Реплика. Про литературу. Сто книг — для чего?
Оптимист на кладбище:
— А тут есть свои плюсы. О, много плюсов! Очень много плюсов!!!
Всем привет, читатели!
Тут как-то в комментариях был вопрос от подписчицы про литературу. Что я мог бы посоветовать читать детям, кажется, так.
Тут есть целый пучок вопросов: золотой стандарт мировой литературы, что давать читать детям, какой список нужен для школы, какие критерии, для чего литература вообще и т. п.
Аспирант Мехмата начинает доклад на семинаре:
— Прежде чем приступить к моему докладу, я хочу обозначить целый ряд вопросов…
Взметается лес рук:
— Поясните, какой ряд вы считаете целым?
Целый ряд вопросов про чтение вообще, курс литературы в школе и про воспитание детей обсудить невозможно ни в формате блога, ни в формате книги. Хотя в формате шеститомника — можно, о чём я скажу в конце.
У меня обоснованного убеждения или гарантированного рецепта про чтение и литературу нет, но есть разные личные соображения.
Дети или взрослые, кого обсуждаем?
Детям чтение можно если не навязать, то хотя бы настойчиво предложить. Особенно, если отнять смартфон или сделать его употребление порицаемым в семье.
Взрослых воспитывать уже кажется бесполезным. Они перешли на чтение тележеньки, видосиков в Тикточеке, почти никто ничего не читает. Если опросить знакомых, кто последнее время сколько книг прочёл … да лучше не опрашивать.
Кое-кто — всё ещё читает. Жена моя. Я сам. Дети, дочь-студентка. Мы нерепрезентативны, по-моему.
Если посчитать сидящих на лавках в метро (по 5-6 человек на лавке), я так делаю время от времени, то фтыкать в смартфон будут 70-80%, с книгой или журналом будет 5-10%
При этом из фтыкающих в электронное устройство 10-20% таки читают с экрана какие-то книги. Заглядывать через плечо и пытаться идентифицировать книгу не рекомендуется, там обычно ужас-ужас, но это всё-таки книги.
То есть, если раньше в московском метро был минимум каждый второй, читающий книгу, сейчас таких — каждый пятый-шестой — в самом лучшем случае, остальные смотрят видосики, читают мессенджеры, Тикток, ваенкоров, бьюти-блогерш или играют в игры.
В принципе, книжные магазины пока существуют, завалены книгами.
Некоторые, впрочем, в этих условиях всё ещё сами пишут и издают книги. Это способ социально продвигаться, получать степени, фиксировать свои преподавательские наработки и всё такое.
У меня таких родных и знакомых человек тридцать или сорок.
Я, кстати, принципиально не читаю книг знакомых: у меня профессиональное когнитивное искажение после многих лет разработки проверки правописания и стиля, вообще работы с текстами, начинаю раздражаться, а зачем раздражаться на родных и близких.
Но это точно не способ зарабатывать
Роялти за книгу — 10-12%. Отпускная цена — условно, 300-500 рублей. То есть автор за проданный экземпляр получает в лучшем случае 30-40 рублей. Чтобы заработать в год хотя бы зарплату среднего ойтишнега, нужно получить хотя бы пару миллионов авторских, то есть продать в год 50 000 книг.
Столько не бывает: десятки и сотни тысяч книг продают только авторы из первой десятки. У остальных тираж — 5-10 тысяч, то есть заработок — 200-300 тысяч рублей. В год. Пятитысячнег ничего не зарабатывает, только гордится, что он автор, и дарит авторские экземпляры.
Чтобы круто навариться на писанине и заработать за год 30-40 миллионов, надо продавать миллион книг в год. Столько в одном наименовании опять же не бывает (если не считать «Несвятые святые» отца Тихона).
То есть нужна фабрика литературных негров, выпускающих несколько книг в год. Это — Маринина, Донцова и иже с ними. В крайнем случае Пелевин. Или какие-то гранты от «редакции Шубиной» за ЛГБТ в пионерском галстуке, то есть нерыночные схемы.
В общем, вдохновенье-то не продаётся, но рукопись тоже не продашь.
Книга умерла?
Поспорил один джигит, что спрячется в родном кишлаке так, что друзья не найдут его за целый день. Друзья-то тут выросли, каждый камень и каждый погреб знают, конечно, поспорили.
Весь день искали друга — не могут найти, и всё.
Вечером смотрят — идёт спокойно по улице.
— Куда ж ты зарылся, что мы не нашли тебя в родном кишлаке, брат?
— Пачиму зарылся, слушай. В библиотеке сидел!
Мне два года назад досталась библиотека от дяди, умершего от коронавируса. Я перевёз её на дачу, а там специальное помещение — кабинет со шкафами, столом, настольными лампами. Круто же. Дядя был главой книжного клуба при СССР, у него там всё, собрания сочинений, Библиотека мировой литературы и всё такое. Несколько тысяч томов.
Сейчас начинаем перевозить от мамы. Ещё 4 тыщи книг.
Только что я смотрел недостроенный дом далеко от Москвы, там хозяин предусмотрел большое помещение в подвале «под библиотеку». Правда, достраивать уже не для кого — дети выросли и разлетелись.
Кого ни спроси, у всех есть тысячи книг, с которыми они не знают, что делать.
В фудкортах и ресторанах книги сейчас используют как декоративный элемент, намекающий на тонкость, умность и т. п. Они стоят на открытых полках. В открытых сервантах. Сборная солянка, всё подряд.
Подходи, бери, читай. Просто так никто из посетителей рыгаловки — не делает (я делаю, но опять же, я не репрезентативен).
А зачем вообще книжки?
Во-первых, это красиво. Это даже престижно, просто носитель этого престижа, референтная группа, непрерывно сужается, как шагреневая кожа.
Во-вторых, чтение полезно чисто физически, как ни странно. Чёрные символы на белом фоне крайне приятны глазу. Глаз вообще любит мелкие детали. Глаз расслабляется, а с ним расслабляется и невроз.
Вообще, в-третьих, чтение — это сенсорно-обеднённое восприятие, что очень полезно. Это ведь тренировка воображения. Это как чёрно-белые фильмы с плохим звуком — богатое поле для генерации собственных образов и смыслов, достраивания объёмной цветной картины по чертежу.
Ещё полезнее было, видимо, немое кино, но мы его практически не застали. Это о том, почему провалилось 3D-телевидение и провалятся очередные, пятые уже VR-очки от супергигантов с вот с такой капитализацией.
Впрочем, мы это уже обсуждали.
Книги пахнут, опять же. Работают без электричества. Да полно плюсов.
Кстати, библиотеки никуда не делись — их десятки тысяч по стране, они есть в каждом районе или даже микрорайоне, на них выделяются бюджеты, как федеральный, так и муниципальные.
Что там происходит в библиотеках сейчас — не знаю, не могу понять и объяснить. Но жизнь там точно есть. Госбюджет, десятки тысяч сотрудников, помещений. Было бы интересно узнать, но времени нет разбираться, надеюсь, там не торгуют шампунями, пряниками и гречкой, как на почте.
В тексте смысла нет
Как писали в своей книге «Машинной понимание текстов с ошибками» Виталий Файн и Лев Рубанов, текст вообще-то не передаёт смысл, это ключ, код для создания смысла в голове читателя или слушателя.
»…Так, вопрос, адресованный участнице курортного знакомства «ты помнишь июнь», конечно же, имеет целью не напоминание о том, что между маем и июлем текущего года имелся июнь, а побуждение её к формированию в мозгу сложнейшего комплекса, включающего и зрительные образы луны, моря и т. д., и слуховые, и обонятельные воспоминания, и определённое настроение, и чувство влечения к автору…»
Текст — это код. Мы обмениваемся кодами. Мы берём свой смысл — то самое многомерное или бесконечномерное облако смыслов, чувств, воспоминаний и сжимаем их в код — в текст. Получатель на той стороне — разжимает. Создаёт заново, генерирует.
Во что-то своё.
Если это личное общение, то разжимает с помощью также интонации, темпа, микромимики, микродвижений, языка тела и т. п.
Если это просто текст, то восстановленный из порошка смысл будет значительно отличаться. Но он, конечно, отличается всегда, потому что помножается на личный опыт, образование, систему представлений и способы восприятия мира. Включая дальтонизмы всех видов и каналов восприятия.
Общение, речь и текст — всегда передача с огромными потерями. За исключением, возможно, совсем атомарных транзакционных сообщений с моносмыслом: «руки вверх», «граната, ложись», «ваши документы», «с вас пятьсот рублей», «подпишите тут», «кто последний», «передайте соль, пожалуйста».
Да и то. В целом даже за такие сообщения, типа «передайте соль» — могут дать по роже. Зависит от контекста и настроения.
— Сара, ну посмотри, что пишет этот мерзавец студент в телеграмме!
— А что такое? Пишет «Папа, вышли денег».
— Нет, ну написал бы просто «Папа. Вышли денег», да? А он что: «Пааааапа, вышли деееенег…»!!!
Кстати, не раз слышал, что у хипсторов и снежинок точка в конце фразы в Телеграме, Вацапе или СМСке — это наезд, оскорбление, грубость. Даже не знаю, как это комментировать.
Программирование людей
Если текст — это коды, то с их помощью можно кодировать. Что мы и делаем постоянно. Но нужна общая кодовая база. Обществу, нации, государству.
До сих пор вижу какую-то бурную жизнь в каких-то семантических капсулах НЛП. Есть теория, что словами человека можно как угодно обдурить, подчинить, заставить делать нужное. Нужна просто техника. И кодирование. А технике вот как раз щас обучит супер-успешный, сверхпрофессиональный коуч. И будете чудеса творить.
Это, я думаю, заблуждение или разводка НЛПишных коучей. Как обычно, если у тебя есть машина, печатающая деньги, зачем ты её продаёшь? Если ты знаешь, как стать миллионером, зачем учишь этому за деньги? Если ты умеешь программировать и подчинять людей, подчини вертикаль вплоть до Путина.
Для общения или даже кодирования нужно сначала установление канала доверия. А большинство людей в нашей цивилизации имеют модель «верю, пока не доказано обратное». Американцы, по-моему, наоборот. То есть в НЛП (а также в курсах по НЛП) речь про доверие и обман доверившегося, про манипуляцию, а не про «программирование».
Ну это так, к слову. Конечно, нас кодирует всё, что попадает в голову, а в форме слов — особенно. Для того, чтобы разговаривать друг с другом, и уж тем более строить совместное общество и государство, нам нужно иметь общий набор кодов и восстанавливать примерно одинаковые смыслы из них.
Коды, конечно, бывают разные.
Сны и мечты человечества
По-хорошему, худлит — это выдумки, небывальщина, то есть какие-то мечты, фантазии, подобные тому, какие воображает себе каждый из нас. Боевики — это как мечты Свидетелей короткоствола, женские романы — понятно, чьи мечты.
Ещё есть мнение, что это как бы окно в чужие миры, взгляд из чужой точки сборки, хотя это по-хорошему вряд ли возможно. Можно, конечно, попытаться отождествиться с наркоманами из «Низшего пилотажа» или вообразить себя Эдичкой, всецело отдающимся негру с крепким фаллосом под мостом, но в целом как-то оно не заходит по-настоящему.
Конечно, человечеству кроме мечт и понтовых воображалок, слава Богу, нужна и рефлексия, совесть, трезвое осознание себя — какое иногда бывает, когда долго смотришь себе в глаза в зеркале. Такой совестью и служит, в первую очередь сакральная литература, в нашем полушарии — Книга книг, Библия, а также и великая русская литература на пространстве бывшего СССР.
Сказки, передающие архетипы и правила жизни — тоже нужны. Типа, девочка-девочка, не ходи одна к бабушке через лес, а если идёшь, не разговаривай с вежливыми незнакомцами и не рассказывай им про себя и бабушку.
Тут и возникает вопрос списка.
Список 100
Это же важно дать ребёнку правильный набор — чтобы «нужные книги он в детстве читал». А то вдруг начитается всякой дряни, привыкнет к ней, фанфики там, колумбайнеры, фурри.
Спорт по составлению списков, обязательных или рекомендованных для чтения школьникам и взрослым — очень развит.
А ещё есть всероссийские «диктанты» разных посолов, школьный курс литературы с обязательными позициями, темы сочинений для ЕГЭ и всё такое.
Критерии составления таких списков — неясны. А судьи кто? Бродский? Мединский? Любимова? Академики? Литературоведы? Педагоги? АПешечка?
Вот пример такого списка — только из 21 века, между прочим. Почему бы и нет!
Привожу, чтобы было понятно, какой угар бывает:
100 ГЛАВНЫХ РУССКИХ КНИГ XXI ВЕКА
28 ДЕКАБРЯ
ВАРВАРА БАБИЦКАЯ, ОЛЬГА ВИНОГРАДОВА, ИГОРЬ КИРИЕНКОВ, СЕРГЕЙ ЛЕБЕДЕНКО, ЛЕВ ОБОРИН, ЕЛИЗАВЕТА ПОДКОЛЗИНА, ЮРИЙ САПРЫКИН
С 2000 года прошло уже 20 лет — а это, между прочим, пятая часть столетия. Самое время подвести кое-какие итоги. «Полка» устроила самый масштабный опрос в своей истории, чтобы определить 100 главных русских книг XXI века: романы, повести, сборники рассказов, нон-фикшн. Более ста экспертов приняли участие в составлении списка: в него вошли знаменитые книги, получившие премии, и не самые известные тексты, оказавшиеся тем не менее важными для движения литературы. Перед вами 100 главных новых книг о прошлом, настоящем, будущем, красоте и неприглядности, жизни и смерти, языке и памяти — и о многом другом.
Список даже не буду приводить, там ад и, конечно, таки Израиль, можно почитать по ссылке. В основном там не пойми кто, кого и не слышали, и не читают, пятитысячнеги.
А вот начало списка «экспертов», там ещё много:
Ну ладно, это практически анекдот. Думаю, каждый второй или каждый первый — давно уже далече, а иных уж и нет. И каждый первый, ну почти — русофоб и либераст.
В составе экспертов — сами авторы книг, входящих в рейтинг, естественно. На первых местах — лауреаты Большой книги, Букера и аналогов.
Редакция Шубиной, короче говоря. Тусовка награждает сама себя, петух хвалит кукушку — но это же рейтинг. Любой рейтинг автоматически авторитетен и работает независимо от того, верите вы в него или нет, как та подкова.
Но школьникам-то что давать?
У нас практически обязон — это Серебряный век. Великая русская литература. Она призвана «воспитывать духовность» в русском читателе. Но вообще-то она представляет собою совсем не то, чем кажется нам, кончившим школу давно. Там прогрессисты, антиклерикалы, просто занудные графоманы и фарисеи вроде Толстого, мережковские куколды, жившие втроём, а то и вчетвером, наркоманы, фельетонисты под видом серьёзной литературы. Ну и конечно, по преимуществу — западники и русофобы, призывавшие Революцию и допризывавшиеся.
Нет, бесспорно, есть там и безусловные гении, и обязательное к прочтению.
Писатель: пророк или скоморох
Поэт, в России, конечно больше, чем поэт — когда он Пушкин. Ну, на крайняк Лермонтов или Достоевский. Это пророки, безбалды.
Интересно, что на Западе не так (об этом несколько раз хорошо написал Мараховский) — там писатель хорошо знает своё место: он развлекает, поэтому всегда следует общественным настроениям, повесточке, и никакого нравственного диссонанса не испытывает. Вы покупаете, я поставляю, всё консистентно.
Остальные же писатели Серебряного века и великой русской литературы — зачастую просто писатели слов руками. Бытописатели, природописатели, себяписатели. Не пророки.
Попытка Толстого стать учителем нравственности — при полном отсутствии не только нравственности, но и большого ума, а также обратной связи — отличный пример катастрофы самомнения и мессианства.
Личность творца важна или нет?
Хоронили мы в пятницу 17 мая Максима Кононенко в Троицке. Когда обсуждали его смерть в блоге у Синодова, я высказался в том духе, что был он каким-то анти-Носиком: не менее активный, известный, талантливый, продуктивный, креативный медийный деятель, но не злой, не вор, не лгун, не манипулятор, не прислужник алегархов.
Потом, по дороге на отпевание я поговорил про это ещё с одним подписчиком по телефону. Он сказал, что недавно по случаю прочитал довольно много ЖЖ Носика, года два подряд — и, поскольку его личные художества как-то стёрлись уже из памяти, был поражён адекватностью и глубиной суждений и о политике, и о религии. Мол, косяки личности забываются, а мысли остаются. Может, и так.
Дальше мы перешли на Чехова, а Чехов, несмотря на его промискуитетность, куколдизм и прогрессизм — вообще святое. Если про него писать обидное, подписчик Андрей Анненков заругает, так что осмотрительно остановлюсь на этом.
В общем, личность творца очень важна, но с годами тускнеет, а текст — по-прежнему яркие чёрные буквы на белой мелованной бумаге.
Но, казалось бы, если тебя читают миллионы — ты же палюбасу должен быть в списке?
Популярность решает?
Был я тут как-то на дне рождения у подписчика Кевы в Мытищах. Оказалась там среди гостей и Гульнара Апакова, бывшая сотрудница Ашманов и Партнёры. И молвит она человеческим голосом во время водкопития в Мытищах:
— Я, говорит, — между прочим, теперь писатель. Я кончила курсы и пишу художественные романы. У меня с курсов есть Система. Там всё расписано, на какой странице первый поцелуй, на какой первая размолвка. Гарантированное качество.
То есть вот она — протеиновая ChatGPT. Писательницу Апакову знаете? Нет? Странно. А Дарью Донцову? Ну вот, значит ей место в стокнижном списке?
Короче
Минпросвещение, между тем, как-то проблему рекомендованной и/или обязательной литературы решило:
Перечень книг, утвержденных Министерством просвещения Российской Федерации
Почитайте, познавательно.
Я вот даже не могу понять, хороший этот список или нет. Книги все знакомые, читанные.
По паре -тройке позиций есть недоумение (Солженицер там зачем, например? Хармс тут при чём? куда столько Куприна?), но так-то в принципе-то да. Казалось бы. Книжки там хорошие. Да нет, хороший список, детям дать не страшно. Создаёт общую культурную базу.
Однако ж важнее, как обычно, что туда не вошло. А не вошло много чего. И что с этим делать? Как решать, что выбросить и что вставить? В чём постановка задачи?
Неясно.
Сложная это тема, хорошо, что мне не надо этого ничего решать. поэтому я выбрал лично для себя агрегатор. Вы могли заметить, что в Яндексе по любому запросу обычно наверху — агрегаторы.
Вот и это тоже агрегатор. Это шеститомник Лобастова «Записки сельского учителя».
Для меня — и как мне кажется, для учителя литературы и чиновника Минпроса он точно должен быть в начале списка — это лучший навигатор по Великой русской литературе. Там очень подробный гид по нашим Великим писателям, меня лично поразивший глубиной и взвешенным подходом к личностям и произведениям. Мне было очень полезно прочесть его спустя несколько десятилетий погружения в русскую классику по советскому школьному плану.
P. S. Ну, а для организации дачного чтения у меня лично в кабинете на даче есть агрегатор библиотек родственников.
Нужно только его фильтровать на входе. Поэтому я люблю жечь книги по утрам. Беру какую-нибудь «Диагностику кармы» — и развожу ею огонь в камине. А что ещё с нею делать? На полку — нельзя. Выбросить на помойку, чтобы шевелила потом страницами на ветру? В огонь как-то благороднее и безотходнее. Тантру, Гроссмана, Рерихов, Блаватскую, порнографов, астрологов, конспирологов, антисоветчиков, русофобов и так далее.
