Неомарксизм и критическая теория цифровизации: алгоритмическая рациональность против аутентичности

Всем ‎привет,‏ ‎практики ‎цифровой ‎рутины!

Я ‎как-то ‎писал‏ ‎здесь, ‎что,‏ ‎по‏ ‎моему ‎мнению, ‎марксизм‏ ‎не ‎дал‏ ‎содержательного ‎ответа ‎на ‎основные‏ ‎вопросы‏ ‎бытия ‎20‏ ‎и ‎21‏ ‎веков. ‎Потому ‎что ‎застыл ‎после‏ ‎победы‏ ‎«в ‎отдельно‏ ‎взятых ‎странах».‏ ‎И ‎не ‎дал ‎ответа ‎ни‏ ‎на‏ ‎трансформацию‏ ‎капитализма, ‎ни‏ ‎на ‎создание‏ ‎среднего ‎класса,‏ ‎ни‏ ‎на ‎НТР,‏ ‎ни ‎на ‎появление ‎мировой ‎резервной‏ ‎валюты, ‎ни‏ ‎на‏ ‎цифровизацию, ‎появление ‎прекариата,‏ ‎нищепанка ‎и‏ ‎всего ‎такого.

Однако ‎же, ‎возможно,‏ ‎я‏ ‎был ‎не‏ ‎вполне ‎прав.‏ ‎Я ‎больше ‎месяца ‎таскал ‎в‏ ‎рюкзаке‏ ‎статью ‎Дмитрия‏ ‎Иванова ‎из‏ ‎СПбГУ, ‎которую ‎наконец ‎асилел ‎прочесть‏ ‎в‏ ‎самолёте.‏ ‎Я ‎заглядывал‏ ‎в ‎неё,‏ ‎понимал ‎по‏ ‎отрывкам,‏ ‎что ‎прочесть‏ ‎надо, ‎ну ‎вот, ‎собрался ‎наконец.

Откуда‏ ‎она ‎у‏ ‎меня‏ ‎взялась ‎— ‎я‏ ‎уже ‎не‏ ‎помню, ‎то ‎ли ‎прямо‏ ‎от‏ ‎её ‎автора‏ ‎на ‎какой-то‏ ‎философской ‎или ‎думской ‎тусовке, ‎то‏ ‎ли‏ ‎от ‎моей‏ ‎помощницы, ‎распечатавшей‏ ‎присланное, ‎но ‎она ‎красиво ‎переплетена.‏ ‎И‏ ‎всего-то‏ ‎29 ‎страниц‏ ‎со ‎списком‏ ‎литературы.

Видимо, ‎это‏ ‎именно‏ ‎неомарксизм, ‎разбирающий‏ ‎философские ‎и ‎социологические ‎основания ‎и‏ ‎эффекты ‎цифровизации‏ ‎и‏ ‎ИИ. ‎Во ‎всяком‏ ‎случае, ‎и‏ ‎марксизм, ‎и ‎неомарксизм, ‎и‏ ‎диалектика‏ ‎там ‎поминаются‏ ‎на ‎всякой‏ ‎странице.

Автор ‎регулярно ‎называет ‎свой ‎труд‏ ‎и‏ ‎свою ‎научную‏ ‎традицию ‎«критической‏ ‎теорией ‎общества». ‎Не ‎знаю, ‎что‏ ‎в‏ ‎точности‏ ‎это ‎значит,‏ ‎но, ‎видимо,‏ ‎это ‎и‏ ‎есть‏ ‎неомарксизм. Автор ‎содержательно‏ ‎ссылается ‎в ‎основном ‎на ‎Франкфуртскую‏ ‎школу, ‎которая‏ ‎как‏ ‎раз ‎и ‎собиралась‏ ‎кардинально ‎обновить‏ ‎марксизм ‎применительно ‎к ‎новому‏ ‎цифровому‏ ‎веку.

Это ‎хорошая‏ ‎статья, ‎довольно‏ ‎интересное ‎и ‎познавательное ‎чтение, ‎по‏ ‎нашей,‏ ‎в ‎общем-то‏ ‎теме. ‎Так‏ ‎что, ‎мне ‎кажется,  ‎стоит ‎продолжить‏ ‎обсуждение‏ ‎неомарксизма‏ ‎и ‎цифровой‏ ‎эксплуатации ‎путём‏ ‎пересказа ‎с‏ ‎комментариями.

Статья‏ ‎написана ‎слегка‏ ‎сложноватым ‎языком, ‎философско-социологическим, ‎поэтому ‎перескажу‏ ‎попроще, ‎соответственно‏ ‎своему‏ ‎уровню ‎философского ‎невежества.‏ ‎Типа ‎белковой‏ ‎ЖПТ. ‎Возможно, ‎автор ‎ужаснётся‏ ‎тому,‏ ‎что ‎я‏ ‎сумел ‎извлечь‏ ‎из ‎его ‎труда ‎и ‎как‏ ‎сумел‏ ‎исказить, ‎ну‏ ‎да ‎что‏ ‎ж ‎делать.

Основные ‎постулаты:

Цифровизация ‎— ‎крайне‏ ‎важная‏ ‎и‏ ‎очень ‎актуальная,‏ ‎но ‎не‏ ‎рефлексируемая ‎тема

Про‏ ‎цифровизацию‏ ‎говорят ‎очень‏ ‎много, ‎но ‎исключительно ‎в ‎технократической‏ ‎парадигме. ‎Аффирмативной,‏ ‎то‏ ‎есть ‎принимающей ‎всё‏ ‎как ‎есть.‏ ‎Типа, ‎вот ‎развитие ‎технологий,‏ ‎оно‏ ‎благое, ‎ведёт‏ ‎к ‎благим‏ ‎социальным ‎изменениям ‎в ‎обществе. ‎Будем‏ ‎же‏ ‎изучать ‎последствия.

«Эффективность‏ ‎функционирования ‎социальных‏ ‎институтов ‎практически ‎во ‎всех ‎сферах‏ ‎общества‏ ‎от‏ ‎экономики ‎и‏ ‎политики ‎до‏ ‎культуры ‎и‏ ‎образования‏ ‎оценивается ‎по‏ ‎уровню ‎внедрения ‎цифровых ‎сервисов ‎и‏ ‎степени ‎достижения‏ ‎показателей‏ ‎правительственных ‎программ ‎технологического‏ ‎развития».

Аффирмативный ‎и‏ ‎зависимый ‎дискурс ‎цифровизации

Возникает ‎так‏ ‎называемый‏ ‎«менеджерильный ‎дискурс‏ ‎цифровизации», ‎который‏ ‎некритично ‎и ‎оптимистично ‎восхваляет ‎цифровизацию,‏ ‎во‏ ‎многом ‎копируя‏ ‎такой ‎же‏ ‎западный ‎дискурс, ‎а ‎социологи ‎просто‏ ‎следуют‏ ‎за‏ ‎ним, ‎создавая‏ ‎зависимые ‎дискурсы,‏ ‎опросы ‎и‏ ‎исследования‏ ‎радостей ‎цифровизации‏ ‎и ‎поддержки ‎её ‎населением.

Амбивалентность, ‎но‏ ‎не ‎та

Иногда‏ ‎исследователи‏ ‎отмечают ‎«амбивалентность ‎цифровизации»,‏ ‎но ‎как-то‏ ‎вскользь, ‎в ‎духе ‎«ну,‏ ‎есть‏ ‎и ‎риски‏ ‎и ‎негативные‏ ‎стороны». ‎В ‎основном ‎российские ‎исследователи‏ ‎рассматривают‏ ‎цифровизацию ‎как‏ ‎фундаментальный ‎и‏ ‎позитивный ‎процесс. ‎А ‎если ‎и‏ ‎указывают‏ ‎на‏ ‎риски ‎—‏ ‎в ‎патриотическом‏ ‎духе ‎—‏ ‎то‏ ‎это ‎риски‏ ‎нехорошей ‎западной, ‎глобалистской ‎цифровизации ‎в‏ ‎противовес ‎нашей,‏ ‎патриотической‏ ‎и ‎истинно ‎православной.

Цифровизация‏ ‎— ‎уже‏ ‎рутина

Проникновение ‎Интернета, ‎цифровых ‎сервисов,‏ ‎Госуслуг,‏ ‎банкинга ‎в‏ ‎общество ‎—‏ ‎почти ‎стопроцентное. ‎Это ‎стало ‎рутиной.‏ ‎Но‏ ‎не ‎отрефлексировано‏ ‎ни ‎обществом,‏ ‎ни ‎учёными.

В ‎результате ‎превращения ‎«цифры»‏ ‎в‏ ‎рутину‏ ‎критическое ‎исследование‏ ‎цифровизации ‎—‏ ‎запоздалое. ‎Тем‏ ‎не‏ ‎менее, ‎необходима‏ ‎деконструкция ‎дискурса ‎цифровизации ‎как ‎выражения‏ ‎капиталистического ‎постиндустриального‏ ‎отчуждения‏ ‎и ‎господства. ‎В‏ ‎том ‎числе‏ ‎осознание ‎и ‎признание ‎нового‏ ‎цифрового‏ ‎разрыва.

Старый ‎цифровой‏ ‎разрыв ‎исчез,‏ ‎возник ‎новый

Раньше ‎под ‎цифровым ‎разрывом‏ ‎понимали‏ ‎неравный ‎доступ‏ ‎в ‎Интернет‏ ‎и ‎к ‎цифровым ‎технологиям. ‎Сейчас‏ ‎и‏ ‎в‏ ‎регионах, ‎и‏ ‎среди ‎низкодоходных‏ ‎групп ‎населения‏ ‎цифровые‏ ‎технологии ‎используются‏ ‎так ‎же ‎или ‎даже ‎ещё‏ ‎сильнее, ‎чем‏ ‎у‏ ‎остальных. ‎Разрыва ‎в‏ ‎доступе ‎—‏ ‎нет. ‎Хотя ‎ритуал ‎упоминания‏ ‎его‏ ‎и ‎борьбы‏ ‎с ‎ним‏ ‎— ‎до ‎сих ‎пор ‎существует,‏ ‎особенно‏ ‎у ‎чиновников‏ ‎и ‎Ростелекома.‏ ‎Они ‎непрерывно ‎похваляются ‎продвижением ‎широкой‏ ‎полосы.

Потом‏ ‎на‏ ‎сцене ‎возник‏ ‎цифровой ‎разрыв‏ ‎второго ‎рода: цифровое‏ ‎неравенство‏ ‎стали ‎толковать‏ ‎как ‎разницу ‎в ‎умении ‎и‏ ‎неумении ‎пользоваться‏ ‎цифровыми‏ ‎технологиями. ‎Но ‎и‏ ‎этой ‎разницы‏ ‎больше ‎не ‎существует ‎—‏ ‎нигде,‏ ‎даже ‎в‏ ‎старших ‎возрастных‏ ‎сегментах. ‎Её ‎окончательно ‎убила ‎удалёнка‏ ‎в‏ ‎период ‎ковида.‏ ‎Хотя ‎ритуал‏ ‎борьбы ‎с ‎цифровым ‎разрывом ‎второго‏ ‎рода‏ ‎—‏ ‎по-прежнему ‎существует,‏ ‎чиновники ‎ведут‏ ‎много ‎разговоров‏ ‎о‏ ‎«преодолении ‎цифровой‏ ‎неграмотности» ‎и ‎т. ‎п.

Зато ‎теперь‏ ‎есть ‎другая‏ ‎форма‏ ‎неравенства ‎— ‎истинный‏ ‎цифровой ‎разрыв‏ ‎третьего ‎рода. Это ‎разрыв ‎между‏ ‎создателями‏ ‎цифрового ‎контента‏ ‎и ‎сервисов‏ ‎и ‎их ‎пассивными ‎потребителями. ‎«Неравенство‏ ‎стало‏ ‎не ‎эксклюзивным,‏ ‎а ‎инклюзивным».‏ ‎Подключены ‎все, ‎но ‎некоторые ‎получают‏ ‎выгоду‏ ‎от‏ ‎подключённости, ‎а‏ ‎другие ‎им‏ ‎эту ‎выгоду‏ ‎оплачивают‏ ‎вниманием ‎и‏ ‎деньгами.

Часть ‎пользователей, ‎научившихся ‎генерировать ‎контент,‏ ‎наращивать ‎«символический‏ ‎капитал»‏ ‎— ‎лайки, ‎просмотры,‏ ‎связи, ‎«друзей»‏ ‎— ‎получают ‎возможность ‎капитализировать‏ ‎виртуальный‏ ‎капитал, ‎конвертировать‏ ‎его ‎в‏ ‎реальный ‎финансовый ‎капитал, ‎привлекая ‎рекламу‏ ‎и‏ ‎инвесторов. ‎Таким‏ ‎образом, ‎пассивные‏ ‎пользователи ‎работают ‎на ‎активных, ‎служа‏ ‎неоплачиваемым‏ ‎источником‏ ‎получения ‎доходов‏ ‎меньшинством.

Но ‎эксплуатируют‏ ‎не ‎только‏ ‎пассивных‏ ‎потребителей, ‎но‏ ‎и ‎активных.

Возникают ‎новые ‎формы ‎отчуждения‏ ‎и ‎эксплуатации

Цифровая‏ ‎пролетаризация‏ ‎массы ‎пользователей. Возникает ‎новый‏ ‎вид ‎эксплуатации‏ ‎активных ‎и ‎пассивных ‎пользователей,‏ ‎создающих‏ ‎неоплачиваемые ‎источники‏ ‎доходов ‎и‏ ‎сверхдоходов ‎владельцев ‎платформ.

Экспроприация ‎контента. Платформы ‎присваивают‏ ‎себе‏ ‎контент, ‎создаваемый‏ ‎пользователями, ‎наращивая‏ ‎тем ‎самым ‎свой ‎цифровой ‎капитал.

«Получая‏ ‎„виртуальный‏ ‎надел“‏ ‎— ‎площадку‏ ‎для ‎своего‏ ‎труда, ‎креативные‏ ‎пользователи‏ ‎подчиняются ‎встроенным‏ ‎алгоритмам ‎и ‎навязанным ‎сервисам, ‎через‏ ‎которые ‎результаты‏ ‎пользовательской‏ ‎активности ‎отчуждаются ‎в‏ ‎пользу ‎цифровых‏ ‎„лендлордов“…

Тотальность ‎отчуждения. Интернет-ресурсы, ‎которые, ‎казалось‏ ‎бы,‏ ‎20 ‎назад‏ ‎демократизировавшие ‎общение,‏ ‎теперь ‎присвоены ‎корпорациями ‎и ‎государством,‏ ‎что‏ ‎превращает ‎коммуникации‏ ‎в ‎отчуждённые,‏ ‎контролируемые ‎и ‎вынужденные. ‎В ‎том‏ ‎числе‏ ‎—‏ ‎образуется ‎необходимость‏ ‎общаться ‎с‏ ‎роботами ‎при‏ ‎обращении‏ ‎к ‎Госуслугам,‏ ‎банкам ‎и ‎т. ‎п. ‎Опросы‏ ‎показывают, ‎что‏ ‎по‏ ‎своей ‎воле ‎почти‏ ‎никто ‎из‏ ‎пользователей ‎с ‎роботом ‎общаться‏ ‎не‏ ‎хотел ‎бы.

В‏ ‎общем, ‎свободная‏ ‎активность ‎превращается ‎в ‎отчуждённое ‎бытие.‏ ‎Итак,‏ ‎что ‎про‏ ‎это ‎скажет‏ ‎неомарксизм?

Принудительная ‎виртуализация ‎коммуникаций ‎усиливает ‎отчуждение

Граждан‏ ‎загоняют‏ ‎в‏ ‎цифровое ‎общение‏ ‎с ‎цифровыми‏ ‎платформами ‎и‏ ‎государством.‏ ‎Сетевые ‎ресурсы‏ ‎типа ‎Веб ‎2.0, ‎то ‎есть‏ ‎user ‎generated‏ ‎content,‏ ‎когда-то ‎выступавшие ‎средством‏ ‎демократизации ‎коммуникаций,‏ ‎захвачены ‎крупными ‎корпорациями ‎и‏ ‎государством.‏ ‎Большинство ‎цифровых‏ ‎платформ ‎сращиваются‏ ‎с ‎государством; ‎а ‎общение ‎с‏ ‎государством‏ ‎канализируют ‎именно‏ ‎в ‎цифровые‏ ‎сервисы ‎типа ‎Госуслуг.

Многие ‎исследования ‎общественного‏ ‎мнения‏ ‎показывают,‏ ‎что ‎это‏ ‎усиливает ‎отчуждение;‏ ‎граждане ‎хотели‏ ‎бы‏ ‎общаться ‎с‏ ‎государством ‎напрямую, ‎они ‎не ‎хотят‏ ‎контактов ‎через‏ ‎чатботов‏ ‎и ‎«заполните ‎форму‏ ‎на ‎сайте»‏ ‎— ‎но ‎не ‎могут‏ ‎их‏ ‎обойти.

«В ‎данных‏ ‎о ‎рутинности‏ ‎и ‎навязываемой ‎тотальности ‎использования ‎цифровых‏ ‎технологий‏ ‎эмпирически ‎обнаруживаются‏ ‎признаки ‎превращения‏ ‎свободной ‎активности, ‎творчества ‎и ‎общения‏ ‎в‏ ‎отчуждённое‏ ‎бытие».

Отчуждённость ‎между‏ ‎группами ‎пользователей‏ ‎нарастает, ‎что‏ ‎выражается‏ ‎в ‎отношении‏ ‎к ‎цифровым ‎коммуникациям ‎как ‎обременительной,‏ ‎навязанной, ‎дискомфортной,‏ ‎ненужной‏ ‎трате ‎сил ‎и‏ ‎времени.

Фетишизация

Цифровизация ‎—‏ ‎это ‎просто ‎технологическое ‎выражение‏ ‎общего‏ ‎процесса ‎виртуализации‏ ‎общества. ‎Она‏ ‎просто ‎наиболее ‎удобна ‎для ‎этой‏ ‎виртуализации.

Не‏ ‎цифровизация ‎влечёт‏ ‎виртуализацию, ‎а‏ ‎наоборот. ‎Отчуждение ‎требует ‎цифровизации ‎как‏ ‎технического‏ ‎фундамента.

Но‏ ‎при ‎этом‏ ‎цифровизаторы-чиновники ‎и‏ ‎цифровой ‎бизнес‏ ‎вполне‏ ‎сознательно ‎фетишизируют‏ ‎цифровизацию ‎и ‎искусственный ‎интеллект. ‎По‏ ‎сути, ‎через‏ ‎ИИ‏ ‎и ‎цифровые ‎сервисы‏ ‎государство ‎и‏ ‎корпорации ‎«присваивают ‎практики ‎виртуализации‏ ‎социальных‏ ‎процессов», ‎а‏ ‎для ‎скрытия‏ ‎реальной ‎сути ‎этого ‎«прогресса» ‎фетишизируют‏ ‎ИИ,‏ ‎наделяют ‎его‏ ‎божественными ‎функциями.

Хотя‏ ‎на ‎самом ‎деле ‎цифровизация ‎и‏ ‎ИИ‏ ‎внедряют‏ ‎ограниченную ‎культуру‏ ‎и ‎узкий‏ ‎ментальный ‎кругозор,‏ ‎новое‏ ‎цифровое ‎варварство‏ ‎разработчиков ‎ИИ.

Алгоритмическая ‎рациональность

Автор ‎вводит ‎понятие‏ ‎«алгоритмической ‎рациональности»‏ ‎—‏ ‎новой ‎формы ‎господства‏ ‎и ‎тотальности‏ ‎государства. ‎Она ‎замещает ‎человеческую‏ ‎коммуникативную‏ ‎рациональность, ‎человеческую‏ ‎субъектность ‎и‏ ‎субъективность. ‎Не ‎даёт ‎права ‎человеку‏ ‎на‏ ‎нерациональное, ‎«человеческое»‏  ‎поведение ‎и‏ ‎ошибки, ‎в ‎том ‎числе.

В ‎ответ‏ ‎возникает‏ ‎«бунт‏ ‎аутентичности», ‎когда‏ ‎человек ‎и‏ ‎гражданин ‎не‏ ‎хочет‏ ‎быть ‎вектором,‏ ‎быть ‎загнанным ‎в ‎цифровой ‎концлагерь.‏ ‎Начинает ‎ценить‏ ‎не‏ ‎виртуальное, ‎а ‎живое‏ ‎и ‎т.‏ ‎п. ‎Возвращается ‎к ‎ритмам‏ ‎жизни,‏ ‎а ‎не‏ ‎ритмам ‎ИТ-платформ‏ ‎и ‎т.д

Рассматривать ‎этот ‎феномен ‎нужно‏ ‎в‏ ‎духе ‎диалектики,‏ ‎борьбы ‎закрепощения‏ ‎и ‎эмансипации.

Диалектика ‎господства ‎и ‎эмансипации

Автор‏ ‎считает,‏ ‎что‏ ‎мы ‎видим‏ ‎общий ‎паттерн‏ ‎диалектики ‎современности:‏ ‎развитие‏ ‎общества ‎происходит‏ ‎циклами ‎отрицания ‎сложившихся ‎систем ‎господства,‏ ‎истеблишмента ‎—‏ ‎отрицания‏ ‎антисистемными ‎аутсайдерами, ‎антиобщественным‏ ‎образом ‎жизни,‏ ‎протестными ‎и ‎подрывными ‎движениями;‏ ‎потом‏ ‎они ‎апроприируются,‏ ‎абсорбируются ‎системой,‏ ‎становятся ‎в ‎свою ‎очередь ‎мейнстримом,‏ ‎источником‏ ‎новой ‎нормы‏ ‎для ‎новой‏ ‎системы ‎подавления ‎и ‎господства.

Примеры ‎известны‏ ‎—‏ ‎это‏ ‎хиппи ‎60-х,‏ ‎в ‎тридцатник‏ ‎надевшие ‎пиджаки‏ ‎и‏ ‎ставшие ‎новым‏ ‎истеблишментом, ‎буржуазией; ‎это ‎айтишники ‎и‏ ‎интернетчики ‎90-х,‏ ‎цифровые‏ ‎диссиденты, ‎ставшие ‎надсмотрщиками‏ ‎в ‎новом‏ ‎капиталистическом ‎цифровом ‎концлагере.

Автор ‎уверен,‏ ‎что‏ ‎мы ‎находимся‏ ‎в ‎начале‏ ‎нового ‎цикла ‎отрицания ‎и ‎эмансипации‏ ‎—‏ ‎диалектического ‎отрицания‏ ‎цифровизации. ‎Возрастания‏ ‎ценности ‎живого ‎общения, ‎«аналогового ‎опыта»,‏ ‎превращения‏ ‎цифровых‏ ‎платформ ‎в‏ ‎нечто ‎архаичное,‏ ‎в ‎общем‏ ‎—‏ ‎развития ‎поствиртуализации.

Я‏ ‎не ‎стал ‎приводить ‎и ‎пересказывать‏ ‎дальнейшую ‎полемику‏ ‎автора‏ ‎с ‎авторитетами ‎Франкфуртской‏ ‎школы, ‎с‏ ‎Маркузе, ‎Фуксом, ‎Хассана ‎и‏ ‎другими‏ ‎неомарксисткими ‎мыслителями.‏ ‎Там ‎много‏ ‎всего. ‎Если ‎интересно ‎— ‎работу‏ ‎можно‏ ‎найти ‎в‏ ‎сети, ‎мне‏ ‎кажется.

Ну ‎что ‎тут ‎сказать

В ‎целом‏ ‎всё‏ ‎верно,‏ ‎мы ‎многое‏ ‎из ‎этого‏ ‎уже ‎обсуждали:

• Интернетчики‏ ‎эпохи‏ ‎«свободы», ‎антиобщественные‏ ‎и ‎антигосударственные ‎носики ‎и ‎ревазовы,‏ ‎иноагенты, ‎норкоманы‏ ‎и‏ ‎педерасты.
• Семантические ‎капсулы ‎отчуждения,‏ ‎уплотнение ‎личных‏ ‎пузырей ‎«рекомендациями», ‎общее ‎движение‏ ‎к‏ ‎отчуждению ‎и‏ ‎манипуляции ‎в‏ ‎соцсетях, ‎якобы ‎направленных ‎на ‎общение.
• Навязывание‏ ‎цифровизации‏ ‎в ‎исключительно‏ ‎позитивном ‎смысле,‏ ‎принуждение ‎к ‎переходу ‎в ‎цифру‏ ‎и‏ ‎переводу‏ ‎туда ‎всей‏ ‎своей ‎жизни.‏ ‎Показуха, ‎кампанейщина,‏ ‎приписки.
• Монополизация‏ ‎цифрового ‎пространства‏ ‎немногими ‎ИТ-платформами ‎и ‎государством. ‎Вообще‏ ‎построение ‎цифрового‏ ‎концлагеря.
• Всовывание‏ ‎ИИ-прокладки ‎между ‎гражданами‏ ‎и ‎государством,‏ ‎снимающей ‎ответственность ‎с ‎чиновника‏ ‎за‏ ‎честную ‎коммуникацию‏ ‎с ‎народом.

… и‏ ‎так ‎далее.

Это ‎всё ‎видно ‎и‏ ‎простым‏ ‎глазом ‎айтишника,‏ ‎не ‎вооружённым‏ ‎философским ‎аппаратом. ‎Однако, ‎по ‎прочтении‏ ‎полезного‏ ‎и‏ ‎содержательного ‎труда‏ ‎Д. ‎В.‏ ‎Иванова ‎возникают‏ ‎также‏ ‎и ‎некоторые‏ ‎недоумения ‎и ‎возражения.

Возражения ‎и ‎комментарии

Во-первых,‏ ‎как-то ‎пока‏ ‎«сопротивления»‏ ‎и ‎«эмансипации», ‎«бунта‏ ‎аутентичности» ‎—‏ ‎не ‎очень ‎видно.

Да, ‎есть‏ ‎родительские‏ ‎сообщества, ‎раздаются‏ ‎голоса ‎тех,‏ ‎кто ‎против ‎доминирования ‎отечественных ‎грязных‏ ‎платформ‏ ‎типа ‎ВК,‏ ‎есть ‎движение‏ ‎— ‎даже ‎депутатов ‎и ‎сенаторов‏ ‎—‏ ‎к‏ ‎Цифровому ‎кодексу,‏ ‎но ‎массы‏ ‎как-то ‎пока‏ ‎не‏ ‎эмансипируются ‎цифрово.‏ ‎Они ‎охотно ‎погружаются  ‎в ‎«цифру»‏ ‎— ‎в‏ ‎деревне‏ ‎продолжают ‎погружаться, ‎в‏ ‎городе ‎уже‏ ‎по ‎ноздри, ‎как ‎пишет‏ ‎и‏ ‎сам ‎автор.

Мне‏ ‎кажется, ‎автор‏ ‎здесь ‎выдаёт ‎пока ‎ещё ‎желаемое‏ ‎за‏ ‎уже ‎действительное.‏ ‎А ‎может‏ ‎быть, ‎сила ‎теории ‎делает ‎автора‏ ‎пророком,‏ ‎и‏ ‎это ‎—‏ ‎предсказание, ‎которое‏ ‎сбудется ‎с‏ ‎неизбежностью,‏ ‎ибо ‎циклы‏ ‎закрепощения-эмансипации ‎неумолимы. ‎Не ‎знаю.

Во-вторых, ‎и‏ ‎главное: ‎если‏ ‎автор‏ ‎марксист, ‎то ‎почему‏ ‎он ‎не‏ ‎видит ‎основного ‎процесса, ‎который‏ ‎и‏ ‎должен ‎быть‏ ‎предметом ‎исследования‏ ‎марксизма. ‎Почему ‎я, ‎не ‎марксист,‏ ‎его‏ ‎вижу ‎ясно,‏ ‎а ‎марксисты‏ ‎как-то ‎не ‎очень?

А ‎именно: ‎мы‏ ‎сейчас‏ ‎наблюдаем‏ ‎образование ‎нового,‏ ‎цифрового ‎класса,‏ ‎определяемого ‎свои‏ ‎отношением‏ ‎к ‎цифровым‏ ‎средствам ‎производства. ‎Этот ‎класс ‎возникает‏ ‎по ‎факту,‏ ‎«снизу»,‏ ‎самопроизвольно, ‎получив ‎доступ‏ ‎к ‎технологиям‏ ‎и ‎к ‎данным ‎граждан.

Это‏ ‎класс‏ ‎пока ‎только‏ ‎складывается, ‎в‏ ‎него ‎входит ‎и ‎менеджмент ‎ИТ-платформ,‏ ‎и‏ ‎разработчики ‎технологий‏ ‎и ‎сервисов,‏ ‎и ‎владельцы ‎поисковиков ‎и ‎соцсетей,‏ ‎и‏ ‎чиновники‏ ‎и ‎сисадмины‏ ‎ДИТ ‎мэрий,‏ ‎и ‎цифровые‏ ‎мошенники,‏ ‎и ‎владельцы‏ ‎сервисов ‎наподобие ‎«Глаз ‎бога» ‎и‏ ‎т. ‎п.

Да,‏ ‎этот‏ ‎класс ‎пока ‎не‏ ‎сформирован, ‎он‏ ‎разношёрстный, ‎имеет ‎внутренние ‎противоречия‏ ‎и‏ ‎разнополярные ‎интересы,‏ ‎но ‎он‏ ‎уже ‎пришёл ‎и ‎расчищает ‎себе‏ ‎социальную‏ ‎площадку.

Определение ‎границ‏ ‎этого ‎нового‏ ‎класса, ‎его ‎страт, ‎социального ‎состава‏ ‎—‏ ‎дело‏ ‎социологии, ‎но‏ ‎тем ‎не‏ ‎менее, ‎это‏ ‎нужно‏ ‎артикулировать ‎и‏ ‎в ‎неомарксизме.

Марксизм ‎(неомарксизм) ‎должен ‎был‏ ‎бы ‎—‏ ‎как‏ ‎минимум ‎в ‎силу‏ ‎структуры ‎учения‏ ‎и ‎его ‎философской ‎традиции‏ ‎–

• зафиксировать‏ ‎появление ‎нового‏ ‎вида ‎средств‏ ‎производства,
• обнаружить ‎появление ‎нового ‎вида ‎прибавочной‏ ‎стоимости‏ ‎(поведенческого ‎излишка‏ ‎по ‎Шошанне‏ ‎Зубофф), ‎а ‎также ‎бесплатного ‎внимания‏ ‎и‏ ‎времени‏ ‎потребления ‎цифровых‏ ‎сервисов,
• и, ‎безусловно‏ ‎— ‎увидеть‏ ‎появление‏ ‎нового ‎цифрового‏ ‎класса, ‎обладающего ‎доступом ‎или ‎владеющего‏ ‎этим ‎новыми‏ ‎средствами‏ ‎производства, ‎ведь ‎марксизм‏ ‎изначально ‎—‏ ‎как ‎раз ‎про ‎классы,
• и‏ ‎уже‏ ‎на ‎этой‏ ‎базе ‎обнаружить‏ ‎и ‎зафиксировать ‎возникновение ‎нового ‎вида‏ ‎эксплуатации‏ ‎— ‎принуждения‏ ‎к ‎отдаче‏ ‎поведенческого ‎излишка ‎и ‎бесплатного ‎внимания/времени/контента.

Ну‏ ‎и‏ ‎неплохо‏ ‎бы ‎указать‏ ‎нам ‎класс-антагонист‏ ‎и ‎его‏ ‎политический‏ ‎авангард, ‎которые‏ ‎будут ‎сопротивляться ‎этому ‎цифровому ‎закабалению.‏ ‎Есть ‎такая‏ ‎партия?

Ну,‏ ‎какие ‎их ‎годы,‏ ‎неомарксисты ‎наверняка‏ ‎ещё ‎увидят ‎это ‎всё‏ ‎и‏ ‎построят ‎новую,‏ ‎всеобъемлющую ‎теорию‏ ‎борьбы ‎классов ‎и ‎эксплуатации ‎в‏ ‎цифровом‏ ‎пространстве. ‎А‏ ‎мы ‎почитаем.‏ ‎Лучше ‎бы, ‎конечно, ‎не ‎в‏ ‎«Кратком‏ ‎курсе‏ ‎общей ‎теории‏ ‎общества» ‎и‏ ‎не ‎в‏ ‎ленинских‏ ‎комнатах.