Жалобы ‎на‏ ‎приложения ‎для ‎дейтинга ‎и ‎проблемы‏ ‎повального ‎одиночества‏ ‎среди‏ ‎людей ‎до ‎30‏ ‎лет, ‎многие‏ ‎из ‎которых ‎не ‎вступали‏ ‎в‏ ‎брак ‎или‏ ‎не ‎имели‏ ‎длительных ‎отношений, ‎знакомы ‎даже ‎тем,‏ ‎кто‏ ‎напрямую ‎от‏ ‎этого ‎не‏ ‎страдает. ‎В ‎связи ‎с ‎этим‏ ‎сегодня‏ ‎стало‏ ‎злободневной ‎модой‏ ‎говорить ‎об‏ ‎«эпидемии ‎одиночества»,‏ ‎о‏ ‎«рыночности» ‎знакомств‏ ‎и ‎прочих ‎трудностях ‎романтической ‎реализации,‏ ‎которая, ‎как‏ ‎кажется‏ ‎(по ‎крайней ‎мере,‏ ‎это ‎постоянно‏ ‎подразумевается), ‎остаётся ‎для ‎субъекта‏ ‎правом‏ ‎совершенно ‎естественным,‏ ‎заповеданным ‎от‏ ‎сотворения ‎мира. ‎Подобные ‎оживлённые ‎обсуждения‏ ‎всегда‏ ‎рисуют ‎сценарий,‏ ‎при ‎котором‏ ‎мы ‎как ‎бы ‎внезапно ‎провалились‏ ‎сквозь‏ ‎пол‏ ‎и ‎оказались‏ ‎в ‎ситуации,‏ ‎где ‎таинство‏ ‎влюблённости‏ ‎и ‎выбора‏ ‎партнёра ‎связаны ‎с ‎тысячью ‎неудобств,‏ ‎каждое ‎из‏ ‎которых‏ ‎с ‎мясом ‎отрывает‏ ‎от ‎сердца‏ ‎субъекта ‎веру ‎в ‎светлое‏ ‎будущее‏ ‎и ‎надежду‏ ‎на ‎исполнение‏ ‎сокровенных ‎желаний. ‎И ‎хотя ‎участники‏ ‎такого‏ ‎обсуждения ‎подозрительно‏ ‎напоминают ‎тех‏ ‎самых ‎«бабок ‎на ‎лавке» ‎(которые‏ ‎тоже‏ ‎заранее‏ ‎знают ‎как‏ ‎именно ‎власть‏ ‎отбирает ‎у‏ ‎них‏ ‎по ‎праву‏ ‎положенное ‎и ‎от ‎природы ‎данное),‏ ‎тем ‎не‏ ‎менее,‏ ‎в ‎этих ‎жалобах‏ ‎имеет ‎смысл‏ ‎(как ‎и ‎всегда ‎в‏ ‎таких‏ ‎случаях) ‎расслышать‏ ‎тревогу ‎субъекта‏ ‎относительно ‎эффектов, ‎которые ‎кажутся ‎ему‏ ‎чужеродными‏ ‎и ‎незнакомыми.

Пожалуй,‏ ‎неспроста ‎самым‏ ‎популярным ‎объяснением ‎этой ‎чужеродности ‎стали‏ ‎жалобы‏ ‎на‏ ‎«рыночный» ‎характер‏ ‎знакомств: ‎чаще‏ ‎всего ‎здесь‏ ‎жалуются‏ ‎на ‎«потребительское‏ ‎отношение» ‎(с ‎обеих ‎сторон), ‎на‏ ‎«нежелание ‎вкладываться»,‏ ‎на‏ ‎«неограниченный ‎выбор» ‎(словно‏ ‎были ‎времена,‏ ‎когда ‎эти ‎вопросы ‎удобно‏ ‎решались‏ ‎через ‎ограничение‏ ‎выбора) ‎и‏ ‎т. ‎д. ‎Т.е. ‎перед ‎нами‏ ‎известные‏ ‎от ‎века‏ ‎жалобы ‎на‏ ‎«упадки ‎нравов», ‎которые ‎по ‎сути‏ ‎стары‏ ‎как‏ ‎мир ‎и‏ ‎ничего ‎нового‏ ‎не ‎могут‏ ‎сказать,‏ ‎тогда ‎как‏ ‎проблему ‎называют ‎именно ‎«новой», ‎доселе‏ ‎невиданной. ‎Кроме‏ ‎того,‏ ‎рыночный ‎(а ‎точнее‏ ‎— ‎обменный)‏ ‎характер ‎романтических ‎знакомств ‎в‏ ‎общем-то‏ ‎никогда ‎не‏ ‎изымался ‎из‏ ‎ситуации, ‎иначе ‎бы ‎не ‎существовало‏ ‎таких‏ ‎феноменов, ‎как‏ ‎«сватовство», ‎«выкуп‏ ‎невесты» ‎и ‎«приданое» ‎— ‎и‏ ‎не‏ ‎похоже,‏ ‎что ‎наличие‏ ‎или ‎отсутствие‏ ‎этих ‎и‏ ‎других‏ ‎«рыночных» ‎переменных‏ ‎непоправимо ‎портило ‎знакомство ‎и ‎не‏ ‎позволяло ‎вступить‏ ‎в‏ ‎заповеданные ‎«отношения». ‎Наоборот,‏ ‎если ‎что‏ ‎и ‎создаёт ‎порчу ‎в‏ ‎данном‏ ‎случае, ‎так‏ ‎это ‎пропажа‏ ‎знания ‎о ‎«рыночном», ‎или ‎теперь‏ ‎уже‏ ‎лучше ‎сказать‏ ‎— ‎культурном‏ ‎характере ‎отношений ‎(как ‎и ‎о‏ ‎культурном‏ ‎характере‏ ‎секса, ‎полностью‏ ‎подчинённого ‎моде).

Проблема‏ ‎сегодняшнего ‎соискателя‏ ‎любви‏ ‎вовсе ‎не‏ ‎в ‎том, ‎что ‎он ‎героически‏ ‎ищет ‎любовь‏ ‎в‏ ‎ситуации ‎всеобщего ‎упадка‏ ‎нравов, ‎а‏ ‎напротив, ‎в ‎том, ‎что‏ ‎он‏ ‎воображает ‎себя‏ ‎лирическим ‎героем,‏ ‎живущим ‎во ‎времена ‎морального ‎разложения,‏ ‎когда‏ ‎намёки ‎на‏ ‎«рыночность» ‎отношений‏ ‎становятся ‎гарантированныим ‎признаками ‎упадка, ‎а‏ ‎«настоящая‏ ‎любовь»‏ ‎добывается ‎героическими‏ ‎усилиями. ‎Иначе‏ ‎говоря, ‎он‏ ‎ведёт‏ ‎себя ‎как‏ ‎литературный ‎персонаж ‎эпохи ‎романтизма, ‎оказываясь‏ ‎в ‎этом‏ ‎смысле‏ ‎полностью ‎поглощённым ‎чисто‏ ‎книжными ‎образами‏ ‎любовных ‎ухаживаний ‎и ‎совершенно‏ ‎неспособным‏ ‎правильно ‎определить‏ ‎происходящее ‎в‏ ‎реальности ‎— ‎скорее ‎он ‎будет‏ ‎в‏ ‎печоринском ‎духе‏ ‎отстаивать ‎свои‏ ‎убеждения, ‎чем ‎задумается ‎о ‎том,‏ ‎что‏ ‎ситуация‏ ‎может ‎быть‏ ‎устроена ‎сложнее,‏ ‎чем ‎литературный‏ ‎образ.‏ ‎За ‎пределами‏ ‎романтического ‎мифа, ‎т. ‎е. ‎там,‏ ‎где ‎встречаются‏ ‎и‏ ‎строят ‎отношения ‎реальные‏ ‎люди, ‎разумеется,‏ ‎всё ‎отдано ‎на ‎откуп‏ ‎моде‏ ‎— ‎иначе‏ ‎говоря, ‎в‏ ‎романтических ‎знакомствах ‎нет ‎ничего ‎«естественного»‏ ‎или‏ ‎«природного», ‎что‏ ‎давалось ‎бы‏ ‎субъекту ‎без ‎облагораживания ‎культурой. ‎Эта‏ ‎область‏ ‎никогда‏ ‎не ‎была‏ ‎личным ‎делом‏ ‎субъекта, ‎поскольку‏ ‎для‏ ‎того, ‎чтобы‏ ‎быть ‎представленным ‎для ‎отношений, ‎требуется‏ ‎посредник ‎—‏ ‎в‏ ‎разное ‎время ‎этим‏ ‎сватовством ‎занимались‏ ‎члены ‎семьи, ‎друзья, ‎коллеги‏ ‎по‏ ‎работе, ‎одноклассники‏ ‎и ‎однокурсники,‏ ‎служители ‎церкви, ‎шаманы ‎и ‎т.‏ ‎д.

Романтизм‏ ‎же ‎предложил‏ ‎упразднить ‎этих‏ ‎посредников, ‎указывая, ‎что ‎они ‎вносят‏ ‎порчу‏ ‎своими‏ ‎намерениями ‎и‏ ‎не ‎дают‏ ‎случиться ‎«искренним‏ ‎чувствам»‏ ‎— ‎собственно,‏ ‎поэтому ‎в ‎романтической ‎литературе ‎любовный‏ ‎запал ‎черпается‏ ‎не‏ ‎из ‎того, ‎что‏ ‎этих ‎посредников‏ ‎нет, ‎а ‎из ‎того,‏ ‎что‏ ‎им ‎можно‏ ‎противостоять, ‎и‏ ‎именно ‎противостояние ‎«бесконечной ‎корысти ‎окружающих»,‏ ‎которые‏ ‎только ‎и‏ ‎ждут, ‎как‏ ‎бы ‎залезть ‎в ‎интимные ‎дела‏ ‎субъекта‏ ‎и‏ ‎устроить ‎их‏ ‎по ‎своему‏ ‎усмотрению, ‎делает‏ ‎романтическую‏ ‎линию ‎столь‏ ‎страстной ‎и ‎роковой. ‎Сегодня ‎же‏ ‎мы ‎наконец‏ ‎можем‏ ‎распробовать ‎плоды ‎революции‏ ‎романтизма, ‎который‏ ‎потребовал ‎отдать ‎субъекту ‎право‏ ‎самому‏ ‎представлять ‎себя‏ ‎для ‎отношений,‏ ‎дабы ‎ничьи ‎шкурные ‎интересы ‎ему‏ ‎не‏ ‎мешали, ‎—‏ ‎именно ‎такую‏ ‎возможность ‎и ‎предоставляет ‎дейтинг-приложение, ‎исключая‏ ‎свах‏ ‎и‏ ‎прочих ‎«заинтересованных‏ ‎посредников», ‎поскольку‏ ‎сайт ‎знакомств‏ ‎заинтересован‏ ‎прежде ‎всего‏ ‎в ‎самоотверженно ‎настроенных ‎платёжеспособных ‎одиночках,‏ ‎а ‎не‏ ‎в‏ ‎количестве ‎созданных ‎«счастливых‏ ‎пар».

Здесь-то ‎и‏ ‎выясняется, ‎что ‎субъект ‎не‏ ‎может‏ ‎справиться ‎с‏ ‎задачей ‎быть‏ ‎своим ‎собственным ‎представителем ‎и ‎не‏ ‎способен‏ ‎показать ‎себя‏ ‎так, ‎чтобы‏ ‎его ‎нафантазированные ‎чаяния ‎обрели ‎почву,‏ ‎—‏ ‎он‏ ‎не ‎может‏ ‎быть ‎сам‏ ‎себе ‎свахой,‏ ‎не‏ ‎может ‎сам‏ ‎за ‎себя ‎ручаться ‎и ‎«рассказать‏ ‎о ‎себе»‏ ‎так,‏ ‎чтобы ‎в ‎этом‏ ‎чувствовалось ‎влияние‏ ‎третьей ‎стороны, ‎которая ‎выступит‏ ‎поручителем‏ ‎и ‎удостоверит‏ ‎его ‎рассказ.‏ ‎Ему/ей, ‎в ‎согласии ‎с ‎мифом‏ ‎романтизма,‏ ‎просто ‎«должны‏ ‎верить», ‎его/её‏ ‎просто ‎«должны ‎понимать», ‎поэтому ‎неудивительно,‏ ‎что‏ ‎предложения‏ ‎подкрепить ‎свою‏ ‎представленность ‎«рыночными»‏ ‎атрибутами ‎расцениваются‏ ‎как‏ ‎оскорбление ‎чистых‏ ‎намерений ‎(оскорбляются ‎как ‎женщины, ‎так‏ ‎и ‎мужчины).‏ ‎Складывается‏ ‎ситуация ‎доступности ‎без‏ ‎доступа: ‎возможность‏ ‎быть ‎представленным ‎без ‎посредников‏ ‎как‏ ‎будто ‎открыта‏ ‎каждому, ‎однако‏ ‎представлять ‎самого ‎себя ‎без ‎привлечения‏ ‎третьей‏ ‎стороны ‎субъект‏ ‎просто ‎не‏ ‎в ‎состоянии, ‎т. ‎е. ‎«слишком‏ ‎большой‏ ‎выбор»‏ ‎оказывается ‎более‏ ‎тонкой ‎иллюзией,‏ ‎но ‎не‏ ‎в‏ ‎духе ‎воплей‏ ‎о ‎том, ‎что ‎можно ‎бесконечно‏ ‎свайпать ‎и‏ ‎поэтому‏ ‎«никого ‎по-настоящему ‎не‏ ‎ценят», ‎а‏ ‎напротив, ‎— ‎выбрать ‎невозможно,‏ ‎поскольку‏ ‎никто ‎не‏ ‎выходит ‎достаточно‏ ‎представленным. ‎Поэтому ‎не ‎стоит ‎удивляться,‏ ‎что‏ ‎женщины ‎ведут‏ ‎себя ‎так,‏ ‎словно ‎они ‎на ‎своих ‎трёх-пяти‏ ‎фотографиях‏ ‎уже‏ ‎представлены ‎во‏ ‎всём ‎великолепии,‏ ‎но ‎их‏ ‎не‏ ‎оценили ‎по‏ ‎достоинству, ‎а ‎мужчины ‎— ‎словно‏ ‎им ‎никак‏ ‎не‏ ‎удаётся ‎произвести ‎нужное‏ ‎впечатление, ‎чтобы‏ ‎«зацепить».

Все ‎оскорблены, ‎но ‎никто‏ ‎даже‏ ‎близко ‎не‏ ‎подходит ‎к‏ ‎тому, ‎чтобы ‎понять ‎что ‎происходит‏ ‎—‏ ‎скорее ‎можно‏ ‎рассчитывать, ‎что‏ ‎субъект ‎станет ‎частью ‎сообщества ‎мужской‏ ‎солидарности,‏ ‎инцелов‏ ‎или ‎радикальных‏ ‎феминисток, ‎чем‏ ‎правильно ‎поставит‏ ‎вопрос‏ ‎о ‎том,‏ ‎с ‎каким ‎затруднением ‎он ‎столкнулся.‏ ‎Его ‎политическая‏ ‎воля‏ ‎забегает ‎вперёд, ‎чтобы‏ ‎под ‎эгидой‏ ‎очередной ‎«борьбы ‎с ‎угнетением»‏ ‎или‏ ‎«несправедливостью» ‎побыстрее‏ ‎подействовать ‎и‏ ‎всё ‎перевернуть, ‎вместо ‎того, ‎чтобы‏ ‎правильно‏ ‎поставить ‎вопрос‏ ‎и ‎продумать‏ ‎происходящее. ‎И ‎эта ‎не-представленность ‎вновь‏ ‎вызывает‏ ‎в‏ ‎субъекте ‎тревогу,‏ ‎поскольку ‎напоминает‏ ‎ему, ‎что‏ ‎он‏ ‎находится ‎во‏ ‎власти ‎означающих, ‎и ‎без ‎их‏ ‎посредничества ‎не‏ ‎может‏ ‎быть ‎представлен, ‎независимо‏ ‎от ‎того,‏ ‎сколько ‎он ‎прикладывает ‎усилий‏ ‎для‏ ‎реализации ‎своей‏ ‎литературной ‎фантазии.‏ ‎И ‎заодно ‎показывая, ‎что ‎эти‏ ‎означающие‏ ‎«не ‎работают‏ ‎на ‎него»‏ ‎и ‎не ‎ведут ‎себя ‎так,‏ ‎как‏ ‎ему‏ ‎нужно, ‎—‏ ‎у ‎них‏ ‎своя ‎игра,‏ ‎и‏ ‎он ‎в‏ ‎ней ‎вовсе ‎не ‎главный ‎приз‏ ‎и ‎даже‏ ‎не‏ ‎всегда ‎приглашённый ‎участник.