Кубрик и антивоенное кино
Роджер Дикинс эстетизирует оружие, а изображённые им перестрелки завораживают (моя любимая — из «Убийцы» Дени Вильнёва). Неудивительно, что в начале своей карьеры он работал как оператор-документалист и побывал в горячих точках. Его стиль вообще можно охарактеризовать как художественно-бытовой. И бывает так, что стиль этот входит в противоречие с авторской задумкой — когда режиссёр хочет показать что-то разоблачительно-осуждающее насилие, а выходит всё равно ода битве.
Трюффо по этому поводу был категоричен: «Я считаю, что насилие в кино очень неоднозначно. Например, некоторые фильмы претендуют на антивоенную направленность, но я не думаю, что на самом деле видел антивоенный фильм. Каждый фильм о войне в конечном итоге становится провоенным». Интересно, конечно, сказал бы он то же самое о подростковом хулиганстве, но сейчас не об этом — слова эти произнесены, как считается, после просмотра «Троп славы» Кубрика. Но дело в том, что как раз Кубрика трудно назвать антивоенным режиссёром. Мало того, в русле весьма модного у послевоенного поколения несколько напыщенного цинизма, Стэнли всю человеческую цивилизацию выводит из насилия. Он, возможно, и не воспевает Смотрящего на Луну, который под воздействием чёрной плиты забивает костью менее удачливого примата (хотя при появлении монолита звучит хорал Лигети «Господи помилуй»), но напрямую утверждает, что именно использование орудий в агрессивных целях отделило человека от животных и создало цивилизацию.
Да, Кубрик считал, что вьетнамская война стала прививкой для американского общества, которое теперь будет избегать крупных конфликтов. До полномасштабного вторжения в Ирак он не дожил совсем немного, но «Бурю в пустыне» застал, так что, возможно, усомнился в собственной правоте (хотя, скорее всего, его собственное самолюбие уберегло его от этой неприятности). Но точно известно, что он считал инструкции сержанта Хартмана по обращению с оружием очень толковыми — к тому времени Стэнли и сам был обладателем большой коллекции ружей.
В войне Кубрику нравилась чёткая спланированность, которая пытается противостоять случайности — именно поэтому он любил сравнивать съёмки с военной компанией и связывать их успех с подготовленностью. Сообразно духу эпохи его интересовали и поражения — как и для другого фаната Джона Хьюстона Жана-Пьера Мельвиля (оба были в полном восторге от «Асфальтовых джунглей») тема провала грандиозного плана, в котором было учтено почти всё, является одной из главных в творчестве.
«С самого начала он игнорировал факты, которые доказывали, что русская кампания станет дорогостоящим провалом», — говорил Кубрик о Наполеоне, пока готовился к съёмкам его биографии. Для самого режиссёра его замысел с эпичным историческим фильмом о Бонапарте тоже оказался провалом, но часть идей о том, как надо показывать сражения на экране, он всё-таки реализовал в «Барри Линдоне».
«Важно донести до зрителей суть этих сражений, ибо всем им присуще эстетическое великолепие. Почти как в выдающемся музыкальном произведении или безупречной математической формуле. Именно эти качества я надеюсь передать, параллельно отразив грубую реальность тех столкновений», — вряд ли человека, считавшего так, можно назвать пацифистом.