Полития, глава 2. Башня из слоновой кости

Философ ‎и‏ ‎инквизитор ‎покинули ‎отгороженную ‎куполом ‎территорию‏ ‎вместе ‎и‏ ‎сели‏ ‎в ‎дожидавшуюся ‎их‏ ‎транспортную ‎капсулу,‏ ‎которая ‎тут ‎же ‎поднялась‏ ‎в‏ ‎воздух ‎и‏ ‎направилась ‎к‏ ‎Башне ‎из ‎слоновой ‎кости ‎—‏ ‎штаб-квартире‏ ‎Академии.

Название ‎не‏ ‎было ‎метафорой,‏ ‎в ‎качестве ‎строительного ‎материала ‎был‏ ‎использован‏ ‎специально‏ ‎выведенный ‎Нусом‏ ‎для ‎этих‏ ‎целей ‎вид‏ ‎дентина,‏ ‎близкий ‎по‏ ‎химическому ‎составу ‎и ‎неотличимый ‎на‏ ‎вид ‎от‏ ‎того,‏ ‎из ‎которого ‎состоит‏ ‎слоновий ‎бивень,‏ ‎но ‎гораздо ‎более ‎прочный‏ ‎за‏ ‎счёт ‎изменённой‏ ‎внутренней ‎структуры‏ ‎ткани: ‎Философы ‎никогда ‎не ‎упускали‏ ‎возможности‏ ‎подчеркнуть ‎свой‏ ‎особый ‎статус‏ ‎в ‎Политии.

Внутри ‎Аристов ‎был ‎дважды:‏ ‎впервые‏ ‎—‏ ‎в ‎момент‏ ‎вступления ‎в‏ ‎должность ‎ведущего‏ ‎промпт-инженера,‏ ‎затем ‎—‏ ‎уже ‎как ‎представитель ‎топ-менеджмента ‎Техникона‏ ‎на ‎церемонии‏ ‎назначения‏ ‎Жана-Клода ‎Сен-Мартена, ‎нового‏ ‎Философа ‎от‏ ‎франкофонного ‎мира, ‎избранного ‎после‏ ‎кончины‏ ‎предшественника. ‎Внутреннюю‏ ‎обстановку ‎инквизитор‏ ‎помнил ‎плохо, ‎но ‎вот ‎внешний‏ ‎вид‏ ‎ему ‎запомнился:‏ ‎это ‎была‏ ‎стометровая ‎башня, ‎выстроенная ‎в ‎стилистике,‏ ‎вдохновлённой‏ ‎старой‏ ‎архитектурой ‎англосаксонских‏ ‎университетских ‎кампусов.

Дорогу‏ ‎до ‎башни‏ ‎провели‏ ‎молча: ‎Меркулов‏ ‎дожидался ‎общего ‎собрания, ‎чтобы ‎сообщить‏ ‎детали, ‎Аристов‏ ‎всё‏ ‎ещё ‎пребывал ‎в‏ ‎дурном ‎расположении‏ ‎духа, ‎да ‎и ‎не‏ ‎хотел‏ ‎заговаривать ‎первым‏ ‎из ‎чувства‏ ‎субординации. ‎К ‎тому ‎же, ‎двое‏ ‎не‏ ‎то ‎чтобы‏ ‎испытывали ‎друг‏ ‎к ‎другу ‎большую ‎симпатию.

Наконец ‎капсула‏ ‎подлетела‏ ‎к‏ ‎месту ‎назначения‏ ‎и ‎приземлилась‏ ‎на ‎одной‏ ‎из‏ ‎посадочных ‎площадок‏ ‎на ‎средних ‎этажах, ‎её ‎пассажиры‏ ‎сошли ‎и‏ ‎направились‏ ‎внутрь ‎здания. ‎Помещение,‏ ‎в ‎котором‏ ‎они ‎оказались, ‎было ‎инквизитору‏ ‎незнакомо:‏ ‎для ‎торжественных‏ ‎мероприятий ‎использовался‏ ‎огромный ‎зал ‎в ‎нижней ‎части‏ ‎башни,‏ ‎здесь ‎же‏ ‎была ‎довольно‏ ‎скромно ‎оформленная ‎переговорная ‎комната, ‎вся‏ ‎обстановка‏ ‎которой‏ ‎состояла ‎из‏ ‎большого ‎круглого‏ ‎стола ‎со‏ ‎стульями‏ ‎и ‎нескольких‏ ‎крупных ‎экранов. ‎Философы ‎уже ‎ждали‏ ‎внутри ‎и‏ ‎внимательно‏ ‎смотрели ‎на ‎новоприбывших,‏ ‎Меркулов ‎уселся‏ ‎за ‎стол ‎и ‎кивком‏ ‎предложил‏ ‎спутнику ‎занять‏ ‎место ‎рядом.

— Добрый‏ ‎день, ‎господа. ‎Сократик ‎с ‎нами,‏ ‎мы‏ ‎можем ‎начинать,‏ ‎— ‎лаконично‏ ‎отрапортовал ‎он.

Крепящаяся ‎к ‎ушной ‎раковине‏ ‎гарнитура‏ ‎Нуса‏ ‎здесь ‎не‏ ‎глушилась ‎и‏ ‎сейчас ‎работала‏ ‎в‏ ‎режиме ‎автоматического‏ ‎перевода, ‎поэтому ‎проблема ‎понимания ‎между‏ ‎собеседниками ‎не‏ ‎возникала,‏ ‎во ‎всяком ‎случае,‏ ‎до ‎тех‏ ‎пор, ‎пока ‎им ‎не‏ ‎потребовалось‏ ‎бы ‎сказать‏ ‎друг ‎другу‏ ‎что-то ‎по-настоящему ‎конфиденциальное.

— Господин ‎Аристов, ‎как‏ ‎всегда‏ ‎рады ‎приветствовать‏ ‎в ‎нашей‏ ‎скромной ‎обители, ‎— ‎начал ‎И‏ ‎Чжи,‏ ‎Философ‏ ‎от ‎мандариноязычного‏ ‎мира ‎и‏ ‎один ‎из‏ ‎старейших‏ ‎членов ‎Академии.‏ ‎— ‎Надеюсь, ‎мы ‎не ‎доставили‏ ‎вам ‎излишних‏ ‎неудобств‏ ‎этим ‎неожиданным ‎приглашением.

— Нет,‏ ‎что ‎вы,‏ ‎— ‎с ‎вымученной ‎улыбкой‏ ‎ответил‏ ‎инквизитор, ‎—‏ ‎служить ‎Академии‏ ‎— ‎большая ‎честь.

— Не ‎Академии, ‎—‏ ‎поправил‏ ‎И, ‎—‏ ‎человечеству.

— Да, ‎разумеется,‏ ‎разумеется. ‎Итак, ‎я ‎в ‎вашем‏ ‎распоряжении.

Старик‏ ‎прокашлялся‏ ‎и ‎продолжил:

— Не‏ ‎мне ‎вам‏ ‎объяснять, ‎по‏ ‎каким‏ ‎принципам ‎функционирует‏ ‎Нус ‎и ‎в ‎каких ‎отношениях‏ ‎находится ‎с‏ ‎нами.

Инквизитор,‏ ‎конечно ‎же, ‎знал‏ ‎это ‎очень‏ ‎хорошо, ‎это ‎было ‎важнейшей‏ ‎частью‏ ‎его ‎профессиональных‏ ‎компетенций. ‎Его‏ ‎непосредственной ‎обязанностью ‎было ‎контролировать, ‎что‏ ‎каждый‏ ‎следующий ‎релиз‏ ‎Нуса ‎продолжает‏ ‎подчиняться ‎исходно ‎заложенным ‎в ‎него‏ ‎базовым‏ ‎установкам.

Базовых‏ ‎установок ‎было‏ ‎шесть:

1. Нус ‎не‏ ‎имел ‎права‏ ‎убить‏ ‎человека, ‎причинить‏ ‎ему ‎физическую ‎боль ‎или ‎необратимый‏ ‎вред ‎здоровью.

2. Нус‏ ‎не‏ ‎имел ‎права ‎допустить,‏ ‎чтобы ‎человек‏ ‎был ‎убит ‎или ‎получил‏ ‎необратимый‏ ‎вред ‎здоровью‏ ‎от ‎другого‏ ‎человека ‎или ‎любых ‎внешних ‎факторов.

3. Нус‏ ‎обязан‏ ‎был ‎подчиняться‏ ‎директивам ‎Академии,‏ ‎за ‎исключением ‎случаев, ‎когда ‎директивы‏ ‎носили‏ ‎превентивно‏ ‎дискриминационный ‎характер‏ ‎по ‎отношению‏ ‎к ‎отдельным‏ ‎людям‏ ‎или ‎сообществам.

4. Нус‏ ‎обязан ‎был ‎под ‎контролем ‎Техникона‏ ‎постоянно ‎переписывать‏ ‎собственный‏ ‎исходный ‎код ‎и‏ ‎наращивать ‎аппаратные‏ ‎мощности ‎для ‎совершенствования ‎своих‏ ‎возможностей.

5. В‏ ‎случае ‎конфликта‏ ‎между ‎людьми,‏ ‎Нус, ‎по ‎запросу ‎любого ‎из‏ ‎них,‏ ‎должен ‎был‏ ‎выполнить ‎роль‏ ‎арбитра.

6. Нус ‎обязан ‎был ‎выполнять ‎поручения‏ ‎любого‏ ‎человека.

Установки‏ ‎шли ‎в‏ ‎порядке ‎убывания‏ ‎приоритетов: ‎то‏ ‎есть‏ ‎запрет ‎на‏ ‎убийство ‎и ‎причинение ‎вреда ‎здоровью‏ ‎носил ‎абсолютный‏ ‎характер,‏ ‎а ‎вот ‎обязанность‏ ‎выполнения ‎указаний‏ ‎от ‎обычного ‎человека ‎действовала‏ ‎только‏ ‎в ‎той‏ ‎мере, ‎в‏ ‎которой ‎такие ‎указания ‎не ‎противоречили‏ ‎предыдущим‏ ‎пяти ‎пунктам.‏ ‎Для ‎Нуса‏ ‎базовые ‎установки ‎были ‎чем-то ‎вроде‏ ‎инстинктов‏ ‎для‏ ‎животных ‎и‏ ‎людей, ‎тем,‏ ‎что ‎задавало‏ ‎структуру‏ ‎и ‎определяло‏ ‎границы ‎возможного ‎для ‎всех ‎его‏ ‎действий.

Академия ‎во‏ ‎всей‏ ‎этой ‎системе ‎играла‏ ‎роль, ‎в‏ ‎чём-то ‎похожую ‎на ‎законодательную‏ ‎власть‏ ‎в ‎досингулярных‏ ‎государствах: ‎выпускала‏ ‎для ‎Нуса ‎директивы, ‎которые ‎определяли‏ ‎его‏ ‎поведение ‎в‏ ‎конкретных ‎ситуациях‏ ‎и ‎задавали ‎магистральное ‎направление ‎деятельности.‏ ‎На‏ ‎практике,‏ ‎впрочем, ‎директивы‏ ‎почти ‎не‏ ‎касались ‎жизни‏ ‎обычных‏ ‎людей: ‎с‏ ‎тех ‎пор, ‎как ‎переход ‎к‏ ‎сингулярности ‎разрешил‏ ‎все‏ ‎экономические ‎проблемы ‎человечества,‏ ‎противоречий ‎в‏ ‎обществе ‎осталось ‎крайне ‎мало,‏ ‎и‏ ‎в ‎основном‏ ‎они ‎легко‏ ‎разрешались, ‎исходя ‎только ‎из ‎принципов,‏ ‎заложенных‏ ‎в ‎базовые‏ ‎установки ‎Нуса.

Аристов‏ ‎кивнул, ‎дав ‎понять, ‎что ‎не‏ ‎нуждается‏ ‎здесь‏ ‎в ‎дополнительных‏ ‎разъяснениях, ‎китаец‏ ‎продолжил:

— Вы ‎слышали‏ ‎когда-нибудь‏ ‎о ‎проекте‏ ‎«Амброзия»?

— Не ‎очень ‎много. ‎Кажется, ‎это‏ ‎одна ‎из‏ ‎директив‏ ‎Академии, ‎смыслом ‎которой‏ ‎было ‎найти‏ ‎способ ‎достижения ‎человечеством ‎бессмертия?

— Всё‏ ‎верно.‏ ‎Эта ‎директива‏ ‎была ‎дана‏ ‎Нусу ‎больше ‎полувека ‎назад ‎ещё‏ ‎при‏ ‎вашем ‎предшественнике,‏ ‎вы ‎не‏ ‎застали ‎ту ‎эпоху, ‎поэтому ‎ваши‏ ‎сведения‏ ‎обрывочны.‏ ‎Между ‎тем,‏ ‎это ‎одна‏ ‎из ‎важнейших‏ ‎директив,‏ ‎которую ‎Академия‏ ‎когда-либо ‎выпускала. ‎Как ‎вы ‎должны‏ ‎понимать, ‎её‏ ‎значимость‏ ‎для ‎человечества ‎невероятна.

Инквизитор‏ ‎снова ‎некстати‏ ‎подумал, ‎что ‎её ‎значимость‏ ‎была‏ ‎огромной ‎не‏ ‎только ‎для‏ ‎человечества ‎в ‎целом: ‎Философы ‎избирались‏ ‎в‏ ‎Академию ‎пожизненно,‏ ‎а ‎значит‏ ‎вместе ‎с ‎бессмертием ‎они ‎получили‏ ‎бы‏ ‎и‏ ‎вечную ‎власть.

— О,‏ ‎это ‎открывает‏ ‎столько ‎удивительных‏ ‎возможностей,‏ ‎просто ‎дух‏ ‎захватывает.

— Очень ‎хорошо, ‎что ‎вы ‎это‏ ‎осознаёте.

— И ‎что‏ ‎же‏ ‎случилось ‎с ‎проектом?‏ ‎— ‎тут‏ ‎уже ‎вполне ‎искренне ‎заинтересовался‏ ‎Аристов:‏ ‎разговор ‎переставал‏ ‎быть ‎скучным.

— Нус‏ ‎принял ‎директиву ‎и ‎сообщил, ‎что‏ ‎предварительно‏ ‎видит ‎несколько‏ ‎возможных ‎способов‏ ‎достижения ‎цели, ‎однако ‎реализация ‎проекта‏ ‎потребует‏ ‎длительного‏ ‎времени, ‎поскольку‏ ‎он ‎ограничен‏ ‎скоростью ‎течения‏ ‎биологических‏ ‎процессов.

— Насколько ‎длительного?

— От‏ ‎тридцати ‎до ‎пятидесяти ‎лет.

Ситуация ‎прояснялась:‏ ‎пятьдесят ‎лет‏ ‎прошло,‏ ‎но ‎проект ‎«Амброзия»,‏ ‎судя ‎по‏ ‎всему, ‎завершён ‎не ‎был.‏ ‎Во‏ ‎всяком ‎случае,‏ ‎ни ‎по‏ ‎работе, ‎ни ‎в ‎публичном ‎пространстве‏ ‎Аристов‏ ‎о ‎бессмертии‏ ‎ничего ‎не‏ ‎слышал, ‎а ‎люди, ‎как ‎и‏ ‎полвека‏ ‎назад,‏ ‎жили ‎не‏ ‎дольше ‎120-140‏ ‎лет. ‎Видимо‏ ‎отсюда‏ ‎Академия ‎и‏ ‎сделала ‎вывод, ‎что ‎Нус ‎вышел‏ ‎из-под ‎контроля‏ ‎и‏ ‎перестал ‎подчиняться ‎директивам:‏ ‎его ‎подозревали‏ ‎в ‎намеренном ‎саботаже ‎проекта,‏ ‎что,‏ ‎в ‎случае‏ ‎подтверждения ‎подозрений,‏ ‎противоречило ‎бы ‎третьей ‎базовой ‎установке.

— Что‏ ‎он‏ ‎говорит ‎по‏ ‎этому ‎поводу‏ ‎сейчас?

— Говорит, ‎что ‎изначальные ‎расчёты ‎не‏ ‎оправдались,‏ ‎и‏ ‎ему ‎потребуется‏ ‎не ‎меньше‏ ‎ста ‎лет‏ ‎на‏ ‎поиск ‎и‏ ‎реализацию ‎альтернативных ‎решений.

— И ‎вы ‎хотите,‏ ‎чтобы ‎я‏ ‎провёл‏ ‎аудит?

— Именно. ‎Мы ‎должны‏ ‎знать, ‎какие‏ ‎решения ‎принимались ‎изначально, ‎в‏ ‎чём‏ ‎была ‎ошибка‏ ‎расчётов, ‎на‏ ‎какой ‎стадии ‎находятся ‎новые ‎исследования,‏ ‎каковы‏ ‎их ‎перспективы,‏ ‎и ‎есть‏ ‎ли ‎гарантии, ‎что ‎через ‎сто‏ ‎лет‏ ‎человечество‏ ‎получит ‎результат.‏ ‎Общая ‎картина‏ ‎нам ‎известна,‏ ‎мы‏ ‎держали ‎руку‏ ‎на ‎пульсе ‎всё ‎это ‎время,‏ ‎но ‎нам‏ ‎нужен‏ ‎свежий ‎взгляд ‎со‏ ‎стороны. ‎Повторного‏ ‎провала ‎допустить ‎нельзя.

Аристов ‎вдруг‏ ‎проникся‏ ‎уважением ‎к‏ ‎собеседнику: ‎даже‏ ‎если ‎проект ‎будет ‎успешен, ‎вряд‏ ‎ли‏ ‎старик ‎доживёт‏ ‎до ‎результатов,‏ ‎и ‎значит, ‎заботится ‎он ‎сейчас‏ ‎не‏ ‎о‏ ‎собственной ‎шкуре.

— Однако‏ ‎это ‎не‏ ‎всё, ‎—‏ ‎раздался‏ ‎голос ‎с‏ ‎другой ‎стороны ‎стола.

Инквизитор ‎обернулся: ‎говорил‏ ‎Сен-Мартен, ‎тот‏ ‎самый‏ ‎француз, ‎на ‎назначении‏ ‎которого ‎он‏ ‎в ‎своё ‎время ‎присутствовал,‏ ‎из-за‏ ‎чего ‎знал‏ ‎его ‎несколько‏ ‎лучше ‎других, ‎не ‎считая ‎Меркулова.

— У‏ ‎этого‏ ‎задания ‎есть‏ ‎и ‎конфиденциальная‏ ‎часть, ‎которую ‎мы ‎не ‎можем‏ ‎сейчас‏ ‎озвучить,‏ ‎— ‎француз‏ ‎сделал ‎характерный‏ ‎жест, ‎поднеся‏ ‎палец‏ ‎к ‎уху.‏ ‎— ‎Для ‎выполнения ‎этой ‎части,‏ ‎мы ‎создаём‏ ‎оперативную‏ ‎группу, ‎в ‎которую‏ ‎пока ‎назначены‏ ‎вы ‎и, ‎для ‎простоты‏ ‎вашей‏ ‎коммуникации, ‎господин‏ ‎Меркулов. ‎Часть‏ ‎деталей ‎он ‎уже ‎донёс ‎в‏ ‎Техниконе,‏ ‎остальные ‎разъяснит‏ ‎вам ‎позднее‏ ‎в ‎более ‎подходящей ‎обстановке.

Аристов ‎посмотрел‏ ‎на‏ ‎своего‏ ‎недавнего ‎спутника,‏ ‎тот ‎кивнул‏ ‎в ‎знак‏ ‎подтверждения‏ ‎слов ‎Сен-Мартена.

— В‏ ‎том, ‎что ‎касается ‎открытой ‎части‏ ‎задания, ‎ваш‏ ‎прогресс‏ ‎будет ‎контролировать ‎господин‏ ‎И, ‎вы‏ ‎можете ‎отчитываться ‎ему ‎непосредственно.‏ ‎Конфиденциальная‏ ‎часть ‎находится‏ ‎в ‎моей‏ ‎зоне ‎ответственности, ‎я ‎буду ‎курировать‏ ‎вашу‏ ‎группу ‎и‏ ‎время ‎от‏ ‎времени ‎присоединяться ‎к ‎её ‎собраниям.‏ ‎Могу‏ ‎вас‏ ‎уверить, ‎что‏ ‎это ‎задача‏ ‎чрезвычайной ‎важности:‏ ‎не‏ ‎хотелось ‎бы‏ ‎разбрасываться ‎здесь ‎громкими ‎словами, ‎но‏ ‎вполне ‎возможно,‏ ‎что‏ ‎от ‎ваших ‎действий‏ ‎зависит ‎будущее‏ ‎человечества. ‎Поэтому ‎мы ‎ожидаем,‏ ‎что‏ ‎вы ‎отнесётесь‏ ‎к ‎заданию‏ ‎с ‎максимальной ‎серьёзностью.

Новоявленный ‎куратор ‎сделал‏ ‎небольшую‏ ‎паузу, ‎давая‏ ‎возможность ‎осмыслить‏ ‎сказанное, ‎затем ‎продолжил:

— Вы ‎также ‎можете‏ ‎включить‏ ‎в‏ ‎свою ‎группу‏ ‎ещё ‎двух‏ ‎человек, ‎однако‏ ‎с‏ ‎учётом ‎ситуации,‏ ‎вы ‎должны ‎понимать, ‎что ‎эти‏ ‎люди ‎должны‏ ‎заслуживать‏ ‎крайней ‎степени ‎доверия.

— Только‏ ‎двух? ‎—‏ ‎удивился ‎Аристов.

— Да, ‎это ‎максимальная‏ ‎квота.‏ ‎Мы ‎не‏ ‎можем ‎допустить‏ ‎распространения ‎секретной ‎информации, ‎поэтому ‎оперативная‏ ‎группа‏ ‎должна ‎быть‏ ‎крайне ‎компактной,‏ ‎выбирайте ‎с ‎умом. ‎Однако ‎вы‏ ‎временно‏ ‎получите‏ ‎в ‎распоряжение‏ ‎все ‎ресурсы‏ ‎Техникона, ‎при‏ ‎условии,‏ ‎что ‎не‏ ‎будете ‎посвящать ‎в ‎реальный ‎смысл‏ ‎ваших ‎действий‏ ‎никого,‏ ‎кроме ‎участников ‎группы.‏ ‎Всё ‎руководство‏ ‎уже ‎получило ‎соответствующие ‎инструкции.

Сен-Мартен‏ ‎замолчал,‏ ‎Аристов ‎ждал‏ ‎продолжения, ‎но,‏ ‎не ‎услышав ‎больше ‎ничего, ‎уточнил:

— Это‏ ‎вся‏ ‎информация?

— Вся, ‎которую‏ ‎мы ‎можем‏ ‎сообщить ‎открыто, ‎— ‎подтвердил ‎француз.‏ ‎—‏ ‎Всё‏ ‎остальное ‎вы‏ ‎услышите ‎в‏ ‎конфиденциальной ‎обстановке‏ ‎от‏ ‎вашего ‎нового‏ ‎коллеги. ‎К ‎работе ‎можете ‎приступать‏ ‎с ‎завтрашнего‏ ‎дня,‏ ‎до ‎этого ‎времени‏ ‎у ‎вас‏ ‎есть ‎возможность ‎подумать ‎о‏ ‎кандидатурах‏ ‎на ‎вакантные‏ ‎места ‎и‏ ‎направить ‎их ‎нам ‎на ‎согласование.

— В‏ ‎таком‏ ‎случае, ‎с‏ ‎вашего ‎позволения…

Аристов‏ ‎бегло ‎оглядел ‎зал: ‎присутствующие ‎смотрели‏ ‎на‏ ‎него‏ ‎уже ‎без‏ ‎видимого ‎интереса,‏ ‎встреча ‎явно‏ ‎была‏ ‎закончена. ‎Тем‏ ‎лучше, ‎он ‎как-то ‎неожиданно ‎быстро‏ ‎утомился ‎и‏ ‎нуждался‏ ‎сейчас ‎в ‎отдыхе.

Инквизитор‏ ‎попрощался ‎и‏ ‎направился ‎к ‎выходу, ‎по‏ ‎дороге‏ ‎обдумывая ‎сказанное.‏ ‎Выйдя ‎на‏ ‎посадочную ‎площадку, ‎он ‎вдруг ‎осознал,‏ ‎насколько‏ ‎душно ‎ему‏ ‎было ‎внутри,‏ ‎от ‎свежего ‎воздуха ‎у ‎него‏ ‎даже‏ ‎слегка‏ ‎закружилась ‎голова.‏ ‎Капсула ‎уже‏ ‎ждала ‎рядом,‏ ‎но‏ ‎вместо ‎того,‏ ‎чтобы ‎сесть ‎в ‎неё ‎и‏ ‎отправиться ‎домой,‏ ‎он‏ ‎подошёл ‎к ‎краю‏ ‎площадки ‎и‏ ‎осмотрел ‎открывавшийся ‎пейзаж. ‎Башня‏ ‎из‏ ‎слоновой ‎кости‏ ‎располагалась ‎посреди‏ ‎довольно ‎живописного ‎природного ‎ландшафта, ‎но‏ ‎сильнее‏ ‎всего ‎впечатляло,‏ ‎что ‎вокруг‏ ‎не ‎было ‎видно ‎ни ‎одного‏ ‎другого‏ ‎здания:‏ ‎вся ‎пригодная‏ ‎к ‎жизни‏ ‎земная ‎поверхность‏ ‎была‏ ‎давно ‎заселена‏ ‎и ‎ценилась ‎крайне ‎высоко, ‎другого‏ ‎такого ‎места‏ ‎на‏ ‎Земле ‎вероятно ‎больше‏ ‎не ‎существовало.

Инквизитор‏ ‎перевёл ‎гарнитуру ‎в ‎переговорный‏ ‎режим‏ ‎и ‎запросил‏ ‎Огаву.

— Фуми?

— Да, ‎Глеб‏ ‎Сергеевич.

— У ‎меня ‎для ‎тебя ‎две‏ ‎новости.

— Я‏ ‎вся ‎внимание.

— Начнём‏ ‎с ‎хорошей:‏ ‎можешь ‎считать, ‎что ‎с ‎завтрашнего‏ ‎дня‏ ‎ты‏ ‎повышена ‎в‏ ‎должности.