Ботанические иллюстрации цветов из Сиднейского Королевского ботанического сада
«Поддержка»
Сиднейский Королевский ботанический сад Royal Botanic Gardens Sydney — расположен в самом центре города и является основным из трёх крупнейших ботанических садов Сиднея (два других — Маунт Аннан ботанический сад Mount Annan Botanic Garden и Маунт Тома ботанический сад Mount Tomah Botanic Garden). Парк открыт для посетителей бесплатно круглый год в течение светового дня.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
Поэтические акварельные зарисовки Марии Сибиллы Мериан, XVII–XVIII века
«Поддержка»
Особенности творчества Марии Сибиллы Мериан: сегодня работы Мериан представляют скорее художественную, чем научную ценность, их собирают на выставках в крупных музеях. Но для своего времени это были сенсационные научные иллюстрации, которые поразительно сочетали научную дотошность с увлеченной созерцательностью.
Маэстро ботанической иллюстрации
«Поддержка»
Ботаническая иллюстрация – это первоначально научный рисунок, рисунок-исследование. Его целью было точное узнавание того или иного вида растений при изготовлении лекарственных препаратов. Поэтому для создания ботанической иллюстрации требовалось знание морфологии растений, доступ к их живым образцам и гербариям.
Ознакомительный фрагмент из книги — «История костюма» (нем. «Zur Geschichte der Kostüme»), гравюры К. Брауна
«История костюма», или «История одежды», печаталась с 1861 по 1880 год в Мюнхене издательской фирмой Braun and Scheider. Первоначально она была опубликована отдельными иллюстрациями в немецком журнале под названием «Мюнхенер Бильдербоген». Позже эти иллюстрации были собраны и переплетены в книгу. Общая публикация состояла из 125 страниц, с четырьмя картинками на каждой странице, в общей сложности 500 дизайнов костюмов. На таблицах представлены исторические наряды от античности до конца 19 века.
Эта книга — отличный источник для студентов, изучающих историю моды, и для дизайнеров костюмов. Однако следует помнить, что дизайн этих иллюстраций выполнен в викторианском стиле. Последние 35 страниц посвящены современной народной одежде (около 1880 года) из большинства европейских, азиатских и африканских стран. Они служат источником для исследования пьес, действие которых происходит в викторианский период, таких как «Король и я» или «Морская чайка».
Оригинальная книга была опубликована на немецком языке, поэтому иногда английский перевод сбивает с толку. Это особенно заметно на современных таблицах с народными костюмами, где многие из упомянутых стран теперь имеют другие названия или больше не существуют.
Костюм Древней Греции
Эллинское представление о прекрасном в полной мере воплотилось в костюме. Его гармония определялась симметрией и подчинением естественным линиям человеческого тела. На протяжении веков греческий костюм неоднократно менялся — от простых одежд архаического периода до сложных изысканных нарядов эпохи эллинизма.
Мода в Древнем Риме
Некоторые римляне пытались удивить и шокировать других своей одеждой. Так, молодые римляне из богатых семей намеренно надевали мягкие женственные одежды, например, туники с длинными рукавами, яркие покрывала и прозрачные шёлковые тоги. Философы часто появлялись в неопрятном виде, в грязной, оборванной одежде и изношенных плащах.
Ознакомительный фрагмент по книге «История костюма» с гравюрами К.Брауна на этом закончился, опубликовал чтобы узнать мнение зрителей, делать ли мне дальнейшее продолжение, которое будет только для подписчиков. Качество иллюстраций не всё одинаково так как файлы взяты из разных источников.
«Ботанический рисунок», или История о том, как Екатерина Великая так и не дождалась подарка из Дании
«Мама, смотли, какие я цветочки налисовала, — кричит маленькая девочка и бежит на кухню, где мама как раз поливает цветы на подоконнике. — Плавда, как настоящие?» И мама с преувеличенным восторгом отзывается, откладывая лейку. «Конечно, солнышко, ну совсем-совсем, как настоящие!»
Кто такой Альбрехт Дюрер — отдельная история. Истинный гений Ренессанса. Живописец, математик, астроном, архитектор. На рубеже 15-16 веков в немецких землях, вероятно, не было более авторитетного мыслителя и творца. Фигура масштаба Леонардо. Да они и внешне были похожи, если верить автопортрету Дюрера.
Среди тысячи сохранившихся рисунков Дюрера сотня изображает именно растения. И это не было чистым искусством. Его рисунки, как и многих других художников, создавались с чисто практической целью — медицинской. В те времена почти все болезни лечили растениями, вот и нужно было воспроизвести какой-нибудь пустырник максимально точно, чтобы лекари и фармацевты знали, для чего нужны различные корешки и листочки. Так что художнику, берущемуся за ботанический рисунок, следовало быть еще и немножко ботаником. А лучше — не немножко. То-то Дюрер так тщательно изображал Примулу.
Ее стебли и листья содержат много витамина С, необходимого при весеннем авитаминозе, а из корней и семян выжимают масло, повышающее иммунитет, нормализующее гормональный фон женщины, и даже способствующее избавлению от депрессий. Просто живая вода, точнее, живое масло!
Со временем ботанический рисунок утратил чисто медицинское значение, но традиция безукоризненного воспроизведения тех красок и линий, что создала природа, осталась. Изображения цветов и трав стали наносить и на гобелены, и на ковры, и на посуду. Собственно, об этом и история.
Но сначала — предыстория. Жил да был Принц Датский. Не Гамлет. Звали его Фредерик. Он родился в 1768-м году, и рос почти как Золушка из сказки датского сказочника Андерсена. При душевнобольном отце и злой-презлой мачехе, по сути, правившей Датским Королевством. Тот факт, что под боком растет наследник престола, отравлял жизнь Ее Величеству, но убить принца она не посмела. Решила только, что мальчика не будут учить наукам, нужным для управления государством. Вот он и увлекся историей да ботаникой.
Но вскоре мачеха скончалась, и в 1784-м юноша стал регентом при неразумном отце, приняв в 16 лет кормило власти. Куда там Гайдару, командовавшему в этом возрасте полком! В числе прочего Фредерик VI горячо поддержал давнюю идею — создание атласа под названием «Flora Danica». Еще в 1761-м по инициативе профессора Копенгагенского Ботанического Сада Георга Кристиана Эдера началось издание атласа, в который были бы занесены ВСЕ растения, какие только существуют на датских землях!
Как вы понимаете, труд предстоял титанический. Наверное, только датчане и могли выдержать такой марафон. Говорят, настоящий собор должен строиться сто лет, так вот «Flora Danica» издавалась 123 года! За это время сменилось 8 руководителей проекта, и почти все они знали, что при их жизни работа не окончится. Тома Атласа издавались постепенно.
Итоговый результат более чем векового труда — это 51 часть и еще три дополнения, в которые были включены 3240 таблиц, выгравированных на меди. Ничего подобного история ботаники не знала ни до, ни после.
Но вернемся к Фредерику VI, просвещенному правителю, отменившему в Дании крепостное право на 80 лет раньше, чем это произошло в России. Самоуправство Швеции в Балтийском и Северном морях тяготило юного регента, и очень быстро нашелся союзник — Российская Империя во главе с престарелой, но все еще амбициозной царицей Екатериной II.
Вялая война росийско-датского союза против Швеции — жалкое подобие сражение Петра и Карла — ничем, по сути, не закончилась, но! Юный Фредерик решил сделать Екатерине Великой уникальный подарок. Столовый сервиз, на который были бы нанесены изображения из ботанического атласа. Собственно, и сервиз тоже решено было назвать «Flora Danica». О, это была затея по-своему не менее грандиозная, чем сам атлас.
Предполагалось, что в сервиз войдут 2600 предметов, то есть ровно столько, сколько растений было занесено в Атлас к 1790-му году. И работа закипела. Правда, на очень, ну о-о-очень медленном огне. Это ведь не «Ctrl C»-«Ctrl V». Каждое изображение переносилось из атласа на фарфор вручную.
А ведь надо было еще разработать форму предметов сервировки. Тарелок, чашек, блюдец и много чего другого. Надо сказать, что даже обычные, вроде бы, сахарницы, получили весьма необычные формы.
Этой работой занимался замечательный мастер Христиан Луплау. Например, так называемым «компотьерам», то есть блюдам, в которых подают компот, он придал форму листьев, столь созвучную самой идее сервиза «Flora Danica».
Ну, а главным, практически единственным рисовальщиком сервиза стал Иоган Байер. К работе его привлекли потому, что он был известным мастером ботанического рисунка, участвовал в создании Атласа. Мягко говоря, дело шло не быстро. Ведь каждый предмет получался уникальным. Одно растение — один предмет. И — не один процесс!
Сначала Байер выполнял эскиз на бумаге. Затем наносил контуры рисунка на фарфоровое изделие. Потом — скрупулёзнейшим образом раскрашивал. Только на этой стадии присоединялись помощники. По легенде, иные из них теряли зрение, нанося краски тончайшими кисточками, немедленно стирая, если колёр хоть чуть-чуть не совпадал с оригиналом, то есть рисунком в атласе.
К слову, до сих пор неизвестно, кто был автором самой идеи сервиза. То ли сам Фредерик, а то ли первый издатель атласа «Flora Danica» профессор Эдер. Возможно, что датский регент лишь предложил Екатерине заказать подарок, а та, знавшая о создании атласа, попросила его копию на посуде.
Версия правдоподобная уже хотя бы потому, что на склоне лет российскую самодержицу невозможно было удивить ни подарками, ни роскошью, ни вдохновенным мастерством. Еще Петру Первому, как известно, была преподнесена Янтарная комната, так что придумать оригинальный подарок Дому Романовых было непросто. Но такой дар, как сервиз «Flora Danica», явно имел бы успех.
Вот только была одна проблема. Возраст Екатерины. Когда работа над сервизом началась, императрице был уже 61 год. А дело продвигалось медленно, 10-12 предметов в месяц. Но не дарить же сервиз частями! Так и шли годы, пока подарок прирастал все новыми блюдами, сахарницами, чашками, чайниками и так далее…
В 1796-м, когда работа не была сделана и наполовину, Екатерина Великая скончалась. Никакой симпатии к ее наследнику Павлу датский правитель Фредерик не испытывал, да и нужды в союзе с Россией уже не было. Политика! И Фредерик решил, что сервиз будет закончен, но останется в Дании.
Правда, задача была несколько упрощена, до 2600-сот предметов мастера не дотянули. После смерти Екатерины решено было изготовить парадный королевский сервиз на 100 персон с точным расчетом того, сколько нужно индивидуальных предметов вроде чашек и блюдец, а сколько общих — кофейников, супниц и прочего.
И вот в 1802-м, через 12 лет после начала, работа была завершена. 1802 предмета во всем великолепии невиданного прежде труда! Получился шедевр, по своей уникальности и трудоемкости сравнимый разве что с собором «Саграда Фамилия» в Барселоне.
Как ни печально, сразу возникли проблемы. Заказ-то выполняла частная фирма, хоть и называлась она «Королевская мануфактура», и пока целью был подарок русской царице, сомнений в оплате у исполнителей не было. А тут вдруг королевское казначейство заявило, что не имеет представления о назначении данной работы, и потому не готово раскошеливаться. Бюрократия, как мы знаем, всегда была непреодолимой преградой для художников!
Фредерик даже пытался продать сервиз, его десертную часть министр иностранных дел королевства возил по всей Европе. Но покупателей не нашлось. Так сервиз и остался в Дании.
Впрочем, часть его со временем все же оказалась в России вместе с приданным датской принцессы Дагмары, ставшей супругой Александра III, и принявшей в православии имя Марии Федоровны.
Признаюсь честно, мне не удалось найти следы «Flora Danica» в России. Пользовалась ли царская семья этой посудой? Не стало ли это в свою очередь частью приданного одной из великих княжон? Может, просто разбили или потеряли? Или по сей день хранится в запасниках Эрмитажа? Или вывезли из России в революцию? Словом, не знаю, можно ли увидеть предметы оригинальной «Flora Danica» в России. Но в Дании точно можно посмотреть.
Кое-что, правда, раздарили другим монархам, что-то побили, несмотря на всю тщательность хранения и использования. Часть утраченной посуды была восстановлена, да так тщательно, что редкий эксперт отличит предмет из первой, исторической партии, от позднейших изделий.
Но большая часть ныне сохранившихся 1530-ти предметов сервиза «Flora Danica» — это точно — была сделана с 1790 по 1802 годы, и для фарфоровой коллекции это просто чудо бережного хранения.
Сервиз разделен на две части. Большинство предметов, в том числе самые ценные экземпляры — вазы, мороженицы, супницы — находится в королевском замке Розенборг. И даже иногда, правда, очень редко, используется по прямому назначению во время монарших торжеств.
Вторая и меньшая часть коллекции тоже в Копенгагене, в «Датском музее искусств и дизайна».
Наконец, фарфоровую посуду «Flora Danica» можно купить. Разумеется, не оригинальные исторические предметы, они не продаются. Правда, иные жуликоватые антиквары выставляют на продажу «Flora Danica», утверждая, что торгуют тем самым королевским фарфором. Но это обман. Просто «Королевская фарфоровая мануфактура» с середины 19-го века выпускала посуду марки «Flora Danica», копируя предметы изначального сервиза. И, кстати, выпускает по сей день.
Спору нет, красиво. Хоть и не дешево. Но не дороже авиабилета! И раз уж поездки в Данию редки, почему бы не украсить свой дом напоминанием о самом замечательном шедевре жанра «ботанический рисунок» в истории человечества — королевском фарфоровом сервизе «Flora Danica».
Искусство ботанической иллюстрации за последние 500 лет
Ботаническая иллюстрация — специфический художественный жанр. Она обладает, казалось бы, несовместимыми качествами: с одной стороны, научная точность, с другой, мастерское живописное исполнение. В исключительных случаях художнику-ботанику удавалось передать в изображении еще и пронзительный восторг первооткрывателя, созерцательное оцепенение перед красотой и совершенством орхидеи, которая цветет раз в 15 лет, или южноамериканского цветущего кустарника, которому только предстояло придумать название.
Когда мир был молод и полон загадок. Когда великие военачальники везли в захватнические походы ученых и художников, чтобы те исследовали завоеванные земли. Когда научные открытия требовали физической выносливости, недюжинной смелости и природной склонности к авантюрным приключениям. В этом мире без фотографии, поездов, самолетов, батискафов естествоиспытатель должен был обладать хотя бы минимальными навыками рисовальщика — чтобы при необходимости зафиксировать впервые встреченный, неизученный мох, бабочку или планктон. В арсенале ученого, снаряженного в заокеанскую экспедицию или находящегося на службе в королевском ботаническом саду, наряду с пинцетом, лупой, скальпелем и альбомом для гербария обязательно были акварельные краски.
Фармацевтика, наука и реализм
До XVI века европейцам хватало одной-единственной книги о свойствах лекаственных растений. Она была написана в 77 году римским военным врачом Диоскоридом и снабжена иллюстрациями, выполненными с натуры. Книга «О лекарственных веществах» была настолько скрупулезно и обстоятельно составленным травником, что полторы тысячи лет переписывалась, перерисовывалась, обрастала поэтическими вставками, комментариями на разных языках и вполне годилась аптекарю, чтоб тот мог отличить азиатский подорожник от гадючьего лука, отыскать нужное противоядие от укуса змеи или вылечить лихорадку.
С началом эпохи Возрождения книга Диоскорида не теряет актуальности (многие известные ботаники будут опираться на нее еще в течение нескольких веков), но мир вокруг сильно меняется: Гуттенберг изобрел печатный станок, на мировой карте появились новые материки и острова, а на них — совсем другая растительность, другая пища, кора и травы, которые неожиданно оказываются панацеей от европейских болезней. Наконец, Земля стала вращаться вокруг Солнца, а не наоборот, а мир начал вращаться вокруг человека. И человек почувствовал свободу в познании мира, ответственность за его изучение.
Первыми авторами ботанических иллюстраций становятся художники. Для них точность изображения цветов и деревьев становится настолько же важной, как соблюдение пропорций человеческого тела и знание анатомии. Леонардо да Винчи и Альбрехт Дюрер посвящают ботаническим зарисовкам чуть ли не каждый второй лист в своих альбомах. Как средневековый лекарь знал наизусть названия трав и сверялся при их заготовке с иллюстрациями Диоскорида (к слову, изрядо обезображенными и утерявшими сходство с настоящими растениями в результате бесконечных перерисовок) — так художник Ренессанса в стремлении следовать реальности составляет собственный травник. Впервые — с целью познания, изучения закономерностей и соответствия форм, а не с целью указать верный рецепт лечения.
Корабли и микроскопы
Следующее поколение авторов ботанической иллюстрации — это уже не аптекари и не художники-реалисты. Это поколение ученых. Тех, которые отправлялись в экзотические страны, проводили годы во влажных тропических лесах, мокли под дождями, страдали от морской болезни, возвращались домой с бесценными семенами, аккуратно завернутыми в мох или сухой песок, и с рисунками невиданных раньше растений, насекомых и птиц. Или тех, которые ухаживали за разросшимися королевскими ботаническими садами с оранжереями, редкими видами капризных растений, тщеславными планами превзойти ботаническую коллекцию соседнего монарха. Некоторым из них удалось так близко и пристально вглядеться в божественный замысел, в соответствии с которым организовано все живое в мире, что их акварельные зарисовки и раскрашенные вручную гравюры стали бесконечным вдохновением для многих поколений художников.
Мария Сибилла Мериан, например, месяц плыла через Атлантический океан и потом два года жила в Суринаме, нанимала рабов, чтобы те рубили перед ней напролазные заросли. Мериан изучала суринамских насекомых — и стадии их превращения из личинок в бабочек с роскошными крыльями или отвратительных тараканов, которых ее благочестивые европейские соотечественницы именовали не иначе как «дьявольскими тварями». На тот момент ей было уже 52 года — и она успела обучиться живописи и гравюре в мастерской отца и отчима, выйти замуж, сбежать от мужа вместе с детьми, стать успешным самостоятельным предпринимателем и автором нескольких книг о цветах. На дворе был, кстати, XVII век — и на такие научные подвиги решался далеко не каждый ученый-мужчина. А Мериан, естественно, не имела возможности получить образование, художественные материалы были доступны ей исключительно благодаря мужчинам-родственникам, которые могли их приобрести.
Каждого жука, бабочку, ящерицу или гусеницу Мария зарисовывает акварелью в среде его обитания — на удивительных экзотических цветах.
Пьер-Жозеф Редуте препарировал и изучал растения в Королевских ботанических садах, а заодно зарисовывал коллекцию собранных здесь цветов. Ботаника — сфера, которая не претерпевает изменений от смены политических режимов. Ботаников не казнят вместе с королями и другими придворными. Изучать розы и лилии можно как при монархе, так и при императоре Наполеоне. Поэтому Редуте успешно пережил смену власти. Будучи королевским ботаническим художником, он писал цветочные натюрморты сначала для Марии-Антуанетты, а потом для Жозефины.
Эрнст Геккель — немецкий ученый, который учился на врача, но серьезно раздумывал, не стать ли пейзажистом. К счастью, он стал естествоиспытателем и всю жизнь рассматривал в микроскоп планктон, медуз и стрекающих. В итоге открыл 120 видов одноклеточных и издал книги, которые до сих пор вдохновляют художников и дизайнеров по всему миру. Он побывал на побережьях Сицилии, Египта, Алжира, Италии, на Мадейре и Тенерифе. Геккель умер в 1919 году — и застал эпоху в искусстве, когда изданные им альбомы гравюр вдохновляли художников на полуабстрактные эксперименты и даже архитекторов, которые стремились выстроить здания, в плане напоминающие строение открытых Геккелем медуз.
Книга Эрнста Геккеля «Красота форм в природе» выходила на рубеже веков — 10 альбомов по 10 оттисков. Каждая страница была организована так, чтоб сложная симметричность каждого вида участвовала в общем композиционном совершенстве.
Марианна Норт — британская художница, исследовательница, которая путешествовала только в одиночку и не везла с собой деревянных коробок для сбора семян с экзотических растений. 13 лет подряд, отправляясь в путешествия по всему миру, она брала только масляные краски. Дочь богатого землевладельца, она с ужасом думала о браке и называла его «ужасным экспериментом», который превращает женщину в слугу. В отличие от большинства ботаников-профессионалов, Норт писала растения в среде их обитания: крупные экзотические цветы на фоне уникального пейзажа. Такой созерцательный, живописный, способ исследования не помешал Норт открыть несколько неизвестных до сих пор видов растений, в том числе самый крупный плотоядный цветок, который назвали в ее честь — Nepenthes northiana. Пешком забираясь в места, по которым невозможно было проехать, Норт поселялась в лесной хижине и рисовала.
Исследовательница и художница Норт никогда серьезно не училась, взяла только несколько уроков рисования. Но выставка ее работ, которая состоялась в Лондоне в 1879 году, имела оглушительный успех. Пораженная вниманием публики и газетчиков, Норт решила подарить все свои работы Ботаническим садам Кью. Отсроила галерею за свои деньги и по собственному проекту и очень надеялась, что посетителям можно будет подавать чай, кофе и печенье. Директор садов Кью с радостью принял проект галереи, но с негодование отверг идею о чаепитиях. Это, в конце концов, место работы серьезных ученых, а не туристическая достопримечательность.
Картины Марианны Норт — это живописные документы давно исчезнувших мест. Не прошло и нескольких десятков лет, как многие из них были задавлены безжалостными признаками цивилизации: дорогами, магазинами, почтовыми станциями и конторами.
Эти самые известные художники, авторы ботанической иллюстрации, и сотни других формировали особую художественную эстетику, основанную на научной точности и пристальном внимании к самым мелким деталям. Неудивительно, что совсем скоро эта эстетика будет подхвачена уже новыми, авангардными, художественными течениями и стилями.
Вспомнить Дюрера и Леонардо
Во второй половине XIX века французская живопись переживает грандиозную революцию — сначала барбизонцы, а потом будущие импрессионисты выходят на пленэры и стремительно пишут впечатление от окружающего пейзажа, световые эффекты. Если соломинок в стоге не рассмотреть — их не нужно прописывать, если роща прячется за туманом — видны только приглушенные цветные пятна, а не миллионы отдельных листьев. Но это лишь центральный, а не единственный путь развития искусства. В то же время французский художник-символист Одилон Редон выпускает сборники литографий с причудливыми растениями, у которых на длинных стеблях покачиваются грустные человеческие головы. И возможно, он не последовал за импрессионистами как раз потому, что главным его учителем был ученый-ботаник, смотритель Ботанического сада в Бордо, Арман Клаво.
У Клаво была собственная теория о связях растительного и животного мира, над которой он серьезно работал. Но кроме этой, очевидно повлиявшей на Редона, теории смотритель Ботанического сада Арман Клаво делился с юным художником объемными гербариями и собственными ботаническими иллюстрациями, свежими книгами и соображениями об искусстве. Где-то здесь, в кабинете известного ботаника, Редон открывает собственный художественный принцип: тщательно изучать природу, строение мельчайших живых организмов, чтобы потом, в студии, создавать химер и призраков по обнаруженным законам природы. Мало придумать растение с цветком-головой, нужно дать зрителю почувствовать, как по стеблю от корней движется влага, проникая в сложную систему кровообращения этого существа.
На родине Чарльза Дарвина, во время грандиозных научных открытий в области естественной истории, тоже об импрессионизме речь не шла. В Великобритании самый влиятельный арт-критик — это Джон Рёскин, писатель и художник, который в каждом путешествии делает ботанические и геологические зарисовки и отстаивает точное следование природе. Художники из «Братства прерафаэлитов», которые идеями Рёскина очень вдохновлены, пишут только с натуры — и людей, и природу. Но в отличие от импрессионистов, подсчитывают количество листков и ягод на каждом кустарнике — им не трудно. Чтобы написать Офелию, Милле по несколько часов держит натурщицу в ванне, а чтобы окутать ее правильными цветами, делает натурные зарисовки. Женские фигуры на картинах прерафаэлитов утопают в цветах, причем, определить вид растения и основные его ботанические характеристика не составляет труда. Следовать природе в мельчайших деталях, считают художники, — это единственный путь, способный вывести британское искусство из болота, в котором оно погрязло. Семена, посеянные прерафаэлитами, прорастут тонкими, изогнутыми стеблями, причудливо перевитыми в декоративные узоры, уже скоро, к концу XIX века. В модерне.
Постботаника, бумага и стекло
В ХХ веке кто угодно может сесть на корабль или на поезд — и отправиться путешествовать, искать счастья и богатства в далеких, беспризорных землях. Все континенты открыты, неисследованных мест остается все меньше. Когда-то дикие леса исхожены, тропы проложены, туземцы надели европейские платья, приняли крещение и научились говорить по-английски. Ботанические атласы сформированы, классификации растений придуманы, невиданные птицы и насекомые изучены. Дело художника — отвоевывать сферы влияния, до которых не добралась промышленная революция, расселять экзотических существ и растительное буйство прямо по домам уставших европейцев. Художники и скульпторы эпохи модерна выбирают растительные мотивы, плавные линии, имитируют выцветшие краски старых изящных ботанических гравюр, раскрашенных акварелью, добавляют золота. Их искусство уже не ограничивается залами галерей — оно проникает в частные дома в виде торшеров, обоев, панно, вычурной мебели.
С другой стороны, художники, которые сражаются за новое абстрактное искусство, лишенное сюжетной нагрузки, в восторге листают переизданные книги Эрнста Геккеля — и находят вдохновение и чистое совершенство в причудливом переплетении скелетов одноклеточных. Пауль Клее и Василий Кандинский говорят о серьезном влиянии «Красоты форм в природе» на свои поиски. Клее мечтает когда-нибудь вырастить картину, как растят цветок. Архитектор Хендрик Петрюс Берлаге проектирует здания, в плане повторяющие строение медуз, зарисованных Геккелем. Бесконечные цветы Джорджии О’Киф (1, 2, 3) очень напоминают масляные зарисовки Марианны Норт.
Работы современных художников Kate Kato, Rogan Brown, Leopold and Rudolf Blaschka, Gerhard Lutz. Источники фото: http://www.kasasagidesign.com, http://roganbrown.com, www.flickr.com, www. http://lutz-tonkunst.de
Влияние самых блестящих научных иллюстраций на искусство никогда не прекращалось — и сегодня молодые художники создают скульптуры из металла, керамики, стекла, бумаги под впечатлением от книг ученых-естествоиспытателей, живших 300 лет назад. Тоска по миру, который был молод и полон загадок, жажда открытий и новых знаний ведут их к поискам неожиданных техник и смыслов.
Автор: Анна Сидельникова
Заглавная иллюстрация: Мария Сибилла Мериан, Цветок и плоды банана; Эрнст Геккель, Зеленые водоросли: десмидеи; Пьер-Жозеф Редуте, Гранат.
«Рафаэль цветов»
«Поддержка»
Пьер-Жозеф Редуте (фр. Pierre-Joseph Redouté, 10 июля 1759, Сен-Юбер, Бельгия — 19 июня 1840, Париж, Франция) — выдающийся французский ботанический иллюстратор бельгийского происхождения, придворный педагог и живописец, которому покровительствовали венценосные особы.
Краткая история ботанической иллюстрации — от древнегреческих фресок до эко-арта
Сегодня ботаническая иллюстрация переживает настоящий бум. Более чем на столетие забытый жанр живописи неожиданно снова обрел популярность и сумел подстроиться под запросы наступившего века экологической осознанности. Однако корни искусства изображения растений лежат в далеком прошлом, когда влияние человека на природу было минимальным, а глобальных экологических проблем не существовало. О главных вехах развития ботанической иллюстрации со времен первых растительных изображений до современного эко-арта рассказывает Иван Дмитриев.
Зарождение живописной традиции
Первые изображения растений появились еще в Древнем Египте и Месопотамии около 4000 лет назад. Эти цивилизации славились развитым сельским хозяйством и высоким уровнем художественной культуры, поэтому неудивительно, что свои истоки ботаническое искусство берет именно там. Изображениями растений в первую очередь декорировали стены дворцов правителей, сосуды для вина, вазы, посуду, реже — монеты, оружие и одежду.
«Спелый ячмень», ок. 1353–1336 до н. э. Реалистичность образа отличает рельеф от многих дошедших до нас живописных фрагментов древности, выполненных в стилизованной или орнаментальной технике. Источник
Культура Древнего Египта, во многом основанная на культе смерти, породила и другой тип изображений — наполненный мистическим, сакральным смыслом. Древние египтяне верили, что при переходе умершего в мир иной любые скульптурные и живописные изображения предметов быта, продуктов, оружия «оживают» и обеспечивают человеку безбедное вечное существование. Именно поэтому стены древнеегипетских усыпальниц нередко украшали рисунками или рельефами с изображениями различных плодов, сахарного тростника и лотоса.
Символизирующие фертильность и возрождение растения помещали не только в гробницах, но и у жертвенников, посвященных богам. К примеру, финиковая пальма ассоциировалась с богом Солнца Ра, а гифена, или дум-пальма, — с богом Луны Тотом.
Фрагмент фрески из гробницы Небамона, изображающий фруктовый сад с прудом. Хатор, богиню любви и плодородия, можно увидеть в верхнем правом углу. Фивы, 1350 год до н. э. Источник
Растительные мотивы встречались и в преимущественно антропоцентричном искусстве Древней Греции. Их использовали в декоративных целях в домах богатых греков и храмах, а также для украшения амфор. Один из примеров древнегреческой живописной традиции — найденная в доме богатого грека на острове Санторини фреска с красными лилиями и ласточками, которую ученые относят к самым ранним реалистичным ботаническим изображениям. И всё же подавляющее большинство сохранившихся образцов флористической живописи того периода лишены сходства с настоящими цветами и кустарниками и представляют собой разнообразные узоры и орнаменты.
Ботаническая иллюстрация на службе науки
Со временем изображения растений стали служить не только мистическим и декоративным целям, но и научным. Лекари и ученые Древнего мира использовали ботанический рисунок при составлении травников и лечебников, в которые наряду с описанием свойств целебных растений помещали и их изображения. Ученики и преемники составителей таких документов дополняли их новыми зарисовками и описаниями, постепенно накапливая научные знания о пользе трав, ягод и кустарников и передавая их последующим поколениям.
Несмотря на то, что самые ранние экземпляры таких книг были утрачены, известно, что еще в IV веке до н. э. Аристотель изучал применение растений в медицине и не обходился без визуализации объектов исследования. Его ученик Теофраст (ок. 371–287 годов до н. э.), которого справедливо называют отцом ботаники, внес огромный вклад в развитие естественных наук и медицины. Он оставил два многотомных труда — трактаты «История растений» (Historia Plantarum) и «Причины растений» (De causis plantarum), — в которых впервые предпринял попытку систематизировать растительный мир и подробно описал структуру, размножение, пользу и вред, а также места произрастания более 500 видов растений.
Наряду с древнегреческим фармакологом Кратеуасом (I век до н. э.), чьи рисунки многократно копировались его последователями, именно Теофраст заложил основы ботанической иллюстрации в традиционном ее понимании.
Точность и простота изображения, а также гиперболизация отличительных признаков каждого вида для упрощения их дифференциации стали характерными особенностями научного ботанического рисунка и оставались неизменными в течение многих веков.Этого же стиля изображения придерживался древнегреческий врач Диоскорид (ок. 40–90) — составитель выдающегося сочинения De materia medica, или «О лекарственных веществах». Знаменитая фармакопея, написанная в I веке, включала описания и изображения порядка 1000 медицинских препаратов, более 800 из которых — растительного происхождения. В отличие от работ упомянутых авторов пятитомный трактат Диоскорида был переведен на латынь уже в начале VI века. Благодаря этому он получил широкое распространение и стал основным источником знаний о применении различных растений, который использовали лекари и ученые Запада и Востока вплоть до XVII века.
Ботаническое Возрождение
После нескольких столетий культурной стагнации, начиная с середины XV века художники Европы снова обращаются к миру флоры, теперь — в поисках новых эстетических идеалов и источников вдохновения. Экспериментируя с техниками и материалами, такие художники, как Пизанелло (1395–1455) и Жан Бурдишон (1457–1521), пытаются изменить художественный язык изображения растений. Благодаря усилиям этих и других живописцев Раннего Возрождения ботаническая иллюстрация выходит за рамки служебного искусства и постепенно оформляется в полноценный жанр живописи.
На картине Сандро Боттичелли «Весна» (ок. 1482) ученые насчитывают более 190 видов растений, из которых около 130 можно идентифицировать. Источник
Так, если раньше самостоятельные изображения растений использовали исключительно в научных (травники и фармакопеи), декоративных (украшение помещений, одежды и предметов быта) целях, то теперь популярность обретает идея об их самодостаточности.Одним из художников, вдохнувших новую жизнь в искусство ботанического рисунка, был немецкий живописец и гравер Альбрехт Дюрер (1471–1528). Апологет натурализма — максимально реалистичного изображения объектов наблюдения без прикрас, — Дюрер оставил 12 акварелей, живо и точно передающих красоту и сложноустроенность растительного мира. Сухие листья, надломленные стебли, завядшие бутоны — всё это интересовало художника не меньше, чем яркие пышные соцветия и спелые плоды.
«Большой кусок луга» (1503) — важная работа в истории не только ботанической, но и экологической иллюстрации. Здесь объектом исследования Дюрера становится не отдельное растение, а небольшая экосистема. Источник
Наряду с Дюрером в этот период творил не нуждающийся в представлении Леонардо да Винчи (1452–1519). Итальянский мастер так же, как и его современник, изображал растения в стиле натурализма, исследуя их физиологические особенности и эстетические качества. Большую часть его ботанических рисунков, тем не менее, нельзя отнести к самостоятельным произведениям искусства: это зарисовки и эскизы к ныне утраченной картине «Леда и лебедь». Ветки ежевики и дуба, цветы ветреницы и ежеголовника — эти и другие растения, детализированные изображения которых мы можем увидеть сегодня, украшали полотно, подчеркивая природную красоту и изящество заглавной героини.
В надписях на этом рисунке (ок. 1510) да Винчи называет изображенные растения «третьим и четвертым видом камыша», поскольку в то время у них еще не было научных латинских наименований. Источник
Флора заокеанья
В эпоху Великих географических открытий (XV–XVII века) и последующей колонизации новых земель крупнейшими европейскими державами представление человека об окружающем мире, в частности о флоре и фауне, изменилось. В это время происходит так называемый «Колумбов обмен» — перемещение растений, животных, культурного наследия, человеческих популяций, болезней, технологий между Старым Светом, Америкой и Африкой, — который полностью меняет существующий миропорядок.
Именно в это время в Европу привозят такие сельскохозяйственные культуры, как помидоры, картофель, рис, табак, кукурузу, какао, которые довольно быстро полюбились жителям метрополий и значительно изменили их потребительские привычки.
Установление связей с Новым Светом повлияло и на науку. С получением доступа к тысячам неизвестных ранее видов растений и животных, требующих изучения, зоологи и ботаники поняли, что существующего свода знаний о флоре и фауне недостаточно. Однако привозимые из-за океана экземпляры не удовлетворяли их научных запросов: информацию о механизмах адаптации, особенностях размножения и распространения неисследованных видов можно было получить лишь в местах их обитания — в горах, джунглях и прериях.
Так, в течение XVI–XVIII веков практически на каждом корабле, который шел в Африку или Америку, находился ученый, в чьи задачи входило не только исследование, но и зарисовка экзотической флоры и фауны. Ученый-живописец был одним из центральных членов первых географических экспедиций, однако нередко и торговые и военные корабли соглашались взять на борт дополнительного пассажира.
Одним из выдающихся художников того периода был естествоиспытатель Жак Ле Муан де Морг (1533–1588). В 1564 году король Франции Карл IX нанял его как официального картографа миссии по колонизации полуострова Флорида, в ходе которой он создал несколько десятков рисунков, изображающих культуру местных народов, экзотические растения, пейзажи и представителей фауны. Альбом с 59 акварельными ботаническими иллюстрациями — его главный вклад в развитие этого жанра живописи.
Наряду с де Моргом значительными фигурами в истории ботанической живописи этого периода были Мария Сибилла Мериан (1647–1717) и две ее дочери — Йоханна Хелена (1668 — ок.1723) и Доротея Мария (1678–1743). Посвятив более 50 лет жизни научной работе в Германии и Голландии, в 1699 году художница решает покинуть Европу и уезжает в Нидерландскую Гвиану, ныне Суринам. Там она проводит более двух лет, совершая экспедиции в труднопроходимые джунгли, исследуя и зарисовывая различные растения, а также птиц и членистоногих.
Позже на основе своих наблюдений она подготовит двухтомную работу «Метаморфозы насекомых Суринама» (1705), в которой подробно опишет и изобразит все стадии жизненного цикла насекомых и их взаимосвязь с растениями-хозяевами. Вскоре после публикации книга произведет революцию в науке и внесет имя Марии Сибиллы Мериан в историю не только энтомологии и ботаники, но и искусства.
Мария Сибилла Мериан, «Метаморфозы насекомых Суринама» (1705). Источник
В то же время интерес к ботанической живописи возникает и в высших кругах европейского общества. Члены королевских семей, придворные вельможи и другие состоятельные европейцы заказывают у ботанических иллюстраторов так называемые флорилегиумы — богато иллюстрированные альбомы с акварельными рисунками растений. Некоторые заказчики посылают своих придворных художников за океан в составе географических экспедиций. Другие нанимают знаменитых живописцев для работы над созданием таких альбомов в своих дворцовых и приусадебных садах и парках, полных завезенных из Нового Света экзотических растений.
Благодаря этим и другим художникам эпохи колонизации к началу XVIII века ботаническая живопись окончательно обретает свои жанровые очертания и становится важным направлением искусства, сочетающим и научные, и художественные начала.
Золотой век ботанической живописи
В 1750–1850-е происходит расцвет ботанического искусства. В Европе открываются публичные ботанические сады и аптекарские огороды, организуются научные конференции, посвященные вопросам изучения растений, проводятся первые выставки работ ботанических иллюстраторов — всё это подогревает общественный интерес к живописному жанру и обеспечивает ему огромную популярность.
С этим периодом связано имя Пьера-Жозефа Редуте (1759–1840), одного из самых продуктивных художников в истории живописи. За 67 лет активной творческой деятельности Редуте успел поработать учителем рисования последней королевы Франции Марии-Антуанетты, организовать классы по акварельной живописи для богатых аристократов при Национальном музее естественной истории в Париже, выпустить более десятка иллюстрированных каталогов, получить орден Почетного легиона — высшую награду Франции — и даже заслужить покровительство императрицы Жозефины де Богарне, первой жены Наполеона Бонапарта. По свидетельствам историков, императрица была одним из самых преданных поклонников творчества Редуте: свою спальню во дворце Мальмезон она украсила именно его рисунками.
Пьер-Жозеф Редуте, Rosa Hudsoniana Salicifolia, 1817 год. Благодаря непревзойденной техники рисования, в особенности передачи цвета, Редуте справедливо называли «Рафаэлем цветов». Источник
Сегодня наследие художника насчитывает более 2100 ботанических иллюстраций, изображающих около 1800 различных видов растений. Главным плодом его творчества, бесспорно, является альбом «Лилейные» (Les Liliacées) — выдающийся памятник ботанической живописи, над которым он работал с 1802 по 1816 год. Полное издание альбома состояло из 486 точечных гравюр, раскрашенных вручную самим художником или его помощниками, а также сопроводительной информацией о каждом растении.
Эстетически совершенные, «Лилейные» произвели такое сильное впечатление на императора Наполеона Бонапарта, что он приказал разослать копии альбома во все крупнейшие музеи и библиотеки Франции, европейским монархам, послам и другим значительным фигурам того времени.
В это же время творят и другие талантливые живописцы, благодаря которым жанр ботанической иллюстрации достигает вершины своего развития. В их числе Уильям Кертис (1746–1799), Маргарет Мин (1751–1834), Франц (1758–1840) и Фердинанд (1760–1826) Бауэры и еще целый ряд художников. Одни служат при монарших семьях в Европе и создают серии рисунков для украшения их резиденций; другие преподают в академиях художеств и публикуются в периодических журналах; третьи продолжают научную работу в отдаленных уголках планеты и исследуют флору и фауну заокеанских колоний.
Однако к концу 1870-х интерес к этому направлению в искусстве стремительно угасает. Ученые теперь всё чаще обращаются к новому способу визуализации объектов исследования — фотографии, а молодые художники порывают с традициями классической живописи и манифестируют создание новых течений.
В итоге напоминающее об эпохе колонизации направление в искусстве просто не выдерживает конкуренции с активно развивающимися импрессионизмом, символизмом, а чуть позднее — модерном и авангардизмом — и надолго уходит в тень.Наступает ХХ век — время стагнации жанра. Ограниченный круг художников, практикующих ботаническую иллюстрацию, уже не переплывают океаны в поисках редких экзотических растений и не служат при королевских дворах. Некоторые, используя приемы и техники, доведенные до совершенства предыдущими поколениями живописцев, занимаются сохранением традиции. Другие рисуют растения исключительно из эстетических соображений и делают акцент на красоте изображения, а не его ботанической достоверности.
Эко-арт эпохи экологического кризиса
С наступлением эпохи глобальных экологических проблем ситуация начинает меняться. Экологический бум конца 1970-х — появление первых зеленых организаций, рост интереса к садоводству и разведению растений в домашних условиях, проведение масштабных кампаний по сохранению биоразнообразия — побуждает художников снова обратиться к миру флоры в поисках вдохновения.
По этому поводу Екатерина Баранова пишет:
«В XX веке ботаническое искусство перестало быть подспорьем науки и окончательно обособилось в самостоятельный жанр — в первую очередь из-за проблем экологии, которые отразились на популяции некоторых видов растений. Исчезающие или уже исчезнувшие растения, запечатленные когда-то для науки, попали на экологические плакаты и тематические тиражные открытки».
Смена потребительских привычек (к примеру, распространение веганства) и внедрение программ экологического образования в школах оказывают сильное влияние на отношение человека к природе. Зеленая эстетика обретает всё большую популярность — и мода на традиционную ботаническую иллюстрацию возрождается.
Публикация по книге «Classic patterns — классические узоры», часть вторая — дизайнерские узоры
Орнаментальные узоры классической античности и средневековья, рамки с изображениями растений и животных, символы местных культур являются неотъемлемой частью классических декоративных узоров.
Когда дело дошло до 70-х годов прошлого века, когда мировая экономика была нестабильной и опасения по поводу загрязнения окружающей среды росли, тоска по возвращению к природе и пасторальной жизни возродилась. Таким образом, дизайнеры моделей, под влиянием различных идей, таких как эклектика, обратились к новым технологиям. Винтажные природные узоры были выдвинуты на новый этап с помощью флексографической и фотогравюрной печати на обоях, а также механизированной ротационной трафаретной печати на текстиле, где граница между классическим и современным узорным дизайном стала стираться.
В самой книге второй раздел, это абстрактные узоры, а дизайнерские узоры в последней завершающей части, но в диске который приложен к книге отсутствует раздел абстрактных узоров и отсканировать не могу, все сканеры вышли из строя (4 штуки), найти тех кто их ремонтирует не получается, по нынешним ценам покупка нового сканера для меня пенсионера задача непосильная. Не буду против, если кто-то проданатит для его приобретения, номер телефона привязанный к карте +7 904 275 02 53.
Книгу «Classic patterns», материалы из которой использую в публикациях, лет уже 8, 9 назад мне в подарок привезла из штатов моя студентка, что интересно в книге не нашёл выходных данных, когда она издана не знаю.
Публикация по книге «Classic patterns — классические узоры», часть первая — фигуративные узоры
«Поддержка»
Орнаментальные узоры классической античности и средневековья, рамки с изображениями растений и животных, символы местных культур являются неотъемлемой частью классических декоративных узоров.
Ознакомительный фрагмент публикации «Classic patterns — классические узоры» (фигуративные узоры)
В конце 19 века ранее чрезмерное использование узоров барокко и рококо больше не могло продолжаться в условиях промышленного массового производства, например, обоев, текстиля, гобеленов и керамической плитки, которые отчаянно нуждались в профессиональных рисунках. По мере того как движение «Искусство и ремесла» популяризировало идею «соответствия орнамента украшенной вещи», художники, черпая вдохновение из японского декоративного искусства, средневекового готического искусства и природных форм, были вдохновлены на создание захватывающих растительных узоров с естественной естественностью.
В стиле модерн эти классические узоры получили дальнейшее развитие путем изучения образцов экзотических культур (например, восточной каллиграфии и произведений искусства), особенно использования органических линий, которые часто были волнистыми и плавными. В этот период классические узоры включали цветы и насекомых, не совсем дублированные, но символизированные декоративными узорами из нежных, динамичных и пересекающихся органических линий. Для создания сияющего визуального эффекта широко использовались контрастные яркие цвета и металлические тона. В центре внимания неизбежно находились сбалансированный выбор и обобщение естественных форм.
Когда дело дошло до 70-х годов прошлого века, когда мировая экономика была нестабильной и опасения по поводу загрязнения окружающей среды росли, тоска по возвращению к природе и пасторальной жизни возродилась. Таким образом, дизайнеры моделей, под влиянием различных идей, таких как эклектика, обратились к новым технологиям. Винтажные природные узоры были выдвинуты на новый этап с помощью флексографической и фотогравюрной печати на обоях, а также механизированной ротационной трафаретной печати на текстиле, где граница между классическим и современным узорным дизайном стала стираться.
Ознакомительный фрагмент на этом заканчивается, будет желание ознакомиться с материалом полностью, это будет в посте, только для подписчиков, надеюсь, что Вы присоединитесь к ним, тем более больше 300 постов ожидают своих зрителей. На этом пока всё. Искренне Ваш, Николай Ворончихин. Особо признателен тем, кто, знакомясь с публикациями, оставляет комментарии, ставит оценки и, тем более, подписывается. По оценкам вижу стоит ли тему развивать дальше.
Скандинавские орнаменты
«Поддержка»
Сложна и противоречива история скандинавских народов, является предметом научных споров. Немало загадок таит искусство неистовых викингов. Удивительно, как воинственные, беспощадные морские разбойники могли достичь таких непревзойденных высот в художественной обработке металлов и дерева. Даже ранние образцы искусства викингов несут на себе отпечаток неукротимой первобытной энергии и высочайшего мастерства.
Инициальный алфавит с декоративными элементами из книги «L`Ornamentation des Manuscrits au Moyen Age» (1900)
«Поддержка»
Инициал (в русской традиции «буквица») очень часто представляет собой нечто большее, чем просто первая буква первого слова. В нем может присутствовать та или иная интерпретация последующего текста: подобно камертону инициал настраивает читателя на нужный лад. Если помнить об этом, то выделение начального слова может преобразить текст.
Ознакомительный фрагмент по шрифтовой части книги «L`Ornementation des Manuscrits au Moyen Age» 1900
Альбом содержит образцы орнаментов и шрифтов, которые использовались в XIV веке в оформлении книг, документов, писем и т. п. В данной публикации рассматриваются таблицы заключительной части книги, посвящённые инициальному шрифту и подаю их в двух вариантах, но это касается ч\б таблиц: первый — только небольшое осветление, второй — чёрно белое решение.
Ознакомительный фрагмент на этом заканчивается, будет желание ознакомиться с материалом полностью, это сюда, но это пост только для подписчиков, надеюсь, что Вы присоединитесь к ним, тем более больше 300 постов ожидают своих зрителей. На этом пока всё. Искренне Ваш, Николай Ворончихин. Особо признателен тем, кто, знакомясь с публикациями, оставляет комментарии, ставит оценки и, тем более, подписывается. По оценкам вижу стоит ли тему развивать дальше.
По двум таблицам уже делал посты ранее здесь и здесь
Декоративные рамки в технике каллиграфии — по мотивам книги «Алфавит Майорис»
«Поддержка»
Декоративные рамки, выполненные в технике каллиграфии отлично подходят как для текстового материала так и для иллюстративного, это могут быть рисованные или фото.
Ознакомительный фрагмент по мотивам книги «Алфавит Майорис» — декоративные рамки в технике каллиграфии
Декоративные рамки, выполненные в технике каллиграфии отлично подходят как для текстового материала так и для иллюстративного, это могут быть рисованные или фото.
Ознакомительный фрагмент на этом заканчивается, будет желание ознакомиться с материалом полностью, это сюда, но это пост только для подписчиков, надеюсь, что Вы присоединитесь к ним, тем более больше 300 постов ожидают своих зрителей. На этом пока всё. Искренне Ваш, Николай Ворончихин. Особо признателен тем, кто, знакомясь с публикациями, оставляет комментарии, ставит оценки и, тем более, подписывается. По оценкам вижу стоит ли тему развивать дальше.
Таблицы из книги «Алфавит Майорис» — «Liber Artificiosus Alphabeti Maioris» (часть четвёртая)
Этот прекрасно выгравированный продолговатый фолиант один из самых восхитительных сборников алфавитов 18 века в стиле высокого рококо. Помимо сложных алфавитов, здесь представлены примеры стилей письма, портреты, силуэты, монограммы, календари, фантастические геометрические и архитектурные фигуры, эмблемы, генеалогические таблицы и орнаментальные буквы. Текст, напечатанный печатным способом, включал рецепты приготовления различных чернил.
Это великолепно иллюстрированное руководство для художников и типографиков помогало воплотить в жизнь богатый ассортимент предметов — орнаменты, эмблемы, приспособления для рисования, визуальное выражение эмоций, рецепты чернил, пантограф для рисования, астрономию, солнечные часы, вечные календари, алхимию и архитектурные ордена, а также типографские модели римского, греческого и ивритского алфавитов.
Всё самое интересное из книги во второй и третьей публикации, но они доступны только подписчикам, а всего для подписчиков создал более трёхсот публикаций и все они интересны, в ожидании своих ценителей.
Таблицы книги закончились, но так как обещал сделать пост с каллиграфическими рамками, куда включу всё, что есть по данной теме и название будет «По мотивам книги — Алфавит Майорис». Пост будет для подписчиков, поэтому убедительная просьба оформить подписку, с уважением Николай Ворончихин.
Таблицы из книги «Алфавит Майорис» — «Liber Artificiosus Alphabeti Maioris» (часть третья)
«Поддержка»
Это великолепно иллюстрированное руководство для художников и типографиков помогало воплотить в жизнь богатый ассортимент предметов — орнаменты, эмблемы, приспособления для рисования, визуальное выражение эмоций, рецепты чернил, пантограф для рисования, астрономию, солнечные часы, вечные календари, алхимию и архитектурные ордена, а также типографские модели римского, греческого и ивритского алфавитов.
Таблицы из книги «Алфавит Майорис» — «Liber Artificiosus Alphabeti Maioris» (часть вторая)
«Поддержка»
Это великолепно иллюстрированное руководство для художников и типографиков помогало воплотить в жизнь богатый ассортимент предметов — орнаменты, эмблемы, приспособления для рисования, визуальное выражение эмоций, рецепты чернил, пантограф для рисования, астрономию, солнечные часы, вечные календари, алхимию и архитектурные ордена, а также типографские модели римского, греческого и ивритского алфавитов.
Ознакомительный фрагмент по таблицам книги «Алфавит Майорис» — «Liber Artificiosus Alphabeti Maioris»
«Liber Artificiosus Alphabeti Maioris»
(1782-1785) рисунки Иоганна Меркена, гравировка Генриха Кентгена
Первое и единственное издание этой редкой прекрасно выгравированной книги. Продолговатый фолиант один из самых восхитительных сборников алфавитов 18 века в стиле высокого рококо по каллиграфии, включал пятьдесят шесть гравированных табличек. Помимо сложных алфавитов, здесь представлены примеры стилей письма, портреты, силуэты, монограммы, календари, фантастические геометрические и архитектурные фигуры, эмблемы, генеалогические таблицы и орнаментальные буквы. Текст, напечатанный печатным способом, включал рецепты приготовления различных чернил.
Все остальные таблицы будут опубликованы в трёх постах, но они будут доступны только подписчикам. На этом пока всё. Искренне Ваш, Николай Ворончихин. Особо признателен тем, кто, знакомясь с публикациями, оставляет комментарии, ставит оценки и тем более, подписывается. Более трёхсот публикаций ожидают зрителей — ценителей прекрасного.
