Мститель № 1. Глава 2. ПОСЛЕДСТВИЯ ТРАГЕДИИ
Четверо полицейских и трое бортпроводников — все крупные, мускулистые мужчины — не отходили от Бенсона в монреальском аэропорту. Они держались рядом, потому что дважды им приходилось объединять усилия, чтобы удержать его, когда его глаза вспыхивали бледным безумием, а мышцы вздрагивали. Его лицо было белым как мел.
— Позвоните в Буффало! сказал Бенсон. — Я же говорил вам…
— Мы звонили, — мягко сказал начальник аэропорта. — У них вообще нет никаких записей о вашем проезде.
— Я же сказал, что мы пробрались на борт в последнюю минуту. Конечно, у них нет никаких записей. Но персонал на взлетном поле…
— Они все говорят одно и то же. Вы поднялись на борт один. У вас не было ни жены, ни дочери.
Полицейские многозначительно посмотрели друг на друга.
— Моя жена! Алиса! Где они? Что случилось… Кто-нибудь, поверьте мне! Я клянусь…
Неверящие глаза смотрят на него! Рука тянется к нему! Сырой электрический свет бъет ему в глаза! А в глубине его сознания — прекрасное лицо Алисии и розовая пухлая рука маленькой Алисы, поднятая для помахивания…
В голове у него что-то щелкнуло.
Его увезла машина скорой помощи. Но в ней было на одного интерна больше, чем в обычной паре, и все трое были очень сильными. И везли они его не в обычную больницу, а в санаторий…
— Сестра…
Голос был хриплым, слабым. Бенсон с трудом осознал, что это его собственный. Девушка в белом повернулась от окна палаты с белыми стенами. Бенсон увидел, что окно зарешечено.
— Да?
— Который час?
— Четыре тридцать пополудни, — ответила медсестра с профессиональной улыбкой. Однако Бенсон заметил, что в ее глазах было выражение, далекое от улыбки.
— Половина четвертого! Значит, меня не было дома восемнадцать или двадцать часов!
— Вы были в отключке три недели, — поправила медсестра. — У вас была мозговая лихорадка.
— Три недели…
Бенсон резко поднялся на кровати. — Я должен выбраться отсюда! Я должен искать…
Медсестра решительно толкнула его на спину. И наконец он позволил ей. Он был слишком слаб, чтобы сделать многое, и знал это. На мгновение он замолчал, наблюдая за ней.
— Почему вы так на меня смотрите? — спросил он. В его усталом мозгу наступило какое-то милосердное оцепенение. Оно делало мечтательной и невозможной трагедию, которая привела его сюда. Жена и ребенок растворились в воздухе? Глупости! Они могли появиться в дверях в любой момент.
— Почему я так на вас смотрю? — повторила медсестра. Она заколебалась, потом пожала плечами. — В конце концов вам придется это узнать. А лучше узнать сейчас. Вы изменились с тех пор, как вас сюда принесли.
Она протянула ему зеркало. Бенсон посмотрел в него — и увидел не себя, а кого-то другого.
***
У этого кого-то вместо угольно-черных волос были белоснежные. У этого кого-то было белое, как лен, лицо, а не бронзовое от солнца и подкрашенное текучей жизненной силой. Кроме того, лицо этого человека было абсолютно лишено выражения, как восковая маска.
В этой невыразительности было что-то ужасное. Оно не было нормальным. Это было лицо мертвеца, а не живого и просто расслабленного человека. Это пугало, это совершенно безжизненное лицо.
Бенсон, чувствуя, как внутри него поднимается удушье, попытался улыбнуться. Но не смог.
Губы, брови, вся плоть его лица оставались совершенно неподвижными.
Он попытался нахмуриться, скорчить гримасу — и не смог.
— Лицевые мышцы… парализованы, — мягко сказала медсестра. — О, это не навсегда, наверное. По ее тону было видно, что она лжет, чтобы помочь ему. — Возможно, это пройдет. Но пока они парализованы. Мы не знаем, был ли это удар по голове, который вы получили в самолете, когда второму пилоту пришлось спустить вас, или нервный шок от вашего бреда.
Бенсон мог только смотреть на неподвижное лицо, белое как лен, с бледно-серыми глазами, горящими насквозь. Медсестра вернулась к окну, которое она закрывала, когда он впервые позвал ее. Бенсон прижал руки к своему лицу. Он едва ощущал давление своих пальцев. Медсестра повернулась.
Она вскрикнула, потом заслонилась рукой.
Бенсон посмотрел на нее, потом снова в зеркало. И понял, почему она закричала.
Он надавил пальцами на свое лицо. В том месте, где он надавил, плоть на одной скуле вздулась. Это придавало ему неописуемый демонический вид в сочетании с льняной бледностью его кожи.
Он снова надавил на плоть. Затем поработал с обеими щеками.
Он мог двигать плотью лица только пальцами. И куда бы он ни двигал ее — она оставалась!
— Мне… мне жаль, что я закричала, — замялась медсестра. — Но вы выглядели так… так ужасно…
Вошел штатный врач.
— А! В сознании, да? А как мы себя чувствуем?
***
Сознание Бенсона было таким же быстрым, как и его тело. Он был в сознании всего несколько минут, и то после мозгового удара, который едва не стоил ему жизни. Но за это короткое время он успел понять две вещи.
Он должен как можно быстрее набраться сил и выбраться отсюда.
Чтобы выбраться отсюда, он должен скрыть свою колоссальную агонию по поводу судьбы Алисии и маленькой Алисы, более того, сделать вид, будто их вообще не существовало.
— Я чувствую себя гораздо лучше, — сказал он.
— Прекрасно, — сказал доктор. — Теперь о том, о чем вы говорили, когда мы вас привезли…
— Это все в прошлом, — твердо сказал Бенсон. В его сердце словно вонзился нож — он чувствовал, что предает тех двоих, которые значили для него больше жизни. Но это нужно было сделать.
Лицо доктора прояснилось. — Очень хорошо! — сказал он уже другим тоном. — Я знал, что вы справитесь со своим заблуждением. Думаю, скоро мы сможем вас выписать.
В лице доктора Бенсон увидел то, чего ему грозило: заключение в палате для буйных, крики маньяков вокруг, возможно, камера с мягкой обивкой. Но он поборол это.
В последующие дни он напрягал мышцы, глубоко дышал и ел все бульоны и еду, которые ему приносили. Он накапливал силы. А в спокойные часы он думал, тщетно пытаясь понять, что же произошло.
Что, ради всего святого, случилось с Алисией и маленькой Алисой? Они никак не могли выбраться из самолета. И все же они исчезли из него.
И почему?
В те дни, когда он восстанавливал силы и боролся за то, чтобы не сойти с ума от страдания, он часто задавал себе этот вопрос.
Почему?
В какой ужасный преступный заговор он невольно втянул свою семью и себя самого, когда протиснулся на борт самолета? Он не мог догадаться. Но он знал, что это должно быть что-то гигантское, что это должно быть что-то чудовищное. И если он понес такую ужасную потерю, то и другим грозит то же самое. Сколько их? Приходилось лишь гадать.
Его выписали из санатория. Он поступил туда человеком. Вышел оттуда машиной, машиной изо льда и медленного огня, мощным двигателем, нацеленным только на две вещи — вернуть жену и ребенка и уничтожить силу, которая так фантастически действовала против них.
Бенсон даже больше походил на стальную фигуру, чем на человека.
Его белоснежные волосы были похожи на хром. Его лицо, ужасное в своем полном отсутствии выражения, было бело-стальным. Его глаза, такие бесцветные на бесцветном лице, что казалось, будто смотришь сквозь них далеко-далеко на холодный мир тумана и льда, были похожи на бледную сталь. Даже костюм, в который он был одет, передавал это впечатление. Он был серо-стального цвета.
В аэропорту Монреаля он пошатнулся и чуть не упал, увидев большой самолет с пропеллерами, стоящий на взлетной полосе. На его белом неподвижном лице застыли страшные глаза. Он знал, что больше никогда не сможет смотреть на самолеты, не испытывая при этом потрясающего шока. Но он также знал, что ему придется использовать их — для быстрых перемещений в программе мести, которой он себя посвятил.
Агент слегка отпрянул от стальной серой фигуры, увлажнил губы под холодным взглядом бледно-серых глаз.
— Д-да, сэр, — заикаясь, произнес он. — В самолете «Буффало» есть место.
— Спасибо, — сказал Бенсон. Его губы едва шевелились при этих словах. Казалось, они сами собой вырвались из огромных, белых, неподвижных пространств за спиной этих бледных и пылающих глаз.
Он пошел к самолету. Служащие уступали ему дорогу и смотрели вслед. Но он не обращал на них внимания. Оставшись один в ледяном, страшном мире своего горя, он сел в самолет и с ревом понесся назад по трассе трагедии.
-------------------
Мститель № 1. Глава 2. ПОСЛЕДСТВИЯ ТРАГЕДИИ
