Идеальные мотивы для творческих целей из справочника Грэхем Лесли Маккэлэм "4000 мотивов: цветы и растения" часть вторая
«Поддержка»
Как пишет автор книги в своём вступлении - Будь вы художник, дизайнер или просто любитель искусства, мастер-профессионал или человек, занимающийся им в качестве хобби, - эта книга создавалась именно для вас. Людям творческим постоянно требуется тот или иной «идеальный мотив» - они всегда погружены в поиск совершенной формы, подстегивающей их воображение и обещающей придать их творениям большую масштабность.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
Можем ли мы повторить мраморные кружева средневековья?
Что нам мешает их создать?
Хоть раз в жизни каждый из нас слышал о средневековых шедеврах, выставленных в капелле Неаполя Сан-Северо. Статуи из мрамора тончайшей работы: фигуры под рыболовной сетью, женщина под тончайшей вуалью и, наконец, фигура лежащего Иисуса под тонким покрывалом.
Работа настолько тонкая, что создается ощущение, будто и сеть, и вуали — накинуты на мраморные статуи. Именно поэтому в среде, так называемых альтернативных историков, сильно сомневаются в создании этих фигур итальянскими мастерами 17-18 века. В ход идут «таинственные технологии размягчения» мрамора от инопланетян до тайных обществ. Пусть ломают голову, ведь, что есть жизнеописания каждого скульптора и известно, сколько лет ушло на каждое изваяние. Но меня интересует другое: сможем ли мы на нашем этапе развития общества и цивилизации повторить эти шедевры? Ответ — в этом видео. Кстати, виды средневековой итальянской архитектуры вставлены в видеоряд лекции очень неслучайно. Смотрите, слушайте, думайте.
Благодарю Максима Сбитнева за предоставленные фото для иллюстрирования этого рассказа.
Что мы знаем о Жанне Д`Арк? И чего не знаем?
«Популярный-100»
Думаю, каноническую версию историю о спасительнице Франции знают все. Девушка из крестьянской семьи пришла к будущему королю и предложила возглавить войско для изгнания англичан. Как ни странно, дофин достаточно быстро согласился и вверил судьбу страны простой девушке из народа. Дальше — всё по-писанному: войска пошли за Жанной, Орлеан освобожден, англичане изгнаны. Но есть вопросы...
Экономика Киевской Руси: От крестьянских полей до международных торговых путей
«Рыцарь»
Несколько слов об экономике Киевской Руси.
Тайны зарождения Руси: битва теорий
«Рыцарь»
На первый взгляд, история Киевской Руси кажется простой, но в действительности она полна загадок. Скандинавы, славяне, политические интриги и династические союзы – все это создало сложную многослойную структуру первого восточнославянского государства.
Маньяки и шлюхи: правдивая история Серого Волка и Красной Шапочки
Все мы в детстве слышали эту историю. Но вряд ли многие догадывались, какая тьма, какой ужас стоит за ней. О том, какие события легли в основу всеми любимой сказки, и при чем тут вообще проститутки и серийные убийцы – в сегодняшнем материале.
Новое – хорошо забытое старое
Все мы знаем, что оборотни, демоны, суккубы и ведьмы – не реальны. А вот люди, жившие в эпоху Возрождения, увы, этого не знали. Казалось бы, общество развивалось поступательно, от простого к сложному, и если подобное было в порядке вещей для Ренессанса, то чего вообще можно было ожидать от более древних времен, тем более, что понятие ликантропии уходит корнями в Античность – не даром это слово имеет греческое происхождение.
Однако оказывается, что ранние христианские теоретики отрицали возможность существования адских тварей. Еще Августин Блаженный, живший во второй половине IV – первой половине V века, в своем трактате «О граде Божьем» отмечал, что силой наделять людей сверхъестественными способностями и качествами обладает только Бог. Дьявол же владеет лишь искусством лжи – он может навешать маловерным дуракам лапши на уши, заставив их поверить в свои магические способности. Проще говоря, такой изначальный лохотронщик, не более.
Дальше – больше. В 780-х годах Карл Великий издал указ, отменяющий старые пережитки, в число которых попала и вера в ведьм. Император постановил, что женщины на метлах не летают, в темных рощах не колдуют, и вообще на дворе уже без пяти минут IX век от Рождества Христова, а живем будто при Аттиле. Теперь сожжение ведьмы считалось уголовным преступлением, приравненным – о, ужас – к убийству любого другого человека.
Начало нового тысячелетия нанесло по старым пережиткам еще один удар – теперь церковь постановила, что вера в ведьм, оборотней и демонов является не просто глупым архаичным заблуждением, а вполне себе ересью, за увлечение которой можно было не иллюзорно огрести от святых отцов. Почему так? Все просто: менять суть людей в лучшую или худшую сторону властен только Бог, наделение же этой способностью любую иную сущность уже могло расцениваться как идолопоклонство.
Нет, окончательно изжить сжигание ведьм и ведьмаков все-таки не удалось – другое дело, что теперь их дела рассматривались как типичные уголовные преступления простых смертных людей, которые, не обладая никакими способностями, поддались дьявольскому наущению и принялись творить разные непотребства.
Что касается оборотней, то ушлые византийцы вообще классифицировали ликантропию как психическое расстройство – очевидно, объясняя таким образом явление лунатизма. Павел с Эгины, греческий автор VII века называл ликантропию острым проявлением меланхолии, а в качестве симптомов отмечал бледный вид, неосознанное блуждание по ночам и обилие ран на ногах – следствие множественных микротравм и падений, полученных в бессознательном состоянии.
Дошло до того, что в пору классического Средневековья оборотень превратился в положительного персонажа в искусстве – так, например, способностью «обращаться» в волка наделяли странствующих рыцарей из различных литературных произведений, чем подчеркивалась трагичность судьбы этих людей.
Горе от ума
Но если в пору Высокого Средневековья все было так хорошо, то почему во время Ренессанса все вдруг скатилось в треш и кровавый угар? Как бы это смешно ни звучало, но виной всему – относительная возрожденческая либерализация, вольнодумство и технический прогресс. Художники Италии рисовали обнаженных женщин, образованцы в университетах деконструировали церковных авторов прошлого, и у каждой вшивой собаки теперь было собственное мнение на вопрос мироустройства. Чем свободнее становились нравы – тем все большим сомнениям подвергался авторитет церкви. Множились, как грибы после дождя, разные религиозные схизмы. Но до поры это было лишь полбеды. А затем Иоганн Гутенберг в середине XV изобрел печатный станок – и понеслось!
Появление печати стало настоящей медиа-революцией – никогда прежде знание не распространялось так быстро и массово. А вместе со знанием нередко распространялась и ересь. Это стало катализатором для давно назревавшего церковного кризиса, и в октябре 1517 года бабахнуло от души. Университетский профессор богословия Мартин Лютер обнародовал свои 95 тезисов – напечатанных как раз на «гутенберговом» станке – и началась Реформация.
Впрочем, борьба за души европейских христиан началась куда раньше, да и как иначе, ведь Церковь – тогда еще единая – просто не могла не ответить на творящееся вокруг безобразие. Ответом на вольнодумство и крамолу стал призыв бороться с любым инакомыслием, которое, с точки зрения святых отцов, шло прямиком от рогатого. Под это дело сразу вспомнили и о ведьмах, и об оборотнях, которые практически в один миг перестали быть чем-то мифическим и нереальным, и обрели в массовом сознании плоть и силы.
Зимой 1484 года папа издал буллу, в которой призывал всех добрых христиан забыть о различиях и шкурных интересах и объединиться с церковными демонологами и инквизиторами в борьбе против Сатаны и его войска – ведьм, колдунов, оборотней и прочей нечисти. А спустя два года инквизитор из ордена доминиканцев по имени Генрих Крамер выпустил труд под хлестким заголовком «Malleus Maleficarum» - «Молот ведьм». Как вы уже догадались, она тоже была напечатана на инновационном станке Гутенберга.
Если церковные теологи предшествующих поколений отрицали реальность сверхъестественного, то Крамер ставил под вопрос реальность самой реальности. Любой элемент окружающей действительности отныне мог быть сатанинским мороком. Силы зла роились где-то поблизости и только ждали момента, чтобы себя проявить. Оборотни вновь жрали человечину, ведьмы – летали а метлах и наводили порчу, причем Крамер всерьез утверждал, что женщина по своей природе более предрасположена к колдовству, нежели мужчина. Хорошо, что в те времена не было феминисток – их он бы сжег первыми.
У добропорядочных бюргеров, знати, да и у многих церковников от такого обилия взаимоисключающих параграфов бомбануло адским пламенем. Доходило до того, что некоторые приходы или мирские власти тех или иных областей саботировали охоту на ведьм и оборотней, всячески мешая инквизиции работать. В качестве аргумента они неизменно ссылались на того же Августина и других теологов из времен, когда мир еще не сошел с ума. Впрочем, так было далеко не везде, к тому же Реформация лишь усугубила проблему, ведь радикальные протестанты порой устраивали такую жесть, от которой перекосило бы самого деятельного дознавателя инквизиции. Охота началась.
Придет серенький волчок
И в эпоху Возрождения, и в Средние века в Европе не существовало структуры, которую мы могли бы ассоциировать с полицией. Большая часть преступлений не то что не раскрывалась – даже не фиксировалась. Когда же имел место случай жестокого убийства, особенно если речь шла о младенцах, как правило, все валили на диких зверей. Происходило такое обычно в глубинке, так что кроме местной общины всем было плевать.
Но в конце XV века все изменилось – на волне дьяволоборческой истерии Церковь стала требовать от региональных судей и приходов подходить к таким делам со всей тщательностью. Обретя плоть, оборотни и демоны так же стали полноценными субъектами права. А это, в свою очередь, породило соответствующую бюрократию с обилием процедур. Теперь и миряне имели право вершить суд над нечистью от имени Церкви. Так впервые в истории начали массово фиксироваться и протоколироваться особо тяжкие преступления, которые в наши дни могут быть интерпретированы как серийные убийства.
Безусловно, сами по себе серийные убийцы существовали и раньше, однако они, как правило, выпадали из фокуса истории – отчасти из-за скудной базы дошедших до нас источников, отчасти – из-за несовершенства тогдашней системы правосудия. Так что, при всех своих чудовищных преступлениях, эпоха «Великой охоты на ведьм» впервые познакомило человечество с феноменом серийных убийств. Впрочем, отсутствие вменяемой криминалистики и регулярной полицейской службы вскоре вновь «похоронило» этот вид преступлений, который был заново «открыт» лишь в индустриальную эпоху.
В ходе этой охоты начали хватать всех, кто обнаруживал какие-то странности в поведении, которые нельзя было однозначно трактовать с позиций тогдашней медицины. Проще говоря – лунатиков, сумасшедших, подозрительных бродяг и прочих интересных личностей. И вот что интересно – в этом потоке бомжей и сельских дурачков нет-нет да и начали всплывать примеры чистейшего, дистиллированного зла – совершенно реального, а не магического.
Так, например, в 1521 году во Франции были схвачены некие Пьер Бюрго и Мишель Вердан, которых молва окрестила «Оборотнями из Полиньи». Собственно, замели их за такую мерзость, как инфантицид и каннибализм – парочка орудовала в сельской местности, где подонки без труда прокрались в сад одной из местных семей и похитили оттуда четырехлетнюю девочку, собиравшую там горох. Бюрго и Вердан убили ребенка, после чего употребили части тела в пищу. Они совершили еще несколько аналогичных нападений – жертвами стали в общей сложности четыре девочки или девушки разного возраста.
Одно из преступлений, со слов Бюрго, парочка совершила из мести – они, якобы, просили милостыню у одной местной девушки, а когда та отказала – набросились на нее и убили. После чего, как заявил сам убийца, помолились и продолжили просить «подаяние по славу Господа». Под пытками оба сознались, что заключили договор с Дьяволом, который наделил их нечеловеческими силами. В настоящее время не представляется возможным восстановить все детали, однако куда более реальной кажется версия, согласно которой Вердан и Бюрго были бродячими нищими, которых на подобные зверства толкнул не черт, а банальные голод и корысть.
Чем дальше в лес – тем толще волки. В 1574 году во Франции был пойман еще один «оборотень», деяния которого в современной криминалистике были бы однозначно трактованы как серийные убийства. Некий Жиль Гарнье сознался в совершении множественных убийств. Согласно протоколу допроса,
«названный Гарнье в день святого Михаила, приняв обличье оборотня, похитил девушку десяти-двенадцати лет <…> и там он убил ее, по большей части при помощи рук, схожих с лапами, а так же зубов, и съел плоть с ее бедер и рук, а некоторые части отнес своей жене. И он бы похитил другую девушку, убил ее и съел, если бы ему не помешали три человека, как он сам сознался. И пятнадцать дней спустя он задушил маленького ребенка в возрасте десяти лет на винограднике в Гредизане, и съел плоть с его бедер, ног и живота. И с того времени он убил, будучи в облике человека, а не волка, другого мальчика в возрасте двенадцати-тринадцати лет в лесу близ деревни Перуз, и имел намерение съесть его, однако ему помешали… Он был приговорен к сожжению заживо, и приговор был приведен в исполнение».
Судя по дошедшим до нас сведениям, Гарнье куражился как минимум два года – с 1572 по 1574 – наводя ужас на регион Франш-Конте. Точное или хотя бы примерное число его жертв определить невозможно. Но остается один вопрос – почему все преступления Гарнье совершал, якобы, в обличье волка, и лишь последнее, во время которого его и поймали, сотворил в своем естественном облике? Ответ очевиден: средневековое сознание, в отличие от нынешней психиатрии, не могло найти рационального объяснения подобным зверствам, поэтому все списали на договор с Сатаной. Вероятнее всего, Гарнье и прочих подобных ему во время допросов принуждали сознаться в том, что они оборотни, а когда, во время ареста с поличным, клыков и хвоста у злодея не обнаружилось, судьи и церковники просто объяснили это тем, что именно в этот раз Гранье решил убить в своем человеческом обличье.
Имя «Оборотня из Шалона», орудовавшего во Франции в 1598 году, история для нас не сохранила – протоколы следствия, якобы, были уничтожены властями, поскольку их содержание было слишком отвратительным и непристойным. Известно лишь, что это был горожанин, по профессии – портной, который заманивал детей в свою лавку, где насиловал их, после чего перерезал несчастным глотки, «пудрил и одевал» тела, а затем – ел. Во время обыска в его лавке судейским удалось обнаружить бочку с останками многочисленных жертв. Очень вероятно, что ликантропию здесь, как и в других случаях, присовокупило само следствие – более того, в случае с шалонским лавочником даже не было предпосылок для каннибализма, поскольку, в отличие от названных выше убийц, он не был нищим бродягой, напротив, являясь зажиточным горожанином. Практически наверняка так власти вновь попытались хоть как-то рационализировать – в логике того времени – образ действий, в наши дни названных бы серийными убийствами. В пользу этого говорит и тот факт, что у злодея было еще одно прозвище – «Дьявольский портной из Шалона», которое куда больше соответствовало действительности.
Оборотни стали предметом ожесточенных дискуссий в церковных и медицинских кругах по всей тогдашней Европе. Впереди маячил XVII век, и многие постулаты «Молота ведьм» Крамера, и ранее принятые далеко не всеми, больше не казались такими убедительными. Ученые мужи вновь вернулись к тезису о том, что так называемая ликантропия может являться лишь проявлением какого-то психического расстройства.
В этом отношении примечательным было дело Жака Руле или Ролле – тридцатичетырехлетнего француза, в 1598 году пойманного на месте преступления недалеко от Анже. Согласно протоколу, его задержали, когда он стоял над телом убитого им пятнадцатилетнего подростка – убийца нанес тому множественные увечья, и руки его были буквально по локоть в крови. На допросе Руле сознался, что он оборотень, которому Дьявол даровал волшебную мазь, втирая которую в собственную кожу он обрел способность перекидываться в волке. Он так же сознался в убийстве нескольких детей и взрослых.
Однако в данном случае местное следствие опровергло мистическую подоплеку преступления – более того, судья постановил, что Руле таким образом пытался выставить себя сумасшедшим и сложить с себя ответственность за содеянное. На удивление рациональная мысль – и это ровно в тот же год, когда судили шалонского портного! Судья как в воду глядел – не желая мириться со вполне справедливым смертным приговором, Руле подал апелляцию в парламент Парижа, продолжая настаивать на том, что он оборотень. Начальство, которому, по его мнению, всегда виднее, чем провинциальным дуракам на местах, рассмотрело ходатайство и официально признало Руле умалишенным. В результате смертная казнь была заменена двумя годами принудительного лечения в психушке при госпитале Сен-Жермен. Куда потом навострит лыжи и что еще натворит откинувшийся и далеко еще не старый «оборотень», никого, видимо, не волновало.
Почему у тебя такие большие зубы?...
Общеевропейская волчья истерия как нельзя лучше поспособствовала популярности фольклорной истории о девочке, которая по дороге к бабушке встречает в лесу чудовище. Подобная история в разных вариациях была распространена чуть ли не по всей Европе еще с XIV века, и, строго говоря, далеко не в каждой версии в качестве антагониста фигурировал именно волк. Именно страсти по ликантропом вкупе с прохладными историями о ребятах вроде Гарнье и Руле сделали свое дело, навсегда определив портрет злодея.
Первая письменная редакция сказки вышла в 1697 году во Франции – она вошла в книгу «Сказки матушки-гусыни» за авторством Шарля Перро. Там же были сказки о Золушке, Синей бороде, Спящей красавице и т.д. Строго говоря, сказки в оригинальной версии Перро отнюдь не были добрыми – это были мрачные и кровавые истории, основой для которых частично стал европейских фольклор, а частично – истории реальных злодеяний. «Красная шапочка» - не исключение. Уже в версии Перро девочка раздевается, прежде чем лечь в постель к волку, которого она принимает за бабушку. Волк ее съедает, и никаких вам охотников, никакого хэппи-энда.
Фольклорной основой для истории Перро стала устная народная сказка «Бабушка» - французская версия легенды про девочку в лесу. В разных версиях этой сказки, характерных для тех или иных регионов Франции, волк называется «лю-бре», «лю-гару» и т.д. – так в этих местах издавна называли оборотней. Ни в одной из версий он не является обычным волком.
Встречая девушку в лесу, волк задает ей, казалось бы, невинный вопрос – по какой дороге она пойдет к бабушке, по пути иголок или по пути булавок? Бессмыслица, да? Только если не знать исторический контекст. Проститутки в средневековой Европе как правило идентифицировали себя с помощью пучка игл, которые втыкали в ткань платья в районе плеча.
И Красная Шапочка выбирает путь иголок. Волк же идет по «пути булавок», первым прибегает в домик бабушки и убивает ее. Дальше следует совершенно адская сцена – волк расчленяет тело бабушки и готовит из него ужин, а ее кровью наполняет бутылку для вина. Проделав все это, он надевает бабушкину одежду и притворяется ей. Вот скажите, вам в детстве не казалось странным, что волк, каким бы он ни был притворщиком, так легко выдал себя за человека? А вот для оборотня это – раз плюнуть.
Дальше «бабушка» предлагает внучке перекусить, тем самым путем обмана приобщая ее к каннибализму, и поит кровью под видом вина – извращенная версия церковного причастия. Короче говоря, волк глумится как может и совершает тягчайшие преступления с точки зрения общества и Церкви. Единственным существом, пытающимся образумить девочку, является кошка – в версии Перро она хочет предупредить Шапочку, но волк бросает в нее деревянным ботинком и убивает. В оригинальной истории, то есть – в «Бабушке», кошка стыдит девушку словами «Позор! Шлюха ест плоть своей бабушки и пьет кровь своей бабушки!».
В конце, как уже отмечалось, волк заставляет девушку раздеться и лечь с ним в постель, чем еще раз подчеркивает социальный статус своей жертвы. Впрочем, существовали версии истории, в которых девушка успевала понять, что перед ней – волк. Тогда она тянула время, раздеваясь нарочито медленно, и заставляя волка томиться в нетерпении. Когда его бдительность ослабевала, она сбегала от него.
Фольклор всегда был гиперболизированным отражением действительности, в которой жили его носители. История Серого Волка и Красной Шапочки не стала исключением. В эпоху первых серийных убийц, отождествлявшихся с оборотнями, именно один из них стал главным антагонистом истории. Серый Волк в оригинальной версии – убийца и каннибал, такой же, Жиль Гарнье. Не случайным был и образ героини – именно девушки и дети были наиболее легкими и излюбленными жертвами для маньяков, особенно – дети и девушки со дна общества, привычным явлением для которого была детская проституция.
Жиль де Рэ: правдивая история Синей Бороды (текст)
«Рыцарь»
Арты (картинки) из видео "Жиль де Рэ: правдивая история Синей Бороды"
«Рыцарь»
Арты (картинки) из видео "Жиль де Рэ: правдивая история Синей Бороды". Полная версия видео доступна на моем канале на Ютубе: https://youtube.com/@lacewarsreal
Происхождение славян: туман войны и белые пятна
«Посвященный»
Большой текст о происхождении славян
Тайны архангела Михаила
«Библиотекарь-стажёр»
Военные преступления в Средние века
«Посвященный»
Сегодня поговорим про Средние века - о том, какую жесть порой творили на поле боя благородные рыцари и добродетельные государи, как все это регулировалось в правовом поле и как рыцарский кодекс мог соседствовать с тактикой выжженной земли.
Средневековая жизнь. Не такая уж и средненькая!
«Библиотекарь-стажёр»
"Черная смерть": великая чума XIV века (стрим-лекция от 18.06.2023)
«Посвященный»
Тайны монастырской библиотеки (по следам Вильгельма Баскервильского)
«Библиотекарь-стажёр»
Хорошие книги о средневековых замках. А не "вот это вот всё"
«Библиотекарь-стажёр»
Alma Mater - только отличные книги
«Библиотекарь-стажёр»
Северный эпос: Беовульф
«Библиотекарь-стажёр»
"Тайный мир мягких обложек" (с)
«Библиотекарь-стажёр»
Я знаю всё, но только не себя: история поэта и преступника
«Библиотекарь-стажёр»
История коррупции: Средние века
Среди историков принято считать, что одной из причин, по которым Западная Римская империя пала под ударами орд варваров, первоначально обосновавшихся в бассейнах рек Рейн и Дунай, была коррупция «правящего класса» как в самом Риме, так и в провинциях. При Валентиниане I (правил в 364 – 375 годах), известном военачальнике, которого провозгласила императором армия, вопрос коррупции встал особенно остро: чиновники были безжалостны к своим подданным, но любили окружать себя комфортом и богатством, и, само собой, не упускали случая нагреть руки на сборе налогов. Валентиниан I пытался решить проблему, укрепив административный аппарат, но реорганизация сбора налогов, направленная на ограничение эксплуатации подданных, в целом вышла из-под контроля, а чиновники, которым поручили расследовать многочисленные случаи злоупотреблений, сами оказались подверженными коррупции. Затем Валентиниан I передал дело в руки людей, которым он доверял, таких как полководец Феодосий, которого он послал в Ливию, Триполи, Лептис и Карфаген, чтобы положить конец коррупции. Феодосий был скор на расправу с преступниками: коррумпированные чиновники попадали на виселицу или приговаривались к отрезанию языка, но в конце концов сам Феодосий был обвинен в коррупции и приговорен к смертной казни сыном Валентиниана I. Кризис Западной Римской империи уже был очевиден, в то время как восточные территории приобретали все большую самобытность и значение, в том числе благодаря своему стратегическому положению и солидному центральному аппарату во главе с императором Константинополя.
По мнению некоторых историков, по мере распространения христианства коррупция, столь свойственная государствам Античности, начала сходить на нет. Однако, в действительности, культура обмена услугами и правами, лежащая в основе многих коррупционных схем, вполне себе неплохо существовала и в Средние века. Уже в IV веке, особенно в некоторых областях Востока, установился обычай, согласно которому епископы получали денежные суммы от людей, вступавших в новые церковные должности в их епархиях. Это была форма передачи божественной благодати, явление, по своей сути схожее с практикой продажи индульгенций (сертификатов о прощении грехов), получившее название «симония». Данный термин отсылает нас к библейскому эпизоду, когда Симон, волхв из Самарии, повстречал апостолов Петра и Павла, прибывших в Иерусалим, чтобы крестить новообращенных, и попытался купить у них за деньги божью благодать. Четвертый Вселенский Халкидонский Собор в 451 году прямо осудил продажу церковных должностей, а в 790 году уже Карл Великий также осудил всех, кто принимал дары и подношения, запятнав себя «ересью Симона Волхва». Однако после тысячи лет существования христианства эта ересь стала правилом, церковный сан повсеместно использовался для личной выгоды, что во многом заложило основу для Реформации. Во времена Священной Римской империи большое значение также приобрела фигура князя-епископа, и это положение часто можно было получить за плату.
Рим, и в особенности Ватикан, также время от времени становились эпицентром скандалов. Так, например, жившая в X веке патрицианка Феодора Римская (не путать с ранее жившей святой, носившей то же имя), жена фактического хозяина Рима графа Феофилакта I, печально прославилась тем, что использовала свою привлекательность, чтобы развратить папский двор, и фактически заставила двух пап – Сергия III и Иоанна X – плясать под свою дудку. Ее дочь по имени Марозия переняла не только красоту матери, но и ее привычки. Не случайно эпоху этих двух любвеобильных голубушек в Риме назвали «порнократией» («правлением куртизанок»).
Стихийные недовольства церковными злоупотреблениями начали проявляться еще в XII-XIII веках. В качестве одного из самых знаковых примеров можно назвать труды и воззрения итальянского богослова XII века Иоахима Флорского, чьих последователей принято называть «иоахимитами». Иоахим считал, что современный ему Рим – это новый Вавилон, где все давно прогнило, а в особенности – папский престол, и когда Антихрист явится в наш мир, он сделает это в облике папы. Впоследствии многие из идей Иоахима Флорского были осуждены католической церковью. В качестве другого примера можно назвать сложенный примерно тогда же в Южной Германии сборник Carmina burana из трехсот с лишним стихов авторства бродячих поэтов (вагантов или голиардов), воспевавших азартные игры, вино и любовь, и порицавших церковную коррупцию.
Бонифаций VIII, изобретатель юбилея, был одним из пап, которые с большей энергией и убежденностью пытались навязать церкви светскую власть и считали дела Ватикана практически семейными, за что самого Бонифация Данте впоследствии заставил гореть в адском пламени на страницах своей «Божественной комедии». Мишель Монтень утверждал, что Бонифаций «вступая на папский престол, вел себя лисой, став папой, выказал себя львом, а умер как собака».
Первые семь кругов ада, описанных Данте в «Божественной комедии», соответствуют семи смертным грехам христианской морали (гордыня, жадность, похоть, гнев, чревоугодие, зависть и лень), к которым добавляются «малые» грехи, такие как трусость, обман, идолопоклонство, непостоянство, неверность, несправедливость и так далее. При сошествии в ад в сопровождении Вергилия персонаж Данте достигает восьмого круга, где подвергаются наказаниям обманщики и мошенники. Для Данте обман — типичный порок человека, это грех, который самым бессовестным образом противостоит всеобщей справедливости и любви к Богу. Так, например, в песне XXI, стихе 40, Данте говорит: «Я к ним еще разочек загляну. Там лишь Бонтуро не живет на взятки, Там "нет" на "да" меняют за казну». Эта строка – пример авторской иронии, поскольку упомянутый Бонтуро – это ни кто иной, как Бонтуро Дати, правивший городом Луккой в начале XIV века. Бонтуро заручился народной поддержкой, поклявшись, что покончит с коррупцией в городе, однако, по иронии судьбы, сам в итоге прославился своей продажностью. Досталось от Данте и приспешникам Самона Волхва – в песне XIX он попрекает симонитов тем, что они «святыню божию… растлили ради злата и сребра».
Впрочем, и сам Данте Алигьери, судя по всему, был не без греха – во времена, когда он еще жил в родной Флоренции и занимал там видный пост, он оказался замешанным в одной некрасивой истории. Летом 1300 года Флоренция, чьей независимости угрожал тот самый Бонифаций VIII, заочно осудила трех папских банкиров. И, несмотря на разочарование понтифика, шесть флорентийских приоров (высшие магистраты города, в число которых входил и Данте, принадлежавший к умеренной фракции гвельфов) были единодушны в своих суждениях о друзьях Бонифация. Когда в следующем году понтифик захватил город благодаря своему союзу с Карлом Валуа, Данте вместе со своими коллегами по правительству был признан виновным в получении крупных взяток в обмен на продажу государственных должностей, а также в растрате средств из флорентийской казны. Данте был изгнан из родного города навсегда.
Упадок папского двора был заметен во времена Александра VI (Родриго Борджа). Церемониймейстер Георг Буркхардт вспоминал в своем дневнике, что в 1501 году в апостольском дворце обедали пятьдесят куртизанок, которые после обеда обнаженными танцевали перед папой. На момент избрания кардинала Родриго Борджа папой (11 августа 1492 года), у него было семеро детей (четверо – от «официальной» фаворитки, и трое – от других женщин). И именно при нем продажа индульгенций и льгот получила такое большое развитие, что вызвала скандал в обществе, которое, казалось, было готово проглотить любую гнусность. Инициативы некоторых понтификов по прекращению безудержной коррупции (конкретные санкции, учреждение религиозных орденов, возрождение богословских учений) были недостаточны: поэтому протестантская Реформация и ее успех стали естественным ответом на упадок церкви.
Однако Реформация, столь яростно осуждавшая церковную коррупцию, привела к разрыву общества с господствующей католической культурой и к рождению протестантской этики, для которой характерно мирское стремление к наживе. Именно Реформация проложила дорогу зарождающемуся капитализму и, в известном смысле, поспособствовала появлению городской буржуазии. Франческо Петрарка в одном из своих писем писал: «Для нас, добрый друг, все сделано из золота, и рога, и щиты, и цепи, и венцы [...] Золото делает из свободных - рабов, а из рабов – свободных, оно освобождает королей [...]. Благодаря ему мужчины получают репутацию смелых, мудрых и красивых».
Если Марко Поло был воплощением предпринимательского и делового духа XIV века, то надо сказать, что в 1238 году в Лондоне уже существовала Ломбард-стрит, и на ней действовало четырнадцать итальянских банков, а несколькими годами позже в Париже было более двадцати итальянских банков. Торговцы и финансисты становились силой, с которой приходилось считаться даже королям. Семейство Риккарди из Лукки профинансировало завоевательный поход английского короля Эдуарда I на Уэльс; Фрескобальди из Флоренции давали деньги его сыну Эдуарду II для войны против Шотландии; Барди и Перуцци из Флоренции ссудили Эдуарду III необходимые средства, чтобы он смог начать Столетнюю войну против Франции (и в качестве залога или гарантии возмещения вложенных денег выступало даже личное имущество короля). Несмотря на то, что и светская, и духовная власть на протяжении веков осуждали ростовщичество (сам Иисус, изгнал торговцев из храма, а в иудаизме как и в исламе взимание процентов при ссуде также запрещено), оно продолжало существовать и, в конечном итоге, стало основой современной экономической системы.
