Иван Грозный или откуда растут ноги антироссийской чернухи

Иван Васильевич, он же Грозный, один из наиболее оболганных деятелей российской истории, впрочем, как и все сильные, мощные лидеры, ни перед кем не гнувшие спину, железной рукой наводивший внутренний порядок и вламывавший мзды всем недобрым соседям.

Напомним, кто стоял у истоков создания той жуткой славы, что прилипла к Иоанну IV, как вторая кожа.

Первым, чьи «поносные словеса» (от «поносить») были изложены в письменном виде, стал князь Андрей Курбский. Приближенный к царю, очень богатый, в дополнение еще и полководец, которому Грозный доверил, например, командование войском во втором Казанском походе (1548–1552 гг.). А затем случилась уже война Ливонская и шла она не то чтобы очень в пользу русских. Отряд Курбского, имея трехкратное преимущество в живой силе (как следует из письма Ивана Грозного), был разбит литовскими войсками под Невелем, но князь не погиб, а добровольно перешел на сторону врага. И вот там он развернул бурную письменную деятельность, засыпая царя письмами и попутно штампуя на потоке пасквили, где царя впервые именуют тираном, деспотом, обвиняют в том, что он «купается в крови подданных» и «уничтожает столпы государства русского».

Курбский перечисляет и имена «столпов». Это бояре Михаил Репнин, Юрий Кашин и Дмитрий Овчина-Оболенский. Википедия послушно цитирует письма Курбского, где смакуются подробности убийства. Якобы Репнина убили за отказ участвовать в костюмированном представлении у царя, причем зарезали его прямо в церкви у алтаря, «залив весь пол святою кровию». Аналогичные фантазии Курбский транслирует и про Кашина, только тот был убит на пороге церкви, куда его «выманили» на заутреннюю.

Российские же историки склоняются к тому, что все трое были казнены за измену и попытку, как сейчас сказали бы, государственного переворота. Репина, Кашина и Овчину-Оболенского обосновано подозревают в попытке возвести на трон князя Владимира Старицкого. Грозный на тот момент тяжело болел и было непонятно, выживет ли самодержец. Вокруг трона развернулась борьба политических группировок. «Партия Старицкого» пыталась сесть на трон в обход сына Грозного — Дмитрия Ивановича.

Причем сам Старицкий с этого времени (1553 год) прожил еще одиннадцать лет, но мечты о верховной власти не оставил, так как был обвинен в попытке захвата власти и казнен только в 1564-м.

Понятно, историю всегда пишут победители, но сама личность князя Курбского, осознанного предателя, перебежчика и русофоба бросает густую тень сомнений и на всех перечисленных им жертв. Курбский это эдакий микс генерала Власова и олигарха Ходорковского разлива XVI века.

Дальше в дело очернения русского самодержца вступили не менее одиозные личности.

Иоганн Таубе и Элерт Крузе изначально были ливонскими дворянами, но на поле боя были разбиты и пришли на поклон Ивану IV. Царь их не просто помиловал, но жаловал землями, как в Ливонии, так и внутри России. Говоря современным языком, у ребят так пёрло, что через некоторое время они вошли в состав опричников, то есть личной гвардии царя, выполнявшей любые приказы, включая ведение следствия и исполнение приговоров. Таубе и Крузе взлетели столь высоко, что даже участвовали от лица Московии в переговорах с датским принцем Магнусом. Принцу предлагалось возглавить перелицованную Ливонию, но под русским протекторатом. В составе датского войска Таубе и Крузе ходили на Ревель, но там получили мзды от поляков, дезертировали из русского войска и сходу присягнули польскому королю Стефану Баторию. В дальнейшем господа родили письменное «Послание» (гетману Ходкевичу), по сути сборник чернушного вранья и небылиц о российском государстве и лично о царе.

Но самыми известными «трудами» стали письменные потуги проходимца и жулика, немца Генриха фон Штадена. У него тоже всё было отлично, был сотрудником охранки (зачеркнуто) опричником, имел земельные наделы и в целом был эдаким хозяином жизни. Но за некие прегрешения был лишен вотчин для кормления и выпнут за пределы России. В реалиях мрачного, жестокого и кровавого XVI века нужно было быть просто эталонным упырём, чтобы тебя «выгнали из гестапо за жестокость». Фон Штаден смог.

В дальнейшем отирался при разных дворах Европы, писал пасквили о России, называя её «государством без Бога», а Грозного «кровавым тираном». Активно мотался между Стефаном Баторием, императором Священной Римской империи Рудольфом II и гроссмейстером Немецкого ордена Генрихом. Штаден пытался поодиночке или вместе сподвигнуть этих правителей на военный поход против России с целью расчленения ее на части и, как идеал, превращения в имперскую (западную) провинцию.

Полностью аналогичный персонаж из числа любителей лить грязь — немец Альберт Шлихтинг. Служил наёмником в литовском войске, в бою за крепость Езерище вместе с корешами получил мзды от русского войска и был увезен в плен. Спустя несколько лет непонятным образом прилип к придворному медику, бельгийцу Арнольду Лензею. Патрон, как утверждают источники, был допущен к телу царя и достаточно быстро выхлопотал Шлихтингу должность в опричнине. Спустя несколько лет всё тот же Лензей выбил именное разрешение на выезд Шлихтинга в Польшу. И вот там товарищ развернулся на полную, нацарапав хрестоматийно-русофобские «Новости из Московии, сообщённые дворянином Альбертом Шлихтингом о жизни и тирании государя Ивана» и «Краткое сказание о характере и жестоком правлении Московского тирана Васильевича». Поляки уже тогда любили чернушную дичь про русских, потому король Сигизмунд II на сии труды даже пожаловал Шлихтингу личную деревню с крепостными.

Также из числа тех, кто активно трудился на информационном фронте, нужно вспомнить итальянца Алессандро Гваньини и курляндца Пауля Одерборна. Господа эти в России никогда не были, но занимались сбором и вольным переложением сказок и побасенок, которые собирали у всех перебежчиков. Сии господа трудились эдакими идеологически-литературными фильтрами, где собиралась вся мыслимая — и особенно немыслимая — грязь и враньё о России и царе Грозном. Причём Гваньини и Одерборн издавали такую дичь, что сегодня на неё стесняются ссылаться даже наглухо упоротые беглые либералы и записные русофобы. Впрочем, свою задачу господа выполнили, создав тот образ и шаблонные нарративы, применяемые против России в веке XXI.

Если при прочтении у вас возникли стойкие ассоциации с текущим русофобским кагалом: Ходорковский, Гудков, Каспаров, «академик» Соловьёв и прочие, то вам не показалось. Все эти господа с их песнями об отсталой России, кровавом упыре Путине, шаманских обрядах с убийством черных баранов и прочей галиматьёй, все они глубоко вторичны.

Всё это уже было. И об этом нужно помнить и регулярно напоминать.