Профсоюз жертв диффамации и кровавых наветов

Помещение кафедры антиконспирологичесой конспирологии (науки об обоснованном подозрении) подверглось штурму.

Двери штурмовали сразу несколько почтенных джентльменов весьма яркой наружности и почему-то с мешком.

Каждый из них хотел ворваться в кабинет первым, поэтому они слиплись в дверном проеме и в конце концов в кряхтением и грохотом рухнули на пол, причиняя себе ушибы различной степени.

Мешок тоже охал и стонал, что привело меня к выводу о том, что гости у меня не простые, и насилия не чураются.

Первым поднялся крупный мужчина с пейсами. Он поправил съехавшую на бок кипу, протянул мне руку для рукопожатия.

— Роман Олегович?

— К вашим услугам.

— Очень приятно, я Равид Моисеевеч Шпульман — председатель.

— Председатель чего? — вежливо поинтересовался я.

— Председатель профсоюза жертв диффамации и кровавых наветов. А это, — председатель Равид Моисеевич махнул руками на своих товарищей, — мои коллеги. Вот это, — он указал на мужчину в килте и странном передничке — Якоб Гофман — наш коллега из Шотландии. Он масон.

— Так… Уже интересно, — протянул руку шотландцу и помог ему встать, — чайку с пахлавой?

— Вы йесть ошень люпезны, не откашемся, — с лёгким акцентом ответил шотландец, присаживаясь на подвинуты мною стул.

— Вот, это наш коллега из Италии. Он из общесва илюминатов, Равид Моисеевеч указал на смуглого худого человека с воротничком священника, — Марко Бателли.

Я кивнул.

— А вот это наш друг из далеких пределов Гурм. Он рептилоид. Лысый человек посмотрел мне прямо в глаза своими вертикальными зрачками и сморгнул третьим веком.

От чего мне сразу же захотелось сесть, и только железная воля к гостеприимству заставила меня продолжить разливать чай по чашкам. Рептилоид спокойно сел у журнального столика, взял в руку чашку и с явным удовольсием отхлебнул. Мне как-то сразу стало спокойнее.

— И что я могу для вас сделать? — спросил я, косясь на постанывающий мешок, в котором явно находился еще один гость.

— Можете, мой дорогой! — Равид Моисеевечт горесно всплеснул руками, — Можете! Мы хотим жалобу подать. Коллективную!

— На что?

— На заговор, разумеется. На интриги.

Равид Моисеевич был явно возмущен.

— Понимаете, мы общество с традициями. Веками люди уважали нас за то, что мы виноваты во всем — воду там выпили, дураков в Думу выбрали, растлили нравственность и так далее. В общем, мы выполняли важнейшую функцию в народном сознании. И это нас вполне неплохо кормило. Потому что кого уважают — тому всегда уважение можно монетизировать. Мы создавали конторы по PR, по лоббированию, продавали свой имидж. Очень даже неплохо все было. Гурм вообще постоянно экспертировал НАСА и Роскосмос на соответствие межгалактическим стандартам. Это бизнес еще пуще, чем стандартизирование по ISO! Уважаемая жизнь, уважаемый бизнес. Все довольны! — Равид Мосеевчр развел руками, явно готовясь перейти к трагической части рассказа.

— Но что-то случилось? — предположил я.

— Случилось! — Горестно воскликнул гость. — Я сразу должен был понять, что это направлено против нас, но, увы! Сначала появился этот гнусный депутат Макеев, который начал писать про Всесильный Узбекский Заговор. Про то, что скоро будет восстание узбеков, которые тайно готовятся! Что всесильные Диаспоры Все Контролируют! Всё решают! Что это не мы главные по тайным связям, не мы тайная власть, а узбеки! Потому к нему присоединился какой-то борец с коррупцией Бакланов! Рожа-то какая противная! Негде пробу ставить. С удовольствием бы нанял его в наш отдел по маркетингу. Омерзительный тип. И он туда же! Узбеки и таджики! Все купили. Всю Россию купили узбеки и продали азербайджанцам! Мы просто разорены! Уважение падает. Вчера с нами здоровались и заносили. Сегодня все уже ходят на фестивали плова и пытаются заручиться поддержкой торговцев шаурмой. Все верят в то, что шаурма — это только прикрытие, а на самом деле там уже находятся реальные министерства! Эльвира Сахипзадновна всегда считалась нашей креатурой, и мы неплохо на этом имели. А теперь за Эл Наб носят не нам, а в узбекскую закусочную на первом этаже нашего офиса! И в итоге на очередное собрание профсоюза жертв диффамации и кровавых наветов приходит какой-то тип в тюбетейке, протягивает визитку, на которой значится что он Шавкат Азизович Расулджонов и заявляет, что теперь он будет заседать вместе с нами! Ну, мы его в мешок — и к вам. Помогите, пожалуйста! Грабят же среди белого дня!

Равид Моисеевич молитвенно сложил руки. Рептилоид уставился на меня влажными глазами, а итальянец и шотландец обнялись и заплакали.

Из мешка был извлечён джентльмен азиатского вида с тюбетейкой во рту.

Поскольку тюбетейка не сочеталась с чаепитем, мужчину я развязал, вынул из его рта посторонний предмет и усадил за стол.

— А я что? — начал оправдываться он, — Это же не я все придумал! Это все Макеев с Баклановым! С них и спрашивайте! Я, между прочим, их не просил! Они сами все придумали, а теперь долю требуют. Говорят, что если не буду платить, то они сплетничать перестанут!

— Какие негодяи! — хором решили все.

— Судится с ними не выйдет. Это просто реклама бизнеса будет. Поэтому выход у нас только один…

Все напряженно затихли в ожидании моего приговора.

— Мы должны сказать, что они намеренно отвлекают людей от правды о масонах, рептилоидах, иллюминатах…

— Мошет не срапотать! — усомнился шотландец.

— И евреях, — закончил я.

— Ну, это да. Тут-то вариант стопроцентный. В конце концов, все же опыт не купишь, — довольно почесал бороду Равид Моисеевич….