[Прим.: ‎данный‏ ‎текст ‎написал ‎осенью ‎2019 ‎года‏ ‎как ‎репортаж‏ ‎для‏ ‎«КП» ‎— ‎который,‏ ‎в ‎силу‏ ‎ряда ‎причин, ‎так ‎и‏ ‎не‏ ‎был ‎опубликован:‏ ‎сначала ‎—‏ ‎пандемия, ‎а ‎потом ‎— ‎и‏ ‎всё‏ ‎прочее. ‎Но‏ ‎хороший ‎текст‏ ‎живёт ‎вечно ‎— ‎и, ‎собирая‏ ‎автобиблиотеку,‏ ‎я‏ ‎решил: ‎можно.]

Наш‏ ‎корреспондент ‎внедрился‏ ‎в ‎молодежное‏ ‎движение‏ ‎идентаристов, ‎которое‏ ‎сражается ‎за ‎традиционные ‎ценности ‎нетрадиционными‏ ‎методами

Из ‎переписки‏ ‎в‏ ‎«Телеграме».

ЭДВАРД: Мне ‎зашьют ‎медицинскими‏ ‎нитками ‎рот.‏ ‎Я ‎встану ‎в ‎центре‏ ‎Питера‏ ‎с ‎плакатом:‏ ‎«Нет ‎гендерным‏ ‎теориям». ‎Это ‎и ‎будет ‎наша‏ ‎уличная‏ ‎акция. ‎Нужен‏ ‎лишь ‎врач‏ ‎без ‎башни, ‎который ‎меня ‎зашьёт.

РОСС:‏ ‎Найдём‏ ‎из‏ ‎наших ‎сторонников.

Глава‏ ‎1. ‎ПРОТИВ‏ ‎САМУРАЕВ, ‎ПРОТИВ‏ ‎ЕЛЬЦИНИЗМА

В‏ ‎полузапрещённом ‎мессенджере‏ ‎«Телеграм» ‎— ‎любимом ‎средстве ‎связи‏ ‎политактивистов ‎—‏ ‎я‏ ‎общаюсь ‎с ‎парнем‏ ‎по ‎прозвищу‏ ‎Росс ‎Марсов. ‎Его ‎настоящее‏ ‎имя‏ ‎— ‎Руслан.‏ ‎Фамилии ‎стесняется‏ ‎— ‎не ‎особо ‎русская.

Год ‎назад‏ ‎Росс‏ ‎с ‎друзьями‏ ‎основали ‎в‏ ‎Петербурге ‎молодёжное ‎движение ‎«Идентаристы ‎России».‏ ‎И‏ ‎начали,‏ ‎как ‎выражаются‏ ‎политологи, ‎«акции‏ ‎прямого ‎действия».‏ ‎Но‏ ‎какие-то ‎странные.

Мы‏ ‎ведь ‎к ‎чему ‎привыкли: ‎активисты‏ ‎то ‎дверь‏ ‎в‏ ‎приёмную ‎ФСБ ‎подожгут,‏ ‎то ‎Храм‏ ‎Христа ‎Спасителя ‎«панк-молебном» ‎осквернят,‏ ‎то‏ ‎оголенные ‎части‏ ‎тела ‎к‏ ‎мостовой ‎на ‎Красной ‎площади ‎приколотят‏ ‎(реальные‏ ‎перфомансы ‎всевозможных‏ ‎«арт-группировок» ‎последнего‏ ‎десятилетия ‎— ‎авт.).

А ‎идентаристы ‎показали:‏ ‎уличный‏ ‎движ‏ ‎не ‎обязательно‏ ‎может ‎быть‏ ‎только ‎антигосударственным.‏ ‎Или‏ ‎казённо-унылым, ‎как‏ ‎официозные ‎молодежные ‎движения ‎при ‎парламентских‏ ‎партиях, ‎о‏ ‎которых‏ ‎я ‎делал ‎репортаж год‏ ‎назад.

20 января ‎2019. Токио‏ ‎вновь ‎заявляет ‎о ‎претензиях‏ ‎на‏ ‎Южные ‎Курилы.‏ ‎Идентаристы ‎проникают‏ ‎на ‎крышу ‎здания ‎недалеко ‎от‏ ‎консульства‏ ‎Японии ‎в‏ ‎Петербурге, ‎вывешивают‏ ‎огромный ‎баннер: ‎«Родина ‎не ‎продается».

5 октября. Движение‏ ‎ведет‏ ‎экспансию‏ ‎по ‎России.‏ ‎Москва. ‎У‏ ‎Белого ‎дома‏ ‎два‏ ‎идентариста ‎разворачивают‏ ‎и ‎поджигают ‎баннер ‎с ‎цифрами‏ ‎«1993» ‎—‏ ‎в‏ ‎память ‎о ‎расстреле‏ ‎Верховного ‎Совета‏ ‎26 ‎лет ‎назад ‎при‏ ‎Ельцине.‏ ‎Фото ‎с‏ ‎акции ‎набирают‏ ‎сто ‎тысяч ‎просмотров ‎в ‎«Телеграме».

В‏ ‎том‏ ‎же ‎«секретном‏ ‎мессенджере» ‎легко‏ ‎найти ‎и ‎контакты ‎идентаристов.

О, ‎Росс‏ ‎Марсов‏ ‎как‏ ‎раз ‎на‏ ‎пару ‎дней‏ ‎зарулит ‎в‏ ‎Москву.‏ ‎Приглашаю ‎поболтать‏ ‎в ‎дорогую ‎редакцию.

Глава ‎2. ‎МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ‏ ‎УБИВАЕТ

— Та ‎акция‏ ‎«1993»‏ ‎— ‎инициатива ‎нашего‏ ‎московского ‎отделения,‏ ‎со ‎мною ‎никак ‎не‏ ‎согласовывалась.‏ ‎И ‎это‏ ‎хорошо. ‎Организация‏ ‎вождистского ‎типа ‎— ‎лучший ‎способ‏ ‎для‏ ‎попадания ‎вождя‏ ‎в ‎тюрьму,‏ ‎— ‎сообщает ‎мне ‎Росс ‎Марсов‏ ‎в‏ ‎столовке‏ ‎на ‎пятом‏ ‎этаже ‎«КП».

Рассказывает‏ ‎о ‎себе.‏ ‎21‏ ‎год. ‎Рано‏ ‎потерял ‎отца. ‎После ‎школы ‎переехал‏ ‎от ‎матери‏ ‎из‏ ‎Сибири ‎в ‎Питер.‏ ‎Нигде ‎—‏ ‎в ‎смысле, ‎в ‎вузе‏ ‎—‏ ‎не ‎учится.‏ ‎Дизайнер-фрилансер. ‎Сам‏ ‎зарабатывает ‎на ‎съём ‎квартиры. ‎А‏ ‎я,‏ ‎помню, ‎в‏ ‎его ‎годы‏ ‎впахивал ‎курьером ‎и ‎думал, ‎как‏ ‎бы‏ ‎наскрести‏ ‎на ‎первый‏ ‎мобильник…

— За ‎что‏ ‎вы ‎сражаетесь?

— За‏ ‎традиционные‏ ‎устои, ‎против‏ ‎нелегальной ‎миграции, ‎против ‎либеральных ‎ценностей.‏ ‎Вот ‎у‏ ‎нас‏ ‎в ‎Питере ‎открылось‏ ‎«первое ‎фем-кафе»,‏ ‎мужчинам ‎туда ‎вход ‎запрещён.‏ ‎8‏ ‎марта ‎несколько‏ ‎парней ‎пришли‏ ‎туда ‎с ‎цветами, ‎чтобы ‎подарить‏ ‎феминисткам‏ ‎— ‎те‏ ‎залили ‎ребят‏ ‎перцовым ‎спреем. ‎Ту ‎акцию ‎не‏ ‎наши‏ ‎активисты‏ ‎делали, ‎но‏ ‎мы ‎такое‏ ‎поддерживаем. ‎Вся‏ ‎эта‏ ‎либеральная ‎гниль‏ ‎с ‎Запада ‎идёт. ‎Даже ‎инструкции‏ ‎Ельцину ‎по‏ ‎расстрелу‏ ‎Белого ‎дома ‎давались‏ ‎из ‎посольства‏ ‎США.

Секретный ‎номер ‎телефона ‎Росса,‏ ‎через‏ ‎который ‎мы‏ ‎с ‎ним‏ ‎общаемся ‎в ‎секретном ‎мессенджере, ‎имеет‏ ‎американский‏ ‎префикс.

Из ‎аналитической‏ ‎справки.

Молодёжное ‎движение‏ ‎идентаристов ‎зародилось ‎во ‎Франции ‎в‏ ‎2012‏ ‎году,‏ ‎охватив ‎почти‏ ‎все ‎страны‏ ‎ЕС ‎—‏ ‎от‏ ‎Португалии ‎до‏ ‎Австрии. ‎Суть ‎ясна ‎из ‎названия:‏ ‎борьба ‎за‏ ‎национальную‏ ‎идентичность, ‎обращение ‎к‏ ‎корням. ‎Основная‏ ‎форма ‎активности ‎— ‎уличные‏ ‎перфомансы.‏ ‎Например, ‎19-летняя‏ ‎студентка ‎из‏ ‎Аугсбурга ‎(ФРГ) ‎Анни ‎Хунеке ‎залила‏ ‎себя‏ ‎бутафорской ‎кровью,‏ ‎легла ‎на‏ ‎асфальт ‎и ‎сфотографировалась ‎под ‎лозунгом‏ ‎«мультикультурализм‏ ‎убивает»‏ ‎— ‎в‏ ‎знак ‎солидарности‏ ‎с ‎девушками,‏ ‎которых‏ ‎изнасиловали ‎мигранты.

Либеральные‏ ‎правительства ‎западноевропейских ‎стран ‎считают ‎идентаристов‏ ‎угрозой. ‎Так,‏ ‎13‏ ‎июня ‎2019 ‎года‏ ‎немецкая ‎полиция‏ ‎провела ‎на ‎квартире ‎Анни‏ ‎Хунеке‏ ‎обыск ‎с‏ ‎изъятием ‎мобильных‏ ‎устройств, ‎посчитав ‎её ‎перфоманс ‎«экстремизмом».

Глава‏ ‎3.‏ ‎ПЕРЕПЛЮНУТЬ ‎ПАВЛЕНСКОГО

Я‏ ‎продолжаю ‎допытывать‏ ‎Руслана, ‎то ‎бишь ‎Росса:

— Актив ‎у‏ ‎вас‏ ‎большой?

— После‏ ‎акции ‎«1993»‏ ‎сразу ‎четыре‏ ‎человека ‎пришло.‏ ‎(Запись‏ ‎активистов ‎происходит‏ ‎через ‎«телеграм» ‎и ‎соцсети, ‎где‏ ‎как ‎раз‏ ‎и‏ ‎размещаются ‎красочные ‎фотоотчёты‏ ‎с ‎акций‏ ‎— ‎авт). ‎Идентаристы ‎по‏ ‎всей‏ ‎России ‎—‏ ‎в ‎Орле,‏ ‎в ‎Екатеринбурге… ‎Самая ‎мощная ‎ячейка,‏ ‎конечно,‏ ‎в ‎Питере,‏ ‎где ‎мы‏ ‎начинали. ‎Человек ‎40-50.

У ‎меня ‎возникает‏ ‎коварный‏ ‎план.

— Ты‏ ‎говорил, ‎европейские‏ ‎идентаристы ‎могут‏ ‎официально ‎признать‏ ‎вас‏ ‎своим ‎российским‏ ‎отделением. ‎Но ‎для ‎этого ‎им‏ ‎нужно ‎увидеть,‏ ‎что‏ ‎у ‎вас ‎мощный‏ ‎движ. ‎Ну‏ ‎так ‎замутите ‎чего-нибудь, ‎а‏ ‎я‏ ‎репортаж ‎в‏ ‎«КП» ‎сделаю.‏ ‎В ‎крупнейшей ‎газете ‎России, ‎—‏ ‎предлагаю.

То‏ ‎есть ‎за‏ ‎счёт ‎редакции‏ ‎скатаюсь ‎в ‎командировку, ‎поживу ‎пару‏ ‎дней‏ ‎в‏ ‎культурно-столичном ‎отеле;‏ ‎впрочем, ‎Россу‏ ‎о ‎такой‏ ‎мотивации‏ ‎знать ‎не‏ ‎обязательно. ‎Он ‎гуглит ‎с ‎телефона,‏ ‎чего ‎интересного‏ ‎ожидается‏ ‎в ‎Питере:

— 20 октября, ‎Набережная‏ ‎Фонтанки, ‎дом‏ ‎15, ‎семинар ‎«Феминистская ‎литературная‏ ‎критика»…‏ ‎Но ‎если‏ ‎мы ‎начнём‏ ‎срывать ‎их ‎лекции ‎— ‎то‏ ‎они‏ ‎начнут ‎срывать‏ ‎наши. ‎(У‏ ‎идентаристов ‎есть ‎ещё ‎и ‎лекторий‏ ‎—‏ ‎рассказывают‏ ‎молодёжи ‎о‏ ‎философах-консерваторах ‎—‏ ‎авт.)

— Не, ‎надо‏ ‎без‏ ‎агрессии, ‎но‏ ‎такое… ‎Чтоб ‎картинка ‎была. ‎Как‏ ‎у ‎[Петра]‏ ‎Павленского. (Современный‏ ‎художник, ‎зашил ‎себе‏ ‎рот ‎«в‏ ‎знак ‎протеста ‎против ‎государственного‏ ‎насилия»;‏ ‎затем ‎эмигрировал‏ ‎в ‎Париж,‏ ‎где ‎провёл ‎очередной ‎перфоманс ‎с‏ ‎поджогом‏ ‎здания ‎Банка‏ ‎Франции, ‎за‏ ‎что ‎был ‎там ‎посажен ‎в‏ ‎тюрьму‏ ‎—‏ ‎авт.)

— Например? ‎В‏ ‎пикет ‎где-то‏ ‎встать? ‎Мы‏ ‎такое‏ ‎делаем.

— Не ‎просто‏ ‎в ‎пикет. ‎Зашить ‎себе ‎рот,‏ ‎в ‎руки‏ ‎—‏ ‎плакат ‎«НЕТ ‎ГЕНДЕРНЫМ‏ ‎ТЕОРИЯМ». ‎Если‏ ‎что, ‎я ‎готов. ‎Поможешь?

Росс‏ ‎Марсов‏ ‎соглашается. ‎И‏ ‎бесстрастно, ‎как‏ ‎менеджер, ‎начинает ‎решать ‎«бизнес-кейс»: ‎каким‏ ‎образом‏ ‎провернуть ‎подобную‏ ‎акцию.

Идею ‎командировки‏ ‎— ‎написать ‎о ‎движухе ‎идентаристов,‏ ‎которую‏ ‎я‏ ‎сам ‎же‏ ‎соорганизую, ‎—‏ ‎дорогая ‎редакция‏ ‎одобряет.

Глава‏ ‎4. ‎АРХИПЕЛАГ‏ ‎ГЕНДЕРЛАГ

Из ‎аналитической ‎справки.

«Гендерные ‎теории» ‎—‏ ‎популярное ‎на‏ ‎Западе‏ ‎псевдонаучное ‎учение ‎о‏ ‎том, ‎что‏ ‎существует ‎не ‎два ‎пола:‏ ‎мужчина‏ ‎и ‎женщина‏ ‎— ‎а‏ ‎несколько ‎десятков ‎различных ‎«гендеров». ‎Которые‏ ‎являются‏ ‎не ‎биологическим,‏ ‎а ‎социальным‏ ‎признаком ‎— ‎то ‎есть ‎могут‏ ‎изменяться‏ ‎в‏ ‎течение ‎жизни.‏ ‎Поэтому, ‎скажем,‏ ‎родители ‎не‏ ‎имеют‏ ‎право ‎дарить‏ ‎мальчику ‎игрушечное ‎ружьё, ‎а ‎девочке‏ ‎— ‎куклу:‏ ‎это‏ ‎«закладывает ‎в ‎них‏ ‎ложные ‎гендерные‏ ‎установки». ‎Потому ‎что ‎на‏ ‎самом‏ ‎деле ‎твой‏ ‎сын, ‎может‏ ‎быть, ‎не ‎мальчик, ‎а ‎девочка.‏ ‎Или‏ ‎кто-нибудь ‎третий.

Ещё‏ ‎одно ‎направление‏ ‎— ‎феминизм. ‎Наше ‎традиционное ‎(как‏ ‎в‏ ‎России)‏ ‎общество ‎якобы‏ ‎построено ‎на‏ ‎мужской ‎тирании,‏ ‎которая‏ ‎«навязывают ‎женщине‏ ‎роль ‎рабыни» ‎и ‎всё ‎те‏ ‎же ‎«гендерные‏ ‎стереотипы».‏ ‎Например, ‎что ‎нужно‏ ‎быть ‎стройной,‏ ‎рожать ‎детей, ‎брить ‎подмышки.‏ ‎Тогда‏ ‎как ‎настоящая‏ ‎свободная ‎феминистка‏ ‎должна ‎быть ‎выше ‎таких ‎предрассудков.

«Гендерные‏ ‎исследования»‏ ‎ведутся ‎и‏ ‎России ‎—‏ ‎например, ‎в ‎Европейском ‎университете ‎в‏ ‎Санкт-Петербурге‏ ‎(ЕУ).‏ ‎Ранее ‎этот‏ ‎частный ‎вуз‏ ‎получал ‎финансирование‏ ‎из-за‏ ‎рубежа, ‎в‏ ‎том ‎числе ‎от ‎фонда ‎Джорджа‏ ‎Сороса.

…Где ‎проводить‏ ‎акцию,‏ ‎мы ‎решили ‎сразу.‏ ‎Назвали ‎её‏ ‎«ГЕНДЕРЛАГ». ‎Современный ‎ГУЛАГ, ‎типа.

— Ты‏ ‎говорил,‏ ‎у ‎вас‏ ‎лекторий ‎есть?‏ ‎Организуй-ка ‎мне ‎лекцию, ‎я ‎же‏ ‎всё‏ ‎равно ‎в‏ ‎Питер ‎приеду‏ ‎для ‎перфоманса. ‎А ‎тут ‎ещё‏ ‎вашим‏ ‎ребятам‏ ‎о ‎журналистике‏ ‎расскажу, ‎—‏ ‎предлагаю ‎я.

Росс‏ ‎не‏ ‎против, ‎обещает,‏ ‎что ‎придёт ‎человек ‎30. ‎Мне‏ ‎это ‎и‏ ‎нужно.‏ ‎Прекрасный ‎повод ‎собрать‏ ‎актив ‎идентаристов,‏ ‎посмотреть-пощупать. ‎Они ‎тоже ‎будут‏ ‎частью‏ ‎репортажа ‎—‏ ‎о ‎чём‏ ‎я, ‎естественно, ‎не ‎распространяюсь.

Росс ‎подгоняет‏ ‎врача‏ ‎(вернее, ‎студента‏ ‎медфака ‎из‏ ‎числа ‎сочувствующих). ‎Он ‎и ‎должен‏ ‎зашить‏ ‎мне‏ ‎рот. ‎Ежели‏ ‎не ‎сдрейфит.

Из‏ ‎переписки ‎в‏ ‎«Телеграме».

Эдвард:‏ ‎Я ‎так‏ ‎понимаю, ‎если ‎зашить ‎рот, ‎то‏ ‎там ‎кожа‏ ‎зарастёт‏ ‎через ‎некоторое ‎время?

Доктор‏ ‎Илья: ‎И‏ ‎да, ‎и ‎нет. ‎В‏ ‎большинстве‏ ‎случаев ‎зарастает,‏ ‎но ‎будет‏ ‎шрамчик. ‎Ооочень ‎маленький ‎процент, ‎что‏ ‎останется‏ ‎дырка.

Э.: ‎Для‏ ‎нас ‎важна‏ ‎художественная ‎выразительность. ‎Чтобы ‎нитки ‎были‏ ‎контрастно‏ ‎видны‏ ‎на ‎фото.

И.:‏ ‎Это ‎сложно.‏ ‎Нитки, ‎как‏ ‎правило,‏ ‎белые. ‎Если‏ ‎будет ‎хорошо ‎кровить ‎— ‎а‏ ‎скорее ‎всего‏ ‎будет‏ ‎— ‎тогда ‎выйдет‏ ‎вполне ‎художественно…‏ ‎надо ‎сделать ‎пробный ‎шов‏ ‎до‏ ‎дня ‎«Х».

Глава‏ ‎5. ‎ВОСЕМНАДЦАТОЕ‏ ‎ОКТЯБРЯ ‎2019 ‎ГОДА. ‎48 ‎ЧАСОВ‏ ‎ДО‏ ‎ДНЯ ‎«Х».

И‏ ‎вот ‎—‏ ‎моя ‎лекция. ‎Клуб ‎«Листва» ‎при‏ ‎книжном‏ ‎магазине‏ ‎издательства ‎«Чёрная‏ ‎сотня». ‎Конспирация‏ ‎на ‎высоте‏ ‎—‏ ‎в ‎дебрях‏ ‎питерских ‎подворотен ‎без ‎вывески.

— Тут ‎националисты‏ ‎собираются, ‎—‏ ‎объясняет‏ ‎Росс.

— Ну ‎зачем ‎такие‏ ‎слова, ‎—‏ ‎морщусь ‎я. ‎— ‎Скажи‏ ‎лучше:‏ ‎«правоконсерваторы»…

Входим ‎внутрь.‏ ‎Ассортимент ‎и‏ ‎тематика ‎книг ‎соответствуют ‎названию ‎издательства.‏ ‎На‏ ‎стене ‎инструкция‏ ‎с ‎паролем‏ ‎от ‎вайфая ‎— ‎Russia4Russians ‎(на‏ ‎русский‏ ‎переводить‏ ‎не ‎буду‏ ‎— ‎соответствующее‏ ‎выражение ‎признано‏ ‎экстремистским).

Зал‏ ‎небольшой, ‎но‏ ‎полон. ‎Три ‎десятка ‎парней, ‎две-три‏ ‎девушки. ‎Вообще‏ ‎идентаристы‏ ‎— ‎движение ‎на‏ ‎90% ‎мужское.

Вместо‏ ‎лекции ‎разжигаю ‎дискуссию:

— Кто ‎считает,‏ ‎что‏ ‎нужно ‎возродить‏ ‎смертную ‎казнь? (Разговор‏ ‎происходил ‎вскоре ‎после ‎жестокого ‎убийства‏ ‎9-летней‏ ‎саратовской ‎девочки‏ ‎Лизы ‎Киселевой‏ ‎местным ‎жителем ‎— ‎авт.) ‎

Пять-шесть‏ ‎рук.‏ ‎Перепалка:

— Если‏ ‎преступник ‎знает,‏ ‎что ‎в‏ ‎любом ‎случае‏ ‎выживет,‏ ‎то ‎станет‏ ‎рецидивистом…

— Весь ‎вопрос ‎— ‎качество ‎суда.‏ ‎Смертная ‎казнь‏ ‎будет‏ ‎инструментом ‎сведения ‎счетов‏ ‎с ‎неугодными.

Продолжаю‏ ‎допрос:

— Поднимите ‎руки, ‎кто ‎считает,‏ ‎что‏ ‎надо ‎легализовать‏ ‎гей-браки?

Ни ‎одной‏ ‎руки.

— В ‎гей-браках ‎начнут ‎усыновлять ‎детей,‏ ‎—‏ ‎отвечает ‎один‏ ‎из ‎активистов‏ ‎— ‎дюжий ‎бородач. ‎— ‎А‏ ‎дети‏ ‎не‏ ‎виноваты.

Вот ‎они,‏ ‎молодые ‎русские‏ ‎консерваторы.

Рассказываю ‎им‏ ‎о‏ ‎принципах ‎журналистики.‏ ‎Например, ‎о ‎том, ‎что ‎настоящий‏ ‎журналист ‎всегда‏ ‎стоит‏ ‎над ‎схваткой, ‎как‏ ‎нейтральный ‎наблюдатель.‏ ‎И ‎ни ‎в ‎коем‏ ‎случае‏ ‎не ‎должен‏ ‎вмешиваться ‎в‏ ‎события, ‎репортаж ‎о ‎которых ‎пишет.

К‏ ‎ночи‏ ‎выясняется, ‎что‏ ‎доктор ‎Илья,‏ ‎который ‎должен ‎был ‎зашивать ‎мне‏ ‎рот,‏ ‎отвалился.

— Его‏ ‎можно ‎понять.‏ ‎Если ‎ты‏ ‎умрешь, ‎то‏ ‎его‏ ‎засудят, ‎—‏ ‎объясняет ‎Росс.

— Так ‎найди ‎другого ‎врача.

— Вообще-то‏ ‎я ‎уже‏ ‎с‏ ‎тремя ‎говорил. ‎Все‏ ‎отказываются.

— Придумывай ‎что-нибудь.‏ ‎Вернусь ‎без ‎репортажа ‎—‏ ‎уволят. (На‏ ‎самом ‎деле‏ ‎нет ‎—‏ ‎авт.)

— А ‎зачем ‎что-то ‎придумывать? ‎У‏ ‎нас‏ ‎же ‎«ГЕНДЕРЛАГ»?‏ ‎Вот ‎пусть‏ ‎девушка ‎проведёт ‎по ‎улице ‎на‏ ‎цепи‏ ‎парня‏ ‎в ‎тюремной‏ ‎робе, ‎и‏ ‎оба ‎так‏ ‎встанут‏ ‎у ‎дверей‏ ‎Европейского ‎университета. ‎Активистов ‎найдём.

До ‎акции‏ ‎— ‎меньше‏ ‎двух‏ ‎суток.

Глава ‎6. ‎ДЕВЯТНАДЦАТОЕ‏ ‎ОКТЯБРЯ ‎2019‏ ‎ГОДА. ‎12 ‎ЧАСОВ ‎ДО‏ ‎ДНЯ‏ ‎«Х».

Европейский ‎университет‏ ‎(ЕУ) ‎—‏ ‎недалеко ‎от ‎Смольного. ‎В ‎последний‏ ‎вечер‏ ‎перед ‎акцией‏ ‎делаем ‎с‏ ‎Россом ‎рекогносцировку.

Да ‎уж. ‎В ‎тридцати‏ ‎метрах‏ ‎от‏ ‎ЕУ ‎—‏ ‎пост ‎полиции‏ ‎с ‎патрульной‏ ‎машиной.‏ ‎В ‎ста‏ ‎метрах, ‎в ‎соседнем ‎дворе, ‎—‏ ‎полноценное ‎отделение.

— Большинство‏ ‎акций‏ ‎проваливается ‎из-за ‎плохой‏ ‎подготовки, ‎—‏ ‎объясняет ‎Росс. ‎— ‎Я‏ ‎участвовал‏ ‎в ‎семи‏ ‎акциях ‎прямого‏ ‎действия, ‎бывали ‎проблемы ‎с ‎полицией,‏ ‎кое-кого‏ ‎из ‎наших‏ ‎задерживали.

— А ‎тебя?

— Я‏ ‎благодаря ‎хорошей ‎физподготовке ‎убегал. ‎—‏ ‎Росс‏ ‎ростом‏ ‎под ‎190,‏ ‎не ‎ходит‏ ‎— ‎летает.‏ ‎Ему‏ ‎бы ‎на‏ ‎соревнования ‎по ‎спортивной ‎ходьбе, ‎не‏ ‎в ‎политику.

— Тебе‏ ‎21.‏ ‎Ну ‎а ‎дальше?

— Планируем‏ ‎ставить ‎движение‏ ‎на ‎коммерческие ‎рельсы. ‎Европейские‏ ‎идентаристы‏ ‎ведь ‎так‏ ‎и ‎делают:‏ ‎заходишь ‎на ‎сайт, ‎а ‎там‏ ‎онлайн-магазин‏ ‎с ‎мерчем‏ ‎(атрибутикой, ‎которую‏ ‎могут ‎купить ‎сторонники ‎— ‎авт.). Откроем‏ ‎спортивную‏ ‎секцию‏ ‎с ‎платными‏ ‎курсами ‎самообороны.‏ ‎

— Смахивает на ‎«Новое‏ ‎величие»‏ ‎(тайная ‎молодёжная‏ ‎организация, ‎ряд ‎её ‎членов ‎выезжали‏ ‎на ‎«тренинги‏ ‎по‏ ‎стрельбе ‎и ‎изготовлен‏ ‎коктейлей ‎Молотова»;‏ ‎сейчас ‎над ‎ними ‎продолжается‏ ‎суд‏ ‎— ‎авт.)

— Все‏ ‎эти ‎кейсы‏ ‎и ‎их ‎правовые ‎последствия ‎мы‏ ‎внимательно‏ ‎изучаем, ‎—‏ ‎спокойно ‎говорит‏ ‎Росс.

Тем ‎же ‎вечером ‎— ‎собеседование‏ ‎в‏ ‎кафешке‏ ‎у ‎Сенной‏ ‎площади ‎с‏ ‎кандидатом ‎в‏ ‎активисты‏ ‎по ‎имени‏ ‎Богдан. ‎Он ‎в ‎такой ‎же‏ ‎жёлтой ‎куртке,‏ ‎что‏ ‎и ‎Росс: ‎цвет‏ ‎идентаристов. ‎Рассказывает:‏ ‎

— Был ‎до ‎какого-то ‎времени‏ ‎этатистом‏ ‎(человек, ‎который‏ ‎во ‎всём‏ ‎полагается ‎на ‎государство ‎и ‎ждёт‏ ‎от‏ ‎него ‎решения‏ ‎своих ‎проблем‏ ‎— ‎авт.). Потом ‎начал ‎сомневаться ‎в‏ ‎правильности‏ ‎миграционной‏ ‎политики ‎[российских‏ ‎властей], ‎задумался.‏ ‎В ‎либеральных‏ ‎ценностях‏ ‎тоже ‎разочаровался.‏ ‎Понял, ‎что ‎традиционные ‎ближе.

Богдану ‎17‏ ‎лет.

— Увлечения?

— Экология.

Мы ‎с‏ ‎Россом‏ ‎кривим ‎лица ‎—‏ ‎шведская ‎активистка‏ ‎Грета ‎Тунберг ‎(как ‎раз‏ ‎на‏ ‎год ‎младше‏ ‎Богдана) ‎за‏ ‎последние ‎месяцы ‎превратила ‎«борьбу ‎с‏ ‎изменениями‏ ‎климата» ‎в‏ ‎истеричный ‎цирк.

— Экология‏ ‎как ‎наука, ‎— ‎быстро ‎поясняет‏ ‎парень.

— Завтра‏ ‎на‏ ‎нашу ‎акцию‏ ‎приходи. ‎(Сразу‏ ‎после ‎«ГЕНДЕРЛАГА»‏ ‎идентаристы‏ ‎поедут ‎на‏ ‎Васильевский ‎остров ‎к ‎латвийскому ‎консульству‏ ‎на ‎митинг против‏ ‎притеснения‏ ‎русских ‎в ‎этой‏ ‎прибалтийской ‎республике‏ ‎— ‎авт.) ‎

Богдан ‎обещает‏ ‎прийти‏ ‎и ‎уходит.‏ ‎Всё ‎собеседование‏ ‎— ‎меньше ‎пяти ‎минут.

— Когда ‎человеку‏ ‎нет‏ ‎18-ти, ‎ему‏ ‎о ‎себе‏ ‎ещё ‎нечего ‎рассказать, ‎— ‎объясняет‏ ‎Росс.‏ ‎—‏ ‎К ‎нам,‏ ‎кстати, ‎много‏ ‎школьников ‎записывается,‏ ‎чуть‏ ‎ли ‎не‏ ‎в ‎14 ‎лет. ‎Таких, ‎наоборот,‏ ‎приходится ‎мягко‏ ‎осаживать:‏ ‎подожди, ‎мол, ‎пару‏ ‎годочков.

Акцию ‎«ГЕНДЕРЛАГ»‏ ‎назначаем ‎на ‎9:00 ‎утра,‏ ‎встреча‏ ‎— ‎за‏ ‎час ‎у‏ ‎метро ‎«Чернышевская».

Но ‎в ‎последний ‎момент‏ ‎—‏ ‎проблемы ‎с‏ ‎реквизитом. ‎Цепь,‏ ‎которой ‎скуём ‎активиста-перфомансиста, ‎имеется. ‎А‏ ‎вот‏ ‎тюремную‏ ‎робу ‎в‏ ‎пятимиллионом ‎городе‏ ‎найти ‎не‏ ‎удаётся.

Зато‏ ‎есть ‎смирительная‏ ‎рубашка.

Глава ‎7. ‎ДВАДЦАТОЕ ‎ОКТЯБРЯ ‎2019‏ ‎ГОДА. ‎09:00.‏ ‎ЧАС‏ ‎«Х».

— Телефоны ‎выключите, ‎—‏ ‎командует ‎Росс.

И‏ ‎верно. ‎Вдруг ‎прослушивают?

Подходит ‎пара‏ ‎идентаристов:‏ ‎Матвей ‎и‏ ‎Маша ‎(имена‏ ‎изменены, ‎чтобы ‎не ‎было ‎проблем‏ ‎в‏ ‎вузе ‎—‏ ‎авт.). Они-то ‎и‏ ‎проведут ‎акцию. ‎Росс ‎— ‎руководит,‏ ‎я‏ ‎—‏ ‎фотографирую. ‎Удачно‏ ‎отвертелся ‎от‏ ‎зашива ‎рта,‏ ‎да.

— В‏ ‎полиции ‎сейчас‏ ‎пересменка ‎с ‎ночной ‎вахты ‎на‏ ‎дневную. ‎Им‏ ‎не‏ ‎до ‎нас ‎будет,‏ ‎— ‎успокаивает‏ ‎Росс. ‎— ‎Я ‎здесь‏ ‎с‏ ‎семи ‎утра,‏ ‎уже ‎потёрся‏ ‎там ‎— ‎всё ‎чисто, ‎за‏ ‎объектом‏ ‎слежки ‎нет.

— Мандраж‏ ‎не ‎колотит?‏ ‎— спрашиваю ‎ребят.

— Я ‎боюсь… ‎что ‎нормально‏ ‎его‏ ‎ударить‏ ‎не ‎смогу,‏ ‎— ‎признаётся‏ ‎Маша. ‎(Как‏ ‎вы‏ ‎помните, ‎это‏ ‎часть ‎перфоманса: ‎девушка ‎поведёт ‎парни‏ ‎на ‎цепи,‏ ‎измываясь,‏ ‎будто ‎над ‎рабом‏ ‎— ‎авт.)

Я‏ ‎заказываю ‎элитное ‎такси ‎—‏ ‎чёрный‏ ‎микроавтобус ‎«мерседес»‏ ‎за ‎две‏ ‎тысячи ‎рублей ‎в ‎час. ‎Запрыгиваем.‏ ‎Матвей‏ ‎и ‎Маша‏ ‎переодеваются. ‎На‏ ‎нём ‎— ‎смирительная ‎рубашка ‎и‏ ‎цепи,‏ ‎на‏ ‎ней ‎—‏ ‎костюм ‎в‏ ‎стиле ‎заглавной‏ ‎героини‏ ‎фильма ‎«Ильза‏ ‎— ‎волчица ‎из ‎СС». ‎На‏ ‎обоих ‎—‏ ‎маски.

— Ну‏ ‎что, ‎теперь ‎Смольный‏ ‎брать? ‎—‏ ‎без ‎улыбки ‎спрашивает ‎таксист.

Едем.‏ ‎Из-за‏ ‎вечных ‎питерских‏ ‎облаков ‎показывается‏ ‎солнце.

— Сама ‎природа ‎за ‎нас!

И ‎не‏ ‎только‏ ‎она ‎—‏ ‎патруля ‎напротив‏ ‎Европейского ‎университета, ‎что ‎мы ‎заметили‏ ‎вчера,‏ ‎теперь‏ ‎нет.

— С ‎машиной-то,‏ ‎конечно, ‎акционировать‏ ‎лучше, ‎—‏ ‎констатирует‏ ‎Росс.

Оставляем ‎заведённый‏ ‎«мерин» ‎за ‎углом ‎от ‎места‏ ‎«атаки». ‎Втроём‏ ‎бежим‏ ‎к ‎дверям ‎университета.‏ ‎Росс ‎остаётся‏ ‎на ‎углу ‎— ‎контролирует‏ ‎обстановку.

Маша‏ ‎ставит ‎ногу‏ ‎на ‎шею‏ ‎преклонённого ‎Матвея.

— Долой ‎ГЕНДЕРЛАГ! ‎

Вокруг ‎ни‏ ‎людей,‏ ‎ни ‎полиции,‏ ‎ни ‎хотя‏ ‎бы ‎феминисток.

Зато ‎идеальное ‎рассветное ‎солнце.‏ ‎Я‏ ‎вдавливаю‏ ‎гашетку ‎фотоаппарата…

— Хорош.‏ ‎Я ‎сказал‏ ‎хорош! ‎Уходим!!!

Вся‏ ‎акция‏ ‎— ‎меньше‏ ‎двух ‎минут.

— Никакой ‎пересменки ‎в ‎полиции‏ ‎сейчас ‎нет.‏ ‎Это‏ ‎я, ‎чтоб ‎вас‏ ‎подбодрить, ‎сказал,‏ ‎— ‎признаётся ‎Росс. ‎

ВМЕСТО‏ ‎ЭПИЛОГА

Вечером‏ ‎того ‎же‏ ‎дня ‎возвращаюсь‏ ‎в ‎Москву ‎на ‎поезде ‎среди‏ ‎горланящих‏ ‎китайских ‎туристов.‏ ‎Итак, ‎я‏ ‎организовал ‎(ладно: ‎не ‎в ‎одиночку,‏ ‎но‏ ‎с‏ ‎собственным ‎решающим‏ ‎участием) ‎уличную‏ ‎акцию. ‎На‏ ‎реквизит‏ ‎и ‎микроавтобус‏ ‎мы ‎с ‎Россом ‎потратили ‎тысячи‏ ‎четыре ‎рублей,‏ ‎разделив‏ ‎расходы ‎напополам.

Ещё ‎мы‏ ‎разослали ‎по‏ ‎СМИ ‎пресс-релиз ‎с ‎моими‏ ‎фотками.‏ ‎Не ‎отписал‏ ‎никто.

Хотя ‎я‏ ‎вот ‎пишу.

И ‎что ‎дальше? ‎Разве‏ ‎я‏ ‎имею ‎право‏ ‎называться ‎журналистом,‏ ‎если ‎сам ‎создал ‎новость, ‎о‏ ‎которой‏ ‎сообщаю?

И‏ ‎тут ‎меня‏ ‎накрывает ‎прозрение.

А‏ ‎другие ‎перфомансисты?‏ ‎Все‏ ‎эти ‎Павленские,‏ ‎«Пусси ‎райот» ‎и ‎прочие ‎арт-группировки‏ ‎и ‎политактивисты?‏ ‎Они‏ ‎тоже ‎акционировали ‎сами‏ ‎— ‎либо‏ ‎и ‎за ‎ними ‎стояли‏ ‎циничные‏ ‎кураторы, ‎которые‏ ‎направляли ‎«художественный‏ ‎протест» ‎в ‎нужное ‎русло ‎и‏ ‎обеспечивали‏ ‎освещение ‎в‏ ‎крупнейших ‎СМИ?..

…Зато‏ ‎англоязычный ‎релиз, ‎что ‎я ‎закинул‏ ‎знакомым‏ ‎английским‏ ‎политикам ‎правого‏ ‎толка, ‎хорошо‏ ‎разошёлся ‎по‏ ‎их‏ ‎патриотическим ‎каналам‏ ‎в ‎том ‎же ‎«телеграме». Возможно, ‎потому,‏ ‎что ‎у‏ ‎них‏ ‎гендерлаг ‎уже ‎наступил.

Итог‏ ‎— ‎больше‏ ‎десяти ‎тысяч ‎просмотров, ‎идентаристы‏ ‎довольны.‏ ‎Для ‎них‏ ‎признание ‎идеологически‏ ‎близких ‎«европравых» ‎— ‎успех.

ИТОГО

Михаил ‎Фрибен,‏ ‎политолог:‏ ‎Это ‎принципиально‏ ‎новый ‎тип‏ ‎движения ‎— ‎сетевой

15 назад, ‎после ‎первой‏ ‎«оранжевой‏ ‎революции»‏ ‎в ‎Киеве,‏ ‎где ‎решающую‏ ‎роль ‎сыграла‏ ‎молодёжь,‏ ‎российское ‎государство‏ ‎серьёзно ‎озаботилось ‎подрастающим ‎поколением. ‎Возникли‏ ‎«Наши», ‎«Румол»,‏ ‎«Местные»‏ ‎и ‎прочие ‎массовые‏ ‎движения. ‎Проводились‏ ‎уличные ‎акции ‎на ‎50-100‏ ‎тысяч‏ ‎человек.

А ‎потом‏ ‎грянули ‎«болотные‏ ‎протесты» ‎оппозиции ‎2011/12 ‎годов. ‎И‏ ‎все‏ ‎прокремлёвские ‎молодёжки,‏ ‎вместо ‎того,‏ ‎чтобы ‎создавать ‎уличную ‎альтернативу ‎либеральным‏ ‎митингам,‏ ‎тихо‏ ‎сдулись. ‎Поэтому‏ ‎их ‎и‏ ‎сняли ‎с‏ ‎финансирования.

Да,‏ ‎сейчас ‎есть‏ ‎«Юнармия», ‎«Молодая ‎гвардия ‎Единой ‎России»,‏ ‎прочие ‎массовые‏ ‎проекты‏ ‎классического ‎типа. ‎Но‏ ‎«Идентаристы» ‎—‏ ‎организация ‎совершенно ‎нового ‎склада.‏ ‎Похожая,‏ ‎извините, ‎на‏ ‎АУЕ ‎(«арестантский‏ ‎уклад ‎един» ‎— ‎маргинальное ‎молодёжное‏ ‎движение,‏ ‎ставящее ‎во‏ ‎главу ‎угла‏ ‎воровские ‎понятия; ‎запрещено ‎в ‎РФ).

Всё‏ ‎это‏ ‎проекты‏ ‎с ‎ясной‏ ‎и ‎чёткой‏ ‎идеологией. ‎И‏ ‎без‏ ‎лидера. ‎Если‏ ‎завтра ‎Росса ‎Марсова, ‎допустим, ‎похитят‏ ‎инопланетяне, ‎то‏ ‎его‏ ‎заменит ‎какой-нибудь ‎«Росс‏ ‎Юпитеров», ‎а‏ ‎движение ‎останется. ‎Потому ‎что‏ ‎в‏ ‎нём ‎каждый‏ ‎участник ‎—‏ ‎автономная ‎единица, ‎у ‎которой ‎уже‏ ‎есть‏ ‎программа ‎действий‏ ‎на ‎основе‏ ‎этой ‎идеологии. ‎Ты ‎за ‎традиционные‏ ‎ценности?‏ ‎Значит,‏ ‎качаешь ‎в‏ ‎Сети ‎листовки‏ ‎против ‎гендерных‏ ‎теорий‏ ‎и ‎расклеиваешь‏ ‎их ‎в ‎вузе, ‎где ‎продвигают‏ ‎феминизм. ‎За‏ ‎такими‏ ‎движениями ‎— ‎будущее.