О проекте

Doc Savage Magazine (Док Сэвидж)

The Shadow Magazine (Тень)

The Avenger (Мститель)

Когда-то эта комната была кабинетом директора маленькой школы. До сих пор стояли пустой письменный стол и книжный шкаф.

На полу лежало множество упаковок, завернутых в мешковину, и множество прочных коробок, ни одна из последних не была очень большой, но были крепкой конструкции. Некоторые пакеты и коробки были вскрыты.

Содержимое, разбросанное по полу, на первый взгляд выглядело как мусор. Здесь были вазы, кубки, столовые приборы. Там были бесформенные глыбы, которые когда-то были чашами, и громоздкие статуи, мемориальные доски, цепи.

Монк отбросил молоток, которым открывал контейнеры.

— Золото, все это! — сказал он. — Нет необходимости проводить химические тесты.

Старый Вейман Миллс выпрямился во весь свой дрожащий рост и завопил: — Джентльмены, говорю вам, это ошибка. Вы ошибаетесь! Установка для извлечения золота из морской воды действительно работает!

— Дядя! — предостерегающе произнесла Элейн Миллс.

— Мне очень жаль, — сказал ему Док, — но это не работает. Сегодня утром я провел дополнительное обследование.

— Наша синекура стремительно оборвалась, — сухо заметил многословный Джонни.

Без видимой спешки Джонни наклонился к окну, разбил его, осыпав градом стекла, и отскочил к углу дома.

Человек, стрелявший в Веймана Миллса, услышал, как разбилось окно, и подбежал, чтобы выстрелить. У него был мощный ручной прожектор, и он включил его.

Джонни мельком увидел свет, предположил, что парень, должно быть, держит его в стороне, и перевел свой супер-пистолет в положение непрерывной стрельбы. Он выпустил пули по площади, простиравшейся на дюжину футов по обе стороны от источника света.

Свет упал; человек, державший его, закричал, и мгновение спустя он, пошатываясь, появился в поле зрения, хватаясь за грудь в том месте, куда попали пули милосердия, и, вероятно, недоумевая, что именно случилось. Он ослабел и сел, затем растянулся во весь рост на земле.

— Нам лучше всего отступить через деревню, — посоветовал Док. — По пути обыщите дома.

— Да, — выдохнула Элейн Миллс. — Мы должны найти Генри Трампа!

— И кое-что, что эти люди будут охранять, — добавил Док.

Джонни некоторое время молча следовал за Доком Сэвиджем, переваривая то, что ему только что сказали.

— Но газетчики сказали… — начал он.

— Были обмануты, — вмешался Док. — Сама идея извлечения золота из морской воды не является невозможной. На самом деле это было сделано в лабораторных масштабах. Но эти люди не делают это с помощью того оборудования, которое у них там есть.

Джонни недовольно заворчал. — Тогда что за этим стоит? Они потратили кучу денег на строительство этого завода и покупку острова.

— Судя по всему, значительно меньше ста тысяч, — напомнил Док. — Если ты имеешь дело с миллионами, это не такие уж большие деньги.

— Тогда, может быть, ты скажешь мне, зачем они построили завод? — Сухо спросил Джонни.

— Это может выясниться до того, как мы закончим, — ответил Док. — Тихо! Деревня уже близко впереди.

В некоторых коттеджах горел свет. Мимо окон проносились быстрые фигуры. В дверях появился мужчина, на его плечах висели змеевидные ремни с патронами для полноразмерных пулеметов.

Луна была яркой; звезды, похожие на радужные искры, постоянно мерцали в небе; но примерно в семи или восьми тысячах футов над землей скопились облака — сначала серые и выпуклые массы, которым лунный свет придавал вид серебристой пены, затем под ними выстроились более темные и плотные фаланги пара, которые на мгновение грозили пролиться дождем. На море и на высоте двух тысяч футов было очень темно.

Док Сэвидж направил новый самолет к острову Магна на высоте четырнадцать тысяч метров, где было ясно и холодно. Время от времени он сверялся с приборами, затем менял положение кнопки на карте, которая была прикреплена к выдвижной картографической доске под приборной панелью. Его представление об их положении было необычайно точным.

Джонни проверял супер-пистолеты, извлекая патроны из барабанов и пропуская каждый патрон через патронное устройство, которое следило за отсутствием микроскопических дефектов, которые могли бы вызвать заклинивание оружия.

— Это по-прежнему остается глубокой загадкой, — пробормотал он. — Факт остается неизменным: мы не можем выдвинуть никакой гипотезы, которая прояснила бы связь Уоша с островом Магна.

— Оружие в хорошем состоянии? — Спросил Док.

— Да.

— Сейчас мы спускаемся, — сказал Док. — Остров Магна в нескольких милях прямо по курсу.

Бронзовый человек отключил зажигание, и пропеллер, неспособный вращаться из-за компрессии в новом двигателе, превратился в жесткую лопасть из алюминиевого сплава, которая блестела в лунном свете. Самолет накренился в скольжении и пошел вниз, как скулящий призрак с жесткими крыльями.

Газеты подняли шумиху. Те газеты, репортеры которых были настолько легкомысленны, что не взяли с собой камеры на остров Магна, воспроизводили эскизы, наспех нарисованные их художниками.

Только две газеты, самые консервативные, не публиковали дополнительные материалы, но одна из них не опубликовала дополнительный выпуск, даже когда закончилась мировая война, так что это не означало, что они не сочли историю с островом Магна хорошей историей.

Служащий отеля доставил Доку Сэвиджу в его лондонский отель последние выпуски дополнительных материалов. Замечательный бронзовый человек был один, и он просматривал листы без малейших изменений в его необычных металлических чертах лица.

Однако странная трель бронзового человека, странно экзотический звук, который был частью его самого, действительно появился на свет и пробежал свой туманный путь вверх и вниз по музыкальной гамме, не придерживаясь определенной мелодии, но, тем не менее, явно музыкальный в своем волнообразном качестве.

В газетных статьях рассказывалось о процессе извлечения золота из морской воды — мечте человечества на протяжении многих лет. Более уравновешенные журналисты придавали этому главное значение, а попытке двух преступников завладеть секретом отводили второстепенные заголовки. Более напыщенные газеты обыгрывали попытку кражи.

В одной газете было опубликовано мнение юриста-международника о том, что остров Магна определенно является независимым государством, свободным от налогообложения. Этот адвокат также выразил мнение, что власти острова Магна имели право делать все, что им заблагорассудится, с двумя мошенниками, которые были настолько неразумны, что попытались похитить секрет добычи золота из океана.

Док Сэвидж отложил газкту в сторону, снял телефонную трубку и позвонил по межгороду в тюрьму в Саутгемптоне, где содержался Уолл-Сэмюэлс, человек, выдававший себя за частного детектива.

Он был прав. Умному адвокату удалось добиться освобождения Уолл-Сэмюэлса под залог. Это произошло несколькими часами ранее, и Уолл-Сэмюэлс, не теряя времени, очистил свои ноги от пыли Саутгемптона. Никто не знал, где он сейчас находится.

Монк услышал крик Паки о помощи. Невзрачный аптекарь остановился. С его обесцвеченными, гладко выбритыми чертами лица, очками с толстыми стеклами, набитым животом, выраженной хромотой и большими и вонючими сигарами, которые он курил, Монк мало походил на гориллоподобного химика. В очках были увеличительные линзы, которые несколько затрудняли его зрение, но делали его глаза больше.

— Что это было? — Монк зарычал.

— Без сомнения, кто-то из рабочих празднует, — учтиво улыбнулся Бенджамин Гилтштейн. — А теперь давайте войдем на завод.

Монк колебался. Он беспокоился за Хэма, хотя и старался не показывать этого. Но настаивание на расследовании этого крика могло вызвать неприятности, а Монк хотел как можно дольше не раскрывать свою истинную личность. Тот факт, что крик не был голосом Хэма, несколько обнадеживал.

Квоте газетчиков был показан забор соленой воды. Это было не что иное, как наспех вырытый канал, по которому на завод поступал стремительный поток морской воды.

Дверь завода охраняли двое вооруженных мужчин, но по команде Гилтштейна они открыли ее. Гилтштейн произнес небольшую речь, прежде чем сопроводить журналистов внутрь.

— Когда вы вернетесь в Лондон, джентльмены, возможно, вам захочется обратиться к аналогичному процессу обращения с морской водой, чтобы грамотно писать свои истории, — заявил пресс-агент. — В таком случае вам нужно просто описать обычный метод, используемый для извлечения брома из морской воды.

— Что такое бром? — спросил журналист.

Монк и Хэм прижались лицами к иллюминаторам большого транспортного гидросамолета и впервые увидели остров Магна. Почти дюжина других корреспондентов в самолете сделали то же самое. Самолет был очень большим и имел три двигателя.

— Эта штука похожа на большую зеленую лягушку, распластанную в океане, — решил Монк.

— Она отлично подходит для описания этого места, — сказал Хэм, который все еще играл роль латиноамериканца, не слишком хорошо говорящего по-английски.

Уголком рта Монк сказал: — Черт бы тебя побрал, отойди от меня! Они что-нибудь заподозрят.

— Если ты думаешь, что мне нужна твоя компания, ты сумасшедший, горилла с выпученными глазами, — заметил Хэм, также незаметно.

Затем Хэм сменил позицию, якобы для того, чтобы лучше разглядеть остров Магна и сделать несколько снимков фотоаппаратом, который он предусмотрительно захватил с собой. Это был первый раз с тех пор, как они покинули Лондон, когда они с Монком оказались в непосредственной близости.

Учтивый Бенджамин Гилтштейн был впереди, где громогласно обращался к газетным корреспондентам вплоть до того момента, когда был замечен остров Магна. В самолете, который предоставил Гилтштейн, была почти звуконепроницаемая кабина, позволяющая вести разговор, если немного повысить голос.

Если Бенджамин Гилтштейн и подозревал Монка и Хэма, он никак этого не показал. Он обращался с ними в той добродушной манере, которую пресс-агент всегда проявляет по отношению к газетчику.

Это был Смит. Он был в высоких сапогах, и, должно быть, в одном из них была течь, потому что при каждом шаге из него доносились всхлипывающие звуки. Его пальто было снято, открывая вид на ремни с автоматическим пистолетом под мышками.

Он добрался до хижины, в которой содержался пленник, наклонился и заглянул внутрь.

Джонни сидел на полу, сцепив руки перед собой, так что казалось, будто он все еще в наручниках. Слабый свет блеснул на кольцах наручников.

У Смита отвисла челюсть, когда он увидел охранника, неподвижно лежащего в мягкой грязи прямо внутри.

— Что за чертовщина? — прорычал он.

— Похоже, ваш опекун столкнулся с неблагоприятными последствиями, — сказал Джонни.

— Черт бы побрал тебя и твои длинные слова! — проскрежетал Смит. — Что ты сделал с этим парнем?

— Я к нему не приставал, — честно признался Джонни.

Нигде болотная растительность вокруг Водоема не превышала шести футов в высоту. Но в некоторых местах встречались возвышенности, и эти мысы имели немного большую высоту, что делало их различимыми издалека. Однако их было достаточно, чтобы ни одно из них не выделялось с особой отчетливостью.

Около полудюжины таких кустиков росли недалеко от берега ручья, в который была сброшена бомба. Ручей здесь был шире и мелководнее, почти озеро.

Пучки не были естественными, но потребовался бы внимательный наблюдатель, чтобы заметить это даже на расстоянии всего нескольких род. Тростник и трава торчали очень естественно; их обработали зеленой краской или, возможно, красителем. В других местах краска была нанесена только поверх листовой жести, но работа была выполнена мастерски. Маскировка была идеальной.

Сараи были низкими и довольно обширными. Рамы были деревянные, покрытые жестью, затем краской, а сверху крашеным тростником и травой.

В одном сооружении, примыкающем к воде, размещался гидросамолет. Судно было большим, крепким, самолет, построенный для тяжелой службы, а не для большой скорости или роскошного внешнего вида.

Что размещалось в других зданиях, было неясно, но из одного доносилось низкий гул, который было не слышно за несколько ярдов и которое эксперт мог бы определить как звук превосходно приглушенного двигателя.

Группа Королей Джонов приблизилась к замаскированной группе зданий. Они шли быстро, и все были в поту.

Паки вышел из потайной хижины, в которой работал двигатель. Он был щеголеват, переодевшись в твидовую охотничью куртку, панталоны и резиновые сапоги.

Туман окутывал Уош. Это был особенно густой туман, настолько влажный, что большие капли влаги оседали на камышах, которые составляли большую часть болотной растительности. Солнце было слабым красным глазом над головой.

Случайные пролетающие водоплавающие птицы казались едва ли не единственным признаком живой жизни, и даже пернатые водоплавающие не проявляли особой энергии перед лицом дня, который, начавшись с ясного неба, превратился в унылый и влажный.

Однако в Уоше было какое-то движение. Но это было скрытое действие, тщательно спланированное, чтобы остаться незамеченным.

Док Сэвидж шел по следу Джонни. Рассказы из деревни Суинсхед о призраке короля Джона подсказали ему, куда мог податься Джонни. Обнаружить следы Джонни было нетрудно, потому что грязь в Уоше была мягкой и на ней сохранились следы ног.

Они были необычайно длинными и тонкими, эти следы Джонни, с точностью указывая на скелетоподобное телосложение человека, который их оставил.

След показывал, где костлявый археолог и геолог рыскали в поисках призрака древнего английского монарха или чего-то менее фантастического, что объяснило бы истории о привидениях. Затем наступил момент, когда Джонни столкнулся с ночным бродягой.

С большим интересом Док Сэвидж изучил отпечатки человека, с которым повстречался Джонни. По странному рисунку было легко определить, что он был сделан древней сандалией. Док обнаружил отметину, оставленную большим мечом, когда Джонни схватил его и выбросил.

Затем появились отметины, сделанные во время боя, в котором Джонни одолел своего странного противника. Там, где произошла драка, были вырублены камыши и вырвана с корнем соленая трава.

Генри Трамп, вернувшись в каюту, быстро закрыл дверь, задвинул засов и прислонился к панели. На его мальчишеском лице застыло озабоченное выражение.

— Чертовски неудачный поворот событий! — пробормотал он.

Широко раскрыв глаза, Элейн Миллс спросила: — Что случилось?

Вместо ответа Генри Трамп оглядел молодую женщину с ног до головы, в его манерах сквозила торжественная оценка, черты лица по-прежнему оставались серьезными.

— Нет, — сказал он себе. — Вы не можете быть.

— Быть кем? — Спросила Элейн.

— Сумасшедшей, — сказал Трамп.

Элейн огрызнулась: — Что ж, мне это нравится!

Элейн Миллс на судне La Colombe, плывущей по каналу, мысленно повторяла те же вопросы, которые Монк облек в слова. Ее попытки поднять тревогу были тщетны, и она начала сильно бояться. Она была крепко связана и с кляпом во рту.

До сих пор она не имела ни малейшего представления о том, что стояло за всеми этими неприятностями, хотя и слышала все, что говорили ее похитители.

Паки, обходительный джентльмен с кошачьим голоском, отсутствовал. Его не было несколько минут, и теперь, появившись, он широко подмигнул своим товарищам.

— Я решил, что нам делать с девчонкой, — сказал он. — Теперь мы врачи, мсье. Будьте уверенней и играйте свою роль.

— Ты что, с ума сошел? — спросил Смит.

Паки показал маленькую бутылочку, которую достал из кармана. — Это, мсье, наркотик, который сведет мадемуазель с ума. Это вызовет у нее сонливость, а позже впадет в ступор.

— Я не понимаю этого, парень, — пробормотал Смит.

— Мы медики, доктора, — повторил Паки. — Несчастная юная мадемуазель, находящаяся на нашем попечении, стала жертвой безумия, и мы вынуждены постоянно накачивать ее наркотиками. Мы везем ее в английскую лечебницу.

Док Сэвидж не направлялся в Южную Америку.

Бронзовый человек даже не направлялся в сторону континента, открытого Колумбом во время его третьего путешествия. Он направлялся почти в противоположном направлении.

Бронзовый человек тщательно подготовился, предполагая, что за южноамериканским судном будут наблюдать его таинственные враги. Буксир встретил судно далеко за входом в гавань, снял Дока, Монка, Хабеаса Корпуса и Хэма и высадил их на берег в таком месте, где было мало шансов, что их заметят.

Вся история с прерыванием поездки в Южную Америку была проведена с такой стремительностью, что Монк и Хэм немного запутались в некоторых важных моментах.

— Как, черт возьми, ты узнал, что вся эта история о том, что Джонни направлялся в Южную Америку, была выдумкой? — спросил Монк.

— Помнишь, человек, который выдавал себя за детектива, Уолл-Сэмюэлс, разговаривал по телефону в аптеке как раз перед тем, как вы его схватили? — Поинтересовался Док.

Монк кивнул. — Конечно.

— Помнишь, я был с вами до тех пор, пока мы не увидели, как Уолл-Сэмюэлс заходит в телефонную будку, потом я попросил вас, ребята, следить за ним и схватить, когда он выйдет?

Паки был слишком оптимистичен.

Элейн Миллс неподвижно стояла в коридоре французской гостиницы, ее мысли были в смятении, она разглядывала бумаги, которые дал ей Смит. Она пересчитала деньги и обнаружила, что их едва ли хватит, чтобы покрыть чаевые, которые ожидали бы стюарды во время рейса в Индию, но это не вызвало у нее подозрений, потому что Вейман Миллс никогда не был расточительным.

— Бедный дядя Вейман, — пробормотала она. — Он никогда не зарабатывал много денег. Я надеюсь, что теперь он нашел что-то, что сделает его богатым.

Взглянув на наручные часы, Элейн поняла, что ночь в самом разгаре.

— Мне лучше начать собирать вещи, — решила она и повернулась к лестнице.

В руке она держала маленький плоский фонарик. Эта гостиница, как и многие подобные заведения во Франции, не была оборудована электрическим освещением, потому что определенной части населения нравилось жить так, как жили их предки.

Луч фонарика небрежно метнулся к лестнице, промахнулся мимо нее, прошел дальше и блеснул на маленьком металлическом предмете, лежавшем под расшатанным антикварным стулом.

Заинтригованная, Элейн подошла и взяла предмет. Это были часы, довольно толстые часы, предназначенные для обслуживания.

Во французском портовом городе Бресте стояла темная ночь.

Внутри дома тоже было темно, так темно, как будто здесь никогда не было света. Мужчина остановился сразу за дверью и задышал с дребезжащей хрипотцой, отчего казалось, что слизистая оболочка его горла разорвалась на лоскуты. Его пальцы впились в ткань на груди, пока он восстанавливал дыхание.

— Элейн! — пронзительно закричал он.

В бесконечно густой темноте второй, более резкий голос произнес: — Так вот куда ты направляешься, Миллс! Ты, старый болван, ты, должно быть, думал, что мы шутили, когда…

— Не говорите ему об этом, месье, — промурлыкал третий голос, спокойный, кошачий, из темного помещения. — Схватите его! Depechez-vouz! Поторопитесь!

Звуки, которые последовали за этим, были похожи на звуки, издаваемыми кусками сырого мяса, которые складывают в кучу, за исключением того, что они были громче. Скользящие ноги издавали резкое шипение на голом деревянном полу, и дважды мужчины выругались из-за того, что упали.

— Элейн! — закричал пострадавший, и чуть позже ему удалось произнести крик о помощи по-французски: — Au secours!

По меньшей мере четверо мужчин пытались удержать жертву и одновременно ударить ее. Жертва сопротивлялась и пыталась убежать; теперь он знал, что это бесполезно, поэтому приложил все усилия к тому, чтобы засунуть руку в карман брюк для часов. Карман был разорван, оттуда выпал маленький предмет.

— Успокойся, парень, — посоветовал Монк.

Уолл-Сэмюэлса силой увели за ближайший угол. Он не осмелился протестовать; грозные выражения на лицах Монка и Хэма обещали жестокую расправу в случае малейшего сопротивления. Завернув за угол, они остановились.

— Док скоро будет здесь, — сообщил Хэм. Щеголеватый юрист заткнул за пояс свою трость-шпагу.

Последовало короткое ожидание, затем подошел Док Сэвидж. Бронзовый человек казался еще более могучим, чем когда-либо, когда вынырнул из темноты.

— Что вам от меня нужно? — Потребовал ответа Уолл-Сэмюэлс, пытаясь ощетиниться. — Я рассказал вам свою историю.

— Ты сказал нам кучу лжи, — сообщил ему Монк.

— Неправда!

— Тогда почему ты убежал после того, как оставил нас? И кому ты только что позвонил?

Саутгемптон является одним из основных портов для экспресс-пассажирских перевозок через Атлантику, и, как таковой, он видел прибытие и отправление множества известных личностей.

Ведущие лондонские и парижские газеты регулярно направляли в порт корабельных репортеров, и редко когда прибывала настолько важная персона, что поток постоянных журналистов усиливался прибытием дополнительных специальных авторов.

Но сегодня вечером несколько ведущих газетчиков Англии и Континента были рядом, когда фыркающие буксиры толкали к причалу некий трансатлантический лайнер. Журналистов пополнила группа операторов и довольно много любопытных граждан.

Мэр был в своей официальной мантии, и множество англичан высокого ранга присутствовали при всех регалиях. Если бы приезжал иностранный правитель, прием вряд ли был бы более изысканным.

Все это было сделано в честь Дока Сэвиджа, человека-загадки, личности, которая была символом научных знаний и физической отваги, человека, который был величайшим авантюристом всех времен.

Газетчики были там, потому что Док Сэвидж никогда не поступал по-обычному. Практически любой его поступок был поводом для заголовка. Более того, Док Сэвидж, как известно, не любил газетной шумихи. Он был той редкой личностью, знаменитостью, которой не было дела до своего имени и фотографии в газете. А точнее, он не хотел видеть свою фотографию, потому что это давало его врагам возможность ознакомиться с его внешностью.

Нежелание, которое Док Сэвидж проявлял по отношению к газетной рекламе, сделало журналистов более решительными. Если бы Док Сэвидж нанял рекламного агента и проявил желание занять место в новостях, писаки в какой-то степени проигнорировали бы его; а так они из кожи вон лезли, чтобы заполучить статью о нем.

Высокопоставленные англичане присутствовали, потому что Док Сэвидж в прошлом оказал большую услугу их стране. Например, в хирургии существовали деликатные процедуры, которые ввел необычный человек-загадка и которые спасли множество жизней. Кроме того, существовали благотворительные организации, на которые Док Сэвидж жертвовал огромные суммы денег — денег, которые, между прочим, он забрал у негодяев, не имевших на них никакого права.

Говоривший человек словно сошел со страниц какого-нибудь исторического произведения, поскольку на нем была одежда воина тринадцатого века. Кольчуга тонкой работы скрывала его с головы до ног, а поверх нее было надет короткий плащ из белого шелка, перехваченное поясом, на котором висели кинжал и короткий меч в ножнах.

Черты лица призрачного существа были скрыты за густой черной бородой. Глаза у него были темные, пронзительные, нос напоминал крючковатый клюв.

Перекинув через плечо на манер винтовки, фигура несла один из самых больших мечей, которые Джонни когда-либо видел в музее или за его пределами.

— Из любви к грязи! — Джонни сглотнул, на этот раз забыв о своих громких словах.

— Ах, — выдохнуло видение. — Мне кажется, ты тот негодяй, который подсыпал яд в мой кубок с вином.

Абсурдность картины, представленной собеседником, снова поразила Джонни, чрезвычайно современного джентльмена, не верившего ни в какие привидения. Он разразился смехом.

— Послушай, друг мой, — усмехнулся он. — Зачем ты так вырядился?

Призрачная фигура приблизилась на два шага, кольчуга тихо звякнула и заскрежетала, лунный свет заиграл на металлических звеньях.