Любовь к русскому народу. Техника безопасности написанная кровью, потом и слезами.

Алексей ‎Антонов‏ ‎где-то ‎по ‎дорогое ‎из ‎барбершопа‏ ‎в ‎офис‏ ‎в‏ ‎Москва-Сити ‎внезапно ‎увидел‏ ‎комментарии ‎под‏ ‎видео ‎с ‎Делягиным ‎и‏ ‎чудовищно‏ ‎рефлексирует встречу ‎с‏ ‎народом.

Можно ‎сказать‏ ‎произошел ‎Большой ‎Взрыв ‎и ‎в‏ ‎Алексее‏ ‎родилась ‎вселенная.

Такое‏ ‎у ‎нас‏ ‎в ‎России ‎бывает ‎довольно ‎часто.

Идет‏ ‎себе‏ ‎российский‏ ‎интеллигент ‎по‏ ‎своим ‎интеллигентским‏ ‎делам, ‎и‏ ‎вдруг!‏ ‎Навстречу ‎русский‏ ‎народ ‎— ‎весь ‎в ‎первозданной‏ ‎красоте ‎—‏ ‎без‏ ‎фигового ‎листка ‎русской‏ ‎литературы, ‎которым‏ ‎бородатые ‎русские ‎интеллигенты ‎милосердно‏ ‎прикрыли‏ ‎у ‎народа‏ ‎то, ‎чем‏ ‎он ‎творит ‎детей, ‎автопром, ‎будущее,‏ ‎историю‏ ‎и ‎сливается‏ ‎с ‎вселенной!

Русский‏ ‎интеллигент ‎это ‎потом ‎страшно ‎переживает.‏ ‎Плачет,‏ ‎злится.‏ ‎Задает ‎вечные‏ ‎русские ‎вопросы:‏ ‎Кто ‎виноват‏ ‎и‏ ‎что ‎делать?

Это‏ ‎кстати ‎вообще ‎не ‎русские ‎вопросы.‏ ‎Это ‎вопросы‏ ‎русской‏ ‎интеллигенции. ‎Русский ‎народ‏ ‎точно ‎знает‏ ‎кто ‎виноват ‎и ‎что‏ ‎делать.

Этим‏ ‎и ‎страшен.

Иногда‏ ‎русский ‎интеллигент‏ ‎как ‎Алексей ‎— ‎хочет ‎отомстить‏ ‎за‏ ‎пережитый ‎ужас‏ ‎и ‎посмеяться‏ ‎над ‎народом ‎перед ‎собственным ‎расстрелом.

В‏ ‎общем‏ ‎столкновение‏ ‎с ‎народом‏ ‎— ‎страшный‏ ‎травмирующий ‎опыт.

Я‏ ‎помню‏ ‎свой ‎первый‏ ‎опыт ‎практической ‎любви ‎с ‎русским‏ ‎народом.

Я ‎тогда‏ ‎был‏ ‎юным ‎юристом ‎—‏ ‎судебным ‎приставом-исполнителем‏ ‎по ‎ЗАО ‎Москвы. ‎Я‏ ‎сидел‏ ‎за ‎столом‏ ‎и ‎ожидал‏ ‎первого ‎в ‎своей ‎жизни ‎приема‏ ‎населения.

К‏ ‎концу ‎дня‏ ‎мне ‎хотелось‏ ‎плакать.

Уже ‎через ‎полгода ‎я ‎безо‏ ‎всякого‏ ‎детектора‏ ‎лжи ‎точно‏ ‎знал ‎=-‏ ‎будет ‎мне‏ ‎врать‏ ‎только ‎что‏ ‎зашедший ‎в ‎мой ‎кабинет ‎представитель‏ ‎народа ‎или‏ ‎нет.‏ ‎Он ‎еще ‎и‏ ‎сам ‎не‏ ‎знал. ‎Он ‎еще ‎слова‏ ‎мне‏ ‎не ‎сказал.‏ ‎Но ‎я‏ ‎уже ‎знал ‎все ‎что ‎будет.

Я‏ ‎долго‏ ‎не ‎мог‏ ‎понять ‎как‏ ‎же ‎теперь ‎жить ‎после ‎того‏ ‎что‏ ‎я‏ ‎узнал ‎о‏ ‎народе? ‎Как‏ ‎же ‎продолжать‏ ‎смотреть‏ ‎патриотические ‎фильмы‏ ‎— ‎типа ‎моей ‎любимой ‎«России‏ ‎Молодой»? ‎Нет,‏ ‎не‏ ‎то, ‎чтобы ‎там‏ ‎была ‎не‏ ‎правда. ‎Но ‎там ‎была‏ ‎настолько‏ ‎не ‎вся‏ ‎правда, ‎что‏ ‎утаенное ‎казалось ‎украденным, ‎а ‎не‏ ‎прикрытым.

Выбор‏ ‎был ‎очень‏ ‎простой.

Либо ‎впасть‏ ‎в ‎интеллигентскую ‎прострацию ‎и ‎созерцать‏ ‎пропасть‏ ‎между‏ ‎собой ‎и‏ ‎народом ‎или‏ ‎понять ‎народ‏ ‎заново‏ ‎и ‎полюбить‏ ‎его ‎таким ‎какой ‎он ‎есть.

А‏ ‎ведь ‎это‏ ‎не‏ ‎так ‎сложно.

Ведь ‎недоверие‏ ‎наше ‎к‏ ‎власти ‎— ‎есть ‎прямое‏ ‎проложение‏ ‎нашей ‎исторически‏ ‎выработанной ‎автономности‏ ‎и ‎способности ‎решать ‎свои ‎проблемы‏ ‎без‏ ‎нее.

Наша ‎вера‏ ‎в ‎простой‏ ‎способ ‎решения ‎сложных ‎проблем ‎—‏ ‎это‏ ‎прямое‏ ‎продолжение ‎умения‏ ‎находить ‎простые‏ ‎и ‎изящные,‏ ‎экономящие‏ ‎средства ‎и‏ ‎силы ‎решения ‎в ‎условиях ‎нехватки‏ ‎ресурсов, ‎времени‏ ‎и‏ ‎человеко-часов. ‎Когда ‎надо‏ ‎сейчас. ‎Не‏ ‎знаю ‎как, ‎но ‎надо.

Мы‏ ‎не‏ ‎верим ‎в‏ ‎слово ‎«невозможно»‏ ‎не ‎потому ‎что ‎мы ‎тупые.‏ ‎А‏ ‎потому ‎что‏ ‎мы ‎множество‏ ‎раз ‎это ‎слово ‎преодолевали. ‎Это‏ ‎недоверие‏ ‎—‏ ‎результат ‎нашего‏ ‎исторического ‎опыта.

Да,‏ ‎мы ‎универсальны,‏ ‎выносливы,‏ ‎решительны ‎и‏ ‎сообразительны.

Но ‎это ‎одновременно ‎значит, ‎что‏ ‎мы ‎недисциплинированны,‏ ‎упрямы,‏ ‎опрометчивы ‎и ‎авантюрны.

Мы‏ ‎уважаем ‎твердую‏ ‎руку. ‎Но ‎это ‎потому‏ ‎что‏ ‎мы ‎требуем‏ ‎от ‎этой‏ ‎руки ‎побед.

Мы ‎не ‎доверяем ‎умникам.‏ ‎Но‏ ‎всегда ‎готовы‏ ‎помочь ‎им.

Вопрос‏ ‎не ‎в ‎том, ‎тот ‎народ‏ ‎или‏ ‎не‏ ‎тот. ‎А‏ ‎в ‎том,‏ ‎готовы ‎ли‏ ‎вы‏ ‎любить ‎его‏ ‎и ‎служить ‎ему ‎такому ‎каков‏ ‎он ‎есть.

И‏ ‎если‏ ‎на ‎правом ‎плече‏ ‎у ‎русского‏ ‎народа ‎сидит ‎Кримсон, ‎Мараховский,‏ ‎Носиков‏ ‎и ‎Вассерман,‏ ‎то ‎на‏ ‎левом ‎— ‎Малофеев, ‎Делягин, ‎Сёмин‏ ‎и‏ ‎Квачков ‎с‏ ‎Гиркиным.

Да ‎у‏ ‎русского ‎народа ‎могут ‎возникнуть ‎вопросы‏ ‎—‏ ‎чего‏ ‎это ‎они‏ ‎на ‎его‏ ‎плечах ‎расселись.‏ ‎Но‏ ‎извините ‎—‏ ‎какой ‎народ ‎такие ‎и ‎ангелы.

Наша‏ ‎интеллигенция ‎смотрит‏ ‎на‏ ‎наше ‎же ‎начальство‏ ‎и ‎изумляется‏ ‎— ‎как ‎же ‎можно‏ ‎быть‏ ‎такими ‎странными,‏ ‎нерациональными, ‎грубыми‏ ‎и ‎пофигистичными.

Им ‎кажется, ‎бедным ‎детям,‏ ‎что‏ ‎начальство ‎существует‏ ‎для ‎нее‏ ‎— ‎для ‎интеллигенции.

И ‎народ ‎—‏ ‎существует‏ ‎для‏ ‎интеллигенции.

Одни ‎должны‏ ‎их ‎кормить,‏ ‎вторые ‎—‏ ‎обслуживать.‏ ‎Как ‎мама‏ ‎и ‎папа.

Но ‎на ‎самом ‎деле‏ ‎начальство ‎имеет‏ ‎дело‏ ‎не ‎с ‎интеллигенцией,‏ ‎а ‎с‏ ‎народом. ‎С ‎тем ‎вот‏ ‎самым.‏ ‎Который ‎вошел‏ ‎в ‎кабинет‏ ‎и ‎смотрит ‎исподлобья ‎— ‎ищет‏ ‎возможности‏ ‎отыграться ‎уже‏ ‎за ‎то,‏ ‎что ‎пришлось ‎прийти.

Они ‎— ‎пара.‏ ‎Они‏ ‎созданы‏ ‎друг ‎для‏ ‎друга. ‎Они‏ ‎созданы ‎друг‏ ‎другом‏ ‎из ‎друг‏ ‎друга.

Интеллигенция, ‎которая ‎вечно ‎лезет ‎в‏ ‎эти ‎отношения‏ ‎и‏ ‎огребает ‎с ‎обеих‏ ‎сторон ‎—‏ ‎просто ‎не ‎знает ‎откуда‏ ‎берутся‏ ‎космические ‎полеты,‏ ‎линкоры, ‎АЭС‏ ‎— ‎на ‎самом ‎деле, ‎так‏ ‎же‏ ‎как ‎маленькие‏ ‎дети ‎не‏ ‎в ‎курсе ‎откуда ‎и ‎почему‏ ‎они‏ ‎появились‏ ‎на ‎свет.

Нельзя‏ ‎требовать ‎от‏ ‎народа ‎понимания‏ ‎и‏ ‎взаимности. ‎Это‏ ‎глупо.

И ‎опасно.

На ‎них ‎можно ‎лишь‏ ‎надеяться.

Русскому ‎народу‏ ‎нельзя‏ ‎умиляться ‎подходя ‎к‏ ‎нему ‎за‏ ‎каким-то ‎делом.

Умиляться ‎ему ‎можно‏ ‎только‏ ‎после ‎—‏ ‎когда ‎дело‏ ‎будет ‎сделано, ‎пыль ‎осядет ‎и‏ ‎ты‏ ‎каким-то ‎все‏ ‎повторяющимся ‎и‏ ‎не ‎надоедающим ‎совершенным ‎народом ‎чудом‏ ‎будешь‏ ‎цел.‏ ‎После ‎того‏ ‎как ‎он‏ ‎создаст ‎ситуацию,‏ ‎в‏ ‎которой ‎это‏ ‎чудо ‎потребовалось.

Для ‎того ‎чтобы ‎любить‏ ‎народ ‎и‏ ‎не‏ ‎потерять ‎рассудок ‎или‏ ‎совесть ‎необходимо‏ ‎прощать ‎его ‎заранее ‎—‏ ‎еще‏ ‎до ‎того‏ ‎как ‎между‏ ‎вами ‎произошло ‎хоть ‎что-то. ‎Нужно‏ ‎любить‏ ‎его ‎зная‏ ‎заранее, ‎что‏ ‎это ‎тебе ‎будет ‎недешево ‎стоить.