Повесть: Умираю, но не сдаюсь. Глава 9. Ночной прорыв из Брестской крепости.
С самого начала все не заладилось. Сначала у Ногая пропал нож. Он как обычно сунул свою руку в голенище правого сапога, чтобы открыть консервную банку с аппетитной надписью: «Судак в масле». Но ножа не было. Он снял оба сапога и потряс в воздухе портянками. Нож исчез, также как и чистый воздух. Пришлось одалживать нож на время у других бойцов. Потом ему на складе выдали наши патроны 7,62 х 54мм к Мосинке, хотя у него была трофейная винтовка Маузера, соответственно под немецкий патрон. Отдал обратно, чтобы не тащить. Взял только гранату.
Проблемы прибывали. Оказалось, что оголодавшие солдаты набрали на складе столько тушёнки, что при любом движении их отряд звенел так, как будто идет стадо молодых бычков с колокольчиками. Молодой лейтенант матерясь и бормоча что-то про уходящее время, приказал вытряхивать все звенящие пожитки и оставить только сухари и по банке тушёнки, остальное оставить в форте. Солдаты с неохотой, но подчинились.
– Так теперь снова попрыгали, хлопцы, – приказал лейтенант. У одного бойца все равно звенело и лейтенант самолично вытащил у него из немецкого ранца пяток банок консервов и трофейную бутылку коньяка. – Ты чего на пикник собрался? А тихо бегать мимо врага, я за тебя буду? – распекал лейтенант запасливого бойца и немного успокоившись добавил: – Ну вроде теперь порядок.
Наконец отряд тронулся в путь.Только они вышли из форта, из какой-то расщелины, выбежала черная кошка и с невозмутимым видом начала пересекать путь отряду. Лейтенант замахнулся на нее, но кошка не меняя своего направления, только быстрее начала перебирать своими черными лапками. Лейтенант остановился, молча взирая на нее с упреком, но кошка не обратила на это никакого внимания и вскоре скрылась из виду.
Отряд столпился сзади и молча ждал решения своего командира. Чтобы успокоить бойцов, лейтенант сказал: – Да это все это бабкины выдумки.
Голос он попытался сделать как можно веселее и безразличнее. Но вышло все наоборот. Бойцы в отряде напряглись. Кто-то даже потиху начал креститься. Наконец лейтенант смущенно спросил: – Никто не помнит через какое плечо плевать надо?
Мнения разделились. Кто-то считал что через левое, кто-то через правое, а были и те кто считал что надо было плевать на кошку, пока была возможность. А так как эта возможность была упущена, то теперь остается только постучать три раза по дереву и продолжить путь. Наконец командир решил, что будет плевать через правое. Так он и сделал и в конце постучал три раза по прикладу своего автомата и приказал отряду двигаться дальше. Удача снова была на их стороне и отряд бодро зашагал к внешнему валу.
Ногай шел вместе с отрядом и его разбирал смех. С трудом сдерживая себя, чтобы не рассмеяться, Ногай пытался себя отвлечь, думая о предстоящем бое. Но вид озадаченного лейтенанта снова и снова всплывал у него в памяти. Ну русские и суеверны, верят во всякую чушь. Правда потом Ногай вспомнил в какие приметы верят на его родине и решил, что в каждом доме свои тараканы.
Отряд капитана из внешнего вала Кобринского укрепления уже ждал их. Быстро посовещавшись, командиры решили разбиться на группы примерно по двадцать человек и идти друг за другом. Получилось три отряда. Лейтенант отобрал Ногая и еще двадцать наиболее крепких и опытных бойцов в качестве первой ударной группы, которую сам и возглавил.
Дождавшись двух часов ночи, отряды выдвинулись из казематов. Восточный форт, как и рассчитывали отступающие бойцы, ожил и начал отвлекать внимание немцев. Он загудел как потревоженный пчелиный улей и расцвел огоньками винтовочных выстрелов, осыпая градом пуль северные ворота. В это время восточнее, отряд лейтенанта ворвался в окопы на гребне внешнего вала Брестской крепости. Ногай прыгнул на плечи огромному фрицу с квадратной головой и повалил его на дно окопа пытаясь ударить его по шее саперной лопаткой, которую он подобрал по пути. Но фриц оказался здоровяком и изловчившись, ударом кулака-кувалды сбил Ногая на землю. Лопата выпала из ослабевшей руки Ногая. Немец, навалился сверху всем своим грузным телом, начал душить его своими огромными ручищами. Ногай начал терять сознание и ему начало казаться, что перед ним вовсе не немец, а сам всесильный «Мангус-тенгри» – верховный дух темных сил выкручивает его душу из беспомощного тела.
Лейтенант увидев, что его солдат в беде, насадил голову гигантского немца на узкий штык советской винтовки, и тот с нечеловеческим воплем и красной пеной на губах разжал тиски своих пальцев на шее Ногая. Рядом другие бойцы уже добивали штыками и ножами заспанных фашистов. Фрицы не ожидали внезапной атаки и были быстро перебиты. – Ты как? – спросил лейтенант Ногая, согнувшись и тяжело дыша. Тот только кивнул головой, и поморщившись от боли, прохрипел: – Ээ жить буду. Спасибо товарищ лейтенант. Да.
Закончив дело на гребне, отряд переправился через водяной ров и поднявшись по холму оказался в еще одной линии обороны немцев. Тут укрепления немцев были посерьезнее. Ногай потирая сильно болевшую шею, и прижимая к груди остро заточенную лопатку, осторожно шел вперед по траншеи. Навстречу ему из блиндажа вышел коротко стриженный с проседью немец и дыхнув ему в лицо перегаром что-то сказал, не понимая что происходит. На этот раз удар лопатой, по шее врага, дал нужный результат. Немцы были сильно пьяны и не смогли оказать сильного сопротивления. Вскоре траншея была нашей.
Условный знак светом зажигалки, поданный лейтенантом, дал знать остальным отрядам, что путь свободен. И они быстро пересекли гребень вала и начали переправляться через ров.
Бойцы расслабились, все шло как нельзя лучше. Однако Ногай шел на стороже, осознавая что расслабляться еще слишком рано. Впереди показалось шоссе.
Шоссе не было абсолютно пустым. Время от времени по нему двигались колонны армейских грузовиков, ехали отряды мотоциклистов. Наконец дождавшись, когда шоссе наконец опустело, отряд лейтенанта решился его пересечь. Бойцы вскочили и побежали через дорогу. Побежал и Ногай. Внезапно он лицом почувствовал порыв ледяного ветра. Ветви одинокого придорожного дерева качнулись. Безоблачное ночное небо озарилось молнией, и Ногай был готов поклясться, что на мгновение он увидел гадкую улыбку «Мангуса-тенгри». Амулет на его шеи тревожно запульсировал и голос в голове простонал: «Мы пропали...» Следующее, что он увидел, это был немецкий бронетранспортер одиноко стоявший на обочине дороги рядом с кустами. И из-за защитной окраски они его не заметили в темноте на фоне кустов. В бронетранспортере включили фары и они тускло осветили дорогу. Движущиеся тела наших бойцов в этом призрачном свете напоминали призраков. Послышались крики: – Руссен! Руссен!
Пулемет в бронетранспортере ожил и застрекотал испуская ритмичные вспышки гипнотизирующего желто-оранжевого света. Немецкий пулеметчик косил наших бойцов, как коса молодую траву. Ногай кинул гранату в кузов к немцам и побежал назад. Но ее тут же выкинули и она взорвалась глухо бухнув рядом, не причинив врагам никакого вреда.
В небо, как на праздник поднялось несколько осветительных ракет и стало довольно светло. Они висели в небе, как яркие звезды, медленно опускаясь на землю. Шоссе уже не было пустым. Внедалеке остановилась немецкая колонна грузовиков с пехотой и сердито заурчал танк на полном ходу направляясь в центр перестрелки. Темные фигуры немецких солдат рассыпались по полю цепью и быстро приближались к нашим. Положение быстро становилось катастрофическим. Только несколько бойцов из первого отряда смогли перебежать на другую сторону шоссе. На дороге остались лежать нескольких убитых и раненых наших солдат. Остальные отступили и были прижаты к земле плотным пулеметным огнем. Пересекать шоссе было уже поздно.
Танк быстро приближался, безжалостно давя раненых советских бойцов лежащих на дороге. Немецкая пехота не отставала от него. Наших два пулемета открыли по немецким солдатам огонь и они залегли на противоположной стороне дороги. Танк остановился, и выпустив несколько снарядов, быстро расправился с нашими пулеметами. А потом продолжил безнаказанно расстреливать наших солдат. Темноту ночи озаряли всполохи огня его пулемета и пушки. Пули наших бойцов высекали только белые искры из его брони, не нанося никакого ущерба. У нас не было противотанковых средств и немцы быстро поняли это. Два прожектора на пушке танка хорошо освещали поле. Только когда танк стрелял содрогаясь всем своим огромным корпусом, свет прожекторов немного слабел, борясь с окутывающим его дымом. Танк ревел двигателем и лязгал гусеницами. Он был королем этого боя. И он знал это.
К танку невозможно было подобраться. Все подходы подсвечивались и простреливались. Вдруг Ногай увидел отчаянного храбреца, который пробежал эти смертельно опасные метры, несмотря на сильный огонь немцев и метнул в сторону танка связку гранат. Его поступок был равноценен самоубийству. Он узнал в этом храбреце своего капитана. Смельчак тут же вздрогнул плечами, будто собирался станцевать цыганочку и упал прошитый насквозь пулеметной очередью. Его гранаты не долетели и упали рядом с танком. Осколки от них зазвенели по его черной броне. Один из прожекторов погас. Света стало меньше. Ногай начал стрелять по оставшемуся прожектору на танке. После третьего выстрела из трофейной винтовки второй прожектор тоже потух. Но немцы пустили в небо еще несколько осветительных ракет и опять стало светло.
Немецкой пехоты прибывало. Бронетранспортер прикрывая фашистов своим корпусом, звеня гусеницами полз вперед. И немцы подтянув резервы в живой силе окончательно перерезали нашим солдатам путь через шоссе.
Бойня продолжалась. Что-то взрывалось. Непрерывно стрекотали немецкие пулеметы, пульсируя в ночи светло-желтыми звездочками. Зафыркал длиной очередью автомат ППД лейтенанта. Он попытался поднять людей в атаку, но она сразу же захлебнулась, под плотным пулеметным огнем, так и не начавшись. Лейтенант и еще пара бойцов были скошены пулеметом из танка и упали в траву. Танк не приближался к противнику, держась своей пехоты и методично обстреливал поле, где лежали наши бойцы. Стреляя из пушки танк подсвечивался в ночи, осыпая себя снопом искр, как будто это был маленький фейерверк на этом диком празднике смерти. При этом капельки росы зловеще вспыхивали на черных боках танка.
Каждый выстрел танка поднимал взрывом на поле чье-то тело, окутывая пространство рядом плотным розовым дымом. Наши позиции заволокло этой пеленой, создавая своеобразную маскировку. Оставшись без командиров, бойцы начали отползать назад и под прикрытием этого занавеса побежали обратно в сторону Брестской крепости. Немецкие пулеметы захлебываясь постоянно стреляли, бья наугад и зачастую их пули находили своих жертв. Бой начинал постепенно затихать.
Ногай не побежал со всеми. Он знал что сейчас наши бойцы в толпе прекрасная мишень. Он пополз к лейтенанту. Тот только стонал и не шевелился. Ногай решил его перевязать. Но лейтенант отвел руку Ногая с бинтом, его губы зашевелились. Ногай решил что это что-то важное и наклонился ухом к губам раненого.
– Неправильно все это. Я вспомнил, – прошептал лейтенант.
– Что неправильно? Что вспомнили? Да, – с удивлением переспросил Ногай, с трудом пытаясь разобрать шепот.
Лицо лейтенанта исказила гримаса боли и он выдохнул: – Кошка…. Надо было плевать через левое плечо.
Рассвет был близок. Надо было спешить. Ногай быстро перевязал лейтенанта. И подтянув раненого к себе на живот, пополз лежа на спине головой вперед в сторону Брестской крепости.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
Предыдущий
0 комментариев