Смех и зло

Смех ‎является‏ ‎выражением ‎нашего ‎отношения ‎к ‎ситуации,‏ ‎если ‎угодно,‏ ‎нашего‏ ‎пребывания ‎в ‎состоянии‏ ‎социального ‎статуса.‏ ‎Сам ‎статус ‎не ‎важен,‏ ‎важно‏ ‎то, ‎что‏ ‎смеющемуся ‎человеку‏ ‎социальный ‎уровень ‎доверия ‎выше. ‎Клоуны‏ ‎здесь‏ ‎не ‎актеры,‏ ‎но ‎социум.‏ ‎От ‎сюда ‎идея ‎гиперотрафированного ‎отношения‏ ‎к‏ ‎важности‏ ‎происходящего. ‎Смех‏ ‎и ‎идея‏ ‎маскарада ‎с‏ ‎времени‏ ‎эпохи ‎Средневековья‏ ‎многое ‎дали ‎нашему ‎21 ‎веку.‏ ‎Многие ‎мыслители‏ ‎пытаются‏ ‎и ‎еще ‎будут‏ ‎мыслить ‎к‏ ‎контексте ‎аллегории ‎смеха ‎как‏ ‎способа‏ ‎адаптации ‎и‏ ‎выражения ‎своего‏ ‎личностного ‎отношения. ‎Идея ‎карнавала ‎как‏ ‎снижения‏ ‎социальной ‎напряженности‏ ‎преследует ‎нас‏ ‎более ‎400 ‎лет. ‎

Самое ‎что‏ ‎интересное,‏ ‎смех‏ ‎является ‎и‏ ‎желанным ‎и‏ ‎ничтожным-пугающим ‎механизмом‏ ‎оценки‏ ‎суждения ‎о‏ ‎человеке. ‎Существует ‎градация ‎между ‎злом‏ ‎и ‎добром‏ ‎по‏ ‎манере ‎выражать ‎свой‏ ‎смех. ‎

Смех‏ ‎как ‎идиома ‎невербального ‎общения‏ ‎выражает‏ ‎если ‎угодно‏ ‎отношение ‎к‏ ‎социуму, ‎и ‎все ‎выражается ‎в‏ ‎db.‏ ‎Есть ‎нормы‏ ‎звуковой ‎волны‏ ‎приятной ‎для ‎нашего ‎уха-это ‎уровень‏ ‎допустимого,‏ ‎превышающий‏ ‎порог ‎играет‏ ‎с ‎временем‏ ‎этого ‎самого‏ ‎звука.‏ ‎Если ‎звук‏ ‎дольше ‎некой ‎пороговой ‎частоты, ‎то‏ ‎перед ‎нами‏ ‎или‏ ‎сверх ‎реакция ‎катарсиса,‏ ‎дурости ‎(тугоумности),‏ ‎или ‎что ‎ни ‎на‏ ‎есть‏ ‎сверх ‎пренебрежение‏ ‎общезначимым- ‎злодейство.‏ ‎При ‎чем, ‎злодей ‎без ‎смеха‏ ‎не‏ ‎так ‎страшен,‏ ‎ужасен ‎смех‏ ‎как ‎сам ‎по ‎себе ‎и‏ ‎не‏ ‎важно‏ ‎в ‎какой‏ ‎манере ‎его‏ ‎издает ‎человек.

Злодей‏ ‎есть‏ ‎злодей, ‎прежде‏ ‎всего ‎не ‎морально ‎даже, ‎а‏ ‎сугубо ‎внешние‏ ‎проявления,‏ ‎смех ‎как ‎отклонение‏ ‎от ‎базиса‏ ‎простого ‎существования ‎и ‎пребывания‏ ‎в‏ ‎пространстве ‎здесь‏ ‎и ‎сейчас,‏ ‎смех ‎разрывает ‎эту ‎связь ‎и‏ ‎нивелирует‏ ‎само ‎время.‏ ‎У ‎злодея‏ ‎есть ‎своя ‎манера ‎смеяться, ‎так‏ ‎же‏ ‎и‏ ‎своя ‎мелодия‏ ‎выхода ‎в‏ ‎свет, ‎спасибо‏ ‎театрам‏ ‎которые ‎это‏ ‎привнесли ‎и ‎кино, ‎которое ‎взяло‏ ‎это ‎на‏ ‎вооружение‏ ‎и ‎изменило ‎в‏ ‎угоду ‎общего‏ ‎стиля. ‎Интересно ‎то, ‎что‏ ‎герой‏ ‎не ‎смеется‏ ‎сам ‎по‏ ‎себе, ‎это ‎защитная ‎реакция ‎дабы‏ ‎не‏ ‎впасть ‎в‏ ‎силу ‎влияния‏ ‎злодея. ‎Герой ‎не ‎смеется, ‎может‏ ‎плакать,‏ ‎издавать‏ ‎звуки ‎удивления,‏ ‎но ‎смех‏ ‎для ‎него‏ ‎табу,‏ ‎только ‎ухмылка.‏ ‎Угрюмый ‎злодей ‎никому ‎не ‎нравится,‏ ‎только ‎сценический‏ ‎образ‏ ‎и ‎выход ‎на‏ ‎сцену ‎являет‏ ‎перед ‎нами ‎гения ‎злодея.‏ ‎Прям‏ ‎как ‎и‏ ‎танец-Танец ‎злого‏ ‎Гения, ‎спасибо ‎КИШ! ‎

Смех ‎отделяет‏ ‎простого‏ ‎человека, ‎мелкого‏ ‎если ‎угодно‏ ‎от ‎высшего, ‎властного ‎образа. ‎Не‏ ‎по‏ ‎этому‏ ‎ли ‎Елизавета‏ ‎2 ‎позволяла‏ ‎себе ‎легкую‏ ‎усмешку,‏ ‎но ‎не‏ ‎смех ‎в ‎заведомо ‎театральном, ‎цирковом‏ ‎исполнении. ‎Это‏ ‎нелепо.‏ ‎Самое ‎гнусное, ‎что‏ ‎смех ‎лучшее‏ ‎средство ‎вживания ‎в ‎роль,‏ ‎интегрирование‏ ‎в ‎сознание‏ ‎информации ‎проходит‏ ‎более ‎простой ‎путь. ‎Когда ‎нам‏ ‎весело‏ ‎лучше ‎не‏ ‎решать ‎сложные‏ ‎задачи ‎и ‎не ‎обсуждать ‎что-‏ ‎то‏ ‎важное,‏ ‎будьте ‎уверены-вас‏ ‎обманут. ‎Власть‏ ‎и ‎смех‏ ‎это‏ ‎тема ‎более‏ ‎глубокая, ‎изучение ‎тут ‎поможет ‎средневекового‏ ‎романа ‎но‏ ‎уже‏ ‎эпохи ‎Возрождения ‎и‏ ‎переосмысление ‎в‏ ‎более ‎позднее ‎время, ‎скажем‏ ‎в‏ ‎век ‎17.‏ ‎И ‎через‏ ‎эту ‎призму ‎становится ‎более ‎все‏ ‎запутанней,‏ ‎но ‎это‏ ‎на ‎первый‏ ‎взгляд. ‎Герой- ‎это ‎рыцарь-рыцарь ‎это‏ ‎защитник-защитник‏ ‎это‏ ‎страдалец, ‎страдалец‏ ‎это ‎Бог.‏ ‎А ‎кто‏ ‎тогда‏ ‎шут? ‎И‏ ‎нет, ‎это ‎не ‎дьявол, ‎простое‏ ‎человеческое, ‎Мирское‏ ‎счастье.‏ ‎Сложно ‎да, ‎Филеас‏ ‎Фогг?...etc… ‎