Прелесть и огонь Традиции

Опять произошло событие, которое напомнило нам о некоторых проблемах нашей страны и общих вопросах нашего мировоззрения.

Вчера в московском отделении полиции от родственников скрылась 19-летняя чеченская девушка. Отделение окружили. Чеченские политики высшего ранга высказывали в адрес неизвестных лиц угрозы.

Девушка записала в полиции видеообращение, в котором рассказала, что сбежала из семьи из-за постоянного физического и психологического насилия и боится, что теперь за побег её могут лишить жизни.

И это уже не в первый раз. Были и раньше случаи.

Все мы наслышаны об обычаях горцев.

Поэтому верим.

У чеченцев культ детей. Дети для чеченской семьи — всё. Их поведение, их успехи — это честь или позор всей семьи. Для отца уход дочери — это его личное бесчестие и позор его семьи.

Это не просто слова.

Это существенное понижение статуса каждого члена группы. Это потеря перспектив, должностей и потенциальных браков. Утрата будущего для внуков.

То есть борьба идёт не просто за гордость. Она идёт за власть, статус и собственность.

А ещё изменение положения родов внутри Чечни — это утрата там стабильности.

Вот ведь как все сложно у взрослых людей, во взрослой жизни. В детстве оно как-то проще — сел на палку, как на коня, и поскакал врагов рубить второй палкой. У взрослых детей все тоже не очень сложно — нужно взять большую палку …

В общем в Чечне все, как в романах сэра Вальтера Скотта, только почему-то не здорово и играть в это не хочется.

На этот раз девушку не удалось вернуть в семью.

Девушка выехала за пределы России.

Это плавильный выход. На территории России её могли найти и похитить. Наша страна для нее небезопасна. Таково реальное положение дел.

Пожелаем ей удачи и теперь подумаем о себе грешных.

Все произошедшее вызывает стыд. Но разный.

У кого за что. Кому-то стыдно за страну перед собой, а кому-то за первых, стыдящихся стыдно перед девушкой, страной и полицией.

Не надо стыдится за страну и полицию. Страна и полиция — живут в реальности, которая создана историей — распадом СССР и едва не произошедшим распадом России. Нынешний статус Чечни — результат этого процесса. Фактически Чечня — во многом правовой офшор, где многие законы России не действуют. Этим нас попрекают на Западе и в среде совестливой (слава Богу уехавшей) интеллигенции. И права геев в Чечне не в порядке, и права женщин…. Эти лицемерные негодяи, поддерживавшие самых отъявленных людоедов-исламистов, сейчас смеют ещё раскрывать свой рот. Как будто те бандиты, которых они поддерживали соблюдали права гомосексуалистов и женщин! Нынешний статус Чечни — это свобода внутри страны и поддержка действий России вовне. Полная неприкосновенность их образа жизни, в обмен на полную верность. Этот договор Чечня выполняет честно и скрупулёзно.

Нам не в чем её упрекнуть.

Когда люди на Донбассе говорят, что, когда они «услышали „Аллах Акбар!“, — то поняли, что пришли свои», — это дорого стоит.

Когда люди там со слезами на глазах благодарят за то, что чеченские парни сразу после боя еще и помогли крышу починить — это нельзя не ценить.

Апти Аронович Алаутдинов — настоящий пример рыцарства.

Но у всего этого есть цена.

Полная внутренняя свобода.

Полиция знает о существующем положении дел. Нет, рядовые сотрудники свой долг знают и не выдадут никого и никому. Без приказа. Но приказ они получат.

Или вы хотите, чтобы полицейские вместо вас вам страну новую с иголочки на блюдечке подали? А потоми кто-то вместо полицейских и вместо Апти Ароновича вам и Украину так же на блюдце подал?

Страна — это дело не полиции. Это дело всего народа. Такие договоры без участия всего народа не пересматриваются и не уточняются.

Так что же нам теперь делать? Терпеть это все что ли?

Решать нам.

Только мы можем дать мандат власти на переговоры с руководством Чечни.

Только мы.

О чем можно говорить?

О свободе и о традиционных ценностях. Чечня — не вся Россия. Остальная Россия тоже населена сводными людьми со своими традиционными ценностями.

Москва — не Чечня. В Москве действуют российские законы и российские традиционные ценности.

И наши традиционные ценности требуют, чтобы женщине была предоставлена защита. Даже если весь мир против.

Но вот вопрос: если мы такие рыцари… Что ж мы так и не приняли закон о защите от домашнего насилия?

Нам страшно, что бабы осмелеют?

Ну, надо же.

А вы понимаете, что вот это вот — это обратная сторона нашего страха?

Надо решить, чего мы боимся — того, что бабы осмелеют или того, что мы перестанем быть мужчинами в нашем понимании этого слова.

Что мы о себе думаем? Как мы себя себе представляем? Чего мы от себя хотим? Какими мы хотим быть? Какие отношения с женщинами иметь?

Какие отношения мы хотим иметь с чеченцами?

И если мы хотим эти отношения как-то изменить — готовы ли мы на этом изменении настаивать.

И если готовы, то:

Из Москвы выдачи нет. И не будет. Здесь начинаются наши традиционные ценности. Если человек попросил помощи у русских — на этом всё.

Кстати, вот интересно, а вот эти накаченные мужчины с татухами, гоняющие по рынкам и стройкам жалких тощих мигрантов, — они готовы выдвинуть свои русские патрули на защиту полицейского участка в таком случае?

Если да, то удивлению моему не будет предела. Лично тут же к ним запишусь.

Но что-то мне подсказывает, что это окажется не их дело.

Мы впали в прелесть традиции — нам стало казаться, что ритуалы и обычаи, форма — и есть ценность.

Но это не так.

Все это ношение рубах, бород, «исполать» и «любо», цыцканье на жену, постоянные поиски богохульства и греха в качестве мишени — это вопящая о слабости и бесплодии пустота.

Традиция — это передача огня, а не пепла. Сути, а не формы.

Традиция — это огонь. Он даёт силу. Он же и сжигает тех, кто обращается с ним слишком фамильярно.

И для того, чтобы защитить свою суть — нам нужен огонь. Смелость, решительность и мужество. То, что всю историю нужно было мужчинам, чтобы защитить женщину. И конечно же вежливость.

Только это оценят чеченцы. И я их понимаю.

P. S. Если вы готовы дать власти мандат на изменение договора — делайте обращения к своим депутатам и в правоохранительные органы.

P. P. S. Ну, и передавайте привет качкам в татухах. Спросите их — кто-нибудь подъехал сегодня к отделу полиции?