Матрешки русского ужаса и гей на передержке спасают Россию от гидности
Один из членов Высокого Ректората на прошлом заседании задал мне интересный вопрос:
«Роман! Если вы заметили, то в отношении русских Запад всегда использует психологическую «игру на понижение», то есть убеждения нас в том, что мы недостаточно хороши. В то время как в отношении малых национализмов – украинцев, грузин – там идет явная инфляция похвал.
Может ли так быть, что в отношении нас Запад сменит стратегию и мы сломаемся на какой-то нашей российской «гидности»?»
Прекрасный вопрос, дорогой друг.
Я постараюсь ответить не менее прекрасно. )
Действительно – если посмотреть на то, как с нами взаимодействует Запад и его агенты влияния, то становится видно, что товар, который они продают на Российском информационном рынке, это матрешки русского ужаса (когда из Грозного появляется Сталин, а из того - Путин), лапти русского ничтожества, ушанки русских преступлений и балалайки русской угрозы.
А с другой стороны – печеньки.
Обидно.
Ну, во-первых, такой подход обоснован чисто технологически. Жертву надо подавлять. Ее надо обвинять. Потому что ее не должно быть жалко.
Один журналист – Александр Беленький замечательно сформулировал это в можно JQ:
«Мы быстро забыли о катастрофе самолета в Египте, в котором погибло больше двухсот наших соотечественников. Но не потому, что мы черствые и злые. Просто Россия — это такая привычная территория беды, где всегда что-то происходит. Кроме того, мы как-то не представляем себе ни тот самолет, ни тех людей, фантазии не хватает, а Париж мы представляем себе все. <...> Париж — это не город и даже не символ. Это, как называл его Хемингуэй, «праздник, который всегда с тобой».
Я тогда вспомнил ему старую эпиграмму:
«От моды отставать не смея,
Дурак прочел Хемингуэя.
Но, к сожалению, друзья,
Не понял ни хемингуя».
Этот посыл расшифровывается крайне просто: Жизнь русского настолько кошмарна, что его смерть – всего лишь прекращение кошмара.
Во-вторых, мир ничего не теряет от того, что Россия исчезнет.
В-третьих, неподчинение России Западу – это проявление глупого упрямства неудачника.
С речами на эту тему еще недавно великолепно справлялся нынешняя звезда RT Антон Красовский:
Жертва должна подчиняться, быть виноватой и считать свою участь заслуженной.
К Украине же, к Прибалтике, Грузии и прочим нашим братьям меньшим применяют технологию создания не жертвы, а орудия преступления.
А орудие, особенно орудие убийства – прежде всего дне должно сомневаться, не должно ведать жалости и быть уверено в собственном превосходстве.
Отсюда и разница в технологиях.
Однако тут есть и еще нюансы.
Все дело в том, что то, что с нами вытворяет «наша» интеллигенция воспитывая в нас различные комплексы и неврозы, она с нами вытворяла задолго до того как на свете появился Госдеп.
Она это делала с целью обретения над нами власти, основанной на духовном авторитете. То есть они пародировали библейский архетип поведения пророка в отношении божьего народа.
«Ярмо беззаконий моих связано в руке Его; они сплетены и поднялись на шею мою; Он ослабил силы мои. Господь отдал меня в руки, из которых не могу подняться». Книга плач Иеремии, глава 1
Разница в том, что пророки, обличая народ любят его и искренне страдают. Эти же – получают искреннее удовольствие, испытывают самоупоение. И получают неплохие бабки.
Но почему они не идут по пути лести, например?
У меня есть подозрение, что этот путь попросту не так эффективен в русской среде как в средах малых народов.
И все потому, что достичь того, чего достиг русский народ за свою историю – побед, прорывов, территорий, создания многоязычной Империи - можно только с повышенной требовательностью к себе. Которая не может существовать без рефлексии и самокритики.
Проще говоря, наше самоедство и паразитирующие на этом интеллигентщина и госдеповщина – прямое продолжение нашего достоинства – умения быть недовольным собой и желания быть лучше.
Это – очень распространенная судьба достоинств.
«И что же?» - скажете вы – «Мы так и будем мучатся и мыкаться, и подозревать себя в ничтожестве все время?»
Нет, конечно.
Однажды мы засунем наше ничтожество в их величие и величие лопнет.
