Кшатрии наших дней
«На гражданке скучно, ты еще вернешься», — сказал мой старшина, напутствуя уезжающего домой по окончанию контракта сослуживца. Сам старшина сразу же продлился, когда его контракт истек. На этом сочетании свободы уехать или остаться в «Барсах» годами служит немало людей (у кого-то за плечами уже шесть полугодовых контрактов). Что де-факто означает отказ от построения военной карьеры в сочетании со стремлением свободно воевать.
Другой мой сослуживец, ветеран второй чеченской, рассказывает о своем друге, который лихо воюет на сумском направлении и в целом на войне с 2014 года, без войны он уже не может, так как «на гражданке скучно».
«Что-то тянет сюда», — говорит отец 6 детей, потерявший глаз во время первого захода на СВО и проходивший со мной учебку при повторном своем заходе.
Наиболее емко всё это сформулировал мой друг из Донецка, также воюющий с 2014 года, прошедший Сирию в составе известной ЧВК и с первых дней участвующий в СВО. «Всё может надоесть: семья, гулянки, секс, но не война», — поделился жизненным опытом Ланжик во время тренировки на полигоне. После победы над Украиной Ланжик хочет в Африку.
В древнегреческой философии и в индуизме удивительным образом совпало деление людей на касты (на типы). Платон выделял крестьян (здесь же ремесленники и торговцы), стражников (воинов) и философов. В индуизме выделены шудры (низшее сословие, слуги), вайшьи (ремесленники, торговцы), кшатрии (воины) и брахманы (философы). Суть воина по Платону и кшатрия в индуизме в войне. Не в войне за что-то, а в войне как таковой. Воин живет войной. При этом, безусловно, он воюет за что-то (за что именно — сфера ответственности брахманов), но конституируется воин именно воинским началом, войной как таковой, а смысл он утверждает через свою готовность жертвовать собой на войне.
Брахманическое начало может быть рассмотрено как некая направляющая, утверждаемая, в том числе, стремлением кшатрия воевать. Конечно, не все, кто на войне или прошел через войну, — кшатрии. Я бы даже рискнул предположить, что проявившиеся кшатрии в меньшинстве и на фронте. Но они есть. До нашей победы еще далеко, тем не менее, я бы хотел поставить вопрос о возвращении кшатрия с фронта. Что он будет делать, когда война закончится? Африка и прочий Ближний Восток всех не займут.
Конфликт возвращения фронтовиков в мирную жизнь был отражен в легендарном произведении «Место встречи изменить нельзя», где по разные [уже гражданские] линии фронта встретились два сослуживца. Шарапов и Левченко вместе били немцев, но теперь Шарапов — сотрудник МУРа, а Левченко — уголовник. Две ипостаси жизни волка в мирное время.
Боюсь, не все кшатрии найдут себя в системе правоохранительных органов. Лично мне хотелось бы, чтобы нашли все. Но это другая система, не та, в которой они сформировались, и жизнь у людей складывается по-разному, что и показали нам в советском «Место встречи изменить нельзя».
Мы живем в буржуазном обществе и, соответственно, базовой программой адаптации кшатриев к мирной жизни является превращение в благополучную мелкую буржуазию (от льготных кредитов на малый бизнес для участников СВО до интеграции ветеранов в муниципальные органы власти). Поскольку слово «буржуазия» носит ругательный оттенок в нашем дискурсе, может показаться, что я что-то осуждаю и разоблачаю. Но это не так. Я поддержку участников СВО приветствую. И хочу обратить внимание на следующее. Кшатрий в своем чистом воплощении не может согласиться на ролевые модели мелкой буржуазии. Это не его путь. Но так как чистых воплощений идеи в материальном мире нет и быть не может (по Платону), то многие участники СВО согласятся, что лично я буду только приветствовать (чем больше участников СВО во власти и в бизнесе, тем лучше для страны). Только согласятся не все. И этим не всем будет предложена Африка или правоохранительные структуры, которые опять же не всех поглотят.
Какая-то часть кшатриев, которую сейчас занимает фронт, обязательно окажется «мимо» всех текущих форм социализации в мирной жизни. Попытки найти «технологическое» решение, на мой взгляд, обречены на провал. Чтобы избежать негативных сценариев нам нужно другое общество. Не социум должен менять кшатриев под себя (что невозможно), а сам социум должен меняться под кшатриев. Это единственный честный сценарий, в противном случае люди, справедливо названные «лучшими из нас», окажутся, скажем мягко, вне игры.
Нам нужна русская экспансия. Символом и проводником которой станут и уже являются кшатрии. Тогда кшатрийская и брахманическая линии соединятся. И мы получим русскую ирреденту в самом широком и полном смысле.
