Жена Лота пробует самое вкусное на свете советское мороженное

«И ‎пролил‏ ‎Господь ‎на ‎Содом ‎и ‎Гоморру‏ ‎дождем ‎серу‏ ‎и‏ ‎огонь ‎от ‎Господа‏ ‎с ‎неба,‏ ‎и ‎ниспроверг ‎города ‎сии,‏ ‎и‏ ‎всю ‎окрестность‏ ‎сию, ‎и‏ ‎всех ‎жителей ‎городов ‎сих, ‎и‏ ‎все‏ ‎произрастения ‎земли.‏ ‎Жена ‎же‏ ‎Лотова ‎оглянулась ‎позади ‎его ‎и‏ ‎стала‏ ‎соляным‏ ‎столпом». ‎Первая‏ ‎книга ‎Моисеева.‏ ‎Бытие, ‎глава‏ ‎19.‏ ‎

У ‎этой‏ ‎истории ‎есть ‎вполне ‎материалистическое ‎объяснение:‏ ‎Содом ‎и‏ ‎Гоморра‏ ‎стали ‎жертвами ‎природного‏ ‎катаклизма. ‎Предположительно‏ ‎– ‎извержения ‎вулкана. ‎И‏ ‎их‏ ‎жители ‎разделили‏ ‎судьбу ‎жителей‏ ‎Помпей, ‎погребенных ‎под ‎пеплом. ‎Пепел‏ ‎со‏ ‎временем ‎спрессовался‏ ‎и ‎образовал‏ ‎на ‎телах ‎людей ‎что-то ‎вроде‏ ‎цементной‏ ‎корки,‏ ‎которая ‎сделала‏ ‎людей ‎похожими‏ ‎на ‎статуи.‏ ‎

Но‏ ‎есть ‎у‏ ‎этой ‎истории ‎и ‎другие ‎измерения.‏ ‎

История ‎жены‏ ‎Лота,‏ ‎которая ‎оглянулась ‎на‏ ‎пылающие ‎Содом‏ ‎и ‎Гоморру, ‎которые ‎когда-то‏ ‎были‏ ‎ее ‎домом‏ ‎и ‎превратилась‏ ‎в ‎соляной ‎столб, ‎является ‎постоянным‏ ‎объектом‏ ‎нападок ‎и‏ ‎критики ‎со‏ ‎стороны ‎наших ‎атеистических ‎братьев ‎по‏ ‎разуму‏ ‎и‏ ‎часто ‎причиной‏ ‎смущения ‎братьев‏ ‎по ‎вере.‏ ‎

Происходит‏ ‎это ‎потому,‏ ‎что ‎и ‎те ‎и ‎другие‏ ‎ошибочно ‎воспринимают‏ ‎судьбу‏ ‎жены ‎Лота ‎как‏ ‎магическое ‎наказание‏ ‎за ‎нарушение ‎запрета: ‎

«… спасай‏ ‎душу‏ ‎свою; ‎не‏ ‎оглядывайся ‎назад‏ ‎и ‎нигде ‎не ‎останавливайся ‎в‏ ‎окрестности‏ ‎сей; ‎спасайся‏ ‎на ‎гору,‏ ‎чтобы ‎тебе ‎не ‎погибнуть».

Какой ‎ничтожный‏ ‎проступок‏ ‎и‏ ‎какое ‎жестокое,‏ ‎несоразмерное ‎наказание.‏ ‎

Людей ‎это‏ ‎возмущает.‏ ‎

Но ‎история‏ ‎жены ‎Лота ‎не ‎о ‎наказании.‏ ‎

Она ‎о‏ ‎сожалении‏ ‎о ‎прошлом. ‎

Эта‏ ‎история ‎вспомнилась‏ ‎мне ‎на ‎фоне ‎баталии‏ ‎за‏ ‎Лубянскую ‎площадь‏ ‎сначала ‎устроенную,‏ ‎а ‎потом ‎прекращенную ‎мэрией. ‎В‏ ‎этом,‏ ‎кстати, ‎как‏ ‎мне ‎показалось,‏ ‎было ‎что-то ‎гнусненькое. ‎Что-то ‎от‏ ‎гладиаторских‏ ‎боев,‏ ‎когда ‎люди‏ ‎сами ‎на‏ ‎забаву ‎власть‏ ‎предержащим‏ ‎дерут ‎друг‏ ‎другу ‎чубы ‎из-за ‎вброса ‎тех‏ ‎же ‎власть‏ ‎предержащих‏ ‎на ‎предмет, ‎который‏ ‎людям ‎в‏ ‎итоге ‎и ‎решить-то ‎не‏ ‎дадут.‏ ‎

Так ‎вот‏ ‎в ‎обоих‏ ‎самоорганизовавшихся ‎фракциях ‎были ‎люди, ‎которые‏ ‎были‏ ‎движимы ‎не‏ ‎желанием ‎определить‏ ‎будущее, ‎а ‎желанием ‎принудить ‎общество‏ ‎разделить‏ ‎их‏ ‎разновидность ‎ностальгии.

Их‏ ‎цель ‎не‏ ‎в ‎будущем,‏ ‎их‏ ‎цель ‎от‏ ‎него ‎избавиться ‎сосредоточившись ‎на ‎переживании‏ ‎утраты ‎прошлого.‏ ‎Это‏ ‎парализует ‎их ‎жизнь.‏ ‎Они ‎как‏ ‎бы ‎застывают ‎во ‎времени,‏ ‎отказываются‏ ‎от ‎него.‏ ‎Они ‎самоконсервируются.‏ ‎Созерцание ‎прошлого ‎– ‎подлинного ‎или‏ ‎воображаемого,‏ ‎Святой ‎Руси‏ ‎или ‎Красного‏ ‎СССР ‎для ‎них ‎это ‎спасение‏ ‎от‏ ‎нежелания‏ ‎жит ‎настоящим‏ ‎и ‎нежелания‏ ‎идти ‎в‏ ‎будущее.‏ ‎

В ‎каком-то‏ ‎смысле ‎они ‎и ‎есть ‎соляные‏ ‎столбы. ‎

Между‏ ‎ними‏ ‎и ‎женой ‎Лота,‏ ‎имени ‎которой‏ ‎мы ‎так ‎и ‎не‏ ‎узнаем,‏ ‎много ‎общего.‏ ‎

Они ‎смотрят‏ ‎не ‎просто ‎на ‎то, ‎чего‏ ‎нет,‏ ‎но ‎и‏ ‎на ‎то,‏ ‎чему ‎нет ‎места, ‎потому ‎что‏ ‎это‏ ‎уже‏ ‎осуждено ‎историей‏ ‎на ‎небытие.‏  ‎Это ‎уже‏ ‎не‏ ‎совместимо ‎с‏ ‎дальнейшей ‎историей. ‎То ‎что ‎было‏ ‎уничтожено ‎внутренними‏ ‎противоречиями‏ ‎и ‎отказом ‎от‏ ‎следования ‎неким‏ ‎универсальным ‎и ‎скорее ‎всего‏ ‎вечным‏ ‎законам ‎обществ.‏ ‎

В ‎Евангелии‏ ‎от ‎Луки ‎Христос ‎прямо ‎предупреждает‏ ‎о‏ ‎том, ‎что‏ ‎бессмысленно ‎держаться‏ ‎за ‎прошлое: ‎

«… в ‎день, ‎в‏ ‎который‏ ‎Лот‏ ‎вышел ‎из‏ ‎Содома, ‎пролился‏ ‎с ‎неба‏ ‎дождь‏ ‎огненный ‎и‏ ‎серный ‎и ‎истребил ‎всех; ‎так‏ ‎будет ‎и‏ ‎в‏ ‎тот ‎день, ‎когда‏ ‎Сын ‎Человеческий‏ ‎явится. ‎В ‎тот ‎день,‏ ‎кто‏ ‎будет ‎на‏ ‎кровле, ‎а‏ ‎вещи ‎его ‎в ‎доме, ‎тот‏ ‎не‏ ‎сходи ‎взять‏ ‎их; ‎и‏ ‎кто ‎будет ‎на ‎поле, ‎также‏ ‎не‏ ‎обращайся‏ ‎назад. ‎Вспоминайте‏ ‎жену ‎Лотову».

Не‏ ‎знаю, ‎какая‏ ‎именно‏ ‎мысль ‎заставила‏ ‎ее ‎остановиться ‎и ‎посмотреть ‎назад,‏ ‎чтобы ‎навечно‏ ‎застыть‏ ‎памятником ‎собственному ‎горю.‏ ‎Может ‎быть‏ ‎о ‎матери ‎и ‎отце.‏ ‎Может‏ ‎быть ‎о‏ ‎собственном ‎счастливом‏ ‎детстве. ‎Может ‎быть ‎о ‎жемчугах‏ ‎и‏ ‎драгоценностях. ‎А‏ ‎может ‎быть‏ ‎о ‎доме, ‎который ‎она ‎обустраивала‏ ‎как‏ ‎хозяйка‏ ‎всю ‎жизнь.‏ ‎

И ‎честно‏ ‎сказать ‎эти‏ ‎мысли‏ ‎мне ‎кажутся‏ ‎гораздо ‎менее ‎глупыми ‎поводами ‎для‏ ‎смерти ‎по‏ ‎сравнению‏ ‎с ‎хрустом ‎французской‏ ‎булки ‎или‏ ‎самым ‎вкусным ‎советским ‎мороженным‏ ‎за‏ ‎20 ‎копеек.‏  ‎

П. ‎С.‏ ‎Кстати, ‎имен ‎этих ‎людей ‎мы‏ ‎тоже‏ ‎не ‎узнаем.‏ ‎Думаю, ‎что‏ ‎по ‎той ‎же ‎самой ‎причине.‏ ‎История‏ ‎отторгает‏ ‎эти ‎имена.‏ ‎