Мамаша Баркер и её сыночки: как получить пулю от ФБР и стать легендой
Семейный подряд
Они грабили. Они убивали. Они крали. Они внушали страх. И они не знали ни капли стыда. Мамаша Балкер и её сыночки. Они стали американской легендой. В массовом сознании, старательно удобренном газетными утками и голливудскими кинолентами вроде «Кровавой мамы», Кейт «Мамаша» Баркер предстаёт эдакой Аль Капоне в юбке. Она — суровый матриарх, глава большого семейства, которая одной рукой мешает половником суп, а другой — строчит из автомата Томпсона, раздавая указания своим сыновьям-головорезам. Директор ФБР Дж. Эдгар Гувер неформально наградил её титулом «самого злобного, опасного и изобретательного преступного мозга последнего десятилетия». Звучит и правда внушительно, просто-таки профессор Мориарти из американской глубинки, воспитавший «адское отродье» для войны с законом.
Однако если сдуть пыль с архивных папок и послушать тех, кто реально знал эту семью, картинка вырисовывается совсем иная, намного менее пафосная и «киношная». Легендарная Мамаша Баркер, гроза Среднего Запада, на поверку оказывается забитой, малограмотной деревенской тёткой, чьи интеллектуальные способности вызывали скепсис даже у её подельников. Харви Бейли, известный грабитель банков, который провёл бок о бок с семьей Баркеров немало времени, как-то заметил: «Мамаша Баркер не смогла бы спланировать даже завтрак, не говоря уже о крупном преступлении». И это, пожалуй, самая точная эпитафия её «криминальному гению». Её реальная сила заключалась не в тактическом планировании налётов, а в патологической, всепоглощающей материнской любви, которая работала как идеальный катализатор для социопатии её сыновей. Она была не криминальным боссом, а скорее классическим «пособником» — той самой мамочкой, которая, узнав, что сыночка убил человека, первым делом спросит, не проголодался ли он и не забыл ли надеть шапку.
Чтобы понять, как эта женщина стала иконой преступного мира, нужно отмотать плёнку назад, в конец XIX века, и перенестись в глухую провинцию, где бедность была нормой, а закон — понятием растяжимым. История Аризоны Донни Кларк — а именно так звали нашу героиню при рождении — это классическая американская трагедия, только лишённая всякого благородства. Она родилась 8 октября 1873 года в Эш-Гроув, штат Миссури. В те годы её родной штат, южный штат, всё еще жил эхом Гражданской войны и легендами о Джесси Джеймсе. Бандитизм здесь был не столько преступлением, сколько своего рода народным промыслом, овеянным романтическим ореолом борьбы с «жирными котами» из банков и железнодорожных компаний. Именно там, среди запаха пороха и паров дешёвого виски, росла девочка с экзотическим именем Аризона, которую домашние звали просто Арри. Она происходила из шотландско-ирландской семьи, была воспитана в строгих, но довольно специфических традициях, где верность клану ставилась выше закона, а умение играть на скрипке ценилось не меньше, чем умение стрелять.
Святая простота в стране бандитов
Ранняя биография Аризоны Донни Кларк — это летопись беспросветной, тягучей тоски американской глубинки. О её отце известно мало, он скрылся за горизонтом почти сразу после рождения Арри, и её воспитанием преимущественно занимался отчим. Девушка росла, впитывая в себя простую истину: жизнь тяжела, денег всегда нет, а государство — это враг, который только и хочет, что забрать у тебя последнее. В наши дни она бы, скорее всего, стала анархо-либертарианкой, но тогда, в 1892 году, когда ей стукнуло девятнадцать, она выскочила замуж за Джорджа Баркера. Этот союз с самого начала выглядел как мезальянс темпераментов. Джордж был человеком, которого в полицейских отчетах позже назовут «никчёмным» и «бездарным», но по меркам того времени он был просто обычным работягой. Он не хватал звёзд с неба, не грабил дилижансы и, судя по всему, был единственным членом будущей «криминальной семьи», у кого напрочь отсутствовал ген преступности.
Джордж Баркер всю жизнь перебивался низкооплачиваемой работой. Городские справочники Талсы, штат Оклахома (где Баркеры поселятся в 1915 году), и данные переписей рисуют весьма унылую картину его бытия: то он работает в компании Crystal Springs Water Co., развозя воду, то пашет на ферме, то сидит сторожем, то числится клерком или инженером станции. Он был тем самым маленьким человеком, на плечах которого держится экономика, но которого никто не замечает. Аризону такой расклад категорически не устраивал. В ней бурлила неуёмная энергия её кельтских предков, которая не находила выхода в стирке пелёнок и варке кукурузной каши. Она хотела «лучшей жизни», но, будучи женщиной своего времени и среды, видела путь к ней не через образование или труд, а через удачу и силу.
В этом браке родилось четверо сыновей: Герман (1893), Ллойд (1897), Артур, получивший кличку «Док» (1899), и младшенький, любимчик Фредерик (1901). Именно эти четверо всадников Апокалипсиса местного разлива и станут главным смыслом жизни Мамаши Баркер, её гордостью и её надеждой. Она любила их до безумия, до полной потери связи с реальностью. В то время как Джордж, приходя с очередной тяжёлой смены, пытался хоть как-то призвать отпрысков к порядку, Арри вставала грудью на их защиту. Любая попытка отца наказать сыновей за проступки натыкалась на истеричное сопротивление матери. В её глазах «мальчики» всегда были невиновны, их просто «не так поняли» или «спровоцировали». Эта модель поведения — классический пример того, как слепая любовь калечит судьбы надежнее, чем тюремная система.
Пестуя чудовищ
Педагогическая система в доме Баркеров была простой, если не сказать примитивной: детям позволялось всё, лишь бы они любили маму. Образование? ФБР в своих досье позже сухо отметит, что все братья Баркер были «более или менее неграмотными». Родители не обращали никакого внимания на то, ходят ли их дети в школу. Джорджу, возможно, было просто некогда, а Аризона, вероятно, считала, что умение читать Шекспира никак не поможет в жизни, зато умение быстро бегать и не болтать лишнего — вполне. Вместо школы мальчишки постигали науки на улицах. Семья постоянно переезжала — из Миссури в Оклахому, из городка Маурер в Уэбб-Сити, а затем в Талсу. Эта кочевая жизнь, типичная для бедноты того времени, не способствовала формированию устойчивых социальных связей или уважения к общественным нормам.
Старший сын, Герман, был, пожалуй, самым идеологически заряженным из всей четвёрки. Он рос, фанатея от историй про Джесси Джеймса и банду Янгеров — местных знаменитостей, которые грабили банки и поезда ещё в XIX веке. Для нищего пацана из Миссури это были ролевые модели, своего рода супергерои, которые брали от жизни всё. Герман часами мог рассказывать байки о лихих налётах, и младшие братья слушали его, открыв рты. Мамаша Баркер не только не пресекала эти увлечения, но и, по некоторым данным, сама подливала масла в огонь, романтизируя образ «благородного разбойника». Для неё, выросшей в бедности, человек с пистолетом, который забирает деньги у богатого банка, был понятнее и ближе, чем какой-нибудь юрист или клерк.
К 1910 году, когда семья осела в Уэбб-Сити, процесс криминализации выводка Баркеров вошёл в активную фазу. Герман, которому едва стукнуло семнадцать, уже имел приводы в полицию. Его первое серьёзное задержание произошло именно в 1910-м — за разбой на большой дороге. Казалось бы, самое время родителям схватиться за голову и взяться за ремень. Но реакция Аризоны была предсказуемой: она бросилась в участок, устроила скандал, доказывая, что её мальчика подставили злые полицейские. Этот сценарий — арест, приезд мамочки, крики, слёзы, попытки подкупа или давления на жалость — станет основным лейтмотивом жизни семьи на следующие два десятилетия. Джордж Баркер в этой схеме играл роль пассивного наблюдателя, чей голос тонул в истериках жены. Друг семьи позже вспоминал, что супруги постоянно спорили из-за «распутной жизни» детей. Арри «одобряла их проступки», в то время как Джордж осуждал их поведение, но его мнение в семье не ставилось ни в грош.
Банда Центрального парка
В 1915 году семья переезжает в Талсу, штат Оклахома. Нефтяной бум превратил этот город в растревоженный улей, где большие деньги соседствовали с нищетой, а закон часто уступал место праву сильного. Для молодых Баркеров Талса стала идеальной школой жизни. Именно здесь они окончательно сформировались как профессиональные преступники. Герман и Ллойд быстро нашли себе компанию по интересам и влились в так называемую «банду Центрального парка». Это была группировка малолетних отморозков, промышлявших кражами, угонами и разбоем. Они собирались в одноимённом парке, планировали налёты и там же прятали награбленное.
Для Мамаши Баркер это время стало периодом странного расцвета. Она видела, что сыновья приносят деньги, что они одеты лучше, чем отец, который горбатится за копейки. В её извращённой логике это было доказательством успеха. Она начала воспринимать криминальную деятельность сыновей как своеобразное семейное дело. Нет, она не сидела с картой банка, чертя планы отхода, как это позже придумает Гувер. Её роль была намного проще, но оттого не менее важной: она обеспечивала тылы. Она была их алиби, их прачкой, их поваром и их главным психотерапевтом. Когда сыновья возвращались с «дела», дома их ждал горячий ужин и мамочка, которая никогда не задавала лишних вопросов.
Однако «бизнес» шёл с переменным успехом. Полицейские сводки тех лет пестрят фамилией Баркер. 4 июля 1918 года Артур «Док» Баркер попался на угоне автомобиля в Талсе (и умудрился сбежать). В феврале 1920-го его снова берут в Джоплине, Миссури. В 1921-м Ллойд, получивший кличку «Рыжий», арестован за бродяжничество, а чуть позже — за ограбление почты, за что и загремел в федеральную тюрьму Ливенворт на внушительные 25 лет. Артур «Док» тем временем повышает ставки: в 1921 году он участвует в убийстве ночного сторожа Томаса Шеррилла во время попытки ограбления больницы (по другим данным — просто на ночном дежурстве). За это преступление он получает пожизненное заключение в тюрьме штата Оклахома. Казалось бы, семейное дело рушится, не успев толком начаться. Двое сыновей в тюрьме надолго, младший, Фред, уже вовсю идёт по их стопам, а старший, Герман, бегает от закона как заяц.
Но даже в этих условиях Аризона не сдавалась. Она писала письма, обивала пороги комиссий по помилованию, рыдала в кабинетах начальников тюрем, умоляя отпустить её «мальчиков». Она была абсолютно, железно уверена в том, что систему можно прогнуть, если давить достаточно сильно и жалобно. Джордж же в это время всё больше отдалялся от семьи. Критический момент в отношениях супругов наступил, когда Джордж наотрез отказался поддерживать Ллойда после его ареста, заявив, что тот «должен понести наказание за свое преступление». Для Арри это было предательством. В её системе координат «своих» не бросают, что бы они ни натворили.
Конец для Германа и для патриархата
Закономерным итогом первого акта этой семейной драмы стал 1927 год. Старший сын, Герман, к тому времени уже плотно увяз во «взрослом» криминале и был связан с бандой Каймса-Террилла, на счету которой были жизни нескольких полицейских. 29 августа 1927 года в Уичито, штат Канзас, Герман Баркер был остановлен патрульным, ехавшим на мотоцикле с коляской. Обычная проверка документов вылилась в перестрелку. Герман, сидевший в машине, не совладал с нервами, выхватил пистолет и в упор выстрелил офицеру Дж. Э. Маршаллу в рот. Полицейский погиб на месте. Герман нажал на газ, пытаясь скрыться, но далеко уйти не удалось — он разбил машину, получил серьёзные ранения и оказался в ловушке.
Понимая, что за убийство копа его ждёт электрический стул или петля, Герман принял решение в духе своих любимых героев вестернов. Он не стал сдаваться живым и пустил себе пулю в голову. Для Аризоны это стало ударом такой силы, что, казалось, она не оправится. Её первенец, её гордость, покончил с собой, загнанный как зверь. Но вместо того, чтобы отречься от криминального мира, отнявшего у неё сына, она лишь сильнее ожесточилась против закона. В её глазах убийцами были полицейские, а Герман — мучеником.
Смерть Германа стала последней каплей для Джорджа Баркера. Тихий, забитый жизнью работяга больше не мог терпеть этого безумия. Жить под одной крышей с женщиной, которая сделала из преступлений культ, и видеть, как один за другим гибнут или садятся в тюрьму его дети, стало невыносимо. Как пишет исследовательница Мириам Аллен Дефорд, Джордж «полностью сдался и тихо удалился со сцены». В 1928 году он исчезает из городских справочников Талсы как жилец дома Баркеров. То ли Арри выгнала его, окончательно разочаровавшись в его «слабости» и нежелании покрывать сыновей, то ли он ушёл сам, чтобы сохранить остатки рассудка. ФБР в своих досье позже с долей цинизма напишет, что Джордж ушёл, потому что Мамаша стала «распущенной в своей моральной жизни» и начала встречаться с другими мужчинами. Но, зная контекст, вероятнее всего, старик просто не выдержал груза вины и стыда.
После ухода мужа и потери старшего сына Аризона осталась одна у разбитого корыта. Ллойд в тюрьме, Док в тюрьме, Герман в могиле. Рядом только младший, Фредди, который тоже уже успел попробовать тюремной баланды (в 1927 году он ненадолго сел за ограбление банка в Канзасе). Период с 1928 по 1930 год стал для неё временем «жалкой бедности». Она жила в лачуге с земляным полом, без мужа, без работы, без денег. Казалось бы, вот он — закономерный финал. История должна была закончиться ещё здесь: забытая всеми старуха доживает век в нищете. Но судьба, обладающая странным чувством юмора, готовила для неё новый поворот. Из тюрьмы должен был выйти Фред, и он выйдет не один, а с новым другом, который навсегда изменит историю американской преступности. Звали этого друга Элвин Карпис, и именно он станет тем самым «мозгом», которого так не хватало в семье Баркеров.
Встреча двух одиночеств
Пока Мамаша Баркер оплакивала Германа и писала слёзные письма начальникам тюрем, её младшенький, Фред, проходил свои «университеты» в исправительной колонии штата Канзас. Тюрьма — место специфическое, но для социопата с амбициями оно работает как биржа труда. Именно там, среди лязга решёток и запаха казённой баланды, в 1930 году состоялась встреча, определившая судьбу всей семьи. Фред Баркер, парень, которого даже свои описывали как «прирождённого убийцу» с пальцем, приклеенным к спусковому крючку, познакомился с Элвином Карписом.
Карпис, урождённый Альбинас Карпавичюс, сын литовских иммигрантов из Канады, был человеком совсем иного склада. В криминальном мире «одноэтажной» Америки, где большинство вопросов решалось с помощью монтировки, Карпис выделялся интеллектом. У него была фотографическая память, холодный расчётливый ум и улыбка, от которой у собеседника по спине бежали мурашки, за что он и получил кличку «Жуткий». Если Фред был мускулами и яростью будущей банды, то Карпис стал её мозгами. Казалось, будто этих двух свела сама судьба.
Когда Фреда выпустили на свободу в марте 1931 года, он первым делом поехал навестить маму, а вскоре к ним присоединился и вышедший по УДО Карпис. То, что увидел «Жуткий» Элвин, повергло его в лёгкий культурный шок. Мать его тюремного кореша жила в лачуге с земляным полом где-то в глуши Оклахомы. Нищета была страшнейшая. Аризона встретила гостя в рабочем комбинезоне, надетом поверх мужского свитера. Она выглядела как типичная бабуля-реднек, но Карпис, сирота с тяжёлым детством, внезапно проникся к ней симпатией. Мамаша приняла его как родного — ведь он был другом её любимого Фредди. Так Элвин Карпис стал неофициальным пятым сыном в семействе Баркеров, и этот союз скрепил кровью их будущие преступления.
Кстати, именно в этот период, на рубеже 20-х и 30-х годов, произошла ещё одна важная перемена. Аризона Донни Кларк исчезла. Женщина, которая всю жизнь была известна как Арри, решила, что для новой жизни нужно новое имя. Она стала называть себя Кейт. Возможно, ей казалось, что это имя звучит более солидно и менее «деревенски», чем Аризона. А может, она просто хотела стереть память о нищете и неудачном браке. Как бы то ни было, для всего преступного мира и для истории она теперь была Кейт Баркер, хотя в душе оставалась всё той же Арри из Миссури, так что и мы продолжим называть её настоящим именем.
Идиллия в лачуге длилась недолго. Парням нужны были деньги — на красивую жизнь, на машины, на женщин. Они начали с ночных краж в ювелирных магазинах и лавках одежды, но быстро поняли, что это мелко и недостойно настоящих джентльменов удачи. 19 декабря 1931 года в городке Уэст-Плейнс, штат Миссури, произошла трагедия, которая превратила их из мелких жуликов в мишень для охоты.
Фред и Элвин ограбили магазин, но попали в поле зрения местного шерифа С. Роя Келли. Шериф был человеком дотошным и заметил подозрительный автомобиль — синий DeSoto — в местном гараже. Когда он подошёл задать пару вопросов, ответом ему стали четыре выстрела в упор. Шериф Келли погиб на месте, а бандиты, прихватив Мамашу и её тогдашнего сожителя, алкоголика Артура Данлопа, рванули в бега. Убийство служителя закона — это чёрная метка. Оставаться на Юге, где все законники округи теперь охотились на них, было нельзя.
Им нужно было место, где преступников не ловят, а доят. Место, где значок полицейского означает не защиту закона, а прейскурант услуг. И такое место на карте США было. Оно называлось Сент-Пол, штат Миннесота.
Сент-Пол: город грехов под крышей полиции
В начале 30-х годов Сент-Пол был настоящим Диснейлендом для гангстеров. Здесь действовала уникальная система, названная «системой О’Коннора» (в честь бывшего шефа полиции Джона О’Коннора). Суть её была в следующем: преступники могли спокойно жить в городе, тратить награбленное и даже здороваться за руку с копами, при соблюдении трёх условий. Первое: отметиться по прибытии. Второе: платить взятки. Третье: не совершать преступлений в черте города. «Грабьте кого хотите в Миннеаполисе или Висконсине, но в Сент-Поле не гадить», — таков был негласный девиз местной полиции.
Когда банда Баркеров-Карписа прибыла в город, системой заправлял шеф полиции Том Браун, известный как «Большой Том». Это был коррумпированный до мозга костей гигант, который превратил полицейский департамент в частное охранное предприятие для уголовников. Посредником в этих делах выступал Гарри Сойер, владелец таверны «Зелёный фонарь». Это заведение было биржей труда для криминального мира: здесь за пинтой пива можно было найти водителя для ограбления, сбыть краденое или договориться о «крыше».
Мамашу Баркер поселили в уютной квартире, и для неё началась золотая осень. Сыновья, теперь работавшие под протекцией полиции, приносили домой пачки денег. Они покупали ей дорогую мебель, возили в кино и рестораны. Аризона расцвела. Она наконец-то получила ту жизнь, о которой мечтала в своей лачуге с земляным полом. Она не задавала вопросов, откуда деньги. Ей было достаточно знать, что её мальчики успешны.
В 1932 году банда получила подкрепление. Благодаря взяткам (по слухам, 200 долларов, занесённые коррумпированному сенатору штата, сделали чудо), из тюрьмы досрочно вышел Артур «Док» Баркер. Теперь семья была почти в сборе: Фред, Док, приёмный сын Карпис и Мамаша. Не хватало только Ллойда, который всё еще сидел.
Но была одна проблема. Звали её Артур Данлоп. Сожитель Мамаши был, мягко говоря, не самым надёжным звеном. Когда он напивался — а напивался он часто, — у него развязывался язык. В барах Сент-Пола он любил похвастаться тем, с какими крутыми парнями он живёт. Для банды, которая находилась в федеральном розыске за убийство шерифа, такой сосед был бомбой замедленного действия. Карпис называл его «занозой в заднице» и открыто презирал.
В итоге банда решила, что риски слишком высоки. Однажды Данлопа просто вывезли «прокатиться». Его голое тело с одной пулей в голове нашли недалеко от Вебстера, штат Висконсин. А что же Мамаша? Женщина, которая готова была глотку перегрызть за своих сыновей, восприняла исчезновение любовника на удивление спокойно. Когда Фред сказал ей, что Артур «уехал», она просто кивнула. Ни слёз, ни истерик. Это ледяное равнодушие к судьбе близкого человека, ставшего обузой, пожалуй, говорит о её характере больше, чем все байки Гувера. Она не была убийцей, но она была абсолютно, безжалостно прагматична, когда дело касалось безопасности «семьи».
Под крылом шефа Брауна дела шли неплохо, но ограбления банков становились всё более рискованным занятием. Банкиры устанавливали новые сейфы, охрана усиливалась и обзаводилась современным оружием, а навар не всегда оправдывал риск получить пулю. И тут «консультанты» из криминального мира Сент-Пола (в частности, рэкетир Джек Пейфер) подкинули Карпису и Фреду новую идею. Зачем рисковать жизнью, взламывая сейфы, если можно красть людей, у которых есть ключи от этих сейфов?
В Америке начиналась эра громких похищений. Это был бизнес с высокой маржой. Банда Баркеров-Карписа, окрепшая, вооружённая и чувствующая свою безнаказанность в Сент-Поле, решила сменить профиль. Они ещё не знали, что именно это решение станет началом их конца. Ведь одно дело — грабить банки, и совсем другое — похищать друзей президентов и пивных магнатов. Но пока они наслаждались жизнью на своём «курорте» в Миннесоте, а Мамаша собирала пазлы в гостиной, не подозревая, что скоро ей придётся собирать осколки собственной жизни.
Лёгкие деньги для трудных людей
Идея киднеппинга, конечно, не была новой, но в эпоху Великой депрессии она расцвела буйным цветом. Это был рынок с высокой маржой и — как казалось тогда — минимальными рисками. Жертвами выбирали не случайных прохожих, а «денежных мешков», за которых родственники готовы были выложить любую сумму. И банда Баркеров окунулась в новое дело с головой.
Их первой крупной мишенью стал Уильям Хамм-младший, президент пивоваренной компании Theodore Hamm Brewing Company. В июне 1933 года Хамм, ничего не подозревая, вышел из своего офиса в Сент-Поле, чтобы пообедать дома. Это был тёплый летний день, который не предвещал ничего, кроме сэндвича и, возможно, бокала пива. Но вместо обеда его ждали четверо крепких парней, которые затолкали его в машину и увезли в неизвестном направлении.
Хамма перевезли через границу штата в Висконсин, где заставили подписать четыре записки с требованием выкупа. Затем его переправили в Бенсенвилл, штат Иллинойс, и держали в плену, пока семья не собрала требуемую сумму — 100 000 долларов. По тем временам это было состояние, эквивалентное почти двум миллионам долларов сегодня. После того как деньги были переданы (посредником выступил Уильям Данн, владелец бильярдной и человек с сомнительной репутацией), Хамма высадили недалеко от городка Вайоминг, штат Миннесота.
А как же договор с шефом полиции «Большим Томом» Брауном о том, чтобы не гадить там, где ешь? Ну, во-первых, Том уже не был шефом полиции. Дело в том, что Баркеры и Карпис стали настолько «шумными», что дальше игнорировать этот бардак было нельзя, и новый мэр Сент-Пола, избранный в рамках нового курса на борьбу с коррупцией, понизил Брауна до должности начальника отдела по борьбе с похищениями людей. А во-вторых Том Браун уже находясь в этой должности… выступил соучастником в похищении Хамма-младшего, а именно — пользуясь служебным положением, покрывал банду. За что и получил свою долю — говорят, до четверти от всего куша, то есть 25 000.
Операция прошла как по нотам. Никакой стрельбы, никакой погони. Чистая работа. Банда ликовала. Мамаша Баркер, которая всё это время сидела дома и, вероятно, переживала за то, чтобы мальчики не пострадали, могла быть довольна. Но они не учли одного маленького нюанса. Наука не стояла на месте.
ФБР в то время ещё называлось Бюро расследований и только начинало набирать силу. Его шеф Эдгар Гувер понимал, что для борьбы с организованной преступностью нужны не только томми-ганы, но и мозги. На помощь закону должен был прийти прогресс. В лабораториях Бюро внедряли передовые методы криминалистики. Одним из таких ноу-хау стала технология выявления латентных (скрытых) отпечатков пальцев с помощью нитрата серебра.
Человеческий пот содержит хлорид натрия — обычную поваренную соль. Когда бумагу (в данном случае — записки с требованием выкупа) обрабатывают раствором нитрата серебра, он вступает в реакцию с солью, образуя хлорид серебра. Это вещество темнеет на свету, проявляя невидимые ранее отпечатки.
6 сентября 1933 года эксперты Бюро применили этот метод к запискам по делу Хамма. И — о чудо! — на бумаге проступили чёткие, ясные отпечатки пальцев. Кого бы вы думали? Элвина «Жуткого» Карписа и Дока Баркера. Это была очень серьёзная улика. Впервые в истории криминалистики «серебряная технология» сработала против похитителей такого уровня. Банда, считавшая себя неуловимой, оставила свои автографы прямо на орудии преступления. Но пока они об этом не знали и продолжали праздновать успех.
Кубинские каникулы
Окрылённые успехом с Хаммом, гангстеры решили повторить трюк. Аппетит, как известно, приходит во время еды, и в январе 1934 года они нацелились на рыбу ещё крупнее. Их новой жертвой стал Эдвард Бремер, президент Коммерческого государственного банка Сент-Пола. 17 января, когда Бремер отвёз дочь в школу и ехал на работу, его машину подрезал другой автомобиль. Док Баркер, не размениваясь на вежливость, избил банкира пистолетом, натянул ему на глаза светонепроницаемые очки и бросил на заднее сиденье.
На этот раз выкуп составил уже 200 000 долларов. Но вот выбор жертвы оказался не очень удачным. Эдвард Бремер был не просто ещё одним богатым банкиром. Он был другом президента Франклина Д. Рузвельта. Похищение человека с такими связями мгновенно вывело дело на федеральный уровень. Гувер получил карт-бланш на любые действия. Охота на банду Баркеров-Карписа превратилась в личный крестовый поход директора Бюро расследований.
Бремера держали в плену три недели. Его перевозили с места на место, угрожали убить его семью, заставляли писать письма. В конце концов, выкуп был заплачен (сбор денег напоминал шпионский триллер с объявлениями в газетах и тайными встречами), и 7 февраля Бремера выбросили на пустой дороге с парой долларов в кармане. Он был жив, но банда подписала себе смертный приговор.
Получить 200 000 долларов — это полдела. Теперь их нужно было потратить. А это оказалось сложнее, чем думали наши герои. Бюро разослало серийные номера купюр из выкупа Бремера по всем банкам страны. Деньги стали «горячими». Тратить их в США было всё равно что размахивать плакатом «Я — похититель» перед носом у полиции. Банде пришлось искать пути отмывания. Часть денег они переправляли на Кубу, часть — в Мексику. Карпис, понимая, что земля горит под ногами, решил взять тайм-аут. В сентябре 1934 года он вместе со своей беременной подругой Долорес Делани рванул на Кубу. И кого он позвал с собой? Конечно же, Мамашу Баркер.
Для Аризоны это было путешествие всей жизни. Из грязных лачуг Оклахомы она попала на тропический остров. Карпис снял роскошный дом на пляже, они катались на лодках, рыбачили и наслаждались жизнью. Мамаша чувствовала себя королевой. Она не знала, что в это время на Кубе назревала революция (не та, о которой вы могли подумать, а революция 1933 года), а в США агенты Гувера уже шли по их следу, как гончие псы.
Тем временем в Америке кольцо вокруг бандитов сжималось. Весной 1934 года фермер в Висконсине нашёл канистру из-под бензина, которую банда выбросила по дороге. На канистре нашли отпечаток пальца Дока Баркера. Ещё одна улика, ещё один гвоздь в крышку гроба. Семья Баркеров, сама того не ведая, приближалась к своему финалу. Эра безнаказанности заканчивалась. На смену продажным копам Сент-Пола приходили безжалостные агенты ФБР, во главе с Эдгаром Гувером, для которого уничтожение банды было вопросом личной репутации. А Мамаша Баркер, сидя на веранде кубинской виллы, вероятно, думала, что жизнь наконец-то удалась. Как же она ошибалась.
Враги государства
В 1934 году терпение дяди Сэма лопнуло. Банда Баркеров-Карписа перешла черту, за которой заканчивается обычный бандитизм и начинается война с государством. Похищение Эдварда Бремера, друга президента Рузвельта, было плевком в лицо лично директору Бюро расследований Дж. Эдгару Гуверу. Этот человек, известный своим тщеславием и маниакальной жаждой контроля, не мог простить такого унижения. Он объявил банду «Врагами общества № 1» и бросил на их поимку все ресурсы своего ведомства.
Именно тогда, в разгар охоты, Гувер и создал легенду о Мамаше Баркер. Ему нужен был не просто список уголовников, а настоящий Злодей с большой буквы, монстр, которого можно предъявить публике и оправдать любые, даже самые жёсткие меры. Маленькая, полная старушка и должна была стать этим чудищем. В прессе начали появляться истории о «кровавой маме», которая учит сыновей стрелять и планирует налёты. Гувер называл её «самым злобным, опасным и изобретательным преступным мозгом последнего десятилетия». Это была ложь, но ложь красивая и полезная. Она превращала охоту на шайку отморозков в эпическую битву Добра со Злом.
Под ногами Баркеров загорелась земля. Банда разбежалась по стране, пытаясь залечь на дно. Док Баркер, старший из оставшихся на свободе братьев (Герман, напомним, давно пустил себе пулю в лоб), выбрал для укрытия Чикаго. Это было ошибкой. Чикаго, конечно, город большой, но и у конторы там были длинные руки. В декабре 1934 года агенты вышли на след Дока. 8 января 1935 года они окружили его убежище. Арест прошёл на удивление буднично, без перестрелок и погонь. Док вышел из дома, поскользнулся на льду и тут же был скручен агентами. В его карманах не нашли оружия, зато нашли нечто гораздо более ценное — карту штата Флорида. На карте, в районе озера Уир в округе Мэрион, был обведён красный кружок.
Это была та самая ниточка, за которую нужно было дёрнуть, чтобы распутать весь клубок. Но одной карты было мало. Нужна была уверенность. И тут судьба подкинула агентам ещё один подарок.
При обыске квартиры Дока Баркера агенты нашли пачку писем. Одно из них было от Мамаши. В нём она, уже вернувшаяся с Кубы, со всех материнской нежностью рассказывала сыну о том, как хорошо ей живётся во Флориде, какая там погода и природа. Но главное — она упомянула местную достопримечательность: огромного аллигатора, которого местные жители прозвали «Гатор Джо».
Для аналитиков Бюро это было всё равно что координаты. Они быстро выяснили, что аллигатор с такой кличкой обитает именно в озере Уир, том самом, что было обведено на карте Дока. Пазл сложился. Агенты поняли: Фред Баркер и его знаменитая мамаша скрываются в коттедже на берегу этого озера. А ведь Мамаша Баркер, которая, по версии Гувера, была гением конспирации, выдала свое местоположение, просто похваставшись сыну местной рептилией. Это ещё раз доказывает, насколько далека она была от образа «преступного мозга». Она была просто одинокой женщиной, которой хотелось поделиться впечатлениями с любимым сыном.
Пока люди Гувера готовили операцию во Флориде, остальные члены банды пытались спасти свои шкуры. Ещё минувшим летом Карпис и Фред, понимая, что их лица известны всей стране, решили прибегнуть к радикальным мерам. Они обратились к подпольному врачу Джозефу Морану с просьбой изменить им внешность и стереть отпечатки пальцев. Моран, бывший доктор, лишённый лицензии за аборты и пьянство, взялся за дело. Операция проходила в полевых условиях, без должной анестезии и стерильности. Результат был чудовищным. Лица гангстеров превратились в распухшие маски, боль была адской, а отпечатки… отпечатки просто были срезаны вместе с кожей, но потом отросли заново, только деформированные. Карпис позже вспоминал, что хотел убить Морана за такую «работу».
Кстати, судьба доктора Морана была незавидной. В июле 1934 года он исчез. По слухам, его убили сами Баркеры, заподозрив в том, что он может их сдать. Его тело (или то, что от него осталось) так и не нашли, хотя всплывали разные версии — от заливки в бетон до утопления в озере Эри.
Но это было уже конвульсии банды, ибо даже самым недалёким становилось ясно, что дни их сочтены. Они забивались в щели, как крысы, но и это спасало ненадолго. Волпи Дэвис, один из ближайших подельников Карписа, был арестован в Сент-Луисе, но умудрился сбежать. Его поймали снова только в июне 1935 года в Чикаго. Гарри Кэмпбелл, ещё один участник похищения Бремера, скрывался до 1936 года, пока его не взяли в Толедо, штат Огайо.
Гувер требовал результатов, и он их получал. Каждый арест, каждая находка приближали развязку. Империя наносила ответный удар, и этот удар должен был стать смертельным. Все нити вели во Флориду, к тихому домику на берегу озера, где Фред Баркер чистил оружие, а его мама собирала очередной пазл, не подозревая, что это последние спокойные дни в её жизни.
Утро, которое не задалось
Раннее утро 16 января 1935 года в городке Оклаваха, штат Флорида, выдалось туманным и промозглым. Местные аллигаторы, включая того самого «Гатора Джо», который невольно стал информатором федералов, ещё дремали в мутной воде озера Уир. Двухэтажный белый коттедж, который банда арендовала под фамилией Блэкберн, стоял в тишине, нарушаемой лишь криками птиц. Внутри спали Фред Баркер и его мама. Элвин Карпис, обладавший звериным чутьём на неприятности, покинул этот дом тремя днями ранее, словно крыса, первой бегущая с корабля, который вот-вот налетит на рифы.
К пяти утра вокруг дома уже было не протолкнуться, хотя обитатели коттеджа об этом не подозревали. Операцию возглавлял специальный агент Эрл Коннелли, человек жёсткий и лишённый сентиментальности. Под его началом собралась настоящая армия: агенты конторы из Чикаго, Цинциннати и Майами, усиленные местными полицейскими. Они были вооружены до зубов: винтовки, дробовики, пистолеты-пулемёты Томпсона, гранаты со слезоточивым газом. Гувер не хотел рисковать. Ему не нужны были переговоры, ему нужны были трупы врагов общества, которые можно предъявить прессе.
В 5:30 утра тишину разорвал голос агента Коннелли: «Фред Баркер! Это федеральные агенты! Выходи с поднятыми руками!». Ответом была тишина. Агенты повторили требование. Снова тишина. Мамаша Баркер, вероятно, в этот момент проснулась и поняла, что пазл, который она собирала всю жизнь, рассыпался окончательно. Третий призыв к сдаче получил ответ, но не тот, на который рассчитывали законники. Из окна второго этажа раздался женский крик: «Ладно, валяйте!». И тут же заговорил «томми-ган».
Начавшаяся перестрелка вошла в историю как одна из самых долгих и интенсивных в истории ФБР. Фред Баркер, понимая, что это его последний бой, стрелял как одержимый. Он бегал от окна к окну, создавая иллюзию, что в доме находится целая ватага гангстеров. Агенты отвечали шквальным огнём. Пули превращали деревянные стены коттеджа в решето. Стёкла вылетели в первые же минуты, мебель внутри разлеталась в щепки. Контора не жалела боеприпасов: по самым скромным подсчётам, в сторону дома было выпущено более полутора тысяч пуль.
В окна летели канистры со слезоточивым газом, но ветер, как назло, сносил облака газа обратно на агентов или рассеивал их над озером. Бой затянулся. И тут проявилась самобытная природа американской глубинки. На звуки выстрелов начали подтягиваться местные жители. Для фермеров из Оклавахи это было событие покруче приезда цирка. Они расстилали пледы на безопасном расстоянии, доставали сэндвичи и наблюдали за тем, как федералы разносят дом в щепки, словно это было театрализованное представление. Некоторые даже делали ставки на то, сколько продержатся бандиты.
Стрельба длилась четыре часа. Четыре часа один уголовник и его пожилая мать держали оборону против элиты американских правоохранительных органов. Ближе к полудню выстрелы из дома стихли. Агенты, однако, не спешили играть в героев и врываться внутрь. Они прекрасно помнили, с кем имеют дело, и боялись ловушки. Нужен был доброволец, которого не жалко. Выбор пал на Уилли Вудбери, чернокожего разнорабочего, который присматривал за коттеджем. На него надели бронежилет (который, по правде говоря, вряд ли спас бы от очереди в упор) и буквально пинками погнали в дом на разведку.
Вудбери, трясясь от страха, вошёл в изрешечённый дом. Через несколько минут он крикнул, что всё чисто. Когда агенты поднялись на второй этаж, их глазам предстала картина, которая позже станет фундаментом для легенды, но при детальном рассмотрении вызовет массу вопросов.
Фред Баркер лежал лицом вниз. Его тело было похоже на дуршлаг — в него попало более дюжины пуль. Рядом, с одной-единственной пулевой раной, лежала Аризона Донни Кларк, она же Кейт, она же Мамаша Баркер. А теперь — внимание, следите за руками Дж. Эдгара Гувера. В официальном отчёте Бюро было сказано, что в руках у старушки был зажат пистолет-пулемёт Томпсона. Эта деталь стала ключевой. Она оправдывала всё: и стрельбу без разбора, и убийство пожилой женщины, и тот факт, что Бюро не попыталось взять их живыми.
Однако эксперты и историки, изучавшие это дело позже, высказывали обоснованные сомнения. «Томми-ган» с полным диском патронов весит около 5-6 килограммов. Удержать его, а тем более вести прицельный огонь, для 61-летней женщины, которая в жизни не держала ничего тяжелее утюга, было бы физически невозможно. Отдача у этого оружия такая, что неподготовленного стрелка просто опрокидывает. Скорее всего, автомат лежал рядом, выпав из рук убитого Фреда, или же — что вполне в духе того времени — был вложен в руки трупа агентами, чтобы создать красивую картинку для прессы. Но Гуверу нужна была валькирия преступного мира, и он её получил. На следующий день газеты вышли с заголовками о «свирепой волчице», которая пала в бою, отстреливаясь до последнего патрона.
Финальные титры для остальных
Смерть Мамаши и Фреда стала началом конца для всей банды. Гувер, почувствовав вкус крови, не собирался останавливаться. Его главной целью оставался Элвин Карпис — «Враг общества № 1».
Его взяли 1 мая 1936 года в Новом Орлеане. Это задержание стало бенефисом Гувера. Директор ФБР (да, уже ФБР — Бюро официально переименовали летом 1935 года), которого сенаторы постоянно попрекали тем, что он никогда лично никого не арестовывал, специально прилетел на место операции. Когда агенты окружили машину Карписа, Гувер пафосно подошёл и объявил об аресте. Правда, случился небольшой конфуз: никто из агентов в суматохе не захватил наручники. Пришлось связывать руки самому опасному преступнику Америки галстуком одного из сотрудников. Карпис, впрочем, не сопротивлялся. Он понимал, что игра окончена. Он признал себя виновным в похищении Хамма и получил пожизненное. Большую часть срока он провёл в Алькатрасе, где, по иронии судьбы, уже будучи в возрасте научился играть на гитаре у другого сидельца — Чарльза Мэнсона (правда, Карпис считал Мэнсона бездарностью). Он умер в 1979-м.
Судьба остальных сыновей Баркер была не менее трагичной. Артур «Док» Баркер, сидевший в Алькатрасе, в 1939 году попытался бежать. Это была отчаянная и глупая попытка. Охрана заметила беглецов на берегу острова. Док отказался остановиться и получил пулю в голову.
Ллойд Баркер, тот самый, который мотал свой срок в Ливенворте и пропустил все приключения братьев и матери, вышел на свободу в 1938 году и попытался начать новую жизнь. Он работал менеджером на рынке в Денвере, служил в армии во время Второй мировой войны (поваром в лагере для военнопленных) и даже получил медаль за образцовую службу. Но семейное проклятие настигло и его. В 1949 году его застрелила собственная жена во время бытовой ссоры. Так закончилась история семейства Баркеров — не в перестрелке с полицией, а на кухне.
Джордж Баркер, тихий и незаметный отец семейства, пережил их всех. Он похоронил жену и сыновей в Оклахоме, рядом с Германом. На похороны Мамаши и Фреда не пришёл никто из «братвы», зато собралась толпа зевак, желающих посмотреть на гробы знаменитостей. Джордж умер в безвестности, так и не поняв, как его семья превратилась в национальный миф.
А миф продолжал жить своей жизнью, окончательно оторвавшись от реальности. Мамаша Баркер стала иконой поп-культуры. В 1960 году вышел фильм «Кровавое отродье Ма Баркер», в 1970-м — «Кровавая мама» с Шелли Уинтерс в главной роли, где героиня была показана как сексуально озабоченная садистка. Даже в «Утиных историях» появилась банда братьев Гавс (Beagle Boys), которыми заправляла властная Мамаша Гавс — прямая пародия на Кейт Баркер.
Но, пожалуй, самым известным культурным памятником ей стал диско-хит группы Boney M. «Ma Baker» (букву «р» убрали для благозвучия). Весь мир танцевал под строчки «She was the meanest cat in old Chicago town» (Она была самой злобной кошкой в старом Чикаго), не подозревая, что реальная женщина, стоящая за этим образом, скорее всего, просто хотела, чтобы её сыновья были сыты и одеты, пусть даже ценой чужих жизней. Само собой, это не оправдание их делам, но только мать может любить безусловной любовью. Даже таких сыновей.
Гувер победил. Он уничтожил банду и переписал их историю, превратив трагедию неблагополучной семьи в комикс для взрослых. И в этом комиксе Мамаша Баркер навсегда осталась с дымящимся автоматом в руках, хотя на самом деле в её руках должен был быть пазл с картинкой счастливой жизни, который она так и не смогла собрать.
