Как пережить свою трагедию (психотерапевт как свидетель. Мизансцена)

Задача психотерапевта как свидетеля — войти в заколдованный круг плохости вместе с сокрушённым и повергнутым в прах ребёнком. Как Орфей пошёл за Эвридикой в ад. Поверить в то, что да, ты мог их побороть тогда, покажи мне, как бы ты это сделал.

Мизансцена строится, как в съёмках кино. Где сарай, где дверь, кто как стоял, кто что делал, кто смотрел, во всех деталях. Я раньше могла эту работу вживую делать, как в психодраме, потом стала просить пациентов писать мне тексты и приносить в закрытом конверте вместе со своими фотографиями возраста тех лет, когда были самые тяжёлые эпизоды.

Действовать в мизансцене пациентам тяжело, на физической памяти тела вспоминается очень много, и отказалась я от воссоздания вживую именно поэтому. Чрезмерно это, и рвота у людей, и головные боли, и температурят, и тошнит несколько недель после того, как воспоминания во всех деталях вытащили на поверхность. Лучше не пробуйте сами вживую воссоздавать.

В госпитале это необходимо, потому что в рамках научных исследований на видео сессии снимают. Пациенты на это соглашаются, потому что им предоставляется долгосрочная бесплатная психотерапия в обмен на подпись на документе о согласии использовать видео для научных сравнительных исследований на разных нозологических группах.

В частной практике совершенно нет нужды лицом к лицу с ужасами прошлого пациента ставить. Достаточно текста, принесённого терапевту в бумажном конверте, фотографии и знания, что психотерапевт всё прочтёт. Фотографии я через неделю возвращаю, текст остаётся у меня насовсем.

Так вот, на сессии сидит у вас взрослый тридцатилетний дядя, успешный в медицинской профессии, которого ребёнком мучили соседи-педофилы сколько хотели, пока их не призвали в армию. И вы здесь и сейчас вместе с этим дядей верите, что «да, ты мог побороть». Зарисовывает он по вашей просьбе мизансцену, как для кино, весь расклад: сколько людей какого роста и веса против него одного пятилетнего были, сколько метров и шагов до двери сарая, где его мучили, был ли шанс убежать или догнали бы, и потрясённый смотрит на вас и восклицает: У того ребёнка не было шансов! Это открытие, которое сделано благодаря тому, что вы-терапевт поверили в его веру (неадекватную), что мог. Мог убежать. Сошли с ума вдвоём с ним на минуту.

Процитированы страницы 147-148 по изданию:

Бермант-Полякова О. В. Арбайтен, Ольга Викторовна! Издательские решения, 2016. 394 с.