Публикация в 12 томе антологии военной поэзии «Война и мир» (ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА (1941–1945) В РУССКОЙ ПОЭЗИИ ХХ–ХХI вв.)
* * *
Я не видел войны. Я боёв не слыхал.
Я на ратные темы не спорю.
Мне ли случай винить, что не каждому дал
Испытать на себе это горе?
Не застал меня в Бресте чужой миномёт
И салют средь берлинских развалин:
Мне родиться ещё предстояло за год
До того, как скончается Сталин.
Но, наверно, виновны в том гены отца,
Повидавшего горькие виды,
Что дрожит в моём сердце движенье свинца
Отголоском большой панихиды.
Пусть победы спешат по дорогам весны,
Как дошкольники в праздничном марше,
На суровые годы прошедшей войны
Наши дети — и те будут старше.
Я не видел войны. Я ни грешен, ни свят.
Я не жду ни наград, ни прощенья.
Просто скорбная память погибших солдат
Растянулась на три поколенья.
1990 г.
* * *
Войну стихами не остановить –
Я это слишком чётко представляю.
Но, рифмою грозя и проклиная,
Того, кто равнодушен, — разбудить,
Того, кто ей доволен, — осудить
И замысла сорвать паучью нить
Способна ты, поэзия родная!
2005 г.
Память войны
Посвящается советским солдатам,
павшим в годы Великой Отечественной
войны 1941–1945 гг.
Память войны — это большее, чем ордена.
Ей и в прошедшем, и в будущем жить, не спеша.
Помнишь? В минуту молчанья звенела струна –
Чья-то зовущая, чья-то живая душа?!
— Кто меня спросит, какая мне в жизни цена?
Кто мне ответит, когда я закрою глаза?
В поле ещё громыхает боями война.
В небе горит-догорает ночная гроза.
Время созревшего хлеба. Пора убирать.
Время уснувшей воды молодого пруда.
Кто ж меня знал, что я так не хочу умирать?
Кто ж меня знал, что я выстою здесь навсегда?
Я научился на пули не вскидывать взгляд.
Я научился, как молния, бить наповал.
Что ж из того, что я жив, как полвека назад?
Что ж из того, что я смерти своей не узнал?
1992 г.
Ветеран
Жизнь упала небом мне на плечи,
Оттого я нынче не в строю.
Самые торжественные речи
Выпали на молодость мою.
Прошлые заслуги и победы,
Кажется, коснулись не меня.
Старые друзья — такие ж деды,
Сплавлены из камня и огня.
«Были мы когда-то рысаками»,
Нашей главной цели не глупей.
Небо с грозовыми облаками
Рушилось над Родиной моей.
Прошлый век по двум известен датам,
Он отмечен красною строкой
Меж семнадцатым и сорок пятым.
Этот век пока что — никакой.
Где ж ты, юность, — нового предтеча?
Скоро ль песнь последнюю спою?
Жизнь упала небом мне на плечи,
Оттого я нынче не в строю.
2012 г.
Предчувствие
Меня порой терзает сон.
К чему видения такие?
Как будто сбилась вся Россия
В один военный эшелон.
Там духота и толчея,
Сквозняк из тамбура по трубам.
Цыган, татарская семья
И казачок с роскошным чубом.
А поезд медленно идёт,
На стыках грузно приседая,
Привычный, давний страх скрывая
Пред тем, что нас назавтра ждёт.
И грустно женщины поют
Из-за вагонной стенки тонкой,
А за окном — деревня, пруд
И машет девочка ручонкой.
2005 г.
* * *
Не прошу ни участья, ни доброго взгляда.
Никому ничего не вменяю в вину –
Шар земной, как игрушка из детского сада,
Где пока ещё дети играют в войну.
А война — не игра, чтоб уйти с середины,
А на шарике том — и асфальт, и жнивьё.
Посмотри, он расколот на две половины
Через самое сердце — твоё и моё.
И когда к нам врывается Время с экрана
И военная хроника режет глаза,
Эта трещина дышит, как свежая рана,
Как затмившая небо ночная гроза.
Мы отводим глаза, мы находим причины
Оправдать безутешное наше житьё,
И расходится память на две половины
Через самое сердце — твоё и моё.
1990–1992 гг.
* * *
Чередою пружинящих строчек,
Языками древесной молвы
Рвутся в мир из берёзовых почек
Треугольнички первой листвы.
Будто с грустью ранимых и бренных
Тихо тычутся прямо в глаза
Треугольники писем военных,
Не нашедших свои адреса.
Будто в мир, где всё пляшет и дышит
И восход не похож на закат,
Из земли к нам всё пишет и пишет
Поколение павших солдат.
Я листок растираю меж пальцев,
Отрясаю нахлынувший стих.
Разве мало солдат и скитальцев?
Я и сам рядовой среди них.
И весной надо мной, оживая,
Точно так же пробьётся росток,
Для кого-то в себе сохраняя
Нежность ясных и ласковых строк.
1995 г.
Как умирают коммунисты
В простых квартирах умирают коммунисты.
Не в битве века — от болезней вековых.
Обои вытерты. Простынки в меру чисты.
Внук заглянул, и — звон раздался и затих…
Мечтали в юности попасть на баррикады,
А здесь: то капельница, то с микстурой чай!
Эх, коммунисты, где лучи былой бравады?
Где те высоты, что вы брали невзначай?
Где ваши замыслы, модели и медали?
В глухом углу — ни паутины, ни добра.
Не накопили. Не свершили. Не добрали.
Не дотянули «Подмосковны вечера».
— В грехах покаяться? Попу? Да отвяжись ты!
Неси-ка «Правду». Скоро ль канет враг в овраг? –
Непобеждённо умирают коммунисты,
И ждут — в оконце замаячит алый флаг!
Смерть ветерана
Под старость, кажется, устал:
Всё реже пил и плакал.
Сидел подолгу на скамье,
Ругая времена.
Качал угрюмой головой,
Как битая собака,
Но всё ж была в его плечах
Былая мощь видна.
Когда же к небу возводил,
Грозясь, он череп страшный,
То всем казалось — перед ним
Открыты рай и ад.
Он жизнь вокруг переводил
На русский рукопашный
И пал, губами шевеля,
Неслышной клятве в лад.
2010 г.
