Пропаганда об стенку: об особенностях идеологического противостояния в эпоху хайпа [Андрей СОРОКИН]
Сегодня, когда из всех пропагандистских утюгов в Россию тычут Навальным (Белоруссией, Украиной, Скрипалём, Крымом, допингом и даже лекарством от ковида), нам опять как никогда горько от того, что нас не любят и теснят в информационной войне. У них – неистовый гвалт, у нас – молчание или беспомощное отнекивание.
«Вот это глупое "величественное молчание" – это родовая травма российской государственности. Тотальный проигрыш в идеологической и репутационной сфере, который пытаются прикрыть дутым достоинством и военной силой… Чисто чиновный пафос: "Да кто они такие, чтоб я им отвечал?!" …А потом за провалы, за отсутствие денег у "политологов на сайты" приходится платить в десятикратном размере», – тревожится телеграм-публицистика, особо убедительно обосновывая необходимость «денег политологам на сайты».
Да, за державу обидно, особенно за имидж. Давайте разбираться, что и где именно обидно.
***
Первое, что надо понимать: никакого «нашего ответа Керзону» никакой «Керзон» не ждёт.
Враждебная пропаганда сама по себе не направлена «против России». И даже не нам адресована. Она адресована собственной аудитории – как информационное и моральное обоснование текущей враждебной политики по отношению к России. Там любой публичный ответ из России независимо от содержания и убедительности объективно нужен только как подстава, как «сеанс магии с последующим разоблачением» и новым градусом нагона. Медийная реальность создана без нас, и нам в ней по сценарию отведена роль обвиняемого, а не собеседника.
Ведь никто же не берёт в голову наши основательные и справедливые разоблачения «фальсификаций истории». Уж по части-то Второй мировой войны и её итогов – навалом объективной информации: и кто как воевал, и кто где гадил, и кто победил, и что из этого вышло. Ан нет: клевещут себе и клевещут, игнорируя и факты, и здравый смысл, и даже инстинкт самосохранения, по правде говоря. Потому что Вторая мировая – это несущая историко-культурная конструкция нынешнего миропорядка, да и вообще практически всех существующих на планете национальных идентичностей. Если стоит задача нового передела, то этот код надо взломать и заменить контрафактом – искусственной конструкцией из говна и палок, но соответствующей актуальной генеральной линии.
Можно даже сказать, что в кампании внутризападной антироссийской пропаганды весьма велика доля национального самовнушения. А самовнушение – оно по определению иррационально и отторгает любые разумные контраргументы.
***
Второе: теоретически российская внешняя контрпропаганда должна быть направлена туда же – адресоваться не официальным органам, а рядовым гражданам вероятного противника. По науке-то внешняя контрпропаганда в информационной войне выполняет диверсионные задачи.
Ну, хотя бы для симметрии. Ведь побочный эффект информационной войны против России – это смятение в умах и чувствах российской аудитории. Никто ведь не отменял старинный «обычай на Руси – слушать ночью Би-Би-Си». Это наша национальная особенность. Действительно, есть такое свойство, особенно в «просвещённых сословиях»: всё заграничное однозначно трактуется как единственно верное, как образец для соответствия, как высшая инстанция оценки и признания. Позавчера мы ровно об этом говорили применительно к культурным элитам, – но в равной степени относится и к политическим, и к деловым, и… к медийно-пропагандистским. Заметьте, именно они, а не вражьи голоса добросовестно разгоняют волну истерик и ущербности по нашим бескрайним просторам. Зачастую с этого и кормятся.
Естественно предположить, что аналогичная благодарная аудитория есть и у нашей пропаганды на Западе. Убедительным свидетельством можно считать успехи Russia Today и Sputnik, а также неустанные политические гонения на них. Кстати, демонстративные гонения тоже являются элементом информационной войны и образа «русской агрессии». То есть наши рупоры внешней пропаганды одновременно выполняют для Запада ту же функцию жупелов, что и злобные клеветники у нас: олицетворяют коварные замыслы неприятеля.
Но у вероятного противника есть свои национальные особенности. Они не такие, как у нас. Там демократия. А демократия – это такая специальная удобная штука, которая по определению исключает какое бы то ни было влияние т.н. «общественного мнения» на принятие политических решений. Какие бы гуманитарные симпатии к России ни питали рядовые американцы, немцы или поляки, – пониманию и реализации назначенных сверху национальных интересов США, Германии или Польши от этого ни холодно, ни жарко. Ну, разве только подзуживать тамошние народные массы на антиправительственные восстания, – но сами оцените реалистичность и результативность такой затеи. Тем более, там с этим и без нас справляются – не успеваем изумляться.
Но в среднем по больнице надо признать: добрая пророссийская пропаганда – это товар, не больно-то востребованный широкими слоями обывателей зарубежных стран. Их картинка мира заботливо и терпеливо сформирована местными СМИ, глобальным Голливудом и другими продавцами уютных иллюзий. С этой картинкой люди сжились – и к чему им без нужды раздражать себя какими-то другими альтернативными правдами?
***
Третье: если пропаганда суть оружие информационной войны, то нужны средства доставки его на театр боевых действий. То есть как-то донести своё правдивое слово до аудитории.
Про это нет нужды даже долго говорить. Все коммуникационные мощности современного мира принадлежат нашему противнику. Поэтому Russia Today и Sputnik шлют возмущённые челобитные о свободе слова в заграничные инстанции, когда их тупо банят на ютубе, на фейсбуке или в твиттере. Эка невидаль: там даже Трампа банят – хотя да, он же русский шпион, всё логично.
И это естественно. Информационные свободы, независимые СМИ и независимые медийные платформы существуют только в воображении непуганых русских интеллигентов – да и то, признаться, не без лукавства. На войне ни один нормальный командующий не подбросит до своего тыла вражескую диверсионную группу и не обеспечит ей комфортные условия для подрывной деятельности.
***
И, наконец, четвёртое: а что доставлять-то будем? Какую альтернативную картинку мира, какую свою правду покажем?
Нынешнюю идеологическую войну мы называем «идеологической» чисто по привычке ХХ века – века конкуренции двух глобальных цивилизационных проектов. И даже тогда противоборствующие пропаганды не утомляли заграничную аудиторию заунывными лекциями о марксизме-ленинизме или, наоборот, империалистической буржуазной демократии. За достоинства каждого из «двух образов жизни» говорили его деяния, символы и факты действительности. С нашей стороны – триумфальные пятилетки и Победа, Большой театр и хоккейная «Красная машина», Т-34 и Гагарин. С их стороны тоже было чем похвастаться. Конкуренция есть конкуренция. Но с обеих сторон набор неоспоримых ярких частностей объединялся цельностью проектных характеристик – их и принято называть «идеологией».
Строго говоря, «идеология» повсюду сегодня чисто формально одна – научно поспорить не с кем и не о чем. Мы все живём в рамках как бы победившего либерально-буржуазного глобального проекта.
Фишка в том, что вслед за советским проектом валится и он – и мы при этом присутствуем, что называется, в прямом эфире.
При этом текущая антироссийская пропаганда наших международных партнёров апеллирует к догмам именно этого проекта, изрядно сдобренным националистически-империалистическими ценностями века аж позапрошлого.
Но и «наш ответ Керзону» дисциплинированно держится в тех же рамках. С учётом деградирующего влияния на умы и нравы современных чудес коммуникационных технологий, «ответ» не просто обессмысливается, но технически утомителен. Поскольку доминирующий творческий метод медийного ремесла – хайп, спекуляции и фейки, – то мы со своей правдой жизни по-идиотски выглядим. Пока мы обстоятельно и подробно разоблачаем очередной наброс на вентилятор, – он вылетает из топов, оставив неизгладимый отпечаток «общеизвестности», а с той стороны уже десяток новых летит. Не успеваешь отстреливаться – да это и физически невозможно. Хотя, конечно, для самопиара отдельных патриотов так и надо.
То есть сегодня, в момент крушения нынешнего догматического порядка вещей, наши фактические аргументы (и Крымский мост, и пилюля от ковида, и даже собственно Крым) заиграют только будучи увязанными в актуальный цивилизационный проект – альтернативный, прикладной, суверенный, но в известной мере универсальный, заменяющий собой трагически уходящую натуру. И вот такая «идеология постдемократии» должна откуда-то взяться.
***
И самое главное. Все вышеизложенные соображения нужно теперь развернуть не на внешний фронт, а вовнутрь – для организации крепкого тыла. Не только патриотизмом, но внятным разъяснением сущего и желаемого привлечь на свою сторону собственных граждан. Для этого всего-то и нужна не вторичная «послезападная» повестка, а суверенная информационная политика – содержательная, ценностная, технологическая.
***
Тема продолжается в заметках по актуальному поводу русской обиды на волюнтаризм вражеских интернет-платформ.
Индустриализация в цифре: о технологии и содержании пропагандистского суверенитета.