В ЦАРСКОЙ БОЛГАРИИ ДЛЯ СТАЛИНА СЕКРЕТОВ НЕ БЫЛО.

В рассказах о деятельности разведки всегда надо иметь ввиду, что большая часть ее работы навсегда останется неизвестной, а все ее известные достижения это, как правило, результаты провалов. Но даже то, что известно о деятельности советской разведки в Болгарии в годы Второй мировой войны не может не вызывать восхищение. Судите сами: ей удалось склонить на свою сторону двух генералов, начальника военной разведки, который был женат на сестре военного министра и затем регента, а также главу православной церкви. И это не считая десятки разведывательных групп по всей территории страны.

О дате нападения Германии на СССР тоже удалось узнать именно в Болгарии, причем от военного министра, вернувшегося из Берлина. Ее сообщил болгарский генерал Никифор Никифоров — агент «Журин». Он мало известен в Болгарии и почти совсем неизвестен в России. Его, так сказать, «заслонил» другой болгарский генерал — Владимир Заимов, который также работал на советскую разведку как агент «Азорский». Он был расстрелян в 1942 году, а через 30 лет ему было присвоено звание Героя Советского Союза. В связи с этим в социалистической Болгарии его именем называли улицы, парки, корабли. Хотя действующим генералом Владимир Заимов был всего пять месяцев. Он участвовал в военном перевороте 19 мая 1934 года в результате которого вся власть в стране перешла к царю Борису III и стал генералом 6 мая 1935 года. Так как матерью генерала была московская дворянка Клавдия Корсак, а отцом — народный герой Болгарии Стоян Заимов, освобожденный из тюрьмы Османской империи после победы русской армии в 1878 году, то он всегда был яростным русофилом и настаивал на просоветской ориентации страны. За это «красный генерал», как его называли, был отправлен в отставку уже в октябре 1935 года.

С января 1939 года генерал Заимов стал сотрудничать с советским ГРУ. Он постоянно находился под полицейским наблюдением и поэтому сбор секретной информации осуществлял его племянник Евгений Чемширов. Он ездил по стране, звонил бывшим сослуживцам дяди, передавал привет и приглашал в ресторан, где и пытался вытянуть из них какую-нибудь информацию. Таким способом ценную информацию добыть трудно и генерал многое явно придумывал. Недавно были опубликованы его сообщения в Москву, которые советское ГРУ переслало своим коллегам в социалистическую Болгарию в 1972 году. В них он, например, сообщает: «При штурме дотов в Греции немцы заливали их водой, которая подавалась специальными помпами из ручьёв и рек». Это явная выдумка — как трубу от помпы в дот засунуть? Из этой же серии: «15-20-мм орудия применяются немцами на дистанции 400-500 м по амбразурам и щелям. При разрыве снарядов разливается зажигательная смесь высокой температуры». Также генерал сообщал о готовящемся ударе немецких и венгерских войск через Турцию в Закавказье и о подготовке высадки десанта на побережье Кавказа при помощи итальянского флота.

Советское посольство в Софии было единственной возможностью для советских агентов в оккупированной Европе, по каким-либо причинам потерявших радиосвязь, связаться с Москвой. Так как само посольство и все его работники находились под постоянным наблюдением, то генерал Заимов служил еще своеобразным почтовым ящиком и получив сообщения передавал их офицерам разведки под дипломатическим прикрытием полковнику Дергачеву и майору Середе для чего была специально снята квартира. В результате его выдала арестованная в Словакии гестапо Стефания Шварц. 1 июня 1942 года он был расстрелян по приговору суда.

Немцы выразили свое недовольство: советская агентура есть везде, но генералов, работающих на СССР, им до этого выявлять не приходилось. Болгарские власти заверили их, что такое больше не повториться и за армией будут зорко следить, в том числе и глава военно-судебной службы генерал Никифор Никифоров. Он добился изменения закона и коммунистов стали расстреливать сразу после вынесения приговора, лишив их возможности подать апелляцию. После этого вынес 14 смертных приговоров, но семерых царь помиловал. Правда позже он добился того, что все смертные приговоры должен утверждать военный министр, а тот перепоручил эту работу ему. Также в разговорах со своими подчиненными — председателями военных судов он сообщал, что царь недоволен большим количеством смертных приговоров.

Ввиду того, что генерал Никифоров — он же агент «Журин», входил в состав Высшего военного совета, который возглавлял царь, то можно считать, что для советской разведки в Болгарии секретов не было. Уже 13 июня 1941 года в Москву ушла радиограмма: «По сведениям Журина фюрер решил до конца этого месяца напасть на Советский Союз. Немцы сосредоточили на советской границе более 170 дивизий», а через шесть дней военный министр Болгарии Теодосий Даскалов, вернувшийся из Берлина, сообщил генералу Никифорову, что Германия нападет на СССР 22 июня.

Однако агент «Журин» решил, что возможно контрразведке удалось прочитать перехваченные радиограммы, но их автор неизвестен и теперь ему специально сообщили дату, чтобы, если он сообщит ее в следующей радиограмме, арестовать его. В течение следующих двух дней он проверял достоверность даты нападения, изучая информацию о движении немецких воинских эшелонов по Болгарии и только 21 июня сообщил о ней в Москву. Позже он сообщил важную информацию о том, что Болгария не отправит свои войска на советско-германский фронт и о предстоящем наступлении немцев на Курской дуге.

Генерал Никифоров стал агентом советской военной разведки в апреле 1941 года. Его привлек к работе адвокат Александр Пеев (агент «Боевой»), отставной капитан, с котором они вместе закончили единственное в Болгарии военное училище в 1909 году (29-й выпуск). Их соучеником был второй, после военного министра, человек в армии — начальник штаба войска генерал-лейтенант Константин Лукаш. Также вместе с ними учились командир 2-й армии генерал Никола Марков, командир 3-й армии генерал Никола Стойчев, начальник артиллерии 2-й армии полковник Стоян Димитров и целый ряд других высокопоставленных офицеров. У них была традиция собираться 29-го числа каждого месяца в Военном клубе в Софии. Пеев и Никифоров регулярно приходили на эти встречи и получали в неформальной обстановке много ценной информации. Кроме того, Никифоров часто ездил в командировки и встречался с командирами интересующих его воинских частей.

При помощи немецких пеленгаторных машин отделу «Государственная безопасность» МВД Болгарии удалось обнаружить радиста Эмиля Попова (агент «Пар»), а следя за ним, выйти на руководителя подпольной группы адвоката Александра Пеева (агент «Боевой»). 15 апреля 1943 года был арестован радист, а 17 апреля его шеф. В распоряжение болгарской госбезопасности попал шифр и она попыталась устроить радиоигру с Москвой. Для этого Эмил Попов был помешен под домашний арест. 25 апреля, пока охранявшие его праздновали Пасху, он перекинул доску из окна кухни в окно лестницы соседнего подъезда, перешел по ней и выбежал на улицу. Повторно арестовать его удалось 22 июля 1943 года в подпольной квартире комиссара Народно-освободительной повстанческой армии (объединение партизанских отрядов) Эмиля Маркова, который успел застрелить сотрудника госбезопасности Любена Секлунова, но и сам был убит.

После побега радиста расследование было передано от госбезопасности к военной контрразведке. К счастью, возглавил его полковник Стефан Недев — тоже агент советской разведки, что позволило уменьшить количество выявленных членов резидентуры Пеева до 16 человек. Между тем в ней состояло 124 человека и не только в Болгарии, но и в Берлине, Стамбуле, Токио и Бухаресте.

Были расшифрованы перехваченные радиограммы (всего Пеев отправил их около 400), которые доказывали работу генерала Никифорова на советскую разведку. Когда об этом доложили царю, он пришел в ужас при мысли о реакции немцев, когда они узнают о том, что на советскую разведку работал еще один генерал, причем тот самый, которого он сам рекомендовал им как «беспощадного болгарского Гиммлера». Во избежании скандала 28 июля генерала Никифорова тайно поставили под домашний арест.

Между Никифоровым и Пеевым была договоренность, что в случае ареста Никифоров будет отрицать все, кроме знакомство с Пеевым, а тот сообщит, что обманул советскую разведку и не завербовал Никифорова и тот ему просто выбалтывал секретную информацию. Они придерживались ее во время допросов и таким образом прямых улик против Никифорова не было. Кроме того, Никифоров намекнул, что если он попадет под суд, то терять ему будет нечего и там он заявит, что все те генералы от которых он получал неофициально информацию за рюмкой коньяка в Военном клубе были не болтунами, а агентами советской разведки и получали за это денежное вознаграждение. У немцев везде были свои осведомители и скандал будет грандиозный. В результате Эмил Попов, Александр Пеев и еще один член группы Иван Владков были осуждены и 22 ноября 1943 года расстреляны, а генерала Никифорова всего лишь отправили в отставку.

После того как 9 сентября 1944 года к власти в Болгарии пришло коммунистическое правительство, ему было очень трудно объяснить почему Никифор Никифоров спокойно живет в своем доме в центре Софии, так как СССР раскрывать информацию о его подпольной работе запретил. 21 июня 1949 года был арестован член политбюро ЦК компартии Болгарии Трайчо Костов, который потребовал применять закон о коммерческой тайне и в отношениях с СССР, а также публично возмутился низкими закупочными ценами советской стороны за болгарский табак. В связи с этим в госбезопасность вызвали Никифора Никифорова, который судил Трайчо Костова в 1942 году и приговорил его к пожизненному заключению. От отставного генерала потребовали, чтобы он заявил, что Трайчо Костов избежал смертной казни благодаря своему предательству и сотрудничеству с царским режимом, но тот отказался это сделать.

В результате без суда и следствия оказался в лагере (законы Болгарии тогда это позволяли), где провел четыре года. Трайчо Костову отказ генерала не помог: он был признан югославским, английским и американским шпионом одновременно, осужден и повешен. Только в 60-е годы была рассекречена деятельность группы Александра Пеева. Погибшие разведчики были награждены посмертно, а Никифор Никифоров получил советский орден «Красного Знамени» и орден «Народная Республика Болгария» 1 степени в 1966 году. Через пять лет он умер, не дожив шести дней до своего 81-летия.

В состав группы Александра Пеева входил и его двоюродный брат Янко Пеев (агент «Тан») — посол Болгарии в Японии, который сообщил крайне важную информацию о том, что Япония не нападет на СССР. Узнав об аресте своих соратников в апреле 1943 года он выехал сначала в оккупированную японцами часть Китая, а потом через СССР добрался до Турции. Так как никаких доказательств сотрудничества с советской разведкой у него не было, то новая власть в Болгарии запретила ему въезд в страну и конфисковала все его имущество. После этого он почти ослеп и умер в полной нищете в 1947 году в Стамбуле, где его могила неизвестно. Через 20 лет он был награжден посмертно болгарским орденом «Девятое сентября 1944 года» 1 степени, но это уже мало что меняло.

Янко Пеев был не единственным болгарским послом, который оказывал помощь СССР. С 11 июля 1940 года и до объявления Советским Союзом войны Болгарии 5 сентября 1944 года посланником в Москве был Иван Стаменов. Он сотрудничал не с советской военной разведкой, а с 5 управлением НКВД как агент «Щ 34 467». Это был очень важный источник, так как в годы войны именно посольство Болгарии официально представляло интересы Третьего Рейха в СССР. Награжден он не был, но до своей смерти в 1976 году получал советскую пенсию. Когда в 1953 году готовился процесс против Лаврентия Берии и его окружения советские представители в Софии попросили Ивана Стаменова дать показания о том, что в 1941 году тот предлагал болгарскому дипломату стать посредником в заключении сепаратного мира с Германией. Иван Стаменов категорически отказался лжесвидетельствовать, не помогла даже угроза оставить его без советской пенсии. Тем не менее миф о том, что Сталин и Берия хотели заключить новый Брестский мир продолжает до сих пор гулять по страницам либеральных СМИ.

Можно очень долго перечислять подпольные группы в Болгарии, поставлявшие информацию в СССР. Они были во всех крупных городах страны. Работающий под дипломатическим прикрытием в Софии в 1943-44 годах полковник Дмитрий Федичкин сообщает, что даже фактический глава Болгарской православной церкви митрополит Стефан поставлял ему ценную информацию из высших кругов. Личный Cadillac митрополита с позолоченным крестом, который не останавливали и не проверяли на блокпостах, использовался для переброски агентуры. В амвоне Никольской церкви был устроен тайник, а евангелие там служило контейнером для передачи секретных сообщений. Когда Федичкин поинтересовался, не является ли это святотатством, митрополит Стефан ответил: «Если Бог узнает, что это служит святому делу, он простит и благословит!».

Удавалось завербовать даже тех, кто должен был сам бороться с иностранной агентурой. Так, Федичкин вспоминает, что он переманил на нашу сторону человека, который руководил наружным наблюдением за советскими дипломатами в Софии. С мая 1943 года по июнь 1944 года Разведывательный отдел Штаба войска возглавлял полковник Стефан Недев. Занимался этот отдел не только внешней разведкой, но и контрразведкой. Полковник Недев предложил свои услуги советской разведке в 1939 году, когда служил военным атташе в Румынии. Он также попытался завербовать своего подчиненного — военно-воздушного атташе Страхила Михалакиева. Тот однако не только отказался, но и сообщил о предложении Недева. Однако жена Недева приходилась сестрой генерала Николы Михова — будущего министра обороны и регента (соправителя) Болгарии. В результате в Софии поверили заявлению Стефана Недева, что Михалакиев оговаривает его, чтобы занять его место и таким образом он спасся от провала.

После своего назначения главой разведотдела он сумел сорвать планы царя договориться об оккупации страны англо-американскими войсками, сообщив в Москву о тайных сепаратных переговорах в Анкаре, узнали там и о болгарской агентуре в других странах. Удалось полковнику снабдить различной дезинформацией гестапо, с которым его ведомство тесно работало. Там до конца войны верили, что у него есть ценные агенты в Москве. В своих докладах руководству Болгарии он все настойчивее проводил мысль о необходимости разрыва союза с Германией. Из-за того, что выявление советских агентов, коммунистов и подпольщиков резко сократилось, Стефана Недева через 13 месяцев отправили командовать 14-й дивизией в оккупированную Македонию.

После того, как Болгария перестала быть союзником Третьего Рейха и перешла на сторону антигитлеровской коалиции, немцы взяли Стефана Недева в плен в сентябре 1944 года. Однако он 7 ноября сумел бежать из плена и вернулся в Болгарию. Там он сразу был арестован, предстал перед Народным судом и был приговорен к смерти. Из опубликованных документов видно, что ни на следствии, ни даже после произнесения смертного приговора на суде, он ни слова не сказал о своем сотрудничестве с советской разведкой. Сотрудники советской разведки забрали его из камеры всего за несколько часов до казни, объявив, что им нужно его допросить. В течение двух лет Стефан Недев жил на вилле в Горна Баня и в советском посольстве, а приговор ему несколько раз смягчался, пока он не был окончательно помилован. Однако он не был реабилитирован и не мог продолжить службу в армии. Он стал владельцем мастерской по производству бумажных пакетов из отходов. В 1974 году председатель КГБ СССР Юрий Андропов отправил руководителям социалистической Болгарии письмо о нем. После этого он получил персональную пенсию и был награжден орденом «Народная Республика Болгария» 1 степени. Умер он в 1983 году в возрасте 85 лет.

Интересно сложилась и судьба Страхила Михалакиева. Он также пережил войну и стал полковником. Однако отказ помогать советской разведке и попытку выдачи Стефана Недева в 1939 году ему не простили. После войны его сначала сделали начальником военного авиационного училища в Казанлыке, чтобы он не перелетел на Запад, а потом уволили из армии, начали расследование и отобрали документы. Михалакиев понял, что вскоре его ждет в лучшем случае тюрьма и, найдя сообщников, начал готовить побег за границу. 30 июня 1948 года он встретился в аэропорту Бургаса со своим знакомым по авиационному училищу Борисом Ганевым, который еще до войны бежал в Советский Союз, а сейчас был руководителем Гражданской авиации Болгарии и совершал инспекцию, летя как второй пилот. Михалакиев соврал ему, что надо срочно отвезти дочь на лечение в Софию, а документы его на переоформлении и попросил взять их на самолет. Борис Ганев согласился. У дочери Руски была корзинка со щенками под которыми были спрятаны пистолеты. Как только самолет Юнкерс Ju-52 взлетел, воздушные пираты открыли огонь. Были убиты Борис Ганев и радист Недялко Недялков, тяжело ранен пилот Панайот Мазнев.

Страхил Михалакиев сумел посадить самолет в Стамбуле. Турецкие власти отказались выдать убийц Болгарии и вскоре они оказались на свободе, получив условные наказания. В Болгарии они были заочно приговорены к смертной казни. Михалакиев начал помогать турецким спецслужбам в обучении агентуры, забрасываемой в Болгарию. Дочь Руску он отправил в Рим учить юриспруденцию и регулярно отсылал ей деньги. Однако вскоре он узнал, что она не учится, а занимается проституцией. Он проклял ее и публично объявил, что возвращается в Болгарию, чтобы умереть на родной земле. Турецкие власти не хотели выпускать из страны человека много знающего об их агентуре и вскоре он умер при невыясненных обстоятельствах.

В отличие от других стран, во время войны в Болгарии нашей разведки противостояли не только местные контрразведывательные органы, но и гестапо, чье представительство в Болгарии возглавлял Отто Вагнер, имевший документы на имя доктора Делиуса, а также контрразведка белогвардейского Русского Общевоинского Союза. Тем не менее в Москву всю войну поступала всесторонняя и объективная информация и Сталин знал ситуацию в Болгарии не хуже царя Бориса III.

От царя в Москву информация тоже поступала. Вместе с Пеевым и Никифоровым в военном училище учился также Любомир Лулчев. Он дослужился до подполковника, но в 1919 году оставил военную службу и увлекся эзотерикой, сделался известным благодаря своим предсказаниям. Царь тоже увлекался эзотерикой и оккультными науками и после общения с Лулчевым сделал его своим советником. Влияние его на царя было таким сильным, что премьер-министр Богдан Филов и многие политики называли его болгарским Распутиным. Правда, в отличие от старца Григория, он действовал бескорыстно и отказался даже от зарплаты. Царь делился с Лулчевым своими тайнами и планами, а тот по секрету рассказывал некоторые из них Пееву. Об этом он говорил на заседаниях Народного суда, созданного после прихода к власти коммунистов 9 сентября 1944 года. По его приговору Лулчев был расстрелян 1 февраля 1945 года.