25 июля 2023
5 минут

О нетайном заговоре и Явная Община Хороших Людей

— Мы заметили, что у вас есть определенная репутация в интересующей нас целевой аудитории, — сказал мне молодой человек лет тридцати пяти, светлоглазый, хорошо одетый и причесанный, с русой хорошо сформированной бородой. Он вошел без приглашения в мой кабинет на кафедре Антиконспирологической Конспирологии (науки об обоснованном подозрении) среди бела дня и сел в кресло напротив вашего покорного слуги — профессора антиконспирологической конспирологии Рахмана ибн Усмана аль-Насири.

— Вам доверяют в весьма деликатных вопросах, порой довольно в интимных. Как у вас это получилось? В чем секрет успеха?

Молодой человек прямо и доброжелательно смотрел мне в глаза, ожидая ответа.

— Не вру, — коротко ответил я.

— Все врут.

— Не позволяю себе глупой, бездумной, и очевидной для себя лжи, — поправился я, — Это и ценят.

— То есть вы просто сначала врете себе, а уж потом — публике, — улыбнулся гость, — Это действительно вызывает доверие — то, что продавец сам сидит на предлагаемом товаре. Но не вызывает уважения.

— У кого? — поинтересовался я.

— У профессионалов. Профессионалы не употребляют то, чем торгуют.

— Значит я не профессионал, а энтузиаст. И вообще «профессиональный товарищ» — это такой псевдоним для Иуды.

Он фыркнул.

— Ну если вы — товарищ — не смею возражать: будьте товарищем. Так вот, товарищ! Вы же занимаетесь тем, что раскрываете заговоры, верно?

— Верно.

— Ну, так делайте свое дело. Чем плохо, к примеру раскрыть заговор капиталистов? Раз вы — товарищ?

— А есть заговор? — поинтересовался я.

— А какая разница? Вы же понимаете, что так или иначе заговор всегда есть. Хоть какой-нибудь, но есть. Заговор о повышении ставки ЦБ, о понижении, о снижении акцизов, о повышении. Об увеличении квот на мигрантов, о снижении…. А народ страдает.

— Это не заговор, а обычная политика.

— Но ведь народ страдает!

— Народ, точнее говоря, какая-то его часть — страдает всегда. Любое принятое решение — так или иначе будет ухудшением для одних и улучшением для других. Всегда есть те, кто платит за счастье других.

Молодой человек посмотрел на меня с веселой укоризной.

— А вы — циник.

— А вы, я так понимаю, романтик. Профессиональный, — довольно едко ответил я.

Но юноша не обиделся.

— Пожалуй, что можно и так сказать. Профессиональный романтик. — сказал он, продолжая улыбаться, — я даю людям веру в лучшее. В то, что можно жить иначе. В то что лучший мир возможен. Что люди заслуживают большего. Что мир без бедности и коррупции, без лжи — возможен. Нужно только в него поверить.

— «Профессиональный романтик»? Вы у нас представитель Тайного Общества Романтиков?

— О нет! Что вы! — юноша замахан на меня руками, — Какие еще Тайные Общества. Нет у нас никаких тайн и обществ. Мы совершенно явная организация. Община.

— Общин кого?

— Община Хороший Людей. Мы — люди, которые объединены самыми хорошими пожеланиями.

— Например?

— Например мы за то, чтобы снизить пенсионный возраст, за понижение налогов, за мир, против войны и мигрантов. Ну, и так далее.

— Кажется я начинаю догадываться. Значит, община?

— Да.

И за справедливость?

— Да.

— И за то, чтобы все были здоровы и состоятельны.

— Да.

— А каковы пути достижения этих идеалов?

— Объединение хороших людей и выдвижение своих людей во власть вместо тех людей, которые не хотят все это делать, а вместо этого заняты заговорами и интригами, предательством интересов народа. Мы хотели, чтобы вы помогли нам вывести этих людей на чистую воду, так сказать. Ведь вы-то отлично понимаете им цену. Вы на рожи их посмотрите. Сытые, довольные. Им война не грозит, им с мигрантами не жить, и с пенсией у них все в порядке. Если вы раскроете людям глаза на их заговор — вам поверят.

— Вы во многом правы. Рожи бывают ужасные, конечно. И мигранты — не сахар. И война — никому не в радость. Но все это не зло и не заговор.

— А что же это?

— Это несовершенство. А зло — это вы.

— Это почему же? — молодой человек так и не перестал улыбаться, просто его улыбка стала более формальной и менее искренней.

— Понимаете все эти люди, они конечно часто некрасивы и внешне, и внутренне. Они берут то, что им не принадлежит, обтяпывают какие-то делишки, но помимо всего прочего они делают то, что должны. В том числе повышают пенсионный возраст, выплачивают материнский капитал, завозят мигрантов, объявляют мобилизации и войны — и делают другие неприятные дела и принимают неприятные решения, чтобы не погубить тот самый народ, который даже не желает их понять. И она делают это потому, что не предатели. Они не рассматривают народ как дурака, которого нужно красивыми словами привести на убой — как вы.

Я занимаюсь заговорами. А заговор — это всегда прежде всего предательство. А предателя видно всегда потому, что первое что он сделал — он предал самого себя. Он отказался от того, что делало его человеком составляло его неотъемлемое сущностное качество.

Например человек, для которого крайне важно было быть русским — хранить свою связь с народом, его интересами, начал облапошивать его примитивной националистической риторикой прекрасно понимая, что за нее народу этому придется расплачиваться и кровью — и своей и чужой, и совестью, и будущим.

Или борец за права пенсионеров, который скармливает им их собственных внуков, пользуясь их неведением.

Или борец за мир, который рассуждая о человеческих жизнях, добивается всего лишь безнаказанности для убийц.

Или борец за победу добра, который просто хочет, чтобы добро тоже научилось есть человечину.

И причем каждый из них — профессионал, который сам не употребляет то, что продает.

Раве только для вида, чтобы не пропадало доверие.

Мне знакома ваша община. Она возникает то тут, то там. Как цирк, который переезжает с ярмарки на ярмарку.

Только цирк оставляет после себя слегка обедневших дураков, купивших зелья для мужской силы и против всех болезней, обокраденных во время представлений и побитых женами за глазение на гимнастку.

А вы оставляет после себя народы — с руками в крови.

Шапито ваше бессмертно. Потому что несовершенны люди не только наверху социальной пирамиды — несовершенны и те, кто до вершин не добрался.

Но и те и другие, чаще всего заслуживают не вас, а правды. Пусть тоже несовершенной, не самой чистой, не самой мудрой. Но все же добытой из-за любви к этим самым людям.

Когда я закончил, кресло передо мной было уже пусто.

Я не заметил, когда мой гость ушел.

Возможно, он и не уходил.


Бесплатный
Комментарии
Здесь будут комментарии к публикации