Своим пудовым кулаком сначала лишил чувств высокопоставленного офицера НКВД, а потом и двух его адъютантов

Его ‎забрали‏ ‎на ‎Лубянку, ‎«шили» ‎антисоветскую ‎агитацию‏ ‎и ‎пропаганду,‏ ‎по‏ ‎58-й ‎статье ‎он‏ ‎мог ‎и‏ ‎к ‎стенке ‎встать, ‎но‏ ‎об‏ ‎инциденте ‎доложили‏ ‎Сталину…

Он ‎больше,‏ ‎чем ‎звезда. ‎Он ‎просто ‎Андреев

Про‏ ‎себя‏ ‎он ‎говорил,‏ ‎что ‎прожил‏ ‎две ‎жизни. ‎Одну ‎— ‎свою‏ ‎собственную,‏ ‎жизнь‏ ‎человека. ‎Второй‏ ‎была ‎жизнь‏ ‎актёра, ‎жизнь‏ ‎в‏ ‎образах ‎многих‏ ‎героев, ‎им ‎сыгранных, ‎то ‎есть,‏ ‎жизнь ‎в‏ ‎чужой‏ ‎жизни. ‎Герои ‎Бориса‏ ‎Андреева ‎не‏ ‎были ‎способны ‎на ‎подлость‏ ‎—‏ ‎они ‎были‏ ‎шумные, ‎простоватые,‏ ‎чистые, ‎прямые ‎как ‎рельс, ‎очень‏ ‎большие‏ ‎и ‎басовитые.

Детство

Борис‏ ‎появился ‎на‏ ‎свет ‎9 ‎февраля ‎1915 ‎года‏ ‎в‏ ‎Саратове‏ ‎в ‎рабочей‏ ‎семье. ‎Вскоре‏ ‎родители ‎перебрались‏ ‎в‏ ‎Аткарск ‎—‏ ‎один ‎из ‎центров ‎торговли ‎зерном,‏ ‎расположенный ‎в‏ ‎ста‏ ‎верстах ‎от ‎Саратова.‏ ‎Город ‎стоял‏ ‎на ‎двух ‎реках ‎—‏ ‎Аткаре,‏ ‎давшей ‎название‏ ‎городу, ‎и‏ ‎Медведице, ‎и ‎Боря ‎с ‎детворой‏ ‎частенько‏ ‎пропадал ‎на‏ ‎их ‎берегах‏ ‎— ‎плавал, ‎ловил ‎рыбу, ‎брал‏ ‎раков.

В‏ ‎1927-м‏ ‎он ‎переехал‏ ‎с ‎родителями‏ ‎в ‎родной‏ ‎Саратов,‏ ‎окончил ‎там‏ ‎семилетку, ‎поступил ‎слесарем-электриком ‎на ‎Саратовский‏ ‎комбайновый ‎завод,‏ ‎и‏ ‎продолжил ‎обучение ‎в‏ ‎вечерней ‎школе.‏ ‎У ‎завода ‎был ‎свой‏ ‎клуб,‏ ‎а ‎там‏ ‎— ‎драмкружок,‏ ‎куда ‎Борис ‎сначала ‎просто ‎заглядывал,‏ ‎а‏ ‎потом ‎ему‏ ‎понравилось, ‎и‏ ‎он ‎стал ‎проводить ‎там ‎всё‏ ‎свободное‏ ‎время,‏ ‎а ‎руководство‏ ‎завода ‎даже‏ ‎сократило ‎ему‏ ‎норму‏ ‎выработки. ‎Юношу‏ ‎заметил ‎актёр ‎Иван ‎Слонов ‎—‏ ‎личность ‎весьма‏ ‎известная‏ ‎среди ‎саратовских ‎театралов,‏ ‎предложил ‎выйти‏ ‎на ‎сцену ‎в ‎постановках‏ ‎драмкружка,‏ ‎и ‎после‏ ‎нескольких ‎спектаклей‏ ‎сказал, ‎что ‎Андрееву ‎нужно ‎учиться‏ ‎дальше.

В‏ ‎Саратове ‎было‏ ‎театральное ‎училище,‏ ‎куда ‎18-летнего ‎гиганта ‎с ‎детским‏ ‎наивным‏ ‎лицом‏ ‎и ‎глубоким‏ ‎басом ‎приняли‏ ‎с ‎радостью.‏ ‎Завод‏ ‎и ‎тут‏ ‎ему ‎помог ‎— ‎пока ‎Андреев‏ ‎учился, ‎ему‏ ‎исправно‏ ‎платили, ‎то ‎ли‏ ‎стипендию, ‎то‏ ‎ли ‎даже ‎зарплату, ‎пусть‏ ‎и‏ ‎небольшую, ‎но‏ ‎и ‎это‏ ‎было ‎хорошим ‎подспорьем. ‎Когда ‎в‏ ‎1937-м‏ ‎после ‎окончания‏ ‎училища ‎он‏ ‎пришёл ‎в ‎свой ‎цех, ‎его‏ ‎встретил‏ ‎красный‏ ‎транспарант, ‎гласивший,‏ ‎что ‎завод‏ ‎выпустил ‎столько-то‏ ‎комбайнов‏ ‎и ‎одного‏ ‎драматического ‎актёра.

«Трактористы»

В ‎том ‎же ‎году‏ ‎Андреева ‎приняли‏ ‎в‏ ‎труппу ‎Саратовского ‎драмтеатра,‏ ‎где ‎он‏ ‎изредка ‎выходил ‎на ‎сцену‏ ‎в‏ ‎маленьких ‎ролях‏ ‎с ‎парой‏ ‎фраз, ‎а ‎по ‎большей ‎части‏ ‎в‏ ‎театре ‎использовали‏ ‎его ‎в‏ ‎качестве ‎грузчика ‎и ‎рабочего ‎сцены‏ ‎—‏ ‎силища‏ ‎у ‎молодого‏ ‎человека ‎была‏ ‎немереная. ‎Вот‏ ‎так‏ ‎то ‎ли‏ ‎актёром, ‎то ‎рабочим, ‎ставившим ‎декорации,‏ ‎во ‎время‏ ‎гастролей‏ ‎в ‎Москве ‎его‏ ‎и ‎увидел‏ ‎уже ‎довольно ‎известный ‎кинорежиссёр‏ ‎Иван‏ ‎Пырьев, ‎снявший‏ ‎к ‎тому‏ ‎времени ‎6 ‎картин, ‎правда, ‎не‏ ‎очень‏ ‎успешных ‎—‏ ‎с ‎картины‏ ‎«Понятая ‎ошибка» ‎его ‎сняли, ‎а‏ ‎за‏ ‎«Партийный‏ ‎билет» ‎вообще‏ ‎уволили ‎с‏ ‎«Мосфильма». ‎Пырьев‏ ‎подыскивал‏ ‎актёров ‎для‏ ‎своей ‎комедии ‎«Трактористы», ‎у ‎него‏ ‎были ‎уже‏ ‎все,‏ ‎кроме ‎карикатурного ‎бугая‏ ‎Назара ‎Думы.‏ ‎Андреев ‎ему ‎очень ‎понравился,‏ ‎и‏ ‎вскоре ‎он‏ ‎утвердил ‎его‏ ‎на ‎эту ‎роль ‎— ‎одну‏ ‎из‏ ‎четырёх ‎главных.

Играть‏ ‎в ‎«Трактористах»‏ ‎Андрееву ‎пришлось ‎с ‎уже ‎сияющими‏ ‎звёздами‏ ‎советского‏ ‎кино ‎—‏ ‎Николаем ‎Крючковым, сыгравшем‏ ‎в ‎двадцати‏ ‎картинах,‏ ‎прогремевшим ‎у‏ ‎Бориса ‎Барнета ‎в ‎«Окраине» ‎и‏ ‎в ‎«У‏ ‎самого‏ ‎синего ‎моря», ‎Петром‏ ‎Алейниковым, ‎снявшимся‏ ‎в ‎десятке ‎картин, ‎в‏ ‎том‏ ‎числе ‎«Семеро‏ ‎смелых» ‎и‏ ‎«Комсомольск» ‎у ‎Сергея ‎Герасимова, ‎и‏ ‎Мариной‏ ‎Ладыниной, ‎известной‏ ‎актрисой ‎и‏ ‎женой ‎Пырьева. ‎Алейников ‎своими ‎не‏ ‎злыми‏ ‎подначками‏ ‎помог ‎дебютанту‏ ‎влиться ‎в‏ ‎коллектив. ‎«Трактористы»‏ ‎стали‏ ‎настоящим ‎хитом,‏ ‎и ‎после ‎такого ‎дебюта ‎Андреева‏ ‎стали ‎узнавать‏ ‎на‏ ‎улицах, ‎а ‎по‏ ‎своей ‎популярности‏ ‎он ‎одним ‎шагом, ‎то‏ ‎есть,‏ ‎одним ‎фильмом‏ ‎сравнялся ‎и‏ ‎с ‎Крючковым, ‎и ‎с ‎Алейниковым,‏ ‎и‏ ‎с ‎Ладыниной,‏ ‎а ‎кое-кто‏ ‎считает, ‎что ‎и ‎опередил ‎их,‏ ‎хотя‏ ‎Сталинскую‏ ‎премию ‎получили‏ ‎только ‎Крючков,‏ ‎Ладынина ‎и‏ ‎Пырьев.

Помимо‏ ‎всесоюзной ‎славы‏ ‎и ‎всенародной ‎любви, ‎Андреев ‎обрёл‏ ‎ещё ‎и‏ ‎двух‏ ‎больших ‎друзей, ‎и,‏ ‎что ‎греха‏ ‎таить, ‎собутыльников ‎— ‎Крючкова‏ ‎и‏ ‎Алейникова. ‎Втроём‏ ‎или ‎парой‏ ‎они ‎могли ‎зайти ‎в ‎любой‏ ‎ресторан‏ ‎без ‎копейки‏ ‎денег ‎в‏ ‎карманах, ‎а ‎выйти ‎сытыми ‎и‏ ‎пьяными,‏ ‎потому,‏ ‎что ‎все,‏ ‎кто ‎в‏ ‎тот ‎момент‏ ‎сидел‏ ‎за ‎столиками,‏ ‎норовили ‎их ‎напоить ‎и ‎накормить.‏ ‎Они ‎не‏ ‎то,‏ ‎чтобы ‎этим ‎пользовались‏ ‎— ‎за‏ ‎их ‎работу ‎платили ‎им‏ ‎щедро,‏ ‎но ‎и‏ ‎отказать ‎людям‏ ‎не ‎могли.

Пили ‎в ‎СССР ‎многие‏ ‎киноактёры,‏ ‎но ‎делали‏ ‎это ‎тихо,‏ ‎как ‎бы, ‎таясь, ‎а ‎эта‏ ‎троица‏ ‎гуляла‏ ‎на ‎всю‏ ‎страну, ‎порой‏ ‎попадая ‎в‏ ‎переделки,‏ ‎о ‎которых‏ ‎потом ‎судачила ‎вся ‎страна. ‎Как-то‏ ‎в ‎самом‏ ‎центре‏ ‎Киева, ‎хлебнув ‎с‏ ‎устатку ‎и‏ ‎натощак ‎лишнего, ‎Андреев ‎и‏ ‎Алейников‏ ‎искали, ‎где‏ ‎бы ‎им‏ ‎прикорнуть, ‎увидели ‎большую ‎кровать, ‎решили,‏ ‎что‏ ‎это ‎то‏ ‎самое ‎место,‏ ‎улеглись ‎вдвоём, ‎и ‎уснули. ‎И‏ ‎всё‏ ‎бы‏ ‎ничего, ‎но‏ ‎кровать ‎стояла‏ ‎в ‎витрине‏ ‎мебельного‏ ‎магазина, ‎и‏ ‎все, ‎кто ‎проходил ‎мимо, ‎видели‏ ‎двух ‎спящих‏ ‎народных‏ ‎любимцев. ‎Сначала ‎все‏ ‎думали, ‎что‏ ‎это ‎кино ‎снимают, ‎и‏ ‎вскоре‏ ‎возле ‎витрины‏ ‎скопилась ‎изрядная‏ ‎толпа. ‎Но ‎это ‎было ‎не‏ ‎кино.‏ ‎Приехала ‎милиция,‏ ‎толпу ‎попросили‏ ‎разойтись, ‎полутрезвых ‎друзей ‎доставили ‎в‏ ‎участок,‏ ‎но‏ ‎протокол ‎составить‏ ‎не ‎смогли:‏ ‎по ‎легенде,‏ ‎Андреев‏ ‎выпил ‎чернила‏ ‎из ‎чернильницы, ‎оставив ‎стражей ‎порядка‏ ‎без ‎средств‏ ‎производства.

«Большая‏ ‎жизнь»

Режиссёр ‎Леонид ‎Луков,‏ ‎заказывая ‎сценаристу‏ ‎Павлу ‎Нилину ‎сценарий ‎«Большой‏ ‎жизни»,‏ ‎просил ‎написать‏ ‎образы ‎именно‏ ‎под ‎Алейникова ‎и ‎Андреева, ‎и‏ ‎Андреев‏ ‎шёл ‎туда‏ ‎уже ‎как‏ ‎звезда. ‎Герои ‎что ‎у ‎одного,‏ ‎что‏ ‎у‏ ‎другого ‎очень‏ ‎походили ‎на‏ ‎Савку ‎и‏ ‎Назара‏ ‎из ‎«Трактористов».‏ ‎Перед ‎войной ‎«Большая ‎жизнь» ‎получила‏ ‎Сталинскую ‎премию‏ ‎II‏ ‎степени, ‎но ‎Андреев‏ ‎и ‎Алейников‏ ‎снова ‎остались ‎без ‎наград.

Семья

В‏ ‎повседневной‏ ‎жизни ‎и‏ ‎в ‎любви‏ ‎Андреев ‎был ‎счастлив. ‎Со ‎своей‏ ‎женой‏ ‎Галиной, ‎которая‏ ‎была ‎младше‏ ‎него ‎на ‎10 ‎лет, ‎он‏ ‎познакомился‏ ‎в‏ ‎Киеве ‎—‏ ‎Галя ‎была‏ ‎сестрой ‎его‏ ‎приятеля.‏ ‎Девушка ‎пришла‏ ‎на ‎студию, ‎и ‎из ‎стоявших‏ ‎рядом ‎худосочного‏ ‎Алейникова‏ ‎и ‎здоровяка ‎Андреева‏ ‎выделила ‎именно‏ ‎Андреева. ‎Никакого ‎романа ‎не‏ ‎получилось‏ ‎— ‎Андреева,‏ ‎пришедшего ‎знакомиться‏ ‎с ‎родителями ‎невесты, ‎даже ‎на‏ ‎порог‏ ‎не ‎пустили.‏ ‎Андреев ‎не‏ ‎отступил, ‎и ‎когда ‎в ‎1941-м‏ ‎немцы‏ ‎вплотную‏ ‎подошли ‎к‏ ‎Киеву, ‎увёз‏ ‎Галю ‎в‏ ‎эвакуацию.‏ ‎Приехав ‎в‏ ‎Ташкент, ‎они ‎поженились ‎— ‎то‏ ‎ли ‎в‏ ‎ЗАГСе‏ ‎закрыли ‎на ‎то,‏ ‎что ‎Гале‏ ‎только ‎16, ‎то ‎ли‏ ‎команда‏ ‎поступила ‎с‏ ‎самого ‎верха.‏ ‎Со ‎своей ‎единственной ‎женой ‎Борис‏ ‎Фёдорович‏ ‎прожил ‎более‏ ‎40 ‎лет,‏ ‎никаких ‎слухов ‎о ‎его ‎адюльтерах‏ ‎никогда‏ ‎не‏ ‎было. ‎В‏ ‎1952 ‎году‏ ‎у ‎них‏ ‎родился‏ ‎сын ‎Борис,‏ ‎ставший ‎доктором ‎философии, ‎профессором.

На ‎Лубянку

В‏ ‎1941-м ‎Андреев,‏ ‎приехав‏ ‎по ‎каким-то ‎киношным‏ ‎делам ‎в‏ ‎Москву, ‎чуть ‎было, ‎серьёзно‏ ‎не‏ ‎нарвался. ‎Он‏ ‎сидел ‎в‏ ‎ресторане, ‎и ‎какой-то ‎высокий ‎чин‏ ‎из‏ ‎НКВД, ‎одетый‏ ‎в ‎штатское,‏ ‎сделал ‎ему ‎замечание ‎— ‎по‏ ‎делу‏ ‎или‏ ‎нет, ‎сегодня‏ ‎уже ‎никто‏ ‎точно ‎не‏ ‎скажет.‏ ‎Андреев ‎своим‏ ‎пудовым ‎кулаком ‎сначала ‎лишил ‎чувств‏ ‎чина, ‎а‏ ‎потом‏ ‎и ‎двух ‎его‏ ‎адъютантов, ‎бросившихся‏ ‎на ‎выручку. ‎Андреева ‎забрали‏ ‎на‏ ‎Лубянку, ‎«шили»‏ ‎антисоветскую ‎агитацию‏ ‎и ‎пропаганду, ‎по ‎58-й ‎статье‏ ‎он‏ ‎мог ‎и‏ ‎к ‎стенке‏ ‎встать, ‎но ‎об ‎инциденте ‎доложили‏ ‎Сталину,‏ ‎который,‏ ‎как ‎говорят,‏ ‎очень ‎любил‏ ‎Андреева, ‎и‏ ‎вскоре‏ ‎бузотёра ‎выпустили.

«Два‏ ‎бойца»

За ‎годы ‎войны ‎Андреев ‎на‏ ‎разных ‎киностудиях‏ ‎сыграл‏ ‎в ‎доброй ‎дюжине‏ ‎картин, ‎где-то‏ ‎в ‎больших ‎ролях, ‎а‏ ‎где-то‏ ‎даже ‎не‏ ‎попав ‎в‏ ‎титры. ‎Главным ‎из ‎них, ‎конечно,‏ ‎был‏ ‎вышедший ‎в‏ ‎1943-м ‎фильм‏ ‎Леонида ‎Лукова ‎«Два ‎бойца», ‎где‏ ‎Андреев‏ ‎работал‏ ‎с ‎Марком‏ ‎Бернесом, ‎с‏ ‎которым ‎познакомился‏ ‎на‏ ‎«Истребителях» ‎Эдуарда‏ ‎Пенцлина. ‎Евгений ‎Габрилович ‎сценарий ‎писал‏ ‎впопыхах, ‎и‏ ‎образы‏ ‎одессита ‎Аркадия ‎Дзюбина‏ ‎и ‎свердловчанина‏ ‎Саши ‎Свинцова ‎проработал ‎не‏ ‎очень‏ ‎качественно. ‎Луков‏ ‎к ‎съёмкам‏ ‎тоже ‎готовился ‎в ‎пожарном ‎порядке‏ ‎—‏ ‎стране ‎срочно‏ ‎нужен ‎был‏ ‎героический ‎фильм ‎о ‎дружбе. ‎Плёнки‏ ‎едва‏ ‎хватило,‏ ‎а, ‎значит,‏ ‎и ‎дублей‏ ‎было ‎мало,‏ ‎декорации‏ ‎были ‎примитивные,‏ ‎лента ‎сама ‎по ‎себе ‎не‏ ‎мрачная, ‎а‏ ‎очень‏ ‎тёмная. ‎«Вытащили» ‎фильм‏ ‎именно ‎Андреев‏ ‎и ‎Бернес, ‎играя ‎глазами‏ ‎и‏ ‎душой, ‎и,‏ ‎конечно, ‎песни.‏ ‎В ‎«Сашу ‎с ‎Уральмаша» ‎влюбилась‏ ‎вся‏ ‎страна, ‎«Тёмную‏ ‎ночь» ‎и‏ ‎«Шаланды ‎полные ‎кефали» ‎Никиты ‎Богословского‏ ‎и‏ ‎Владимира‏ ‎Агатова ‎по‏ ‎радио ‎крутили,‏ ‎чуть ‎ли‏ ‎не‏ ‎круглосуточно.

Народный ‎артист‏ ‎РСФСР

После ‎войны ‎началось ‎«малокартинье» ‎—‏ ‎снимали ‎мало,‏ ‎а‏ ‎то, ‎что ‎выходило‏ ‎на ‎экраны,‏ ‎могло ‎принести ‎людям ‎временную‏ ‎радость,‏ ‎но ‎от‏ ‎реальной ‎жизни‏ ‎было ‎очень ‎далеко ‎— ‎послевоенное‏ ‎советское‏ ‎кино ‎штамповало‏ ‎красивые ‎мифы.‏ ‎Но ‎Андреев ‎в ‎отлакированных ‎до‏ ‎блеска‏ ‎«Кубанских‏ ‎казаках» ‎и‏ ‎«Сказании ‎о‏ ‎земле ‎Сибирской»‏ ‎Пырьева,‏ ‎оставаясь, ‎вроде‏ ‎бы ‎всё ‎тем ‎же ‎Назаром‏ ‎Думой ‎и‏ ‎Харитоном‏ ‎Балуном, ‎был ‎уже‏ ‎немного ‎Сашей‏ ‎Свинцовым. ‎На ‎съёмках ‎«Сказания»‏ ‎Андреев‏ ‎всячески ‎оберегал‏ ‎хорошенькую ‎22-летнюю‏ ‎Веру ‎Васильеву, ‎для ‎которой ‎это‏ ‎был,‏ ‎по ‎сути,‏ ‎дебют ‎в‏ ‎кино ‎— ‎в ‎1945-м ‎она‏ ‎снялась‏ ‎в‏ ‎крохотном ‎эпизоде‏ ‎в ‎фильме‏ ‎Константина ‎Юдина‏ ‎«Близнецы»,‏ ‎и ‎даже‏ ‎не ‎попала ‎в ‎титры ‎—‏ ‎приносил ‎ей‏ ‎конфеты,‏ ‎отгонял ‎навязчивых ‎ухажёров.‏ ‎Возможно, ‎он‏ ‎был, ‎как ‎все, ‎чуточку‏ ‎влюблён‏ ‎в ‎Васильеву,‏ ‎но ‎не‏ ‎сделал ‎даже ‎полунамёка.

В ‎1948-м ‎за‏ ‎роль‏ ‎Якова ‎Бурмака‏ ‎Андреев ‎получил‏ ‎Сталинскую ‎премию ‎II ‎степени, ‎через‏ ‎два‏ ‎года‏ ‎за ‎фильм‏ ‎«Падение ‎Берлина»‏ ‎премия ‎была‏ ‎уже‏ ‎I ‎степени,‏ ‎а ‎в ‎придачу ‎— ‎звание‏ ‎Народного ‎артиста‏ ‎РСФСР.‏ ‎После ‎смерти ‎Сталина‏ ‎режиссёра ‎Михаила‏ ‎Чиаурели ‎пинали ‎все, ‎кроме‏ ‎Андреева,‏ ‎которому ‎за‏ ‎этот ‎фильм‏ ‎тоже ‎досталось ‎за ‎низкопоклонство ‎его‏ ‎героя‏ ‎солдата ‎Алексея‏ ‎Иванова. ‎Ругали‏ ‎его ‎не ‎за ‎то, ‎что‏ ‎плохо‏ ‎играл,‏ ‎а ‎за‏ ‎то, ‎что‏ ‎не ‎отказался‏ ‎играть.

«Большая‏ ‎семья»

Время ‎шло,‏ ‎появлялись ‎другие ‎актёры, ‎и ‎кино‏ ‎постепенно ‎забывало‏ ‎о‏ ‎комедийном ‎даре ‎Андреева,‏ ‎а ‎другим‏ ‎зрители ‎и ‎киношное ‎начальство‏ ‎его‏ ‎до ‎поры‏ ‎не ‎воспринимали.‏ ‎В ‎конце ‎концов, ‎его ‎начали‏ ‎снимать‏ ‎в ‎серьёзных‏ ‎характерных ‎ролях,‏ ‎но ‎его ‎герои ‎по-прежнему ‎были‏ ‎честны,‏ ‎добры,‏ ‎открыты ‎и‏ ‎любили ‎жизнь.‏        ‎В ‎картине‏ ‎Иосифа‏ ‎Хейфица ‎«Большая‏ ‎семья» ‎Андреев ‎играл ‎Илью ‎Журбина,‏ ‎рабочего ‎кораблестроителя,‏ ‎но‏ ‎уже ‎не ‎такого‏ ‎шебутного ‎и‏ ‎разбитного, ‎как ‎его ‎предыдущие‏ ‎герои,‏ ‎а ‎остепенившегося,‏ ‎помудревшего ‎и‏ ‎рассудительного. ‎В ‎фильме ‎снималось ‎много‏ ‎молодых‏ ‎актёров ‎—‏ ‎Алексей ‎Баталов, Елена‏ ‎Добронравова, ‎Клара ‎Лучко, ‎Екатерина ‎Савинова,‏ ‎Владимир‏ ‎Татосов‏ ‎и ‎другие,‏ ‎и ‎никому‏ ‎из ‎них‏ ‎«звезда»‏ ‎Андреев ‎не‏ ‎показал, ‎что ‎он ‎— ‎«звезда».‏ ‎Многим ‎он‏ ‎советовал‏ ‎не ‎увлекаться ‎водкой,‏ ‎хотя ‎сам‏ ‎с ‎ней ‎расстаться ‎не‏ ‎мог,‏ ‎продолжал ‎попадать‏ ‎в ‎истории‏ ‎и ‎пускать ‎в ‎ход ‎кулаки,‏ ‎но‏ ‎после ‎той‏ ‎отсидки ‎в‏ ‎изоляторе ‎Лубянки ‎ему ‎это ‎долго‏ ‎сходило‏ ‎с‏ ‎рук. ‎«Большая‏ ‎семья» ‎получила‏ ‎в ‎Каннах‏ ‎приз‏ ‎лучшему ‎актёрскому‏ ‎составу.

Хотел ‎играть ‎любовь

В ‎своей ‎юности‏ ‎и ‎молодости‏ ‎Андреев‏ ‎очень ‎хотел ‎играть‏ ‎любовь. ‎Но‏ ‎в ‎то ‎время ‎любовь‏ ‎была‏ ‎неразрывно ‎связана‏ ‎с ‎трудовыми‏ ‎свершениями ‎в ‎борьбе ‎за ‎построение‏ ‎социализма,‏ ‎и ‎эти‏ ‎свершения, ‎и‏ ‎эта ‎борьба ‎отодвигали ‎любовь ‎куда-то‏ ‎на‏ ‎задворки‏ ‎жизни. ‎Временами‏ ‎даже ‎проскакивало,‏ ‎что ‎плохой‏ ‎работник‏ ‎и ‎любви-то‏ ‎недостоин. ‎Но ‎время, ‎внешность, ‎и‏ ‎режиссёры ‎с‏ ‎самой‏ ‎первой ‎роли ‎Назара‏ ‎Думы ‎превратили‏ ‎Андреева ‎во ‎всесоюзного ‎невероятно‏ ‎обаятельного,‏ ‎но ‎туповатого‏ ‎и ‎пьющего‏ ‎увальня.

Андреев ‎всё ‎время ‎пытался ‎вырваться‏ ‎из‏ ‎своего ‎огромного‏ ‎тела, ‎из‏ ‎этого ‎образа ‎богатыря, ‎рубящего ‎уголёк‏ ‎или‏ ‎сидящего‏ ‎в ‎окопе,‏ ‎но ‎актёр‏ ‎— ‎профессия‏ ‎зависимая,‏ ‎и ‎он‏ ‎или ‎играл, ‎что ‎дают, ‎или‏ ‎должен ‎был‏ ‎совсем‏ ‎уйти ‎из ‎кино.‏ ‎К ‎роли‏ ‎Ильи ‎Муромца ‎в ‎одноимённом‏ ‎фильме‏ ‎Александра ‎Птушко‏ ‎— ‎первой‏ ‎советской ‎широкоэкранной ‎ленте ‎— ‎Андреев‏ ‎относился‏ ‎равнодушно, ‎говорил,‏ ‎что ‎его‏ ‎там ‎практически ‎нет, ‎а ‎есть‏ ‎только‏ ‎шлем,‏ ‎панцирь ‎и‏ ‎кольчуга. ‎И‏ ‎в ‎этом‏ ‎с‏ ‎ним ‎нельзя‏ ‎не ‎согласиться. ‎(Думаю, ‎будь ‎Андреев‏ ‎чуть ‎помоложе,‏ ‎он‏ ‎был ‎бы ‎замечательным‏ ‎Портосом ‎в‏ ‎фильме ‎Георгия ‎Юнгвальд-Хилькевича ‎«Д’Артаньян‏ ‎и‏ ‎три ‎мушкетёра»).

Андрееву‏ ‎частенько ‎предлагали‏ ‎померяться ‎силой, ‎на ‎что ‎он‏ ‎с‏ ‎усмешкой ‎отвечал:‏ ‎«Чудак-человек. ‎Ты‏ ‎— ‎силач, ‎а ‎я ‎—‏ ‎художник.‏ ‎У‏ ‎тебя ‎—‏ ‎сила, ‎а‏ ‎у ‎меня‏ ‎воображение».‏ ‎Но ‎бывало,‏ ‎что ‎и ‎физическая ‎сила ‎шла‏ ‎в ‎ход.‏ ‎Как-то‏ ‎на ‎съёмках ‎«Ильи‏ ‎Муромца» ‎стоявший‏ ‎в ‎оцеплении ‎милиционер ‎что-то‏ ‎громко‏ ‎и ‎насмешливо‏ ‎сказал ‎по‏ ‎поводу ‎силы ‎здоровяка ‎Андреева. ‎Тот‏ ‎долго‏ ‎не ‎думал,‏ ‎взял ‎милиционера‏ ‎в ‎охапку, ‎и ‎бросил ‎в‏ ‎море.‏ ‎Возможно,‏ ‎милиционер ‎был‏ ‎лишь ‎пешкой‏ ‎в ‎кем-то‏ ‎заранее‏ ‎продуманной ‎провокации,‏ ‎потому, ‎что ‎вскоре ‎советская ‎пресса‏ ‎обрушилась ‎на‏ ‎Андреева‏ ‎всей ‎своей ‎мощью,‏ ‎а ‎слухи‏ ‎и ‎сплетни ‎ещё ‎более‏ ‎усилили‏ ‎эффект. ‎Нечто‏ ‎подобное ‎пережил‏ ‎в ‎своё ‎время ‎Марк ‎Бернес. Это‏ ‎грозило‏ ‎лишением ‎званий,‏ ‎возможности ‎зарабатывать‏ ‎«левыми» ‎концертами ‎и ‎даже ‎ролей,‏ ‎но‏ ‎Андреева‏ ‎это ‎не‏ ‎коснулось: ‎волна‏ ‎быстро ‎сошла‏ ‎на‏ ‎нет.

«Жестокость»

В ‎1959-м‏ ‎в ‎фильме ‎Владимира ‎Скуйбина ‎«Жестокость»‏ ‎Андреев ‎сыграл‏ ‎одну‏ ‎из ‎лучших ‎своих‏ ‎драматических ‎ролей.‏ ‎Его ‎Лазаря ‎Баукин ‎—‏ ‎неоднозначная‏ ‎и ‎не‏ ‎плоская ‎личность‏ ‎пуганного ‎и ‎фартового ‎бандита ‎с‏ ‎человеческим‏ ‎лицом ‎и‏ ‎со ‎своей‏ ‎правдой. ‎Начальника ‎УгРО, ‎предложившего ‎расстрелять‏ ‎Баукина,‏ ‎в‏ ‎этой ‎картине‏ ‎играл ‎Крючков.

После‏ ‎«Жестокости» ‎у‏ ‎Андреева‏ ‎открылось ‎второе‏ ‎дыхание, ‎и ‎в ‎кино ‎он‏ ‎стал ‎играть‏ ‎людей‏ ‎с ‎непростой ‎судьбой.‏ ‎Мощнейшим ‎человеком‏ ‎был ‎трагический ‎герой ‎боцман‏ ‎Зосима‏ ‎Росомаха ‎во‏ ‎втором ‎полнометражном‏ ‎фильме ‎Георгия ‎Данелии ‎«Путь ‎к‏ ‎причалу».‏ ‎Росомаха ‎—‏ ‎человек ‎внешне‏ ‎сдержанный, ‎немногословный, ‎все ‎его ‎переживания‏ ‎были‏ ‎внутри,‏ ‎и ‎это‏ ‎с ‎блеском‏ ‎передал ‎Андреев.‏ ‎В‏ ‎том ‎же‏ ‎1962-м ‎Андреев ‎стал ‎Народным ‎артистом‏ ‎СССР.

«Оптимистическая ‎трагедия»

В‏ ‎«Оптимистической‏ ‎трагедии» ‎Самсона ‎Самсонова‏ ‎по ‎одноимённой‏ ‎пьесе ‎Всеволода ‎Вишневского ‎Андреев‏ ‎сыграл‏ ‎грозного ‎и‏ ‎безымянного ‎вожака‏ ‎матросов ‎анархистов. ‎Роль ‎получилась ‎объёмной‏ ‎и‏ ‎рядом ‎с‏ ‎этой, ‎во‏ ‎всех ‎смыслах, ‎глыбой, ‎как-то ‎теряются‏ ‎герои‏ ‎Вячеслава‏ ‎Тихонова ‎и‏ ‎комиссара, ‎тоже,‏ ‎кстати ‎говоря,‏ ‎безымянного,‏ ‎Маргариты ‎Володиной.

Пить‏ ‎Андреев ‎бросил, ‎когда ‎умер ‎его‏ ‎друг ‎Пётр‏ ‎Алейников.‏ ‎Андреев ‎тогда ‎стал‏ ‎добиваться, ‎чтобы‏ ‎Алейникова, ‎не ‎имевшего ‎никаких‏ ‎званий,‏ ‎а, ‎значит,‏ ‎и ‎права‏ ‎упокоиться ‎на ‎статусном ‎Новодевичьем ‎кладбище,‏ ‎похоронили‏ ‎именно ‎там.‏ ‎Когда ‎же‏ ‎Андрееву ‎в ‎этом ‎отказали, ‎он,‏ ‎как‏ ‎позже‏ ‎выяснилось, ‎поменялся‏ ‎с ‎другом‏ ‎кладбищами ‎—‏ ‎для‏ ‎него ‎самого‏ ‎клочка ‎земли ‎на ‎Новодевичьем ‎не‏ ‎нашлось, ‎его‏ ‎похоронили‏ ‎на ‎Ваганьковском. ‎Через‏ ‎три ‎года‏ ‎ушёл ‎Иван ‎Пырьев, ‎открывший‏ ‎путь‏ ‎Андрееву ‎в‏ ‎большое ‎кино,‏ ‎и ‎потом ‎снявший ‎его ‎ещё‏ ‎в‏ ‎двух ‎картинах.‏ ‎Этот ‎уход‏ ‎Андреев ‎тоже ‎пережил ‎тяжело.

«Сапоги ‎всмятку»

Андреев‏ ‎погрузнел,‏ ‎выглядел‏ ‎старше ‎своих‏ ‎лет, ‎и‏ ‎уже ‎точно‏ ‎знал,‏ ‎что ‎роли‏ ‎про ‎любовь, ‎так ‎им ‎и‏ ‎не ‎сыгранные,‏ ‎ушли‏ ‎от ‎него ‎навсегда.‏ ‎Но ‎зрительская‏ ‎любовь ‎никуда ‎от ‎него‏ ‎не‏ ‎уходила. ‎Одним‏ ‎из ‎последних‏ ‎фильмов, ‎где ‎сыграл ‎Андреев, ‎был‏ ‎«Сапоги‏ ‎всмятку» ‎по‏ ‎произведениям ‎Антона‏ ‎Чехова. ‎Главный ‎герой ‎— ‎провинциальный‏ ‎комик‏ ‎Василий‏ ‎Блистанов, ‎проснувшийся‏ ‎в ‎пустом‏ ‎театре ‎после‏ ‎своего‏ ‎бенефиса. ‎Когда‏ ‎Андреев ‎прочитал ‎сценарий, ‎он ‎позвонил‏ ‎режиссёру ‎Михаилу‏ ‎Ильенко,‏ ‎и ‎сказал, ‎что‏ ‎эту ‎роль‏ ‎должен ‎играть ‎он, ‎потому,‏ ‎что‏ ‎лучше ‎всё‏ ‎равно ‎никто‏ ‎не ‎сыграет. ‎Когда ‎же ‎его‏ ‎утвердили,‏ ‎и ‎сказали,‏ ‎что ‎съёмки‏ ‎начнутся ‎послезавтра, ‎он, ‎прошедший ‎огонь,‏ ‎воду‏ ‎и‏ ‎медные ‎трубы,‏ ‎не ‎раз‏ ‎доказавший, ‎что‏ ‎умеет‏ ‎играть ‎всё‏ ‎и ‎вся ‎прямо ‎с ‎листа,‏ ‎возмутился: ‎«А‏ ‎когда‏ ‎ж ‎я ‎буду‏ ‎готовиться ‎к‏ ‎работе? ‎Я ‎не ‎халтурщик,‏ ‎я‏ ‎не ‎могу‏ ‎ударить ‎лицом‏ ‎в ‎грязь!».

Андреев ‎честно ‎отдал ‎долг‏ ‎свом‏ ‎друзьям ‎и‏ ‎тем, ‎кто‏ ‎сыграл ‎в ‎его ‎жизни ‎большую‏ ‎роль‏ ‎—‏ ‎Петру ‎Алейникову,‏ ‎ушедшему ‎в‏ ‎1965-м, ‎Ивану‏ ‎Пырьеву,‏ ‎умершему ‎в‏ ‎1968-м, ‎и ‎Николаю ‎Крючкову, ‎в‏ ‎то ‎время‏ ‎ещё‏ ‎здравствовавшему ‎— ‎Андреев‏ ‎рассказал ‎о‏ ‎них ‎в ‎документальных ‎биографических‏ ‎фильмах.

У‏ ‎Андреева ‎было‏ ‎прекрасное, ‎очень‏ ‎тонкое ‎чувство ‎юмора, ‎но ‎не‏ ‎актёрское,‏ ‎а ‎литературное‏ ‎— ‎он‏ ‎придумывал ‎чудные ‎афоризмы. ‎Чего ‎стоят,‏ ‎например,‏ ‎такие:‏ ‎«Лишней ‎была‏ ‎первая ‎рюмка»,‏ ‎или ‎«О‏ ‎том,‏ ‎что ‎пора‏ ‎бросать ‎пить, ‎я ‎сказал ‎себе‏ ‎загробным ‎голосом»,‏ ‎или‏ ‎«В ‎отличие ‎от‏ ‎тыквы, ‎человеческая‏ ‎голова ‎в ‎темноте ‎не‏ ‎зреет».‏ ‎Он ‎и‏ ‎роман ‎в‏ ‎афоризмах ‎написал.

Последним ‎фильмом, ‎в ‎котором‏ ‎сыграл‏ ‎Андреев, ‎был‏ ‎«Слёзы ‎капали»‏ ‎Георгия ‎Данелии, ‎вышедший ‎уже ‎после‏ ‎смерти‏ ‎Андреева,‏ ‎в ‎1983‏ ‎году.

Весной ‎1982‏ ‎года, ‎вернувшись‏ ‎из‏ ‎очередной ‎командировки,‏ ‎Андреев ‎сказал ‎сыну: ‎«Устал ‎я.‏ ‎Наверное, ‎это‏ ‎конец».‏ ‎Через ‎несколько ‎дней,‏ ‎25 ‎апреля‏ ‎в ‎больнице ‎у ‎него‏ ‎остановилось‏ ‎сердце. ‎Было‏ ‎ему ‎тогда‏ ‎всего ‎67 ‎лет. ‎Галина ‎пережила‏ ‎его‏ ‎на ‎два‏ ‎года, ‎а‏ ‎ведь ‎она ‎была ‎младше ‎мужа‏ ‎на‏ ‎10‏ ‎лет, ‎и‏ ‎когда ‎она‏ ‎ушла, ‎ей‏ ‎не‏ ‎было ‎и‏ ‎60-ти.

Источник