В КОНЦЛАГЕРЕ, УСТУПИВШИМ ПО ЧИСЛУ УБИТЫХ ТОЛЬКО АУШВИЦУ И ТРЕБЛИНКЕ, НАДЗИРАТЕЛЯМИ БЫЛИ КАТОЛИЧЕСКИЕ МОНАХИ И МОНАХИНИ.

Все знают, что в годы Второй мировой войны нацистами было уничтожено около 6 миллионов евреев. Это скорбное событие отмечается ежегодно 27 января. При этом «за скобками» остается, что не все евреи жертвы гитлеровцев. Свой большой вклад в холокост внесли Румыния, Венгрия и Хорватия, причем в последней активное содействие оказывала католическая церковь. Параллельно с массовыми убийствами евреев шло уничтожение и других народов, прежде всего славянских.

Алоизие Степинац был главой хорватских католиков с 1937 по 1960 год. 10 апреля 1941 года, после захвата Югославии фашистской Германией и ее союзниками, ее территория была поделена и на территории современных Хорватии и Боснии и Герцеговины было создано марионеточное так называемое Независимое Государство Хорватия (НГХ). Алоизие Степинац 28 апреля 1941 года издал пастерскую энциклику в которой обязал католиков поддержать новое государство.

Государство в долгу не осталось и сразу начало борьбу против сербов, которых Алоизие Степинац иначе как схизматиками и не называл. 25 апреля 1941 года было строжайше запрещено использование кириллицы, через 5 дней сербов обязали носить повязки с латинской буквой «Р» — православный, евреев — желтую звезду Давида. А 7 июля 1941 года все газеты и журналы Загреба опубликовали распоряжение всем сербам и евреям покинуть город в течение 12 часов, там же указывалось, что оставшиеся будут убиты на месте. Еще через 7 дней министерство внутренних дел договорилось о совместной работе по окатоличиванию сербов с возглавляемым Степинанцем хорватским епископатом. При этом не предполагалось делать католиками представителей сербской интеллигенции, православных священников, а также богатых сербов — они подлежали уничтожению, а их имущество конфискации, даже если они уже успели перейти в католицизм. В качестве первого шага в НГХ была ликвидирована Сербская православная церковь, конфискованы ее земли, а храмы переделаны в католические.

И вот хорватские националисты — усташи вместе с католическими священниками начали насильственное обращение в католичество православных сербов. Тех кто отказывался убивали на месте или отправляли в концентрационные лагеря, которые позже получили официальное название «Лагеря интернирования и работы». Не были забыты и другие враги молодой хорватской державы — евреи, цыгане и коммунисты.

Главу хорватских католиков активно поддержали его священнослужители: Мате Мутос призвал коллег отложить молитвенник и взять в руки револьвер, а архиепископ Сараева Иван Шарич, сильно разбогатевший от присвоения имущества убитых евреев объявил:"Движение за освобождение мира от евреев — движение за обновление человеческого достоинства. Всезнающий и всемогущий Господь стоит за этим движением «. В газете „Novi list“ Дионисий Юричевич объявил, что не является грехом убийство ребенка старше 7 лет.

Однако идеологической поддержкой дело не ограничилось. По данным профессора Лондонского университета Срболюба Живановича около 1400 католических священников участвовали в массовых убийствах и 120 из них были за это награждены боевыми орденами Хорватии. Более того, некоторые из них даже их и организовывали, как например священник Божидар Брало — глава службы безопасности в Сараево. Но даже среди католических священослужителей-убийц выделяется монах ордена францисканцев Мирослав Филипович, получивший прозвища «Ясеновацкий дьявол» и «Брат Сатана». Он принял монашеский постриг в 1938 году под именем Томислав, позже вступил в орден францисканцев. После провозглашения НГХ стал военным капелланом в усташеской армии.

Свою кровавую деятельность, которую он также называл борьбой за укрепление святой католической веры на хорватской земле, он начал в феврале 1942 года в сербских селах в окрестностях Баня-Луки, где усташи проводили массовые убийства всего населения, которые на их жаргоне назывались «чистка». Вдохновляя усташей перед началом акции, святой отец заявил, что если то, что они делают и грех, то он берет его на себя. Также он потребовал убивать абсолютно всех, а детей в первую очередь.

Далее отец Томислав вдохновлял уже личным примером, выдавливая у живых детей глаза и запихивая их в распоротый живот. Другой бывший здесь священник Звонимир Брекало был значительно гуманнее и просто перерезал детям ножом горло. Тут же впервые был применен и сербомолот — специальный молоток с зазубринами на металлическом наконечнике специально разработанный по поручению правительства Хорватии для разбивания голов сербов. Тогда было убито 2835 человек, из них 553 --дети. Все это задокументировано в книге бывшего католического священника Виктора Новака «Магнум Кримен» (Великое преступление), включенной в индекс запрещенных книг Ватикана.

Другое свидетельство зверств слуги господа представил сам командующий немецкими войсками в НГХ генерал Эдмунд Глайзе фон Хорстенау, который, прибыв на место и увидев его дела, пришел в ужас, немедленно его арестовал и передал хорватским властям с требованием сурового наказания.

Надо сказать, что к тому времени геноцид сербов в НГХ приобрел такие масштабы, что в их защиту выступили не только немецкие и итальянские военные, но даже такая далекая от гуманизма и сострадания организация как гестапо. Шеф его представительства в Загребе штурмбанфюрер СС Густав Гелм направил официальные письма своему руководству и фактическому руководителю НГХ — поглавнику Анте Павеличу. В них он описывал зверства усташей и удивлялся их активности в уничтожении сербов, которое они проводили по собственной инициативе. Он требовал прекратить репрессии, так как, спасаясь от смерти, сербы бегут в леса, где вступают в партизанскую армию Иосипа Броз Тито.

После этого хорватские власти отказались от массовых убийств сербов, отказывающихся принимать католичество, путем сжигания их в собственных домах. Было объявлено, что они высылаются в марионеточное государство Сербия, также созданное нацистами на Балканах. Им было предложено забрать с собой все ценности, а также продовольствие и скот. Однако, после долгого пути под конвоем усташей, они оказывались не в Сербии, а в концентрационном лагере.

В Хорватии было создано 24 концентрационных лагеря, причем первый появился уже 15 апреля 1941 года — через пять дней после создания НГХ. Самый большой из лагерей — Ясеновац. В нем нашли свою смерть почти 700 тысяч человек, в том числе 20 тысяч детей только в возрасте до 14 лет. При этом за все время войны во всей Югославии погибли по разным данным от 1 до 1,4 миллиона человек. По этому трагическому показателю концентрационный лагерь занимает третье место в мире после Аушвиц-Биркенау и Треблинки. Причем если в известном больше под польским названием Освенциме погиб 1,1 миллиона человек, то узников туда доставляли со всей оккупированной нацистами Европы, в то время как Ясеновац обслуживал (если здесь можно употребить это слово) только маленькую Хорватию, да и отравляющий газ там применялся крайне эпизодически.

Однако если о первых двух концлагерях знает каждый, то о Ясеноваце мало кому известно за пределами бывшей Югославии. Это объясняется тем, что в появившейся после Второй мировой войны социалистической Югославии было крайне важно укреплять дружбу между основными ее народами — сербами и хорватами. Поэтому были запрещены любые публикации о геноциде сербов со стороны хорватов, уничтожались документы об этом. Более того, все строения концентрационных лагерей были уничтожены. Правда позднее в Ясеноваце был открыт мемориал возле озера на берегу которого и был установлен памятник погибшим «Каменный цветок», но его размер не превышал размера футбольного поля в то время как лагерный комплекс занимал площадь 240 квадратных километров и состоял из пяти лагерей.

Первые лагеря Крапье и Брочице, получившие название от расположенных рядом сел в окрестностях Ясеноваца. Они появились уже в мае 1941 года и их первыми узниками стали все сербские жители Ясеноваца. Хорватское население городка было выселено и в нем разместился усташи из охраны лагеря в разные годы имевшие численность в 1300-1500 человек. Основной работой заключенных было строительство главного лагеря. Для него избрали кирпичный завод в трех километрах от Ясеновца, принадлежащий сербу Озрену Бачичу. Он со своей семьей стали одними из первых жертв лагеря III Циглана («кирпичный завод» по сербски). Вначале узники спали внутри печей для обжигания кирпичей. Лагеря Крапье и Брочице были в ноябре 1941 года закрыты, а большинство заключенных убиты. Уцелели только специалисты, нужные усташам.

В декабре 1941 года стало известно, что 6 февраля 1942 года лагерь посетят иностранные журналисты с представителями властей НГХ. Спешно построили 6 новых бараков, куда подвели электричество, воду и канализацию. Также были построены медпункт, больница и школа. Для нее были отобраны около 400 детей в возрасте от 4 до 14 лет и преподаватели из числа заключенных. Среди заключенных было много истощенных, но убить их усташи не могли, так как негде было скрыть трупы — ударили морозы и земля промерзла. Их угнали в Ясеновац в фабрику «Козара», которая и стала лагерем IV, где наладили кожевенное производство, а на их место пригнали новых узников. В том числе сербов из села Млака, несмотря на то, что они всем селом приняли католичество. Визит журналистов прошел удачно для НГХ, а 10 февраля всех детей и преподавателей убили. Вскоре был построен и женский лагерь V Стара Градишка.

Было в лагере и детское отделение в Сисаке, официально именовавшиеся «Приют для детей беженцев». Возглавлял его доктор Антун Найзер, вошедший в историю как хорватский Менгеле. Он ставил опыты над детьми, обрекая их на голодную смерть, применял пытки и увечья. Одна из немногих выживших там Добрила Кукол, 1931 года рождения. Вот, что она вспоминала: «Войти в концентрационный лагерь было всё равно, что войти в клуб смерти, управляемый только беззаконием и безумием, где можно было услышать только крики, плач и стоны, обращённые к небу. Одно воспоминание, от которого у меня всё ещё кровь стынет в жилах, — бегство от усташей, которые ловили маленьких девочек и издевались над ними. Тогда я случайно наступила на новорождённого, лежавшего на земле. Крик, который он испустил, продолжает звенеть в моих ушах».

9 октября 1942 года главный комендант лагеря Векослав Любурич на банкете в честь годовшина занятия им этой должности (его предшественника Мийо Бабича убили партизаны) с гордостью произнес: «В этом году мы здесь, в Ясеноваце, убили больше людей, чем Османская империя за все время пребывания турок в Европе». Немецкий офицер Артур Хефнер, отвечавший за транспортировку рабочей силы в Германский рейх, писал о Ясеноваце 11 ноября 1942 года: «Несмотря на публичную пропаганду, это один из самых страшных лагерей, сравнимый разве что с „Адом“ Данте». А вот другое свидетельство из наших дней: израильский историк Гидеон Грайф, 11 лет изучавший историю Аушвица, после посещения Ясеновца и ознакомления с документами, заявил: «Ясеновац более жесток, чем Аушвиц».

Если по количеству убитых лагерь смерти Ясеновац уступает двум другим, то по зверствам, мучениям и способам убийствам ему нет равных во всей истории человечества. Пожалуй не было способа лишения человека жизни, который бы не применялся в лагере. Заключенным проламывали голову сербомолотами, переламывали им кости, затаптывали их в грязь. Для перерезки горла были изготовлены немецкой фирмой «Золинген» сербосеки — слегка изогнутые клинки на кожаной рукавице. При их разработке по указанию хорватского правительство главным требованием была возможность как можно быстрее убивать при минимальной усталости исполнителя.

Сербосеком назывались и соревнования, по резне заключенных, которые регулярно проводились в Ясеноваце. Абсолютным чемпионом стал воспитанник католического общества «Крижари» (Крестоносцы) Петар Брзица, который 29 августа 1942 года за одну ночь перерезал горло 1360 узникам и получил за это от лагерного священника золотые часы, а также серебряный сервиз, вино и поросенка. Позже он бежал в США, где получил американское гражданство. В его выдаче Югославии и Израилю было отказано.

Для отделения головы от туловища в лагере использовался как традиционные орудия убийств: сабли, топоры, большие ножи, так и приносящие значительно большие мучения ручные пилы. Заключенным также надрезали кожу и посыпали солью или грязью, вызывая инфекцию. Прижигали им раскаленным железом гениталии. Сажали крысу на живот, затем накрывали ее крышкой, которую нагревали, пока крыса не прогрызала кожу и не проникала в живот узника. Выдирали ногти клещами, ослепляли узников уколом иглы в глаз, отрезали нос, уши и язык, прокалывали шилом сердце, насиловали дочерей на глазах у родителей, под страхом мучений заставляли сыновей насиловать родных матерей, отрезали мужские половые органы и клали их в рот матерям и дочерям. Долгая и мучительная смерть была у тех кого подвешивали на специальных крюках.

Заключенных топили в реке Сава и в канализационных каналах, которые были соединены с озером, служившим единственным источником воды для узников. Это вызывало эпидемии. В мемориальном комплексе сохраняется необычный экспонат — «Тополь ужасов». На нем не только вешали, но и прибивали к его стволу за руки и за ноги, оставляя умирать в течение нескольких дней. Зимой голых заключенных обливали холодной водой и запирали в бараках, где они умирали от обморожения.

В Ясеноваце сохранилась «Насыпь смерти» от железной дороги Белград — Загреб до левого берега Савы. Заключенные строили ее в тяжелейших условиях: стоя по пояс в иле и грязи, часто перенося глину в шапках и даже в ладонях. Потеряв силы, эти ходячие трупы оступались, и падали в насыпь, после чего заживо замуровывались в нее. В ней лежат около 10 000 человеческих трупов. Бывший полковник инженерной службы югославской армии Хинко Пичили переделал печь для обжигания кирпичей и в ней стали сжигать людей. Входящих внутрь здания били по голове сербомолотами или кувалдами, а затем запихивали в печь, даже если они были еще живы. В нацистских концлагерях сжигали только трупы.

Там же, на территории кирпичного завода, верные сыны католической церкви с литерой U на пилотке оградили часть двора и загнали туда 160 узников, оставив их без еды. Когда позже вошли туда, то увидели несколько заключенных, которые рычали как дикие звери и обгладывали кости своих умерших от голода товарищей. Таким образом в середине 20-го в центре Европы усташи смогли возродить людоедство.

Единственным заключенным, которому понравился лагерь Ясеновац стал Мирослав Филипович. Впрочем, заключенным он пробыл недолго. Главный комендант лагеря Векослав Любурич узнав, что он попал в лагерь за то же, чем они тут занимаются, приказал сделать его надзирателем. Святой отец Томислав так активно отправлял заключенных к Богу на небеса, что скоро стал начальником караула, затем начальником охраны и наконец уже 10 июня 1942 года стал комендантом самого большого подразделения Ясеноваца — лагеря № 3 Циглана.

Там он продолжал показывать на что способен католический монах и публично за один день в одиночку зарубил топором 56 евреев и расстрелял 42 серба. Позже, на суде, это было единственное преступление, которое он признал из-за множества свидетельских показаний. Любимым развлечением нового коменданта было спросить у новоприбывших заключенных есть ли среди них родственники, чтобы случайно их не разделить, а затем под угрозой смерти заставить братьев биться насмерть друг с другом или принудить сына убить отца. Также отец Томислав любил выстругать 10 сантиметровый колышек, вставить его вертикально в рот --заключенного, а потом ударить его по подбородку прикладом — тот падал замертво. Он называл это по церковному — «дать просфору».

Звездный час Мирослава Филиповича настал во время приема немецкой делегации. Дело в том, что в Германии ожидали прибытия 68 тысяч хорватских евреев и сообщение о том, что они уже уничтожены вызвало подозрение — руководству СС не верилось, что можно уничтожить так много людей за короткий срок и без газовых камер. В комиссию были включены и офицеры из немецких концентрационных лагерей для передачи опыта.

Вначале святой отец продемонстрировал свое новое изобретение — дышащие могилы. Заключенных со связанными руками заталкивали стоя максимально плотно друг к другу в яму, а затем засыпали их рыхлой землей, которая колыхалась еще долгое время. Затем немцев посмотрели соревнования по сербосеку, а также все многообразие форм окончательного решения как еврейского, так и сербского и других вопросов.

Так как евреев уже не осталось, а убийства сербов немцев мало интересовали, то для демонстрации способностей отца Томислава были отобраны 12 хорватов-коммунистов одинакового роста. Их выстроили у стены и приказали смотреть на портрет Гитлера, висящий под потолком. После этого Мирослав Филипович за несколько секунд прошел вдоль их строя, держа нож в вытянутой руке. Все 12 человек упали замертво с перерезанным горлом, а святой отец достал трубку, вставил ее в кровоточящее горло и, высосав кровь, заявил по немецки: «Кровь коммунистов сладка». По свидетельству очевидцев, один офицер потерял сознание. Оберштурмфюрер СС Шмидт заявил, что им тут надо не учить, а учиться и пошутил: «Если в Хорватии такие монахи, то какие же здесь палачи?». На прощание отец Томислав благословил эсесовцев на богоугодные дела. Вскоре после этого вспомнили об общении святого отца с детьми за которое он и попал в Ясеновац и 22 октября 1942 года он был назначен комендантом лагеря № 5 Стара Градишка, который был создан для женщин и детей.

В этом лагере проводились эксперименты по удушению узников полученным от немцев газом «Циклон Б». За один день было отравлено 1300 детей — такого не было и в немецких концлагерях. Правда с конца 1942 года отравляющий газ не применялся — ожидалась комиссия Красного Креста, но ее визит все время откладывался и состоялся только в июне 1944 года. Никаких преступлений комиссия, куда входили и два представителя католической церкви, разумеется не обнаружила. Однако и после этого поставки газа не возобновились — очевидно в Третьем рейхе справедливо полагали, что хорватские коллеги успешно справятся и без газа.

Новый комендант первым делом обратился к архиепископу Алоизию Степинацу с просьбой прислать в помощь надзирательницам католических монахинь и просьба была выполнена. Вскоре святые сестры превзошли по жестокости надзирательниц-усташек. Также в лагере зверствовали сестры Любурича Нада и Зора. В новом лагере отец Томислав брал ребенка у матери, благословлял их, а затем подбрасывал ребенка вверх. Трижды он его ловил, а на четвертый выхватывал кинжал и ребенок умирал, наткнувшись на него. Под руководством святого отца в Стара Градишке было уничтожено 60 тысяч женщин и 20 тысяч детей в возрасте до 12 лет. Лагерь выделяется еще и тем, что был единственным в мире, где содержались узники в пеленках — самому младшему из погибших было всего 2 месяца. В день назначения комендантом детского лагеря Мирослав Филипович был исключен из францисканского монашеского ордена, но до конца жизни он оставался католическим священнослужителем и носил рясу. В ней его и повесили в 1946 году по приговору югославского суда.

Брат Сатана, т. е. отец Томислав не был уникальным явлением даже в Ясеноваце. Кроме него там были католические священники Брклячич, братья Маткович, Матиевич, Брекало, Черина и Виповац. Заключенные вспоминают, как проведя перед усташами богослужение и сказав им слово божье, они вешали на рясу автомат и шли делать дело, которое божьим назвать невозможно.

Таким образом в НГХ было невозможно определить где кончается государственная власть усташей с их зверствами и где начинается католическая церковь. Это было доказано и на судебном процессе над Алоизие Степинацом.Там он оправдывал свое активное участие в насильственном переходе сербов в католицизм тем, что это был единственный способ спасти их от смерти. Однако существуют его письма итальянским властям, где он протестует против того, что итальянское военное командование в своей зоне оккупации Югославии допускает богослужение православных священников и не предпринимает мер по обращению населения в католичество. Это доказывает что все было наоборот: сербов убивали, чтобы ускорить их переход в католицизм и укрепить его таким образом.

Он утверждал, что ничего не знал о массовых убийствах, но даже в Ясеновац несколько раз приезжал его личный секретарь и передавал его личное благословение священникам-убийцам. Кроме того в любом крупном подразделении как домобрана (хорватской армии), так и армии усташей, прославившейся массовыми убийствами, был его представитель: военный священник — капеллан.

Также Алоизие Степинац доказывал, что должен был поддерживать действия хорватских властей, т. к. был подчиненным папы римского, а Ватикан поддерживал НГХ. Но его переписка со Святым престолом показывает, что он сам старался укреплять его связи с режимом усташей, которых он называл «убежденными католиками, строящими государство, где будет царствовать святая вера католическая».

Очевидно руководитель социалистической Югославии Иосип Броз Тито не хотел обострять отношения с Ватиканом в момент когда начал вырисовываться разрыв со Сталиным. Наверное поэтому архиепископ Степинац избежал смертной казни и получил 10 октября 1946 года 16 лет тюрьмы. Впрочем в тюрьме он пробыл только 5 лет, а потом был отправлен под домашний арест в родное село, где он и умер в 1960 году.

В 1998 году папа римский Иоан Павел II во время визита в Хорватию причислил его к лику блаженных, сделав первый шаг в этом направлении. Однако нынешний папа Франциск остановил процедуру провозглашения кардинала Степинаца святым. По изучению его личности создана совместная комиссия с Сербской православной церковью.

Это не мешает Хорватии считать его, а также поглавника Анте Павелича своими национальными героями. Они восхваляются в учебниках истории, их именами называют улицы. 10 апреля в день провозглашения НГХ на улицах хорватских городов можно видеть молодежь в форме усташей, приветствующих друг друга их лозунгом: Za dom-spremni (За дом — готовы).

Постепенно происходит реабилитация и самого кровавого коменданта Ясеновца Векослава Любурича. Он сделал карьеру в НГХ, возглавив руководство всеми концлагерями и дослужился до генеральского звания в конце войны. Тем не менее он два-три раза в месяц посещал Ясеновац и обязательно при этом убивал несколько заключенных. Особенно нравилось ему приставлять пистолет к головам детей и смотреть как они треперят. При этом он иногда нажимал на курок, а иногда нет. После ликвидации НГХ он некоторое время скрывался в лесах, воюя с новой коммунистической властью Тито, что очень ценится в современной Хорватии. Затем бежал в Испанию, где купил птицеферму и дом в Каркахенте недалеко от Валенсии. Он женился на испанке Изабелле Эрнаис, которая родила ему четверых детей. В 1957 году жена Любурича получила анонимное письмо, в котором подробно описывались зверства ее мужа во время войны, причем особое внимание уделялось его роли в убийстве детей. Она немедленно развелась с ним. Утром 21 апреля 1969 года сын Любурича обнаружил окровавленный труп отца в одной из спален его дома. Любурич был убит накануне. Пятна крови на полу свидетельствовали о том, что его вытащили из кухни и грубо затолкали под кровать. Ему нанесли несколько ударов по голове тупым предметом. Вскрытие показало, что удары по голове не были смертельными — Любурич захлебнулся собственной кровью. Позже было установлено, что ликвидировал его Илия Станич, агент югославских спецслужб и сын убитого усташа. Любурич был похоронен в Мадриде. На его похоронах присутствовали сотни хорватских нацистов в форме усташей, скандировавших лозунги усташей и отдававших фашистские приветствия.

Сразу же после провозглашения независимости Хорватии власти закрыли мемориальный комплекс «Ясеновац». Он мешал официальной идеологии согласно которой усташи борцы за свободу Хорватии, а не палачи. Но борьбу за сохранение памяти о жертвах концлагеря начали еврейская и сербская общины США. На выделенные деньги был основан Исследовательский институт Ясеновац. Его сотрудникам удалось собрать данные о 647250 погибших, которые поименно опубликованы на их сайте. И хотя хорватские ученые утверждают, что 396 человек из этого списка были убиты в других местах, это мало что меняет. Также в 2005 году был открыт памятник этим погибшим в Нью-Йорке. Все это заставило хорватские власти в 2006 году снова открыть мемориальный комплекс. Однако в новой экспозиции всячески приуменьшается размер репрессий. Так на ее официальном сайте указывается цифра в 83145 погибших, а чтобы труднее было поймать на лжи, указываются не имена и фамилии погибших, а только их национальности.