Как стать канцлером, или История на все времена

Мы уважаем убеждения нашего старшего автора и, можно сказать, наставника Бориса Николаевича Григорьева. Их можно было бы назвать частично консервативными. Борис Николаевич много писал об имперском периоде России именно с этих позиций. И потому его творчество как нельзя лучше подходит для опровержения популярных в определенных кругах сказках о хрусте французской булки. Засилие иностранцев на важных государственных постах Российской Империи это факт. И даже их верная и успешная служба этого факта не отменяет. Ибо иностранцы формировали СРЕДУ, даже если крестились и меняли имена на русский манер.

Откуда в России берутся канцлеры

Б. Н. Григорьев

(по материалам статьи П. Майкова в «Русской старине» том 125 за 1906 год)

В 1906 году в Париже стали издаваться архивы канцлера К. В. Нессельроде.

Русский историк П. М. Майков (1834-1918), пересказывая содержание этих публикаций, ошибочно указывает, что инициатором их был младший сын канцлера Александр. Между тем, согласно Википедии, Александр умер в 2-хлетнем возрасте и похоронен на Фарфоровом кладбище в Петербурге в 1824 году. На самом деле инициатором публикаций явился Анатолий Дмитриевич Нессельроде, сын Дмитрия Карловича, умершего в Ницце в 1891 году.

П. М. Майков начинает свой рассказ с отца нашего канцлера — с Максимилиана Юлия Вильгельма Франца фон Нессельроде-Эресховен, 1720 г. р.[1], уроженца герцогства Берг. По обычаю тогдашнего времени небогатый немец стал искать счастья на стороне и, перепробовав несколько должностей, в 1747 году поступил на службу в австрийскую армию. Участвуя в битве с французами при Лауфельде (Фландрия), он получил сабельную рану в голове, которая давала о себе знать всю его жизнь.

Потом он поступил на службу к жене Палатинского курфюрста Карла IV Теодора, которая осыпала его всякими милостями, что вызвало у придворных зависть, а у самого курфюрста — подозрения в истинном характере отношений своей супруги с Нессельроде. Подозрения эти имели веские основания: Нессельроде влюбился в свою госпожу и писал ей жаркие любовные письма, но курфюрстина была женщиной ветреной и отдала предпочтение другому своему слуге — некоторому Роденхаузену. В письме к графу Витгенштейну, камергеру непостоянной курфюрстины, Вильгельм Нессельроде писал потом: «Где же после этого священные обеты пожертвовать дружбой для любви? Вот зараз измена чести, любви и человечности!»

Как бы то ни было, нашему пылкому Вертеру после 5 лет службы пришлось покинуть курфюршество и переехать во Францию, где с помощью графа Шуазеля, министра иностранных дел при Людовике XV, получил должность полковника в полку Рояль Аллеман. Нессельроде установил в Париже многочисленные знакомства, вошёл в аристократические круги и вёл беспечную жизнь холостого бонвивана. Но с падением Шуазеля в 1770 году ему пришлось покинуть Францию, и он отправился в Берлин, чтобы заняться там своими домашними делами.

В Берлине Нессельроде каким-то образом стал известен прусскому королю Фридриху II, но был вынужден искать себе новое место сначала в Гессен-Дармштадте, а потом в Веймаре, где приобрёл верных друзей на всю оставшуюся жизнь. Но Веймар не представлял для искателя приключений «широкого поприща» для применения своих способностей, поэтому ему пришла мысль вернуться в Берлин. Там он скоро обворожил друга Вольтера своими чисто французским умом, остроумными беседами, рассказами и массой всяких анекдотов из своей и из чужой жизни, и король сделал его своим камергером и ввёл в интимный кружок своих приближённых.

Всё было бы хорошо, но должность камергера не давала Нессельроде возможности вести широкий и беззаботный образ жизни — король был скуп, и жалованье платил ему небольшое. Впрочем, Фридрих был добр и предложил Нессельроде пост своего посланника в Вене, но увы! Должность эта включала в себя необходимость нести большие представительские расходы, а королевского жалованья для этого не хватало. Её могли выдержать только богатые люди. И он от этого щедрого предложения отказался и попросил увольнения. Рассерженный король рапорт об увольнении подписал, а Нессельроде покинул Берлин и снова стал искать себе место в жизни.

И оно вскоре нашлось! В Берлине Нессельроде познакомился с графом Григорием Григорьевичем Орловым, и бывший фаворит пригласил прусского камергера в Россию. Ландграфиня Дармштадтская, первая тёща великого князя Павла Петровича, поддержала его перед Екатериной II, и вот наш уже не юный герой оказывается в России — стране, специально созданной для заезжих специалистов всех мастей.

В жизни Вильгельма Нессельроде началась новая, блестящая глава. Высочайшим указом от 13 (25) сентября 1778 года он был назначен чрезвычайным и уполномоченным посланником в Португалию с одновременным получением звания действительного камергера. У немки Екатерины II была широкая и щедрая русская душа, а туземных дипломатов под рукой всегда оказывалось мало. Впрочем будем справедливы: Вильгельм Нессельроде служил России честно и добросовестно, как и надлежало доброму и порядочному немцу.

Ещё до отъезда в Лиссабон Нессельроде в январе 1780 году вступил в брак с девицей Луизой Гонтар, дочерью богатого купца-еврея. «Она не красавица, не молода, не благородного происхождения, но вполне достойна моего уважения… Супруга может явиться очень полезным орудием для счастья в жизни…», — писал он брату Фридриху. Сам будучи католиком, Нессельроде выбрал жену из евангелистов английского толка и согласился крестить своего сына в вере супруги. Единственной англиканской церковью в Лиссабоне была церковь английского посольства, там и был крещён его сын Карл-Роберт, появившийся на свет 2 (14) декабря 1780 года.

Новоявленный англиканец лишился матери, когда ему было 6, а отцу — 59 лет. Убитый горем и страдая подагрой, Вильгельм Нессельроде после 6-летнего пребывания в Лиссабоне попросился в отставку, но не мог устоять перед лестными отзывами Екатерины II о своих дипломатических способностях и согласился поехать послом в Берлин. Там её посол С. П. Румянцев (1755-1838) по вопросам этикета поссорился с прусским двором, и императрица была вынуждена его заменить на Нессельроде. Новое место было почётными и сложным: русскому послу предстояло воспрепятствовать усилиям Англии вовлечь Пруссию в союз против России. И М.Ю.В.Ф.Нессельроде с успехом справился с этой задачей.

Командировка в Пруссию также была длительной и вполне успешной. Нессельроде пользовался доверием Павла I и состоял с ним в дружеской переписке. Супруга императора также поддерживала с Нессельроде тёплые отношения. В Берлине Нессельроде подружился с примасом католической церкви бароном Дальбергом и по его совету поручил воспитание своего сына известному педагогу Фридриху Гедике (1754-1803). В 8-летнем возрасте он записал Карла-Роберта гардемарином[2] в русский флот, поскольку, вероятно, решил связать судьбу сына с Россией.

В 16-летнем возрасте, в 1796 году, Карл-Роберт за полгода до смерти Екатерины был послан в Петербург и представлен ей. Екатерина поручила адмиралу И. П. Карцову (1769-1834), начальнику 2 отдела морского кадетского корпуса, взять гардемарина Нессельроде под свою опеку. В сентябре того же года гардемарин убыл в Кронштадт. Павел Петрович, вступая на трон, сделал его своим флигель-адъютантом по флоту.

Флигель-адъютант должен быть при дворе, и Нессельроде из Кронштадта незамедлительно переселился в Петербург и стал дежурным офицером при императоре. Павел как-то спросил его, имеет ли тот расположение к морской службе, на что Нессельроде ответил, что пока ещё не успел с этим определиться. Павел предложил перейти в сухопутные войска, на что Карл-Роберт дал своё согласие. Мичман превратился в поручика конной гвардии, сохраняя флигель-адъютантство. В этом качестве он поехал с Павлом в Москву на коронацию. По возвращении коронованного императора в Петербург туда приехал Нессельроде-старший, чтобы поблагодарить государя за милостивое внимание к его сыну. Нессельроде-младший постоянно держал отца в курсе событий, происходивших при дворе: кто повышен в звании и должности, кого царь уволил, что стало с фавориткой Нелидовой, как «царствует» при дворе Кутайсов и т. п.

В марте 1799 года Нессельроде произвели в капитаны. «Служба не трудная», — писал он отцу, — «веду жизнь спокойную». Когда Суворов направлялся с армией в Италию, Павел предложил Нессельроде следовать за ним. Он доехал только до Киева, а потом был возвращён Павлом обратно в Петербург. Благоволение Павла неожиданно закончилось.

— Вы не пожелали служить при мне, а потому служите в вашем полку, — грозно сказал император и исключил Нессельроде из своих флигель-адъютантов.

Карл-Роберт вернулся в свой полк под командой князя Б. В. Голицына (1769-1813), чем вызвал недовольство отца, полагавшего, что служба при дворе более выгодна в материальном отношении, нежели в армии. И наметил цель: добиться получения в собственность мызы Нойгут в Курляндии. Но служба в полку оказалась не такой уж и невыгодной: полк был на плохом счету у Павла, увольнения и наказания то и дело сыпались на провинившихся офицеров, а это давало возможность оставшимся в строю быстро продвигаться в звании. В июле 1799 года Нессельроде был уже полковником.

Когда эскадрон, в котором служил Нессельроде, был в карауле в Зимнем дворце, один из офицеров не расслышал команды полковника и совершил ошибку. Б. В. Голицын был уволен, а вместо него Павел назначил своего сына Константина. Полк был отправлен в Царское Село, что опять послужило Нессельроде на пользу: в 1800 году император назначил его камергером своего двора. В своих воспоминаниях Нессельроде пишет, что он был разочарован увольнением из армии, как камергер он целый год провёл в полной бездеятельности и, сознавая свои недостатки, занялся самообразованием.

Летом 1801 года Павел в припадке гнева уволил почти всех камергеров, в том числе и Нессельроде, но в конце 1801 года сменил гнев на милость и позволил уволенным вновь ходатайствовать о приёме на службу. Нессельроде подал прошение и был вновь принят на службу камергером. Нессельроде пишет, что присутствовал при открытии Михайловского дворца и на последнем куртаге, а затем без всякого вступления пишет о том, что был послан курьером к Вюртембергскому двору с извещением о восшествии на трон Александра I[3]. Ему удалось навестить отца, который после увольнения из МИД России в 1795 году поселился во Франкфурте и получал пенсию в размере 2000 руб.

Во Франкфурте Нессельроде задержался на несколько месяцев. Вопреки рекомендациям отца, он решил поступить на дипломатическую службу и, находясь проездом в Берлине, спросил у посла барона А. И. Крюденера, возьмёт ли он его к себе в посольство. Барон дал на это своё согласие, и Нессельроде, прибыв в Петербург, добился подтверждения о переводе в посольство в Берлине и от министра иностранных дел Н. П. Панина (1770-1837).

Барон Алексей Иванович встретил нового сотрудника со всем радушием, и дипломат Нессельроде с головой окунулся в светскую жизнь Берлина. Впрочем, он не забывал о самообразовании и вместе с сыном посла слушал курс публичного права у известного профессора истории Ансилльона. В Берлине он познакомился с дипломатами других стран, в частности, с К. Меттернихом[4], с которыми он продолжал общаться на протяжении всей своей жизни. Случилось несчастье: на одной из прогулок по улице Унтер дер Линден неожиданно скончался посол, и на его место прибыл Д. М. Алопеус (1769-1831), личный враг отца Нессельроде. Нессельроде-младший счёл работать под Дмитрием Максимовичем неудобным и попросил перевести его в Гаагу[5]. По дороге на новое место службы он встретился с двоюродным братом, главой клана Нессельроде, владельцем майората, образованным человеком и хорошим музыкантом, а также с отцом. Вильгельм Нессельроде получил-таки от Павла 12-летнюю аренду на мызу Нейгут в Курляндии и орден Александра Невского.

В Гааге посол Г. О. Штакельберг (1766-1850) встретил нового сотрудника вежливо- холодно, но потом сошёлся с ним. Вскоре Голландия (Батавская республика) попала под французское иго. Было образовано т. н. Голландское королевство с прицелом водрузить на трон брата Наполеона Луи Бонапарта, но Россия его не признала и своё посольство в Гааге ликвидировала. Нессельроде остался некоторое время в Гааге в качестве частного лица, а затем был снова отозван в Берлин.

Нессельроде спокойно продолжил работу в посольстве и никаких трудностей в работе с послом Дмитрием Максимовичем не испытывал. Потом началась война Пруссии с Францией, и Александр I послал два корпуса на помощь пруссакам. Но было уже поздно, французы нанесли серьёзные поражения прусской армии под Йеной, и Нессельроде поехал навстречу русской армии с предупреждением о том, что она опоздала. Он встретился с командующим 2-м корпусом генералом Беннигсеном в Гродно и поехал дальше в Петербург.

В Петербурге он нашёл во главе МИД генерала А. Я. Будберга, бывшего посла в Швеции. Нессельроде был назначен дипломатическим агентом при главнокомандующем русской армии фельдмаршале М. Ф. Каменском и всю кампанию с французами 1806–1807 года провёл в армии. После драматической эпопеи с главнокомандующим (он, как известно, самовольно оставил пост) и разногласиями между начальниками корпусов Беннигсеном и Буксгевденом главнокомандующим армиями был назначен Беннигсен, при котором дипломатический агент уже имелся, и Нессельроде вернулся в Петербург в ожидании нового назначения.

После сражения при Прейсиш-Эйлау Нессельроде был послан в Вену, чтобы сообщить о серьёзном поражении французской армии, но на самом деле главной задачей его командировки было побудить Австрию присоединиться к антифранцузской коалиции. В Вене Нессельроде провёл безмятежные 3 месяца и после Фридландского сражения был снова отозван в армию. Армия уже стояла в Тильзите, и он провёл в этом городе всё время, принимая участие в обслуживании переговоров Александра с Наполеоном. В частности, он переписывал текст трактата, заключённого между обеими монархами.

После Тильзита Нессельроде вернулся в Петербург и назначенный вместе Будберга министр иностранных дел Н. П. Румянцев отправил его в Париж советником при после П. Н. Толстом. «Я никогда не имел симпатии ни к самой Франции, ни к лицу, управляющему ею, и готов был отказаться», — пишет Нессельроде в своих мемуарах[6], — «но благосклонные слова императора Александра I положили конец моим колебаниям. Я принял новую должность, которая явилась первой ступенью в блестящем и великом поприще, которое Бог судил меня свершить».

Александр I, помимо посла Толстого, пожелал иметь другой канал информации, на одном конце которого он поставил советника Нессельроде, а на другом — Сперанского, под прикрытием которого и стал действовать этот канал. Сперанский регулярно получал подробные отчёты — фактически разведывательные донесения — от Нессельроде и передавал их, не читая, императору.

В своих письмах Нессельроде сообщал о внутриполитических событиях в стране пребывания, о положении французской армии в Испании, о готовящейся войне Наполеона с Россией и многое другое. Нужно отметить, что своими донесениями он во многом способствовал формированию у Александра I объективной оценки назревающих событий и высказал ряд важных прогнозов, в частности о необходимости скорейшего завершения войны с Турцией и в отношении даты вторжения французской армии в Россию. Можно сказать, это был самый продуктивный период его дипломатической деятельности, пик которой выпал на 1810-1811 годы.

В августе 1811 года Нессельроде по собственному почину и в связи с ухудшением франко-русских отношений был отозван из Парижа. В октябре он был уже в Петербурге и представил Александру подробный отчёт о своей деятельности на посту советника посольства в Париже. Монарх наградил его орденом Владимира 3-й степени, а 26 октября удостоил звания статс-секретаря. Император сказал ему, что в связи с предстоящей войной он будет вынужден отправиться в армию и иметь при себе секретаря, способного переносить частые поездки и верховую езду.

В январе 1812 года статс-секретарь Нессельроде вступил в брак с дочерью министра финансов Д. А. Гурьева и ещё более укрепил своё материальное и служебное положение. Опала Сперанского, которого Нессельроде называет своим другом, не коснулась нашего героя.

На этом мы прервём рассказ П.Майкова, уводящий нас уже в другой период жизни Карла Васильевича Нессельроде — 30-летнее управление дипломатией России. Не станем также вдаваться в оценку его деятельности на этом поприще — она в основном со знаком «минус» и хорошо известна нашему читателю. Мы показали, как этот человек сначала с помощью отца, а потом при содействии четырёх наших монархов достиг наивысшей ступени в своей карьере. В общем, он повторил путь, проделываемый в России более-менее честными, в меру способными, осторожными и законопослушными немцами.

[1] Интернет указывает другие даты рождения: 1724 и даже 1728.

[2] Согласно википедии молодой Нессельроде был записан мичманом.

[3] Это вполне объяснимо: в те времена упоминание об обстоятельствах смерти Павла было чревато непредсказуемыми последствиями.

[4] С Меттернихом наш герой встретился во время поездки в Богемию. Австриец был тогда посланником при Саксонском дворе.

[5] Здесь явная неувязка: Д. М. Алопеус заступил в должность посла в Берлине в 1813 году, а до этого был послом при Вюртембергском дворе. П.Майков вряд ли мог ошибиться при пересказе мемуаров К. В. Нессельроде — скорее ошибку или намеренную ложь допустил сам мемуарист.

[6] Возможно, на антифранцузские настроения повлиял его отец, ненавидевший корсиканца всеми фибрами своей души.