Жена Лота пробует самое вкусное на свете советское мороженное

«И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и все произрастения земли. Жена же Лотова оглянулась позади его и стала соляным столпом». Первая книга Моисеева. Бытие, глава 19.

У этой истории есть вполне материалистическое объяснение: Содом и Гоморра стали жертвами природного катаклизма. Предположительно – извержения вулкана. И их жители разделили судьбу жителей Помпей, погребенных под пеплом. Пепел со временем спрессовался и образовал на телах людей что-то вроде цементной корки, которая сделала людей похожими на статуи.

Но есть у этой истории и другие измерения.

История жены Лота, которая оглянулась на пылающие Содом и Гоморру, которые когда-то были ее домом и превратилась в соляной столб, является постоянным объектом нападок и критики со стороны наших атеистических братьев по разуму и часто причиной смущения братьев по вере.

Происходит это потому, что и те и другие ошибочно воспринимают судьбу жены Лота как магическое наказание за нарушение запрета:

«… спасай душу свою; не оглядывайся назад и нигде не останавливайся в окрестности сей; спасайся на гору, чтобы тебе не погибнуть».

Какой ничтожный проступок и какое жестокое, несоразмерное наказание.

Людей это возмущает.

Но история жены Лота не о наказании.

Она о сожалении о прошлом.

Эта история вспомнилась мне на фоне баталии за Лубянскую площадь сначала устроенную, а потом прекращенную мэрией. В этом, кстати, как мне показалось, было что-то гнусненькое. Что-то от гладиаторских боев, когда люди сами на забаву власть предержащим дерут друг другу чубы из-за вброса тех же власть предержащих на предмет, который людям в итоге и решить-то не дадут.

Так вот в обоих самоорганизовавшихся фракциях были люди, которые были движимы не желанием определить будущее, а желанием принудить общество разделить их разновидность ностальгии.

Их цель не в будущем, их цель от него избавиться сосредоточившись на переживании утраты прошлого. Это парализует их жизнь. Они как бы застывают во времени, отказываются от него. Они самоконсервируются. Созерцание прошлого – подлинного или воображаемого, Святой Руси или Красного СССР для них это спасение от нежелания жит настоящим и нежелания идти в будущее.

В каком-то смысле они и есть соляные столбы.

Между ними и женой Лота, имени которой мы так и не узнаем, много общего.

Они смотрят не просто на то, чего нет, но и на то, чему нет места, потому что это уже осуждено историей на небытие. Это уже не совместимо с дальнейшей историей. То что было уничтожено внутренними противоречиями и отказом от следования неким универсальным и скорее всего вечным законам обществ.

В Евангелии от Луки Христос прямо предупреждает о том, что бессмысленно держаться за прошлое:

«… в день, в который Лот вышел из Содома, пролился с неба дождь огненный и серный и истребил всех; так будет и в тот день, когда Сын Человеческий явится. В тот день, кто будет на кровле, а вещи его в доме, тот не сходи взять их; и кто будет на поле, также не обращайся назад. Вспоминайте жену Лотову».

Не знаю, какая именно мысль заставила ее остановиться и посмотреть назад, чтобы навечно застыть памятником собственному горю. Может быть о матери и отце. Может быть о собственном счастливом детстве. Может быть о жемчугах и драгоценностях. А может быть о доме, который она обустраивала как хозяйка всю жизнь.

И честно сказать эти мысли мне кажутся гораздо менее глупыми поводами для смерти по сравнению с хрустом французской булки или самым вкусным советским мороженным за 20 копеек.

П. С. Кстати, имен этих людей мы тоже не узнаем. Думаю, что по той же самой причине. История отторгает эти имена.