Док Сэвидж. № 21. Глава 5. ДЯДЯ В ИНДИИ
Во французском портовом городе Бресте стояла темная ночь.
Внутри дома тоже было темно, так темно, как будто здесь никогда не было света. Мужчина остановился сразу за дверью и задышал с дребезжащей хрипотцой, отчего казалось, что слизистая оболочка его горла разорвалась на лоскуты. Его пальцы впились в ткань на груди, пока он восстанавливал дыхание.
— Элейн! — пронзительно закричал он.
В бесконечно густой темноте второй, более резкий голос произнес: — Так вот куда ты направляешься, Миллс! Ты, старый болван, ты, должно быть, думал, что мы шутили, когда…
— Не говорите ему об этом, месье, — промурлыкал третий голос, спокойный, кошачий, из темного помещения. — Схватите его! Depechez-vouz! Поторопитесь!
Звуки, которые последовали за этим, были похожи на звуки, издаваемыми кусками сырого мяса, которые складывают в кучу, за исключением того, что они были громче. Скользящие ноги издавали резкое шипение на голом деревянном полу, и дважды мужчины выругались из-за того, что упали.
— Элейн! — закричал пострадавший, и чуть позже ему удалось произнести крик о помощи по-французски: — Au secours!
По меньшей мере четверо мужчин пытались удержать жертву и одновременно ударить ее. Жертва сопротивлялась и пыталась убежать; теперь он знал, что это бесполезно, поэтому приложил все усилия к тому, чтобы засунуть руку в карман брюк для часов. Карман был разорван, оттуда выпал маленький предмет.
Жертва поймала предмет, но тут же выбросила его над головами нападавших.
— Элейн! — закричал он, чтобы перекрыть звук падения где-то в конце коридора.
Затем кулак ударил его в челюсть, отчего его борьба стала бесцельной, так что его легко схватили и отнесли к двери, которую открыл парень с кошачьим голосом.
Они все вышли в ночь, лишь немного менее темную, чем интерьер зала. Когда они шли по мощеной улице, было очевидно, что все они носили обувь на резиновой подошве, потому что движения были бесшумные.
Со складов в торговой части Бреста, по ту сторону Кур-д’Ажо, дул легкий ветерок, соленый, с привкусом бензина. На воде виднелись многочисленные огни гавани, особенно внизу, где замок с донжоном и семью башнями возвышался над входом в реку.
Однако здесь, где все происходило, было мало света, пока один из мужчин не направил луч фонарика на свою жертву. Свет скользил по полубессознательному телу, как маленький голодный белый зверек.
Жертва представляла собой длинную связку костей и хрящей, облаченную в блестящий черный костюм. На нем были старомодные гетры конгрессмена, воротник-крылышко такого типа, какой носили сенаторы Соединенных Штатов последнего поколения, и черный галстук-шнурок. Волосы у него были седые.
— Где его chapeau, мсье? — потребовал кошачий голос.
— Его шляпа? — проворчал мужчина. — Я подобрал ее.
Шляпа, черная с широкими полями, появилась в свете фонарика. Это был живописный головной убор.
— Bon! — сказал кошачий голос. — Хорошо! Отведи его подальше и жди меня.
— Куда ты идешь, Паки? — спросил человек в шляпе.
— Назад, — сказал другой. — Назад, чтобы уладить одну маленькую деталь.
***
Дом, из которого была похищена жертва, был каменным, ветхим и старым, и он носил лестное название l’auberge, присвоенное ему владельцем, который также был собственником. Но это был скорее меблированный дом, чем гостиница. Безусловно, вполне респектабельное место.
Гости в доме не спали. Одни были на ногах, другие вставали. Драка внизу, сразу за входной дверью, была короткой, несмотря на всю ее жестокость, и никто в доме не знал, в чем дело.
Они начали спускаться вниз, по одному, вместе с хозяином, джентльменом в ночной рубашке, примечательным своими тощими голенями и пышными усами, держа в руках ту самую винтовку «чау-чау», которой он, без сомнения, пользовался в Первую Мировую войну. Полная жена трактирщика принесла старомодный фонарь со свечой, и они обратили внимание на опрокинутую мебель и царапины на полу в тех местах, где поскользнулись туфли.
— Это очень загадочно, — сказал гость по-французски. — Мне показалось, я слышал громко выкрикиваемое имя. Это было Элейн или что-то в этом роде.
Владелец магазина согнул винтовку в руке, посмотрел вверх по лестнице и позвал сквозь усы: — Мадемуазель Элейн Миллс!
— Oui, — ответил слабый женский голос. — Oui vou-vou… — Она сдалась и спросила по-английски: — Что вы хотите?
Ее последние слова прозвучали со всей присущей американцам свободой слова.
— Вас кто-нибудь звал? — спросил владелец, с трудом выговаривая слова по-английски.
Вместо ответа на верхней площадке лестницы появилась Элейн Миллс. Брови нескольких мужчин взлетели к небу, а их обладательницы втянули животы и выпятили грудь, в то же время придав своим лицам очень вежливое выражение, как обычно делают мужчины в присутствии очаровательной представительницы противоположного пола.
И Элейн Миллс была очаровательна. Она была высокой, молодой, в целом соблазнительной и женственной. Ее волосы были песочного цвета, глаза темно-синие, что делало их яркими по контрасту, а губы были идеальными. Она, очевидно, одевалась в спешке, потому что на ней были коричневые туфли-лодочки, но без чулок, и она поправляла свое коричневое спортивное платье, как полагается.
— Что случилось? — Спросила Элейн и спустилась по лестнице.
Двое французов поклонились и попытались объяснить, но они не говорили по-английски, и молодая женщина, не улыбаясь, сказала: — Извините, но я очень плохо говорю по-французски. Кто звал меня? И что это был за шум?
Прежде чем она успела получить ответ, кто-то прервал ее. Из темноты улицы, пошатываясь, вышел мужчина. Это был высокий мужчина с волосами, спадающими на глаза, в сбившемся набок пальто и с вялым выражением лица. От него исходил запах крепкого коньяка.
— Йюпии! — хрипло завопил он. — Я полосатая гиена из Вайоминга! Послушай, как я вою! Йе-е-о-у-у!
Он попытался взмахнуть рукой, потерял равновесие, закачался на полу и попытался ухватиться за хозяина; но этот достойный человек отступил в сторону, и вновь прибывший рухнул на пол. С большим шумом переставляя ноги, он частично выпрямился.
— Такое ощущение, что я уже был на этом полу некоторое время назад, — одними губами произнес он. — Да, сэр! Чертов пол!
Он снова попытался взмахнуть рукой, и на этот раз ему это удалось.
— Эгей! — завопил он. — Ура Франции! Ура всем!
Его «эгей» прозвучало очень похоже на «Элейн»!
— Cochon! — прорычал хозяин. — Свинья! Так это ты поднял весь этот шум.
С этими словами виновника происшествия схватили и выволокли на улицу.
***
Через несколько минут бывший пьяница присоединился к своим товарищам, которые держали своего пленника дальше по улице. Мужчина причесался, поправил пальто и лукаво улыбался.
— Что ты сделал, Паки? — его спросили.
Паки сменил лукавую улыбку на смешок. — Видели бы вы, как я работаю, мсье. Не зря я раньше недолгое время был актером в американском Голливуде.
— Что ты сделал? — повторил спрашивающий.
— Заставил их думать, что шум драки, когда мы захватили Веймана Миллса, был вызван игривостью празднующего туриста-янки, — сказал Паки.
Унося своего пленника, мужчины двинулись прочь, один из них, который, казалось, знал улицы Бреста, выступал в роли проводника. Один раз они поспешно изменили курс, чтобы избежать встречи с жандармом, а затем снова резко свернули, чтобы обойти остановку омнибуса, где было светло и оживленно.
В конце концов они вошли в опрятное жилище, окна которого были тщательно занавешены. Внутри находилось несколько мужчин, один или двое, по-видимому, американцы, но остальные говорили на более четком английском. Только Паки, похоже, был французом.
— Нам удалось остановить его, друзья мои, — усмехнулся Паки и приказал бросить Веймана Миллса на пол.
Теперь Вейман Миллс пришел в сознание и поднялся на ноги, дрожа от гнева. У Миллса был высокий лоб и множество морщин вокруг рта. Его глаза были яркими, как у мечтателя. Ему, должно быть, было далеко за шестьдесят.
Он свирепо посмотрел на мужчин, и его поведение не было похоже на то, как смотрят на незнакомцев.
— Вам не удастся сделать из меня дурака! — крикнул он.
— Мы бы не пытались улучшить ту веселую работу, которую проделала природа, — улыбнулся один из англичан. — И не ори во все горло.
Старый Вейман Миллс облизнул губы. — И что ты собираешься с этим делать?
— Держать тебя под прикрытием, — сказал другой. — Это все, что нам нужно сделать. Все остальное идет гладко.
В этот момент появился новичок, пришедший из внешней ночи. Он поприветствовал присутствующих в непринужденной манере.
— Я только что из телеграфной конторы, — сказал он.
— Есть что-нибудь от шефа? — спросил мужчина.
— Конечно. — Вновь прибывший бросил на стол сложенный листок бумаги. — Это.
Паки и остальные склонились над бумагой, которая оказалась зашифрованной телеграммой, но посыльный уже перевел ее, написав подлинный текст между строчками машинописи. Адрес и подпись были оторваны.
— Я сжег их, — объяснил посыльный.
Они все прочитали расшифрованное послание:
ЭЛЕЙН МИЛЛС МОЖЕТ СОЗДАТЬ ПРОБЛЕМЫ ЕСЛИ НАЧНЕТ ОХОТУ НА СВОЕГО ДЯДЮ ВЕЙМАНА МИЛЛСА ТЧК ЗАСТАВЬ ЕЕ ПОВЕРИТЬ ЧТО ДЯДЯ ВЕЙМАН УЕХАЛ В ИНДИЮ ТЧК ЛУЧШЕ ЕСЛИ ЕЕ УДАСТСЯ УГОВОРИТЬ САМОСТОЯТЕЛЬНО ПОЕХАТЬ В ИНДИЮ ТЧК НЕ ЖАЛЕЙ НА ЭТО РАСХОДОВ.
Учтивый Паки, покачиваясь, встал на пятки, и в его кошачьем голосе прозвучало много восторга, когда он сказал: — Мсье, положитесь на Паки!
— Да? — прорычал один из янки.
— Que c’est beau! — ухмыльнулся Паки. — У меня есть прекрасная идея!
***
Элейн Миллс удалилась в свою комнату в гостинице, как и остальные гости; но в то время как остальные снова отправились спать, Элейн не раздевалась. Она даже добавила к своему наряду прозрачные колготки, как будто не собиралась спать.
В тонких, изящных руках Элейн Миллс была пачка бумаг, которые она несколько раз перелистала. Самое верхнее было от французского аналога частного детективного агентства и гласило:
С СОЖАЛЕНИЕМ СООБЩАЕМ ВАМ ЧТО НАМ НЕ УДАЛОСЬ НАЙТИ СЛЕДЫ ВАШЕГО ДЯДИ ВЕЙМАНА МИЛЛСА ТЧК ПОХОЖЕ ОН СОВСЕМ ИСЧЕЗ С ТЕХ ПОР КАК ВЫ С НИМ ОСТАНАВЛИВАЛИСЬ В ОТЕЛЕ БРЕСТА
Были и другие, все в том же духе. Было очевидно, что Элейн Миллс наняла частных детективов для поисков своего дяди, но они не смогли найти пожилого джентльмена.
Раздался тихий стук в дверь, и усатый владелец таверны сказал: — К вам месье Смит, мадемуазель.
Несколько секунд спустя Элейн Миллс с любопытством разглядывала своего посетителя, месье Смита. Смит был приземистым, с толстой шеей и походил на популярное представление о перекормленном адвокате. Он носил пенсне и нес портфель.
— У меня сообщение от вашего дяди, Веймана Миллса, — заявил Смит. — Я его адвокат.
— Я не знала, что у него есть адвокат, — коротко ответила Элейн.
Смит, словно не расслышав, продолжил: — Ваш дядя, Вейман Миллс, счел необходимым немедленно отплыть в Индию…
— Почему? Спросила Элейн.
— Он забыл сказать мне, — сказал Смит. — Он только предоставил мне возможность отправить вас присоединиться к нему тогда, когда он разрешит мне сделать это телеграммой. Вот открытка, которую я получил несколько часов назад.
Смит достал из своего портфеля телеграмму, которую протянул. Молодая женщина взяла ее и прочла:
ЭТО БУДЕТ ПЕРЕДАНО ТЕБЕ ЧЕРЕЗ МОЕГО АДВОКАТА СМИТА ТЧК МНЕ ОЧЕНЬ ЖАЛЬ ЧТО ТЫ НЕ ЗНАЛА О МОЕМ МЕСТОНАХОЖДЕНИИ ТЧК НЕОТЛОЖНЫЕ И ОЧЕНЬ ВАЖНЫЕ ДЕЛА ТРЕБОВАЛИ МОЕГО ПРИСУТСТВИЯ В ИНДИИ ТЧК ВСЕ В ПОРЯДКЕ ТЧК СМИТ ДАСТ ТЕБЕ БИЛЕТ НА ПАРОХОД И ДЕНЬГИ НА РАСХОДЫ ДО ИНДИИ ТЧК ПОЖАЛУЙСТА, ПРИСОЕДИНЯЙСЯ КО МНЕ
ВЕЙМАН МИЛЛС
Элейн Миллс оторвала взгляд от телеграммы и сказала: — Это совсем не похоже на дядю Веймана.
Смит улыбнулся и пробормотал: — Я думаю, все так, как и должно быть, — извлекая из своего портфеля небольшую пачку денег, перетянутую резинкой, и один из тех плотных коричневых конвертов, в которые пароходные компании вкладывают свои билеты. Он протянул их.
— Оплаченный проезд в Индию на лайнере, отплывающем завтра, вместе с некоторыми средствами на расходы, — заявил он.
— Но как насчет паспорта? — Элейн ахнула.
Смит поклонился, сказал: — Дело юриста — продумывать все, — и достал из кейса папку с паспортами.
Элейн открыла паспорт и в изумлении уставилась на собственную фотографию.
— Да ведь это же моя фотография, которая была у дяди Веймана, — воскликнула она.
— Ваш дядя Вейман передал мне ее перед отплытием, — ухмыльнулся Смит.
Элейн порылась в паспорте, деньгах и пароходных билетах и как-то странно сказала: — Все это очень странно. Дядя Вейман никогда раньше так себя не вел.
Смит ласково похлопал ее по плечу. — Я бы не беспокоился об этом. Ваш дядя довольно эксцентричный персонаж, и я полагаю, что у него были свои очень веские причины для того, что он сделал.
Элейн вздохнула. — Возможно, — сказала она.
— Вы, конечно, собираетесь отправиться в Индию? — Как ни в чем не бывало спросил Смит.
Элейн поколебалась; затем: — Почему бы и нет.
— Тогда я желаю вам счастливого путешествия.
С этими банальными словами Смит взял свой портфель и вышел.
***
Примерно через пять минут Смит присоединился к Паки с кошачьим голоском, который ждал в нескольких кварталах отсюда в маленькой французской машине.
Паки рассмеялся при виде Смита.
— Никогда бы не подумал, мсье, что ты человек, которого так разыскивает Скотленд-Ярд, усмехнулся он. — Ты выглядишь весьма респектабельно.
— Держи свои цветистые шуточки при себе, — проворчал Смит, переходя на лондонский диалект трущоб.
— Oui, — согласился Паки. — Как все прошло?
— Она проглотила это, крючок, леску и грузило, — сказал Смит.
— Она собирается отплыть в Индию?
— Она сказала, что да.
Паки счастливо вздохнул, направляя маленькую машину по не слишком ровным улицам этого района Бреста.
— Отличная идея, мсье, — усмехнулся он. — Но, с другой стороны, все идеи Паки великолепны, не так ли?
— Ты слишком много болтаешь о себе, — проворчал другой.
Паки проигнорировал сарказм.
— Элейн Миллс скоро отправится в Индию, — сказал он. — Это долгое путешествие в Индию. Юная леди на некоторое время уберется с нашего пути.
-------------------
Док Сэвидж. № 21. Глава 5. ДЯДЯ В ИНДИИ
