Сказ о том, как Эмманюэль-Царевич Лягушку-Премьерну выбирал. Спасет ли Францию «дедовщина»?

Сейчас, ‎когда‏ ‎утомленные ‎летним ‎отдыхом ‎соотечественники, ‎как‏ ‎перепутавшие ‎зиму‏ ‎с‏ ‎летом ‎перелетные ‎птицы,‏ ‎нестройными ‎косяками‏ ‎вернулись ‎с ‎южных ‎курортов‏ ‎и‏ ‎загородных ‎дач‏ ‎в ‎родные‏ ‎северные ‎пенаты, ‎когда ‎дорогие ‎чада‏ ‎вновь‏ ‎уселись ‎за‏ ‎парты, ‎в‏ ‎своих ‎альмы-матер ‎точить ‎зубы ‎о‏ ‎гранит‏ ‎науки,‏ ‎а ‎их‏ ‎родители, ‎оторвавшись‏ ‎от ‎воскресных‏ ‎шашлыков‏ ‎на ‎природе,‏ ‎«взвалили ‎на ‎спины ‎кули» ‎и‏ ‎с ‎кирками‏ ‎да‏ ‎отбойными ‎молотками ‎спустились‏ ‎в ‎свои‏ ‎образные, ‎а ‎кто ‎и‏ ‎во‏ ‎вполне ‎реальные,‏ ‎забои, ‎рудники‏ ‎и ‎шахты, ‎настало ‎время ‎для‏ ‎двух‏ ‎ваших ‎покорных‏ ‎слуг, ‎двух‏ ‎добровольных, ‎почти ‎бескорыстных ‎(да ‎не‏ ‎оскудеет‏ ‎рука‏ ‎дающего), ‎просветителей‏ ‎ввести ‎в‏ ‎курс ‎французских‏ ‎дел‏ ‎дорогого ‎нашим‏ ‎сердцам ‎читателя.

Тем ‎из ‎вас, ‎кто‏ ‎по ‎причине‏ ‎занятости‏ ‎на ‎грядках, ‎запамятовал‏ ‎или ‎не‏ ‎нашел ‎в ‎себе ‎сил‏ ‎ознакомиться‏ ‎с ‎плодами‏ ‎творческого ‎порыва‏ ‎нашего ‎авторского ‎коллектива ‎начала ‎лета‏ ‎сего‏ ‎года, ‎напомню,‏ ‎что ‎расстались‏ ‎мы ‎с ‎французской ‎политической ‎жизнью‏ ‎в‏ ‎момент,‏ ‎когда ‎на‏ ‎кнопку ‎паузы‏ ‎в ‎ней‏ ‎нажал‏ ‎самый ‎главный,‏ ‎но ‎далеко ‎не ‎самый ‎уважаемый,‏ ‎француз. ‎Макроновская,‏ ‎а-ля‏ ‎«мхатовская», ‎пауза ‎длилась‏ ‎сто ‎дней.‏ ‎Именно, ‎столько ‎времени ‎прошло‏ ‎со‏ ‎второго ‎тура‏ ‎досрочных ‎парламентских‏ ‎выборов ‎до ‎назначения ‎премьер-министра. ‎Сто‏ ‎дней,‏ ‎ни ‎много‏ ‎ни ‎мало,‏ ‎понадобилось ‎французскому ‎Чапаю ‎на ‎обдумывание‏ ‎кандидатуры,‏ ‎с‏ ‎которой ‎может‏ ‎согласиться ‎враждебный‏ ‎ему ‎новый‏ ‎парламент.

Есть,‏ ‎все-таки, ‎некий-то‏ ‎символизм ‎в ‎этой ‎цифре ‎«100».‏ ‎Вспомним ‎хотя‏ ‎бы‏ ‎«Сто ‎лет ‎одиночества».‏ ‎Но ‎если‏ ‎какое-то ‎творение ‎мысли ‎человеческой‏ ‎и‏ ‎вдохновило ‎Макрона‏ ‎на ‎подвиг,‏ ‎то ‎уж ‎никак ‎не ‎роман‏ ‎Габриэля‏ ‎Гарсиа ‎Маркеса,‏ ‎а, ‎скорее,‏ ‎повесть ‎Юрия ‎Полякова ‎«Сто ‎дней‏ ‎до‏ ‎приказа»,‏ ‎раскрывшая ‎в‏ ‎свое ‎время‏ ‎нашему ‎обществу‏ ‎и‏ ‎мне ‎—‏ ‎будущему ‎призывнику ‎— ‎глаза ‎на‏ ‎«дедовщину» ‎в‏ ‎Советской‏ ‎армии.

Я ‎не ‎осужу‏ ‎тех, ‎кто,‏ ‎по ‎прочтению ‎последней ‎сентенции,‏ ‎сделает‏ ‎вывод, ‎что‏ ‎автора ‎этих‏ ‎строк, ‎как ‎Остапа, ‎«понесло». ‎«При‏ ‎чем‏ ‎тут ‎„дедовщина“‏ ‎в ‎советской‏ ‎армии ‎и ‎Франция? ‎И, ‎вообще,‏ ‎где,‏ ‎скажите‏ ‎на ‎милость,‏ ‎уважаемые ‎Баск‏ ‎и ‎Соломон,‏ ‎классика‏ ‎советской ‎литературы‏ ‎и ‎где ‎Макрон?» ‎— ‎спросит‏ ‎опешивший ‎читатель.‏ ‎И‏ ‎будет ‎неправ. ‎Потому‏ ‎как ‎спасать‏ ‎Францию ‎Макрон ‎призвал ‎самого‏ ‎что‏ ‎ни ‎на‏ ‎есть ‎«деда»‏ ‎французской ‎и ‎европейской ‎политики ‎семидесятитрехлетнего‏ ‎Мишеля‏ ‎Барнье.

Но ‎прежде‏ ‎чем ‎мы‏ ‎с ‎вами, ‎как ‎заядлые ‎юные‏ ‎натуралисты,‏ ‎начнем,‏ ‎словно ‎лягушку‏ ‎(не ‎сказочную‏ ‎«царевну», ‎конечно,‏ ‎а‏ ‎политическую ‎«премьерну»),‏ ‎«препарировать» ‎дедушку ‎Барнье, ‎пару ‎слов‏ ‎о ‎том,‏ ‎в‏ ‎какие ‎экономические ‎топи‏ ‎завел ‎Францию‏ ‎проклятый ‎Маню ‎Сусанин, ‎и‏ ‎почему‏ ‎ее ‎надо‏ ‎срочно ‎спасать.

Спасите‏ ‎на ‎души.

Знатоки ‎Франции, ‎коих ‎среди‏ ‎моих‏ ‎дорогих ‎читателей‏ ‎не ‎так‏ ‎уж ‎и ‎мало, ‎не ‎дадут‏ ‎соврать:‏ ‎в‏ ‎стране ‎осталось‏ ‎совсем ‎немного‏ ‎тем, ‎по‏ ‎которым‏ ‎в ‎обществе‏ ‎имеется ‎консенсус. ‎А ‎по ‎отношению‏ ‎к ‎эмиграции,‏ ‎исламу‏ ‎и ‎этнической ‎преступности‏ ‎французское ‎общество,‏ ‎вообще, ‎поляризовано ‎не ‎хуже‏ ‎американского.‏ ‎Даже ‎в‏ ‎подходе ‎к‏ ‎событиям ‎на ‎Востоке ‎Европы ‎нет‏ ‎ныне‏ ‎единодушия, ‎даже‏ ‎показного. ‎Я‏ ‎уже ‎не ‎говорю ‎про ‎палестино-израильский‏ ‎конфликт,‏ ‎который‏ ‎раскачивает ‎страну,‏ ‎как ‎бушующий‏ ‎океан ‎утлое‏ ‎суденышко.

Но,‏ ‎вот, ‎с‏ ‎чем ‎согласны ‎все ‎французы, ‎вне‏ ‎зависимости ‎от‏ ‎партийной‏ ‎принадлежности, ‎так ‎это‏ ‎в ‎оценке‏ ‎состояния ‎экономики ‎и ‎финансов.‏ ‎Здесь‏ ‎в ‎обществе‏ ‎полный ‎консенсус:‏ ‎состояние ‎это ‎«катастрофическое». ‎Ладно, ‎будем‏ ‎педантичны‏ ‎до ‎безобразия,‏ ‎не ‎все‏ ‎согласны ‎с ‎такой ‎оценкой, ‎есть‏ ‎еще‏ ‎бывший‏ ‎министр ‎Брюно‏ ‎Ле ‎Мэр,‏ ‎и ‎его‏ ‎нукеры‏ ‎из ‎министерства‏ ‎экономики ‎и ‎поющих ‎романсы ‎финансов,‏ ‎которые ‎полагают,‏ ‎что‏ ‎спасли ‎Францию ‎от‏ ‎краха, ‎а‏ ‎заодно ‎поставили ‎российскую ‎экономику‏ ‎на‏ ‎колени.

Но ‎глас‏ ‎вопиврущего ‎в‏ ‎пустыне ‎Ле ‎Мэра ‎соотечественниками ‎не‏ ‎слышен.‏ ‎Зато ‎со‏ ‎всех ‎информационных‏ ‎платформ ‎несутся ‎стоны ‎экономистов, ‎совершенно‏ ‎непонимающих,‏ ‎как‏ ‎французская ‎экономика‏ ‎будет ‎выбираться‏ ‎из ‎глубочайшей‏ ‎ямы,‏ ‎в ‎которую‏ ‎её ‎погрузили ‎годы ‎правления ‎Макрона‏ ‎и ‎его‏ ‎команды.‏ ‎Государственный ‎долг ‎Франции‏ ‎за ‎время‏ ‎правления ‎нынешнего ‎президента ‎вырос,‏ ‎только‏ ‎вдумайтесь, ‎на‏ ‎треть, ‎на‏ ‎один ‎триллион ‎евро: ‎с ‎2‏ ‎триллионов‏ ‎250 ‎миллиардов‏ ‎евро ‎до‏ ‎3 ‎триллионов ‎228 ‎миллиардов ‎евро!‏ ‎Госдолг‏ ‎—‏ ‎это ‎общая‏ ‎сумма ‎(за‏ ‎все ‎годы),‏ ‎которую‏ ‎государство ‎заняло‏ ‎под ‎проценты ‎у ‎своих ‎и‏ ‎иностранных ‎граждан,‏ ‎банков,‏ ‎страховых ‎и ‎иных‏ ‎фондов, ‎чтобы‏ ‎расплатиться ‎с ‎бюджетниками, ‎выплатить‏ ‎пенсии,‏ ‎покрыть ‎иные‏ ‎расходы. ‎И‏ ‎треть ‎от ‎этой ‎суммы ‎образовалась‏ ‎при‏ ‎Макроне. ‎Так‏ ‎вот, ‎эта‏ ‎общая ‎сумма ‎государственного ‎долга ‎ныне‏ ‎составляет‏ ‎112%‏ ‎годового ‎ВВП‏ ‎(валового ‎внутреннего‏ ‎продукта) ‎Франции.‏ ‎Только‏ ‎на ‎выплату‏ ‎процентов ‎по ‎государственному ‎долгу ‎страна‏ ‎выплатит ‎в‏ ‎этом‏ ‎году ‎50 ‎миллиардов‏ ‎евро.

Любопытно, ‎что‏ ‎лишь ‎половина ‎госдолга ‎долга‏ ‎принадлежит‏ ‎французам ‎(банкам,‏ ‎страховым ‎компаниям,‏ ‎гражданам), ‎другие ‎же ‎50% ‎—‏ ‎иностранцам.‏ ‎Половина ‎из‏ ‎иностранных ‎займов,‏ ‎то ‎есть ‎четверть ‎всего ‎долга‏ ‎Франции,‏ ‎принадлежит‏ ‎не ‎таким‏ ‎уж ‎и‏ ‎дружественным ‎ей‏ ‎государствам:‏ ‎Китаю, ‎Эмиратам,‏ ‎Саудовской ‎Аравии. ‎Что, ‎по ‎мнению‏ ‎экспертов, ‎угрожает‏ ‎национальному‏ ‎суверенитету ‎страны.

Мало ‎того,‏ ‎госдолг ‎продолжает‏ ‎расти, ‎в ‎этом ‎году‏ ‎в‏ ‎бюджете ‎вновь‏ ‎не ‎хватает‏ ‎доходов, ‎чтобы ‎покрыть ‎расходы, ‎и‏ ‎государство‏ ‎вновь ‎вынуждено‏ ‎будет ‎занимать.‏ ‎Дефицит ‎бюджета ‎вместо ‎обещанных ‎4,4%‏ ‎составит‏ ‎более‏ ‎6%, ‎а‏ ‎то ‎и‏ ‎больше. ‎А‏ ‎это‏ ‎уже ‎скандал‏ ‎и ‎очередное ‎увеличение ‎госдолга! ‎В‏ ‎ЕС ‎считается‏ ‎приемлемым‏ ‎дефицит ‎не ‎более‏ ‎3%.

Страна ‎деградирует‏ ‎не ‎только ‎в ‎глазах‏ ‎рейтинговых‏ ‎агентств, ‎но‏ ‎и ‎кредиторов‏ ‎и ‎вынуждена ‎брать ‎деньги ‎в‏ ‎долг‏ ‎под ‎проценты‏ ‎выше, ‎чем‏ ‎те ‎же ‎самые страны-свиньи. Так, ‎не ‎слишком‏ ‎уважительно,‏ ‎по‏ ‎первым ‎буквам‏ ‎их ‎английских‏ ‎названий ‎(PIGS‏ ‎—‏ ‎«свиньи») ‎в‏ ‎ЕС ‎прозвали ‎страны ‎с ‎не‏ ‎слишком ‎благополучной‏ ‎экономической‏ ‎ситуацией: ‎Португалию ‎(Portugal),‏ ‎Италию ‎(Italy),‏ ‎Грецию ‎(Greece) ‎и ‎Испанию‏ ‎(Spain).

Страна‏ ‎балансирует ‎на‏ ‎грани ‎стагнации,‏ ‎промышленное ‎производство ‎падает, ‎ВВП ‎Франции‏ ‎по‏ ‎прогнозам ‎хоть‏ ‎и ‎вырастет‏ ‎на ‎1,1% ‎(в ‎лучшем ‎случае),‏ ‎но‏ ‎только‏ ‎за ‎счет‏ ‎методики ‎расчета,‏ ‎когда ‎в‏ ‎ВВП‏ ‎включаются ‎выплаты‏ ‎бюджетникам ‎и ‎пенсионерам, ‎а ‎они‏ ‎будут ‎произведены‏ ‎за‏ ‎счет ‎вышеупомянутых ‎заимствованных‏ ‎средств, ‎то‏ ‎есть ‎рост ‎ВВП ‎будет‏ ‎обеспечен‏ ‎за ‎счет‏ ‎за ‎счет‏ ‎дефицита ‎бюджета ‎и ‎роста ‎госдолга,‏ ‎таким‏ ‎образом ‎создается‏ ‎иллюзия ‎роста‏ ‎экономики, ‎иллюзия ‎благополучия.

Продовольственная ‎инфляция ‎выросла.‏ ‎Цена‏ ‎потребительской‏ ‎корзины ‎за‏ ‎три ‎года‏ ‎выросла ‎на‏ ‎15%,‏ ‎стоимость ‎же‏ ‎продуктов ‎питания ‎выросла ‎за ‎это‏ ‎время ‎на‏ ‎21,7%,‏ ‎Цены ‎на ‎топливо‏ ‎увеличились ‎на‏ ‎44%. ‎Цены ‎на ‎газ‏ ‎и‏ ‎электричество ‎для‏ ‎предприятий, ‎выросли‏ ‎соответственно, ‎на ‎62%, ‎и ‎на‏ ‎67%.

Таково‏ ‎вкратце ‎состояние‏ ‎экономики ‎и‏ ‎финансов ‎Франции ‎на ‎сегодняшний ‎день,‏ ‎и‏ ‎стране‏ ‎срочно ‎нужен‏ ‎барон ‎Мюнхгаузен,‏ ‎который ‎сможет‏ ‎вытянуть‏ ‎себя ‎и‏ ‎лошадь ‎из ‎экономической ‎трясины.

Кто ‎в‏ ‎доме ‎хозяин?

А‏ ‎вот‏ ‎это ‎вопрос ‎не‏ ‎праздный. ‎В‏ ‎результате ‎летнего ‎президентского ‎взбрыка‏ ‎и‏ ‎роспуска ‎нижней‏ ‎палаты ‎парламента,‏ ‎страна ‎очутилась ‎в ‎состоянии, ‎которое‏ ‎сами‏ ‎французы ‎называют,‏ ‎«политическим ‎сожительством»,‏ ‎когда ‎премьер-министр ‎назначается ‎главой ‎государства,‏ ‎но‏ ‎ему‏ ‎не ‎подчиняется.‏ ‎Он ‎сам‏ ‎формирует ‎правительство‏ ‎и‏ ‎находится ‎в‏ ‎зависимом ‎положении ‎лишь ‎от ‎парламента,‏ ‎который ‎может‏ ‎его‏ ‎отправить ‎в ‎отставку,‏ ‎выразив ‎вотум‏ ‎недоверия.

Макрон, ‎после ‎неудачных ‎досрочных‏ ‎выборов,‏ ‎от ‎престола,‏ ‎конечно, ‎не‏ ‎отрекся, ‎но, ‎руки ‎умыл, ‎и,‏ ‎будучи‏ ‎на ‎днях‏ ‎в ‎неметчине,‏ ‎заявил, ‎что ‎все ‎оставшееся ‎на‏ ‎посту‏ ‎время‏ ‎посвятит ‎себя‏ ‎беззаветному ‎служению‏ ‎европейским ‎вопросам‏ ‎(интересно,‏ ‎а ‎такие,‏ ‎вообще, ‎есть?). ‎Можно ‎подумать, ‎раньше‏ ‎он ‎служил‏ ‎интересам‏ ‎Франции.

По ‎идее, ‎в‏ ‎отсутствие ‎главы‏ ‎государства ‎разгребать ‎экономические ‎завалы‏ ‎должен‏ ‎премьер-министр. ‎На‏ ‎эту ‎должность,‏ ‎как ‎мы ‎уже ‎выяснили, ‎Макрон‏ ‎после‏ ‎долгих ‎размышлений‏ ‎назначил ‎представителя‏ ‎партии ‎«Республиканцы» ‎(набравшей ‎на ‎выборах‏ ‎только‏ ‎5%‏ ‎голосов) ‎Мишеля‏ ‎Барнье.

Барнье ‎—‏ ‎личность ‎для‏ ‎теперешней‏ ‎французской ‎политической‏ ‎жизни ‎абсолютно ‎нетипичная. ‎Во-первых, ‎он‏ ‎не ‎гей.‏ ‎Во-вторых,‏ ‎он, ‎как ‎бы‏ ‎помягче ‎выразиться,‏ ‎не ‎молод. ‎Он ‎в‏ ‎два‏ ‎раза ‎старше‏ ‎своего ‎предшественника‏ ‎на ‎посту ‎премьер-министра ‎Габриэля ‎Атталя,‏ ‎а‏ ‎молодой ‎звезде‏ ‎французского ‎политического‏ ‎небосклона ‎лидеру ‎партии ‎«Национальное ‎объединение»‏ ‎Жордану‏ ‎Барделле‏ ‎вообще ‎в‏ ‎дедушки ‎годится.‏ ‎И ‎самое‏ ‎главное,‏ ‎что ‎отличает‏ ‎его ‎от ‎истеричных ‎оппонентов, ‎—‏ ‎это ‎позабывшаяся‏ ‎уже‏ ‎французам ‎интеллигентность ‎и‏ ‎стиль. ‎Этим‏ ‎он ‎привлек ‎на ‎свою‏ ‎сторону‏ ‎многие ‎неангажированные‏ ‎СМИ.

Формировать ‎правительство‏ ‎в ‎отсутствие ‎парламентского ‎большинства ‎—‏ ‎ещё‏ ‎та ‎головоломка,‏ ‎приходится ‎лавировать‏ ‎между ‎айсбергами-фракциями ‎в ‎виде ‎«Национального‏ ‎объединения»‏ ‎(Марин‏ ‎Ле ‎Пен),‏ ‎левым ‎«Новым‏ ‎народным ‎фронтом»‏ ‎и‏ ‎бывшим ‎президентским‏ ‎большинством, ‎которое ‎уже ‎совсем ‎не‏ ‎«большинство» ‎и‏ ‎с‏ ‎большой ‎натяжкой ‎его‏ ‎можно ‎назвать‏ ‎«президентским». ‎А ‎потому ‎в‏ ‎свое‏ ‎правительство ‎Барнье,‏ ‎как ‎библейский‏ ‎Ной, ‎набрал ‎каждой ‎твари ‎по‏ ‎паре,‏ ‎но ‎без‏ ‎крайностей. ‎То‏ ‎бишь, ‎крайне ‎правые ‎и ‎крайне‏ ‎левые‏ ‎на‏ ‎борт ‎его‏ ‎ковчега ‎не‏ ‎попали.

«Левые», ‎конечно,‏ ‎будут‏ ‎вставлять ‎всеми‏ ‎возможными ‎способами ‎палки ‎в ‎колеса‏ ‎новому ‎правительству,‏ ‎а,‏ ‎вот, ‎«Нацобъединение» ‎и‏ ‎лично ‎Марин‏ ‎Ле ‎Пен ‎от ‎такой‏ ‎несправедливости‏ ‎нисколько ‎не‏ ‎пригорюнились, ‎потому‏ ‎как ‎с ‎одной ‎стороны, ‎не‏ ‎войдя‏ ‎в ‎правительство,‏ ‎«Нацобъединение» ‎ничем‏ ‎не ‎рискует ‎и ‎не ‎будет‏ ‎ответственно‏ ‎за‏ ‎его ‎непопулярные‏ ‎шаги, ‎без‏ ‎которых ‎Барнье‏ ‎не‏ ‎обойтись. ‎С‏ ‎другой ‎стороны, ‎независимое ‎от ‎президента‏ ‎правительство ‎полностью‏ ‎зависит‏ ‎от ‎«Нацобъединения», ‎без‏ ‎его ‎парламентского‏ ‎благословения ‎новое ‎правительство ‎будет‏ ‎мертворожденным‏ ‎и ‎в‏ ‎любой ‎момент‏ ‎Марин ‎Ле ‎Пен ‎может ‎превратить‏ ‎этот‏ ‎барньев ‎ковчег‏ ‎в ‎идущий‏ ‎ко ‎дну ‎«Титаник».

А ‎потому ‎на‏ ‎прошлой‏ ‎неделе‏ ‎премьер-министр ‎был‏ ‎вынужден ‎звонить‏ ‎мадам ‎Ле‏ ‎Пен‏ ‎и ‎извиняться‏ ‎за ‎слова ‎Лорана ‎Сен-Мартена, ‎своего‏ ‎министра ‎по‏ ‎делам‏ ‎бюджета ‎и ‎общественных‏ ‎счетов, ‎который‏ ‎по ‎всей ‎видимости ‎ещё‏ ‎не‏ ‎понял, ‎на‏ ‎каком ‎корабле‏ ‎он ‎очутился, ‎и ‎высокомерно ‎заявил,‏ ‎что‏ ‎готов ‎обсуждать‏ ‎бюджетные ‎вопросы‏ ‎со ‎всеми ‎политическими ‎силами, ‎но‏ ‎для‏ ‎«Нацобъединения»‏ ‎двери ‎его‏ ‎кабинета ‎закрыты.

После‏ ‎этих ‎слов‏ ‎на‏ ‎совещании ‎правительства‏ ‎он ‎был ‎подвергнут ‎публичной ‎порке‏ ‎премьер-министром, ‎в‏ ‎результате‏ ‎Сен-Мартен ‎гордыню ‎усмирил,‏ ‎свои ‎предыдущие‏ ‎высказывания ‎объяснил ‎косноязычием ‎и‏ ‎двери‏ ‎для ‎мадам‏ ‎Ле ‎Пен‏ ‎распахнул ‎максимально ‎широко.

Любопытно, ‎что ‎пиетет‏ ‎в‏ ‎отношении ‎Марин‏ ‎Ле ‎Пен,‏ ‎Барнье ‎совершенно ‎не ‎распространяет ‎на‏ ‎других‏ ‎главных‏ ‎действующих ‎лиц‏ ‎французской ‎политики.‏ ‎Так ‎местные‏ ‎СМИ‏ ‎вот ‎уже‏ ‎который ‎день ‎смакуют ‎колкие, ‎но,‏ ‎признаем, ‎не‏ ‎лишенные‏ ‎стиля ‎реплики ‎премьер-министра на‏ ‎речи ‎руководителей‏ ‎фракций ‎Национального ‎собрания ‎—‏ ‎нижней‏ ‎палаты ‎парламента.

«Мадам Пано‏ ‎(обращается ‎к‏ ‎лидеру ‎фракции ‎„Непокоренная ‎Франция“ ‎Матильд‏ ‎Пано‏ ‎— ‎Баск), я,‏ ‎в ‎свое‏ ‎время, ‎пятнадцать ‎лет ‎был ‎депутатом‏ ‎Национального‏ ‎собрания‏ ‎и, ‎вот,‏ ‎спустя ‎длительный‏ ‎срок ‎вновь‏ ‎оказался‏ ‎в ‎этом‏ ‎зале. ‎И ‎мне ‎показалось, ‎что‏ ‎вы ‎в‏ ‎своей‏ ‎речи ‎сетовали, ‎что‏ ‎правительство ‎вас‏ ‎хочет ‎запугать. ‎Вы, ‎уж,‏ ‎простите‏ ‎старика, ‎я‏ ‎не ‎ослышался?‏ ‎Нет? ‎Очень ‎странно ‎слышать ‎от‏ ‎вас‏ ‎такие ‎слова‏ ‎в ‎свой‏ ‎адрес… ‎Но ‎еще ‎более ‎странны‏ ‎и‏ ‎совершенно‏ ‎для ‎меня‏ ‎не ‎понятны‏ ‎ваш ‎тон‏ ‎и‏ ‎ваша ‎агрессивность,‏ ‎мадам ‎Пано. ‎Но, ‎несмотря ‎ни‏ ‎на ‎что,‏ ‎я‏ ‎могу ‎вам ‎обещать,‏ ‎чем ‎агрессивнее‏ ‎вы ‎будете ‎себя ‎вести,‏ ‎тем‏ ‎уважительнее ‎по‏ ‎отношении ‎к‏ ‎вам ‎буду ‎я».

К ‎слову, ‎вульгарность,‏ ‎хамское‏ ‎поведение, ‎крики‏ ‎с ‎места‏ ‎— ‎это ‎фирменный ‎стиль ‎лидера‏ ‎фракции‏ ‎«Непокоренная‏ ‎Франция», ‎по‏ ‎сравнению ‎с‏ ‎которым ‎наши‏ ‎базарные‏ ‎бабки ‎—‏ ‎просто ‎образец ‎интеллигенции.

Но, ‎больше ‎всего‏ ‎от ‎Барнье‏ ‎досталось‏ ‎его ‎предшественнику ‎на‏ ‎посту ‎премьер-министра‏ ‎Габриэлю ‎Атталю, ‎который ‎в‏ ‎своей‏ ‎речи ‎наставлял‏ ‎убеленного ‎сединами‏ ‎приемника ‎на ‎путь ‎истинный ‎и,‏ ‎почти‏ ‎по-ленински, ‎советовал‏ ‎тому ‎экономить,‏ ‎экономить ‎и ‎ещё ‎раз ‎экономить.‏ ‎На‏ ‎что‏ ‎новый ‎премьер-министр‏ ‎поблагодарил ‎старого‏ ‎за ‎ценные‏ ‎советы,‏ ‎которые ‎он,‏ ‎с ‎его ‎слов, ‎внимательнейшим ‎образом‏ ‎выслушал, ‎и‏ ‎пообещал,‏ ‎что ‎непременно ‎ими‏ ‎воспользуется ‎и‏ ‎будет ‎экономить, ‎экономить ‎и‏ ‎еще‏ ‎раз ‎экономить…‏ ‎когда ‎начнет‏ ‎разгребать ‎доставшийся ‎ему ‎в ‎наследство‏ ‎(от‏ ‎самого ‎Атталя)‏ ‎громадный ‎дефицит‏ ‎бюджета.

На ‎бедного ‎Атталя, ‎который ‎при‏ ‎первых‏ ‎словах‏ ‎Барнье ‎начал‏ ‎было ‎ему‏ ‎аплодировать, ‎после‏ ‎окончания‏ ‎реплики ‎было‏ ‎больно ‎смотреть.

Спустя ‎несколько ‎мгновений: ‎«Осознание‏ ‎Атталем ‎и‏ ‎его‏ ‎свитой ‎тонкого ‎троллинга».

К‏ ‎слову, ‎о‏ ‎бюджете. ‎Для ‎формирования ‎более‏ ‎ли‏ ‎менее ‎сбалансированного‏ ‎бюджета ‎на‏ ‎2025 ‎год ‎стране ‎не ‎хватает‏ ‎шестидесяти‏ ‎миллиардов ‎евро.‏ ‎Для ‎Франции‏ ‎сумма ‎просто ‎гигантская. ‎Треть ‎из‏ ‎этой‏ ‎суммы‏ ‎(20 ‎миллиардов)‏ ‎предполагается ‎добыть‏ ‎через ‎увеличение‏ ‎налогов‏ ‎с ‎25%‏ ‎до ‎33,5% ‎с ‎крупных ‎предприятий‏ ‎(таких ‎порядка‏ ‎300)‏ ‎и ‎с ‎наиболее‏ ‎богатых ‎семей‏ ‎(порядка ‎0,3% ‎от ‎общего‏ ‎числа‏ ‎домохозяйств ‎Франции).‏ ‎И ‎это‏ ‎при ‎том, ‎что ‎Франция ‎—‏ ‎мировой‏ ‎лидер ‎по‏ ‎размеру ‎налоговому‏ ‎бремени ‎на ‎своих ‎сограждан. ‎На‏ ‎эту‏ ‎сомнительную‏ ‎пальму ‎первенства‏ ‎страна ‎влезла‏ ‎пару ‎лет‏ ‎назад,‏ ‎обогнав-таки ‎соседнюю‏ ‎Данию.

Остальные ‎две ‎трети ‎(40 ‎миллиардов)‏ ‎от ‎недостающих‏ ‎60‏ ‎миллиардов ‎новый ‎премьер-министр‏ ‎предполагает ‎добыть‏ ‎за ‎счет ‎урезания ‎бюджетных‏ ‎трат‏ ‎и ‎сокращения‏ ‎рабочих ‎бюджетных‏ ‎мест.

Надо ‎признать, ‎не ‎слишком ‎популярные‏ ‎меры,‏ ‎и ‎левые‏ ‎силы ‎вчера‏ ‎уже ‎попытались ‎выразить ‎правительству ‎вотум‏ ‎недоверия,‏ ‎но‏ ‎даже ‎близко‏ ‎не ‎набрали‏ ‎нужное ‎(289)‏ ‎количество‏ ‎голосов. ‎Только‏ ‎197 ‎проголосовали ‎за ‎эту ‎инициативу.

Уверен,‏ ‎что ‎уважаемого‏ ‎читателя‏ ‎больше ‎всего ‎интересует,‏ ‎как ‎повлияет‏ ‎нынешняя ‎катастрофическая ‎ситуация ‎в‏ ‎экономике‏ ‎на ‎позицию‏ ‎Франции ‎в‏ ‎украинском ‎конфликте. ‎Скажу ‎честно, ‎мне,‏ ‎несмотря‏ ‎на ‎все‏ ‎усилия ‎так‏ ‎и ‎не ‎удалось ‎услышать ‎из‏ ‎уст‏ ‎Барнье‏ ‎слов ‎«Россия».‏ ‎В ‎любом‏ ‎контексте.

Кто-то ‎может‏ ‎возразить,‏ ‎что, ‎мол,‏ ‎международные ‎отношения ‎— ‎это ‎прерогатива‏ ‎президента. ‎Об‏ ‎этом‏ ‎говорил ‎и ‎сам‏ ‎Барнье ‎до‏ ‎назначения, ‎но ‎после ‎вступления‏ ‎в‏ ‎должность ‎премьер-министр‏ ‎мнение ‎свое‏ ‎поменял ‎и ‎заявил, ‎что ‎международные‏ ‎отношения‏ ‎— ‎сфера‏ ‎совместной ‎компетенции‏ ‎президента ‎и ‎правительства, ‎тем ‎более,‏ ‎что‏ ‎министр‏ ‎иностранных ‎дел‏ ‎входит ‎в‏ ‎правительство ‎и‏ ‎подчиняется‏ ‎премьеру.

По ‎крайней‏ ‎мере, ‎ясно ‎одно, ‎Барнье ‎—‏ ‎реалист, ‎и‏ ‎для‏ ‎него ‎главная ‎опасность‏ ‎для ‎Франции‏ ‎— ‎это ‎бедственное ‎состояние‏ ‎экономики,‏ ‎а ‎не‏ ‎мифическая ‎угроза‏ ‎с ‎востока. ‎И ‎в ‎обозримом‏ ‎будущем‏ ‎прагматичному ‎премьер-министру‏ ‎придется ‎полностью‏ ‎посвятить ‎свое ‎время ‎сбору ‎урожая‏ ‎камней,‏ ‎щедро‏ ‎разбросанных ‎мечтателем-президентом,‏ ‎а ‎не‏ ‎наваливать ‎новых.

И‏ ‎нас‏ ‎с ‎Соломоном‏ ‎такое ‎положение ‎дел, ‎признаемся, ‎не‏ ‎слишком ‎расстраивает.