Проблема-1914. Бонус-трек: где воевал дед Максим?

В знаменитой, поистине народной песне «Вот и помер дед Максим» большая часть текста описывает военный опыт лирического героя в его молодые годы: при отступлении наших войск он совершает подвиг — нестандартным способом помогает сослуживцам переправиться через реку и не даёт этого сделать противнику, после чего довершает его разгром и получает награду от генерала.

Однако, если вдуматься, контекст этих событий остаётся неясным. Всё, что у нас есть — это четыре строчки:

А в Гражданскую войну

Он спас дивизию одну:

Немцы наших окружили,

Немцы наших перебили.

Сразу возникает ряд вопросов, ответы на которые мы и попытаемся найти:

1. При чём тут Гражданская война, если противником являются немцы?
2. Кто такие в данном случае «наши»?
3. Где и при каких обстоятельствах хотя бы теоретически могли иметь место события, описанные в песне?

Почему Гражданская?

Разумеется, мы сразу отвергнем предположение, что Гражданскую войну вставили в текст исключительно для сохранения ритма. Это — вариант для ленивых и нелюбопытных. К тому же по песне хорошо видно, что её неизвестный автор не слишком заморачивался с ритмом — скажем, в одной из популярных версий можно встретить явно нескладные строки:

А тех, кто плавал по воде,

Он бил залупой по голове.

И это никого не смущает.

А ведь можно было сформулировать строки о войне вообще иначе, например, так:

Дед Максим прошёл войну

И спас дивизию одну…

Или, если в духе автора не заморачиваться с подбором слов:

А когда-то он в войну

Спас дивизию одну…

Однако такие формулировки однозначно отсылали бы (по крайней мере, до недавних пор) к Великой Отечественной войне. А в тексте речь идёт именно о Гражданской — и это явно не случайность.

Ровно так же мы отвергнем и противоположную гипотезу — о том, что речь действительно идёт именно о Гражданской, но «немцы» в тексте являются лишь условным обозначением некоего «противника вообще». Подобное явление действительно встречается (или встречалось ранее) в ходе СВО — российские солдаты иногда называли бойцов ВСУ «немцами». Однако это опять-таки отсылка к опыту ВОВ, сравнение сегодняшнего противника с тогдашним. У нас нет никаких оснований считать, что в годы Гражданской войны в России какая-либо из сторон называла противника «немцами» по аналогии с теми немцами, против которых русская армия воевала в годы Первой Мировой. Точнее, такое встречалось, но лишь в некоторых специфических контекстах. Например, Богемик утверждает, что чешские авторы, описывая бои Чехословацкого корпуса в Сибири, нередко называют красных «немцами», поскольку в тех краях РККА зачастую представляли интернациональные отряды, набранные из германских и австро-венгерских военнопленных. Но такие ситуации явно были исключением, которое к тому же это было характерно для чехов и словаков, а не для русских.

Таким образом, речь в песне идёт именно о Гражданской войне и именно о немцах — здесь нет ни условностей, ни метонимии.

Попробуем разобраться, с кем и при каких обстоятельствах могла произойти описанная ситуация: боестолкновение «наших» с немцами, окружение (как минимум частичное) и тяжёлое отступление или прорыв из него, особенно с сопутствующей переправой через реку (пусть даже и без инженерно-фаллических работ). Утверждение о «дивизии одной» оставим на совести рассказчика: в годы Гражданской, особенно в начальный период, «дивизией» себя могла называть чуть ли не рота, как в известном анекдоте про ОМОН и поле конопли. Нам для исторического исследования хватило бы и её.

Версия 1: Эстония

Немцы: германская армия (скорее всего, 60-й корпус, точное подразделение неизвестно)

Наши: эстонская Красная гвардия (1-й Таллинский Красный полк)

Дата: 23 февраля 1918 г.

Место: мыза Кейла возле г. Кейла, северо-запад Эстонии

Что произошло: части только что сформированной эстонской Красной гвардии (от 400 до 500 чел.) под командованием бывшего штабс-капитана русской армии Андрея Пыльда попытались задержать наступление германской армии на Таллин. После беспорядочного огня со стороны красногвардейцев немцы рассыпались по местности и залегли, что было ошибочно принято красными за отступление. Они бросились в контратаку в чистом поле, которую немцы встретили ружейно-пулемётным огнём, обратив красногвардейцев в бегство. Затем германцы начали с трёх сторон окружать Кейлу. Большая часть эстонцев, забрав раненых, погрузилась на поезд, на котором прибыла из Таллина, и отправилась обратно. Часть красногвардейцев рассеялись по местности и попытались спрятаться в амбарах, где германцы их обнаружили, и, как некомбатантов, закололи штыками на месте.

Любопытно, что бой под Кейлой произошёл в тот же день, что и бои под Псковом, вошедшие в советский канон как «первая победа Красной армии» — однако такой громкой славы в СССР не получил. Исключением была Эстонская ССР, где эти события помнили, поскольку одним из участников боя, заколотых штыками уже после его окончания, была 24-летняя коммунистка Алисе Тислер — героиня местного красного пантеона.

Строки «немцы наших окружили, немцы наших перебили» как нельзя лучше отражают итог боя под Кейлой. Имело место и поспешное отступление выживших — правда, на поезде, а не в форме переправы через реку. Главный вопрос к этой истории — можно ли считать, что в ней участвовали «наши» вроде условного деда Максима в молодости. Источники ничего не говорят нам о национальном составе 1-го Таллинского Красного полка (по численности — скорее батальона). На 1917 г. русские составляли четверть населения Таллина, так что и в составе Красной гвардии они вполне могли присутствовать. Стало быть, дед Максим гипотетически мог в молодости быть таллинским красногвардейцем — но вероятность этого, будем честны, кажется не слишком большой. Да и расхождения в ключевых деталях (отсутствие каких-либо упоминаний о реке) также говорят скорее против этой версии.

Версия 2: Псков

Немцы: германская армейская группа D (точное подразделение неизвестно)

Наши: 2-й красноармейский полк (сформирован из остатков различных частей русской армии, псковских и петроградских красногвардейцев)

Дата: 23-24 февраля 1918 г.

Место: дер. Черёха, Векшино и Большое Лопатино (ныне г. Псков и Псковский район).

Что произошло: части Красной армии, только что сформированные из различных подразделений и отрядов, попытались задержать продвижение германских войск в сторону Пскова и далее (как предполагалось) на Петроград. Войсками на псковском направлении командовал бывший полковник русской армии Йордан Георгиевич Пехливанов (этнический болгарин, принявший в 1910 г. русское подданство), непосредственное командование 2-м красноармейским полком осуществлял бывший штабс-капитан Александр Иванович Черепанов. Красноармейцы заняли позиции в 15 км к югу от Пскова по р. Многа и Черёха, создав таким образом две линии обороны, преградившие врагу путь по шоссе на Петроград и по железной дороге на Псков. Передовой отряд германцев не ожидал организованного отпора и отошёл, дожидаясь прибытия основных сил. Таким образом, немцев удалось задержать, а затем связать боем до следующего дня, 24 февраля, когда их превосходящие силы выбили красноармейцев с позиций и прорвались к Пскову. Далее последовали четыре дня боёв за Псков, в ходе которых русским удалось взорвать на станции Псков два вагона с пироксилином, убив таким образом 30 офицеров, 34 унтер-офицера и 206 солдат — больше, чем немцы потеряли за всё 250-километровое наступление от Двинска (нынешний Даугавпилс в Латвии).

Псков, как и Нарву (оставленную после недолгих боёв 4 марта), в советское время было принято считать «победой Красной армии над германским империализмом». Сейчас предпочитают говорить о «боевом крещении» РККА — всё же по итогам боёв оба города были оставлены, а наступление немцев остановилось уже далее, на линии Торошино — Ямбург (ныне Кингисепп) — по причине того, что правительство большевиков согласилось принять германские условия мира.

В пользу версии о возможном участии деда Максима в боях под Псковом говорит упоминание в источниках сразу двух рек, одну из которых (Черёху) при отступлении приходилось преодолевать красноармейцам. Правда, судя по всему, мост через неё был цел, и спецсредства от деда Максима для форсирования этой водной преграды не требовались. Однако эту деталь можно воспринимать как фольклорную гиперболу, которая отражала тяготы отступления с одновременным сдерживанием превосходящих сил противника («бил залупой по балде»). Также стоит отметить, что в данном эпизоде участвовал в качестве командующего полковник старой царской армии, который мог в фольклорном сюжете превратиться в генерала (с додумыванием непристойных подробностей).

Против «псковской» версии говорит тот факт, что подразделения РККА не были даже частично окружены немцами и смогли с боями отступить к Пскову. Впрочем, в данном контексте «немцы наших окружили» могло быть и гиперболой, обозначающей численное преобладание немцев и их наступление на оборонительные позиции русских с нескольких сторон.

Версия 3: Донбасс

Немцы: германская и австро-венгерская армии (в союзе с армией Украинской Народной Республики).

Наши: 1-я, 2-я, 3-я, 5-я Украинские революционные армии, 1-я и 2-я Особые армии, Донецкая пролетарская армия, 1-я Донская армия и иные красноармейские части.

Дата: 18 февраля — 4 мая 1918 г.

Место: территории современной Украины, ДНР, ЛНР, Запорожской, Белгородской, Курской и Ростовской областей.

Что произошло: части Красных армий Украинской Советской Республики, Донецко-Криворожской Советской Республики (была провозглашена отдельно и до последнего не желала вступать в состав хоть советской, хоть антисоветской Украины) и РСФСР пытались остановить наступление германских и австро-венгерских войск, которые при поддержке армии УНР стремились занять как можно большие территории — точная граница РСФСР и УНР в Брестском мире прописана не была, её ещё только предстояло установить, чем и воспользовались немцы для расширения своей оккупационной зоны. В ходе этих событий произошёл целый ряд боестолкновений, которые неизменно заканчивались отступлением Красной армии — у неё не было возможности сколько-нибудь долго сдерживать германцев и австрийцев. Эпизодов, похожих на историю из песни про деда Максима, в ходе этих событий могло быть множество — но задокументированы они были крайне плохо и отрывочно.

Из сколько-нибудь известных случаев лучше всего соответствует фольклорному сюжету бой у Родаково (ныне ЛНР) 25–26 апреля 1918 г. Там 5-я Украинская армия под командованием Климента Ефремовича Ворошилова занимала оборонительные позиции к югу от р. Лугань. В районе 14 часов германский 1-й резервный корпус 8-й армии атаковал позиции красноармейцев пехотой при поддержке артиллерии, а затем его части обошли и потеснили советские войска с правого фланга, со стороны реки. Однако вечером прибывший Ворошилов организовал контратаку, в результате которой немцы отступили. На следующий день другая колонна германских войск обошла 5-ю армию с юга, и Ворошилов был вынужден под угрозой окружения отвести войска сначала в Луганск, а в ночь на 27 апреля — на Миллерово (Ростовская область).

В пользу «донбасской» версии говорит наличие в ней и реки (которую, правда, никто не форсировал), и успешной контратаки в, казалось бы, безвыходных обстоятельствах. Возможно, в фольклорном тексте река и контратака, в реальности не связанные друг с другом, превратились в героическую переправу через реку с параллельным утоплением противника. В окружение отряд не попал, но был близок к тому. Наконец, этот случай — единственный, где в бою с русской стороны участвовало подразделение, хоть как-то численно сопоставимое с упоминаемой в песне дивизией: 5-я армия насчитывала около 2 тыс. бойцов, что сопоставимо скорее с полком или бригадой, но под Кейлой и Псковом сражались ещё более мелкие отряды.

Против этой версии говорит то, что ни окружения, ни переправы всё-таки не было — то есть неизвестному автору пришлось бы серьёзно додумывать и приукрашивать данный эпизод, изменяя его до неузнаваемости. Кроме того, 5-я армия всё же не была разгромлена на поле боя — она провела успешную контратаку и вынуждена была отступить лишь после того, как её обошли с юга. Вряд ли подобный эпизод редкого успеха Красной армии в тот период и на том направлении превратился бы в народной песне в «немцы наших окружили, немцы наших перебили» и отступление по фаллосу находчивого лирического героя. Скорее наоборот, такой зачин вызывает подозрения, что в реальности история могла завершиться совсем уж печально, а песня лишь показала её в чуть более позитивном свете.

Версия 4: не те немцы

Немцы: интернациональные части РККА, укомплектованные германскими и австрийскими военнопленными.

Наши: белые армии на различных фронтах Гражданской войны.

Дата: 1918–1920 гг.

Место: все территории, где происходили сражения Гражданской войны.

Что произошло: конкретных боевых эпизодов могло быть несчётное количество, и пытаться здесь перечислить их все бессмысленно.

В годы Гражданской войны на стороне красных сражался ряд т. н. интернациональных частей — подразделений, набранных из военнопленных (главным образом венгров, чехословаков и немцев), уроженцев отделившихся западных окраин Российской империи (латышей, поляков) и китайских «гастарбайтеров», которые массово вербовались ещё монархией для тыловых работ в условиях войны. Численность этих частей оценить трудно, но, скорее всего, в общей сложности интернационалистов в РККА было от 160 до 200 тысяч.

Немцы (будь то германцы или австрийцы) не были самой многочисленной группой интернационалистов, но всё равно составляли заметную долю в этих частях. На некоторых направлениях и в некоторые периоды их могло быть на фронтах особенно много. Поэтому боестолкновения с их активным участием могли впоследствии восприниматься их противниками как «бои с немцами» (как уже упоминалось выше по поводу Чехословацкого корпуса в Сибири). На ранних этапах Гражданской войны этому способствовало и сотрудничество большевиков с Германией, которое их противники могли сознательно или бессознательно преувеличивать, доходя до утверждений, что германцы и красные вместе ведут бои против белых.

В таком контексте эпизод из песни о деде Максиме воспринимается уже иначе. «Немцы наших окружили, немцы наших перебили» приобретает оттенок оправдания: наши столкнулись не с сомнительными большевиками, а с качественно иной силой, с «по-настоящему достойным» противником, которому не стыдно и проиграть. Тем не менее, лирический герой своей находчивостью одерживает над противником моральную победу, давая ему напоследок унизительный окорот.

В пользу «белой» версии говорит (пусть и косвенно) то, что за годы Гражданской войны произошло множество боестолкновений с участием красных интернациональных частей — то есть и случай с окружением белых и их переправой через реку вполне мог иметь место. Об этом же говорит и то, что в сюжете речь идёт не о победе: как ни крути, сторона деда Максима проиграла бой, хоть и смогла отступить, нанеся противнику потери — что перекликается с поражением в войне, пусть и после долгого сопротивления. Наконец, упоминание в тексте песни генерала явно более логично для белых, чем для красных, ведь в РККА в годы Гражданской войны ещё не было офицерских званий (хотя на стороне большевиков воевал ряд бывших генералов старой армии).

Против версии о столкновении красных немцев с войсками белых говорит то, что лишь в редких случаях немцы могли составлять настолько значительную часть подразделений РККА, чтобы противник описывал тех как «немцев», а не как «красных» или «большевиков». Это, впрочем, не исключает того, что численность немцев на том или ином участке фронта могла впоследствии быть преувеличена в воспоминаниях до состояния «немцы наших окружили».

Так что по итогу?

Лично мне кажется, что:

• Самая правдоподобная версия — четвёртая, «белая», но только за счёт того, что под неё можно подвести кучу боестолкновений, которые могли происходить в реальности, но о которых мы ничего не знаем. Очевидно, что чем меньше фактов, тем меньше противоречий между ними;
• Из остальных версий ближе всех к тексту песни вторая, «псковская». Там есть все элементы истории о подвиге деда Максима, фольклору оставалось лишь довести их до гротескной формы: сдерживание превосходящих сил немцев превратилось в окружение, отступление через мост — в переправу через реку по гигантскому пенису, а полковник царской армии, командующий войсками — в генерала с нестандартными представлениями о благодарности;
• Самая оригинальная версия — первая, «эстонская». Дед Максим как таллинский русский красногвардеец, превращение бегства на поезде в переправу через реку — тут бы потребовалась недюжинная фантазия!
• Самая далёкая от реальности версия — третья, «донбасская», поскольку там события куда лучше подошли бы для героического эпоса о победе над превосходящими силами грозного врага, чем для непристойной песни о реках и залупах.

Дальше всё зависит от Ваших индивидуальных предпочтений!

Напоследок рекомендую, на мой вкус, лучшее исполнение песни о деде Максиме от Олега Абрамова (RADIO TAPOK):