Повесть: Умираю, но не сдаюсь. Глава 8. Цитадель.
Ногай шел уверенной походкой вдоль дороги, быстро удаляясь от Восточного форта. Надо было как можно быстрее добраться до наших в Цитадели. Солнышко пригревало, легкий ветерок приятно дул в лицо, врагов не было видно. Лишь трескотня из немецкого громкоговорителя, предлагавшего плен и медпомощь раненым, напоминало об окружении крепости. Редкие группки сдающихся перестали встречаться на пути. Дорога была пустынна.
Внезапно начался артобстрел. Задрожала земля. В воздух поднялись клубы земли и дыма. Рядом засвистели осколки. Укрыться было негде. Ногай упал на землю, прикрыв голову руками. При падении, он приметил стоящий невдалеке бронеавтомобиль БА-10, с оторванный взрывом передним колесом. Это была легкобронированная машина на обычных автомобильных колесах. Но и этой брони для защиты от осколков и пуль было вполне достаточно. В три мощных прыжка Ногай оказался рядом с ней и нырнул внутрь, захлопнув за собой распахнутую дверцу. И вовремя. Рядом прогремел взрыв снаряда и по корпусу бронемашины зазвенели осколки. Машину несколько раз встряхнуло взрывной волной и он почувствовал сильную боль в левом боку. Дотронувшись до него рукой, Ногай увидел, что она вся в крови. И только тогда он понял, что сильно ранен.
Ногай снял гимнастерку, обнажив мускулистый торс. Потом снял синий платок с шеи, уродливый шрам вокруг нее своей белизной резко контрастировал с его смуглым телом. На всю спину была нанесена искусная татуировка в виде черного ворона в полете, а на груди изображение головы волка. На шее у него висел круглый медный амулет на шнурке и небольшой холщовый мешочек на джутовой веревке. Ногай закрыл глаза и начал раскачиваться, бормоча что-то себе под нос. Наконец он запел горлом, странную для посторонних, протяжную песню. Ворон на его спине взмахнул крыльями, а амулет на груди ожил и вспыхнул ярким огнем осветив темный бронеавтомобиль изнутри. Ногай медленно просунул руку себе в район левой почки. Рука вошла в тело, как нож в масло. Ногай продолжал раскачиваться и петь. Наконец его рука что-то нащупав, вышла из тела не оставив на нем и следа. Из разжатого кулака, на бронированный пол, выпал рубленый кусочек серого металла. Он продолжал петь и раскачиваться.
Все это время артообстрел не прекращался ни на минуту. Фантастическое зрелище было скрыто от чужих взглядов поднимающимися столбами огня, земли и тонким металлом бронеавтомобиля. Потом Ногай снял с себя переливающийся красным свечением амулет и приложил к ране. Кровь перестала идти и боль ушла. В районе раны стало тепло и щекотно, появилось синее свечение, которое постепенно увеличивалось, потом задрожало как свеча на ветру и погасло. На месте ранения остался только едва заметный розовый рубец. Ногай прекратил петь и весь каплях пота в изнеможении провалился в сон.
Ворон летел, расправив могучие черные крылья, над выжженной, израненной Брестской крепостью. Сделав круг он полетел дальше на восток мимо сожженных аэродромов и самолетов, горящих деревень и городов, тысяч погибших и тысяч плененных советских солдат устало бредущих во вражий полон. Он летел мимо тысяч убитых и замученных мирных жителей, виноватых лишь в том, что они оказались на пути «сверхлюдей». Темная колыхающаяся масса наползала на Русь. В последний момент ворон едва увернулся от тянущегося к нему снизу черного трехпалого щупальца и взмыл выше в бездонное синее небо.
Ногай очнулся. Артобстрел закончился. Пора было выбираться наружу и тут он услышал странные звуки и приглушенную немецкую речь. Как будто кто-то проезжал рядом на велосипеде и разговаривал. Оружия с собой у него не было, кроме пистолета ТТ и ножа. Ногай вспомнил, как капитан перед их отправкой на задание, сунул ему ТТ в руку со словами: «Не нравится мне этот Вася, если начнет чудить или соберется бежать, хлопнешь его». Ногай улыбнулся при воспоминании о Ваське: «Вроде нормальный пацан и аура у него светлая, но капитан прав, он чего-то темнит и недоговаривает. Надо за ним приглядывать. И как назло Васек получает легкое ранение и главное вовремя. А сейчас, небось лежит в лазарете и тушенку жрет, да подкатывает к симпатичной врачихе». Ногай жалел, что остался один и что помочь в схватке с фашистами больше было не кому. Он прищелкнул от досады языком и внезапно осекся, боясь привлечь внимание немцев.
После самолечения он сильно ослаб, ноги подгибались, руки дрожали, а голова предательски кружилась. Амулет на шее больше не подавал признаков жизни и не хотел больше помогать хозяину. Ногай нащупал на груди холщовый мешочек на веревке и высыпал из него серый порошок на ладонь. Быстро разжевав его он сразу почувствовал, что к нему возвращается жизнь. Сознание снова обрело былую ясность, а мышцы тела налились прежней силой. Ногай натянул на себя гимнастерку и повязал платок на шею. Амулет вдруг снова ожил и запульсировал, предлагая помощь. Но Ногаю его запоздалая поддержка уже была не нужна.
Он осторожно выглянул в смотровую щель на месте водителя. По дороге, осторожно объезжая воронки, ехала колонна немцев на велосипедах. Внезапно, они резко остановились. Несколько немцев слезли с велосипедов и пошли фотографироваться рядом с подбитой бронемашиной. Кованые сапоги застучали сверху по ее металлическому корпусу.
Двое залезли на капот и начали позировать. Еще один засунул в дуло пушки указательный палец. Немцы весело о чем-то спорили и смеялись. Вдоволь нафотографировавшись они слезли с броневика и пошли к своим велосипедам. Кроме одного, самого любопытного. Он дернул за бронированную дверцу, которую Ногай не успел запереть и засунул голову внутрь. И тут же получил молниеносный удар ножом в горло. Тело немца беззвучно исчезло в недрах броневика. Велосипедисты ничего не заметили.
Ногай обыскал немца и не найдя никакого оружия, кроме штык-ножа, огляделся внутри бронеавтомобиля. Его внимание привлек пулемет Дегтярева Танковый в башне, он как раз был развернут в сторону немцев на дороге. От обычного пулемета Дегтярева он отличался более компактными размерами и толстым пластинкообразным магазином на шестьдесят три патрона. Стараясь не шуметь, Ногай взял со стойки один из полных дисков, прикрепил его сверху и перезарядил пулемет, дернув за затворную раму. Человек пятнадцать велосипедистов были как на ладони в телескопическом прицеле. Пулемет в башне заворочался и ожил. Немцы со смехом, что-то крича, наблюдали, как ствол пулемета направляется на них. Раздалась громкая очередь.
Немцы сначала замерли, а потом вскочив на ноги, побежали по дороге без оглядки. Пулемет дергался от отдачи в башне бронемашины. Фашисты падали под огнем, как осенние листья с деревьев в непогожий день. Один из немцев запнулся о велосипед и упал запутавшись в ремнях. Наспех поднялся и побежал, нелепо волоча левой ногой велосипед за собой. Поэтому Ногай расстрелял его последним.
Небольшой кучке вражеских солдат все-таки удалось спастись, выбежав из сектора обстрела. Ногой с усилием крутил тугую ручку поворота башни бронеавтомобиля, наводя пулемет на удирающих немцев, но было уже поздно. Немцы успели скрыться в кювете за дорогой. Надо было применить что-нибудь потяжелее. В башне в специальных отсеках лежал полный боекомплект снарядов и была в наличии 45-мм пушка. Ногай попытался разобраться с управлением. Опыт обращения с этой пушкой у него уже был. Неторопливо вытянул снаряд. Зарядил орудие и наведя пушку по прицелу сделал выстрел. Недолет. Зарядил снова. И тут немцы не выдержав, побежали. Ногай снова выстрелил и накрыл осколками снаряда еще двоих фрицев.
Надо было идти дальше. Ногай снял пулемет из бронированной башни и прихватив два запасных диска выбрался из противоположной противнику двери бронемашины. Немцев видно не было. Путь был свободен.
Амулет на его груди снова запульсировал и он услышал знакомый голос в своей голове: «Принеси жертву. Сожги нескольких своих врагов».
Ногай остановился и энергично жестикулируя руками закричал, не обращаясь ни к кому: – Я тебе уже говорил! Да. Не будет человеческих жертв! Пусть это враги, но это тоже люди! Да. А оленей здесь нет! Только лошади и то все разбежались!
Голос произнес с обидой: «Ведь я тебя не один раз спасал. И вот как ты мне отплатил».
Ногай примиряюще погладил амулет рукой и произнес в сторону Цитадели: – Ну не переживай ты так. Да. Если лошадь поймаю, то будет тебе жертва.
Голос в голове молчал, то ли в обиде, то ли удовлетворенный обещанием.
Ногай пригибаясь, побежал в сторону цитадели, параллельно дороге. Вскоре показался берег реки Муховец. Выбрав место поуже, Ногай осторожно зашел в воду и отодвигая от себя пулеметом разбухшие трупы красноармейцев, начал переходить реку. Вскоре ноги перестали ощущать дно. Двенадцатикилограммовый пулемет тянул на дно. Утопить оружие было жалко. Ногай посмотрел назад и увидел старое темное бревно, которое прибило к берегу. Пришлось вернуться. Пристроив пулемет на бревно Ногай снова попытался переправиться. В этот раз он пошел чуть ниже по течению, тут глубина оказалась меньше и плыть не пришлось. Но в этот раз его заметили и над головой засвистели пули, выбив в бревне несколько кусочков дерева и подняв фонтанчики воды. Ногай не видел стреляющего и продолжал толкать бревно вперед. Вскоре стрелять перестали, потеряв его из вида.
Снова начался артобстрел. Один из снарядов ухнул совсем рядом с ним, подняв столб воды. Ногай быстро выбрался на берег. Преодолев бегом с десяток метров, он перекатился через выбитое окно казармы и замер. На него также остолбенело таращилось с десяток немцев, только их радист продолжал что-то гортанно кричать в рацию, не обращая ни на кого внимания.
Время остановилось. – Гутен морген, – сказал Ногай и нажал на спусковой крючок Дегтярева. Оружие молчало. Между немцев стоял демон нижнего мира – «мангус», его тело состоящее из черно-серого дыма колыхалось и вибрировало. Немцы казалось, не замечали демона. Но у их глаз и ушей вились черные завитки зловещего дыма. В дуло пулемета Ногая тоже начал просачиваться черный дымок. Он услышал шепот миллиона голосов сливающихся в единый вопль. Амулет бешено запульсировал и в голове раздался умоляющий крик: «Бежим! Пока нас не сожрали! Я не могу больше сдерживать мангуса!» Голос первый раз за все время не приказывал, а умолял и Ногай с криком: – Да подавись ты! – с силой кинул заклинивший пулемет в ближайшего немца и прыгнул обратно в окно.
Время снова пошло. Сзади послышался топот сапог и брань. Ногай бежал вдоль стены казармы не обращая внимания на взрывы артобстрела. Послышались хлопки выстрелов и пуля, пролетев рядом, звонко ударилась о кирпичную кладку. Нужно было прятаться. Ногай почувствовал, что надо прыгать в ближайшее окно-амбразуру. И он быстро вскарабкался внутрь. Вроде никого.
Внутри казармы царил хаос. Потолок был пробит. Вероятно бомба упала внутрь и тут сдетонировала. Повсюду валялись скомканные простыни и одеяла. Посредине казармы лежали опрокинутые двухъярусные деревянные нары с нашими бойцами, которые так и не проснулись вчера утром.
Артобстрел также внезапно прекратился, как и начался. Ногай вышел в коридор каземата и прислушался не стреляют ли где поблизости, надо было определить, где находятся наши. Но все было тихо. Внезапно началась стрельба с крыши клуба, это было здание бывшего костела. Стреляли из немецкого пулемета МГ. Ногай уже по звуку безошибочно мог определить из какого оружия стреляют. Немцы или наши? Непонятно. В нынешнем беспорядке и наши могли стрелять из немецкого оружия. К МГ присоединились еще и винтовки маузера. Да нет, это скорее всего немцы, чем наши. Куда же они бьют?
Ногай осторожно высунулся из-за окна. И оторопел от увиденного. Все неузнаваемо изменилось. От некогда пышных зеленых деревьев, остались только черные обгоревшие стволы, травы не было вовсе. Вся земля была искорежена воронками и была черного цвета. Воздух был наполнен запахом и вкусом гари. Всюду было крошево из красных кирпичей вперемешку с обгорелыми досками и кусками кровельного железа. Сверху все было устлано тонким слоем пепла. Несколько подбитых советских танков и грузовиков стояли рядом с Тереспольскими воротами. Обгорелая, одинокая пушка с развороченным дулом сиротливо смотрела в сторону клуба, который раньше был костелом. По всем признакам тут недавно шел жестокий бой.
Часть казарм все еще горела. Из глубины изредка показывались язычки яркого оранжевого пламени и тут же исчезали. Черный дым тянулся вверх многочисленными струйками в голубое небо. Одного нашего бойца смерть настигла прямо в окне, и он висел в проеме, как будто пытаясь что-то поднять снизу. Полуразрушенные дома безучастно взирали пустыми глазницами разбитых окон на этот Армагеддон. Стены всех зданий были выщерблены снарядами и пулями. Крепость как будто перекрасили из красного цвета в грязно-черный.
У костела была разрушена часть крыши и были видны остатки сгоревшей стропильной системы. На крыше развивался красный флаг со свастикой в белом кругу. Некогда белые стены костела стали черно-серыми. Вокруг валялись остатки чего-то непонятного на колесах. Все свободное пространство было завалено серыми телами солдат, невозможно было разобрать чьими. Рядом с костелом зияла огромнейшая воронка, уходящая глубоко в землю. Казалось, что это разверзлись врата ада и готовы были поглотить все живое и мертвое. Это был настоящий апокалипсис, который пришел на землю.
Внезапно внимание Ногая привлек вражеский флаг на крыше костела. А точнее крестообразный символ с загнутыми концами на флаге – свастика, он уже видел этот символ раньше. Белый Шаман показывал ему старую книгу, где были разноцветные картинки духов и божеств с этим знаком. И свастика там означала солнце, сулила успех и плодородие земли. Ногай присмотрелся к флагу – свастика двигалась. Сначала он подумал что ему показалось, но нет, точно свастика двигалась только не по часовой стрелке как должна, а против. Теперь она сулила только смерть и погибель всем. Крутясь в обратном направлении, правосторонняя свастика сияла, выпуская энергию разрушения во все стороны от себя, как солнце и пускала закрученные волны по морю крови вокруг себя. Таких совпадений не могло быть. Сначала демон среди нацистских солдат, теперь свастика. Фашисты получили в свои руки какой-то очень мощный амулет или еще какую-то священную реликвию сил зла и теперь используют ее энергию для захвата мира. А вернее это древнее зло использует фашистов. Белый Шаман рассказывал ему, что такие амулеты существуют и в них заключена чудовищная энергия, которая может погубить все три мира. И спрятаны эти амулеты далеко в северных горах на Тибете. Неужели они были найдены или хотя бы один из них?
Снова раздались выстрелы. Ногай вздрогнул и очнулся от оцепенения, в которое он впал. В этот раз стреляли из нашего автомата ППД. В ответ раздались трели из немецкого пулемета с крыши костела. Ногай решил идти на звуки выстрелов нашего автомата. Добравшись до кольцевой казармы, он наконец увидел советских солдат. Последовали долгие минуты переговоров. Через некоторое время обороняющиеся позволили пройти ему через охраняемый периметр.
Командиром оставшейся горстки защитников цитадели был лейтенант Винноградский. Ногай кратко доложил лейтенанту о том, что сегодня ночью его группа из Кобринского укрепления собирается идти на прорыв. Лейтенант молчал, с интересом рассматривая Ногая. – Но ведь приказа на оставление крепости не было, – начал он. В то же мгновенье раздался крик бойца: – Немцы!
Солдаты повскакивали и приготовились отбивать атаку у окон и коридора. Затрещал немецкий автомат, полетели гранаты в наши окна. Часть гранат удалось выкинуть обратно, но одна взорвалась и ранила двух бойцов. Немцы ворвались в задымленный каземат и началась рукопашная схватка. Ногай выхватил нож и пробив рослому немцу, с винтовкой наперевес, ногой в пах, саданул ему ножом по длинной шее. Немец, зажимая фонтан крови, сполз в груду какого-то набросанного хлама. Немецкая винтовка оказалась в руках Ногая. Орудуя ею, как дубинкой, Ногай завалил еще двух фрицев. Лейтенант боролся с каким-то немцем и бил ему пистолетом по голове: – Ты зачем сюда пришел! Тебя сюда не звали!
Всюду шла борьба не на жизнь, а насмерть. Слышалось рычание боровшихся, проклятья и ругательства на обоих языках. Еще несколько минут и все затихло.
Победа нам досталась дорогой ценой, из отряда лейтенанта меньше половины осталось в живых, остальные были ранены. Начинало темнеть.
Лейтенант окровавленной рукой устало махнул Ногаю: – Так мы тут долго не протянем. Сможешь нас вывести?
Тот утвердительно кивнул. Лейтенант перезарядил свой пистолет, встал, и оглядев свой поредевший отряд, дал команду идти за Ногаем.
Vkontakte
Twitter
Одноклассники
Предыдущий
0 комментариев