В
logo
Виталий Касс
Начинающий писатель.
В
logo
Виталий Касс

Повесть: Умираю, но не сдаюсь. Глава 6. Майор, который оказался настоящим.

Восточный ‎форт‏ ‎казался ‎покинутым ‎и ‎безлюдным. ‎–‏ ‎Сдались ‎что‏ ‎ли‏ ‎все? ‎– ‎пробормотал‏ ‎я. ‎Но‏ ‎это ‎было ‎обманчивое ‎впечатление.‏ ‎За‏ ‎нами ‎следили‏ ‎чьи-то ‎глаза.‏ ‎Я ‎чувствовал, ‎что ‎на ‎моей‏ ‎голове‏ ‎от ‎напряжения‏ ‎подымаются ‎волосы.‏ ‎Хотелось ‎спрятаться ‎где-нибудь, ‎ведь ‎мы‏ ‎были‏ ‎как‏ ‎на ‎ладони,‏ ‎и ‎я‏ ‎усилием ‎воли‏ ‎заставлял‏ ‎себя ‎идти‏ ‎вперед. ‎Не ‎успели ‎мы ‎спуститься‏ ‎вниз ‎коридора,‏ ‎между‏ ‎внутренним ‎и ‎внешним‏ ‎валами, ‎сверху‏ ‎послышался ‎чей-то ‎слабый ‎плаксивый‏ ‎голос:‏ ‎– ‎Стой!‏ ‎А ‎то‏ ‎стрелять ‎буду, ‎– ‎как ‎будто‏ ‎к‏ ‎нам ‎обращался‏ ‎ребенок.

Мы ‎остановились‏ ‎на ‎эту ‎просьбу. ‎И ‎тут‏ ‎же‏ ‎прозвучал‏ ‎выстрел. ‎Пуля‏ ‎вонзилась ‎в‏ ‎край ‎моего‏ ‎бедра‏ ‎и ‎ушла‏ ‎по ‎касательной ‎в ‎землю. ‎–‏ ‎Ты ‎в‏ ‎кого‏ ‎стреляешь, ‎курва! ‎–‏ ‎заорал ‎я,‏ ‎падая ‎на ‎землю ‎и‏ ‎пытаясь‏ ‎подняться. ‎Ногай‏ ‎прыгнул ‎в‏ ‎ближайшую ‎воронку ‎и ‎втащил ‎меня‏ ‎следом.

– Ээ.‏ ‎Ну ‎теперь‏ ‎мы ‎точно‏ ‎знаем, ‎что ‎в ‎форт ‎не‏ ‎сдался,‏ ‎–‏ ‎сказал ‎Ногай.

– Уроды,‏ ‎всех ‎перестреляю!‏ ‎– ‎заявил‏ ‎я.‏ ‎Ногай ‎не‏ ‎возражал.

– Надо ‎срочно ‎обработать ‎мою ‎рану!‏ ‎– ‎продолжил‏ ‎я‏ ‎делиться ‎своими ‎мыслями.‏ ‎И ‎с‏ ‎этим ‎Ногай ‎тоже ‎был‏ ‎полностью‏ ‎согласен.

Потом ‎он‏ ‎вытащил ‎нож‏ ‎и ‎с ‎серьезным ‎видом ‎сказал:‏ ‎–‏ ‎Сейчас ‎тебя‏ ‎лечить ‎буду‏ ‎Немчик. ‎Скажи ‎«Аааа». ‎

Но ‎мне‏ ‎было‏ ‎не‏ ‎до ‎шуток.‏ ‎Он ‎рассмеялся‏ ‎над ‎моим‏ ‎недоуменным‏ ‎видом ‎и‏ ‎начал, ‎как ‎заправский ‎фельдшер ‎распарывать‏ ‎мою ‎штанину‏ ‎ножом.‏ ‎Потом ‎вытащил ‎из-за‏ ‎пазухи ‎бинт.

– Трофейный.‏ ‎Да. ‎Для ‎себя ‎берег,‏ ‎–‏ ‎со ‎значением‏ ‎произнес ‎Ногай.

– Надо‏ ‎же, ‎на ‎какие ‎жертвы ‎ты‏ ‎идешь‏ ‎ради ‎раненого‏ ‎товарища, ‎–‏ ‎с ‎издевкой ‎процедил ‎я.

– Ээ. ‎Ну‏ ‎не‏ ‎портянками‏ ‎же ‎тебя‏ ‎бинтовать, ‎–‏ ‎с ‎улыбкой‏ ‎сказал‏ ‎Ногай ‎и‏ ‎неожиданно ‎вылил ‎на ‎рану ‎хорошую‏ ‎дозу ‎спирта‏ ‎из‏ ‎фляги.

Я ‎заорал ‎благим‏ ‎матом ‎и‏ ‎попытался ‎ударить ‎рукой ‎Ногая,‏ ‎но‏ ‎тот ‎ловко‏ ‎увернулся.

– А ‎ты‏ ‎думал ‎Немчик, ‎я ‎тебе ‎пузо‏ ‎буду‏ ‎медом ‎мазать,–‏ ‎захохотал ‎лекарь‏ ‎и ‎начал ‎мне ‎туго ‎бинтовать‏ ‎ногу.

 Я‏ ‎уже‏ ‎не ‎возмущался,‏ ‎только ‎сжал‏ ‎сырую ‎землю‏ ‎руками.‏ ‎Скоро ‎лечение‏ ‎было ‎окончено ‎и ‎я ‎немного‏ ‎успокоился.

Ногай ‎сидел‏ ‎довольный,‏ ‎как ‎кот ‎на‏ ‎мартовском ‎солнышке,‏ ‎и ‎улыбался: ‎– ‎Ээ‏ ‎слушай‏ ‎тебе ‎повезло,‏ ‎пуля ‎только‏ ‎чиркнула ‎и ‎навылет ‎вышла. ‎Все‏ ‎будет‏ ‎хорошо. ‎Да.‏ ‎Скоро ‎опять‏ ‎будешь ‎с ‎Гитлером ‎воевать.

«Как ‎тут‏ ‎воевать,‏ ‎когда‏ ‎свои ‎же‏ ‎стреляют ‎по‏ ‎тебе, ‎как‏ ‎в‏ ‎тире», ‎–‏ ‎подумал ‎я.

Ногай ‎тем ‎временем ‎высунувшись‏ ‎из ‎воронки‏ ‎закричал:‏ ‎– ‎Cвои. ‎Не‏ ‎стреляйте. ‎

Тот‏ ‎же ‎плаксивый ‎голос ‎ответил:‏ ‎–‏ ‎А ‎шо‏ ‎прячетесь, ‎если‏ ‎свои. ‎

Я ‎подумал, ‎что ‎сейчас‏ ‎с‏ ‎удовольствием ‎задушил‏ ‎бы ‎этого‏ ‎плаксу.

– Не ‎стреляй. ‎Тогда ‎выйдем,– ‎продолжил‏ ‎переговоры‏ ‎Ногай‏ ‎и ‎подмигнул‏ ‎мне.

– Выходите, ‎–‏ ‎послышался ‎ответ‏ ‎с‏ ‎холма.

Ногай ‎поднялся‏ ‎и ‎крикнул: ‎– ‎Мы ‎свои.‏ ‎Выходим.

Вскоре ‎Ногай‏ ‎исчез‏ ‎на ‎гребне ‎противоположного‏ ‎вала ‎и‏ ‎уже ‎вновь ‎появился ‎с‏ ‎молоденьким‏ ‎чернявым ‎солдатиком,‏ ‎который ‎щурясь‏ ‎близорукими ‎глазами, ‎все ‎еще ‎настороженно‏ ‎сжимал‏ ‎винтовку ‎в‏ ‎руках. ‎Он‏ ‎был ‎похож ‎скорее ‎на ‎ребенка,‏ ‎чем‏ ‎на‏ ‎солдата. ‎Судя‏ ‎по ‎всему,‏ ‎это ‎и‏ ‎был‏ ‎обладатель ‎плаксивого‏ ‎голоса ‎и, ‎на ‎мое ‎счастье,‏ ‎не ‎сильно‏ ‎меткого‏ ‎глаза. ‎

– Зачем ‎стрелял‏ ‎то?! ‎–‏ ‎набросился ‎я ‎на ‎него.

– Да‏ ‎я‏ ‎случайно. ‎Винтовка‏ ‎сама ‎выстрелила,‏ ‎– ‎залепетал ‎солдатик. ‎

Ну, ‎точно‏ ‎он.‏ ‎– ‎Сама‏ ‎выстрелила. ‎Я‏ ‎случайно, ‎– ‎закряхтел ‎я, ‎передразнивая‏ ‎солдата.

– А‏ ‎мне‏ ‎что ‎теперь‏ ‎с ‎ногой‏ ‎делать, ‎а‏ ‎у‏ ‎меня ‎ведь‏ ‎секретное ‎задание, ‎– ‎продолжал ‎я‏ ‎накручивать, ‎–‏ ‎А‏ ‎если ‎бы ‎убил.

Солдатик‏ ‎завертелся ‎на‏ ‎одном ‎месте, ‎не ‎зная,‏ ‎что‏ ‎сказать ‎и‏ ‎что ‎делать:‏ ‎– ‎Испужался ‎я. ‎Не ‎хотел.

Ногай,‏ ‎которого‏ ‎этот ‎спектакль‏ ‎видимо ‎сильно‏ ‎забавлял, ‎наконец, ‎вступился ‎за ‎парня:‏ ‎–‏ ‎Хорош‏ ‎уже ‎Немчик.‏ ‎Что ‎сделано,‏ ‎то ‎сделано.‏ ‎Уже‏ ‎ничего ‎не‏ ‎исправишь. ‎Да. ‎Пошли ‎к ‎командиру‏ ‎форта.

– Убедил, ‎–‏ ‎сказал‏ ‎я, ‎мне ‎самому‏ ‎уже ‎стало‏ ‎жалко ‎смотреть ‎на ‎этого‏ ‎испуганного‏ ‎паренька.

Я ‎сжал‏ ‎зубы ‎и,‏ ‎держась ‎за ‎Ногая ‎и ‎солдатика‏ ‎заскакал‏ ‎на ‎одной‏ ‎ноге ‎в‏ ‎сторону ‎внутреннего ‎вала ‎форта.

Добрались ‎до‏ ‎форта,‏ ‎зашли‏ ‎внутрь. ‎Вернее‏ ‎меня ‎туда‏ ‎внесли, ‎вперед‏ ‎ногами,‏ ‎подоспевшие ‎наши‏ ‎бойцы. ‎«Хорошенькое ‎начало ‎дня», ‎–‏ ‎невесело ‎подумал‏ ‎я.

Мы‏ ‎с ‎Ногаем ‎находились‏ ‎посреди ‎одного‏ ‎из ‎центральных ‎казематов ‎первого‏ ‎этажа‏ ‎форта. ‎Солдаты‏ ‎все ‎чем-то‏ ‎занимались. ‎Кто-то ‎тащил ‎ящики ‎с‏ ‎патронами,‏ ‎другие ‎чистили‏ ‎оружие. ‎И‏ ‎тут ‎я ‎увидел ‎его. ‎Моложавый,‏ ‎еще‏ ‎не‏ ‎старый ‎подтянутый‏ ‎мужик, ‎излучавший‏ ‎уверенность ‎в‏ ‎себе‏ ‎и ‎бодрость‏ ‎духа. ‎Казалось ‎его ‎сильный ‎с‏ ‎баском ‎голос‏ ‎заполнял‏ ‎и ‎заряжал ‎весь‏ ‎форт ‎энергией.‏ ‎У ‎него ‎была ‎густая‏ ‎черная‏ ‎шевелюра ‎и‏ ‎пронзительный ‎взгляд‏ ‎черных ‎глаз, ‎в ‎которых ‎светилась‏ ‎доброта.‏ ‎Сразу ‎всем‏ ‎становилось ‎понятно,‏ ‎кто ‎здесь ‎командир. ‎Да, ‎это‏ ‎был‏ ‎тот‏ ‎самый ‎майор,‏ ‎даже ‎можно‏ ‎было ‎не‏ ‎смотреть‏ ‎на ‎его‏ ‎петлицы ‎на ‎гимнастерке.

Увидев ‎нас, ‎он‏ ‎приблизился: ‎–‏ ‎Федя,‏ ‎что ‎стряслось?

– Да ‎вот…‏ ‎– ‎начал‏ ‎солдатик.

Ногай ‎его ‎перебил: ‎–‏ ‎Ээ.‏ ‎Мы ‎с‏ ‎внешнего ‎вала‏ ‎Кобринского ‎укрепления, ‎тут ‎рядом ‎с‏ ‎вами.‏ ‎Да. ‎Наша‏ ‎группа, ‎примерно‏ ‎пятьдесят ‎человек, ‎командует ‎капитан ‎Бойко,‏ ‎будет‏ ‎сегодня‏ ‎в ‎два‏ ‎часа ‎ночи‏ ‎прорываться ‎на‏ ‎восток.‏ ‎У ‎меня‏ ‎приказ ‎сообщить...– ‎тут ‎Ногай ‎споткнулся‏ ‎в ‎своей‏ ‎речи‏ ‎и ‎начал ‎подбирать‏ ‎в ‎голове‏ ‎слова, ‎наконец ‎найдя ‎нужное‏ ‎продолжил,‏ ‎– ‎информацию‏ ‎и ‎идти‏ ‎дальше ‎в ‎Цитадель.

– Куда ‎выходить, ‎–‏ ‎вскинулся‏ ‎Майор,– ‎у‏ ‎меня ‎половина‏ ‎бойцов ‎лежачие. ‎Куда ‎я ‎их‏ ‎дену?‏ ‎Приказа‏ ‎на ‎оставление‏ ‎крепости ‎не‏ ‎было. ‎Скоро‏ ‎должны‏ ‎подойти ‎наши‏ ‎части ‎на ‎помощь. ‎А ‎значит,‏ ‎мы ‎будем‏ ‎стоять‏ ‎здесь ‎до ‎последнего.‏ ‎Хотя ‎дело‏ ‎ваше. ‎Мы ‎конечно ‎поддержим‏ ‎вас,‏ ‎чем ‎сможем.‏ ‎Что ‎у‏ ‎вас ‎там ‎с ‎водой?

– Ээ. ‎Воды‏ ‎нет.‏ ‎Еды ‎нет,‏ ‎патронов ‎мало,–‏  ‎ответил ‎Ногай, ‎на ‎его ‎лице‏ ‎не‏ ‎дрогнул‏ ‎ни ‎один‏ ‎мускул, ‎хотя‏ ‎было ‎видно,‏ ‎что‏ ‎он ‎погрустнел.

– У‏ ‎нас ‎тоже ‎с ‎водой ‎не‏ ‎очень, ‎хотя‏ ‎пока‏ ‎хватает, ‎есть ‎небольшой‏ ‎ледник, ‎–‏ ‎продолжал ‎Майор. ‎– ‎Зато‏ ‎продовольствия‏ ‎и ‎боеприпасов‏ ‎много, ‎целый‏ ‎склад. ‎А ‎вот ‎с ‎оружием‏ ‎все‏ ‎плохо. ‎Не‏ ‎у ‎всех‏ ‎даже ‎винтовка ‎есть. ‎Что-то ‎добыли‏ ‎в‏ ‎бою.‏ ‎Но ‎многие‏ ‎вооружены, ‎чем‏ ‎попало.

Майор ‎помолчал,‏ ‎потом‏ ‎снова ‎обратился‏ ‎к ‎нам: ‎– ‎Что ‎поесть‏ ‎можете ‎получить‏ ‎на‏ ‎складе. ‎И ‎патроны‏ ‎тоже. ‎Удачи‏ ‎вам ‎добраться ‎до ‎цитадели.

Ногай‏ ‎поблагодарил,‏ ‎но ‎отказался‏ ‎от ‎продовольствия.‏ ‎Сказал ‎Майору, ‎что ‎налегке ‎проще‏ ‎идти.‏ ‎На ‎том‏ ‎и ‎разошлись.

Меня‏ ‎начало ‎знобить, ‎хотя ‎стоял ‎солнечный‏ ‎день.‏ ‎Все‏ ‎это ‎время‏ ‎я ‎просидел‏ ‎рядом ‎со‏ ‎стенкой,‏ ‎и ‎под‏ ‎конец ‎разговора, ‎со ‎стоном, ‎откинулся‏ ‎на ‎кирпичный‏ ‎пол.‏ ‎

Ногай ‎посмотрел ‎на‏ ‎меня: ‎–‏ ‎Немчик ‎я ‎тебя ‎тут‏ ‎оставлю.‏ ‎Держись. ‎Да.‏ ‎Ты ‎пока‏ ‎не ‎ходок. ‎А ‎мне ‎надо‏ ‎срочно‏ ‎двигаться ‎на‏ ‎центральный ‎остров‏ ‎в ‎цитадель.

Я ‎кивнул ‎и ‎попросил:‏ ‎Не‏ ‎зови‏ ‎меня ‎больше‏ ‎немчиком, ‎люди‏ ‎косятся. ‎Вася‏ ‎меня‏ ‎зовут. ‎Вася‏ ‎Котов.

Ногай ‎только ‎улыбнулся ‎и ‎пожал‏ ‎мне ‎руку:‏ ‎–‏ ‎Ээ. ‎Да ‎знаю‏ ‎я. ‎Шучу.‏ ‎Береги ‎себя ‎Васёк, ‎–‏ ‎и‏ ‎ушёл.

Майор ‎Гавриилов‏ ‎не ‎возражал,‏ ‎чтобы ‎я ‎остался. ‎Меня ‎перенесли‏ ‎к‏ ‎раненым ‎во‏ ‎внешний ‎вал‏ ‎форта ‎в ‎лазарет, ‎устроенный ‎в‏ ‎бывшей‏ ‎конюшне.‏ ‎Положили ‎на‏ ‎солому ‎и‏ ‎накормили ‎сухарями‏ ‎с‏ ‎тушенкой. ‎Вскоре‏ ‎подошла ‎женщина ‎лет ‎тридцати, ‎усталость‏ ‎на ‎ее‏ ‎красивом‏ ‎лице ‎делало ‎ее‏ ‎старше. ‎Форма‏ ‎врача ‎и ‎белый ‎халат‏ ‎на‏ ‎ней ‎были‏ ‎перепачканы ‎кровью.‏ ‎

Врач ‎внимательно ‎осмотрела ‎мою ‎рану:‏ ‎–‏ ‎И ‎где‏ ‎рана ‎то‏ ‎солдатик? ‎Так ‎царапина. ‎Заживет ‎до‏ ‎свадьбы,‏ ‎–‏ ‎и ‎пошла‏ ‎к ‎следующему‏ ‎раненному ‎бойцу.‏ ‎

– Ну‏ ‎если ‎только‏ ‎с ‎вами! ‎– ‎крикнул ‎я‏ ‎ей ‎вслед.

Она‏ ‎только‏ ‎растеряно ‎посмотрела ‎на‏ ‎меня, ‎слишком‏ ‎уставшая, ‎чтобы ‎понять ‎шутку,‏ ‎и‏ ‎пошла ‎дальше.‏ ‎Я ‎еще‏ ‎хотел ‎спросить ‎ее ‎о ‎Нюре,‏ ‎может‏ ‎она ‎видела‏ ‎ее ‎или‏ ‎слышала ‎что ‎о ‎судьбе ‎людей‏ ‎из‏ ‎Госпиталя,‏ ‎но ‎не‏ ‎спросил. ‎Мне‏ ‎вдруг ‎почему-то‏ ‎захотелось,‏ ‎чтобы ‎она‏ ‎не ‎узнала, ‎что ‎у ‎меня‏ ‎есть ‎девушка.‏ ‎Я‏ ‎лежал ‎на ‎соломе‏ ‎и ‎думал:‏ ‎«Ничего ‎себе ‎царапина». ‎Я‏ ‎даже‏ ‎возмущенно ‎засопел,‏ ‎каждое ‎движение‏ ‎ногой ‎вызывало ‎нестерпимую ‎боль. ‎Но‏ ‎после‏ ‎осмотра ‎доктором,‏ ‎рана ‎действительно‏ ‎стала, ‎как ‎будто, ‎меньше ‎болеть.‏ ‎Тяжкие‏ ‎думы‏ ‎одолевали ‎меня:‏ ‎«Теперь ‎ранение,‏ ‎далеко ‎с‏ ‎такой‏ ‎раной ‎я‏ ‎не ‎убегу, ‎а ‎значит ‎розыск‏ ‎и ‎спасение‏ ‎Нюры‏ ‎откладывается ‎на ‎неопределенное‏ ‎время. ‎Постоянно‏ ‎какие-то ‎преграды ‎появляются ‎между‏ ‎нами.‏ ‎Неужели ‎нам‏ ‎не ‎суждено‏ ‎быть ‎вместе?» ‎Образ ‎Нюры ‎внезапно‏ ‎сменился‏ ‎образом ‎военврача‏ ‎из ‎лазарета.‏ ‎Это ‎была ‎довольно ‎красивая ‎статная‏ ‎женщина,‏ ‎и‏ ‎она ‎была‏ ‎старше ‎меня‏ ‎лет ‎на‏ ‎десять.‏ ‎Мне ‎пришлось‏ ‎себя ‎одернуть, ‎как ‎я ‎могу‏ ‎думать ‎о‏ ‎враче,‏ ‎когда ‎у ‎меня‏ ‎есть ‎Нюра‏ ‎и ‎она ‎наверняка ‎надеяться,‏ ‎что‏ ‎ее ‎жених‏ ‎придет ‎к‏ ‎ней ‎на ‎помощь. ‎Я ‎попытался‏ ‎уснуть,‏ ‎но ‎не‏ ‎смог.

Сон ‎не‏ ‎шел ‎и ‎долго ‎лежать ‎со‏ ‎стонущими‏ ‎раненными‏ ‎не ‎было‏ ‎душевных ‎сил,‏ ‎непрекращающаяся ‎немецкая‏ ‎пропаганда‏ ‎с ‎призывами‏ ‎сдаваться ‎тоже ‎доставала. ‎Нужно ‎было‏ ‎найти ‎себе‏ ‎дело,‏ ‎чтобы ‎не ‎сойти‏ ‎с ‎ума‏ ‎окончательно. ‎Поэтому, ‎несмотря ‎на‏ ‎боль,‏ ‎я ‎прихрамывая‏ ‎направился ‎в‏ ‎основной ‎форт.

Майор, ‎увидев ‎меня, ‎подошел‏ ‎и‏ ‎сочувственно ‎спросил:‏ ‎– ‎Как‏ ‎нога?

– Врач ‎сказала, ‎что ‎до ‎свадьбы‏ ‎заживет,‏ ‎товарищ‏ ‎майор. ‎Дайте‏ ‎какое-нибудь ‎дело,‏ ‎– ‎попросил‏ ‎я.

 – Набивать‏ ‎ленты ‎для‏ ‎пулемета ‎Максима ‎умеешь? ‎– ‎немного‏ ‎подумав, ‎спросил‏ ‎он.

 Я‏ ‎закивал, ‎что ‎да,‏ ‎мол ‎умею.‏ ‎

– Ну ‎иди ‎тогда ‎на‏ ‎склад.‏ ‎Федя ‎тебя‏ ‎проводит, ‎–‏ ‎Майор ‎окликнул ‎Плаксу, ‎как ‎я‏ ‎про‏ ‎себя ‎прозвал‏ ‎плаксивого ‎солдатика,‏ ‎который ‎стрелял ‎в ‎меня.

Тот ‎видать,‏ ‎чувствуя‏ ‎свою‏ ‎вину, ‎за‏ ‎утреннее ‎происшествие,‏ ‎с ‎радостью‏ ‎откликнулся‏ ‎стать ‎моим‏ ‎поводырем ‎по ‎форту. ‎Он ‎оказался‏ ‎неплохим ‎парнем.‏ ‎Звали‏ ‎его ‎Мефодий, ‎как‏ ‎он ‎мне‏ ‎сам ‎важно ‎представился, ‎но‏ ‎все‏ ‎его ‎звали‏ ‎просто ‎Федя.

Федя‏ ‎рассказал, ‎что ‎в ‎первый ‎день‏ ‎войны,‏ ‎он ‎сам‏ ‎чудом ‎спасся,‏ ‎после ‎чудовищной ‎утренней ‎бомбардировки. ‎Его‏ ‎казарму‏ ‎разбомбили.‏ ‎Раздетый, ‎он‏ ‎выскочил ‎босиком,‏ ‎перескакивая ‎через‏ ‎убитых‏ ‎товарищей, ‎без‏ ‎оружия, ‎во ‎двор ‎на ‎центральном‏ ‎острове. ‎Все‏ ‎горело.‏ ‎Все ‎бежали ‎и‏ ‎Федя ‎тоже‏ ‎побежал. ‎Добежал ‎аж ‎до‏ ‎Восточного‏ ‎форта, ‎где‏ ‎майор ‎Гавриилов‏ ‎остановил ‎его ‎и ‎других ‎бойцов,‏ ‎привел‏ ‎всех ‎в‏ ‎чувство ‎и‏ ‎дал ‎уверенность ‎в ‎победе. ‎Майор‏ ‎организовал‏ ‎из‏ ‎солдат ‎и‏ ‎командиров ‎из‏ ‎разных ‎частей‏ ‎свой‏ ‎отряд ‎и‏ ‎начал ‎держать ‎крепкую ‎оборону.

 – Вот ‎это‏ ‎настояяяящий ‎командир,‏ ‎–‏ ‎восхищенно ‎тянул ‎букву‏ ‎«я» ‎Федя.‏ ‎– ‎У ‎нас ‎тут‏ ‎короче‏ ‎за ‎каждым‏ ‎сектором ‎наблюдает‏ ‎свое ‎отделение ‎и ‎мышь ‎не‏ ‎проскочит.‏ ‎Дадим ‎короче‏ ‎немцу ‎прикурить.

Я‏ ‎криво ‎улыбнулся: ‎– ‎Да, ‎я‏ ‎заметил.

Федя‏ ‎шмыгнул‏ ‎носом ‎и‏ ‎виновато ‎замолчал.

Наконец‏ ‎я ‎дохромал‏ ‎c‏ ‎Федей ‎до‏ ‎склада. ‎Вверх, ‎под ‎куполообразный ‎потолок,‏ ‎уходили ‎пирамиды‏ ‎пыльных‏ ‎ящиков ‎со ‎снарядами‏ ‎и ‎патронами.‏ ‎Отдельно ‎в ‎стороне ‎возвышались‏ ‎две‏ ‎стойки ‎зенитных‏ ‎установок. ‎Это‏ ‎были ‎счетверенные ‎пулеметы ‎Максима, ‎изобретение‏ ‎гениев‏ ‎оружейной ‎советской‏ ‎мысли. ‎Громоздкая‏ ‎вещь ‎и ‎весила ‎прилично, ‎но‏ ‎в‏ ‎бою‏ ‎этот ‎неповоротливый‏ ‎Змей ‎Горыныч‏ ‎давал ‎жару.

– Ого!‏ ‎–‏ ‎воскликнул ‎я,‏ ‎увидев ‎зенитку.

Федя ‎подошел ‎к ‎зенитке‏ ‎и ‎непочтительно‏ ‎пнул‏ ‎ее ‎по ‎низу:‏ ‎– ‎Да‏ ‎это ‎хлам. ‎Непонятно ‎стреляет‏ ‎вообще‏ ‎или ‎нет.‏ ‎Короче. ‎Ей‏ ‎только ‎ворон ‎с ‎воробьями ‎сбивать.

– Э‏ ‎нет,‏ ‎браток. ‎Тут‏ ‎ты ‎не‏ ‎прав, ‎– ‎сказал ‎я ‎Феде,‏ ‎и‏ ‎нежно‏ ‎погладил ‎ребристые‏ ‎стволы ‎пулеметов.‏ ‎– ‎Этой‏ ‎штукой‏ ‎и ‎самолет‏ ‎можно ‎при ‎случае ‎сбить ‎на‏ ‎небольшой ‎высоте‏ ‎и‏ ‎по ‎легкому ‎танку‏ ‎вдарить. ‎А‏ ‎про ‎пехоту ‎так ‎я‏ ‎вообще‏ ‎молчу. ‎А‏ ‎что ‎они‏ ‎у ‎вас ‎здесь ‎пылятся?

– Так ‎никто‏ ‎не‏ ‎знает, ‎как‏ ‎ими ‎управляться.‏ ‎Все ‎разбежались ‎спецы. ‎А ‎сколько‏ ‎воды‏ ‎сюда‏ ‎короче ‎залить‏ ‎надо. ‎Этой‏ ‎водой ‎же‏ ‎можно‏ ‎наверное ‎день‏ ‎или ‎два, ‎весь ‎форт ‎поить,‏ ‎– ‎профессионально‏ ‎заметил‏ ‎Федя.

 – Ну, ‎с ‎водой‏ ‎что-нибудь ‎придумаем,‏ ‎– ‎сказал ‎я, ‎–‏ ‎В‏ ‎конце ‎концов‏ ‎можно ‎стрелять‏ ‎и ‎без ‎воды, ‎если ‎короткими‏ ‎очередями‏ ‎и ‎недолго.

Я‏ ‎занялся ‎осмотром‏ ‎ближайшего ‎зенитного ‎пулемета. ‎Зенитка ‎была‏ ‎новье,‏ ‎еще‏ ‎в ‎заводском‏ ‎масле. ‎Патронов‏ ‎было ‎на‏ ‎складе‏ ‎до ‎вверху.‏ ‎Я ‎затянул ‎пулеметную ‎ленту ‎в‏ ‎приемник ‎и‏ ‎дернул‏ ‎справа ‎рукоятку ‎вперед,‏ ‎потом ‎резко‏ ‎назад. ‎Один ‎пулемет ‎к‏ ‎стрельбе‏ ‎был ‎готов.‏ ‎Не ‎использовать‏ ‎против ‎фашистов ‎эту ‎адскую ‎машинку‏ ‎было‏ ‎просто ‎преступлением.‏ ‎А ‎сейчас‏ ‎она ‎просто ‎собирала ‎пыль ‎и‏ ‎занимала‏ ‎место.‏ ‎Все ‎мое‏ ‎нутро ‎воспротивилось‏ ‎этой ‎несправедливости.‏ ‎И‏ ‎я, ‎расхрабрившись,‏ ‎послал ‎Федю ‎к ‎Майору ‎с‏ ‎просьбой ‎ввести‏ ‎в‏ ‎бой ‎простаивающие ‎зенитки.

Минут‏ ‎через ‎десять‏ ‎Гавриилов ‎с ‎Федей ‎уже‏ ‎стояли‏ ‎рядом ‎с‏ ‎зенитным ‎пулеметом‏ ‎и ‎слушали, ‎как ‎я ‎с‏ ‎горящими‏ ‎глазами ‎толкаю‏ ‎речь ‎про‏ ‎достоинства ‎этой ‎зенитной ‎установки. ‎Майор‏ ‎сразу‏ ‎сообразил,‏ ‎какое ‎преимущество‏ ‎дает ‎моя‏ ‎находка ‎для‏ ‎обороны‏ ‎форта ‎и‏ ‎веселые, ‎задорные ‎искорки ‎забегали ‎в‏ ‎его ‎черных‏ ‎глазах.‏ ‎Он ‎кивнул ‎соглашаясь:‏ ‎– ‎Да‏ ‎оружия ‎у ‎нас ‎мало,‏ ‎грех‏ ‎не ‎использовать.‏ ‎– ‎Майор‏ ‎вспомнил, ‎что ‎воду ‎можно ‎взять‏ ‎из‏ ‎колодца ‎в‏ ‎лазарете. ‎Для‏ ‎питья ‎из-за ‎примеси ‎конской ‎мочи‏ ‎она‏ ‎практически‏ ‎не ‎годилась,‏ ‎но ‎в‏ ‎качестве ‎технической‏ ‎вполне‏ ‎сошла ‎бы.

Сказано‏ ‎– ‎сделано. ‎Уже ‎через ‎час‏ ‎две ‎установки,‏ ‎полностью‏ ‎заправленные ‎патронами ‎и‏ ‎водой, ‎стояли‏ ‎во ‎внутреннем ‎форту ‎на‏ ‎втором‏ ‎этаже. ‎А‏ ‎я ‎объяснял‏ ‎солдатам, ‎как ‎использовать ‎и ‎обслуживать‏ ‎зенитку.‏ ‎Многие ‎были‏ ‎знакомы ‎с‏ ‎пулеметом ‎Максима ‎раньше, ‎поэтому ‎останавливался‏ ‎только‏ ‎на‏ ‎существенных ‎нюансах.

Огневой‏ ‎мощи ‎восьми‏ ‎пулеметов ‎было‏ ‎слишком‏ ‎много ‎для‏ ‎внутреннего ‎двора ‎форта, ‎поэтому ‎вторую‏ ‎зенитку ‎майор‏ ‎приказал‏ ‎установить ‎на ‎гребне‏ ‎вала ‎в‏ ‎окопе ‎и ‎замаскировать ‎ветками.‏ ‎Когда‏ ‎стемнело, ‎бойцы‏ ‎перетащили ‎зенитку‏ ‎наверх ‎в ‎отрытый ‎окоп. ‎Я‏ ‎руководил‏ ‎работами ‎по‏ ‎перемещению ‎и‏ ‎на ‎правах ‎более ‎опытного ‎товарища‏ ‎занял‏ ‎место‏ ‎пулеметчика. ‎Федя‏ ‎примостился ‎рядом‏ ‎со ‎мной‏ ‎вторым‏ ‎номером. ‎Майор‏ ‎убедившись, ‎что ‎все ‎в ‎порядке,‏ ‎оставил ‎с‏ ‎нами‏ ‎еще ‎одного ‎бойца‏ ‎в ‎помощь‏ ‎и ‎удалился ‎по ‎своим‏ ‎командирским‏ ‎делам.

Совсем ‎стемнело,‏ ‎в ‎небе‏ ‎рассыпались ‎яркие ‎звезды. ‎Немцы ‎этой‏ ‎ночью‏ ‎почти ‎не‏ ‎подсвечивали ‎небо‏ ‎сигнальными ‎ракетами. ‎Я ‎поставил ‎Федю‏ ‎в‏ ‎караул‏ ‎на ‎два‏ ‎часа ‎и‏ ‎попросил ‎его‏ ‎разбудить‏ ‎меня, ‎чтобы‏ ‎сменить ‎его. ‎

Федя ‎близоруко ‎сощурился‏ ‎и ‎выкрикнул:‏ ‎–‏ ‎Есть!

Я ‎аж ‎сжался‏ ‎от ‎его‏ ‎крика ‎и ‎сказал ‎ему:‏ ‎–‏ ‎Да ‎хорош‏ ‎орать, ‎всех‏ ‎фашистов ‎разбудишь.

Федя ‎смутился. ‎

Чтобы ‎поддержать‏ ‎разговор‏ ‎я ‎спросил‏ ‎у ‎него:‏ ‎– ‎А ‎у ‎тебя ‎что‏ ‎со‏ ‎зрением?

 Федя‏ ‎оживился: ‎–‏ ‎Да ‎плохо‏ ‎вижу ‎в‏ ‎дали.‏ ‎Но ‎вблизи‏ ‎нормально. ‎

– А ‎что ‎без ‎очков?

– Да‏ ‎были. ‎Но‏ ‎когда‏ ‎все ‎началось, ‎тумбочка‏ ‎перевернулась. ‎Так‏ ‎и ‎не ‎смог ‎их‏ ‎найти.

– Понятно.

На‏ ‎меня ‎накатилась‏ ‎усталость, ‎и‏ ‎нога ‎снова ‎начала ‎ныть ‎и‏ ‎мне‏ ‎стало ‎не‏ ‎до ‎разговоров.‏ ‎Глаза ‎стали ‎сами ‎закрываться, ‎и‏ ‎я‏ ‎вдруг‏ ‎ярко ‎вспомнил‏ ‎нашу ‎первую‏ ‎встречу ‎с‏ ‎Нюрой‏ ‎у ‎фонтана‏ ‎в ‎городском ‎парке. ‎Это ‎было‏ ‎в ‎конце‏ ‎мая‏ ‎этого ‎года. ‎Пели‏ ‎птицы, ‎распускались‏ ‎цветы ‎и ‎играл ‎духовой‏ ‎оркестр.‏ ‎Хотелось ‎влюбиться,‏ ‎хоть ‎в‏ ‎кого-нибудь, ‎и ‎мы ‎оказались ‎с‏ ‎ней‏ ‎на ‎одной‏ ‎весенней ‎волне,‏ ‎и ‎наши ‎сердца ‎нашли ‎друг‏ ‎друга.‏ ‎Увлекшись‏ ‎воспоминаниями ‎я‏ ‎и ‎не‏ ‎заметил ‎как‏ ‎задремал,‏ ‎как ‎вдруг‏ ‎кто-то ‎в ‎ухо ‎закричал ‎до‏ ‎боли ‎знакомым‏ ‎плаксивым‏ ‎голосом:

 – Немцы!

Предыдущий Следующий
Все посты проекта
0 комментариев

Подарить подписку

Будет создан код, который позволит адресату получить бесплатный для него доступ на определённый уровень подписки.

Оплата за этого пользователя будет списываться с вашей карты вплоть до отмены подписки. Код может быть показан на экране или отправлен по почте вместе с инструкцией.

Будет создан код, который позволит адресату получить сумму на баланс.

Разово будет списана указанная сумма и зачисленна на баланс пользователя, воспользовавшегося данным промокодом.

Добавить карту
0/2048