ‎последних‏ ‎выборах‏ ‎народ ‎вновь ‎проголосовал‏ ‎за ‎него,‏ ‎но, ‎честно ‎говоря, ‎как-то‏ ‎даже‏ ‎неловко ‎сказать‏ ‎так: ‎«голосовал».‏ ‎За ‎царей ‎не ‎голосуют. ‎Царей‏ ‎призывают.‏ ‎Царям ‎присягают.‏ ‎Вот ‎на‏ ‎выборах ‎люди ‎это ‎и ‎сделали:‏ ‎заявили‏ ‎своими‏ ‎голосами, ‎что‏ ‎не ‎относят‏ ‎себя ‎к‏ ‎«революционерам»,‏ ‎что ‎подтверждают‏ ‎свои ‎верноподданнические ‎чувства, ‎что ‎не‏ ‎противятся ‎воле‏ ‎Божьей.‏ ‎Вот ‎тебе ‎и‏ ‎все ‎«выборы».‏ ‎По ‎форме ‎«слизали» ‎с‏ ‎Запада,‏ ‎а ‎по‏ ‎содержанию ‎все‏ ‎совсем ‎другое. ‎И ‎никто ‎внятно‏ ‎об‏ ‎этом ‎не‏ ‎говорит. ‎Мы‏ ‎сами ‎себя ‎не ‎знаем ‎и‏ ‎описываем‏ ‎себя‏ ‎на ‎чужом‏ ‎языке, ‎чужими‏ ‎понятиями, ‎которые‏ ‎не‏ ‎понимаем, ‎и‏ ‎оттого ‎знания ‎и ‎описания ‎эти‏ ‎так ‎далеки‏ ‎от‏ ‎действительности. ‎Для ‎русского‏ ‎человека ‎«выборы»‏ ‎главы ‎государства ‎без ‎Божьей‏ ‎воли‏ ‎— ‎это‏ ‎что-то ‎поддельное,‏ ‎не ‎настоящее. ‎А ‎раз ‎нам‏ ‎навязали‏ ‎западную ‎систему‏ ‎выборов, ‎то‏ ‎неосознанно, ‎чтобы ‎легитимизировать ‎власть, ‎признать‏ ‎ее‏ ‎подлинной,‏ ‎русский ‎человек‏ ‎начинает ‎искать‏ ‎ее ‎подтверждение‏ ‎Божественным‏ ‎определением ‎(хотя‏ ‎ставший ‎традиционным ‎неформальный ‎молебен ‎после‏ ‎церемонии ‎вступления‏ ‎в‏ ‎должность ‎президента ‎уже‏ ‎символически ‎заменяет‏ ‎венчание ‎на ‎царство). ‎Так‏ ‎вот,‏ ‎находит ‎ли‏ ‎народ ‎это‏ ‎подтверждение ‎или ‎нет, ‎сознается ‎ли‏ ‎себе‏ ‎в ‎таком‏ ‎поиске ‎или‏ ‎нет, ‎но ‎уж ‎если ‎правитель‏ ‎«взошел»‏ ‎на‏ ‎трон, ‎то‏ ‎меньшее, ‎что‏ ‎от ‎него‏ ‎теперь‏ ‎ждут, ‎так‏ ‎это ‎замену ‎его ‎на ‎следующих‏ ‎выборах ‎другим.‏ ‎Это‏ ‎для ‎нас ‎немыслимо‏ ‎— ‎противиться‏ ‎воле ‎Божьей: ‎как ‎уж‏ ‎ты‏ ‎там ‎пришел‏ ‎к ‎власти,‏ ‎не ‎знаем ‎(да ‎мы ‎и‏ ‎не‏ ‎верим ‎в‏ ‎эти ‎выборы),‏ ‎но ‎теперь ‎уж, ‎голубчик, ‎раз‏ ‎Бог‏ ‎тебя‏ ‎поставил ‎на‏ ‎это ‎место,‏ ‎то ‎трудись‏ ‎до‏ ‎смерти, ‎«тяжела‏ ‎шапка ‎Мономаха»! ‎И ‎что ‎же:‏ ‎Ленин, ‎Сталин,‏ ‎Брежнев‏ ‎правили ‎до ‎смерти,‏ ‎Хрущева ‎и‏ ‎Горбачева ‎«ушли» ‎в ‎ходе‏ ‎«дворцовых»‏ ‎переворотов, ‎Ельцин‏ ‎сам ‎править‏ ‎уже ‎не ‎мог ‎и ‎де‏ ‎факто‏ ‎назначил ‎преемником‏ ‎Путина ‎(вообще‏ ‎история ‎с ‎«преемниками» ‎— ‎это‏ ‎римско-византийская‏ ‎монархическая‏ ‎традиция). ‎«Временщиков»‏ ‎в ‎этой‏ ‎цепи ‎правления‏ ‎не‏ ‎упоминаем, ‎но‏ ‎назначение ‎преемником ‎Медведева ‎опять ‎же‏ ‎было ‎очень‏ ‎характерно.‏ ‎Вот ‎и ‎получается:‏ ‎Россия ‎—‏ ‎это ‎монархическая ‎страна, ‎и‏ ‎глупо‏ ‎это ‎отрицать.

И‏ ‎еще ‎один‏ ‎вывод-гипотеза: ‎на ‎самом ‎деле ‎нет‏ ‎и‏ ‎не ‎может‏ ‎быть ‎никаких‏ ‎в ‎подлинном ‎смысле ‎слова ‎«революций».‏ ‎То‏ ‎есть‏ ‎революции, ‎конечно‏ ‎же, ‎случаются,‏ ‎и ‎они‏ ‎приносят‏ ‎кровь, ‎страдания,‏ ‎бедствия, ‎плохо ‎заживляемые ‎раны ‎и‏ ‎долголетние ‎шрамы‏ ‎странам‏ ‎и ‎их ‎несчастным‏ ‎народам, ‎но‏ ‎это ‎лишь ‎болезни ‎в‏ ‎душе‏ ‎и ‎теле‏ ‎народном, ‎и‏ ‎никакая ‎революция ‎не ‎сделает ‎из‏ ‎бабушки‏ ‎дедушку. ‎Этапы‏ ‎революции ‎в‏ ‎России: ‎сначала ‎свергли ‎все ‎и‏ ‎всех,‏ ‎прокляли‏ ‎и ‎растоптали‏ ‎все ‎прошлое,‏ ‎выдумали ‎какой-то‏ ‎«передовой»‏ ‎социалистический ‎способ‏ ‎производства, ‎а ‎потом ‎последовательно ‎(и‏ ‎начали ‎это‏ ‎делать‏ ‎еще ‎в ‎самый‏ ‎расцвет ‎советской‏ ‎власти!) ‎стали ‎возвращаться ‎к‏ ‎нормальной‏ ‎жизни. ‎1991‏ ‎год ‎—‏ ‎это ‎просто ‎еще ‎один ‎из‏ ‎кризисов‏ ‎протекания ‎той‏ ‎болезни, ‎но‏ ‎уже, ‎как ‎ни ‎странно, ‎выздоравливающего‏ ‎человека.‏ ‎В‏ ‎диагнозе ‎ошиблись‏ ‎мы, ‎ошибся‏ ‎и ‎Запад.‏ ‎Мы‏ ‎сами ‎себя‏ ‎уже ‎успели ‎в ‎мыслях ‎похоронить,‏ ‎похоронил ‎нас‏ ‎и‏ ‎Запад. ‎Меня ‎раньше‏ ‎смущала ‎мистика‏ ‎августовского ‎путча ‎1991-го ‎года:‏ ‎ведь‏ ‎разваливалась ‎Россия‏ ‎в ‎ее‏ ‎советской ‎форме, ‎а ‎путчисты, ‎которые‏ ‎вроде‏ ‎бы ‎боролись‏ ‎против ‎развала‏ ‎страны, ‎проиграли. ‎Но ‎ведь ‎то‏ ‎были‏ ‎дни‏ ‎празднования ‎Преображения‏ ‎Господня. ‎А‏ ‎что ‎же‏ ‎это‏ ‎за ‎преображение‏ ‎страны ‎ценой ‎ее ‎саморазрушения ‎и‏ ‎прихода ‎к‏ ‎власти‏ ‎всякой ‎плесени ‎во‏ ‎главе ‎с‏ ‎партийным ‎«расстригой» ‎— ‎алкоголиком?‏ ‎И‏ ‎только ‎сейчас‏ ‎можно ‎сказать:‏ ‎да, ‎слава ‎Богу, ‎что ‎именно‏ ‎так‏ ‎все ‎и‏ ‎случилось. ‎Потому‏ ‎что ‎путчисты ‎— ‎это ‎(идейно)‏ ‎те‏ ‎самые‏ ‎люди, ‎которые‏ ‎и ‎довели‏ ‎страну ‎до‏ ‎такого‏ ‎состояния, ‎за‏ ‎ними ‎не ‎могло ‎быть ‎будущего.‏ ‎А ‎территории…‏ ‎Границы‏ ‎России ‎— ‎это‏ ‎всего ‎лишь‏ ‎временные ‎рубежи, ‎которые ‎изменяются‏ ‎согласно‏ ‎активной ‎воле‏ ‎государства ‎и‏ ‎обстоятельствам… ‎Ах, ‎да, ‎главное, ‎—‏ ‎и‏ ‎Божьему ‎промыслу.