Германская пропаганда в Финляндии. Год 1939.

Относительно ‎«ничем‏ ‎не ‎спровоцированного» ‎нападения ‎на ‎мирную‏ ‎Финляндию ‎«сталинского‏ ‎СССР»‏ ‎любили ‎надрываться ‎в‏ ‎90-е. ‎Такое‏ ‎было ‎время. ‎Всячески ‎хулить‏ ‎свою‏ ‎страну, ‎сокрушаться‏ ‎по ‎поводу‏ ‎некой ‎мифической ‎«России, ‎которую ‎мы‏ ‎потеряли»‏ ‎и ‎каяться‏ ‎направо ‎и‏ ‎налево ‎в ‎«преступлениях ‎сталинского ‎режима»‏ ‎считалось‏ ‎не‏ ‎просто ‎хорошим‏ ‎тоном, ‎а‏ ‎нормой ‎поведения.

Тот‏ ‎факт,‏ ‎что ‎ФИНСКАЯ‏ ‎АГРЕССИЯ ‎в ‎отношении ‎СССР ‎началась‏ ‎еще ‎в‏ ‎1918‏ ‎году ‎и ‎с‏ ‎перерывами ‎продолжалась‏ ‎до ‎1924, ‎был ‎просто‏ ‎вычеркнут‏ ‎из ‎истории.‏ ‎А ‎меж‏ ‎тем ‎финские ‎диверсионные ‎группы ‎проникали‏ ‎на‏ ‎территорию ‎Советской‏ ‎России, ‎занимали‏ ‎какой-нибудь ‎приграничный ‎населенный ‎пункт, ‎уничтожали‏ ‎там‏ ‎советский‏ ‎актив ‎и‏ ‎сочувствующих, ‎а‏ ‎после ‎объявляли‏ ‎очередную‏ ‎«республику» ‎с‏ ‎расчетом ‎на ‎дальнейшее ‎присоединение ‎к‏ ‎Финляндии ‎неоднократно,‏ ‎повторяя‏ ‎один ‎и ‎тот‏ ‎же ‎сценарий‏ ‎год ‎за ‎годом. ‎Гражданская‏ ‎война‏ ‎и ‎сложное‏ ‎положение ‎советской‏ ‎власти ‎не ‎позволяли ‎до ‎поры‏ ‎до‏ ‎времени ‎разобраться‏ ‎с ‎этими‏ ‎рейдами ‎должным ‎образом ‎— ‎для‏ ‎этого‏ ‎просто‏ ‎не ‎хватало‏ ‎сил.

Но ‎история‏ ‎открытого ‎противостояния‏ ‎финских‏ ‎вооруженных ‎националистических‏ ‎формирований ‎с ‎Россией ‎началась ‎еще‏ ‎раньше.

Финские ‎егеря‏ ‎были‏ ‎не ‎только ‎национальными‏ ‎частями ‎в‏ ‎германской ‎армии ‎Первой ‎мировой,‏ ‎это‏ ‎было, ‎прежде‏ ‎всего, ‎политическое‏ ‎движение, ‎ориентированное ‎на ‎создание ‎собственного‏ ‎офицерского‏ ‎корпуса ‎и‏ ‎подготовленных ‎военных‏ ‎кадров, ‎причем ‎Финляндия ‎тогда ‎еще‏ ‎входила‏ ‎в‏ ‎состав ‎Российской‏ ‎империи. ‎Финские‏ ‎националисты ‎активно‏ ‎участвовали‏ ‎в ‎событиях‏ ‎1905 ‎года, ‎рассчитывая ‎использовать ‎их‏ ‎для ‎общего‏ ‎расшатывания‏ ‎ситуации ‎с ‎переходом‏ ‎в ‎развал‏ ‎Империи.

Их ‎час ‎пробил ‎в‏ ‎феврале‏ ‎1917. ‎Правительство‏ ‎Керенского ‎неуклюже‏ ‎попыталось ‎удержать ‎Финляндию ‎в ‎зоне‏ ‎своего‏ ‎контроля, ‎но‏ ‎это ‎только‏ ‎усугубило ‎ситуацию. ‎Правительству ‎Ленина ‎ничего‏ ‎не‏ ‎оставалось‏ ‎кроме ‎как‏ ‎признать ‎независимость‏ ‎Финляндии. ‎Иного‏ ‎пути‏ ‎просто ‎не‏ ‎было.

Одолев ‎своих ‎местных ‎красногвардейцев ‎при‏ ‎поддержке ‎немецких‏ ‎войск‏ ‎(в ‎частности, ‎это‏ ‎десант ‎на‏ ‎полуострове ‎Ханко ‎— ‎почти‏ ‎10‏ ‎тысяч ‎человек‏ ‎под ‎командованием‏ ‎генерала ‎Фон ‎дер ‎Гольца), ‎финские‏ ‎националисты‏ ‎успокаиваться ‎не‏ ‎пожелали. ‎В‏ ‎истории ‎остался ‎факт ‎«клятвы ‎Маннергейма»,‏ ‎пообещавшего‏ ‎не‏ ‎вкладывать ‎меч‏ ‎в ‎ножны‏ ‎до ‎полного‏ ‎освобождения‏ ‎ВСЕЙ ‎Карелии‏ ‎и ‎прочие ‎аналогичные ‎занимательные ‎и‏ ‎о ‎многом‏ ‎говорящие‏ ‎эпизоды.

С ‎момента ‎победы‏ ‎в ‎финской‏ ‎гражданской ‎войне, ‎во ‎многом‏ ‎обеспеченной‏ ‎немецкими ‎штыками,‏ ‎прогерманские ‎настроения‏ ‎в ‎Финляндии ‎сохранялись, ‎несмотря ‎на‏ ‎поражение‏ ‎Германии ‎в‏ ‎Первой ‎мировой‏ ‎и ‎последующие ‎ограничения ‎Версальского ‎мира.‏ ‎Немецкая‏ ‎диаспора‏ ‎в ‎Финляндии‏ ‎также ‎чувствовала‏ ‎себя ‎вполне‏ ‎вольготно,‏ ‎издавая ‎собственные‏ ‎газеты ‎и ‎имея ‎существенный ‎вес‏ ‎в ‎обществе.

Нести‏ ‎«освобождение»‏ ‎братским ‎народам ‎финно-угорского‏ ‎корня ‎только‏ ‎что ‎образованное ‎финское ‎государство‏ ‎начало‏ ‎практически ‎сразу‏ ‎— ‎в‏ ‎Эстонию ‎был ‎направлен ‎отряд ‎добровольцев‏ ‎численностью‏ ‎до ‎4‏ ‎тысяч ‎человек‏ ‎на ‎борьбу ‎с ‎частями ‎красных‏ ‎в‏ ‎1918‏ ‎году.

Финские ‎диверсионные‏ ‎группы ‎стали‏ ‎проникать ‎через‏ ‎границу‏ ‎Советской ‎России‏ ‎еще ‎ДО ‎начала ‎тамошней ‎Гражданской!‏ ‎Примерно ‎с‏ ‎начала‏ ‎января ‎1918 ‎года.‏ ‎А ‎восстание‏ ‎финской ‎Красной ‎Гвардии, ‎приведшее‏ ‎к‏ ‎короткой ‎и‏ ‎кровавой ‎местной‏ ‎гражданской ‎войне, ‎имело ‎место ‎27‏ ‎января‏ ‎1918 ‎года,‏ ‎тогда ‎же‏ ‎и ‎была ‎провозглашена ‎Финляндская ‎Социалистическая‏ ‎Рабочая‏ ‎Республика‏ ‎(Suomen ‎sosialistinen‏ ‎työväentasavalta).

В ‎Хельсинки‏ ‎еще ‎находились‏ ‎финские‏ ‎красногвардейцы, ‎а‏ ‎якобы ‎«повстанцы», ‎состоявшие ‎в ‎значительной‏ ‎степени ‎из‏ ‎«белофиннов»,‏ ‎уже ‎заняли ‎Кемь‏ ‎и ‎Ухту‏ ‎на ‎российской ‎территории, ‎готовя‏ ‎базу‏ ‎для ‎последующего‏ ‎вторжения ‎финской‏ ‎регулярной ‎армии.

15 марта ‎1918 ‎года ‎Маннергейм‏ ‎утверждает‏ ‎«план ‎Валлениуса»,‏ ‎определяющий ‎вторжение‏ ‎в ‎Карелию ‎и ‎захват ‎территории‏ ‎до‏ ‎линии‏ ‎Печенга ‎—‏ ‎Кольский ‎полуостров‏ ‎— ‎Белое‏ ‎море‏ ‎— ‎Выгозеро‏ ‎— ‎Онежское ‎озеро ‎— ‎река‏ ‎Свирь ‎—‏ ‎Ладожское‏ ‎озеро. ‎Предполагалось, ‎что‏ ‎части ‎финской‏ ‎армии ‎выйдут ‎также ‎к‏ ‎Петрограду,‏ ‎который ‎финские‏ ‎стратеги ‎собирались‏ ‎определить ‎в ‎«вольный ‎город», ‎под‏ ‎фактическим‏ ‎протекторатом ‎Финляндии.

Все‏ ‎эти ‎поползновения‏ ‎в ‎части ‎создания ‎«великой ‎Финляндии»‏ ‎были‏ ‎окончательно‏ ‎ликвидированы ‎только‏ ‎к ‎1924‏ ‎году. ‎Однако‏ ‎в‏ ‎финском ‎обществе‏ ‎упорно ‎нагнеталась ‎враждебная ‎истерия ‎в‏ ‎отношении ‎России,‏ ‎что‏ ‎не ‎могло ‎остаться‏ ‎без ‎внимания‏ ‎со ‎стороны ‎советского ‎руководства.‏ ‎Было‏ ‎совершенно ‎ясно,‏ ‎что ‎при‏ ‎первой ‎возможности ‎финны ‎снова ‎попытаются‏ ‎воспользоваться‏ ‎временной ‎слабостью‏ ‎сил ‎Красной‏ ‎Армии ‎на ‎северном ‎участке ‎госграницы‏ ‎для‏ ‎начала‏ ‎очередного ‎вторжения.‏ ‎А ‎такая‏ ‎возможность ‎могла‏ ‎возникнуть‏ ‎в ‎случае‏ ‎втягивания ‎СССР ‎в ‎большую ‎войну.

По‏ ‎мере ‎роста‏ ‎напряжённости‏ ‎в ‎Европе ‎после‏ ‎Мюнхенского ‎сговора‏ ‎и ‎очевидных ‎попыток ‎Англии‏ ‎и‏ ‎Франции ‎перенаправить‏ ‎агрессивную ‎энергию‏ ‎Германии ‎на ‎Восток, ‎данный ‎вопрос‏ ‎стал‏ ‎просто ‎критичным‏ ‎— ‎от‏ ‎финской ‎границы ‎до ‎Ленинграда ‎было‏ ‎рукой‏ ‎подать.‏ ‎Немецкое ‎влияние‏ ‎в ‎Финляндии‏ ‎и ‎Прибалтике‏ ‎усиливалось‏ ‎с ‎каждым‏ ‎днем. ‎Прибалтийские ‎республики ‎таковыми ‎уже‏ ‎не ‎были‏ ‎—‏ ‎в ‎Литве, ‎Латвии‏ ‎и ‎Эстонии‏ ‎произошли ‎перевороты ‎и ‎власть‏ ‎находилась‏ ‎в ‎руках‏ ‎авторитарных ‎диктаторских‏ ‎режимов. ‎Нет ‎сомнения, ‎что ‎общий‏ ‎язык‏ ‎с ‎Гитлером‏ ‎они ‎нашли‏ ‎бы ‎легко ‎и ‎просто.

Выбор ‎для‏ ‎Советского‏ ‎Союза‏ ‎оказался ‎небогатым:‏ ‎либо ‎Прибалтика‏ ‎будет ‎советской,‏ ‎либо‏ ‎немецкой; ‎либо‏ ‎Финляндия ‎будет ‎под ‎советским ‎контролем‏ ‎(возможно ‎нейтральной),‏ ‎либо‏ ‎под ‎немецким, ‎в‏ ‎крайнем ‎случае‏ ‎— ‎под ‎англо-французским. ‎С‏ ‎шведским‏ ‎нейтралитетом ‎тоже‏ ‎все ‎было‏ ‎весьма ‎туманно.

Ниже ‎мы ‎приведем ‎для‏ ‎иллюстрации‏ ‎фрагменты ‎(архивные,‏ ‎а ‎не‏ ‎из ‎исторической ‎литературы) ‎дневника ‎полпреда‏ ‎СССР‏ ‎в‏ ‎Швеции ‎А.‏ ‎М. ‎Коллонтай‏ ‎(РГАСПИ. ‎Ф.‏ ‎134.‏ ‎Оп. ‎2.‏ ‎Д. ‎28. ‎Л. ‎101-102)

«Финляндию ‎гитлеровцы‏ ‎крепко ‎обрабатывают.‏ ‎От‏ ‎их ‎газет ‎тошнит,‏ ‎готовят ‎для‏ ‎себя ‎подступ ‎к ‎СССР.‏ ‎Всячески‏ ‎льстят ‎финнам‏ ‎и ‎напоминают‏ ‎им ‎политику ‎руссофикации ‎при ‎царизме…‏ ‎Финляндию‏ ‎явно ‎готовят‏ ‎для ‎удара‏ ‎на ‎нас» — орфография ‎оригинала ‎сохранена.

А ‎вот‏ ‎и‏ ‎самый‏ ‎главный ‎вывод:

Кто‏ ‎будет ‎владеть‏ ‎«этим ‎подступом»‏ ‎к‏ ‎СССР: ‎западно-европейские‏ ‎державы ‎или ‎Германия ‎Гитлера? ‎Вот‏ ‎и ‎все‏ ‎перспективы‏ ‎для ‎Финляндии. ‎Шведский‏ ‎нейтралитет, ‎как‏ ‎известно, ‎тоже ‎в ‎годы‏ ‎войны‏ ‎был ‎весьма‏ ‎условным, ‎но‏ ‎расположенная ‎возле ‎границ ‎СССР ‎Финляндия‏ ‎«отсидеться‏ ‎в ‎нейтралах»‏ ‎просто ‎не‏ ‎имела ‎шансов.

Когда ‎попытки ‎отодвинуть ‎границу‏ ‎за‏ ‎счет‏ ‎обмена ‎территориями‏ ‎(инициатива ‎советской‏ ‎стороны) ‎провалились,‏ ‎у‏ ‎СССР ‎остался‏ ‎только ‎военный ‎путь ‎решения ‎этой‏ ‎проблемы. ‎Ошибки‏ ‎при‏ ‎его ‎практической ‎реализации‏ ‎— ‎это‏ ‎отдельный ‎разговор. ‎Но ‎само‏ ‎политическое‏ ‎решение ‎о‏ ‎начале ‎военной‏ ‎операции ‎против ‎Финляндии ‎было ‎своевременным‏ ‎(временное‏ ‎соглашение ‎с‏ ‎Германией ‎открывало‏ ‎окно ‎возможностей) ‎и ‎правильным. ‎О‏ ‎причинах‏ ‎той‏ ‎войны ‎очень‏ ‎откровенно ‎высказался‏ ‎Сталин ‎на‏ ‎совещании‏ ‎высшего ‎командного‏ ‎состава ‎17 ‎апреля ‎1940 ‎года.‏ ‎В ‎данном‏ ‎случае‏ ‎мы ‎цитируем ‎стенограмму,‏ ‎а ‎не‏ ‎«версию ‎для ‎печати», ‎т.‏ ‎е.‏ ‎сказанное ‎лично‏ ‎и ‎в‏ ‎узком ‎кругу ‎(РГАСПИ. ‎Ф. ‎558‏ ‎Оп.‏ ‎11 ‎Д.‏ ‎1124 ‎Л.‏ ‎8-41):

»…Нельзя ‎ли ‎было ‎обойтись ‎без‏ ‎войны?‏ ‎Мне‏ ‎кажется, ‎что‏ ‎нельзя ‎было…‏ ‎Война ‎была‏ ‎необходима,‏ ‎так ‎как‏ ‎мирные ‎переговоры ‎с ‎Финляндией ‎не‏ ‎дали ‎результата,‏ ‎а‏ ‎безопасность ‎Ленинграда ‎надо‏ ‎было ‎обеспечить‏ ‎безусловно, ‎ибо ‎безопасность ‎его‏ ‎есть‏ ‎безопасность ‎нашего‏ ‎Отечества. ‎Не‏ ‎только ‎потому, ‎что ‎Ленинград ‎представляет‏ ‎процентов‏ ‎30-35 ‎нашей‏ ‎оборонной ‎промышленности…,‏ ‎но ‎и ‎потому, ‎что ‎Ленинград‏ ‎есть‏ ‎вторая‏ ‎столица ‎нашей‏ ‎страны. ‎Прорваться‏ ‎к ‎Ленинграду,‏ ‎взять‏ ‎его ‎и‏ ‎образовать ‎там, ‎скажем, ‎буржуазное ‎правительство,‏ ‎белогвардейское ‎—‏ ‎это‏ ‎значит ‎довольно ‎серьезную‏ ‎базу ‎для‏ ‎гражданской ‎войны ‎внутри ‎страны‏ ‎против‏ ‎Советской ‎власти.»